Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.
– А почему «Скольники»?
– А вам какую надо? – раздраженно буркнула тетка с серым чемоданом, обдав при этом стойким и от чего-то очень знакомым запахом жарящихся котлет.
– Мне надо … – покачал головой. – Черт. Забыл…С другом договорился о встрече.. Опаздываю страшно. А тут еще телефон разрядился. Не предупредить, и, похоже, что сел не туда.
–Ну естес-но! Не туда сел! Посмотрите на него, люди! – продолжала выговаривать тетка. – Не туда. Мы тут все, может быть, не туда сели. И ничего – едем, не возмущаемся. И вообще, – опасно нависла над ним тетка, – уступите женщине место.
Огляделся. В смысле? Вагон почти пустой. Из пассажиров только он, солидный мужчина, пялящийся в телефон, девушка со старым этюдником и бейджиком «Кира» от руки.
Напротив сидела Дама, – язык не поворачивался назвать ее бабушкой, – очаровательного возраста и вывязывала едко-розовое нечто под собственное «лицевая – накид – две изнаночных – лицевая..»
Был еще парень, похоже ровесник, улыбающийся чему-то в наушниках. И дед. Ну как дед. Понимающий такой дедок, из тех, к кому внуки приходят перекантоваться, пока ссора с родителями не утихнет, вполуха слушая повторяющие рассказы о «настоящей» жизни.
Ну и тетка эта. Странная. Вроде ниже его значительно и худющая до пугающего, но словно занимает все пространство. И ее чемодан. Огромный, старый, без колес даже. Как только дотащила? Если только, помог кто.
– Нет, – подумал и криво улыбнулся. – таким не помогают. У них же на лице написано: «Не влезай – убьет». А не убьет, так покалечит точно.
– Что? – прошипела тетка почти в ухо. – Я не расслышала.
– Присаживайтесь, говорю, – Но все же странно. Час пик, а так свободно.
– Да-да, молодой человек. Вы совершенно правы. Фантастически странно. – вдруг сказал дед. – Ведь доподлинно известно, что в это время на квадратный метр вагонов московского метрополитена приходится до 10 человек. А самые загруженные станции знаете какие? Ну? Угадайте?
– "Комсомольская", "Юго-Западная", наверное, "ВДНХ"
– Да, прекрасно! И…? И «Выхино». Представляете? Кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать…
– Вы работаете в метро? – поинтересовался скорей из вежливости.
– А похоже? –с кокетливой гордостью спросил дед? – Я на самом деле всю жизнь хлеб пек, булочки разные. На Стромынке не бывали? Там вот, да. Метро – это для души, хобби. Я как в 62-ом спустился, так все – попал. Вы даже не представляете, сколько…
– Так, говоришь, не помнишь, где с другом договорился встретиться? – внезапно перебила его тетка. Часто с тобой такое? Так ты записывай – записывай. Писать еще не разучился?
– Ну что вы пристали к мальчику? Видно же: из хорошей, интеллигентной семьи – вступилась за него «розовая» Дама. – И не надо фыркать. Это как минимум выглядит вульгарно. – Это уже в сторону тетки. – Не обижайся на нее, мальчик. Чемодан тяжелый, да и дорога не легкая. Вот ко всем и цепляется. Тебя как зовут?
– Варвара Алексеевна, не начинайте. Знаете же…, – не отрывая глаз от телефона, прохрипел мужчина.
– Ой, да ладно вам. Именем больше, именем меньше. Хотя я буду звать тебя Сашей, если позволишь. Был у меня кавалер с таким именем и с точно такими же как у тебя щечками. Очаровательными. Но было это давно. Где тот Алексей?
– Вы хотели сказать: «Александр», – язвительно заметила тетка.
– А тебе очень хотелось меня подловить, да? Промолчать никак не могла? Александр, Алексей, Василий.. А ты пальцы не загибай, все равно не хватит. Я в молодости горячая была. Да и сейчас ничего, – Дама вдруг подмигнула деду.
–Я..я…а вы знаете, что если встретиться у правой ноги партизанки, то влюбленных ждут долгие отношения? – невпопад сказал дед и покраснел одними ушами. – Может, проверим?
– С вами, Виктор, хоть на край света, хоть на «партизанскую», – неожиданно грустно ответила Дама и посмотрела удивленно на свое вязание. – ой, как все запуталось!! Мальчик, подержи-ка клубки. Придется все распустить и начать заново.
– Опять? – нервно выдохнула художница с бейджем. – Ну сколько можно? Достало уже: вот это ваше «лицевая-изнаночная» и противное спицами «цок-цок-цок-цок-цок»!!! Черт! Черт! У кого есть выпить? Или хотя бы кофе покрепче, а?
– Кофе тут не носят, Кира, и ты это прекрасно знаешь. – снова раздался хриплый низкий голос. – Скажи спасибо, что вайфай провели. Да твою ж мать! Твою ж мать!! Он там совсем охринел!? Песенки эти сопливые, статусы! И кольцо мое, сука, носит на пальце! Твою ж… – мужчина, не отрывая глаз от телефона, вытер слезу.
-Это он про кого? – спросил «Саша».
– Да, – совсем тихо сказал старушка, – про своего бывшего. Тот никак его не отпустит, хотя обещал, что будет пытаться.
– Вы…ммм…из «этих»?
– Из тех, из этих.. А у тебя, Саша, острая гее-непереносимость? – хмуро спросил мужчина. – Или ты..ммм..из этих? Ну, которые просто не знают, что такое любовь?
Мужчина устало потер переносицу и прикрыл глаза.
– Когда ты просто чувствуешь, что это твой человек. А ты – его. И не важно, что там ниже пояса, что скажут папа-мама и что вы навряд ли в ЗАГСе произнесете «согласен».
А важно то, что тебе нравится, как он утром пытается не спалить тосты и дует на пальцы потому, что все равно спалил. Нравится читать книги, в которых он специально для тебя оставил красивым почерком пометки на полях. Нравится его привычка напевать что-то из Стинга – всегда из Стинга. Немузыкально, но чудовищном русском-английском, но тебе это нравится.
– Почему вы тогда его оставили?
–Так бывает, мальчик. В этой жизни бывает, – в сторону сказала тетка
И внезапно стало очень тихо. Только отмеряющий время стук спиц.
– А я, если честно, даже не пью. – не поднимая глаз, сказал Кира. – В завязке. Как поняла, что все летит под откос, на программу пошла, типа анонимных алкоголиков. Там куратор сказал, что надо придумать отвлекающее действие. Я решила рисовать. Как в детстве с Мишкой.
Мы с ним рисовали везде: на тарелках ненавистной кашей, на зеркалах дорогущей маминой помадой, на бродячих котах зеленкой. Позже – на стенах мелками и вонючей краской из баллончиков. Мудрых драконов и погибших кумиров, чужие окна и обманчивые маяки – мы творили просто потому, что не могли по-другому.
Потом я… А Мишка, молодец. Не попал в эту яму. По краю прошел, но удержался. Даже писать не бросил. Стал серьёзным художником. У него сейчас, кстати, выставка. Он мне на открытие приглашение прислал. На бумаге такой, знаете, трогаешь и понимаешь, насколько все теперь по-взрослому. Надо сходить. И вы сходите.
– А что ты сейчас рисуешь, Кира? – тихо спросил «Саша».
– Себя. Такой, которая не боится идти вперед.
– Спорная вещь – это ваше искусство. Особенно современное. – хмыкнул дед. – Варвара, давайте я ваш клубок подержу. Вот так, удобней же? Видел я и граффити, и модную 12-метровую фекалию, песни с внуком слушал. Не понимаю.
Вот в метро красиво. И понятно все. Потому что для людей. Каждая плиточка на своем месте. И свет. Вы замечали, какой успокаивающий свет в метро?
– А я, представляете, как-то раз видел свадьбу на Маяковского. – глядя в окно, вдруг сказал парень его возраста, снимая огромные наушники. – Вечером, народу совсем немного было. Мы с отцом тогда договорились бумажного змея позапускать, но у него не получилось. Теперь вот, – кивает на пеструю коробку на сиденье рядом, – опять решили попробовать. Отец меня уже там ждет. Лишь бы погода не подвела. Кто прогноз смотрел?
– Солнечно, +27 и правильный ветер, не переживай. – неожиданно мягко ответила тетка с чемоданом. – Вам с отцом понравится.
– Спасибо. Это здорово. А мне кажется, что я вас видел раньше, – сказал парень, с улыбкой посмотрев на «Сашу». – Вы же в ветклинике на Пражской работаете?
– Да. А вы? Хозяин мейкуна со странными гастрономическими пристрастиями. Его зовут Василевс, а вас – Петр! Давно вы к нам не заходили. Все в порядке?
– А ты чего не женился-то до сих пор? Все ту самую ищешь? Или того? – нагло прервала их разговор тетка. – Часики не только у женщин тикают. Тик-так, тик-так… Хотя с твоим характером и привычками немудрено.
– Говорю ж тебе, отстань от мальчика, – вступилась за него старушка. – Я сердцем чувствую: хороший он, заботливый. И руки такие красивые. Мужчины с такими пальцами обязательно становятся хорошими мужьями, Кира. Поверь моему опыту.
– Вашему – уже верю, Варвара Алексеевна. Но не получится: нам по окончании программы еще полгода минимум лучше в отношения не вступать. Внутренний баланс, не-зависимость, границы и все такое. Но я буду иметь в виду
– Только если моим шафером будете вы, – «Саша» отвесил шутливый поклон в сторону деда.
– Почту за честь.
–А меня пригласите? Обещаю не говорить пошлых тостов, и уж точно не стану зажимать в углу маму невесты, – прохрипел мужчина с телефоном
– А папу?
– Это как пойдет
– Я знаю отличного флориста, дорого берет, зараза…
– Торт на Никольской не заказывайте. Ни стиля, ни вкуса..
– Что-то старое я дам, у меня много…
– С музыкой я сама и с фаерщиками. У меня одноклубник –огонь! Буквально…
Смеялись, планируя свадьбу века. Как-то неожиданно все выдохнули, расслабились. Даже тетка эта свой гигантский чемодан наконец-то отпустила…
И вдруг это веселье было прервано
– Остановите! Пожалуйста!! Остановите! Тут же должен быть стоп-кран? Они во всех вагонах есть. Пожалуйста, кто-нибудь…
– А это..? – растеряно спросил «Саша».
– Это новенький, чуть раньше тебя сел. – ответила тетка.– Спит много, как просыпается – плачет, хочет выйти. Напуганный, как и все по началу. Это случается. Кира, успокой ребенка.
– Да что тут происходит!? Какой-то гребаный сюр! Мы едем уже кучу времени, и ни остановок, ни других пассажиров. Что это?!
– Ты так ничего и не понял, мальчик? – неожиданно нежно сказала тетка. – бедный, бедный Тошик – колючий ежик
– Откуда вы знаете…?
– Прозвище-то твое? Вспоминай сам. А не вспомнишь, так не беда.
Это последний поезд, мальчик. И едет он до конечной. Мы все, Антон, идем на свою конечную станцию. И он, не пришедший на свидание со своим возлюбленным, и она – так и не решившая, что важнее: будущее или прошлое. И они, – кивнула головой в сторону пожилых мужчину и женщину, – и я.
– А я?
– Ты? Ты, действительно, не туда сел, чего уж там. Сейчас, Антон сейчас. Надо решить выходишь ты или остаешься.
– Я могу решать?
– Ты единственный можешь
– А они? Может…?
– Не может. Антон, не торгуйся. Подъезжаем уже. Людей не задерживай на входе.
– Каких людей? – заморгал Антон.
– Выходи давай, – вытолкнула его тетка. – Маме привет передавай и скажи: «Ритка долг вернула».
***
– Извините, что?
– Вы выходите, говорю? Уснул что ли?
– А какая остановка?
– Так «Сокольники, мальчик. «Сокольники»
*****
–Мам, привет. Да. все нормально. Голос? Мам, не придумывай. Какой сон? Мам, погоди. Я вот что хотел спросить. Кто такая Рита? И что она тебя должна? Высокая, худая очень. Мам, ты плачешь? Я скоро буду, мам.
Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка….
Последние комментарии
10 часов 44 минут назад
11 часов 39 минут назад
11 часов 41 минут назад
22 часов 33 минут назад
22 часов 35 минут назад
1 день 11 часов назад