Империя товарища Кабакова. Уральская партноменклатура в 1930-е годы [Андрей Валерьевич Сушков] (pdf) читать постранично

A.B. СУШКОВ

УРАЛЬСКАЯ ПАРТНОМЕНКЛАТУРА В 1930-Е ГОДЫ

Екатеринбург
Универсальная Типография
«Альфа Принт»
2019

УДК 94(47).084.6
ББК 63.3(2)614
С917

Рецензенты:
доктор исторических наук А.В. Трофимов
кандидат исторических наук О.Н. Калинина
кандидат исторических наук С.Л. Разинков

Сушков А.В.
С 917 Империя товарища Кабакова: уральская партноменклатура в
1930-е годы / А.В. Сушков. - Екатеринбург: Альфа Принт,
2019. - 292 с. : ил.
ISBN 978-5-907080-84-3
В монографии на основе архивных документов рассмотрены повседневная жизнь и управленческие практики
партийно-государственной номенклатуры Урала и Свердловской области в 1930-е годы, во времена правления И.Д.
Кабакова. Пользуясь доступом к бюджетным средствам, к
продовольственным и материальным ресурсам, уральская
партноменклатура вела роскошную, барскую жизнь, в то
время когда население региона испытывало голод и нужду.
Коррупционные взаимоотношения руководителей партийно-государственных структур и руководства ряда промышленных предприятий способствовали срыву планов
строительства важных промышленных объектов и тяжёлому материально-бытовому положению рабочих. Региональное начальство лишь на словах демонстрировало приверженность политическим преобразованиям Сталина и другим установкам верховной власти, но в действительности
оказывало молчаливо-упорное сопротивление в их реализации по той причине, что эти преобразования ограничивали
всевластие региональной партноменклатуры, угрожали её
материальному благополучию и стабильности.
Книга адресована историкам, политологам, общественным деятелям, преподавателям и студентам, всем интересующимся политической историей СССР.

ISBN 978-5-907080-84-3

© Сушков А.В., 2019

Тишину раннего майского утра в центре Свердловска разорвал
выстрел, прозвучавший в одной из квартир на улице 8 Марта, 2 –
знаменитом Втором доме советов, где проживали члены областного руководства. Пулю в лоб себе пустил высокопоставленный
обкомовский чиновник – второй секретарь Свердловского обкома
ВКП(б), член Комиссии партийного контроля при ЦК партии Константин Фёдорович Пшеницын. Случилось это 23 мая 1937 года,
на второй день работы беспрецедентного пленума областного комитета партии. Пленум в присутствии члена Политбюро, секретаря
ЦК ВКП(б) Андрея Андреевича Андреева громил областную
властную верхушку, перед которой совсем недавно трепетал любой местный сановник.
В первый день работы пленума 22 мая местный истеблишмент
был шокирован новостью, прозвучавшей из уст А. А. Андреева.
Ближайший соратник Сталина зачитал решение высшего органа
власти в СССР - Политбюро ЦК ВКП(б) – о выводе первого секретаря Свердловского обкома и Свердловского горкома ВКП(б)
Ивана Дмитриевича Кабакова из состава членов ЦК ВКП(б) и исключении из партии за принадлежность к так называемому «контрреволюционному центру правых». В отличие от рядовых участников заседания, для Пшеницына эта новость не явилась громом посреди ясного неба, его по телефону уже проинформировали о последних событиях, случившихся в Москве с его непосредственным
начальником.
С тех пор как Константин Фёдорович узнал о смещении Кабакова со всех постов и аресте, он лишился покоя. Второй секретарь
обкома не находил себе места, нервничал, беспрестанно терзался
мыслью, как он, член цековской комис-

4

сии партконтроля, не разглядел в Кабакове и его ближайшем окружении вредителей и диверсантов, беспрестанно клял себя за политическую слепоту и ротозейство1.
Выйдя на трибуну областного партпленума, Пшеницын сразу
же решительно отмежевался от Кабакова, назвал его величайшим
двурушником, предателем, врагом народа и контрреволюционером, каялся, что не противостоял его «антипартийным» действиям,
и признал своей политической ошибкой, что не принял «...всех необходимых мер для того, чтобы по-большевистски выкорчевать
оставшиеся ещё не выкорчеванные вредительские силы правых и
троцкистов»2. Нечёткие, путаные формулировки, сбивчивая речь
второго секретаря обкома свидетельствовали о плохо скрываемом
волнении. К тому времени на Старую площадь из НКВД уже поступили показания об участии Пшеницына в «троцкистской контрреволюционной организации» в период его работы секретарём
Приморского обкома ВКП(б) в 1933-1934 годах. Но об этом Константин Фёдорович, вероятнее всего, не догадывался, однако
вполне мог предположить, что после ареста Кабакова ему грозят,
по крайней мере, обвинения в «политической близорукости». Полученная телеграмма с вызовом в ЦК для решения вопроса о его
дальнейшей работе также свидетельствовала о фактически уже состоявшемся смещении с поста второго секретаря обкома партии3.
Аналогия с Кабаковым, вот так же выехавшим в Москву и обратно
уже не вернувшимся, напрашивалась сама собой.
Желающих выступить на пленуме обкома, вылить свой ушат
грязи на Кабакова, перед которым ещё недавно заискивали, и