Волшебный переплёт. Неизведанные миры (сборник) [Анастасия Бойцова] (fb2) читать постранично, страница - 2

на Никиту:

— Я убрала что смогла. Но… здесь что-то не то. Или с тобой что-то не так. Не пойму.

Никита замер на пороге кухни, теряясь, что ответить на такое. Он был старше неё на два года, но сейчас чувствовал себя мальчишкой, который ничего не смыслит в жизни. Постарался, чтобы голос не прозвучал с обидой:

— Со мной что-то не так?

— Твои сны слишком яркие, сам говорил. И после них всегда болит голова. Я скину ссылку на один сайт, всё анонимно. Опиши ситуацию, расскажи про боли. У тебя есть кофе?

— Что?

— Очень кофе хочется, — Полина печально вздохнула и подобрала ноги, устроившись на диване удобнее, и сразу стала похожа на выброшенную из дома кошку. — Кстати, его Серафимом зовут. Может, помнишь его. Он учился в параллельном классе со мной. Вечно лохматый, ещё шарахался от остальных.

Никита занялся тем, что понимал и что его успокаивало: достал турку, налил воды из фильтра, быстро прошумел кофемолкой. Аромат зёрен, растёртых в порошок, наполнил кухоньку.

Серафима он помнил. Костлявый подросток, который, казалось, не взрослел, сохраняя юные черты лица. Он вечно что-то рисовал или писал в потрёпанной тетради с синей обложкой, не любил вопросов и отвечал невпопад. Однажды он подошёл к Никите, когда тот пристроился в одиночестве за школой на майском солнышке. Голова гудела от подготовки к экзаменам, и вообще Никита не очень хотел, чтобы его кто-то трогал. Серафим потоптался в стороне, а потом подошёл и положил рядом какой-то мешочек и что-то вроде кулона на кожаном ремешке. Никита скосил глаза и вопросительно посмотрел на Серафима. Тот подался вперёд и прошептал:

— Береги себя. Это поможет. Ты ведь… ну, был моим братом.

Никита думал, что ему послышалось, но спросить ничего не успел. Серафим поспешно исчез за углом школы и вообще потом долго не появлялся. Мешочек Никита сунул в рюкзак, кулон в кошелёк. И напрочь забыл.

Неужели Полина действительно считала Серафима кем-то, кто может помочь с головной болью и прогнать сны? Ерунда какая-то! Но вслух сказал совсем другое:

— Тебе корицу добавлять?

— Конечно. Слушай, извини, если назойлива… можно остаться у тебя? С матерью… всё сложно.

Никита кивнул. Мать Полины он знал очень даже хорошо. Та сорвала со стен комнаты дочери плакаты с изображением героев скандинавских мифов, сожгла коробку с рунами и периодически окропляла святой водой вещи беспутной дочери.

Полина не могла позволить себе съехать: училась в колледже на вечернем, днём подрабатывала кем придётся и мечтала стать иллюстратором. Видимо, случилась очередная ссора, хотя Полина бы никогда об этом не сказала. Просто выглядела уставшей, под глазами залегли тени. Если уж она решилась попросить о ночёвке, значит, была на грани отчаяния.

— Оставайся сколько нужно. Почему ты думаешь, что Серафим поможет? — Никита поставил на табуретку, заменявшую столик, кружку с крепким кофе, и Полина благодарно кивнула:

— Потому что он видит то, что скрыто от других. И умеет толковать сны.

Форму Никита всё-таки заполнил. И почти сразу получил короткий ответ на почту: «Когда сможешь встретиться? Надо поговорить».

Никита свернул окно браузера. И вообще компьютер выключил. В голове звучали слова Полины: «С тобой что-то не так», и это пугало как ничто другое.

Его семья была… обычной. Никаких скелетов в шкафу, мистики, свечей с полынью или причудливых снов. Мать преподавала в школе русский язык, отец брал частные заказы как электрик и высшей ценностью считал «правильное» образование. Оба уже пару лет как жили за городом, изредка бывая в городской квартире. Они гордились, что сын поступил на модную специальность в сфере ИТ, огорчались, что он зачем-то вбил себе в голову, что ему нужна своя квартира, а мать то и дело пыталась познакомить с дочерями своих подруг.

Никаких тебе призраков.

Никита так и не открыл обратно ту вкладку. Справившись с домашним заданием, еле дополз до кровати, чтобы тут же уснуть.

И пришли те самые сны: в них он стоял на кладбище меж могильных плит, и холодный влажный туман поднимался от земли, не давая увидеть выбитые на мраморе имена и даты. Никите всё казалось, за спиной кто-то есть, а вдалеке лает собака; ворот кладбища не было видно. Шаг, другой, туман поглощал все звуки, но вскоре Никита различил шорох голосов. Бормотание. Тихий злорадный смех.

Ты наш. Ты принадлежишь нам. Тебе никто не поможет. Ты наш…

Он резко обернулся, протянул руку, чтобы схватить того, кто скрывался в тумане, но споткнулся о корни дерева — но ведь только что оно здесь не росло? — и упал на землю, больно ушибив колени.

Что-то процарапало его по спине. Толкнулось в затылок.

Никита не мог сделать ни вдоха, не мог шевельнуться: мышцы вмиг одеревенели и налились тяжестью. Голоса подступали, кружили, и глаза… он никак не мог их толком открыть и рассмотреть, что же происходит. Или так мешал туман.

Он начал ползти, но что-то потянуло его назад за щиколотки.

Пальцы соскользнули с узловатых корней, и