В белом плаще
с кровавым подбоем,
пятый прокуратор Иудеи:
«О боги мои!
Что такое истина?
Яду мне, яду!..»
Москва • 2019
УДК 82/821.161.1
ББК 83.3(2)
И42
И42
Икспликатин Захар Устинович
Жизнь без жизни. – М., 2019. – 704 с.
ISBN 978-5-9906552-1-8
Доказано, что можно подменить купюры, ребенка, друзей. Мало
того, фальшивыми способны оказаться истина, смысл, жизнь и даже
смерть. Где искать настоящих, бывают ли они на самом деле или
только принимают видимость таковых в мире иллюзий? Среди людей с особым мнением по этим и схожим с ними вопросам, как нам
представляется, находится М.А. Булгаков. Причем, своей верой в невидимое он желает поделиться со всеми неравнодушными собеседниками. Его весть к нам – о тайной любви незадачливых читателей и
писателей к тьме под видом света, ко лжи под шкурой правды, а также о непонятной, непреодолимой тяге к истинной жизни редчайших
особ, осознавших себя покойниками.
УДК 82/821.161.1
ББК 83.3(2)
Предисловие издателя
Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится
око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто,
о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших
прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.
Из книги сына Давида
Ни одна книга не нуждается в представлении более, нежели эта, ибо,
не разъясни мы, вследствие каких причудливых обстоятельств удалось
ей увидеть свет, она могла бы показаться читателю чудовищной мешаниной. А потому издатель покорнейше просит благосклонного читателя сим
предисловием отнюдь не пренебрегать.
Названный издатель имеет друга, в коем души не чает и коего знает, как
самого себя. Так вот, этот друг обратился к нему однажды со следующей
речью: «Ты, милейший, напечатал уже не одну книгу и имеешь знакомства
среди издателей, тебе ничего не стоит порекомендовать...»
Трудно представить наше удивление, когда, не дописав до конца фразу,
нам на глаза попались сочинения кота, склонного к литературным изысканиям, предварявшиеся в точности таким же предисловием издателя! Нам
пришлось прогнать прочь недоумение и вслед за ним появившееся смущение для того, чтобы продолжить свой труд, без страха быть обвиненными
в плагиате. Мы поняли, что, несмотря на кажущееся повторение, наш труд
находится на более высоком общечеловеческом уровне и доказывать свою
оригинальность должны недоразвитые предшественники.
Однако вернемся к моему другу, Захару Устиновичу Икспликатину, пред
ложившему для издания его размышления на досуге по поводу одного мутного романа. Разбираемый им роман сам по себе запутан и противоречив,
да к этому добавилось переменчивое настроение автора, который пе
ремешал в беспорядке попытки объективного анализа со своими сугубо
субъективными ощущениями и мнениями по поводу исследуемого произведения. Кроме того, Захар Устинович посчитал необходимым привести
3
Жизнь
без жизни. Часть I
большое количество справочного материала о христианстве в собственном
пересказе без цитат из первоисточников. Мы нашли, как помочь читателю
отличать научный пласт от области житейских воззрений и от вспомогательной информации религиозного толка, – каждому из них, с разрешения
автора, мы присвоили свой, особенный шрифт. Трудности издания, казалось бы, были преодолены, книга пошла в печать, и к издателю поступил
первый экземпляр. Каков же был его ужас, когда он обнаружил, что литературные и житейские воззрения Захара Устиновича Икспликатина то и
дело перемежаются вставками из совершенно других книг, давно опубликованных другими издателями прежних времен. Отрывки из опусов Гете,
Гоголя и других всем известных устаревших творцов изящной словесности
то и дело вмешиваются и в без того замысловатые рассуждения моего друга, сообщая всему изданию черты первоначального хаоса.
Что же выяснилось после тщательного расследования и розыска? Представьте, очень немногое: отдельные листочки из старых рассыпавшихся
книг были вложены, как закладки для целей, известных Захару Устиновичу,
между листами, с которых производился набор, и, кроме того, электронная версия «каким-то образом» вобрала в себя отрывки из электронной
библиотеки, которую почитывал автор в минуты отдыха от своего труда.
Сокрушенный издатель вынужден смиренно сознаться, что смешение
разнородного материала произошло единственно по его легкомыслию.
Он, конечно, должен был хорошенько просмотреть весь текст до того, как
сдать его в печать. Однако кое-чем он может утешиться.
Прежде всего, снисходительный читатель легко разберется в путанице,
ежели обратит благосклонное внимание на пометки в скобках: «Мак.
Последние комментарии
10 часов 40 минут назад
13 часов 29 минут назад
1 день 23 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 16 часов назад