белесых стен, он выглядел как некий арт-объект, к которому нечасто прикасается даже сам хозяин. «А почему бы не спеть», — пронеслось у него в голове. — «Некоторым нравится — да и голос у меня секси». Он подключил устройство к сети и с головой окунулся в сверкающую фантазию о глэм-роке 80-х, завывая созвучно Принсу композицию «The Beautiful Ones».
В комнату Лера вернулась в самый разгар спонтанного шоу — и чуть было не уронила вазу с гортензиями от изумления. Максим восторженно подпевал в такт уже другому шлягеру, энергичному боевику «Baby, I’m a Star»: сгибался и разгибался, неистово тряс головой, вскидывал колени, как какой-нибудь жеребец, и, казалось, совершенно забыл, что находится не один. «Ну и прелюдия… окей», — подумала она.
И хотя Лере не впервой было иметь романтическую связь с артистичной натурой, концерт перед сексом ей давали впервые. Она уселась на диван, скрестив колени и вытянув мыски — так же, как привыкла позировать для фото в соцсетях — и притаилась в предвкушении: ведь должна же была эта чудная прелюдия хоть чем-то разрешиться. Стриптизом, например.
Экспрессивный перформанс продолжался еще около минут двадцати. Пара песен со следующего альбома Принса «Controversy», пара — с пластинки Fleetwood Mac «Rumours»… Ноги у Леры затекли, вино кончилось, держать осанку уже не было сил. Исполнителей этих она толком не знала, и, уж тем более, никогда не оказывалась в подобной ситуации. Девушка взглянула на часы: «Не страшно, на метро успею».
…А к моменту, когда Максим наконец поинтересовался, готова ли она слушать еще, внезапно растерялась. Она, в общем-то, умела отказывать, но парень так воодушевился, что ей стало неловко его обижать. «Валить пора…», — подумала она, но вслух озвучила обратное:
— Да ладно уж, продолжай!
Что ж, артисту важен не объект, а его внимание к нему самому. После этих слов Максим засиял.
— Может, Синатры? — спросил он.
«Хоть поет нормально… а то и крови бы из ушей пустила», — смирилась уже вовсю зевающая Лера и лениво кивнула головой. Своим звучным тенором он затянул: “That’s life, that's life and I can't deny it”… Девушка схватила стоящую на тумбочке вазу с гортензиями — в воде цветы вновь ожили — и от скуки принялась обрывать лепесток за лепестком. Раз, два, три… “Many times I thought of cutting out but my heart won't buy it”… И еще, и еще… И вот, от роскошного голубого букета, подаренного поклонниками-театралами, остались одни только ветки…
Лера вновь проверила время. Половина четвертого. Метро закрылось, а на такси в одиночку ездить было, по ее мнению, не безопасно: однажды водитель показал ей член. Она аккуратно уложила свою рыжую гриву на подушку. В полудреме Лера утомилась считать песни, Синатра стал неотличим от чего-либо другого, да и был ли это Синатра — ее совершенно не волновало.
На рассвете девушка крепко спала. Спешить ей было некуда: сегодня актриса-сменщица сыграет на сцене эту чертову надоевшую роль — десять аншлагов, и она уже не помнила себя. Максим же переночевал в кресле в обнимку со своим драгоценным арт-объектом, который так перетрудился, что к утру начал фонить.
Спустя несколько часов за окном послышалось гуденье будничной жизни. Откуда-то со двора донеслось скверное старческое ворчание. Пока вчерашние незнакомцы спали, прошел ливень, приглушивший зной, и с улицы потянуло сыростью. Макс подскочил по будильнику как ужаленный и бросился поднимать свою ночную спутницу.
— Эй, эй, — осторожно окликнул он голосом, который теперь Лера безошибочно узнает из тысячи. — Кофе будешь?
— Буду. Да и поеду, пожалуй, — на самом деле, она уже бодрствовала, но мечтала улизнуть незамеченной.
— Пока будешь пить, покажу тебе, что получилось!
Меж делом, ночью Макс оставил смартфон включенным на стеллаже с пластинками и умудрился записать перформанс на видео! И это стало последней каплей. Лера резко поднялась с дивана, бесцеремонно отпихнув хозяина.
— Слушай, ничего личного, но это кринж… Я поехала, — она накинула блейзер и ринулась в коридор. — Обещаю, что никому не расскажу.
Максим растерянно наблюдал, как его гостья удаляется, оставляя после себя лишь гору ощипанных голубых лепестков.
— Я не понял тебя, наверно… ты ж сама слушать села.
— Я из вежливости села.
— Класс.
Повисла неловкая пауза.
— Не знаю, всем ли бабам ты так поешь, но… завязывай. В смысле, петь не завязывай, у тебя талант, но вот такое — это уже перебор! Все, удачи тебе, а я побежала.
Она поспешно выскользнула из двери, не дав ему шанса ни оправдаться, ни извиниться за то, что переусердствовал в попытках произвести впечатление. Максим и сам не понял, то ли вино ему ударило в голову, то ли тоска по вниманию: в караоке он не был с прошлогоднего корпоратива. «Актриса — и есть актриса. Слишком самовлюбленная», — невзирая на все, подумал он.
К одиннадцати утра певец Максим уже просиживал штаны на своей официальной работе, о которой Валерии не рассказал — в офисе международной звукозаписывающей компании, где трудился пиар-менеджером
Последние комментарии
8 часов 51 минут назад
10 часов 24 минут назад
14 часов 18 минут назад
14 часов 22 минут назад
19 часов 43 минут назад
2 дней 7 часов назад