Eastерн: Дикая карта [Влад Поляков Цепеш] (fb2) читать онлайн

Eastерн: Дикая карта

Пролог

«Дикая карта (Wild Card) — покерный термин. Карта, которая может принимать любое значение. Обычно на эту роль выбирается джокер, но это не обязательно, может быть использована карта любого достоинства и масти для улучшения руки игрока. Дикая карта придает игре дополнительную остроту и непредсказуемость».

Пролог

Зачастую смерть — единственное полезное дело, которое человек может сделать за всю свою никчемную жизнь. И это я ни разу не шучу. Хотя сарказма и цинизма в этих словах в избытке, отрицать в принципе не собираюсь.

К чему они тогда, эти самые слова? Исключительно за ради напоминание себе, что те, чью жизнь планируется сегодня прервать, это заслужили на все сто сорок шесть процентов. И да,. теперь я помню, откуда взялась эта самая цифра. Смутно, но всё же… только вот воспоминания, кхм, так себе, и это ещё мягко выражаясь.

Кто должен умереть, если всё пойдёт по плану и без форс-мажора? Двое, а может трое из числа людей Грека, местного пусть не в законе, но таки да весьма авторитетного в Новиграде вора. Причина? Ложный след вкупе с возможностью как следует стравить эту криминальную группировку с другой, тоже ни разу симпатий не вызывающей. По правде сказать, даже более омерзительной, потому как Моджахед то специализируется большей частью на трафике наркоты из Афгана через свой родной Таджикистан. Хотя Грек тоже того, ни разу не без греха, желая приземлиться костлявой задницей на столь доходную тему как наркоторговля. И плевать что одному, что другому. что белая порошкообразная смерть только смерть и приносит, причём не быструю, а долгую, мучительную, связанную с лавинообразной деградацией ума и тела любого, кто подсел на иглу.

Впрочем, им на это плевать, их волнует исключительно карман и то, что в нём приятно шелестит/похрустывает. Зато меня волнует совершенно другое. И не только меня.

Сигнал рации. Негромкий, не то, чтоб неожиданный, но малость дёрнуться всё равно заставил. Снимаю этот громоздкий кирпич с поясного держателя, нажимаю кнопку приёма и, поднеся к уху, произношу:

— Да…

— Они едут. Минута-другая и можно действовать.

— Услышал. Ты страхуешь на отходе. Отбой.

Взгляд в сторону сидящего за рулём Призрака. Тот лишь кивает, подтверждая, что разговор слышал, к сведению принял и готов ко всему. В смысле, к исполнению приказов. Мда, своеобразная личность мой сегодняшний напарник. Но ситуация сложилась так, что здесь и сейчас ему и в голову не придёт хоть в чем-то сомневаться. Наркоторговцев он ненавидит, а ещё более лютую ненависть испытает к Моджахеду и всем его собратьям. И причины у него для этой самой ненависти такие, что мало никому б не показалось. В своём праве Призрак, ой как в своём!

Потому и сидит с одной машине со мной, неподалёку от клуба «Валтасар», куда частенько захаживают ходящие под Греком личности самого разного калибра и степени влияния. Только нам абы кто не нужен, требуются определённого рода персоны. Вот насчёт конкретных Тротил и звонил, подтверждая. Да, едут. Да, скоро будут в пределах досягаемости. Марку же машины и номер оной мы узнали заблаговременно. Точнее сказать, было аж три варианта желательных для ликвидации личностей, только разницы особой как бы и не было. Тут важнее не конкретная рожа, а степень её заметности и влияния в группировке Грека.

Столкнуть Моджахеда и Грека, заставить их рвать друг другу глотки, довести конфликт до такой степени озверения и количества трупов, что в итоге разбираться в истоках и мыслей не возникнет. Самое то для того, чтобы отвлечь внимание Грека и его пристяжи от других дел, других интересов. Я уже кое-что сделал, но это была лишь подготовка. Полыхнуть должно после не слов, а самых настоящих трупов, причём сразу с двух сторон.

Оружие? В порядке, в полном. Два ТТ, причём оба с глушителями, но вместе с тем такие, которые и чистые, и след от них не потянется. Даже косвенный. А потому никаких закупок у «чёрных копателей», ведь всплывший из давнего военного прошлого ствол уже в какой-то мере нестыковка. Почему? Да просто таджики и тому подобный контингент Моджахеда сроду таким не пользовались, предпочитая тупо покупать у вороватых армейских снабженцев всё необходимое. От банального ПМ до автоматов и взрывчатки, если таковая вдруг требовалась. Приходилось выдерживать образ. Естественно, покупали не сами, а через Степа, а играть грязно пока что было не в его интересах. Ну вот совсем-совсем не в его… до поры до времени, разумеется. Призрак тоже без ствола не оставался, но за ради разнообразия заказал себе «стечкина». Экзотика по здешним меркам? Не сказал бы, поскольку у группировки Моджахеда несколько таковых наличествовало. Понты их всё! Использовать толком преимущества данного пистолета они не могли, но вот покрасоваться — это ж совсем другое дело.

Разумеется, всё оружие, из которого будет произведён хотя бы один выстрел, больше стрелять не будет, оставшись либо тут, на месте, либо будучи банально утопленным, либо… есть и ещё вариант. Посмотрим, как оно в самом ближайшем будущем устроится.

Оп-па, а вот и объекты. Серая «бэха», номера… те самые. Медленно едет, сбросила скорость на подъезде то к клубу. Не уважения и порядку ради, просто улочка тут специфическая, лихачить себе дороже, можно врезаться то в столб, то в другую тачку. Не-ет, урки свои иномарки любят, они их просто так калечить ни за что не станут. И это есть хорошо, хорошо весьма.

Наш выход! Призрак чётко, без нервов «подаёт» машину так, чтобы мне было удобно стрелять с двух рук прямо из салона. Ну а коли так, то и всегда пожалуйста! Упор, пара мгновений на прицеливание… заработала «швейная машинка» с двух рук. Палить «по-македонски», сразу по двум целям я могу лишь кое-как, зато по одной, переводя прицел — это уже другой расклад, нормальный и естественный.

Два пистолета, по восемь патронов в магазине — по сути полтора десятка пуль с отличной пробивной способностью, способных легко дырявить даже броники, не говоря уж о простых человеческих телах за ничтожной преградой корпуса иномарки. «Бэха» простая, не бронированная, а потому резво так превращается в подобие швейцарского сыра… с кровоточащей начинкой.

Пусто… пусто. Оба ствола на затворной задержке, но паузы в стрельбе нет, потому как подключился Призрак, но уже не из авто, а успевший из него выбраться. Не одиночными бьёт, а поставив АПС на автоматический огонь. Короткими очередями, да так, чтоб уж точно добить тех, кто мог остаться в живых. Сколько их там, в салоне «бэхи»? Бес его знает, потому как и тёмное время суток, и стёкла тонированные.

Были стёкла. Теперь в них дырок немеряно. Мысли сами по себе, а руки сами нажимают на кнопки выброса пустых магазинов, затем, не выпуская оружия, загоняют новые, полные, после чего с лязгом ТТ снимаются с задержки, загоняя в стволы новые патроны. И выход… Бросок к уже изрешеченной тачке, удар в не пойми на каком честном слове держащееся стекло. Ну не дверь же открывать, это было бы… непредусмотрительно. Взгляд… Трое. Один за рулём, весь изрешеченный, в него пуль семь минимум влетело, да и от головы нецензурное нечто, ибо и глаз выбит, и от рта крошево, месиво из плоти, крови и кости. Рядом второй, даже успевший достать пушку, но не успевший ею воспользоваться. Голова упала, но сам удерживается ремнём безопасности. Не самое обычное явление. Частенько подобная публика вообще на них болт класть изволит. Вон как водитель, у него ремня нетути от слова ва-аще.

И заднее сиденье, там у нас третий… И даже в какой-то степени живой. Переставший им быть сразу же от дуплета в голову. Аж брызнуло, словно из пульвезизатора… красненьким.

— Куклу! — кричу я Призраку, открывая дверцу со стороны водителя. — И сам поберегись.

Ответа дожидаться я не собирался, ибо нефиг. Зато извлек из-за пояса водилы новенький ПМ, снял его с предохранителя и, вложив в уже мёртвую руку, сделал пару выстрелов в «опель», на котором мы приехали. Затем, уже из собственной руки, прицельно, два выстрела в нашу «куклу», пара по салону и в колесо. Теперь вложить обратно в лапку мертвеца… И все, валить, валить отсюда пора. На своих двоих, разумеется, но недалече. До того места, где нас подхватит машина Тротиал. Её, конечно. тоже бросим, да и обработать не забудем. Но потом, всё потом.

Не удержавшись, бросаю мимолётный взгляд на то, что остаётся у нас за спинами. Две раздолбанные иномарки, четыре трупа в них. Все при оружии, стреляли с обеих сторон и с обеих же попадали.

Оговорка насчёт числа кадавров? О нет, никакой ошибки, трупов было именно четыре. Три из числа людей Грека — один и вовсе Ласт, давний кореш по зоне и специалист по финансам… относительный, конечно, но кассу группировки вроде как неплохо контролировал — и один из моджахедовских. Откуда такое взялось? О, тут отдельная история, заслуживающая упоминания.

Пошла движуха! Хоть мы и успели ускользнуть, но всё жепромедли ещё немного и… И могли бы быть проблемы, то есть пришлось бы стрелять поверх голов возможной любопытной публики. Ну как публики… Обычные мирные жители в таких ситуациях обычно изображают из себя реинкарнацию трёх китайских обезьянок. Ага, тех самых, которые ничего не видят, ничего не слышат и уж тем более никому ничего не скажут. Времена резко поменялись. Раньше советские граждане больше всего боялись официальную власть. которая, ко всему прочему, десятки лет дрессировала их стучать по делу и не очень. Теперь же… Менты по сути скукожились, стали прикидываться мышью под веником. А простой народ, он даже если умом не вышел, то с инстинктами у него всё в порядке. Особенно который с самосохранением связан. Вот и быстренько осознали, что сила сейчас не у официальной власти. а у другой, что по ту сторону была раньше. а теперь, начиная с перестроечных времён, стала давать о себе знать. Сперва осторожно, затем в полный голос.

Так что нет, простые люди — это не тот случай. А вот из «Валтасара» контингент прибежать вполне себе мог. Наверняка он и засуетился, выстрелы услышав. Мало ли что. Мало ли кто! Уж быков с пушками наперевес, что бугров своих сопровождали, там каждый вечер хватало. Ничего, нормально! Пусть увидят ту картину, что в том числе для их глаз и предназначена.

Побитая жизнью «четверка», за рулём которой Геолог и вид у него… нервный. Мандраж парня бьёт, ну да это дело житейское. Постепенно привыкнет. Уже привыкает, благо мне есть с чем сравнивать. Падаем внутрь авто — я на заднее сиденье, Призрак рядом с водителем — после чего продукция ВАЗа, оставляя за собой след от жжёной резины и звеня металлическими потрохами, увозит нас в направлении подальше от проблем. По улице, в проулок, через парочку дворов. Затем уже на одну из нормальных, широких улиц, а там встроиться в не шибко оживлённый поток машин. Чуток отъедем, затем свернём в заранее присмотренный закуток и оставим что сей самобеглый рыдван, что любые компрометирующие улики. Так оставим, что их уже ни к какому делу не подшить.

— Всё хорошо? Ну не тяни ты кота за яйца, Сев!

— Идеально, — отвечаю с улыбкой, но тут же морщусь, когда транспорт при перегазовке резко так дёрнуло. — Осторожнее же, не картошку везёшь.

— Зато на хламе везу. Уф-ф, успокоил.

И Василий ощутимо так расслабился, по голосу слышно. Да и машина пошла заметно мягче, что не могло не радовать. Заодно чуть отвлечься получилось. Немного, в меру.

Итак, оставленная нами в мёртвом виде «кукла», Сапармурат Асанов — одиниз бойцов Моджахеда, убийца, пару раз засветившийся как перед другими группировками, так и перед ментами, являлся ещё и конченым наркоманом. Героин, однако! Брал у своих же, ширялся не то год, не то два — мне оно как-то пофиг, специально не уточнял — и в периоды кайфа представлял из себя этакую растекшуюся по гладкой поверхности амёбу. Бери не хочу! Вот мы и взяли, наведавшись прямо к нему домой, где он пребывал в состоянии улёта. А там уж дело техники. Дополнительно подколоть, чтоб из витания в облаках не выпал, совсем уж для страховки руки связать не верёвкой, а мягкими лентами ткани, чтоб без следов. Ну и загрузить в машину.

Потом и вовсе дело техники. «Стечкин», из которого стрелял Призрак, был предварительно вложен в руку бессознательной «куклы», да и про внутренние части оружия не позабыли. По полной, чтоб без огрехов. И несколько выстрелов, чтоб на руках следы пороха. Смывы делать в ментуре всё ж умеют, равно как и пальчики снимать. А потом… Вот что должны будут увидеть даже не подбежавшие урки с братками, а менты с их криминалистами, которые наверняка таки да будут вызваны? Идеальную картину, специально для них для всех сконструированную. Бойцы из группировки Моджахеда подъехали на автомобиле марки BMWк ночному клубу «Валтасар», невдалеке от коего и остановились, явно кого-то поджидая. Как оказалось, одного из приближённых криминального авторитета по прозвищу Грек, а именно некоего ласта, занимающегося сейчас финансами группировки. Ну и расстреляли сосредоточенным огнём из нескольких стволов. Более того, оставили собственный автомобиль и даже труп одного из своих с оружием в руках.

Трупы все знакомые? Бесспорно. Сапармурат Асанов по погонялу Оса личность известная? Вне всякого сомнения. Как убийца подходит? Более чем. Вот и будут раскручивать.

Раскручивать — это про ментов. Что до обозлённого Грека, то ему особо насчёт доказательств заморачиваться резона и нет. Моджахед у него и так на подозрении… опять же не без нашего непосредственного участия. И ниточка тянется аккурат к ныне покойному Леснику и хранившимся у него долговым распискам. Комбинация была разыграна довольно простая, но для не особо разбирающихся в «игрищах мадридского двора» урок и этот полуфабрикат пошёл буквально на ура.

Так, прибыли. Это же и Геолог подтверждает, произнеся:

— Сев. Куда надо, туда и доставил. Дальше по плану?

— Именно по нему, родимому.

— Никаких шмоток на твои закидоны не напасёшься.

Ворчит Василий… и пускай себе ворчит. Главное, чтоб не проявлял небрежности относительно правил безопасности. Они ведь, как ни крути, простые и понятные. Ствол два раза не стреляет. Имеется в виду, на двух акциях, а не в буквальном смысле. Все шмотки и транспорт должны быть либо уничтожены, либо вычищены до полного отсутствия биологических следов… и всё равно брошены. Ну и алиби, без этого тоже никуда. Пусть чисто формальное, но оно быть должно. Не было нас тут и все дела. Вот совсем-совсем не было! Где были? Сидели спокойно в компании, пьянствовали. С девочками забавлялись, хренью страдали. Но непременно хоть парочка как бы сторонних свидетелей должна была непременно присутствовать. Сейчас это ещё не шибко важно, но с прицелом на будущее стоит приучать боевых товарищей уже сейчас. А дальше и иные нюансы образуются… когда численность заметно возрастёт.

Да-да, численность. Это сейчас нас по сути одна малая группа. А вот что дальше… Планы есть и они если даже не наполеоновские, то приближены.

Переоделись? Ага, все уже в новых шмотках, да и на ногах покамест полиэлиленовые «обмотки», чтоб запаха не оставить.

Шмотки? В салоне машины, опрысканные ядрёной химией, выделанной Тротилом и качественной вне всяких сомнений. Тут никакой халтуры. Для себя ж работает, не для чужого дяди. И химия не просто отбивающая запах, а воспламеняющаяся через определённый период времени… около пяти минут.

— Ходу, други мои, ходу! Теперь тут точно нечего делать. А вот по ночным улицам Новиграда пешочком прогуляться, оно и полезно будет. Моцион, так сказать, да и аппетит улучшается.

— У меня всё и так с ним в порядке, — едва заметно улыбнулся Призрак.

— Тогда совсем замечтательно. Сейчас дойдём до моей новой, пока ещё не официальной, но вполне себе пристойной квартиры. Там уже и Тротил будет, и парочка прекрасных дам, способных компанию украсить. А дальше кто знает, будем ли находиться на квартире или, к примеру, до какого-то ресторана прогуляемся.

— Тогда уж проедемся, — уточнил Геолог, не испытывающий никакого желания бить ноги об асфальт ночного города, да и дневного тоже, откровенно то говоря.

— ОК, там видно будет.

Вот так вот, перебрасываясь словами, мы уже отошли на достаточное расстояние… Но всё ж успели заметить неяркую вспышку. Ага, сработал подарочек Тротила. Раз-два-три, елоч…машина, гори! Не знаю уж, выгорит лишь салон или вообще всё, но это уже «не играет рояли».

Возвращаясь же к устроенной ловушке для местных урок… По заключенным со Степом — он же Григорий Масальский, авторитет не из первых и катала — договорённостям, нужно было помочь ему с отвлечением Грека. Цель? Воспользоваться собранными ныне дохлым Лесником долговыми расписками, в коих увязли не последние люди из официальной городской власти. Властей, точнее говоря, сразу нескольких секторов оной. В том числе и правоохранительной, и занимающейся вопросами бизнеса. Шуточка заключалась в том, что эти самые расписки, находящиеся пока в моих загребущих лапах, в данный момент не могли быть использованы так, чтобы не получить вместе с выгодами целый воз проблем.

Следовательно, требовалось их… перекинуть на других. Выбор тут был немалый, но Моджахед и его выходцы из кишлаков оказались самыми соответствующими. Тут и наркоторговля и. не в последнюю очередь, необходимость заручиться полной поддержкой Призрака. Он, как ни крути, не простой боец, а личность довольно авторитетная среди «чёрных копателей». Народ там особенный, а присмотреться к ним изнутри, да и не к паре-тройке отдельных персон, мне ой как хотелось. Отсюда и решение перевода всех стрелок на Моджахеда. Дескать, мало таджику наркотрафика, решил пасть разинуть и на то, что Грек считал исключительно своим бизнесом — то есть серьёзное выбивание долгов, явных и искусственно созданных. Не от случая к случаю, а по сути вот-вот готовую встать на конвейер.

Да-да, работа группы Лесника, как мне удалось узнать у Степа и его помощника Шамана, была лишь пробой пера. Грек и впрямь планировал развернуться с этим специфическим видом вымогалова по всему городу. Планировал, да только обломался с печальным хрустом причиндалов. Потерял зародыш, ту самую заготовку для базы, используя которую, можно было держать в кулаке немалую часть «почтенных» новиградцев.

От того рвал и метал, не зная толком, кто же виноват в этом наглом наезде. А кто ищет, тот всегда найдет… правда, далеко не всегда то, что является верным решением. Поскольку долговые расписки частью были оформлены на левых, но состоятельных людей — дабы не возникло вопросов, к примеру типа «Откуда у голодранца или просто небогатого человека сумма на тысячи и десятки тысяч в иностранной валюте?» — с этими самыми людьми… несколькими из них и была проведена предварительная, хм, работа.

Никаких грубостей, о чём вы! Банальные звонки по телефону и предупреждение о резко изменившейся ситуации. Дескать, Лесник помер, но расписки, по факту являющиеся его собственностью, продолжают оставаться в игре. И вы, уважаемый/уважаемая, если не хотите проблем, должны делать то, о чём и раньше договаривались. Просто с другим человеком, только и всего.

Что особенного в таком предупреждении? Исключительно голос звонившего. Особенный такой голос, с уловимым акцентом и несколькими чисто таджикскими словечками. Расчёт тут строился на том, что формальные кредиторы, побеседовав с таким вот неизвестным, непременно бросятся прояснять ситуацию. Не к покойному Леснику, ясен пень, а к тем, кого знали ещё из той же структуры. Не могли не знать, ибо урки стараются предусмотреть и запасной вариант. зачастую корявый, во многих местах уязвимый, но всё же. А тут вот оно что…

Акцент, слова, не самые лучшие отношения группировок Грека и Моджахеда из-за желания первого нарушить монополию на трафик наркоты из Афгана второго. Второй же, который Моджахед… этот желал взять в свои руки и розничную торговлю по всему городу, а не только на окраинах.

И что мог подумать Грек, когда ему донесли о странных звонках «с таджикским акцентом»? Акцент и специфические словечки изображал Призрак, но кого волнует таких мелочей, как говорят в одном интересном городе. Правильно, мало кого. Оттого и взбесился урка со стажем, через одного из своих порученцев передав Моджахеду, чтобы тот сидел тихо и даже пасть не смел разевать в его сторону. Иначе… В ответ было чисто восточное, то есть экспрессивное и громкое, недоумение, клятвы Аллахом, бородой Пророка и прочими малопонятными вещами. Клятвы эти никого особо не интересовали… а ведь Моджахед искренне был не при делах, не понимал причин резкой реакции Грека.

Ну а теперь вот, демонстративная ликвидация Ласта. Да чуть ли не в тот же день после состоявшейся беседы на повышенных тонах. Вроде как ещё один удар, не менее, а то и более серьёзный. После подобного Моджахеду никакие оправдания вида «мамой клянусь, не моя работа» не помогут. Оса — это один из его людей. Ласт был нужен и важен для Грека. Следовательно… Война группировок должна была начаться если не завтра, то на днях точно. И уж точно обеим сторонам будет не до одного скромного каталы, стремящегося втихаря урвать себе сочный кусок мяса. У меня в этом развитии событий также свой интерес присутствует.

Остаётся только подождать и посмотреть, что, к чему да почему. В смысл, как сильно разгорится криминальная война, с какими потерями для обеих участвующих сторон. И понадобится ли время от времени подбрасывать дровишек в этот полыхающий костер, дабы обе стороны истощили себя до последней красности, а одна и вовсе перестала существовать как цельная структура. Тут никого не жалко, всем желаешь как можно скорее переселиться в деревянный домик в метре под землёй.

Уже будучи буквально в паре минут ходьбы от дома, я воспользовался случайно попавшимся телефоном-автоматом — с мобильника звонить всё же в таких случаях не хотелось — чтобы связаться со Степом. Недолгое ожидание, а вот уже и знакомый голос:

— Алло.

— И тебя туда же с той же скоростью.

— Итальянец… — тяжко вздохнул Масальский. — Ну кто же ещё?

— Папа Римский на санях и с упряжкой поющих фальцетом кардиналов. Как вариант? Но сейчас да, я, в полном здравии и благодушном настроении. Как говорят знакомые с южного моря: «Изя — всё!»

— И что на это обычно отвечают?

— Ой!

Небольшая пауза, после чего Степ, старающийся по возможности воспринимать мой чёрный юмор как этакое стихийное явление вроде снега зимой, вымолвил:

— Кто?

— Ласт, бедолага. Греку будет сильно не хватать его любимого счетовода. Можешь радостно улыбнуться — это стопроцентно припишут Моджахеду, поскольку один из его уродов остался на месте событий дохлым и с наследившим пистолетом в руках. Тачка тоже соответствует ситуации.

— Понятно… Моя помощь нужна?

— Кончено же. Информация. Много информации, Степ. Понимаю, что от этих урюков ничего толком не узнать, но вот от тех, кто из группировки Грека или рядом трутся — тут дело совсем иное. И чем больше инфы, тем легче будет контролировать ситуацию. Ты ж и сам это знаешь.

— Что смогу — сделаю.

Недовольство в голосе. Понимаю, только ни разу не сочувствую. Степ с самого начала знакомства не выносит меня, я не испытываю и тени иллюзий относительно него. Однако оба мы понимаем, что сотрудничество может и должно быть выгодным. Каждому для достижения собственных целей, разумеется.

Вот и сейчас, повесив трубку, я был почти на сто процентов уверен, что Масальский сделает всё, о чём я попросил. Информация будет. А уж использовать её — это я постараюсь. Неделя, две, чуть больше? Сомневаюсь, что и месяц продлится эта самая война местного значения. Криминальные баталии ни разу не похожи на классические. Специфика жуткая, но вместе с тем… тактика со стратегией присутствуют, их нельзя отбрасывать в сторону. А ведь отбрасывают! Уж больше половины криминальных лидеров даже не думают о всей той дури, которую совершают. Примеров масса, особенно если криминал откровенно доморощенный, не профессионалы вроде итальянской мафии или там колумбийских картелей.

— Поговорил?

— Есть такое, — кивнул я, отвечая на вопрос Василия. — А пока всё ж стоит отвлечься от дел, вернувшись к радостям жизни. Разнообразным радостям.

— И твой переезд тоже… обмыть надо.

— Надо. Хотя я даже вещи не все перетащил. Завтра, хм, завершу начатое.

— Но это будет завтра, — потёр руки Василий по прозванию геолог. — А сейчас обмывать!

Мда, если кто-то хочет устроить пьянку, он непременно её устроит. Учитывая же ожидающих нашего прибытия дам… Скучно явно не будет. Гарантия!

Глава 1

Глава 1

Морген не может быть гутен? Так оно и есть, если, конечно, ввечеру предавался возлияниям. Особенно неумеренным. Мне оно в принципе было несвойственно, но вот другие, особенно Геолог и его дама… Хорошо хоть витающий в своём вечном полубезумном состоянии Призрак без звука и тени неохоты отвёз эту парочку каждого по своему адресу. Мог бы и на квартиру дамы, но тут сыграла роль ирония недоучившегося медика. Ему показалось забавным доставить не вяжущую лыка тушку Васисуалия аккурат до дома, пред очи маман и сестёр. Ничего не поделать, даже у простых медиков чувство юмора особое, а уж так потрёпанных жизнью и многое перенесших… Мда.

Хорошо хоть с Тротилом проблем не возникло. Пироманьяк и ценитель взрывчатки пил умеренно, ушёл своими ногами, да и вообще с утра был аки огурец, разве что не зелёный.

Проблемы, у всех всегда полно проблем. Именно эта истина напомнила о себе ещё ранним утром, когда я смотрел на мирно посапывающую на моей кровати Карину, спокойную в своей стране грёз. До поры спокойную, потому как проблемы для её семьи были где-то поблизости, готовясь вот-вот стать действительно серьёзными. Естественно, я к этому не имел ни малейшего отношения… помимо осознания, что было пусть мимолётное, но всё ж обещание оградить от них по возможности. Только вот возможности…

С возможностями покамест было плоховато. Даже не столько с ними, сколько с невозможностью разорваться сразу на несколько направлений. Сейчас всё внимание поглощала ситуация с Греком, на неё были направлены почти все силы. Касаемо же семейных проблем Карины… Их удалось лишь малость отложить, взять паузу, которая вот-вот могла закончиться.

Что имелось в виду? Да тот самый бизнес её отца, что хоть и не связался с наиболее прибыльной, но вместе с тем опасной вариацией — поставкой и торговлей компьютерами и оргтехникой, столь востребованными сейчас по всей стране и Новиград ни разу не являлся исключением — ограничившись игровыми приставками и прочей «мелочью», а всё едино привлёк внимание криминала. Не случайной мелочи пузатой, на которую стоило лишь цыкнуть, чтоб та разбежалась с пронзительным визгом. Увы, интерес проявила ещё одна группировка так называемых «спортсменов» во главе с Гиви Толстым. Этот крендель хоть и был борцом с рваными ушами и сплющенным после постоянной прессовки о борцовые маты носом, но мозг не особо контузил. Понимал, паршивец, выгоду от казалось бы «детской» темы. Понимая же. желал на неё ощутимо так присесть. Сперва прозондировал почву, затем подкатил через собственных рядовых быков. Ну а затем… обычное предложение «покровительства» с прозрачным намёком на «кары анальные» в случае несогласия.

Мог ли что-нибудь сделать обычный человек? Как ни странно мог, но лишь обладая ха-арошей такой долей нормальной отмороженности. Например, изметелить по полной программе или, при повышенной наглости наезжающих, тупо пристрелить парочку наглых вымогателей и поставить серьёзную охрану из числа находящихся не у дел оставников, бывших спортсменов, стрелков и тому подобных кадров. Что любопытно, в ответ на подобные действия немалое число братков предпочитали… О нет, не отвалить куда подальше, а договариваться на иных условиях. Дескать, раз объект не терпила и не фраер ушастый — скорее спалит всё, чем дань платить станет — то и подход несколько иной. Например, не так называемая «крыша»,по факту доение жирной, откормленной коровки, а де-факто предложение о сотрудничестве, включении оказавшегося достаточно зубастым человека в число этаких вассалов.

Плата? Взималась, но не впустую, а как этакие отчисления в «головной офис структуры», в обмен на которые предоставлялась не ничего не значащая «крыша» — в стиле только мы тебя стрижём, доим и режем — а полноценная такая защита. Нюансы, но весьма значительные для понимающего человека.

Только были и иные граничные условия. Подобный подход применялся далеко не всеми. Например, урки классические, те редко когда были на подобное способны, живя исключительно по своим «законам», которые, как ни парадоксально, были написаны при деятельном участии советской власти, желающей иметь власть тогдашнего криминала исключительно в местах заключения, причём направленную в… своеобразном направлении. Знаменитые «сучьи войны» тому пример. Ага, те самые, в которых одна часть уголовного мира, готовая полностью лечь под племя гулагско-вертухайское, физически уничтожала несогласных при полном содействии — порой весьма активном — лагерной администрации, да и на свободе тоже. Однако факты, факты, от которых даже меня, человека весьма циничного, порой неудержимо тянуло блевать. Ну да не об этом сейчас, совсем не об этом.

Разные этнические группировки с самых дальних горноазиатских окраин бывшей необъятно-дружбонародной, те тоже ничего не воспринимали. Более того, даже не пытались воспринимать в силу особенностей менталитета. А посему… Всё верно, именно по этой причине группировке Гиви Толстого любое сопротивление было как серпом по самым по фаберже, вызывая приступы нерассуждающей агрессии. Это если не учитывать того, что и сам отец Карины, Игорь Михайлович Савичев, был не шибко боевит и склонен к попыткам искать компромиссы даже там, где этого делать категорически не следовало. Человек советский, проще гвооря, со всеми полученными от проживания в этом государстве ментальными травмами. В частности, неспособностью жёстко и быстро реагировать на попытки давления.

Однако, речь то и о нём как о таковом, а о возможности помочь его дочери, пусть и не очень то бескорыстно. Просто корысть не примитивная, не на вот прямо скорую отдачу. Работа на перспективу, вдобавок не столь и далёкую.

Что может хотя бы временно притормозить криминалитет, чётко нацелившийся подмять по себя какой-то бизнес? Верно, исключительно интерес к тому же объекту со стороны другой силы. А с кем, хоть относительно подходящим под это определение, у меня имелся контакт? Ага, с Григорием Масальским по прозванию Степ и верным оруженосцем его Шаманом. Степ был фигурой не того калибра, чтоб Гиви Толстый, услышав об интересе данной персоны к Савичеву, поджал хвост и свалил в направлении куда подальше. Однако и полностью проигнорировать подобное лидер одной из группировок «спортсменов» не мог. А ну как конкурент ещё на кого-то опирается? Требовалось небольшое, но время для того, чтобы окончательно всё выяснить.

Тик-так, тик-так! Время тикало и понятно, что и без спровоцированной войны Грека с Моджахедом Толстый со дня на день пошлёт объявленные Степом претензии туда, куда свет лишь в исключительных обстоятельствах заглядывает. Ну а с учётом войны… там вообще никому ни до чего дело не будет, а личные возможности Степа не столь солидны. Мало у него бойцов, очень мало по меркам Новиграда, да и связей так себе. Авторитет второго ряда, не более того. Как ни странно бы это прозвучало, но Степ был интересен прежде всего Греку… с учётом так и не исчезнувшего желания последнего освоить бизнес по вымогалову на новом уровне. А карточные долги, оно очень даже хорошо. Катала, да и со связями в этой специфической страте — на дороге не валяется.

Грек просчитался. Война действительно была неизбежной. Не далее, чем сегодня, нужно будет узнать, к каким последствиям привела ночная наша стрельба у ночного клуба. Что привела, тут к гадалке не ходи, а вот нюансы узнать требовалось. Пока же…

Пора навестить старое место пребывания, к как бы родственникам наведаться, А Карина пусть пока дремлет. Записку ей оставлю, чтоб не волновалась. Можно было бы, конечно, и разбудить. Но… Как посмотрю, так рука не поднимается тревожить сон этой прелести.

Одеться-обуться, про пистолет опять же не забыть вкупе с «документом» о том, что нашёл на улице и топаю сдавать оный предмет, да и можно выходить. Утро… относительно, конечно, десять с хвостиком часов на часах натикало. На улице хорошая погода, солнышко светит, греет, но при этом не припекает. Шума во дворе нет, ну да оно и понятно. Будний день, ещё не лето, а значит школота за партами сидит, а не носится по дворам, играя в различные игры и просто убивая пока ещё ни разу не успевшее их укусить время.

От нового места обитания до старого и было то всего ничего. Старый адрес — улица Тимирязевская, дом пять, квартира шестнадцать. Новый — Тимирязевская же, но дом под номером двадцать пять, квартира тридцать. Пешочком неспешным ходом несколько минут. И никаких там поездок. Если, конечно, нет на то желания или на улице не жуткий гололёд, который, к слову сказать, зимой в Новиграде случается. Убирать же сей импровизированный каток… Не-а, шалишь! Коммунальные службы, они ведь не для того, чтоб комфорт на улицах города и внутри домов обеспечивать. Для чего тогда? Тайна велика сие есть! По крайней мере, так было в недоброй памяти сгинувшем государстве, когда и свет то и дело отключался, и с отоплением могли проблемы нечаянно нагрянуть посреди зимы. Про воду я и вовсе молчу, особенно летом и в новых домах. Ага, тех самых, в которых на пару-тройку недель о горячей воде принципиально можно забыть. Мойтесь, болезные, как хотите. Хотите закаляйтесь, ну а нет — либо грязными походите, либо извращайтесь методиками вроде нагрева воды кипятильником. Аккурат в ванной. Дичь и маразм? Не-а. всего лишь стандартная «забота» государства о своих гражданах. Как говорится, храни меня боги от таких друзей, а уж с врагами я и сам разберусь.

Мда, и вот от этого тоже неплохо б сохранить! Это я сейчас о «поливающем» растущее во дворе моего недавнего проживания дерево гражданине не такого уж и затрапезного вида. Приспичило человеку отлить, а банально негде. Вот реально негде, поскольку и общественных туалетов мало и… Ну да, кто был в «советском туалете типа сортир», тот американских фильмов ужасов сроду не испугается, ибо ни разу не сравнимые впечатления.

Ага, точно из числа нормальных человек. Закончив свои «мокрые дела» и увидев мой несколько недружелюбный взгляд, лишь извиняющимся манером пожал плечами. Дескать, не виноватый я, просто расклад такой. Верю, охотно верю. Потому ни матом не выражаюсь, ни кинуть что-то в его сторону не удосуживаюсь. И всё равно печально.

Слишком мало времени прошло с момента кончины старой системы? Так мог подумать ещё совсем недавно, но пришедшие смутные образы недвусмысленно намекали, что не всё так легко и просто. Ай, тут терпит, да и не самый приятный сектор для попыток оживить те самые воспоминания. И оживляются они лишь в экстремальных ситуациях, как я успел понять. Зато чего-чего, а экстрима у меня явно будет в избытке.

Захожу в подъезд… Звуки поневоле заставляют напрячься, а руку лечь на лежащий в поясной сумке ТТ. Патрон в стволе, разумеется, так что времени терять не придётся… Стоп машина! Почти стоп, поскольку расслабляться с такого рода публикой всё едино не стоит. Пьяный гогот, сальные реплики, звуки разливаемой из бутылки жидкости. Понятно всё.

Что понятно? В подъезде какая-то гоп-компания нарисовалась с целью распития горячительных напитков. Почему тут, а не, к примеру, на свежем воздухе? Не холодное время года, да и дождя вроде как нет. Оп-па… Был, причём недавно, сквозь сон слышал, как он по стёклам бил. Да и по пути сюда видел и влажную землю, и не до конца просохшие лужи. Внимательнее надо быть, Всеволод, внимательнее! Мелочи порой лишь кажутся мелочами, на деле же представая совсем иным. Редко? Бесспорно. Зато метко, вот в чём основная проблема. Потому руку со ствола не убираем, дабы потом не было мучительно больно за бесцельно пробитый череп, сломанные рёбра и отбитые яйца. Кто знает, что за кадры тут посиделки под водочку или иной напиток устроили? Может относительно безобидные, а может те, кого ещё в детстве в толчке притопить стоило.

Поднимаюсь вверх. а вот звук открывающейся двери и цоканье дамских каблучков вниз…

— Какая цыпа!

— Иди сюда, сладкая… Мы тебя не обидим, а очень поцелуем.

— Вы что себе…

Оп-па! Знакомый голос. Поправка, очень знакомый голос. Ксана, однако. Ну вот что за неудачные порой у прекрасных дам ситуации в жизни образоваться могут? Прям таки калейдоскоп дурных ситуаций. Не столь давно омерзительная ситуация в кафе «Орхидея» с братками, рамсы попутавшими. Теперь вот… это. Только здесь не братки, а обычная гопота помойная.

Точно, она самая. Несколько шагов и вот на площадке между этажами вижу эту самую шушеру числом четыре околочеловека в компании нескольких бутылок пустых и полупустых. Водяра марки условная «табуретовка» и пиво. Совместить одно с другим и получаем печально известный «ёрш», от которого и так не ахти как хорошо прикреплённую крышу сносит могучим порывом алкогольного урагана.

Драться с этими вот, рискуя неслабо отхватить? Малое пространство, столпотворение. Импровизированное оружие в виде бутылок и получающихся из них «розочек» вкупе с ножами и кастетами, что вполне могут оказаться у этих хмырей на кармане. Спасибо, кушайте сами и можете даже обляпаться! Подобное допустимо, лишь когда иного расклада не предвидится… из числа тех, которые позволяют принципы соблюсти.

Хвала богам, сейчас несколько иная ситуация, можно избежать лишнего, никому не нужного риска. Объекты однозначно не великой храбрости, а посему…

— Это дуло. Не из окна, а пистолетное. Встали, извинились перед дамой, а потом у**али отсюда впереди собственного визга, бакланы позорные, — слова прозвучали сразу после того, как пистолет был извлечён из поясной сумки, а курок, со слышимым щелчком взведённый, одновременно снял оружие с условного предохранителя.

Музей восковых фигур мадам Тюссо в отдельно взятом заплёванном и чуть ли не зассанном подъезде а-ля СССР. Шпанята никак не ожидали, что снизу к ним придёт этакий вариант северного полярного лиса. Оксана… тут иное.

— П-пацаны, это ж гонево, типа макет, — выдавил из себя один из шпанят, не то похрабрее. Не то сильнее остальных «ершом» залившийся.

Отвечать словами? Не стоит. Лучше несколько иным образом поступить. Передёргиваю затвор, тут же отпуская руку и перехватывая выброшенный патрон. Боевой, понятное дело. Это вижу я, видят и эти самые, чтоб сомневаться точно не пришлось. Вот теперь и словам место найдётся.

— Не люблю без нужды стрелять, когда нет глушителя. Но могу. Итак?

— Ик!

— Ой…

— Э-э…

— Мы это… уходим. Вот ща прям и уходим.

— Извинения, — вздохнув, напомнил я о напрочь забытом этими пьяными представителями городского дна.

И они, что неудивительно, последовали. Поочередные, ни разу не искренние, но вместе с тем с настоящим желанием, чтобы их таковыми посчитали. Я посчитал перво-наперво. Шок на лице Ксаны, попытка что-то сказать, но прерванная жестом. Умница. Поняла, что я ей хотел подсказать. Извинения то не просто так, а за ради вбивания в костяные тыковки шпаны простейшего рефлекса — эту женщину не трогать, иначе плохо будет. Надеюсь, что поймут сразу. Если нет… есть ещё дополнительные мотиваторы. Применять их или нет — станет ясно буквально через минуту, а то и раньше, когда все извинения закончатся, а незадачливые любители поиздеваться и против воли поприставать к прекрасной половине человечества попробуют свалить. После прозвучавшего разрешения «Валите! Поочередно…» и жеста свободной рукой.

Один шмыгнул, мыши уподобившись. Второй… Этот уже более похож на крысу и общим впечатлением и оскалом. Но только оскал, больше ничего, так что пропускаем. Третий… ага. Шипит себе под нос помесь мата и того, что: «…точно вы**у сучку, только потом, б*я, потом».

По яйцам, да жёстко, да с такой силой, что летит вниз по ступенькам, жалобно воя. А следом летят уже слова, поясняющие даже не ему — ибо сейчас субъект явно не в состоянии что-либо воспринимать:

— Если ты кого сношать и будешь, то сам себя древком от лопаты в зад, да к тому же без вазелина. И в следующий раз яйца не пну, а отстрелю или отрежу. По настроению.

Четвёртый и последний шмыгнул было вниз, но тут же и остановился, будучи остановлен уткнувшимся под рёбра стволом.

— И куда?

— Э-э…. вниз?

— Верно, вниз. Только не один, а своего дружка с поганым помелом вместо языка прихвати и утащи из подъезда, со двора и вообще куда подальше. И не вздумай на полпути бросить. Увижу… Ну ты ж понимаешь, да? Город квадратный, за углом встретимся.

Толстый намёк на такие же не худые обстоятельства. Найти человека в Новиграде легко — большая по сути деревня, несмотря на то, что бетонно-стеклянно-каменная и с более чем полутора миллионами жителей. Вот потому я был уверен, что и пнутый по яйцам, и его приятели-собутыльники будут вести себя как подобает — не тихо в целом, разумеется, это им не доступно — а попросту держаться подальше от этого подъезда, дома и тем более от Ксаны как таковой. Не ощущались все четверо действительно опасными. Не в плане случайно встреченную жертву попинать или сзади по голове кастетом огреть, а реально опасными — так, чтобы выслеживать в расчёте на месть и с большим для себя риском. Иной типаж, вот от слова «совсем» иной.

Свалили. С концами. И дверь подъезда хлопнула в очередной раз, и в окно на лестничной клетке было видно, как пнутого послушно тащит тот, последний. Старается, хотя сие занятие и не доставляет ему какого бы то ни было удовольствия.

— Вот и всё, теперь эта шваль больше не вернётся, — констатирую очевидный факт, обращаясь не столько к Оксане, сколько так… в пространство. Зато дальше уже к ней. — Тебя как, не сильно напугали?

— Не напугали… почти, — наконец расслабляется девушка. — А ты поразил. Снова. И не могу сказать, что приятно. Я могла догадываться, но…

— Но в каждой догадке есть лишь доля догадки. Я — это я и есть, просто как и у любого другого человека, у меня есть несколько граней. Ты увидела ещё одну, особо не выставляемую напоказ. Зато полезную, не так ли?

Молчит, понимая, что возразить тут по большому счёту нечего. Я же продолжаю.

— Я тут ещё кое-какие мелочи из своей вроде как уже бывшей комнаты забрать собираюсь. Надеюсь, не сильно отвлеку?

— Правильно отвлечёшь, — махнула рукой Оксана. — Оля простудилась…

— Знаю, ты сама позавчера говорила, а я вчера звонил, спрашивал, как там она, не нужно ли чего. Надеюсь, никаких осложнений?

— Нет, что ты, — вымолвила девушка. — Носомшмыгает и капризничает, вкусности выпрашивая и какой-нибудь подарок. Я просто выйти в магазин за разными мелочами собиралась. А теперь… Ноги как-то не идут. Опасаюсь.

— Нечего уже. Но за ради ликвидации остатков опасений сопровожу, если ты не против.

Оксана была не против, что и правильно. Нервы, они сейчас нуждались в лечении, а присутствие во время недалёкой прогулки кого-то из семьи, к тому же способного, как оказалось, легко и без напряга разогнать стайку шпаны, оно тому ещё больше способствовало. Мне тоже будет полезно мало-мало присесть на уши жене братца, сгладить несколько неожиданное открытие части себя истинного.

* * *

Небольшая пауза всегда уместна. Равно как ма-аленький такой шопинг, помогающий практически всем дамам отвлечься от чего-то неприятного. Вот я и устроил Оксане экспресс-тур по паре ближайших… Магазинами это назвать покамест было сложно, но нехилое количество вкусностей для неё и мелкой равно как и парочка чисто бытовых мелочей помогли девушке справиться с эмоциональным раздраем.

Удалось ли мне «залегендировать» наличие пистолета? Сильно сомневаюсь, ибо Оксана девушка хоть и не особо подозрительная, но умная, Два плюс два сложить сумеет. С другой стороны, пакостей от неё точно ожидать не следует — опять же не тот она человек. Плюс впечатление от разговора — которое именно здесь и сейчас — тому явное подтверждение. Она беспокоилась, осторожно пыталась узнать насчёт того, не угрожает ли мне что-то или кто-то, но не более того. В смысле, никаких мыслей в стиле «Мы все умрем!» или «Нужно срочно спасать непутёвого… побегу я на всякий случай к доблестной милиции». О нет, такого не ощущалось, что не могло не радовать.

Зато меня спрашивали о другом. В частности, как обустроился на новом месте, всё ли в порядке… А ведь сама видела, хотя и единожды, в самом начале. Ну как в начале — всего то пару дней тому назад. Хорошо ещё, что не звучал вопрос о причине моего переезда. Понимала Ксана, что для меня, молодого парня, всегда уютнее и комфортнее обитать в отдельной квартире. Девушку опять же привести, в компании друзей посидеть.

— А как со сроком сдачи, Сев? — спросила идущая рядом, цокающая невысокими каблуками девушка. — Не случится так, что поживёшь месяц или два, а потом попросят съехать.

— Не попросят, — звучащая в голосе непрошибаемая уверенность добавляет веса словам. — Там хозяин тот ещё крендель. Предаётся со знанием дела единственной пламенной страсти в своей жизни — борьбе с зелёным змием. Во время бытия в СССР старался, невзирая ни на какую антиалкогольную компанию, теперь и тем более. Только вот после того, как остатки денег сгорели на сберкнижке, продолжать любимое занятие стало… не слишком просто. Скатился до откровенной табуретовки, начал распродавать разные мелочи.

— Выпивка, она многих губит.

— Этого и губить нечего, он сам радостно выбрал путь до ближайшей грязной лужи, — брезгливо поморщился я. — Пока получает плату, никаких поползновений что-либо изменить. А там…

Уточнять Оксана не стала, я же не собирался проговаривать логическую цепочку до конца. «Там» означало скорую приватизацию жилья и выкуп оного за довольно скромную цену. Не грабительскую, ибо принципы не позволяли, а именно что скромную, по минимально разумной ставке. Пусть катится с немаленькой суммой в кармане непосредственно за город, где у него «домик в деревне», с участком земли, коий ещё не успел продать и пропить. Собственно, он уже укатился и там как раз продолжает бухать, алкаш недоделанный. Воистину каждый сам выбирает глубину ямы, в которую готов упасть!

К слову сказать, Оксане как бы тоже следовало позаботиться о приватизации, то бишь переводе в собственность, жилья. Сейчас то оно по факту так и остаётся принадлежащим государству. А ему — что советскому, что нынешнему постсоветскому — верить… это ж себя не уважать. Оно кидало, кидает и, как я могу быть уверенным из обрывков проступивших воспоминаний, кидать будет. Такова уж его природа, упирающаяся своими корнями не то в шакалов, не то в помесь паука с гиенами… не то в плоды порочного союза Шарикова со Швондером, этих мифологических, но таки да таких колоритных персонажей. Правда кто тут «мама», а кто «папа»… вопрос, как говорится, дискуссионный, но в любом случае отдающий явной зоофилией.

— Загоняла я тебя, — мило улыбнулась Оксана, когда мы уже находились у подъезда. — А ведь тебя девушка наверно ждёт, да? Она недавно звонила?

— Натурально, она, — соглашаюсь, благо не вижу смысла скрывать, от кого был тот самый звонок на мобильный. — Сказала, что дома срочные дела нарисовались. Ничего не поделаешь, без этого никуда. Зато теперь точно никуда не спешу и, если нужно, готов помочь в очередных мелочах. Или не мелочах, тут как сама захочешь.

— Ой, скажешь тоже! Ты и так во многом помогаешь… Если бы только теперь за тебя беспокоиться не приходилось.

И взгляд на мою поясную сумку, где сейчас покоился ТТ. Ага, тут и сомневаться не приходится, нервничает супруга моего так называемого братца. Никак не может так легко и просто принять, что жизнь отнюдь не чёрно-белая, как долго и усердно вдалбливали в её голову сперва дома, потом в школе/институте, а теперь ещё и со стороны мужа та же хрень в усиленной концентрации. Ничего, она дама неглупая да и пакостей/подлостей в мою сторону однозначно ожидать не приходится. Вот сейчас малость попереживает, потом наверняка со мной решит по душам поговорить… но без нотаций. Зная, как и до какой степени я это не переношу.

— Беспокоиться… Приятно это слышать, но не стоит. Я личность крайне осторожная, привык много раз просчитывать, а лишь потом делать. Прошу, — открываю дверь подъезда, чисто на рефлексах, иначе в принципе не могу. — А вот за кого беспокоиться стоит, так это за твою дочь. То есть не за неё конкретно, а за её, скажем так, развитие.

— Оля у меня умная!

— И очень даже. А ещё не капризная, не склочная и вообще не чета многим. Но любой алмаз нуждается как в правильной огранке, так и в достойной оправе. Оправа легко покупается за деньги, а вот с огранкой гораздо сложнее. Нужны хорошие «ювелиры», а не косорукие ремесленники, каковых вокруг слишком много и они чересчур навязчивые. Ты же понимаешь меня, да?

Подавленный, но ощутимый вздох. Ксана понимала, о чём именно я сейчас говорил, пусть в иносказательной форме. О необходимости дать Оле не просто нормальное, а хорошее детство. С учётом изменившихся реалий и появившихся возможностей. В них входило многое и часть этого самого многого однозначно могла вызвать резкое неприятие папаши, который прямо на глазах погружался в воинственное отрицание всего нового и в стремление «вернуть всё в зад». Можно даже в свой, ничуть не опасаясь за его, зада, сохранность.

— Это будет… непросто.

— Так и жизнь вокруг нас непростая. У меня в одном плане, у тебя, что логично. в другом.

Молчит. Только молчание это не мрачно-недовольное, а этакое задумчивое. Хорошо есть, пусть пока и без прибавки слова «весьма». Вот когда окажет своему мужу не осторожное, я жёсткое сопротивление в плане того кто как видит дальнейший путь по жизни — вот тогда другое дело. Совсем-совсем другое.

Открывающаяся дверь — замки, к слову, поменять надобно, а лучше и саму дверь на стальную — захожу следом за Оксаной внутрь. Тишина? Хм, не совсем. Судя по доносящимся из зала звукам, мелкая, пользуясь чуток приболевшим своим состоянием и отсутствием необходимости что-либо делать, развлекалась с игровой приставкой. Бодренькая «восьмибитовая» музыка, звуковые эффекты от чего-то там падающего в игровом процессе… азартное попискивание самой девчонки. Всё как и полагается в таких ситуациях. Заходить и смотреть на игровые достижения? Не-ет, что-то не особо тянет. Оксанино порождение, вот пусть она с ней и страдает, пытаясь вразумить или просто заставить малость в реальный мир вернуться. Хотя как по мне — пусть развлекается. Не привык ещё детёныш к подобному развлечению, вот и стремится набраться впечатлений. Пускай…

Прохожу в свою бывшую комнату. Или не бывшую, а просто временно покидаемую, временно уступаемую той самой мелкой после того, как остатки действительно нужных вещей заберу. Детям, как ни крути, нужно собственное личное пространство, где они могут чувствовать себя уютно, защищено. В том числе и от постоянного присутствия родственников, как бы странно это порой не звучало. Плавали, знаем. И как раз подобное ре-едко когда имелось в стране советов. Я даже не упоминаю коммуналки, хотя и эта зараза многим крови попила. Причём отнюдь не из широких народных масс. Тьфу! Как вспомнишь, так вздрогнешь. Сам точно не жил, но бывал, видел, впечатлился на всю жизнь. А уж про «очереди на квартиру» и их замысловатость я вообще умолчу, поскольку с точки зрения здравого смысла это постигнуть было… может и можно, но исключительно в рамках искаженного мышления. Впрочем, искажённость эта была свойственна соввласти от первого до последнего года существования.

Нужна квартира инженеру с женой или вечно бухому люмпену с такой же половиной и наструганным пятком наследников? Оч-чень велика вероятность, что именно второй вариант выберут. А вы, «интеллигентская прослойка», пока у родителей кого-то поживете или, в лучшем случае, однушке, и без того с трудом выбитой по случаю женитьбы.

Поморщившись, отвлекаюсь от общефилософских мыслей, начиная сгребать в спортивную сумку разные вроде как и мелочи, но привычные. Оставшуюся часть кассет, остатки же книг из числа действительно хороших, кое-какие безделушки. Вот, к примеру, яшмовое пресс-папье, которым и не пользуюсь по понятным причинам, а все равно красивое, глаз радует. Или ониксовые чётки, да и бронзовый нож для разрезания бумаги с рукоятью, увенчанной изображением кабаньей головы. Мелочи… но жизнь то и из них состоит. А ещё из эстетики, которую они создают, забывать о которой… Забудешь, а потом оглядишься вокруг и что увидишь? Правильно, множество оттенков серости, повергающие в тоску, печаль, понимание бессмысленности и бесполезности существования. Мне такое точно не требуется ни сейчас, ни даже в очень отдалённом будущем.

Звонок… Не обычный телефон, а мобильник. Снимаю с пояса, нажимаю кнопку и сразу слышу знакомый голос. Не друг, но союзник, с которым нам пока по пути.

— Итальянец… Ты оказался прав, они вцепились друг другу в горло так. что даже Шаман удивился.

— И тебе не хворать, Степ. Значит, таджики Моджахеда редко почувствовали себя неуютно в нашем городе?

— Это мягко сказано. Налёт на пункт, где хранился героин. Пять убитых, груз захвачен бойцами Грека. Разгромлен бордель Аксакала, а оттуда тоже много чего шло в карман Моджахеда. И девочки, и наркота, которую они предлагали клиентам. Не только «белый», разную. Два трупа, ещё многие покалечены, девочки перепуганы и не только. И кальянная «Оазис», там просто всё побили и посетителей распугали. Рассчитывали и бойцов таджика застать, но не срослось. Это то, о чём я знаю.

— Прелесть какая гадость. Теперь, полагаю, следует ждать ответку от гостей из Средней Азии. Или они прикинулись верблюдами и думают, что их не видно в наших урбанистических декорациях?

— Ответка будет. Скоро. Непременно. Мне обещали сказать, куда те нанесут удары. Может даже раньше, чем они произойдут.

— Было бы замечательно. Ты же сам говорил, что в бизнесе Моджахеда заинтересованы серьёзные внешние силы. И им очень не понравится, что товар перестал бесперебойно поступать. А уж если таджик жалобно запищит, когда его ответные удары окажутся… не столь эффективными. Они ведь побегут спасать единоверца, да? Грек для них неприемлемый вариант при наличии иного?

— Начнётся ад…

— Главное держаться на определённой дистанции. Тогда будет лишь согревающее пламя, на котором можно и руки погреть, и врагов зажарить. Я продолжаю обдумывать следующие шаги. И буду ждать новой бесценной информации. Вот видишь, наш альянс уже начинает приносить плоды.

— Неужто?

— Даже не сомневайся. Ещё несколько дней и. увязнув в войне и погружаясь в кровавое болото, Грек и не подумает отвлекаться на различные мелочи, особенно еслиего дополнительно… притопить.

— Давай, топи, — хмыкнул Масальский. — Посмотрим, как у тебя получаться будет. Я позвоню.

— Чао.

Щелчок… повесил трубку. Мда. ноль симпатий в мой адрес, ну да я и не претендую.Деловое сотрудничество, оно в нашем случае как бы ни самый лучший из возможных вариантов. А планы… Их есть у меня, причём довольно много. Узнанные же только что новости всего лишь сделали более желаемыми несколько возможных вариантов действий. Эх, ещё бы с людьми проблему решить. Точнее сказать, перетянуть на свою сторону несколько перспективных кадров и обкатать их, проверить в деле. Время сейчас такое, переломное, во время которого многие ищут в жизни новый путь, уже разочаровавшись или будучи готовыми вот-вот разочароваться в пути старом. И я сейчас не про представителей дна — им то пофиг либо всё и без того устраивает, либо нет, но они нафиг не сдались — а про совсем других персон. История Призрака тому яркое подтверждение. Пускай он случай особый, можно сказать сферический в вакууме, но и менее наглядных хватает. Грех не воспользоваться. Не зря же я попросил друзей и просто приятелей поспрашивать, поразузнать разного рода сложные ситуации, в которых оказались или могли оказаться люди определённого склада и из определённых страт. Кое-что уже стало известно, кое с кем однозначно следовало побеседовать. Остальные же… Или не совсем то или совсем не то. Право слово, не мог же я прямо сказать. какие критерии считаю главными. Особенно если учесть…

Та-ак, а это что за элемент нежелательного хаоса в доселе вполне благостной обстановке квартиры? Ах да, как же я мог сразу не опознать! Братец прибыл и по какому то поводу возмущаться начал. Искренне хочется заткнуть уши и, даже не обращая внимания, свалить отсюда в новое место обитания. Нервам спокойнее, искушения ядовито высказаться опять же не возникнет. Мне оно глубоко пофиг и даже забавно будет, а вот на своей семье это нечто может отыграться. Возможно, даже того толком и не сознавая, а то и вовсе считая подобное благом. Пусть и не воспринимаемым таковым сразу.

Эх, искушение… Я чуть было так и не сделал, как расслышал жалобный такой голос. Детский, что характерно. Эт-то я сейчас не понял!

Семейная свара с участием всех трёх представителей? А ведь так оно и есть, никаких ошибок. Стоило мне выйти из комнаты и, сделав пару шагов, оказаться в зале, как все сомнения отвалились, словно лист с дерева осенью по резкими порывами ветра. Причина тоже прояснилась, хоть и была, как по мне, откровенно дебильной… Стоп, каюсь. Это не дебилизм, это то самое столкновение старого и нового, невольным провокатором которого стал именно я. Только раскаиваться в этом ни разу не собираюсь, потому как вины за собой не чувствую. Нет её и всё тут.

По какому поводу разорялся братец Миша? По моему адресу, но не вот так вот прямо и грубо, а как бы рикошетом. Дескать, я плохо влияю на всех, кто меня окружает, особенно с недавних пор, когда «незнамо откуда появились такие большие деньги» и «вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, шляется где-то и покупает всякое… ненужное. И хуже — вредное, потому как нельзя быть таким расточительным и надо быть умеренным во всём». И ладно бы шипел исключительно в мою сторону. Мне пофиг, а ему, болезному, дополнительная возможность пар выпустить. О нет, тут ещё переход по поводу всего, что было просто так, от души подарено Ксане и особенно мелкой. В том числе и вот этой вот игровой приставке, которой девчушка развлекалась… пока не пришёл взбудораженный классовой ненавистью папаша и не стал нести откровенную пургу в тёплую майскую пору. Дескать, это… не что чтоб прямо богомерзко само по себе, но вот относительно нежелательности приёма столь дорогих подарков, купленных на непонятно какие чуть ли не «нетрудовые доходы». Жесть как она есть. И ведь злобой пышет в мою сторону, а крайними оказываются жена и дочь. Особенно дочь… мелкая… шестилетняя.

— И что за переполох, он же много шума из ничего? — спрашиваю я, хотя и так всё понимаю. Потому и добавляю, обращаясь уже к мелкой. — Оль, ты пока давай убеги в уже почти свою комнату. Была там много раз, но сейчас окинь хозяйским взглядом. А ещё вот тебе небольшой подарочек. Понимаю, что несколько не для девочки, но уж так внезапно сложилось. Держи и не порежься, а то мама поругает, а я ещё подзатыльник отвешу. За разгильдяйство.

— Ой! — пискнула девочка, беря в руку небольшой пружинный нож. Небольшой, но острый и вполне себе пригодный не только для того, чтоб хлеб там или колбасу порезать. Ну и для этого тоже. но… В общем, многим понятно, а кому нет, тем и знать не следует. — это действительно мне. дядь Сев?

— Тебе, кому ж ещё. А теперь ноги в лапы и брысь в известном направлении.

— Ты чего…

— Ничего, — цежу покамест вежливо, но смотря на братца реально нехорошо. — Просто мило беседую, пока время тому способствует. Сейчас ещё и говорящий ящик включу. Не слишком громко, но и не тихо, аккурат в пропорцию.

Заработавший телевизор начал нести какую-то околополитическую хрень. Внимать подобному — себя не сильно уважать, если принимать всерьёз, разумеется. Зато шумовой фон создаёт идеальный, не давая мелкой услышать что-то, тут происходящее.

— И вот что ты тут за невиданную хрень устроил, братец? — цежу сквозь зубы. понимая, что тут полумерами никак не обойтись. — Это ж не банальная зависть, для подобного ты достаточно умён. И не тупая ревность, поскольку понимаешь, что причин для оной с моей стороны в принципе появиться не может. Тут иное, идеологическое. Так?

— Сев, может всё это оставим, — пытается откатить ситуацию обратно Оксана. Сама особенно не веря в это. — Миша погорячился. Сейчас он просто…

— Ничего не просто! Я говорил то, что должен был сказать. И сделать. То, чему мой потерявшийся в новой жизни брат учит нашу дочь — это неприемлемо!

Ну да, как я и говорил — идеология. Предсказуемо, но от этого всё становится ещё более печальным. Вот совсем-совсем печальным, поскольку подобные одержимые прошлыми и весьма сомнительными совдеповскими прелестями люди зачастую вообще не способны критически относиться в окружающей их реальности. Для них вообще есть два мнения — их и неправильное. Так их учили. Так они и выучились. Печально тут то, что в число подобных обработанных попадали не только примитивы. Но и некоторые из неплохо умственно развитых. Парадоксально, но факт.

— Я учу свою племянницу чему-то неприемлемому? — не могу удержаться от ядовитой. но всё ж искренней улыбки. — Проклятье, да я вообще ничему её не учил покамест по причине своей лени и загруженности совсем иными делами. Да и мала она для каких бы то ни было уроков, если не считать предшкольных. А всё, по поводу чего ты так усердно разоряешься, будучи готов лопнуть от натуги и душевными помоями всё вокруг забрызгать — это лишь нормальный, достойный нормального человека комфорт. Ксан?

— А?

— Лично мне хотелось бы видеть мелкую растущей в комфортабельной, Уютной атмосфере. Этакой маленькой покамест, но леди, которая ни в чём не нуждается и может без каких-либо препятствий открывать заложенный внутри потенциал. При этом получая от жизни удовольствие, а не множество печальных страданий. Уж тебе ли не знать про эти самые печальные ситуации, когда и одеть что-то нормальное сложно, и отдохнуть культурно и вообще. А вот мой клюнутый двуглавым серпом и многоногим молотом прямо в мозг братец считает совсем иначе. Наверняка он хочет…

— Ах ты мелкий гадёныш!

Опять же предсказуемо. Только вот столь грубая попытка физического воздействия… Ну да, когда не хватает словесных доводов, в ход должна идти грубая сила. Естественное явление для представителей советского пути. Словами они обычно способны достучаться лишь до не самых развитых своих оппонентов. А посему… Уклоняюсь от неловкого удара и… Никаких ответных ударов, просто использую инерцию противника. Вуаля! Субъект летит аккурат в направлении дивана, куда и приземляется. Не слишком умело матерясь.

— Охолони, братец. Не те у нас «весовые категории», чтоб ты мог всерьёз рассчитывать на успех.

— Убирайся отсюда! Видеть тебя больше не хочу. И если попробуешь ещё влиять на мою семью…

— Во-первых, это официально и моя квартира, — загибаю первый палец, взирая за пышущего ненавистью братца Мишу с уже не скрываемой брезгливостью. — Во-вторых, тем, кого считаю своими, невзирая на вопли всяких там ошибок природы, поддерживать всё равно буду. Морально, материально, просто своим присутствием. В-третьих… Искренне не советую даже думать о наказаниях дочери или попытках лапки шаловливые распускать относительно уже жены. Любые домостроевские повадки… Руки вырву и в жопу засуну. Я внятно выражаюсь? — взгляд уже на Оксану и совсем иным тоном. — Прости за эту безобразную сцену, но… Вот реально опасаюсь, что сейчас или чуть позже может сорваться в самом мерзком смысле. Какой-то невменяемый в последнее время стал. Обычно такое случается, если человек в какую-то секту вляпывается, но у этого вот религиозности сроду не наблюдалось. Впрочем…

— Что «впрочем»? — забеспокоилась Оксана, явно переживающая за этого чудилу… пока что переживающая, потому как разные варианты были, очень разные. и всё зависело исключительно от этого хомо. — Говори, Сев, не молчи! Ты что-то видел, о чём-то догадываешься?

— Скорее уж логически рассуждаю. Коммунизм по факту та ж религия. Житие пророка с самого детства присутствует. Ну типа «когда был Вова маленький с кудрявой головой». Вместо рая обещание светлого коммунистического будущего. Еретиков не на костёр, но в тюрьмы и под расстрел… желательно с красочными судилищами и публичным раскаянием. Даже «нетленные мощи» присутствуют, аж в целом Мавзолее лежат. На части разве что не растащили по обкомам и горкомам, ну так специфика.

Оксана хихикает, а вот Окончательно озверевший Михаил, поднявшись с дивана, шипит сквозь зубы нечто матерное и слаборазличимое, после чего удаляется в спальню, хлопая за собой дверью так. что я всерьёз беспокоюсь за её сохранность.

— Ты его задел… снова. И зачем?

— Проверка, Ксан, всего лишь она, причём закончившаяся довольно печальным образом. Не для меня, для тебя. Я ж не просто так про секту говорил. Пусть не в религию в классическом смысле, но в какую-то партию по полной твой муженёк и мой неразумный братец явно вляпался. Может классическую, а может какую-то из новых. «Пролетарская инициатива» там или «Авангард коммунистического мира». Ты бы попробовала выяснить… как только в относительную норму это чудовище придёт.

— Обязательно! Но ты… Ты серьёзно считаешь, что Миша может поднять руку на меня или на Оленьку?

— Вот честно скажу — не уверен, — не собираюсь кривить душой. — Он за последние месяцы очень сильно изменился.

— Как и ты!

— Эт точно. Только я на своих со странными обвиняющими словами не бросаюсь. А потому… Чуть что — сразу звони, я всегда на связи с некоторых то пор. И даже не думай скрывать любое обострения. Ты ж мне не чужая, да и мелочь тоже

— Она не мелочь, — притворно надула губы девушка. — А будет рослая, статная, красивая. Может даже тебя перерастет!

— Любопытно будет посмотреть.

— Посмотришь. А мы к тебе на днях заглянем. В гости. И звони сам, обязательно.

Оп-па. Меня ещё и обняли. По родственному, ясно дело. но искренне, от души, тем самым показывая, что сердиться и тем паче в чём-либо обвинять даже не думают. Что ж, отлично. Теперь осталось только дособирать вещи, мелкую по любопытному носу щёлкнуть — наверняка залезла в собираемую сумку — да и свалить из этой… неоднозначной атмосферы.

Глава 2

Глава 2

Не все дни одинаково хороши! Это я понял ещё с самого утра, с первой пары в университете, куда всё ж иногда стоило ходить. Не просто так, понятное дело, а с искренним намерением как можно быстрее разделаться с большей частью предметов. Второй курс. Разумеется, большей частью общеобразовательные вроде математики, физики, иностранного языка… Но и относительно специализированные уже есть, такие как основы программирования и электротехника. Доставшаяся мне память многим помогала. Да и иные знания — в отличие от едва-едва работающей, фрагментарно просыпающейся время от времени истинной памяти о собственном «я» — могли стать и становились хорошим подспорьем. Вкупе с пониманием, к кому, как и с какими именно обещаниями «благодарности» подойти, чтобы избавиться от большей части хлопот. Что особенно забавно, шелестящие мотиваторы служили не за ради получения незаслуженных оценок, а просто для возможности экстренно сдать то, что я мог сдать. А уж конкретная оценка… право слово, цвет диплома меня абсолютно не волновал, в отличие от собственно наличия оного документа. Нормального, правильного, а не тупо купленного, как это уже начинали делать некоторые, особенно хитрожопые и состоятельные персоны.

За один день, разумеется, ничего не делалось, но вот в дни ближайшие… Имелась немалая вероятность успешной сдачи всех или почти всех предметов, а значит освобождение столь ценного сейчас времени. Очень ценного, учитывая факт, что сейчас за мной должен был заехать Тротил с целью не тупо помотаться по новиградским улицам на транспорте, а с иными, более важными намерениями. Да-да, осмотреться стоило, проверить, лично убедиться в том, как именно идёт начавшаяся война между Греком и Моджахедом.

Но вот прямо сейчас есть ещё некоторое время. Тротил должен проявиться лишь минут через сорок. Плюс-минус сколько-то, как заранее договаривались. Дёргать его без веской причины? Нафиг такое нужно, поскольку это ни разу не способствовало бы уважению, в том числе и к самому себе. Вместо этого можно просто посидеть, выкурить сигаретку, посмотреть на облака. Не внутри корпуса, конечно, снаружи. Девочки опять же этак завлекающе дефилируют, показывая ножки, декольте и просто радующие глаза лица, фигурки, грациозность. И Карина тут вовсе ни при чём, я ж просто чисто эстетически любуюсь. Эстетика наше всё… или около того.

О, знакомые всё лица! Относительно знакомые, конечно. Лёха Прохоров собственной персоной, вернувшийся в университет после того, как был призван в ту самую армию, где и пробыл аж два года. Любитель травить армейские байки, находящие довольно большое число слушателей, но как по мне… Хрень это всё полнейшая. И не один, в сопровождении аж двух девушек. Обхаживает? Не исключено. Более того, почти наверняка оно и есть. Любит строить из себя этакого крутого мачо, благо язык хорошо подвешен и брутальность в поведении присутствует. Только истинная ли она? А вот тут я мало-мало сомневаюсь.

— Сева! Сева Милютин и вдруг тут, в нашем институте после целых двух недель отсутствия. Или больше? А на потоке многие думали-гадали, ты просто забил на учёбу или вдруг академ брать решил. Ну давай, развей тайну сокурснику!

Сокурсник, мля. Действительно, учится на одном потоке. В параллельной группе, только вот друзьями точно не были, даже хорошими приятелями. Месье Прохоров предпочитал вертеться поблизости от… Упс! Туплю, грешен. Оправдывает лишь то, что сегодня с самого утра те самые учебные хлопоты заставили нырнуть в них с головой. Вот и расслабился, отслеживая пространство на предмет угроз обычных, классических, но позабыл о несколько иной подозрительности, направленной на всяких там… прилипал. Здесь я о человеческом аналоге тех рыб, которые следуют за акулами, порой реально к ним прилипая, оказывая своего рода мелкие услуги в обмен на защиту и крошки со стола… то есть с добычи. Это люди-прилипалы на крошки со стола ориентированы, а вот польза… право слово, куда меньше, нежели от рыбок.

К чему это я? Думаю, и так всё понятно. Лёха Прохоров как раз и был духовным родичем того самого вида рыб, постоянно стараясь крутиться не только возле девочек, но и вблизи разного рода мажоров. И чем мажористей и, хм, нажористей в плане возможной выгоды был объект, тем выше поднимался энтузиазм Лёшеньки. Множество мелких услуг? Он всегда готов. Устроить тусу или попробовать подогнать любящих выпить, погулять девочек? Опять же всегда пожалуйста. Ну и так далее и всё в этом же стиле.

Сначала было несколько неожиданно его этакое дружелюбное появление, но стоило сосредоточиться и всё встало на свои места. Держать нос по ветру и вынюхивать возможную поживу вот уже год было для Прохорова делом естественным. Сейчас его чуткий нюхальник почуял аромат денег, исходящий от недавно совершенно бесперспективного объекта. От меня.

Запах денег, да. И не только денег, а ещё и абсолютной уверенности в себе. Одно на другое, в результате имеем… что имеем. Возникло естественное желание шугануть паразита, однако большинство поспешных действий на то и поспешные, что зачастую могут оказаться ошибочными. Лучше сперва прозондировать почву, проверить, какого такого беса лысого и ангела волосатого этому хмырю надобно. Точнее, с какой стороны подъехать решил, на что давить аккуратно так собирается. Учитывая невеликую профессиональность — будет Лёша тренажёром, сам о том не догадываясь. Выслушаю, вступлю в беседу, лишь потом пошлю нафиг, прямо или завуалировано. Всё едино времени ещё достаточно, а как-то проводить его надобно.

— Присаживайся… сокурсник, — приправить слова иронией, но в меру. Затем, уже с подобающей вежливостью, к двум другим. — Дамы, располагайтесь. Всеволод, но уверен, вы это уже и услышали, и запомнили. Сигаретку?

— Диана…

— Лиза. Не откажусь.

Желание женщины пусть и не закон, но весомая причина. Достаю таки да купленный на днях нормальный серебряный портсигар, открываю, и предлагаю Елизавете курительную палочку. Тот самый «Camel», к которому и организм давно привык, и аромат неплох, да и качество собственно табака пока не разочаровывало. Щёлкнуть огнивом… Вот и чудненько

Девушки, кстати, очень даже ничего. Все из себя фигуристые шатеночки, только одна довольно низенькая, а вторая даже повыше меня будет. Не то что это очень уж большой рост, но всё равно своеобразное ощущение. До сих пор никак не могу привыкнуть, чувствую, что раньше было иначе. Совсем иначе. И всё равно эстетика этих двух на высоте. Одна, которая Диана, ставку явно делала на этакую воздушность. Лёгкое бежевое платье, пышная причёска, яркая косметика. Вторая же, та однозначно взяла за образец облик деловой женщины. Брючный костюм, шейный платок, самая малость бижутерии и едва заметная, но умело наложенная косметика. Стильно, элегантно… прелесть.

И вот эти две фемины рядом с Лёшей Прохоровым? Странно это, дюже странно. Девушки ведь не бедно одетые, совсем не бедно. А почему? Я смутно помню только одну. Диану, а она вроде как не из обеспеченной семьи, ну или не такой обеспеченной, чтоб одеваться вот так вот, в явную фирму, равно как и благоухать недешёвым парфюмом. Нет, я понимаю, что для леди внешний вид может быть чуть ли не основной статьёй расходов. Только вот обстановка вокруг… Хм, интересненько. Следовательно, заслуживает выяснения. Если, конечно, удобный момент представится. Сильно копать не собираюсь, ибо ни разу не важный вопрос. просто общая любовь к пусть маленьким. но загадкам, которые словно так и просят быть разгаданными сразу или поэтапно.

Зато с кем нет загадок, так с Лёшей, чтоб ему собственными грязными стоячими носками подавиться. Посему…

— И каким ветром вдруг сюда принесло, сударь Алексей? — изображаю улыбку, но такую, по которой ясно, что она не особенно то и от души. Понимающий относительно продемонстрированного отношения и уважающий себя человек свалит сразу, а вот прилипалу подобным не пронять. — Я, конечно, всегда рад поболтать, благо и время как раз относительно свободное. А уж если в компании прекрасных леди… тут и вовсе никаких проблем. Более того, готов по мере сил порадовать очаровательных созданий, украшающих нашу жизнь внешностью, словами, да и просто своим присутствием рядом.

— Я всегда там, где есть необходимость, Всеволод, — не стал особенно вилять Прохоров, самую малость строя гримасы, как бы дружелюбные, но раздражающие. Меня раздражающие, поскольку многие могли принять это за выражение мало-мальски искреннего участия. — Я тут с утра, после первой пары, Аркадия Викторовича видел, так он сказал, что ты и сдать всё пораньше хочешь, и… возможности продемонстрировал. Уважительные очень.

Аркадий Викторович Семирецкий, заместитель декана, ага. Говорил я с ним, чего скрывать. Наиболее податливый к финансовому убеждению из числа способных решать такие вопросы, к тому же ещё и не чрезмерно жадный. Как оказалось, ещё и чересчур болтливый. Хм… а просто так подобный субъект болтать не станет, особенно с простым студентом. Выходит, Лёшенька у нас не совсем простой, а то и совсем не простой. А в какой, позвольте полюбопытствовать, сфере выражается его интересность замдекану? Всё страньше и страньше, как говаривала одна маленькая девочка, падая в кроличью нору.

— Есть такое. Время новое, вот и приходится… крутиться, чтоб соответствовать. Но и бросать институт не собираюсь. Это и сам факт образования, и одновременно возможность держаться подальше от армейки, в которой, помимо дерьма, уже давно ничего не творится… для простых солдат так уж точно. Уж ты то знать должен… если только не будешь кривить душой.

— Там… всякое бывает. Кто как сумеет себя поставить, показать.

— Ну-ну. Всё можно, спору нет, но очень сложно поставить на место целую ораву в край оборзевших «дедов». Единственный вариант — серьёзно покалечить нескольких уродов и пообещать, что любой, попытавшийся показать свою наглость, в следующий раз лишится не нескольких зубов, а просто окажется прирезанным, со свёрнутой шеей или же пристреленным. Ну или если офицер попадётся не просто нормальный, а ещё и жёсткий, способный поставить всю эту распоясавшуюся шваль по стойке «смирно» и не стесняющийся загонять в дисбаты особо охамевших старослужащих. К сожалению, таких немного.

— Ты уж это… не пугай девушек, — замялся Алексей. — А то наслушаются всего такого и будут потом своих друзей и родственников, что ещё там не был, стращать.

— Скорее заблаговременно предупреждать, чтоб те понимали, что их ожидать может. Предупреждён — значит вооружён. Знакома ведь такая мудрость, верно, прекрасные леди?

— Знаем… — мурлыкнула Диана.

— Слышали что-то такое, — милостиво кивнула Елизавета, выпуская дым и выбрасывая окурок. — Но у нас память не девичья, мы с Ди запоминать стараемся. Дельное, а не всякое.

— Надеюсь, мои слова в мусорную корзину, подобно окурку, не отправятся.

— А вот посмотрим, — и вдох. Глубокий, помогающий ценителям как следует рассмотреть скрывающиеся под одеждой формы.

Ценитель ли я? Бесспорно, но чисто умозрительный в конкретном случае. Кокетничает девушка? А вот тут однозначно положительный ответ. Тот самый, что вызывает куда больше вопросов, чем порой хотелось бы. Эта красавица в стиле бизнес-вумен видит меня быть может не первый раз, но знакомы вроде как не были. С её подругой, Дианой. Разве что несколькими словами перекидывалиь. И с чего столь ярко выраженная доброжелательность, флирт? Я ж вроде как не Аполлоний Бельведерский и не прЫнц на сером «вольво», чтоб подобную реакцию у случайных красоток вызывать. Хотя приятно. Чего уж, эго радостно урчит и требует добавки, да побольше. Заинтересованные взгляды сразу двух приятных особ — это ж просто рай… ну или его немаловажный элемент.

Стоп! А попробуем чуток прощупать ситуацию на предмет возможной даже не ловушки, а приманки, этакого рыболовного крючка с заранее приготовленной наживкой.

— Самую малость завидую тебе. Лёх. Такие девушки рядом и видно же, что не отстранённые от мира «снежные королевы», а скорее роковые дамы, умеющие и любящие распространять вокруг ауру шарма и неземного обаяния. Хвала богам, в нашем Новиграде с относительно недавнего времени и места появились подобающие, куда можно вечером и не только пойти или поехать, дабы правильно поухаживать. «Серебряный медведь», если предельно роскошно посидеть. «Гранд»… тут скорее более активно время провести. Для любителей же азарта лучше всего «Олимп» подходит, хотя лично я не люблю всё то, где шанс на выигрыш мизерен. Но тут уж дело вкуса, а он у всех у нас индивидуален. Равно как перечисленными хорошие места в городе не ограничиваются. Жизнь нужно разнообразить.

— Э-э… Наверное, — заметно потускнел Прохоров. В глазах нечто этакое промелькнуло, поскольку нутром почуял, что в моих словах не было какой-то мечты туда попасть. Зато имелась твёрдая уверенность, что там хорошо, там не очень, да и не всегда стоит именно в одно место по разным причинам. Но тут же вновь приободрился. — Раз ты с таким знанием дела говоришь, может быть и покажешь тем, кого назвал роковыми дамами, эти места?

— Я и рад бы, но… — пауза для оценки уже не его, а девушек, которые при этих словах малость погрустнели, хотя совсем недавно посматривали этак хищно, как дикие кошечки на кусок рыбки. — Неправильно будет приглашать девушку, которая уже, хм, со своим парнем. А приглашать ещё и парня — это уж, миль пардон, по искреннему убеждению, есть нехилое извращение, мне ни разу не свойственное.

— А он ни для кого из нас не парень, — хитро прищурилась Диана.

— Совсем не парень… для нас, — вторила той Лиза. — И мы свободны, мы не откажемся хорошо отдохнуть, Если ты нас пригласишь.

— Можно сразу двух.

— Мы не обидимся! Обещаем.

— Девочки, вы же изменения в расписании зачётов посмотреть хотели, — «напомнил» Алексей, хотя си-ильно я сомневался не то в истинности, не то в срочности данного желания. Особенно в срочности. — Так вы сходите, а мы с Всеволодом вас тут подождём. Подождём, да?

— Ну… минут двадцать у меня точно есть. А потом, уж простите, заранее назначенная встреча вынудит покинуть прекрасное девичье общество.

В ответ на два голоса прозвучало обещание сбегать туда и обратно и точно успеть к озвученному сроку. И уцокали, грамотно показывая себя теперь уже со спины. Мда. это уметь надо. А они, стервочки, оч-чень даже умели. До такой степени, что это заставляло кой в чём их заподозрить. Как минимум в поставленной пластике. Ну а если сделать шаг или два дальше…

— Хороши ведь? Глаз горит, как только посмотришь, — стоило только девушкам чуть удалиться, начал расхваливать их обеих Прохоров. И про фигуру каждой, и про умение нормально разговаривать. компанию составлять, всё в таком же духе. — Умницы обе, а ещё всё понимающие…

— Ты их словно сватаешь. Так я жениться вроде как не собираюсь.

— Тут и обещать это делать не придётся, — чуть ли не потирал лапки мой собеседник, чья профессиональная принадлежность по сути подтвердилась, только что вслух озвучена не была. — Это не разодетые вульгарные шмары, которые к тому же и любую болячку могут принести. Чистенькие, за собой следящие… и себе цену знающие. Это не снять раз покувыркаться, а кто ещё и украшать своим присутствием будет.

— Неожиданный… бизнес. И давно?

— Какой такой бизнес? Это так, совет от понимающего человека понимающему человеку. Мы все люди учёные.

Ага, конечно. Улыбаюсь, хотя подобная публика… явно осетрина не первой свежести. «Коты», они же сутенёры — народец специфический. Некоторые ещё не окончательно гнилые, но большинству глубоко пофиг на своих девочек, готовы и выжимать по полной, и сдадут кому угодно при первой угрозе. Даже не подумают всерьёз вписаться, чтоб защитить, оградить от проблем. А их, проблем, в эти времена предостаточно.

— Понимаю, — киваю в знак согласия, хотя тут же уточняю. — Только вот чего ты, раз такой учёный, в институте с этими кралями оказался. Или… просто случай?

— Ну не то чтоб случай. Просто они тут учатся, я учусь.

Ага, ясно. Или кажется, что ясно, только вот это всё прояснять лучше в разговоре с со-овсем другими личностями.

— В любом раскладе, для меня удачный хоть случай, хоть расчёт. Говоришь, обе они сейчас свободны?

— Почти…

— А вот теперь не понял.

— То есть как бы и свободны, но уже интересуются, особенно Дианой. Она такая… такая, — жестами Лёша пытался помогать словам, но так толком и не получилось у него. Или получилось, тут уж как посмотреть.

— Да пофиг. Интересно другое. Если я их сегодня или завтра, тут как пойдёт, приглашу побеседовать в хорошее заведение, они не откажутся?

— Если правильно пригласишь. В хорошее место, с хорошим столом, вином, прочим. Они обе не в первый раз замужем, знают, что к чему.

— Так и я с понятиями. А договариваться…

Отстраняющий жест, стоило мне изобразить намёк на деньги.

— Не-не, я просто советую, исключительно как хорошему другу. И это, если твоим друзьям надо посоветовать — я всегда готов. Страна советов закончилась, а дельные советы… не пропадать же им, да?

— Согласен Тогда, если уж по дружбе, как ты только что сказал… Телефончики этих двух прелестниц черкнёшь?

— Ну… Ты пойми, они не хотят, чтобы им домой звонили. Вот свой номер обязательно дам, если вдруг что. Для девочек же лучше ты дай свой номер. Целая труба на поясе, тебе когда хочешь звонить можно.

— Можно и так.

Записать номер этого кренделя, затем продиктовать свой, который Прохоров занёс карандашом в извлечённую из кармана довольно потрёпанную записную книжку, а попутно ещё раз убедиться, что тут никаких нестыковок. Все это Алексей делал привычно, заученно, для него это и впрямь была довольно обыденная… работа. Точно, именно это слово являлось более чем уместным.

Девушки покамест вернуться не успели, а значит стоило узнать о них кое-что. Этакий экспресс-опрос в плане выведать побольше за минимальный промежуток времени. Интересовали же не столько факты биографии, сколько психологические портреты каждой. Сомневаюсь, что охотно отвечающий Прохоров в полной мере понимал, чем именно я интересуюсь, но оно и к лучшему.

Время. Прошло… так, двенадцать минут, и вот уже Диана с Елизаветой изволили вернуться. Воодушевлённые такие. все из себя радостные, преисполненные внимания. Особенно после того, как сутенёр университетского розлива подмигнул им. Обеим, тем самым повысив уровень энтузиазма в их не скажу что сердцах, но в невидимых обычным зрением калькуляторах точно.

Мне только и оставалось, что отвесить дамам по несколько подходящих к ситуации комплиментов, поделиться своим номером телефона — правила хорошего тона, они на то и правила, чтобы быть задействованными и в подобной ситуации, с этими «дамами полусвета», как их называли ещё менее века тому назад. Затем продолжить разговор ни о чём и обо всем, попутно затронув пару интересных уже для меня вопросов и…

— Да, — произношу в микрофон мобилы уже через пару секунд после начала сигнала.

— Уже тут.

— Вот и прекрасно. Сейчас подойду.

— Жду.

Тротил прибыл, как и обещал. Минута в минуту… даже на полторы… нет, две раньше.

— Диана, Лиза… очень рад был нашему знакомству. И надеюсь, что это лишь начало, продолжение же будет куда более длительным, взаимоприятным и ну очень перспективным. Жду звонка. Действительно жду и прошу не стесняться набрать теперь знакомый номер.

Поцеловать руку каждой, вызвав лёгкий румянец у одной и оч-чень оценивающий взгляд второй, Лизы которая. Видимо, подобное обхождение в диковинку. Понимаю, однако себя переделывать не собираюсь. Мне так комфортнее, да и впечатление первое производится лишь единожды. Полагаю, мне это удалось. Закрепить же его получится в скором времени. Надеюсь, что никакие форс-мажоры этому не помешают.

Ретро-стиль. Тротил явно не собирался отказываться от уже знакомой ему машины, старой ещё «волжанки» двадцать первой модели. Узнаваемая — это да. Ну так сегодня это вовсе не было важным. Просто проехаться по городу, мимо некоторых интересных мест, но при всём при том не мозолить кому бы то ни было глаза. Просто осмотр территории. Чьей? Грека. Моджахеда — хотя само понятие территории тут являлось несколько условным. Криминальные группировки только начали в полном смысле делить город на сектора, покамест ограничиваясь этаким точечным присутствием в тех или иных местах, кажущихся более доходными и в то же время уязвимыми, податливыми. Про серьёзные же предприятия пока и говорить не приходилось, их время только должно было прийти. Какое время? Перевода в частную собственность, разумеется. Не мелких, а именно крупных, таких как нефтянка, связанная с ней и не только химия, машиностроительные, автопром и прочие. Новиград — это не только более полутора миллионов жителей, но ещё и очень развитая промышленность. Некоторая даже конкурентоспособная за пределами страны. Не вся, но всё ж некоторая лучше, чем совсем ничего. И, с учётом предстоящих планов власти, стоило над этим поразмыслить. На перспективу, среднесрочную.

— Падай уже, задумчивый, — усмехнулся сидящий за рулём Тротил, жестом показывая на сиденье рядом. — Чего случилось то?

— Немного, но довольно любопытная ситуёвина может нарисоваться, — ответил я, на всякий случай ещё и пристёгиваясь ремнём безопасности. Хоть Вадим и неплохой водитель, но перестраховка не помешает. — Слушай, какая забавная встреча сегодня произошла.

Слушать мой собеседник любил. Главное, чтоб рассказ относился к числу интересно лично ему, иначе… концентрация терялась, после чего начинались рефлекторные кивки головой, такие же короткие слова вроде как согласия, но никакого истинного понимания. Ну да это проблема лишь в институтах и тому подобных местах, а в личной беседе сей факт и просечь можно, и должным образом отреагировать. А лучше всего просто уметь держать слушателя в тонусе, донести до его разума мысль о нужности, важности и том самом интересе. Вот как сейчас.

— Значит, говоришь, этот твой сокурсник что-то вроде сутенёра, подгоняющего не просто шлюх, а таких почти куртизанок-содержанок? Не-а, особых успехов он точно не добьётся.

— Эт почему?

Небольшая пауза, во время которой Тротил переключал скорость и вписывался в не самый удобный для среднего водителя поворот. Тут под руку лезть не стоит.

— Контингент не тот. У кого большие деньги есть и кто хочет девочку содержать такую вот — он себе попроще найдёт, под свои запросы. Ну на хрена тому же Греку или там Моджахеду умная? Он же себя с ней чисто на инстинктах сравнивать будет. Сравнивать и злобствовать, понимая собственную ущербность. Может сразу по личику пропишет, а может поорет и просто пошлёт, кого попроще найдя, из глубины народных руд.

— Степ, Француз… другие, нам пока незнакомые или почти незнакомые. Антиквары там, золотая молодёжь из числа детей таких вот и ещё старых, из страны советов родом, но с деньгами новыми и не очень. Не-ет, этот Лёша ухватился за нечто для себя прибыльное, хотя и рискованное. Только…

— Что?

— Время пока не то, тут ты прав. А до того, когда оно поменяется, его или просто закопают, или он переключится на обычных путанок. Хотя может он ещё и их… пасёт. Или не только и не столько он сам. Я не выяснял, да и не собирался.

— Тогда зачем.

Вот теперь уже я ненадолго замолчал. Отсутствие ответа? Вовсе нет, просто желание правильно оный сформулировать. Помогло недолгое рассматривание проплывающих мимо старых, ещё довоенных домов, деревьев, суетящихся на тротуарах пешеходов. Всё ж Новиград — город красивый, особенно если уметь видеть эту особенную красоту. Не Северная Пальмира, разумеется, даже не Москва — которая, к слову сказать, за время советской власти краше не стала, вот от слова совсем — но и не какой-нибудь там типичный провинциальный город, если чем и примечательный, то парой-тройкой памятников среднего качества и своеобразной эстетической ценности.

— Недооценка женщин — этим страдают очень давно и чрезвычайно многие. Криминал тут ни разу не исключение. Что для подавляющей части классических урок женщина?

— Удобная «дырка», — поморщился Тротил, успевший за последнее время неплохо разобраться в психологии тех, с кем у нас мира точно не ожидается. — Вся их «философия» преисполнена презрением к тому, что кто-то без члена меж ногами может представлять из себя нечто значимое.

— Во-от! Добавь к этому Кавказ со Средней Азией с их грёбанным исламом, где женщина есть ценность, сравнимая с мешком орехов. То есть легко покупаемая и продаваемая, собственного мнения иметь не заслуживающая. Да и новые, которые братва, тоже не слишком преисполнены серьёзного отношения. Пренебрежения, конечно, нет, однако… Тотальная недооценка один бес присутствует. Дескать, ну что может вообще этот слабый пол?

— Киндер, кюхен, кирхен?

Киваю, ибо та самая германская 'женская триада про церковь, кухню и детей неплохо отражала ситуацию. Не в полной мере, но как некоторое приближение — это вполне. Не только у нас, откровенно говоря, однако… Кто я такой, чтобы не воспользоваться зияющей дырой в разуме многих и многих? Посему непременно попробую использовать.

— Только при каком-таком здесь эти путанки, хоть и не самого низкого пошиба? — говоря это, Вадим остановил машину у тротуара в месте, которое и свободным от другого транспорта показалось, и вообще было неплохо так расположено. Пейзаж, однако, хоть и исключительно урбанистический. — Ну студентки, ну из одного с тобой института, так что с того?

— Ничего. Просто подвернулся удобный случай, вот и решил воспользоваться. Таким образом, чтоб это никаких подозрений не вызывало. Хотя бы у этого мелкого сутенёра.

— Мелкого ли…

— Он сам точно мелочь пузатая. Впрочем, ты прав, может работать не сам по себе, а на кого-то посерьёзнее. Но и это неважно. Куда важнее то, что не сегодня, так завтра необходимо пригласить этих двух хоть продажных, но красоток в дорогое, пафосное место и там как следует обработать в плане выгодности поддержки отношений с такими щедрыми и обходительными парнями. С нами, конечно. Спать, к слову, необязательно.

— Это кому как, — оскалился Тротил. — Я ценю красоту… и горизонтальную тоже.

— Флаг тебе в руки и резину на иное место. Хотя по любому говорить с девицами придётся много, долго, на самые разные темы. Особенно насчёт того, какая ситуация в Новиграде среди путанок. Желательно не самой низшей категории.

Вадим лишь саркастически хмыкнул, всё ж явно не полностью разделяя моё мнение насчет перспективности подобного. Это он зря. Да, я не исключаю, что Диана с Лизой знают мало. Вместе с тем «мало» и «ничего» — две реально большие разницы в этом раскладе. Узнать часть, чтоб потом, двигаясь по цепочке, разобраться и с остальным. Более чем возможно, зуб даю. Зачем всё это нужно? Трата времени, денег, нервов, поскольку далеко не всё беседы и знакомства обещают быть хоть сколько-нибудь приятными? Уж точно не для того, чтобы попытаться влезть на этот специфический рынок.

Не-ет, тут совсем-совсем иное. Что? Сразу несколько факторов. Для начала, информация. Хорошая, качественная, поскольку при девицах порой болтают такое. о чём лучше б и вовсе не говорить. Расслабленность, отсутствие восприятия девичьих ушей как чего-то серьёзного. Даже те, кто понимает важность необходимости держать язык за зубами, нет-нет да и ляпнут что-то вроде как незначительное, самими девушками быть может и не осознаваемое как важный элемент, однако… Кто сказал, что они не могут передать все мало-мальски непонятное тем, кто знает толк в интерпретации. То-то и оно.

Только и это ещё далеко не всё. Многие девушки, в силу тех или иных обстоятельств-желаний-стремлений оказавшиеся в сфере специфического путанистого ремесла, преисполнены обид на своих клиентов, покровителей, сутенёров и так далее. Про это знают многие, но вот всерьёз воспринимать «обиды каких-то там шлюх» не научились. Оно и понятно, ведь случаев, когда эти обиды перерастали в нечто действительно серьёзное, довольно мало. Тем паче не стоит упоминать об отсутствии перевода оного на «конвейер». Обе части моей памяти о подобном как-то и не упоминают. А ведь женская мстительность, она такая… мстительная. Концентрация, злопамятность, готовность использовать любую возможность. Надо лишь предоставить это. По всем предварительным прикидкам, из этой задумки может получиться нечто действительно интересное и перспективное.

Тротил, не отметающий мою идею вот так с ходу, но сохраняющий повышенный уровень скепсиса, вновь стронул машину с места, продолжив турне по новиградским улицам. По каким именно? Местам, кхм, «боевой славы» криминальных разборок, произошедших как вчера, так и уже сегодня. Та самая кальянная «Оазис» выглядела реально бледно: не вставленные пока вместо выбитых стекла, копоть и гарь от брошенных «молотовских коктейлей», общая атмосфера разгрома. Кафе «Гурия», где собственно выпивка с закуской подавались лишь для отвода глаз, а основная движуха шла в «административных» помещениях и нескольких квартирах на втором этаже. Ага, тот самый бордель. Тут вид был несколько поприличнее, но всё равно следы разгрома ощущались. И уж точно речи не шло о полноценном восстановлении работы. Перепуганные девочки нормальному функционированию не способствуют, равно как и подпорченная напрочь репутация среди клиентов.

Склад, где, помимо разных автозапчастей, хранили и фасовали героин и прочую наркоту? Он располагался совсем уж на окраине. Ехать туда не было смысла, а смотреть тем более. Его же тупо сожгли со всем содержимым, включая трупы. Ментам то работы привалило, аж жуть! Толку то, впрочем, от их работы чуть. Свидетелей нет, заявителей тоже, а доносы осведомителей… это ж слухи, которые к делу не подошьёшь. Не советские времена, когда «что хочу, то и ворочу», а доказательствами и вовсе утруждаться не требовалось. Это тогда можно было сажать хоть правых, хоть виноватых, согласно требованиям партийной линии и непосредственного начальства, а адвокаты были всего лишь покорными лакеями в стиле «чего изволите-с, барин… товарищи судья и прокурор?». Теперь возникла необходимость соблюдать законы по настоящему, а на это мозг и рефлексы были заточены далеко не у всех. О-очень не у всех. Да и не особо желали «доблестные правоохранители» подставлять собственные головы под выстрелы делящих территорию и начавших ожесточённую войну уголовников. Это ж не с грозным видом стоять в оцеплениях и не собрания простых обывателей разгонять — тут в ответку прилетят даже не булыжники, а пули и гранаты. Впрочем, источник в этой сфере нам бы не помешал. Собственный, а не через посредника, каковым в настоящий момент являлся Степ. У него точно имелся кто-то прикормленный. Или прикормленные, благо господа менты стоили дёшево, примерно пятак за пучок… или самую малость дороже.

Ответка подручных Моджахеда? О, она тоже имела место быть. Особо хитрых действий от этого субъекта ожидать не приходилось, вот он и ударил по самому известному и наглядному месту, с которого Грек получал доход — по Холму. Этот по сути крупнейший в Новиграде рынок,гГде покупалось и продавалось буквально всё. разумеется. не пытались целиком сжечь, взорвать или устроить пальбу из автоматов среди дела дня. Тут даже у выходца из ну о-очень Средней Азии хватило соображалки не творить подобную дичь. Чай, относительно нормальный европейский город, а не его родимый кишлак с арыками, урюками и ишаками, срущими посередь засыпанных нанесённым песком улиц. Зато группы обкуренных до полного отсутствия соображалки земляков с арматуринами и битами, что бегали всюду, крушили прилавки, а порой и кости попадающихся под руку продавцов и порой покупателей — вот это имело место быть в полной мере.

Грубо, тупо, примитивно? Вне всякого сомнения. Неэффективно? А вот тут позвольте не согласиться. Наличествовали чисто материальные убытки от поломанного, подожженного и изгаженного до полного непотребия товара. Здесь же и перепуганные продавцы, и распуганные клиенты, которым подобное счастье нафиг не требовалось. Налёт то был не абы когда, а ближе к вечеру, когда народу на Холме хватало, только-только после рабочего дня.

И еще один фактор, как бы ни самый важный. Репутация! По Греку ударили в том месте, к которому он привык, которое считал основой своего влияния в Новиграде. Может оно переставало быть самым прибыльным, но вот самолюбие, его нельзя было не учитывать. Теперь точно не стоило сомневаться — ни о каких переговорах со стороны что Грека, что его ближайшего окружения и речи идти не может. Хорошо это для нас? Весьма. Если подумать ещё лучше? Тоже хорошо, но с добавлением завершающих мазков на тщательно выписываемое полотно. Грек то на переговоры не пойдёт, а вот Моджахед, как только его начнут не просто давить, а откровенно добивать, этот и извиняться за несуществующее станет, и сапоги вылизывать… можно даже в прямом смысле слова. Специфика психологии, однако, знаю я подобных. Плюс его покровители, которые могут не просто появиться и выступить в качестве полупосредников-полумиротворцев, но и начать копать ближе к истокам развязавшейся войны банд — вот этого допускать не стоит. Не при живом Греке точно.

Живой Грек действительно… вредный. Более того, он откровенно лишний. А ежели «скрипач не нужен», то его сбрасывают в яму… и отнюдь не оркестровую, а совсем-совсем другую. Главное убрать его вовремя и правильно. Задачка сложная, с наскоку не решить, а посему… Правильно, нужен «звонок другу», то есть Степу. Разумеется, наша «дружба» работает по принципу «Тамбовский волк тебе геноссе!», но работает же и покамест неплохо.

— Вот и замечтательно, — констатировал я уже вслух. — Поездили, посмотрели, проветрились даже. Теперь можно и…

— Что именно «можно и»?

— Перейти от дел наших сложных к делам же, но несколько более приятным. Или скорее менее хлопотным.

— Каким именно? — обоснованно полюбопытствовал Тротил.

— Вечером — встреча с двумя девушками. Теми самыми, которые несколько путанистые. И тащить их лучше всего не абы куда. а в предельно пафосное, а значит дорогостоящее местечко. Догадываешься, о каком именно месте я сейчас?

— В казино ты их точно не потащишь, они ж могут начать пытаться на игру раскручивать. А ты это не любишь. Я тоже. Остаётся или «Серебряный медведь» или «Гранд».Девочки как, тусовщицы?

— Да не слишком. Одна вообще под деловую даму косит и умело так.

— Тогда ресторан. Скорее всего. Эх… там же иногда битком бывает, свободного места не найти.

Иногда — это ещё мягко сказано. «Серебряный медведь», несмотря на отсекающий фильтр в виде действительно высоких цен, вот уже пару лет не пустовал от слова совсем. Сначала просто богатый народ, а потом… Потом это стало своеобразной нейтральной зоной для многих представителей криминалитета. То есть туда можно было зайти, выпить, погулять, при этом не особенно сильно опасаясь, что прямо в зале или на входе/выходе словишь пулю прямо в башку. Увы, находились и нарушители такого положения дел, но их по возможности старались… наказывать. Наказание же в этой среде ни имело ничего общего с гуманизмом. А вот со свежеотрытой могилкой, к которой притаскивали и, сбросив внутрь ещё живого, делали несколько выстрелов — это всегда пожалуйста.

Да, своеобразное место, но и кухня чуть ли не лучшая в городе, и атмосфера необычная, как говорили. И опять словно раздвоение восприятия. В этом ресторане я точно не был, а вот в похожих местах… Был, вот абсолютно в этом уверен. Только не скажу. в каких именно и когда. Мда, вновь финты памяти во всей сомнительной красе. С другой стороны, испытываемая уверенность будет неплохим подспорьем, дабы не потеряться, не выглядеть чужеродным элементом. Над подобными в лучшем случае беззлобно поржут, ну а в худшем… доводить до такого точно не следует. Новые авторитеты, они ж ничуть не безобиднее старых. Более того, они изначально почувствовали силу, не впитали вместе с «воровскими законами» страх перед властью и особенно «погонами».

Ничего, разберёмся. Не самостоятельно, конечно, поскольку тут вилами по воде, а вот звонок администратору ресторана от известного в городе человека — это вполне себе реально. Какого? Ясно дело, того, с которым уже есть партнёрские отношения. Григорий Масальский, хоть и продолжал изображать повышенную важность, уже не опасался каким-то случайным образом выдать нашу связь. Понял видать, что особого смысла тут не осталось. Это во вторую вообще и первую связанную общим интересом встречу он действительно опасался — или изображал опаску, тут точно не скажу — записи разговора. Теперь же, когда обещанная мной война Грека с одним из конкурентов последнего стала реальностью, подобные опасения утратили большую часть резона. Предавать союзника мне было банально невыгодно. Совсем невыгодно, ибо сейчас только в связке со Степом у меня получалось выжать из сложившейся ситуации максимум возможного. Что же до дальнейшей перспективы… Настолько далеко Масальский не загадывал, к тому же наверняка постарался подстраховаться неким образом. Каким именно? Вариантов тут несколько, однако… на каждый из них найдётся чем не ответить даже, а скорее пресечь. Нужно лишь самую малость здоровой человеческой паранойи и умения заблокировать нежелательные телодвижения возможного противника.

Это всё потом, а сейчас…

— Степ постарается. Вот в скором времени ему и позвоню.

— Необычно.

— Зато действенно. Если даже не сегодня, то завтра однозначно получится.

— Прямо сейчас набирать станешь? — хмыкнул Тротил.

— А смысл? Сперва эти две красотки должны проявиться. Но за ними не заржавеет, очень уж взгляды были… хищные. Оценивающие.

Понимающая улыбка в ответ. Дескать, видели мы разных девушек, в том числе и таких вот, оценивающих материальное прежде всего прочего. Вот и посмотрим, как сегодняшний не день, но вечер сложится. Ну или завтрашний, как карта ляжет. Скучать по любому не придётся, тут к гадалке не ходи.

Глава 3

Глава 3

Клуб «Гранд» — самое крутое и отвязное место во всём Новиграде, где можно чуть ли не всё и куда толпами валит не только молодёжь, но и люди более зрелого возраста. Музыка, в том числе «живая», когда на сцене выступают довольно неплохие группы; несколько танцполов, куда лично я точно не хочу соваться; хороший бар, но и отдельные кабинеты есть: кабинеты другого рода, от тех, что с бильярдными и карточными столами, но совсем других, где хорошо находиться в малой компании или вовсе уединиться с дамой… или двумя дамами, в зависимости от собственных пожеланий. И да, эти самые дамы могут быть и местными, эту услугу тут также практикуют. Естественно, не за спасибо, ну так оно и понятно.

Многогранное, в общем, заведение, куда мы и собрались немаленькой такой компанией. Немаленькой — это значит аж вшестером. Кто входил в эту самую компанию? Естественно, я Тротил да Геолог в сопровождении трёх несомненно прекрасных дам, тоже трёх. Всё как и полагается в приличной ситуации, ничего этакого, хотя две дамы из прекрасной триады наверняка всякое повидали и даже лично поучаствовали. Те самые Диана и Елизавета, по большей части ради которых сегодняшний выход в свет и был затеян. Третья присутствующая девушка? Карина, однако, отношения с которой как-то неожиданно стали довольно прочными и в то же время не напрягающими. Её, кстати, заранее пришлось предупредить, что две другие девушки — личности местами своеобразные, но нужные, а потому надо постараться вести себя в должной мере дружелюбно. Более того, не удивляться, что я немалую часть времени буду уделять беседам с ними.

О, никакого принуждения, я ж вовсе не настаивал на том. чтобы Карина сопровождала меня. Только нельзя недооценивать девичье любопытство, а также готовность приревновать плюс естественную в таких случаях подозрительность. Сочетание всех факторов и дало в результате всерьёз бдящую красавицу, настроенную держать меня в поле зрения с целью, ежели что, немедленно пресечь поползновения разных «мымр крашеных». Слова, если что, не мои, а той самой очаровательной голубоглазой ревнивицы. Ради подобного случая постаравшейся и наряд подобрать, и украшения, да и про косметику с парфюмом не позабыть… это ещё мягко сказано.

Почему «Гранд»? Вовсе не потому, что звонок Степу не помог бы забронировать столик в «Серебряном медведе». Просто Масальский ещё вчера предупредил о нежелательности показываться там какое-то время. Причина самая банальная — из-за грызни Грека с Моджахедом местность поблизости от «Серебряного медведя» могла оказаться не слишком то и безопасной. Нейтральная территория? Не для всех и уж тем более не для Моджахеда с его азиатами, которым что старые «законы», что новые понятия — все одинаково чужды. Это действительно следовало учитывать, а я, судя по всему, не уловил сего важного нюанса. Знать то знал, а вот правильно применить не догадался. Минус мне в репутацию и солидный! Пофиг на то, что другие не в курсе, но сам то я это знаю и не забуду. Забывать вообще вредно, зато помнить — значит не совершать похожих ошибок в будущем.

На двух машинах добрались до куба. Само собой разумеется. шесть человек в одном авто — это даже не смешно. Хотя нет, именно смешно, а ещё тесно. Что ни разу не добавило бы мне репутации в глазах двух путанистых девиц. А ведь ради неё, родимой, по большей части всё и затевалось. Потому «волжанка» в стиле ретро от Тротила и свежекупленный «вольво» Геолога. Не удержался таки, понтярщик, купил на солидную часть от доставшихся при разделе долларов подержанную, но ещё резво бегающую иномарку. Неплохая модель, пригодная для наших дорог проходимость, немаркий серый цвет. С какой стороны ни посмотри — вполне приемлемая по нынешним меркам машина, позволяющая и передвигаться нормально, и не выглядеть при этом скромно.

Что до ГАЗ-21 Тротила — тут несколько иной расклад. Ретро стиль и этим всё сказано. Главное поддерживать авто в блестящем, ухоженном состоянии, добавить новые колёсные диски, сменить кое-что внутри — нормальную магнитолу поставить, оплетку руля, рычаг переключения скоростей и тому подобные мелочи — после чего вроде как старая тачка превращается в элегантную и выделяющуюся на общем фоне с весьма выгодных сторон. С моей точки зрения и вовсе лучше многих современных автомобилей. Слишком они… несерьёзные какие-то, право слово!

Забавно, к слову сказать, получилось. Пригласил то Диану с Лизой я, а значит мне и заезжать за ними пришлось Василий за рулём своей’вольво', я как пассажир, ну и встречал девушек у дома, который мне назвала Диана. Выглядели они, надо сказать, просто отменно… Стиль оставался неизменным что у «воздушно-кружевной красотки» Ди, что у бизнес-леди Елизаветы, но сами одеяния, естессно, новые. Отнюдь не те, в которых я лицезрел этих красоток вчера.

— Дамы, — предельно положительные эмоции в голос. — Я натурально в восхищении. И вами, — беру узкую ладошку Дианы и прикасаюсь губами к пахнущей горьковатым парфюмом коже. — И вами, — то же самое с Лизой. Но у той парфюм иной, удушливо-сладкий, бьющий прямо в самое нутро. — Вновь повторяюсь… в восхищении.

— Мы тоже рады, — улыбается Лиза.

— Такой обходительный парень, — вторит ей Диана.

— Нобилесс оближ, как говаривал один шкодливый, но симпатичный демонёнок. А кроме того, разрешите представить моего друга Василия, — жест в сторону стоящего в паре шагов геолога. — Тоже умеет ценить истинную красоту и рад познакомиться с вами обеими.

— Конечно же. И рад, и впечатлён вашей красотой.

И в сторону Дианы так внимательно посматривает. Кому что, спору нет. А ведь с Аллой у него отношения ни разу не увяли, но Васисуалий и моногамность… не смешите мои тапочки, они от этого дырявыми становятся.

— Прошу в авто, май бьютифул леди. Кто-то на переднее сиденье. кто-то на заднее, это уж как вам будет угодно.

— Нам угодно на переднее, — хихикнула Ди, явно срисовав внимание к себе Василия и замечая моё вроде как равно благожелательное отношение с ним обеим.

— Вот и разместились,- улыбнулся я, — отступая к машине и открывая дверцу в салон, тем самым приглашая Елизавету. — Прошу в салон, ма шери.

— Как отказать такому галантному кавалеру, — чуть не мурлыкая, отвечает девушка, ныряя внутрь салона. — Удобно.

— Рад это слышать.

Закрываю дверь, обхожу «вольво» и загружаюсь с другой стороны. Теперь можно и в «Гранд». Туда, к слову, должны подъехать Тротил и Карина… малость удивленная подобным необычным способом’доставки' на встречу, но согласившаяся и вроде как не высказавшая жесткого отторжения. И это однозначно радовало. Кстати, по дороге побеседовать с сидящей рядом Елизаветой стоит. Но для начала…

— Небольшой презент за ради красивых глаз, элегантности и просто хорошего настроения. И даже не пытайся портить столь приятную атмосферу неловким отказом.

Говоря это, достаю из кармана на сиденье, что спереди, футляр, который вряд ли с чем спутать можно. Ювелирка и только она, вот что в подобных контейнерах хранится. В данном случае, гарнитур из серег с небольшими изумрудами и изумрудный же кулон. Такой же, но с рубинами Геолог сейчас задарит Диане. Как говорится, чтоб никому обидно не было.

Что, Карина? Право слово, я же не полный болван! Моя фигуристая красавица получила нечто куда более стильное и в то же время дорогое, причём подобранное с предварительными консультациями. Сюрприз — это, конечно, хорошо, но с ювелиркой подобное зачастую не так просто, как может показаться. Те же серьги бывают разные и некоторые виды девушка носить хоть и может, но удобств при этом… маловато будет. Примерять надо предварительно. Та же ситуация с кольцами, браслетами. Они и сидеть должны хорошо, потому как потом идти в ювелирку, чтоб браслет или кольцо ужали или расширили — не самое приятное занятие, зело хлопотное. Так что если с девушкой действительно хорошие отношения — лучше и проконсультироваться, и её саму брать на приобретение ей же приятного, радующего душу подарка. Так я, откровенно говоря, и предпочитал поступать.

— Какая прелесть, — мягко произносит Лиза и я не чувствую, что в этих словах лицемерия. Вещь то не бросовая, хотя приобретена в скупке. Но это скорее плюс, а не минус, поскольку в обычных государственных ювелирных обычно чисто ширпотреб не особо взыскательной публике на потребу. И частенько дороже того, что находится у частников.

— Носи на здоровье, ма шери. Изумруды как раз к твоим глазам подойдут.

— Но я сейчас…

— Сейчас ты уже при полном при параде и ювелирка к одежде подобрана. Зато потом, как вернёшься домой, будет повод перебрать гардероб и смоделировать ещё один комплект с учётом сверкающей всеми гранями обновки. Как и твоей подруге, к слову сказать.

— Мне сейчас было очень приятно. Такой дорогой подарок и сразу.

Ага, а вот тут уже не только искренние слова, но и шаблон в ход пошёл. Дескать, если поклонник, знающий о её сути. С ходу дарит столь недешёвый презент — в ответ требуется… Понятно, что именно в таких случаях требуется. Реакция, подобающая путане-куртизанке-содержанке, чтобы не упустить столь выгодный объект. А как это делать? Естественно, проявляя себя с лучшей стороны. И играть в недотрогу и тем паче неприступную крепость тут категорически противопоказано.

Значит что? Правильно, выдать подобающий месту и собственному образу аванс, да такой, чтоб щедрый даритель сразу и основательно понял — его дар заметили, оценили и воодушевлены по самое не балуйся. Проще говоря, меня с томным вздохом обняли, прижавшись всеми немалыми выпуклостями, выдали быстрый, но очень умелый поцелуй, после чего отстранились с такой завлекающей улыбочкой. Дескать, это только начало, а продолжение… оно будет, непременно и в скором времени. Умело действует, чертовка!

Пара комплиментов в ответ и… перевод разговора на наше недавнее знакомство. В частности, удивление категорическим несоответствием двух девушек, ярких и с несомненным шармом и какого-то Лёши Прохорова.

— Он не такой уж плохой, как ты можешь подумать, — малость загрустила Лиза, которой явно не добавляло энтузиазма пусть не специальное, но напоминание о ситуации в целом. — Просто…

— Красавица, ты явно не так поняла, — стремясь приободрить, сам обнимаю девушку, при этом добавляя в голос доступное количество теплоты и сочувствия. — Я всего лишь беспокоюсь, не пытался ли он обижать тебя или твою подругу. Как ни крути, не в вакууме живу, наслышан о различных неприятностях, которые иногда случаются. И не все помощники могут и главное хотят защитить своих… подопечных.

— Мне бы не хотелось об этом, — не очень заметно, но содрогнулась Елизавета. Я и почувствовал лишь потому, что в настоящий момент обнимал девушку.

— Хочется нам или нет, но это ж правда! — внезапно раздался спереди голос Дианы. Возмущённый такой. — Придурков вокруг хватает. А те, кто не научился отличать нормального человека от урода, им может очень плохо прийтись. Или ты Алю забыла?

— Ди!

— Уже двадцать дет как Ди, — саркастически фыркнула девушка, обернувшись в нашу сторону и ничуть не скрывая возмущения на своём личике. — Её ведь два ублюдка избили и использовали так, что чуть не месяц в больнице провалялась. И Лёшка только и сделал, что денег на лечение сунул, да с такой рожей, будто его тупым ножом кастрируют.

— Диана!! Вот зачем ты об этом сейчас, а?

Верно, сейчас хватит, по напрягшемуся телу девушки чувствую. Следовательно…

— Спокойно, — мягко, но уверенно притягиваю Лизу к себе. — Здесь вам точно ни от кого из нас ничего не угрожает. Мы прекрасных дам ценим, любим и уж точно в голову не придёт мысль как-либо их обижать. Вот сейчас доедем до «Гранда», встретимся там с оставшейся частью компании… и как следует отдохнём. Так, чтобы у вас обеих и частицы неприятных впечатлений от этого вечера не возникло.

Легко расслабляются девочки. Елизавета точно, её ведь и вижу, и чувствую. Что касаемо Дианы, то эта фемина, оказавшаяся куда эмоциональнее подруги, вроде как тоже накал поубавила. Но учтём, учтём. Учтя же, используем эту её полезную особенность уже там, в клубе. Думаю, что хороший алкоголь и атмосфера отдельного кабинета, всё это способно будет ещё сильнее разговорить девушку. Она уже выдала одно имя, соответствующее моему интересу. А где одно, там и другие — та самая цепочка, которую можно и нужно вытягивать во всю длину. Изучая каждое звено, ища там не слабость, но силу. Ведь ненависть — это и есть основа очень многих граней сил человеческих.

Добраться до «Гранда» много времени не заняло. Мы ж не с окраины ехали, право слово, а значит и особо длинным сей путь не являлся. Плюс «вольво» машина хорошая, быстрая… а вот дороги могли быть и получше. Увы и ах, но даже в центре Новиграда асфальт никак нельзя было назвать ни идеальным, ни даже хорошим. Так, минимальной сносности, вот и весь максимум, коего он заслуживал в плане оценки.

Зато «волга» Тротила уже стояла на одном из парковочных мест вблизи клуба, а Вадима и Карину было даже видно. Видать, сидеть внутри салона показалось скучно, вот оба и наслаждались лёгким ветерком…. Он, кстати, оч-чень эстетичненько играл с платьем девушки, то приоткрывая затянутые в чулки ножки, то заставляя ткань облегать особо привлекающие изгибы тела. О, место рядом и для авто Геолога наличествует. Не удивлюсь, если Тротил своей хмуро-мрачной физиономией распугивал тех, кто пытался припарковаться по соседству. Если же мрачности недоставало, наверняка язвительные и желчные комментарии шли в ход.

Как только Василий пристроил наше авто рядом с тротиловским, я выгрузился сам и помог выбраться Лизе, подав той руку. Краем глаза замечая ревность на лице Карины, не могу не улыбнуться. О, женщины! Я ж ей говорил, что, к чему и почему, но вот полностью принять необходимость такого даже для вида, а не всерьёз… Ладно, это не критично уже потому. что ничего серьёзного у меня с этой путанистой дамой в принципе не намечается. Не мой стиль, не мои предпочтения. Хотя и грациозность, и фигура, и манеры — у Елизаветы всё присутствует, включая необходимые стиль с шармом.

— Дамы, позвольте представить теперь уже воочию моих друзей. Вадим, — жду пару секунд, пока Тротил слегка склоняет голову, тем самым выражая радость от встречи. — Карина. прелестная и уникальная, — подхожу к ней и целую, показывая, что это ни в коем случае не девушка Вадима, а совсем даже наоборот.

И тут же на лице моей прекрасной леди появляется уже не ревность, а торжество и этакие собственнические оттенки. Э-э, сильно понесло её, однако. Или я ошибаюсь? Посмотрим, как оно дальше пойдёт. Приятное времяпрепровождение и всё к этому прилагающееся несколько отличаются от иных, далеко идущих планов. Девушки же, они порой способны себе навоображать такого, от чего парни тихо фигеют, а иногда и громко высказываются ни разу не цензурным образом. Мысли мыслями, но они не помешали мне взять под руку Карину и. убедившись, что две другие дамы также без внимания не остались, — направиться ко входу в клуб.

* * *

Охрана, она же. если по импортному выражаться, секьюрити. Как ни назови, суть от этого всё едино не изменится. А поскольку «Гранд» был самым козырным и дорогим клубом, то и охрана была на должном уровне. Вон аккурат у входа стоят два амбала в черных футболках и впечатляющей мускулатурой. На поясах резиновые' демократизаторы и… ну да, баллончики со слезогонкой. Это снаружи, а внутри наверняка бойцы не только с дубинаторами и газом, но и с огнестрелом. Опасаться прибыльному бизнесу следует не только и не столько барагозящей шпаны, сколько серьёзных людей. И плевать, что это не ничейный кусок пирога, а принадлежащее Кардану — одному из наиболее авторитетных деятелей братвы — вот уже более года заведение. Не лично он в собственниках числится, но надёжный зиц-председатель, на которого, если что, и все шишки посыплются.

Спокойно проходим фэйсконтроль, что и неудивительно. Дорогая одежда, общий стиль, шикарно упакованные спутницы. Не просто приемлемые, но желательные клиенты, а потому на словно вырубленных из камня грубоватых лицах охраны даже подобия доброжелательных улыбок. Дескать, заходите, гостей мы любим… конечно, пока у тех бабло на кармане имеется. У нас имеется, а значит любовь гарантирована.

Ага, стоило войти в вестибюль, как сразу колобком подкатился невысокий человек с улыбкой, словно приклеенной к лицу. Предупреждая его возможные вопросы, я произнёс:

— Милютин. Заказан отдельный кабинет с бильярдом и уже сервированным столом. И да, уютно тут у вас. Даже шум со стороны танцпола почти не ощущается.

— Милютин… да, заказ есть, — явно сверившись с «записной книжкой» внутри собственного черепа, просиял этот не то официант, не то один из администраторов. — Оплачено, мы вас ждём. Сейчас… Наташа! Иди сюда. Проводи гостей в пятый, что с бильярдом. Прими заказ, сделай, что надо. Ясно тебе?

Упомянутая, оказавшаяся этакой простоватой, но вместе с тем красивой девушкой, пару раз моргнула умело подведёнными глазами и лебедем поплыла куда-то. Нам явно предлагалось проследовать за ней, что мы и сделали. Шум усилился. Играла какая-то музыка в стиле диско, но фон от людей, под неё танцующих и порой что-то выкрикивающих, был ниже ожидаемого. О слабой популярности «Гранда» и речи не шло. Следовательно, либо время ещё не такое позднее-разгульное, либо загрузка клуба искусственно поддерживается в разумных пределах. Ну и цены, конечно, без них тоже никуда.

— Уютно, — констатировал Тротил, когда мы оказались в кабинете.

— И бильярд с двумя наборами шаров, для «американки» и «снукера» самое то, — поддержал того Василий. — А вот «карамболь» не-а, не выйдет.

— И бес с ним, — отмахнулся я. — Всё равно толком не понимал это явление, когда шары в лузы не загонять, а только катать их по сукну с о-очень сложными целями. Дамы… Располагайтесь и чувствуйте себя если и не как дома, то всё равно с предельным комфортом.

Пока девушки осматривали кабинет, изучали обстановку, Вадим уже поманил к себе ту самую девицу и начал заказывать. Не всё, понятное дело, а лишь необходимое по минимуму. Остальное? Тут уже следовало спрашивать у девушек, у каждой из троицы. А ещё Карина и её очередной вопрос, заданный шёпотом, чтоб никто больше не услышал:

— И что мне делать, когда я вижу, как Василий к этой кружевной кукле клеится? Алла моя подруга.

— И вся из себя безгрешная?

— Ну-у… почти, — увильнула Карина от прямого ответа.- Но сейчас её и в городе нет, она же с матерью в Северную Пальмиру на неделю укатила. По важным, между прочим, делам!

— Так и тут своего рода деловые переговоры, — парировал я. — Хотя да, другая сторона выглядит чрезмерно сексуально и сама толком не подозревает свою значимость как источник информации. Но кого волнует таких мелочей?

— Опять эти твои… выражения.

— Не мы такие, жизнь способствует. Кстати, ты тоже можешь кое-что интересное при разговоре хоть с Дианой, хоть с Елизаветой узнать. Личности специфические, но отнюдь не глупенькие. Васисуалий у нас на безмозглых кукол никогда не клюёт.

Малость пренебрежительный хмык со стороны моей красавицы. И вздёрнутый носик… Дескать, знаем мы, как он «не клюёт», с-самец озабоченный. Мило выглядело, ну просто прелесть. Ничего, сейчас закажем кто что хочет, потом народ — в том числе и девичья его составляющая — выпьет пару-тройку бокалов, а там и напряжение, всё ж пока ощутимое, снизится. А может и вовсе развеется. Вот тогда и начнётся самое не то чтоб интересное, но полезное точно. Для этого всё сегодняшнее мероприятие и затеяно, откровенно то говоря.

Полтора часа. Именно столько времени потребовалось для приведения женской части компании во вполне себе благодушное настроение. Карина наконец успокоилась, воочию убедившись, что все мои ухаживания за двумя девицами исключительно пристойного вида с добавлением лёгкого, без каких-либо явных намерений, флирта. Лиза же с Дианой, ранее «ударенные по голове» дорогими подарками, получили подтверждение абсолютно доброжелательного к ним интереса без тени грубости. Чисто мужской интерес со стороны Тротила и Васисуалия прилагался. Но уж это их точно смутить не могло, воспринимаясь как нечто должное и всячески поощряемое в силу выбранной, кхм, профессии.

— Хочется потанцевать, — сверкнула своими синими глазищами Карина. — Энергично, чтоб все смотрели и ахали!

— Танцор из меня, ма шери, воистину никакой.

— А я и сама могу, — с вызовом произнесла успевшая принять на грудь несколько бокалов не самого слабенького вина девушка. — Если не побоишься отпустить на танцпол.

— Может и не побоюсь… Вадим.

— Ась? — лениво отозвался тот из кресла, в котором растекся и малость ощупывал сидящую у него на коленях и кормящую из рук то орехами, то ломтиками фруктов Лизу.

— Будь любезен, подними зад из кресла, проследи за спокойствием и безопасностью.

— Именно я?

— Ну не Василий же, — слегка улыбнулся я. — У тебя вид зело грозный и характер полностью соответствующий Достаточно будет «ласково» улыбнуться и для большинства этого достаточно окажется.

— Эх… Ладно. Тогда ты, очаровательная, без меня постарайся не шалить. А то узнаю.

Охотно кивающая Елизавета, поднятая в воздух и спустя несколько секунд бережно опущенная в то самое кресло. Тротил девушек любит и старается относиться к ним как к хрупким и ценным статуэткам. Контраст с физиономией, что после взрыва откровенно кирпича просит, особенно с дополнением в виде очков с малость затемнёнными стеклами. Малость — это потому что внутри помещений классическое затемнение являлось откровенным перебором. В отличие от «дымки».

Пускай Карина проветрится, подвигает нижними… несколько больше девяноста под ритмичную музыку. Ну а безразличный к танцулькам Тротил банально проследит, дабы не возникло проблем. Если же возникнут — мобилы у каждого из нас есть, так что достаточно будет одного звонка, чтобы совместными усилиями разобраться с любой местной борзотой. Всё ж обстановка тут вне кабинетов не самая спокойная, даже учитывая все имеющиеся тут фильтры. Клуб же, мать его, со всеми плюсами и минусами оного.

Ещё несколько минут спустя, когда моя обоже таки да отправилась на собственно танцульки, а Василий продолжал показывать Диане, как именно правильно держать кий и бить по шарам — держал он больше саму девушку, да так, что успел ощупать всё ощупываемое и не единожды, да и тональность слов та ещё была, ни разу не деловая и даже от приятельской далёкая… Неплохой момент, чтобы, наполнив бокал сладкой, но весьма крепкой мадерой, подойти к Елизавете и, вручив ей сосуд взамен уже опустевшего, присесть рядом, придвинув свободный стул с мягкой спинкой.

— Прошу, сеньорита, — едва только девичьи пальцы сомкнулись вокруг заполненного ароматной влагой стеклянного подношения, я добавил. — Разрешите скрасить ваше тут присутствие собственным обществом и беседой. Надеюсь, что взаимополезной и где-то даже интересной.

— Как тут откажешь такому галантному мужчине… и коварному.

— И в чём же моё коварство?

— Заманил в роскошное место, соблазним и обхождением, и дорогим подарком, после чего… передал своему другу. А я уже так настроилась, так рассчитывала, — притворный. Нарочитый вздох, только вот притворства в нём была лишь часть. Реально ведь настраивалась на вполне конкретную персону. Мою. — Коварный…

— Зато держащий данные обещания, — не собирался как-либо смущаться я. — Вот уж в ином меня точно никто не обвинял и вряд ли обвинить сможет. Тем более очаровательные дамы.

— Да, дамы, — стрельнула глазками девушка сперва в мою сторону, затем в направлении двери, куда вышла Карина.

Улыбаюсь в ответ. Дескать, обмана то здесь не было и быть не могло. Обещание заключалось исключительно в наличии хорошей атмосферы, приятной компании и предельно заботливого отношения. Ну а иные нюансы…Право слово, игру словами ещё никто не отменял. К тому же я знал, что жизнь у жриц порока, даже высокоуровневых, на точках и в банальных притонах не обитающих, сложно назвать безоблачной и безопасной. Одно недавнее упоминание некой Али чего стоило. А меня как раз это и интересовало. Потому и следовало вновь подвести к этой теме, но не в лоб, осторожно.

— Эстетика — это святое. Даже если есть рядом очаровательная девушка, что мешает вращаться и в компании других, столь же прекрасных? Верно, вроде как и ничего, особенно если не возникает разных конфликтов и все стороны довольны ситуацией или хотя бы не испытывают чувства отторжения. Вот, помнится…

Ездить по ушам, сплетая отдельные слова в мягкую, сверкающую, но в то же время обволакивающую паутину — это дело нужное и полезное. Вдобавок требующее долгой практики, чтобы отточить первые неловкие попытки сперва до приемлемого уровня, а потом и до относительного профессионализма. На пару мгновений даже как-то неловко стало, что я сейчас по сути манипулирую вроде как и неглупой, но уязвимой в плане психологической обработки девушкой. Ну да, не святая она и причём от слова совсем, но милая и явно не подлая по натуре своей. Впрочем… Вреда ей точно причинять не собираюсь, совсем наоборот. В любом случае, от знакомства со мной и невольном участии в части планов ей исключительно выгодна случится. Сильная или не очень, но что она будет, это могу поручиться. Во имя всеобщего блага, как говаривал не помню какой человек, чем-то весьма несимпатичный по нутру своему? Отнюдь, я к лицемерию однозначно не склонен. Исключительно из собственного понимания комфортного и правильного, как я это себе представляю. А в этих представлениях прекрасные создания никогда не должны быть жертвами и вообще пострадавшими как в физическом, так и в моральном плане… за исключением, если сами не попытаются меня реально и серьёзно грызануть. Да и то последствия будут куда мягче, чем в случаях, когда это делают иные.

Комплименты, переходящие в несколько… видоизменённых, а порой вроде как выдуманных — хотя нет, не так скорее почерпнутых откуда-то из глубин второй, истинной памяти на уровне смутных образов — рассказов о разных жизненных ситуациях. Вроде как обычные, заставляющие Лизу улыбаться, но одновременно посылающие определённый сигнал. Какой именно? Необходимости бережно обращаться с женской красотой, чувствами и о том, что не понимающие этого должны получать по заслугам. Жёстко так получать, сразу или несколько позже.

Только я собирался перейти от подготовки к собственно интересным мне нюансам, как скрипнула отворяющаяся дверь и… На пороге появилась не официантка, не Карина в сопровождении Тротила, а напрочь незнакомая персона, да к тому же на заднем плане маячили и другие силуэты.

— Дверью ошибся, — с ходу произнёс я, добавляя в голос металла и глядя аккурат в глаза просто сбитому парню лет так двадцати пяти, стриженому под машинку и с нехилой цепурой на шее. — С той стороны закрой, сделай одолжение. Не видишь, тут люди в компании дам отдыхают.

— Ага, вижу. Типа не слепой, — прозвучало в ответ. — И столик с шарами есть. Я их погонять хочу с корешами. Можно и с этими двумя цыпочками, они не помешают, если захотят. Мы ж не звери, всегда готовы.

Твою ж дивизию, ну доколе, а? Почему даже во вроде как дорогом, с неслабым отсекающим фильтром клубе появляются всякие хамы? Вопрос, ясно дело, ответа не требующий — время и особенности. Плюс сюда шляется либо мажористый молодняк, либо такие вот как этот крепыш, многие черты коего показывают принадлежность к понятно какой страте.

— Свободных мест нет, кабинет оплачен и переуступке не подлежит. И вообще, родное сердце, откровенная бычка не проканает, тут фраеров нет.

Звук брошенного на стол кия. Ага, вот и Геолог, поняв, что дело может запахнуть керосином, приготовился к нежелательному развитию событий. Зря ли он бросил кий? На первый взгляд да, ведь это по факту очень хороший инструмент вразумления и вколачивания здравого смысла и примерного поведения. Зато если посмотреть поглубже, ситуация резко меняется. У тебя в руках деревяшка? Следовательно, ты не успеешь сменить её на нечто куда более серьёзное, если ситуация выйдет из-под контроля. А она в теории могла выйти — некоторые стреляют сразу, как только конфликт зайдёт за условную «красную черту». Стрелять же есть из чего, нутром чую! Вооружённый человек источает особую ауру уверенности в собственных силах, если, разумеется, не таскает ствол чисто для банальных понтов, не будучи способным его применить. Незнакомец… не из таких, видно по взгляду, уверенности, флеру жестокости и даже толики безумия.

— Я Фред, из кардановских, меня тут знают. Тебя нет. Ты, бля, кто такой, из чьих будешь?

И выжидание. Это хорошо, значит определённая толика сдержанности есть, не будет бросаться кабанчиком на любой источник раздражения. Есть и совсем крейзанутые, но такие обычно даже по меркам братвы долго не живут. Посему…

— Допустим, Итальянец. Не из чьих-то, а вольный художник. Можешь спросить у Степа или там Шамана. Если, конечно, тебе надо уважаемых людей беспокоить.

— Шаман, да? Это который длинный и тощий с наколками на руках и боец знатный, каратек? Знаю о нём, да.

— И боец, и каратист, все верно, — киваю, понимая такой вот простенький, но эффективный развод. — Только на зоне побывав, тату ненавидит и никогда их колоть не станет. Да и слово тощий к нему только как иронию применить можно. Тот ещё жлоб или там шкаф… с антресолями.

Кривится Фред, убеждаясь, что ему по ушам не ездили, а вступать в конфликт уже не абы с кем, а с человеком, знающим кого-то из известных людей, да по сути на пустом месте… Кто знает, вдруг Кардан не просто не одобрит, но ещё и слегка огорчится. Огорчение же одного из пятёрки крупнейших авторитетов Новиграда может принимать самые замысловатые и печальные для источника огорчения формы. Как мне говорили, Кардан, он с полоборота заводится, если кто действительно проштрафился.

— Ага, точняк. Извиняй, братан, рамсы малость попутали.

— Бывает. Расходимся, как в море корабли. Без претензий.

— Типа оно самое. Прощевай и чтоб в кайф отдохнуть с девками.

Хлоп! А дверь чуть ли не пнул от избытка эмоций. Не понравилось, что пришлось давать задний ход, когда уже рассчитывал занять приглянувшийся, хоть и занимаемый другими людьми кабинет с бильярдным столом. Ничего, переживёт.

— Не вернётся? — уточняет Василий, подозрительно так погладывая в сторону двери.

— Не-а, — обнимаю напрягшуюся и малость побледневшую даже с учётом косметики Лизу. — Случай не тот, легче отпрыгнуть, чем встревать в конфликт с непонятно кем и с неясным исходом. Да и простенький тест на включенность в «систему» я прошёл.

— То есть можно продолжать отдыхать и расслабляться?

— С разумной долей осторожности… без сомнения.

Не-а. полностью не проникся, это заметно. Ничего, Рим не сразу строился, а уж люди перевоспитываются с учётом требований окружающего их мира и того медленнее. Можно это укорить, факт, но всё делается с осторожностью, ни в коем случае не давя сверх меры. Иначе либо срыв, либо фальшивые старания. Нафиг-нафиг, мне такого не требуется. Пусть продолжает ощупывать Диану, которая радостно хихикает, причём в этом есть лишь малая толика притворства. Девушка действительно довольна атмосферой, отношением к себе и только что продемонстрированной готовностью не позволять всяким-разным со стороны вести себя хамским образом.

Случайность? Бесспорно, зато её можно и даже нужно использовать.

— Вроде хорошее место, в лучшую сторону изменившийся в плане удобств и насыщенности отдыха город, а пакости всё равно остались, — чуть утрированно вздыхаю я, наливая и передавая Лизе бокал уже не вина, а коньяка. — Держи, тебе сейчас полезно будет. Я же вижу, что сжалась, как пружина в магазине.

— Где? В каком магазине?

— Пистолетном, но это мелочи. Пей лучше. Коньяк хороший, не клопогон. Давай. За хорошее настроение, за всех собравшихся, за себя лично, такую очаровательную. И до дна, красавица, вот прямо до дна.

Хорошо пошёл янтарный напиток мягко и без проблем. Это те дешёвые сорта, которые воняют клопами, пить порой просто не рекомендуется, а если уж приходится, то их как водку, залпом. Этот сорт был совсем иной. Запах винограда, нотки ещё чего-то неуловимого. Не могу сказать, всё ж ни разу не профессиональный дегустатор, да и не стремился им быть, вдобавок и пью самую малость.

Сейчас для Елизаветы это было скорее необходимым лекарством. Опустошив бокал, поставила его на столик, расслабилась, обмякла даже, после чего глубоко вздохнула и…

— Ты прав, Всеволод. Легче стало. Просто я… испугалась. Показалось, что сейчас вытащит пистолет, выстрелит в потолок для страха, вас с Васей выгонит и… И нам тогда очень плохо станет. Такое… бывает.

— Не нагоняй тоску, подруга, — прикрикнула Диана, которой всё это тоже радости не доставляло. Мальчики оказались и не робкого десятка, и умеющие… правильно разговаривать. Только я бы и не подумала, что они тоже… Извините, может я сейчас зря всё это.

— Ничего страшного, — мягко так, с пониманием говорю, дабы не вызвать даже тени отрицательной реакции. — Просто в разных слоях стремительно меняющегося общества есть очень разные люди. Конкретный тоже ни разу не исключение, имеются такие вот придурки и хамы вроде этого Фреда, не в приличном обществе будь он помянут. Ну а есть и такие как мы, отличающиеся во многом. Ведь отличающиеся, да?

Пока говорил, успел переместиться за спину Лизе и сейчас разнимал ей плечи, причём делая это в этакой полуэротической манере. Впечатление, его нужно было окончательно закрепить, благо тот долбодятел своим внезапным появлением и поведением сильно помог, сам того не желая. Воистину, жизнь наша есть череда случайных событий, которые мы можем обратить как себе на пользу так и во вред. Всё зависит от реакции, готовности идти против течения и ещё, хм. нескольких фажных факторов.

— Ну а если серьёзно, действительно часто ваши знакомые девушки попадают в схожие печальные ситуации?

— Ох. Это ещё не печальная сейчас… могла быть, — выдавила из себя млеющая Лиза. — Печальная — это когда пьяные или просто считающие себя богами уроды избивают, издеваются, запугивают кого-то из нас, а вступиться некому.

— Или не хотят вступаться, потому что и боязно, и не стоит риска, — плюнула ядом Диана.

— Некая Аля, да? — включился в разговор Василий. Грубовато получилось, но его сегодняшняя спутница уже была достаточно взвинчена и держать в себе ничего не собиралась.

— И Алька, и другие. Я меньше чем за год видела нескольких, а слышала о таком количестве печальных историй, что скоро таблетки от нервов буду пить!

— Ты их уже пьёшь.

— Иногда, Лиз. А буду на постоянной основе, если ничего не поменяется. Или брошу всё ко всем чертям, успела уже кое-что накопить. Мало, но… лучше уж так, чем как с другими случается.

— Мне может тоже начать? Никаких нервов не хватает!

Зацепились девчонки языками, к тому же в них уже булькала смесь разных напитков, усугублённая стрессовой ситуацией. Мы же с Васисуалием никоим образом не мешали этот самый стресс скидывать таким вот полезным образом, а ещё и направляли. Психология, однако, она порой творит настоящие чудеса. Вот и стали звучать имена девочек, ситуации, в которые те влипали с той или иной степенью вреда, а ещё…

— … не зря говорила, что была б возможность, так лично бы уродам яйца отрезала. Да откуда ж она возьмётся, а, Лизка?

— Неоткуда ей браться, — прикрыв глаза, отвечала Елизавета и тут же обращалась уже ко мне. — Да, так совсем хорошо, можно и чуть ниже, Сев. — ну да, в смысле, что и не самого малого размера бюст тоже можно и нужно «помассировать». Э, нет, воздержусь, дабы двусмысленной ситуации не возникло. А то вернётся Карина и будет ситуация, идеальная для скандала. — Рыцари давно перевелись, да и мы, увы, не прекрасные дамы, чтоб нас защищать и повергать драконов, даже мелких… в «адидасах» и с вроде как «золотыми» цепями. Чего только не таскают, а золото то редко когда настоящее.

— Ну уж редко!

— Ла-адно. Не нуди, Ди.

— Бе-бе-бе… Ой!

Ага, Василий то себя сдерживать не собирался, вот и запустил руку в совсем потаённые места, хоть и сделал это так. что со стороны практически незаметно. Понимаю его тягу к прекрасному, очень понимаю. Только стоило ли именно сейчас? Ай, ладно, это ма-аленький такой нюанс, ни разу не критичный.

— Вот вы тут вспоминали и общую свою знакомую Алю, которая рада была бы оторвать всё, что только отрывается своим обидчикам. И других, пусть менее знакомых или только с чужих слов. Жаль их, действительно жаль. А ещё слова и дела явления всё таки разные. Интересно, может кто-то из обиженных этими получеловеками действительно, хм, воплотить это в жизнь?

— Попробовала одна такая дерзкая, — поморщилась Диана, даже слегка отстранившаяся от Василия. — Вика, её раньше, говорят, Ласточкой называли, за милоту и быстрые движения.

— Интересно…

— Ничего интересного. Грустно всё. Её на… встрече вместо одного трое ублюдков затейливо использовали, а потом выбросили на улицу, пригрозив, что если к ментам сунется, живьём закопают. И вообще, никто за… такую как она там биться не будет и с ними ссориться тоже. А Виктория глупой сроду не была, как мне говорили, я то её не знаю.

— И я не знаю,- подтвердила Лиза. — Но тоже слышала. Она спустя пару недель одного из обидчиков попробовала у одного из баров ножом в спину ткнуть. Не получилось. А её потом тот самый с дружками в переулок и так избили, что как не умерла, до сих пор девочки удивляются.

Удивление действительно являлось верным словом. Логичнее было б предположить, что в такой ситуации неумелую мстительницу просто убьют, а уж пристрелят, свернут шею или просто забьют ногами — это уже никакой роли не играет. Ан нет, сумела выжить, хотя получила множественные переломы рёбер, отбитые внутренности и красавицей её теперь назвать реально сложно, равно как и Ласточкой. Сломанная нога плюс повреждённый коленный сустав, они быстроте и грациозности ни разу не способствуют.

Несколько наводящих вопросов и… Да. Диана и Лиза лично не были знакомы с Викторией, но примерно представляли себе. где она сейчас. Равно как и род её занятий. Оказалось, потратив практически все имевшиеся деньги на хоть какое-то качественное лечение — про бесплатную его вариацию лучше не вспоминать, ибо особого рвения в этом случае ожидать не приходилось испокон веков — бывшая ночная бабочка из числа высокооплачиваемых была вынуждена устраиваться хоть на какую-то работу. Сейчас работала… продавщицей в одном из мелких магазинов, да и то по протекции какой-то из своих немногочисленных подружек. Но не спивалась, что было однозначно положительным фактором.

Интересно, причём весьма. По сути уже сейчас хватало данных, чтобы, исходя из них, выйти на бывшую путану Вику Ласточку, присмотреться, поговорить. Там видно будет, есть в моей идее действительно перспективное будущее или же стоит вносить серьёзные коррективы. Это мы посмотрим, а пока…

— Тук-тук, а вот и мы, — появилась довольная Карина и несколько измученный избытком энергии моей подруги Тротил. — Я вся натанцевавшаяся, теперь хочу просто посидеть, выпить бокальчик. А ещё попробовать в бильярд поиграть! Кто научит?

Подхожу к очаровательному созданию, наконец то отвлёкшемуся в полной мере от семейных проблем, после чего говорю:

— И пара бокалов будет, и стол с шарами в полном распоряжении. Буду внимательно смотреть и может даже подсказывать. Только ты особо не думай, что я великий и ужасный мастер в этой игре.

— Какой тогда?

— Исключительно хаотический. Шары после моих ударов летят по совершенно непредсказуемым траекториям.

— А можно посмотреть?

— Эх… а давай. По крайней мере, будет чему улыбнуться.

Глава 4

Глава 4

Как уже упоминалось, криминальные войны частенько бывают очень даже скоротечными. Вот и эта, судя по всему, обещалась быть из числа таковых. Таджики Моджахеда хоть и были числом заметно поболее, но и боевые качества «пехоты», не говоря уж про «командиров» являлись откровенно бросовыми, дерьмовыми даже. Люди же Грека хоть также не отличались повышенным профессионализмом, но откровенной дури не допускали, да и удары наносили по действительно значимым местам и людям противника. Тому способствовала и продажность многих шестёрок Моджахеда, удивлявшая всякого, кто не был как следует знаком с менталитетом восточных этносов. Меня так сии факты в принципе не удивляли, заставляя лишь ехидно улыбаться.

И вместе с тем… Сама война двух группировок — это хорошо. Однако наиболее желаемой целью было противостояние на предельное истощение, а уж в итоге полный разгром и рассеяние моджахедовцев. А подобное, если не произвести очередного вмешательства, было нереально.

Покровители Моджахеда в столице и его связи с наркобоссами за кордоном? Он, бесспорно, начал их теребить, но в таких ситуациях проблемы одним звонком в принципе не решаются. Большие люди должны собраться, принять решение, оценить возможные риски, потому как за Греком тоже важные персоны стояли, и только потом присылать миротворца или там третейского судью, по ситуации, который должен приложить все усилия для решения конфликта.

Время, быстро убегающее время, которого у Моджахеда банально не было. Он и сам уже забился в какую-то нору, отдавая приказы оттуда. А ещё его порученцы метались то к одному новиградскому авторитету, то к другому, стремясь побудить выступить на его стороне в обмен за немалые деньги и нехилый кусок бизнеса. В частности, как передал Степ, таджик был готов отдать треть доходов с контролируемого им куска наркотрафика, а это по любым понятиям была большая цена. Откуда такая щедрость? Во-первых, пообещать не значит жениться. Во-вторых, отдать можно на время, чтобы потом, восстановив силы. вернуть своё и заодно наложить лапу на чужое, уничтожив недавнего союзника. В-третьих… у него тупо не было выбора, поскольку Грек рычал и матерился, во всеуслышанье оглашая, что сделает из Моджахеда и его чебуреков чучела, после чего обоссыт и сбросит в могилу, наполненную свиным дерьмом. Слишком его уязвила и уже привела к большим денежным потерям смерть главного «бухгалтера» группировки, Линя.

Вот нам и нужно было вмешаться во второй раз, гарантированно затянуть войну. Каким образом? Уж точно не пытаясь отстреливать малозначимых «быков» или даже несколько более важных субъектов. Кто-то из приближённых Грека? Уже теплее, уже больше эффекта, но тоже не то. Тогда? Всё верно, оптимальным решением была ликвидация самого Грека, со смертью которого война б не затихла, но добивающие моджахедовцев удары стали бы более хаотичными, неуправляемыми. Плюс грызня между теми, кто мог по уровню авторитета в воровском мире занять его место, она тоже в масть.

Проблемы? Были да ещё какие! Грек отнюдь не желал подставляться, большую часть времени отсиживаясь на квартирах, часто их меняя, а передвигался на разных автомобилях, к тому же в сопровождении охраны. Защита от таджиков более чем достаточная, ибо те иных действий, помимо тупого навала на определённую точку, как мне кажется, вовсе не ведали. Зато вполне могли заплатить наёмным убийцам, чтобы те решили их сейчас самую большую проблему. А уж пуля в голову, выпущенная из снайперки, или там заминированный и взлетевший на воздух автомобиль — тут совсем другое дело. Киллеры это могут, умеют, практикуют, благо у немалой их части за спиной военное прошлое, а значит и определённого рода подготовка. Туда ведь не стройбатовцы идут и не обычная «махра», а либо выходцы из спецуры, либо успевшие повоевать в том же Афгане. Навыки, опыт, отсутствие рефлексий по поводу оставляемых за собой трупов — всё прилагается, всё включено.

Два стандартных метода, возможности противодействия которым… тоже имелись, хотя отнюдь не гарантировали долгую и счастливую жизнь. «Коробочка» из телохранителей; подгонка авто как можно ближе к дверям, чтоб меньше времени объект находился под возможным прицелом; постоянная проверка днища авто и его же потрохов под капотом, чтоб там «случайно» нечто взрывающееся не оказалось; прочие небесполезные мелочи опять же, которыми щедро делились с урками и авторитетами бывшие менты, вояки и выходцы из спецслужб, оказавшиеся либо не у дел, либо не желающие прозябать в скудости и безвестности. Только не стандартами едиными.

Креативность и способность обходить замыливающие глаза шаблоны — вот ключ к успеху. Этакое тайное оружие, распространяться о котором точно не стоит, сохраняя такого рода знания в очень узком кругу. Хорошо ещё, что особо хитрой техники не требовалось, хватало и того, что можно было достать в свободной продаже… с учётом наконец то в полной мере открывшихся границ и хлынувших из Европы и Америки высокотехнологичных товаров. Ах да, ещё и человека, у которого руки из нужного места росли. Им, что логично, являлся Тротил. Да, его основной профиль — всё, что горит или взрывается, но и в остальной технике он мало-мальски шарил, а значит мог из уже готовых узлов собрать работоспособное устройство, пригодное для… выполнения поставленной задачи. Несколько устройств, если быть совсем уж конкретным.

Потому опять гараж, опять он как основная рабочая сила и Геолог, бедняга, на подхвате. Я, признаться, в подобное лезть без совсем уж крайней необходимости не хотел, являясь по большей части теоретиком, на практике применяя лишь полученный результат.

Разработка плана с учётом имеющихся сведений и последующая координация — вот что было важно и нужно. Первым делом требовалась информация, самостоятельно получить которую было не в наших силах. Та самая, об используемом Греком транспорте и примерных местах, где он может появиться. Вне моих возможностей, однозначно. Зато Степ с Шаманом вполне могли узнать хотя бы часть необходимого, что, к слову, входило в круг их работы по ранее достигнутой договоренности. Не всё, дабы не привлекать особого внимания, но и не самый мизер. Тут свою роль сыграл факт, что порученец Моджахеда пытался подкатить с предложением и к Степу на предмет поддержки, но… Понятное дело, что Степ не собирался выступать на его стороне, но вот мало-мало поморочить голову таджикам — с предварительного согласия Грека, разумеется, коим также озаботился — оказалось полезным. Для получения кое-какой нужной нам информации, разумеется.

Урка, пусть близкий к тому, чтоб примерить воровскую «корону» — это всё равно не иностранный резидент и не тайный полевой агент, которых много лет учат тому, чтобы оставаться вне зоны внимания врагов. Тут и труба пониже, и дым пожиже. Значительно так! Не одна машина, а несколько? И нет особых проблем. Каждую проверяют перед тем, как отправляться за Греком? Тоже ожидаемо и препятствием не станет. Сопровождение в виде одного, а то и двух авто, набитых бойцами, вооружёнными до зубов? А чем они помогут при грамотной атаке? То-то и оно, что особо ничем, если всё правильно подготовить.

А мы постарались, подготовились по полной. Каким именно образом? Для начала получили инфу о марках и номерах тех авто, на которых мог передвигаться Грек. Затем только и требовалось, что оказаться поблизости от каждой машины — не лично даже, а банально сунув пару банкнот случайным подросткам. Смысл? Те, оказавшись рядом, должны были бросить в определённое место ма-аленькую такую штуковину. О нет, не взрывчатку, отнюдь. Она и габаритами куда меньше, и прямого вреда нести не могла. Зато косвенный — это уже совсем другое дело.

К примеру, типичная ситуация… Стоит себе понтовый такой черный «мерин», когда водитель припарковал его ненадолго близ киоска, где он сам или пассажиры решили сигарет купить. Мимо тем временем проходит обычный такой подросток и бросает на тротуар какую-то по виду смятую в комок бумажку. Есть ли в этом нечто подозрительное? Да ни хрена подобного! На самом деле это не просто так. Стоит машине тронуться с места, оказаться аккурат над «бумажным комком», как Тротил или Геолог, невелика разница, нажимает кнопку на пульте и… срабатывает магнит, в результате чего небольшая штучка прилипает к днищу машины. Никакой взрывчатки, исключительно элемент питания и… микрофон. На кой такая сложность? Гарантия, что не обнаружат при осмотре днища по причине малого размера и категорической непохожести на что-то взрывчатое. Смысл? Банален, но эффективен — возможность следовать на приличном расстоянии и, находясь внутри салона авто, слушать разговоры. Не все, конечно, но многие и особенно когда прослушиваемая зона вне шума, то бить автомобиль стоит, не рычит двигателем.

Откуда дровишки, в смысле, аппаратура для прослушки? Места знать надо! Несмотря на то, что в постсоветскую РФ потекли самые разные товары, в том числе и такие, купить прослушку было… сложновато. Это если идти официальными путями и не будучи связанными с разного рода начавшими открываться детективными агентствами. Впрочем, этих самых агентств, начиная с конца 1987 года, успело открыться достаточное количество, а значит спрос на подобные девайсы был солидный.

Отец Карины, Игорь Михайлович Савичев, вот кто являлся ключом, пропуском кнужным мне следящим устройствам. Сам он, ясен пень, ими не торговал, но контакты имелись. А если у отца есть контакты, то его любимая дочь вполне может, как следует попросив, использовать их в своих… на самом деле моих целях. Оттуда и дровишки, то есть собственно жучки и устройства, на которые получаемая информация транслировалась.

Стоимость? Не самая маленькая, но вполне подъёмная и уж точно деньги не являлись выброшенными на ветер. Более того, аппаратура то была не одноразового применения. Помимо собственно жучков, но это и понятно, их редко когда ставят, чтобы потом забрать. Расходники, иного слова и не подобрать.

Шесть машин, шесть жучков… Хлопотно? Вне всякого сомнения. Невозможно? Отнюдь. Да, все мы, числом четверо — я, Тротил, Геолог с Призраком, то есть те, кто точно не побежит кому-то что-то докладывать — успели хорошенько так вымотаться, но зато результат порадовал. Стало известно, на какой именно машине Грек должен был отправиться утром. Учитывая, что сведения я получил часов в семь вечера от Геолога — времени на подготовку хватало. Хватило, если точнее.

8:25. Вполне себе обычное утро, на исходе май месяц, погода всем на радость. Только для кого-то — если он в принципе ещё способен обращать внимание на красоту природы и просто городской атмосферы — это самое восприятие эстетики станет последним. Хотя о чем я вообще! Эстетика и Грек, они в принципе слабосочетаемы. Данный тип урки отнюдь не является особенным, скорее уж типовым, среднестатистическим, пускай и сумевшим подняться до достаточно высокой ступени их воровской иерархии. Но подняться именно стандартным, полностью отвечающим их представлениям способом. Правильная «биография», посадки по почётным для вора статьям — обнос квартиры, грабеж с применением оружия, попытка нападения на сберкассу — соответствующее поведение на зоне, то бишь выявление крыс и стукачей, полное следование воровским «законам» опять же. Для виду, понятное дело, для виду, ибо почти все законники и близкие с ним по уровню и стучали людям в погонах, и иными способами сотрудничали что с администрацией зон во время отсидки, что с операми в периоды пребывания на воле. Ага, только всеми силами это скрывали. Когда получалось, когда не очень, а когда представители власти просто сливали исчерпавший полезность или просто становившийся проблемным инструмент, меняя его на новый, более эффективный и менее хлопотный.

Впрочем, не суть. Важно сейчас лишь то, что «мерс» цвета металлик, в котором сегодня должны были перевозить Грека с одной квартиры в место, где он должен был встретиться с кем-то из столичных урок — обеспокоились недавно возникшей, но уже очень шумной войной с группировкой Моджахеда, как я смог узнать — двигался в нужном направлении и вскоре должен был проезжать по улице мимо нас. И не просто проезжать, а с весьма высокой вероятностью остановиться на одном из двух светофоров, расположенных не столь и далеко друг от друга. Хорошее место для засады, удобное.

— Если цель спокойно едет в приготовленную для неё западню — эта самая западня устроена верно, — усмехнулся я, завидев нужный автомобиль, таки да реально притормаживающий перед светофором.

— Пора?

— Именно, Вась, пора.

С этими словами я приоткрыл дверь и поставил на асфальт довольно необычную штуковину. Вид у неё был и впрямь несколько сюрреалистический. Раньше, до всех модификаций, это была обычная радиоуправляемая машинка из числа тех, которые не так давно стали появляться у нас, ну а в той же Европе и Штатах были совершенно обыденными детскими игрушками. Но игрушкой это было лишь тогда, до внесённых изменений. Сейчас же… О, порой результат не имеет с исходником практически ничего общего. Вот как сейчас, поскольку от обычной машины там разве что колёса остались. Остальное? Никаких ярких красок, исключительно незаметность, содержащая внутри более мощный источник питания, магнит, включающийся по радиосигналу и, разумеется, взрывчатка повышенной мощности.

Искусство — это взрыв! Тротил мог бы подписаться под каждым словом, причём минимум дважды. Он эту прелесть сделал, потому в надёжности девайса я был уверен почти на сто процентов. Ну а чтобы воплотить намерение в жизнь, всего то и осталось, что, управляя движением «самобеглой бомбы» при помощи своеобразного джойстика, подвести оную под днище ещё стоящего у светофора «мерса» Грека и… нажать одну из двух не предусмотренных в изначальной конструкции кнопок, задействуя магнит.

Есть контакт. В самом прямом смысле слова, между магнитом и днищем автомобиля. Теперь, казалось бы, можно нажать и вторую кнопку, которая активирует детонатор и случиться «ба-альшой кабум!». Ан нет, это было бы в немалой степени опрометчиво. Если есть возможность избавиться от любых хвостов, именно так и следует поступить. Потому ждать, ждать… недолго.

— Держи дистанцию, — говорю Василию, который сидит за рулём, поскольку водит куда лучше что Призрака, что Тротила.

— Есть, шеф!

Иронизирует, однако. Пускай, я не против. Только в каждой шутке есть лишь доля шутки, а остальное чистая правда. Сейчас же наш автомобиль — хотя как наш, очередная времянка, «позаимствованная» на окраине города, чтоб опять таки без малейших ведущих к нам следов — двинулся за «мерином» Грека и «рено», в коем находилась охрана. На расстоянии, без какой-либо навязчивости. Вот ещё немного отъедут от места, где к днищу прилепилась своеобразная мина. Вокруг будет поменьше транспорта… Ага, кажется, пора. Опустить стекло, чтоб радиосигналу точно ничего не мешало, нажать кнопку и…

Взрыв в действительности не был таким уж громким. Громкость не есть синоним качества, эффективности. А эффектность, сейчас она была ни к чему. Более того, чрезмерные шумовые эффекты означали бы возможность совершенно посторонних жертв, что меня ни разу бы не обрадовало. Зато если так, когда взрыв по большей части направлен вверх, да и прилипла мина примерно под задним сиденьем, на котором и расположился Грек.

Б-бах! Вспышка, грохот и разгорающееся пламя, которое всё ж не мешало увидеть и понять, что Греку однозначно пришёл полный и окончательный звездец. Водитель? Без понятия, хотя я не видел, чтоб из горящего «мерса» хоть кто-то выскочил. В отличие от «рено», вот оттуда как горошины из стручка высыпались аж четверо мордоворотов, один и вовсе с автоматом. Суетятся, стволами тычут во все стороны, наверняка думая, что всё только начинается. Не-а. родимые, всё уже успело закончиться, а вы теперь своему пахану ничем помочь не можете, разве что с похоронами. Ах да, ещё наверняка попытаетесь хоть как-то оправдаться, дабы снизить наказание со стороны со ещё живых заместителей Грека или как там они называются. А может и вовсе никакого наказания не будет, поскольку те будут заняты куда более важными делами — грызнёй за наследство, попытками поставить себя как наиболее подходящего преемника перед законниками. Война с Моджахедом опять же, которую теперь точно захотят завершить как можно скорее и с однозначно показательным разгромом. Дескать, вот мы какие молодцы, почти моментально среагировали на смерть пахана! Ветер вам в спину и это я от всей души и с предельной искренностью говорю. Моджахед и его уроды — мерзость чуть ли не сферическая в вакууме, такого дерьма чем меньше, тем оно и лучше.

Меж тем наши раздолбанные «жигули» уже успели миновать место «трагедии» и удалялись от него в направлении куда подальше. Куда именно? На одну из городских окраин, где временно позаимствованный транспорт будет брошен, ну а следов, которые могут на нас вывести, тут в принципе не наличествует. Пальчиков нет, из карманов ничего не выпадало, так что даже тачку жечь не надо. Наверняка решат, что шпана малолетняя угнала просто развлечения ради, покататься. Оно лучше всего будет. Горящие машины — это, конечно, с гарантией, но и внимание может привлечь. Не-а, оно того не стоит, если можно обойтись без столь радикальных мер.

Хорошо. Даже нытья насчёт очередной скинутой и выброшенной в мусорку пары обуви не последовало. Привыкает Геолог, стоит отдать ему должное. Привыкнув же, должен стать слабоуязвимым к тому, что раньше могло шокировать его относительно чувствительную в сравнении с Тротилом или тем паче Призраком натуру.

Мне тем временем, поскольку мы уже далеко от оставленной машины, да и времени прошло более часа, следует позвонить Степу. Порадую союзника, если он сам ещё не узнал по своим каналам. Гудки, опять они же. Есть контакт.

— Степ, наше вам с кисточкой.

— Итальянец, — вздохнули на том конце «провода». — Ты по делу или опять решил испытывать крепость моих истрёпанных жизнью нервов?

— Нервы нервам рознь. Тут птичка на хвосте принесла, что Грек медным тазом накрылся. Как говаривали римляне: «Sic transit gloria mundi». Хотя какая там могла быть слава у этого яркого представителя вида cretinusordinarius?

— Грек? — изобразил удивление Масальский. — И как его достали?

— Мне как-то не докладывали. Намекнули, что окочурился, а детали я и не уточнял. Оно мне надо? Наверно Моджахед постарался. Не сам, конечно, и не его убогие. Заплатил кому-то, есть такое предположение. Профи на просторах нашей необъятной имеются, особенно за щедрую то плату. Наверняка уже либо свалили из Новиграда, либо вот-вот это сделают.

Мне понятно, Степу понятно, что все звучащие слова есть полная лажа, но почему то я даже по мобиле сейчас не хочу подтверждать собственное участие. Ибо нефиг!

— Прости Господь и пресвятая дева Мария грехи его, — я только что не почувствовал, как Степ перекрестился. — Теперь Моджахеду уже никто и ничто не поможет.

— А те самые покровители понятно откуда и какой принадлежности?

— Кукла сломалась, её заменят, — небрежно произнёс мой собеседник. — Они беспокоятся только о непрерывности поставок товара.

— Но они уже прервались.

— Верно. Потому и недовольны. Потому хотят прекратить войну, которая мешает получать доход. Но поддерживать падающего в яму — это не их выбор.

Ясненько. Получается, Моджахеда реально сольют, сделают этакой искупительной жертвой, что бросят местной урле на заклание как компенсацию за Линя и особенно Грека. Прелестно, просто великолепно. Такими словами Степ шутить точно не стал бы.

— Неделя?

— Наверно, — подумав, согласился со мной тот, имея в виду срок, когда война если и не полностью завершится, то перейдёт в стадию добивания разбегающихся остатков проигравшей стороны.

— Преемник Грека?

— Не им решать. Из Москвы должны приехать Матрос и Башня, оба законники из старых и сильно уважаемых. Они решат, продвинуть на хозяйство Грека кого-то из местных — законника или же назначить положенцем одного из близких покойника. — любо «варяга» прислать, чтоб жесткой рукой всех пригнул.

— Новиград — город не самый простой. Не Северная Пальмира, но… Воровской «закон» тут силу не особую имеет, авторитеты все больше и больше под себя всё берут и брать будут.

— Не наша то печаль, Итальянец. Скорее наоборот. Ведь так?

— Так, — киваю на автомате, хоть и понимаю, что Масальский меня не видит, только слышит. — Тогда через неделю и начнём козырные карты разыгрывать?

Недолгое молчание и вот он, ответ.

— Да. Я уже присматриваю места под казино и несколько точек игровых автоматов. И буду увеличивать число бойцов. Такие места нуждаются в серьёзной охране.

— Понимаю. Сам тоже буду думать. Есть… определённые идеи.

— Поделишься?

— Вот как окончательно оформятся — тогда непременно и без сомнений. На связи.

— До встречи.

И всё ж тот ещё поросёнок этот самый Степ. Места он присматривает, бойцов новых набирает. Всё верно, тут он правильно мыслит. А еще по голосу видно, что впрямую намекает на свою силу, а также старается понять, кто за спиной у меня, помимо тех, кого он уже видел, то есть всего трёх людей. Я же, в свою очередь, по возможности создаю иллюзию, что люди, умеющие выполнять самую разную и серьёзную работу, у меня присутствуют, просто не считаю нужным их светить. Косвенное тому доказательство — проведённая ликвидация Грека, на которую, по всем понятиям, требуется минимум группа из пяти-семи сцепов. Наблюдение, технические спецы, собственно боевая группа хотя бы для прикрытия возможного шумного отхода собственно исполнителей. Ну и как правило сам лидер в таких делах не участвует, да и весь наличный состав на операцию посылать не станет. Думаю, у Григория Масальского достаточно здравого смысла, чтобы провести примерно такую логическую цепочку. Впрочем, посмотрим. как оно дальше пойдёт, что можно будет предположить уже по его последующим действиям.

— Куда ты сам теперь, Сев?

— Домой, Геолог, тупо домой. Отлеживаться, отсыпаться, расслабляться. И жена моего ненормального братца с мелкой в гости заглянуть хотят, да и Карина ни разу не откажется заглянуть-утешить страдальца, переутомившегося после дел и валяющегося с приступом головной боли.

— Это у тебя и головная боль?

— Ну так кто ж скажет, что её нет? — усмехаюсь я. — Не ты точно, а я тем паче собственные слова опровергать не намерен. Плюс это и не ложь по сути своей. Голова реально замученная от всех недавних событий. Подготовка к нашей успешной работе, она из меня выжатый лимон сделала.

— Софист… Или иезуит, как хочешь, так и называй себя.

Лениво отмахиваюсь от Василия, после чего прощаюсь и иду уже чисто своей дорогой. Действительно, отдохнуть надо и незамедлительно. А гости… без них не обойтись, но не в ближайшие часы. Спа-ать!

* * *

Проснулся я и впрямь ближе к вечеру. Хотя стоп, уже вечер, без десяти семь на часах. Причина моего перехода в бодрствующее состояние? Трезвон телефона, но не мобилы, а домашнего, стационарного аппарата. Значит, нечто не жизненно важное, потому как иначе звонили бы на трубу. Но и абы кто не мог набирать номер, потому как мало кто его в принципе знал. Однако… тут могли официальному хозяину квартиры звонить. В принципе… теоретически. Этот алкаш, насколько я понимал, да-авненько уже почти ни с кем не общался, помимо таких же как он алкодыров.

Ай, пофиг. Встаю, встряхнувшись, словно кошак, хватаю трубку.

— Внимательно.

— Сева? А я думала, что тебя дома нет, хотела уж перестать звонить.

— Ксан, вечера тебе наидобрейшего. Спа-ал я… — не смог удержаться и зевнул прямо посреди фразы, — после тяжёлых трудовых свершений.

Тихий смешок. Ну да, девушка ведь давняя и последовательная сторонница правильного образа жизни. куда входит и режим. и питание и вообще всё, что только можно себе вообразить. Зато не воинствующая сторонница, что самое главное, то есть насильно это самое своё мнение никому не навязывает, особенно тем, кого считает друзьями и тем паче семьёй.

— А мы к тебе хотели в гости. Пустишь или будешь продолжать дружить с Морфеем?

— Куда я денусь… пущу, разумеется, — с притворным, нарочито тяжким вздохом отвечаю собеседнице. — Для мелкой тоже и вкусняшки найдутся, и возможность понасиловать мой несчастный компьютер. Как раз для неё пара новых игрушек установлена, пусть развлекается.

— От её почемучек и просто стремления покрутиться рядом ты всё равно не улизнёшь.

— Эх, а счастье было так возможно… Шучу, конечно. Ладно, жду в любое время.

— Не в любое. А вот совсем скоро можно. Это ты человек взрослый и самостоятельный, а Оле спать, если что, в нормальное время ложиться надо. Вот подрастёт, тогда сама будет решать, когда и сколько. Пока…

— Давай уже, учитель и на работе и по жизни. Я пока чай заварю. Хороший, белый и натурально китайский.

Повесив трубку, я невольно прокрутил в голове мысль, что Оксана с дочкой реально зачастили, появляясь в моей квартире с завидным постоянством. В те моменты, разумеется, когда я вообще был дома и не в компании прекрасной половины человечества по имени Карина. Это «ж-ж-ж!» было явно неспроста, как говаривал один плюшевый медведь со склонностью к рэпу и дзэн-философии.

Думай, Всеволод, думай, оно всегда полезно и данный случай не исключение! А ведь точно, Оксана приходила, будучи в той или иной степени подавленном состоянии, но уже будучи здесь, расслаблялась, оживала даже. Причина? С высокой степенью вероятности продолжающийся и медленно, но верно усиливающийся конфликт с братцем Мишей относительно методов воспитания дочери. Михаил реально начинал на идеологической почве съезжать с катушек, хотя заметить это в настоящий момент мог только неплохой специалист в области психологии. Травма, нанесённая сперва крушением СССР, а затем и резкой сменой окружающего мира. Усугублённая показательным таким встраиванием младшего брата в изменившийся мир и тем, что это происходит на глазах жены и малолетней дочери. И нет бы воспринять это как козырь, дополнительную возможность, стимул, наконец! Увы, тут та самая «идеологическая несовместимость» сыграла свою роль и играть продолжает. Было б смешно, если бы не оказалось столь грустным.

Бросаю четыре ложки заварки в заварочный чайник и оставляю до тех пор, пока вода не закипит. Четыре? Ну да, ибо «по ложке на человека и ещё одну на чайник» по исконной английской традиции. А уж джентльмены в прошлом знали толк в нормальном. европейском чаепитии. Конечно, если не брать их жуткую привычку добавлять в чай молоко, которое напрочь убивает нормальный вкус. Ну так я не мазохист, чтоб подобной хренью страдать!

Хренью то не страдаю, а вот делами — это совсем другое. Не без помощи Тротила удалось подтянуть пока что к мелким поручениям четырёх любителей острых ощущений, ищущих свое место в новом мире, но пока так и не сумевших найти оное. Доверять всей этоймолодежи — да-да, сам по паспорту юнец, но у меня и мировосприятие другое, к тому же обстрелянность и проверенность того же Тротила и даже Геолога играют важную роль — до чёткой и однозначной проверки не стоило. Вот использовать на подхвате… это совсем иной расклад. Вдобавок со дня на день различных мелочей, которые сам решать не будешь, обещало ощутимо прибавиться.

Проклятье, да уже сейчас эти четверо были в разгонах относительно поиска интересных девочек. О нет, не в плане интимного моего интереса. Тут другое. Та самая тема, которую начал пробивать ещё некоторое время назад, используя в качестве источников информации двух путанок относительно высокого полёта, Диану с Елизаветой.

Обиженных девочек действительно хватало. Более того, кое-кто действительно исходил ядом и злобой на обидчиков, просто не хватало решимости или присутствовала вполне разумная опаска, что любая попытка мести закончится быстро и печально. Упомянутой Ди и Лизой Вике Ласточке действительно повезло выжить, хоть и по чистой случайности. Мёртвой сочли после избиения, только и всего. Добивать же не стали, потому как никаких заявлений в милицию она не подавала, и не думая доверять носителям погонов любого уровня.

Могла ли она вообще кому-либо доверять? А вот это и предстояло выяснить очень скоро, вот прямо на днях. Тут на других не переложишь, лично разговаривать надо. Это поиск бывшей путаны удалось спихнуть на подручных, равно как и вызнавание о том, как её не физическое, а психологическое состояние. Ничего, справились в меру сил и возможностей, с доставленной инфой уже можно было работать.

Возмущённый свист закипающего на плите чайника. Да слышу я тебя, слышу! Выключаю газ и, прихватив исходящий паром сосуд, наливаю воду в чайник другой. заварочный, после чего прикрываю последний крышкой. Хорошо, пусть теперь как следует настоится. Ну и то, что к чаю прилагается. Надо достать и даже малость сервировать. Шоколадные конфеты, пирожные из холодильника — детёныш, он ведь того, большой ценитель, то бишь ценительница сладкого, что абсолютно нормально. Вот и пусть порадуется в очередной раз. Мне несложно, ей только на пользу.

А что на пользу мне будет? Развитие того, что только-только проклёвываться начинает. Просто ожидание — однозначно не мой стиль. Это я про то, что исключительно наблюдение за последней стадией войны между группировками и лишь потом включение в фазу активных действий в связке со Степом — несколько не мой стиль. Вика Ласточка как опытный «образец» — это само собой, но не этим путём единым. Масальский верно подметил, что собирается усиливаться за счёт привлечения новых бойцов. Но у него свои каналы, свои знакомства, наработанные за долгие годы. Плюс где он, там и Шаман с его связями в среде тех ещё старых каратэков.

Что есть у меня, какие связи? Лично у меня практически никаких, не тот человек был Всеволод Милютин. Вася? Уже смешно, ибо его самого ещё тянуть надо до необходимого уровня отмороженности и решительности. Другое дело Тротил, я уж не говорю про Призрака. Вот они имеют немало контактов с решительными парнями, факт. Есть лишь один сдерживающий нюанс — большая часть связей упирается в господ черных копателей, а это народ специфический, да к тому же под руководством Француза находящийся. Вот оно, узкое место, которое нужно расширять.

Способы? Разные и весьма. Следовало помнить хотя бы о том, что многие люди отнюдь не из широких народных масс сильно не удовлетворены тем, что они остаются вне новых возможностей. в частности, то самое студенчество, к которому я вполне отношусь… в определённой мере. Тут проблема во времени. как бы ни странно это не прозвучало. Слишком мало времени прошло с момента краха страны советов, по сути немногим более полугода. Инфляция и безненежье. Отсюда же во многом и следующее вкупе с дебильной «шоковой терапией», проводимой правительством, ещё не успели разогнаться на полную скорость, а потому не все ещё ощутили степень происходящего дурдома. Но начинают ощущать, это и из времени до моего «рождения» помню, и из совсем недавних посещений универа. Бурлит там всё, колышется, крышку котла реально вот-вот сорвать может у очень многих. Вот сейчас пройдёт сессия, начнётся летний студенческий отдых… там то в полной мере их разумы и ощутят уровень хреновости бытия. Ощутив же, более решительные начнут думать о том, как бы им из всего этого положения выкручиваться. А поскольку мозги, как ни крути, есть, то немалая часть найдёт. Вот тогда и… Да, тогда, поскольку пока, увы, рано. Можно лишь делать аккуратные, осторожные подходы. Прощупывать настроения и уровень желания резко менять свою жизнь.

Нужно ли заморачиваться? Однозначно, тут никаких сомнений нет и быть не может. Но не зацикливаться, а пробовать и вне этой тусовки людей находить. В частности, кого-то из числа бывших вояк, да к тому же в чине офицерском. На кой мне такое сокровище? Легализация и прикрытие определённого рода. Какого? Частное охранное предприятие, более известное как ЧОП, или же детективная контора. Ещё с последних лет СССР такие стали открываться, причём часть из них, особенно в столицах, основной и северной, были открыты людьми с, скажем так, сложными отношениями с правоохранительными органами. А вот у нас, в Новиграде, покамест это направление было слабо освоено. О нет, кое-какие структуры уже начинали зарождаться, но именно что начинали, а не успели в полной мере расцвести.

Возможность, хоть и не самая прямая. Прикрывать получение части оружия, что можно носить действительно для самозащиты. Прикрытие объектов, того же казино и точек игровых автоматов, к которому загребущие лапки власти не подкопаются влёгкую. Каналы получения спецтехники вроде жучков, камер наблюдения. иных полезных вещей из сферы высоких технологий. В общем, куда ни кинь, всюду польза с прицелом на долгую перспективу. Требовалось лишь найти человека, который окажется во главе. Ну а обеспечить отсутствие препятствий в регистрации ЧОПа и скорое прохождение бумаг… Я ещё не забыл, кто именно наличествовал среди должников, упоминаемых в расписках, изъятых у ныне покойного Лесника. Были там нужные в данном раскладе персоны, ой как были.

Дзин-нь! Звонок в дверь, и я догадываюсь, кто именно стоит там в ожидании, пока я открою. Упс… Стоило только двери распахнуться. Как в меня врезался мелкий и радостно верещащий снаряд. Оля, чтоб её.

— Мелкая, — вздохнул я. понимая, что с подобным ничего не поделаешь. — Тебе бы с такими талантами в регби или там в американский футбол играть, точно немалых успехов добьёшься.

— А что такое американский футбол и чем он отличается от обычно. а дядь Сев? Ну скажи, а, скажи-скажи!

— Скажу, куда ж я от тебя денусь. А пока марш в гостиную, только обувь снять не забудь, стихийное ты бедствие.

Ф-р-р! Обувка в одну сторону, мелкое создание со встроенным мотором в другую. Вечный, понимаешь, двигатель, непонятно на чём только работающий. И понимающий взгляд Оксаны, этакий даже малость сочувствующий.

— Отлично выглядишь, Ксан. Вот реально отлично, — произнёс я, внимательно глядя на девушку. — За последние пару недель реально посвежела, энергии внутренней добавилось. К этому бы ещё отсутствие нервотрёпки, совсем идеально было бы.

— Ой, ты уж скажешь, — отмахнулась уже снявшая туфли Ксана. — В школе оболтусов хватает, не уследишь, а значит и нервы. Дома дочь, муж… Но да, беспокойства меньше стало, теперь не думаю о ценах, которые всё выше и выше. Ещё бы Михаил о чём не надо не задумывался.

И помрачнела так заметно. Ага, понимаю. Но пока речь немного не о том. Или уже о том? Та-ак, а что в гостиной творится? Ну ясно, мелкая уже успела добраться до компьютера, который включила и сейчас неумело пыталась найти нечто интересное именно ей. Пришлось помочь, сопровождая действия конкретными такими пояснениями. Включить сам компьютер — это лишь половина дела. Требовалось запустить оболочку, найти нужный путь к директории, запустить соответствующий файл. Это ей не игровую приставку включить, тут всё сложнее, но вместе с тем и важнее. Пускай хотя бы минимум знаний получает таким вот образом. Будущее как раз за высокими технологиями.

Потерпев минут пятнадцать очередную порцию «почемучек» и рассказов о собственных детских проблемах, удалось всё ж переключить внимание ребенка на красочные декорации компьютерной игры. Оставить рядом с мышью и клавиатурой кружку с чаем, конфеты в вазочке… и осторожно так свалить на кухню вместе с Оксаной. Почему именно на кухню? Ну не в спальню ж, право слово, к тому же там… не особо чисто. В смысле, хоть и чисто, но не до идеального состояния, а я всё ж перфекционист в какой-то мере, да и крайне чувствителен в плане производства предельно благоприятного впечатления на всех прекрасных дам. Вдобавок и кухня у меня тут как бы не убогая, а очень даже неплохо обустроенная. Хлама вроде табуреток и покоцанного стола точно не водится. Точнее сказать, водилось, но было безжалостно выброшено, а взамен привезена нормальная мебель. Не сам затевался, понятное дело, всего лишь заплатил, лишь проконтролировав, чтоб всё устроили быстро и качественно. Ещё бы полный ремонт провести, но это когда квартира из съёмной станет собственной. Очень скоро станет, если, конечно, какого-нибудь форс-мажора не случится.

— Вид у тебя всё равно усталый, — подметила Оксана, поскольку знала мое, хм, тело вот уже далеко не первый год. Плюс профессия учителя, она также способствовала наблюдательности. — Я в то, чем ты занимаешься, не лезу. Хотя и хотела бы знать. Просто беспокоюсь.

— Понимаю. Только моя осторожность и хорошо развитое чутьё на любого рода угрозы, они всегда при мне, можешь в это поверить, — поневоле улыбаюсь, наблюдая за мимикой девушки. — Ничего тупого и примитивного, никакой дурной уголовщины, — только так, то есть говорить правду, но не всю. Дурной уголовщины я реально избегал и избегать буду. — Восхождение наверх по деловой линии. Бизнес, по новомодному выражаясь. Сейчас закладываем основу, а это дело действительно хлопотное. Серьёзное. требующее постоянного пригляда.

— И что же это за бизнес?

Вертит чашку в руках, глаза то на меня, то в стол, то потолок осматривает, который, к слову, тут действительно не ахти.

— Конгломерат. Нечто вроде помеси развлекательного клуба, ресторана и игрового зала. Частное охранное предприятия, для которого, впрочем, ещё людей поискать нужно, особенно на роль формального главы. Да чтобы с армейским прошлым. Небольшой частный таксопарк, который будет вызываться по телефону и работать нормально, а не как та хреновина, что в советское время из себя нормальную службу изображала.

— Фантазёр и мечтатель! На это ж огромные деньги нужны.

— Не такие и огромные. Нужны знакомства, надёжные партнёры и одновременно мозг, который в голове, а не спинной и не в заднице, как у подавляющего большинства ныне изображающих из себя великих деловаров родом прямиком из страны советов. В лучшем случае они просто фарца, примитивные перекупщики. В худшем… те самые директора заводов, которые гнали откровенный хлам, брак и прочее дерьмо. А если вдруг что нормальное и выпускалось, как на военных заводах, то дизайн имело такой, что пинать и плакать.

— И у тебя всё это есть?

— Для двух частей из трёх, — не собирался юлить я, хотя и заметно приправил всё оптимизмом. — Другое дело, что для частного охранного вот действительно пока никаких намёток относительно «лица фирмы». Оно, лицо, должно быть солидное такое, доверие внушающее и с уже имеющейся репутацией. Вот и ищу, пока, к сожалению, безуспешно. Ну да ничего, справлюсь.

— Знаешь…

— Внимательно.

— Я привыкла изучать жизнь своих учеников. Смотрю на них, смотрю на родителей. Может и удастся тебе помочь.

Ох уж эта наивная вера в то, что сложности кадрового вопроса решаются легко и просто. Удерживаюсь от скепсиса в голосе, не даю даже улыбке проявиться на лице.

— Пробуй, Ксан, я буду только рад, если вдруг удастся откопать кого-то подходящего. Однако…

— Не доверяешь жене своего брата? — ирония, мягкая такая. — Ай-яй.

— Тебе доверяю, особенно желанию мне помочь. А вот критерии выбора нужного человека — это совсем другое.

— Так скажи их. Или это секрет?

— Уж не от тебя точно, — а вот теперь полностью серьёзно, чтоб по дороге не потерялось и не вылетело из одного уха, влетев в другое. — Скучающих по «великой и могучей» стране советов и задаром не надо. Они только мешать способны на должности пусть формального, но руководителя. И верящие в непогрешимость и правильность наших ну очень доблестных ментов тоже не требуется. Ты ж девушка умная. знаешь, что они носители дубинаторов при любой удобной возможности вытворять способны.

Не вопрос, утверждение, идущее корнями к не самому приятному воспоминанию времён студенческой молодости Оксаны. Тогда не она, а её подруга вляпалась, попавшись, будучи в зюзю пьяной, ментовскому патрулю. Изнасиловать то не сподобились, по облапали-общупали-покуражились так, что у девушки реально истерика случилась. Хорошая такая, с припадком. Не исключено, кстати, что именно этот припадок и спас бедняжку от полноценного износа.

Скажете, хула и клевета на доблестную советскую милицию? Уже смешно. Достаточно вспомнить лишь одно дело из многочисленных избиений до полу- а то и полноценной смерти доблестными советскими погононосителями даже не ханыг каких-то, а вполне себе прилично выглядящих людей, несмотря на наличие документов и отсутствие первоначальной агрессии. Зачем? Покуражиться, почувствовать власть… ну и карманы обшарить, разумеется. Случаев было… немеряно, хотя огласку получила лишь малая часть, но особенно приснопамятное «убийство на Ждановской», когда пьяные в дупель ментозавры избили, а затем тупо добили аж целого сотрудника КГБ в немалом майорском чине. И это несмотря на то, что ксива у гэбиста была при себе, ага.

Исключение? Три раза ха-ха! Тогда после проверки озлобленные гэбисты, преодолевая титаническое сопротивление МВД, провели таки проверку одних лишь столичных ментов. в результате чего вскрылись избиения, грабежи, убийства… Сотни «доблестных ментов» полетели кто из органов, кто прямо под статью и на зону. И это опять же при полном и жутком сопротивлении, отмазке всех, кого отмазать удавалось.

Так что те, кто умел мало-мальски думать, читать между строк и делать правильные выводы, особым доверием к милиции сроду не страдали, а уж если сами или кто-то из их окружения попадал в печальные ситуации, так и тем более.

— Понимаю тебя. Сев, — тут Ксана, протянув руку, попыталась навести беспорядок в том, что было относительно похоже на причёску. — И ты бы подстригся по нормальному, а? А то как этот, неформал. Только кожаной куртки с заклёпками и железных побрякушек не хватает.

— Стиль несколько иной предпочитаю, более, скажем так, внушающий широкому спектру людей. Ты лучше скажи, как там мелкая, помимо игровой приставки чем-то занимается?

— Подружки, куклы, даже книжки. Ну и фильмы с видеокассет, то есть мультики в основном.

— Тоже занятие. Знаешь, а ты попробуй ей кое-что на инглише, без перевода ставить. Я притащу несколько мультящных кассет. Ей полезно будет язык изучать таким вот образом. Хотя сперва, сама понимаешь, ты вынуждена будешь ей малость переводчиком поработать. Зато интереса куда больше, нежели от обычных учебников. Дескать, сперва несколько серий с переводом, а потом на оригинале. Ну не удалось достать продолжение интересной мультяшки на нашем, только исходный вариант. Прокатит, ведь дети, они в её возрасте дове-ерчивые.

— Как будто это плохо… Хотя, — осеклась Оксана. — Ты прав, жизнь то действительно меняется. А мультики, давай так и попробую. Язык Оле пригодится. Это мы его в школе учили и так особо хорошо и не выучили. Теперь я жалею.

— Я немного тоже. Са-амую малость. Ладно, давай к мелкой переместимся, а то ведь сама сюда притопает. Громко и требовательно, знаю я её.

В моих словах, обращённых к Оксане насчёт планов на развитие, не было преувеличения. Игорный бизнес — это понятно, на то и была договоренность со Степом и Шаманом. Уверен, что меня постараются задвинуть на второстепенную роль, однако… тут многое будет зависеть от того, как именно удастся себя поставить в плане ресурсов и возможной пользы к моменту, когда начнётся собственно реализация планов.

ЧОП? Тоже понятно, на кой он сдался, уже не раз в голове прокручивал. Зато пусть небольшой, из десятка машин, но таксопарк — это уже не столь очевидная выгодна. Не в финансовом плане, поскольку тут этот аспект не на главных ролях. Что тогда? Передвижение и слежка за кем угодно и когда угодно, при этом оставаясь незамеченными. Кто обращает внимание на таксиста, ждущего заказа? Не особо большое количество людей. Да и если кого прихватят, то есть шанс отмазаться, причём аж несколькими способами, некоторые из которых довольно хитровывернуты для этого места и… времени. Та же милиция покамест не привыкла к действительно нешаблонным действиям, что однозначно стоит учитывать.

Планы, всюду планы. А куда деваться? Если уж попал в колесо азарта не игрового, а по жизни, то беги, чтоб кости не переломало… или спрыгивай на обочину, серую и скучную. Только последнее явно не моё. Совсем-совсем не моё!

Кстати, интересно, а что люди государевы думают о том, что вот уже не первый день творится в и так не шибко спокойном Новиграде? Эх, этого в полной мере мне точно не узнать. А оно было бы полезным, зуб даю.

Интерлюдия

Интерлюдия

«Убойный» отдел УВД Новиграда был, как и все последние месяцы, в состоянии, лучше всего характеризуемом словами «пожар в борделе во время землетрясения». Развал СССР и образование РФ уже многое изменило. В том числе штатное расписание, оформление бумаг, от которых и оперативникам никуда не деться, да и много чего другого тоже поменялось. Но это ещё ладно, это можно было бы пережить, останься прежней сама работа. А она… она стала гораздо более опасной. Даже в сравнении с временами короткой, но тоже запомнившейся «перестроечной» эпохой.

Начальник «убойного», подполковник Руслан Маричев, помассировав пальцами виски, пытаясь хоть так немного унять лишь усиливающуюся к вечеру головную боль, посмотрел на настенные часы. Те, как им и полагается, с полной бесстрастностью показывали истину, то есть без пяти семь вечера. Рабочий день успел закончиться, однако… Само понятие рабочего дня среди оперов, а тем более «убойщиков» было весьма относительным. Начальство же… ну а что начальство? Сам Маричев стал начальством как раз на гребне новой волны аккурат после новогодних праздников, сменив отправленного на пенсию предшественника. Тот вроде и мог оставаться на своей должности ещё лет пять-семь, но… Очень уж явно и громко поддержал ГКЧП, а этого ему забывать не собирались. Точнее сказать, воспользовались случаем, чтобы убрать и с должности, и вообще из органов.

Сам Маричев? Да, он поддерживал прежнюю власть, а от новой был ну совершенно не в восторге, но хватило осторожности держать язык за зубами, выждать, чем кончится дело. Вот и выждал, вот и дождался. Более того, сумел сохранить хорошие отношения как с людьми прежнего начальника, так и с более молодыми операми… не только своего теперь отдела. Очень важное достижение. учитывая то, что органы с начала года даже не лихорадило, а кидало то в жар, то в холод от всего творящегося внутри и снаружи.

Это раньше штатное количество оперов позволяло сдерживать уголовников. Именно сдерживать, ведь с началом проклятой перестройки они полезли изо всех щелей. Причём новые были стократ хуже старых. У «воров», у тех хоть страх перед властью был, да и оставался даже сейчас. Имелись способы воздействия на особо наглых, да такие, что те могли в прямом смысле слова жизнью расплатиться. И при этом они, милиция, были как бы и ни при чём, поскольку негласный приговор привели бы в исполнение такие же уголовники. Да, были возможности и пока ещё есть. Но не против всех! Эти новые «спортсмены», «афганцы», просто непонятно из кого состоящие банды, называющие себя бригадами и группировками. Немудрено, что от них голова болит всё сильнее и сильнее.

Да, болит! Особенно когда за последние несколько дней в городе творится чёрт знает что, разгорелась самая настоящая война между пока двумя бандами — хоть и из числа наиболее крупных — но способная втянуть в свою орбиту и пока что нейтральных уголовников. Очень уж много крови уже пролилось, очень уж велика злоба и нет почти никаких шансов, что все эти упыри угомонятся… или хотя бы перестреляют друг друга.

Скрип двери и знакомый, но уставший голос одного из его оперов, давнего знакомого, с которым вот уже почти пять лет вместе работали:

— Руслан Михайлович, к вам можно?

— Пришёл, так заходи. Не стой в дверях, Олег.

Капитан Олег Богомолов, хорошо зная привычки начальства, тихо, аккуратно притворил за собой дверь. По одному виду подполковника понял, что у того и голова болит, и вообще он сильно не в духе. Но обстановка… и полученный ранее от него же приказ — они требовали доложить, причём незамедлительно. Капитан подошёл к столу, за которым сидело непосредственное начальство, вытянулся было по струнке, но увидев, что подполковник лишь отмахнулся, показывая жестом на стул, не стал разводить официоз. Опустился на предложенную мебель, попутно в очередной раз подумав, что хорошо бы тут всё поменять на не такое… неудобное. После чего произнёс:

— Группировка убитого вчера Бориса Красникова по кличке Грек продолжает додавливать этническую преступную группировку Алиханова, более известного как Моджахед. Ставка последнего на убийство лидера врагов провалилась. Надежды, что приезжающие из Москвы законники Матрос и Башня остановят войну, тоже не осталось. До убийства Грека это было возможно. После… Если «воры» не отомстят, то их сочтут ослабевшими Рыжий и Кардан, а там и остальные подключатся, отнимая у прежних хозяев всё, до чего дотянутся.

— Кто?

— Сперва Бекас и Гиви Толстый, а затем и Окулист. Он и вовсе готов взять под себя как городскую наркоту, так и трафик. Тот кусок, что идёт через город. С остатками таджиков он договориться сможет. Единоверцы все-таки.

— Разные ветви ислама, — поморщился Маричев. Может договорятся. Может нет. Но нас сейчас должно волновать другое.

— Облава на этих обнаглевших урок? — предположил капитан. — ОМОН нам дадут, но сумеем взять лишь обычных бойцов. И те… Адвокаты эти, они быстро вытащат большую часть. А в пресс-хаты забросить — это тоже сложно. Были б это из новеньких — тогда легче. А эти… Но всё равно можно попробовать.

Начальник «убойного» лишь поморщился, явно будучи не в восторге от предложения подчинённого. Вместе с тем не стал скрывать причины озабоченности и недовольства;

— Мелко плаваешь, Олег, мелко! Что, ты думаешь, я не готов отдать приказ парням из ОМОНа, чтобы те отмудохали всех, кого сумеют найти? Не хватит решимости бросить этих ублюдков в СИЗО и держать там минимум пару суток, пока адвокаты суетятся? Даже за это время можно выбить из этих охамевших тварей все, что только выбивается, вместе с соплями, слезами и дерьмом. Да только что они скажут то? Я не уверен, что и готовые занять место Грека Буба и Топор понимают, что происходит. Считают, что понимают — это да, но вот не верю я, что всё так просто.

— А что тут сложного, Руслан Михайлович? Сцепились две банды уголовников. Ну крупные, да; ну стреляют так, что Чикаго из штатовских фильмов про мафию на ум только и приходит. Так сейчас везде так, в столицах особенно. А у нас тоже город немаленький. Миллионный и даже больше.

— Когда же ты не только с пистолетом бегать и обычных урок колоть, а ещё и мыслить научишься, — тяжко вздохнул подполковник. — Ты же у меня самый надежный человек, я на тебя рассчитываю, если удастся вверх ещё на ступень шагнуть.

— Я это, триш подплковник… всегда готов учиться, вы же знаете.

— Знаю, Олег, потому с тобой и разговариваю как сегодня, так и в другие дни. Отвыкай ты от этого своего бежать-стрелять-хватать, оперу нужно и своей головой работать, а не на следаков надеяться. Они тоже могут… да, могут не радостно удивлять.

Есть глазами начальство — вот что сейчас совершенно искренне делал капитан. Сколько в этом было натуральности, сколько наигрыша — Маричев даже задумываться не собирался. Предпочитал перейти к делу, объясняя ретивому, но пока не умеющему смотреть на несколько шагов вперёд и несколько же метров вглубь капитану, что ему, как начальнику «убойного» и просто опытному оперу не нравилось в происходящем в Новиграде.

— Неправильная это война, капитан, Она не должна была начаться так и разгореться в столь ожесточённую с гибелью Грека и тех двоих, кто действительно мог его заменить.

— Линь и Лесник? Думаете, Лесника тоже Моджахед уконтрапупил?

— Я не упоминал Алиханова, Олег. Лишь то, что все три смерти связаны другс другом. Сам сперва сомневался, но когда узнал не просто о смерти Грека, но и лично побывал на месте взрыва, вот тогда всё и сложилось. Лесник, Линь, Грек — все смерти разные, но чувствуется одна рука. Опытная рука, за которой стоит некто, умеющий планировать и следить за исполнением этих своих планов. Ох-х…

— Что такое, Руслан Михайлович?

— Голова, она всё болит и болит. Ты это, Олег, чайку что ли вскипяти. Крепкий, он помогает, особенно если с коньяком. Не внутрь, а по соседству. Там, в сейфе, у меня бутылка притаилась, тоже достань, будь другом.

Поставить электрочайник, найти заварку и, открыв выложенными на стол ключами сейф, где и правда стояла почти полная бутылка неплохого армянского коньяка — к этому капитан привык. К тому же понимал, что и ему пару рюмок выпить удастся, лимоном нарезанным закусывая, благо подполковник ничего против подобного да после официального окончания рабочего дня в принципе не имел. А головная боль… каждый снимает эту частую спутницу опера по-своему. Одни предпочитают коньяк или иные напитки, подешевле и попроще; другие налегают на аптеку, которую порой тоже «провожают» в дальнюю дорогу чем-то алкоголесодержащим. Трезвенников в их отделе не имелось, да и в соседних это были очень редкие птицы, вроде белых ворон. По крайней мере, после первых двух-трёх лет этой хлопотной работы так уж точно.

После стакана дегтярно-чёрного чая с лимоном и не самой маленькой рюмки коньяку Маричева малость отпустило, обруч, сжимавший голову, разжался, а мысли, что характерно, потекли куда более свободно. Заодно и произносить слова стало легче, звуки уже не вызывали болезненного отклика в черепе.

— Алиханов, он же Моджахед, прост, хотя и жесток, и опасен. Он… предсказуем и не способен к чему-то неожиданному. Как и Грек, будем честными, — подполковник вертел в руках опустевшую рюмку, а на краю сознания копошилась мысль о том. что где она порция коньяка по назначению прошла, там и для другой свободное место найдётся. — И тут похищение и последующее убийство Лесника и его подручных. Большая потеря для Грека, но чего не бывает. Да, Олег?

— Лесник многих успел разозлить, — отозвался капитан. — Выбивал долги, которые часто сам же и создавал. Организовывал обнос богатых квартир, а пострадавшими, случалось, были и те, кто мог пожаловаться. И совсем не нам, другим, кто решает такие обиды быстро и вне любых законов. Такое с «лесниками» случается.

— И я так подумал. Один из пострадавших мог тряхнуть мошной и нанять профессионалов. Тех, которые использовали спецсредства, чтобы выкрасть лесника из квартиры его любовницы, а потом тем или иным способом выманить и остальных, после чего уничтожить всех разом. Это не простые громилы со стволами, даже не отставники из обычных войск.

— Газ?

— Не только. Ещё тактика, использование оружия, которое не оставит никакого следа после себя. Не исключаю, что среди исполнителей был спец из ГРУ, им нечто похожее, как я слышал, преподают для действий во враждебной обстановке при необходимости не оставлять никаких следов. Но это что касается убийства банды Лесника. Один случай — это случай. А вот два и тем более три…

Начальник «убойщиков» малость призадумался, в то время как его подчинённый предпочёл сохранять молчание, не решаясь мешать тому. кто понимал в подобном куда больше его самого. И вот снова слова.

— Линя убрали так, чтобы было видно, наглядно так. Вот он обычный обстрел автомобиля в подходящем месте, вот труп одного из нападавших, нам известного, на котором четыре доказанных трупа висят. И сразу же война между Греком и Моджахедом… Тьфу, Красниковым и Алихановым! Я уже сам скоро только их прозвища употреблять стану. Главное, чтоб не на заслушивании перед городским нашим начальством. Генералы такого точно не одобрят.

— Но вы сами говорите сейчас, что убийство Линя прямо идеально укладывается в версию, нами же и выдвинутую. Алиханов отдаёт приказ своим бойцам убрать правую руку Грека, его финансиста, который ценен и важен… был.

— Да, и так могло показаться. Тогда могло. Я принял версию, мы стали её разрабатывать. И что? Где результаты?

— Отрабатываем возможных фигурантов, допрашиваем зракомых жертвы и оставшегося на месте преступления убийцы…

— То есть воз и ныне там.

— Заказные убийства, они редко когда быстро раскрываются, если по горячим следам хотя бы исполнителей взять не удаётся.

Начальник «убойщиков» только покивать и соизволил. Вроде как понимаю, сочувствую, но вместе с тем одобрить такое не могу из-за низкого процента раскрываемости. Хотя иных методик у него тоже не было. Зато имелись догадки, коими он и делился со своим помощником и главной креатурой в отделе.

— А теперь к третьему убийству, к Красникову. Официально экспертиза ещё не готова, но я позвонил нашим умникам, так они в шоке. Взрывчатка — не обычный тротил, нечто индивидуальное, такое в массовое производство не пускают. Помесь обычного пластита с кумулятивной частью и каким-то катализатором, усиливающим мощность. Направленный взрыв и предварительный прожиг металлической преграды. А ещё следы электромагнита. Понимаешь?

— Не очень. Разве что то, что взрывник хороший поработал.

— Магнитная мина! И опять же отсюда растут уши спецвойск. Я опять же о таком слышал, но уже от другого человека, из мореманов. Вот представь, идёт по морю корабль, а со дна, почуяв массивный металлический объект, активируется, а потом всплывает и прилипает к днищу та самая магнитная мина. Прилипает и… взрывается или сразу, или спустя какое-то время.

— Или по радиосигналу!

— Во-от, Олег, наконец ты начал соображать. Не берусь утверждать, зарплату с премиями на такое не поставлю, но подобное в случае с Красниковым-Греком могло произойти. Вот и подведём итоги. Лесника устранили тихо, но нагло. Потом пауза, они чего-то ждали. После этого погибает Линь, тем самым делая неизбежной войну группировок. А ещё спустя некоторое время наступает черёд Красникова. Вопрос в том, зачем была нужна его смерть, кому она требовалась… кроме Моджахеда?

— Бубе или Топору? Они могли хотеть занять его место.

Выражение тоски и неприятия услышанного, вот что появилось на лице подполковника сразу после прозвучавших слов.

— Буба? Он не только видом на гориллу похож, но и внутри черепушки столько же разума. Незаконченных семь классов и ничего больше за душой, кроме сроков и звериной силы с жестокостью. А Топор… Этот поумнее, но вершина его способностей — два мокрушника со стволами в подъезде. Или, если озарение накроет — нанял бы стрелка со снайперкой, посадив его на подходящую крышу. Нет, если они и замешаны, то их втёмную использовали. Кто-то, кому надо было… Вот что им надо было, капитан?

— Если не свалить Грека, то расчистить территорию, освободить хлебные места, которые занимали что Грек, что Моджахед?

— Или только один из них важен. Может копали под Алиханова, может под Красникова, но сделали это так. что обвинить в этом никого не получается. Алиханов очень громко пищит, что он не при делах, что он никого из группировки Красникова и тем более его самого не заказывал, что он только защищался. Но ему не верят и никогда не поверят. Репутация у этого человека настолько плохая, что если он будет говорит про солнце за окном, нужно посмотреть, не врёт ли, а только потом соглашаться.

— Убедили, Руслан Михайлович. И складно, и смысл прослеживается. Но это я, а начальство? Ему доказательства подавай, это даже как версия может не пройти.

— А сейчас рано. Молчим, сидим, ждём. И собираем информацию. Пусть все наши трясут агентуру. Настоящую, а не ту, которая для виду. А уж я и своих должников, и тех, кого мой предшественник на крючке держал, потрясу. Вот они где у меня!

Сжатая в кулак рука и угрожающий тон были не просто так, не пустым сотрясением воздуха. Капитан Богомолов о многом догадывался, в том числе и о конкретных личностях, что давно или не слишком попались в сети сразу двух оперов, нынешнего и прошлого начальников «убойного» отдела. И это были имеющие вес в криминальной среде люди, блюдущие воровской «закон», а потому привыкшие договариваться с властью тем или иным образом, помнящие о том страхе, который был впитан ими даже не с первой отсидки, а до неё, с рассказами проводников в блатной мир.

— И если вы их получите, нужные сведения, что тогда. Руслан Михайлович?

— Тогда и посмотрим, как действовать. Если это блатные шалят — их вразумить несложно. Если новые… Давно пора и им показать, что на них тоже управа найдётся. Помнишь знаменитые «сучьи войны», которые хоть и давно случились, но память среди уголовников о них до сих пор живёт?

— Вы же и рассказывали. Такое, о чём некоторые и не догадываются.

Тут капитан Богомолов не льстил своему начальнику, а говорил самую настоящую правду. Дело всё в том, что подполковник Маричев был, так сказать, потомственным носителем погон. Только дед его в своё время успел послужить в тогда ещё ОГПУ, а затем НКВД, отец же изначально пошёл по тюремной линии, в итоге дослужившись до начальника оперчасти здешней, новиградской тюрьмы. Страшненькой тюрьмы, негласно называемой Ромбом по причине похожести сверху на эту геометрическую фигуру.

Так вот, именно это позволило нынешнему начальнику «убойщиков» не просто с самого начала карьеры получать опыт, но и подарило немалое число отцовских связей. А ещё должников, а ещё немалое количество компромата на блатных, которые при всей своей внешней и показываемой независимости на деле занимали насквозь уязвимую позицию. Маричев ещё в бытность простым курсантом знал об уголовном мире такое, о чём иные опера узнавали значительно позже, а в некоторых нюансах и вовсе могли оставаться в неведении годы, а то и десятилетия. Да уж, далеко не все секреты получают распространение даже среди своих. Вдобавок, свои своим рознь. Ведь тюремные опера и опера просто — это две совершенно разные ветви, со своей спецификой, психологией, методами и получаемыми результатами.

Неудивительно, что отец Руслана Маричева, Михаил Маричев, дослужившийся к моменту отставки до полковника, знал о тех самых «сучьих войнах» очень много, в том числе и о результате, к которому они привели. И о самом процессе оных, во время коего были физически уничтожены — по большей части абсолютно внезаконными способами — те представители блатного мира, которые принципиально не желали во всем, пусть частью и тайно, подчиняться властям как за колючкой. Там и вне её.

— Значит, помнишь. Молодец, Олег. Не думаешь, что обстановка может сложиться похожая на ту? Только теперь не «воры» и «суки», а «воры» и «братки», причём у «воров» главная сила не на воле, а за решёткой. Там они короли… если мы им даём ими быть.

— Не только мы, но и…

Капитан осёкся, когда до него дошёл полный смысл сделанного подполковником намёка. Учитывая имеющиеся у Маричева связи среди как тюремных оперов. так и прочего тамошнего персонала, можно будет добиться многого. И не в частностях, а в целом.

— Тогда это уже не только эти убийства, но и вообще… Вы хотите?..

— Я хочу многого, Олег. И прежде всего навести такой порядок, который был раньше. Тот, на который вылили так много ведёр грязи под всеобщие аплодисменты эти, перестраивающие. Без «сильной руки» нельзя, а все эти демократии, права человека и прочее — в прошлом вбили в глотку болтунам вместе с зубами, вобьём и ещё раз. Не сейчас, так несколько позже. Ты как, со мной или?..

— С вами, Руслан Михайлович, конечно, с вами, — мгновенно, не задерживаясь с ответом ни на секунду, произнёс Богомолов, преданно пожирая глазами начальство и теперь уже чуть ли не официального покровителя. — Приказывайте, а я сделаю всё, что будет нужно.

Глава 5

Глава 5

Что такое лето? Во-первых, однозначно хорошее настроение чисто на психологическом уровне, которое появляется ещё с самого раннего детства. Ну вроде как каникулы, отсутствие осточертевшей за долгие месяцы школы, тёплая погода, возможность выбраться куда-то за город и так далее и тому подобное. Во-вторых, в Новиграде погода в летнее время действительно радует. Ни тебе обложных дождей — они бывали весной и осенью, но никак не в летнюю пору — ни реально иссушающей жары, как в не столь уж и далёких областях. Своего рода микроклимат плюс близость не самой маленькой реки, они давали летом необходимую, но не избыточную влажность и мягкость, отсутствие реально высоких градусов. В общем, благодать, с какой стороны ни посмотри!

Факт, не требующий дополнительных доказательств. И даже для озадаченных сессией студентов есть ощущение, что их невзгоды вот-вот закончатся, стоит лишь самую малость потерпеть. Кому-то это удается. Другие… Впрочем, не о них речь.

Лично я был рад первому дню лета. Вот реально рад, без малейшей тени иронии. Это несмотря на то, что многочисленные дела и хлопоты не то что не уменьшались, а готовы были завалить меня по самую маковку. Почему тогда? Всё очень просто — поняв, что немалую часть его басмачей завалили, а остальные кто разбежался, кто ещё продолжал непонятно на что надеяться — Муртаза Алиханов по погонялу Моджахед скрылся из города. По слухам, убрался в родной Таджикистан, искать там помощи и защиты, чтобы потом, получив оную, вернуться обратно. Верили ли в это? Кто как, но лично я склонен был считать, что если его в родных аулах не придавят поясом от халата или попросту голову не отрежут в назидание — непременно постарается вернуться. Слишком уж на вкусном и большом куске пирога по новиградским и не только меркам сидел Моджахед.

Слух о том, что главный таджик города свалил в направлении Средней Азии, всплыл лишь вчера вечером, но уже сейчас, на следующий день, стало очевидным — это конец войны, завершившейся полным разгромом таджикской группировки и капитуляцией её остатков на милость победителей. Разумеется, всё это по криминальным меркам, без каких-либо документов и прочих формальностей. Большая часть контролируемых моджахедовцами «точек» переходила под контроль обезглавленной, но еще относительно мощной группировки покойного ныне Грека, ну и остальные успели кой-чего ухватить.

Кто и что? Бекас, Рыжий, Кардан, Окулист, даже Гиви Толстый — все постарались. У потерпевшей полный разгром этнической ОПГ если что и оставалось, так са-амую малость и то по причине того, что некоторые источники дохода чужакам вне диаспоры в принципе невозможно было взять под свой контроль полностью. Ну не мог не принадлежащий к данному этносу целиком и полностью вникнуть в их внутренние дела, приносящие не столь значительную, но всё ж прибыль.

Потому собственно таджикские криминальные дела-делишки однозначно останутся, но сами остатки моджахедовцев на немалый срок займут сугубо подчинённое положение. Подчиняться победителям и просто показавшим силу они вполне себе готовы, благо опыт, в том числе и генетический, в избытке имеется. Да и некто Аксакал, по сути являющийся сейчас, после бегства Моджахеда, наиболее влиятельным и безопасным среди оставшихся, всеми силами показывал готовность… Не дружить. Ясен пень, а служить. Был бы хвост, он бы и им повилял, но за отсутствием оного органа приходилось обходиться сладкими словами и уверениями, что вот на всё-всё готов. Верить ему не верили, но использовать соглашались. Некоторое время точно. А там либо оставят на части хозяйства, либо… «неожиданными» смертями мир криминала не удивить. Вот от слова совсем не удивляются очередному трупу, особенно из числа тех, кто до этого оказался не на той стороне.

Единственное, что осталось не прибранным к рукам — это наркобизнес. Не на территории Новиграда, конечно. Я имел в виду собственно самую важную его часть — собственно трафик, проходящий через наш город. Афганский транзит, он такой, стоящие во главе оного люди работали не со всеми подряд. Слился Моджахед? Бывает, подобные накладки были неприятностью, но не неожиданной. Только переговоры о том, кто именно заменит его на провисшем участке, должны были вестись специальным эмиссаром, прибытие которого ожидалось в скором времени. С кем он будет говорить? Степ был почти уверен, что прибывающие из столицы Башня и Матрос — оба, если что, воры в законе, из числа реально авторитетных в блатном мире — будут с этим самым эмиссаром разговаривать. Не они одни, полагаю, но и они тоже. Ну а влияния Степа должно хватить. Не для присутствия на встрече, конечно, но на то, чтобы узнать, о чём именно там шла речь, какие вопросы поднимались и к чему в итоге пришли.

Важность лично для меня? Прямая. Наркобаронов, кем бы они ни были, надо знать. Не праздного любопытства ради, а для того, чтобы при удобном случае как следует врезать по уязвимым местам. Наркота — зло абсолютное, сферическое в вакууме, с которым в принципе нельзя мириться. Сделаешь хотя бы шаг в сторону компромисса с этой заразой — спустя некоторое время и сам не заметишь, как за первым шагом последует второй. третий, дцатый… И вот ты уже сам торгуешь этим дерьмом или же прикрываешь тех, кто этим занимается. Были, хм, прецеденты, причём далеко не единичные.

Нет уж, такое дерьмо непременно выжигать и желательно как минимум напалмом. Как товар, так и продавцов всех уровней. Они то великолепно знают, что торгуют горем, смертью, мучительной, растянутой на месяцы и годы агонией. Призрак опять же порадуется… в очередной раз.

Призрак. Да, этот человек уже показал, что важен, эффективен и полезен что сейчас, что в перспективе. Тут и его довольно мрачная репутация, и связи среди черных копателей, которые ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов, и достаточный багаж знаний с умениями для не только выполнения поставленных задач, но и проявления разумной инициативы. Именно он, опалённый жизнью, но сумевший не сломаться, сохранить хотя бы часть себя, дал мне интересный совет, до которого я и сам должен был додуматься куда раньше. Относительно чего совет? Насчёт уже подгорающейнеобходимости решения кадрового вопроса, пусть пока и на низовом уровне.

Отбирать людей по одному, предварительно хорошо и качественно их проверяя — это, конечно, правильно, тут он возражать и не пытался. Равно как и относительно желательности прочёсывать частым бреднем собственное окружение, включая дальнее. Но вот относительно рекрутирования тех, кто до поры до времени окажется на «испытательном сроке», будет выполнять не требующую особых умений и высокого доверия работу — тут иной расклад.

Кто нынче идёт в сферы, находящиеся на грани и за гранью законов? Правильно, те люди, которых категорически не устраивает окружающий их мир, кто хочет получить от жизни по максимуму. Государство то как не давало ничего подобного по большому то счёту, так и не даёт. Зато при распаде страны советов и особенно после её окончательного краха появилась возможность самому взять то, что раньше было принципиально невозможно для всех, кроме узкого круга «особо доверенных товарищей». Вот и начали брать разные, преимущественно с большими кулаками и не особо развитыми мозгами. Именно на них делали ставку многие новоиспечённые лидеры мелких и не очень банд, порой вырастающие до уровня глав полноценных криминальных группировок.

Они делали ставку на один номер, ну а мы, соответственно, на другой должны будем. Внушительные габариты, набитые до мозолей на костяшках пальцев кулаки, внушающие оторопь физиономии — да, понимаю, карта давняя и умело разыгрываемая. Только ведь уже полтора века известно, что: «Господь бог сделал людей разными, сильными и слабыми, зато полковник Кольт уравнял их». Да-да, давно уже прошло время. когда кулаки и грубая физическая сила действительно решали большинство вопросов.Во многих местах прошло, а вот в бывшем СССР, с его омерзительными законами относительно практически полной недоступности оружия для всех гражданских, «право кулака» вновь вернулось на улицы городов и в большей мере так и продолжало жить и здравствовать. Уж в человеческих головах точно. Даже криминалитет новой волны никак не мог до конца отойти от шаблона, будто рядовой боец группировки должен прежде всего уметь с чувством и вдумчиво бить морду всем, на кого босс укажет.

Их заблуждение, которое развеивать лично я точно не собирался. Другое дело — как следует прошерстить разного рода тиры — как старые, что при отделениях ДОСААФа наличествовали, так и новые, просто для любителей как следует пострелять. Дело то простое, если не докапываться именно до спортсменов, которые целеустремленно двигались к разного рода чемпионатам. Этих да, отслеживали тот же Кардан или там Толстый, порой подкатывая, делая предложения, если кандидат подходил по их критериям. Критерии же порой бывали те самые, с упором на «физику».

Ай, ладно, этим всем лично я не занимался. В смысле, сам не бегал и не искал. Зато что пришлось делать самому, так это участвовать в переговорах Степа относительно открытия столь желаемого им казино. С кем? С одним из должников ныне покойного Лесника, разумеется. Точнее сказать, с отцом проигравшегося в пух и прах парня, который, на минуточку, трудился одним из заместителей мэра нашего славного города.

Виталий Леонидович Кущин, вот как звали сего представителя новой власти, лишь недавно устроившего свой зад в начальственном кресле. И как раз к нему в гости Степ сегодня и собирался нагрянуть. Мог бы и домой, но «почему то» видный новиградский чиновник не горел желанием принимать у себя на дому представителя криминалитета. Вот летнее кафе неподалёку от набережной — это совсем другое дело, на такую точку рандеву Кущин согласился. Правда, предупредил, что будет не один а с шофёром и даже охранником. Дескать, времена нынче неспокойные, а потому он не чувствует себя в полной безопасности, особенно после той стрельбы, что только-только начала утихать.

Ну-ну! Не абстрактной стрельбы опасался вице-мэр, а конкретно того, что Степ — о биографии которого Кущин наверняка заранее осведомился — может не только добрым словом воздействовать, но и куда более естественными для нынешнего криминалитета методами вроде паяльника или там совсем примитивного «раз-два по морде». Зря опасался, ибо только совсем уж безбашенная отморозь рискнула бы так наезжать аж на целого мэрского зама, но… пусть как хочет, так и развлекается. Нам от этого хлопот не прибавится.

Нам? Именно так. Отпускать Степа на такого рода переговоры без собственного там присутствия я не собирался. Он мне не друг, не родственник, а всего лишь временный союзник. К тому же вынужденный, а не добровольный. Отсюда и пляшем.

К месту встречи Степ и я подъехали, нонятное дело, на разных машинах. Он на новой иномарке столь уважаемого в криминальной среде чёрного цвета. Ну а я… на тротиловской машине в стиле ретро, которая одновременно и выделялась из общего фона, и вместе с тем тюнингом и ухоженностью в целом показывала, что тут именно стиль, а не стеснённость в финансах.

Сопровождение? Тот самый Тротил, готовый, случись что, хоть стрелять, хоть особо сильно взрывающимися подарками разбрасываться. Плюс остающийся за рулём новичок, Алекс Болтянский, он же Болт. Тоже вроде как чисто формально тусовавшийся с черными копателями, но на деле просто парень у которого в заднице не шило, а настоящий перфоратор, не дающий и дня высидеть спокойно. Он по факту и сам не знал, что ему нужно и по какой причине. Проверенный и доверенный? Вовсе нет, всё это ему только предстояло. Вот и сейчас он всего то и должен был сидеть за баранкой и, случись что, обеспечить нам с Тротилом надёжный путь отхода. Один из таковых, если быть совсем честным.

— Не думал, что из студента по основе и копателя по побочке стану ещё и шоферюгой, — никак не мог заткнуть поток облечённого в слова потока мыслей Болт, уже на подъезде к назначенному месту встречи. — От тетрадки в аудитории до лопаты и земли, а теперь к баранке и рычагу переключения скоростей. Крутая карьера!

— Трепло ты, Болт, — лениво отмахнулся Тротил, явно давно и прочно привыкший к трепотне своего знакомца. — Лекции писать тебе всегда было лень, вечно клянчил и клянчишь у согруппников. Лопату ты если в руках и держал, то недолго и так, просто чтоб понять, что от неё мозоли образуются. А что на родительской даче, что на местах давнишних боёв — тебе ж оно без разницы.

— Ага, ты прав. Люблю держать руки в чистоте. Кто не любит, тот не в универ идёт, а в шарагу. Хотя любят не любят, мозга то всё равно у них нет, вот только «бери больше — кидай дальше» и остаётся.

— Ты сам смотри не вылети с курса, — усмехнулся мой приятель. — Так, стоп, вот тут тормози и пристраивайся так, чтоб можно было быстро рвануть, случись что. Догоняешь?

— Не пальцем деланный,- и, обращаясь уже ко мне, Алекс уверил. — Всё сделаю, как и надо, босс. И мотор не глушу, и смотреть по сторонам обещаюсь. Если что, как и приказали — набираю нужный номер.

Киваю. Дескать, всё верно запомнил, никаких ошибок. А любовь к болтовне… Тут ещё и «синдром новичка», который просто так никуда не денется и у каждого может по разному выражаться. Вот, например, болтливостью, что даже по меркам самого Болта была явно повышенная. Ну, в сравнении с парочкой наших с ним прошлых разговоров. Ничего, это должно пройти. И вообще, я по возможности стараюсь с пониманием относиться к некритичным особенностям поведения нужных людей. Пока же… «Волжанка» паркуется аккурат в нужном месте, после чего нам с Вадимом только и остаётся, что выйти из салона, оставив Алекса за рулём и в полной готовности.

— А вон и Степ пожаловал, — смотря на упомянутого, цедит сквозь зубы Тротил, который ещё с момента первого знакомства с Масальским относится к катале с этакой толикой пренебрежения. По типу, что если я тогда мог его на ноль помножить, то и теперь отношение менять на принципиально иное не собираюсь. — С ним рядом кто-то другой, не Шаман.

— Уж заметил. Этот и пониже, и куда как менее внушительных габаритов. Наверняка один из обычных бойцов. Не удивлюсь, если будет просто поодаль идти и глазами зыркать на всех, кто к нам близко подойдёт. Распугивать нежелательных элементов опять же. Всё как обычно, всё в порядке вещёй.

Пока я произносил эти слова, мы неспешно так успели подойти не вплотную, конечно, но достаточно близко для того, чтобы прекратить лишние речи. Вежливость и дипломатичность, без них в этой ситуации никуда.

— Salve, Григорий, — Приветствуя, обращаюсь к Степу по имени, чтоб сразу запустить разговор вне криминальных прозвищ и всего тому подобного. — А что наш вице-мэрин, уже подходит к месту рандеву или изволит заставлять ждать своё благомордие?

— Четыре минуты ещё до встречи, — сверившись с часами, процедил Масальский. — Нам до того кафе минуты три идти, если не спеша. Как раз успеваем, пунктуальность соблюдая. И тебе здравствовать, Всеволод.

— Вот и погрядём аккурат в нужном направлении. Твой спутник — лицо с правом голоса в обсуждении, кто-то вроде референта или охрана?

— Николай. Для безопасности. И в машине ещё двое, включая шофёра.

— Логично, спору нет, — соглашаюсь, меж тем уже шагая к летнему кафе, где и должна была состояться встреча. — С Вадимом не знакомлю, ибо вы друг другу уже представлены и знакомство состоялось серьёзное, взаимоинтересное и полезное.

— Ещё бы приятным тогда оказалось.

— Кто прошлое помянет…

— А кто забудет?

— Вот кто забудет — тому вон не один, а сразу два глаза, — охотно соглашаюсь с каталой. — Забывать вообще вредно. Зато сотрудничество у нас хорошее получается, взаимовыгодное, можно так сказать. Вот сейчас гражданина Кущина Виталия Леонидовича тонким слоем тяжёлых обстоятельств раскатаем, да и используем получившееся «тесто» как материал для вкусного и сытного пирога с казиношной начинкой. Благо кое-какие дополнительные шаги насчёт улучшения сего бизнеса я уже и придумал, и скоро воплощать начну.

— Расскажешь?

— В самом скором времени, можешь даже не сомневаться. Сейчас уже банально не получится, ибо вот он, хм, объект. Стоит, мнётся, может даже обильно потеет, пузанчик.

Вице-мэр и впрямь был, скажем так, ни разу не спортивного телосложения. Возрастом почти под полтинник, с лысиной, отсутствием серьёзных мышц, зато с полным присутствием зашкаливающего чувства собственного величия… в обычное время. Сейчас же уровень ЧСВ заметно упал и воспарять обратно в небеса надутым гондоном покамест не торопился. Понимал чинуша с доблестным тридцатилетним стажем околачивания в партийно-начальственных кабинетах, когда и перед кем стоит выпячивать своё положение, а когда лучше и попридержать желание раздуться до невообразимых габаритов. Чутьё, ага. Именно оно позволило ему уловить и «перестроечные мотивы», и в подобающий момент переметнуться на демократическую сторону, избежав «путчистской ловушки», куда попали многие не только идеологически накачанные, но и конъюнктурщики, не сумевшие уловить ветер перемен и многое — если не почти всё — на том потерявшие. Потому и стал Кущин тем самым вице-мэром, по факту вторым человеком в городе. Ну или третьим, если считать за первого не мэра, а губернатора. Но тут уж смотря какую координатную сетку использовать.

Ладно, сейчас не это было главным. Кущин прибыл на встречу сам, до доброй — относительно, конечно, но не под стволом пистолета — воле с целью договориться относительно решения проблем своего непутёвого сына. Боялся ли он нас? В какой-то степени да. Пули в голову? Разумеется, нет. Понимал, старый и опытный аппаратчик, что нужен нам живой, здоровый и готовый сотрудничать.

— Здравствуйте. Виталий Леонидович, — вымолвил Степ, подойдя с вице мэру на расстояние пары метров. — Я — Григорий Масальский, а это,- жест в мою сторону. Всеволод Милютин, мой… младший деловой партнёр. Именно мы договаривались с вами о встрече.

— Подтверждаю, — соглашаюсь с каталой, попутно осматривая территорию на предмет возможных неприятных сюрпризов. — Будем говорить на свежем воздухе, в кафе или в ином месте? Но если последнее, то в ближнем радиусе. Места встреч не просто так назначаются. По крайней мере, в той деловой среде, к которой именно мы имеем честь принадлежать.

— Да-да, здравствуйте, товарищи… то есть граждане, — пропыхтел чиновник, утирая со лба пот извлечённым из кармана носовым платком. — Поговорить… Это нам с вами нужно. Обсудить, так сказать, возникший вопрос. Всесторонне обсудить! И без свидете… без посторонних.

— Не беспокойтесь вы так, — с обаянием давнего специалиста облегчения карманов проигравших на крупные суммы вновь заговорил Степ. — Вот эти двое господ, — взгляд на собственного охранника и Тротила, — сейчас удалятся на достаточное расстояние и не будут ничего слышать. Прислушиваться тем более не станут, ибо у нас есть правильное понятие об иерархии и субординации. Анархия и прочая махновщина — это совсем не к нам, у нас серьёзная структура, занимающаяся важными делами.

— И самое главное, absit invidia verbo. То есть да не вызовет неприязни к собеседнику сказанное кем-либо из нас, — добавил я, уже видя, что и наши сопровождающие малость назад сдвинулись, сохраняя, тем не менее, контроль над пространством, и переминающийся метрах в трёх от вице-мэра типус с явно правоохранительным прошлым сделал то же самое, повинуясь вице-мэру. — Итак, где говорить будем?

— Здесь! — решился, наконец, Кущин. — На воздухе.

— Просторно, тепло, людям на нас наплевать… как и нам на них, — улыбнулся Масальский. Прошу тогда, господа. совершим лёгкий променад. И для здоровья полезно, и аппетит нагуляем, если вдруг кому это важно.

— Я и так не жалуюсь.

— Не о тебе, Всеволод, речь в твои то ещё юные годы. Я о нашем собеседнике возраста даже постарше меня. Помнится, рассказывали мне друзья лет минувших о разном…

И пошёл продолжать забалтывать объект, выводя сладкоголосую партию, преамбулу к действительно важной части беседы. Той, ради которой мы тут, собственно, и собрались.

— … мы ни в коем случае не желаем доставлять неприятности Валере, вашему сыну, — перешёл спустя минут так шесть к делу Степ. — Просто он был столь азартен, столь неаккуратен, что проиграл не только бывшие при нём деньги, но и стал продолжать игру в долг. Расписки, понятное дело, присутствуют, к тому же должным образом заверенные, комар носа не подточит. Можем показать ксерокопии более чем пристойного качества. Нужно?

— Нет… я знаю, сколько проиграл мой сын. И то, кому он проиграл. Не знаю только, кто его к этому непотребству принудил. Много бы отдал…

— Ad turpia nemo obligatur, — хмыкнул я.

— Ась? — окончательно потерял и так хреново держащийся лоск вице-мэр.

— Всеволод.

Укоризна в голосе Масальского? Ага, вот прямо щ-щас. Нарочитая игра интонациями и не более того.

— К тому, что часто принято называть непотребным, очень редко кого принуждают. Сами ищут, сами находят и непотребничают с радостными попискиваниями. Ваш Валерий тоже ни разу не исключение из общего правила. Сам играл, сам отыгрываться пытался, да ещё и весомым отцовским именем тряс, словно почётным боевым знаменем, — вбивал я гвозди в крышку возможного гробаполитической карьеры Кущина старшего. — Вот и порезвился аж на восемьдесят семь тысяч вечнозелёных портретов мёртвых американских президентов с учётом набежавших процентов. Разумеется, вы можете вот прямо сейчас отдать нам всю сумму, и инцидент будет полностью исчерпан. Однако…

— Мой партнёр намекает, что нам известно о финансовом положении вашей семьи. Оно, бесспорно, хорошее, но отдать сразу без малого сотню тысяч долларов, когда эти самые деньги придётся доставать, продавая нечто недавно или не очень купленное. М-м-м, — аж закатил глаза Степ. — Какой шикарный скандал может получиться.

— Шантаж! Я не позволю…

— Ну какой шантаж, месье Кущин, — развожу я руками. — Мы же не какие-нибудь убогие уголовники. Это они могут заниматься подобным убожеством, мы же стараемся не мараться в подобном сельхозудобрении. За вами и без того пристально наблюдает новая и очень голодная до сенсаций демократическая пресса, в том числе и очень жёлтого колера. И сын ваш, равно как и две дочери, частенько попадают в… ситуации, скажем так. Пока вам удавалось держать всё под относительным контролем, но теперь могут и пронюхать. Заметьте, без нашего в этом участия. Да и сам сынок ваш, он уже привык играть. Не уверен, что снова не сорвётся, не проиграется в очередном заведении или просто частному лицу.

Ага, проняло до глубины бюрократической и промаринованной в аппаратных играх и коррупции души. Рвёт ворот рубашки, часто дышит… представляет, насколько я понимаю, печальные последствия. И тут самое время для успокаивающих слов уже от Степа. Они и начинают звучать:

— Успокойтесь, Виталий Леонидович, Всеволод всего лишь обрисовал худший вариант развития событий. Э-э, да вы у нас совсем нервы не бережёте. Вот, давайте на скамеечку присядем, да и глотнуть коньяку полезно будет, — Масальский сунул в руки чиновника небольшую плоскую фляжку с уже откинутой пробкой. — Пейте, не сомневайтесь. Коньяк, да действительно хороший. Сам по случаю прикладываюсь, потому и ношу при себе. Вот, а теперь просто немного посидим, на природу посмотрим. деревья, птички порхают, ветерок неправильные мысли из головы выдувает.

Хлипковат, однако, Кущин оказался. Или это просто накопившиеся проблемы по работе и в частной, так сказать, жизни наложились друг на друга? Ничего нельзя исключать, особенно в наше то суматошное время. В любом случае, пришлось немного подождать, пока объект придёт в себя, частично восстановит душевное равновесие и окажется пригоден к продолжению разговора.

— Что вы хотите за эту расписку? — обречённо выдавил из себя вице-мэр, смотря на нас с бессильной такой ненавистью.

— Немногого, — парировал Степ. — Даже выгодного не только для нас, но и для вас. Видите ли, Виталий Леонидович, мы с партнёром планируем открыть казино и несколько точек с игровыми автоматами, но все эти регистрационные документы. Бюрократические препоны, несговорчивость мелких и не очень чиновников очень сильно мешают. Сделайте пару звонков, убедите нужных людей просто не мешать. Вот и всё.

— А чтобы это не выглядело выворачиванием рук с нашей стороны — подумайте, на кого лучше будет оформить небольшую, конечно, но долю в этом самом казино,-подсластил я горькую пилюлю. — Сами знаете, игорный бизнес убыточным не бывает.

— Вы… вы, — понятно, «пластинку заело» у чинущи. — Вы могли бы и просто подойти с этим предложением.

Масальский аж расхохотался, осознавая, что критический момент прошёл и противостоящая сторона по сути капитулировала. Пусть и на приемлемых для себя условиях. Ну а пока он смеялся, я ответил.

— Ахмед Цорноев, он же Окулист. Артем Лагин, более известный как Кардан. Большой и толстый Гиви Джапаридзе, — перечислил я собственников трёх новиградских казино. — Мне напомнить об их интересе в отсутствии увеличения числа конкурентов? О тех, кому они заносят не столь и малые суммы за содействие того или иного рода? Вы же неглупый и опытный в подобных делах человек, Виталий Леонидович. Посему не будем «ваньку валять» и продолжим разговор как деловые люди. Согласны?

— Мой процент?

— Обсуждаемо. Как только мы увидим, что процесс двинется с начальной стадии. И последний нюанс. Времена нынче тяжёлые, неспокойные, любому серьёзному и приносящему доход заведению нужна хорошая охрана. Наше будущее казино тут ни разу не исключение.

Работа мысли на лице. Ну-ну! Советско-постсоветские чинуши — последние то по сути первые и есть, только успевшие вовремя перекраситься и начать изображать нечто ни разу не отвечающее их внутреннему миру — в плане мыслительной деятельности вообще довольно тормознуты, а порой и вовсе с дебильцой. Нет, ну а что вы хотите? Семьдесят лет усиленного отрицательного отбора, где прежде всего ценилось умение приспосабливаться, «колебаться в соответствии с партийной линией» и обладать подобающей добропорядочному советскому гражданину биографией. Ах да, ещё не быть слишком умным и вообще не высовываться. Вот такой о-очень умиляющий набор, от которого откровенно тянет блевать.

— У меня есть связи с милицейским начальством, они могут…

— Вы меня совершенно не так поняли, — с трудом удерживаюсь от брезгливой гримасы. — Нужна будет лишь небольшая помощь при регистрации ЧОПа. И состав оного я как-нибудь сам сформирую. Конечно же, во главе будет стоять человек с безупречной биографией, так что и с этой стороны проблем возникнуть не должно.

— Но было бы лучше…

— Не обсуждается, — добавить в голос металла и ла-асково так посмотреть на чинушу, напоминая, что он тут вообще ни разу не хозяин положения.

— Всеволод немного настойчив, но его можно понять, — вновь включился в беседу Масальский. — Мы предпочитаем обходиться собственными силами и отступать от этого кредо не собираемся. Нов целом… вы же согласны оказать нам такие услуги?

— Мы договоримся, — пропыхтел Кущин. — Если у вас есть средства на выкуп здания под казино и проведение нужного ремонта, то я сделаю нужные звонки, и уже на следующей неделе разрешительные документы будут готовы. А расписка?

— Деньги против стульев.

Ссылка на Великого Комбинатора оказалась действенной. Вице-мэр больше не пробовал давить на свою важность, торговаться и вообще как-либо на нас воздействовать. Доехало, что всё едино ничего не выйдет, кроме разве что появившегося раздражения и следующего и оного негатива. А оно ему надо?

Степ ещё с четверть часа мурыжил собеседника, выясняя и уточняя необходимые нюансы. Я в них был не слишком то компетентен, оттого хоть и слушал, но не в предельно концентрированном варианте. Подумать и без этого было о чём. Люди, деньги, перспективы. Дополнительные бойцы были нужны мне посильнее, чем Степу. Тот то уже опирался на десятка полтора головорезов, знающих, как делать из живого безнадёжно мертвое. Деньги… Это само собой. Выкуп здания под казино, несколько точек автоматов, ремонт, нужное оборудование, плата персоналу и начальная касса — это не абы что, а действительно серьёзные суммы. О да, можно было ограничиться минимальным вкладом. Но тогда и доля оказалась бы небольшой, что было бы печально. Печалиться же я не люблю, это плохо на настроение влияет.

Перспективы — тут и вовсе прозрачно. Одно дело находиться совсем уж в тени, скрываясь чуть ли не от всех и каждого. Совсем другое — проявиться в роли пусть по факту младшего, но партнёра довольно известного в определённых кругах человека. Удобная и полезная позиция, находясь на которой можно много чего проворачивать. А дальше уж видно будет.

Ага, вот и подошёл к концу разговор, а за ним и сама наша встреча с Кущиным. Заметно приободрившийся в сравнении с прежним своим печальным состоянием вице-мэр уволок свою тушку, сопровождаемую охранником, в сторону автомобиля. Мы же со Степом пока не спешили разбегаться в разные стороны.

— Слишком сильно давишь на обрабатываемого, Итальянец. Все эти чиновники к такому не привыкли.

— Quod licet Iovi, non licet bovi! И заметь, Степ, в роли быка тут однозначно не мы, а Кущин и ему подобные. Им нельзя давать об этом забывать. а то… Сам ведь должен помнить, как подобная выросшая из страны советов фауна раздувается до невообразимых размеров, стоит лишь дать им какую-то опору. На других, понятное дело, потому как сами они ничто, нихт, дырка от бублика и от мёртвого осла уши.

— Не любишь ты их.

— Верно, не люблю. Более того, от души презираю, но вместе с тем никогда не забуду относиться с большой осторожностью. Их опасность не в силе, а в яде. Том, который применяют лишь когда цель стоит спиной и отвлечена на другую угрозу, кажущуюся куда более сильной. Ты подумай об этом.

— Подумаю.

Слово то сказано, а вот понимания за ним я не ощущаю. Зря, очень зря. Именно из такой бледной немочи как Кущин в итоге способен вырасти настоящий монстр, пускай и очень специфического подвида. Ну да сейчас не об этом, стратегические и рассчитанные на о-очень далёкую перспективу выкладки терпят и терпеть будут долго. Годы и годы. А это время нужно не просто прожить, а не впустую. Вот отсюда и пляшем.

— Есть вопрос.

— Слушаю тебя.

— Открытие казино. Я сейчас не про официальную часть, про конкурентов, что будут пытаться пакостить тем или иным образом. Особенно Окулист, тут и тени сомнений нет. А вот прямо серьёзных действий ещё до открытия избежать хотелось бы. Твои связи позволяют хоть немного сгладить возможные проблемы?

— Моей главной связью считался Грек, — саркастически усмехнулся Масальский. — Смешно, да?

— Ирония, ага.

— Куда уж ироничнее. Я попробую поговорить с приезжающими Матросом и особенно Башней. Но за такую поддержку придётся платить. Понимаешь, чем именно?

Понимаю, чай, не дурак. И вот как раз поэтому такая плата меня категорически не устраивает, от слова ва-аще. Вот тут скрывать отношение я даже не думал, а потому на лице всё было чуть ли не фосфоресцирующими буквами написано. Без озвучивания, ясно дело, также не обошлось.

— Избавившись от парочки уродов, тут же оказываться связанными с другими, наверняка ничуть не лучшими, а то и похуже? Плюс немалая жадность этих расписанных чернилами с головы до задницы законников… Спасибо, но такого точно не требуется. А вот потянуть немного время, делая намёки не только им, но сразу нескольким заинтересованным сторонам — как к такому варианту относишься?

— Игра на противоречиях или просто блеф?

— Никакого блефа, — отрицающе качаю головой. — Блеф, он для других случаев, но не для нынешнего расклада. Сейчас ведь бывшие точки Моджахеда большей частью сменили своих хозяев, так?

— Кроме остатков и главной золотой жилы, трафика дури.

— И воровская «община» ещё не поняла, кто будет вместо Грека, да?

— Всё так. В городе трое коронованных, но один, Воробей, уже выжил из ума, а Сека и Янтарь просто не смогут конкурировать с братвой, решимости не хватит и умения решать вопросы. Будут ставить кого-то другого.

Ну да, ну да, всё так и есть. Изучи врага своего, и ты получишь ощутимое преимущество перед ним, особенно если он сам подобным не озаботился. А воры точно не озаботились, меня в принципе не зная, Степа же считая «осетриной второй свежести», то есть человеком, имеющим отношение к блатному миру, но находящимся где-то в стороне, не занимающему высокой позиции и в принципе не способным высоко взлететь. По их мнению. Ох уж это мнение, особенно подобных персон. Ведь достаточно было знать, кто такие эти законники, чтобы не питать особых, завышенных опасений.

Воробей, который уже находился на грани старческого слабоумия, был из числа обычных карманников. Скакал птичкой по музеям, выставкам, умело взрезая заточенной монетой карманы, сумки, добывая оттуда «мелочишку на молочишко». Долго так скакал, десятки лет, периодически прерываемые отсидками. Потом учил молодую поросль тому же самому карманному ремеслу, почему-то считавшемуся в советской уголовной среде чем-то реально серьёзным и уважаемым. Хех, понятно почему, исключительно по причине слабой опасности подобных для власть имущих.

Сека? Этот работал по автомобилям: угнать, перебить номера, выправить новые документы и всё в этом роде. В своём деле неплохой специалист был, но где угоны и где нынешний мир, в котором ценятся сила, решительность, готовность жёстко отвечать на любой наезд? То-то и оно. Янтарь же… Специалист по вскрытию сейфов, признанная звезда, «гастролировавшая» в своё время по всем уголкам СССР, вскрывая закрома богатеньких буратин. Это был и поумнее, и порешительнее. Однако… Пошатнувшееся за время отсидки на северах здоровье, желание покоя и сытой жизни, они никоим образом не способствовали готовности рисковать и влезать в какие бы то ни было разборки.

— Сразу два отвлекающих фактора. И это есть хорошо, Степ. Подумай, кто готов приложить свои силы, чтобы подмять под себя трафик дури. Кто хочет, не удовлетворившись малым куском, оторванным от таджиков, потеснить и «воров», которые сейчас тоже ослаблены. Кто предпочтёт остаться до поры в стороне, а потом тоже ударить… в самый подходящий момент. Нужна большая часть элементов мозаики, тогда сумеем сложить полную картину и внесём в неё нужные уже нам коррективы.

— Тебе мало уже произошедшей войны? — хмыкнул Масальский. — Хочешь почти сразу развязать вторую, да ещё с большим числом участников?

— О нет. Анархия и хаос — вовсе не то, чего желаю достичь. Зато совсем другое дело — найти очередного козла отпущения и свалить на него очередные, хм, события. Тем самым отвлекая внимание от наших дел. Divide et impera! Разделяй и властвуй, как говорится.

— Да, сеять раздоры у тебя хорошо получается. Я узнаю и мы поговорим. А твоя идея с ЧОПом своевременна. Сам придумал?

— Нет, столичный и не только опыт. Правда там частенько во главе становились неоднозначные персоны, даже не раз судимые. Это автоматически привлекало повышенное внимание правоохранителей и влекло повышенный риск препятствий деятельности и даже закрытия. Мне такого и даром не надо. Потому исключительно авторитетный в нужном смысле слова формальный начальник. Некоторое число таких же сотрудников с хорошей репутацией, что будут выполнять исключительно безупречные заказы. Ну а остальная часть… Сам понимаешь.

— Легальность, в том числе оружия, — протянул Степ. — Не для всех, но для части. Голова у тебя варит, Итальянец, но я в этом и не сомневался. Может ещё что такого предложишь?

— Всему своё время. Любая подобная мысль должна сначала настояться, а уж потом быть озвученной. Вот как сейчас.

— Тогда увидимся. Береги себя, — и тут же, чтобы я не заподозрил его в чем-то несвойственном, Масальский уточнил. — Расписка до сих пор у тебя. Как и другие. тоже нужные.

— Я человек осторожный. Более чем. И в блатные компании не ходок. Так что скорее тебе нужно остерегаться. «Синие» народ такой, местами странный и завсегда подозрительный. Сейчас так и вовсе постоянно «на измене».

Усмехнулся и пошёл, сопровождаемый охранником. Мне вроде как тоже пора, нечего тут дольше нужного отсвечивать. Впрочем… Меня пока знать не знают, ведать не ведают. Разве что Степ, но ему сейчас выгодно продолжать дружить. Кущин? Он пока только имя моё и знает, большего до него не донеслось. Только потом, когда будут оформляться документы на выкупаемые знания, регистрироваться открытие казино и прочего. Только тогда, но никак не раньше.

— Ну что там Степ, всё скушал, что ты ему преподнёс?

— Главное, чтоб сожрали другие, которые лидеры группировок, — отозвался я, прикуривая сигарету от огонька зажигалки Тротила. Нужно было вдохнуть малость табачного дыма за ради расслабления нервов. Покурить, посмотреть на закованную в гранит набережной реку, расслабиться хоть немного. — За нами сейчас почти никого нет, только собственные силы. За Степом, который сейчас нужен и важен, тоже мало бойцов. Зато у тех, кто непременно попытается нас сожрать — многие десятки бармалеев, до зубов вооружённых и внушительно финансово мотивированных. И это не считая властей, которые тоже ни разу не белые и пушистые. Мы влезли в серьёзную, но опасную игру, Вадим. Не жалеешь?

— Не-а, — оскалился тот, попутно выпуская колечки дыма. Виртуоз, млин. — Лучше уж рисковать, но с шансом добиться успеха, чем прозябать. Государству на нас плевать было при совке, плевать и сейчас. А в будущем…

— И в будущем плюнут, — «утешил» я собеседника. — Наверх ведь выбрались большей частью не желающие вернуться к нормальным, европейским корням, а те же самые секретари горковов-райкомов, комсомольские и партийные работники. Только не первого ряда, а второго, местами третьего. Эти кадры что ни делают, в результате КПСС получается, пускай и под другой маской.

— Маски разные, харя под ними одна и та же. Тьфу! Нахер политику, нам до неё дела нет.

— Пока нет, — уточнил я. — Но ты понял, кого на кого натравливать надо?

Малость подумав. Тротил высказал предположение:

— Играть делёжку наркотрафика? И желание тех, из Афгана, работать с единоверцами. Если не стало Моджахеда, то из важных остаётся либо Окулист, либо кто-то новый. Может и из блатных.

— Есть такая буква, — отозвался я летучей фразой из одного дурного телевизионного шоу, гадящего в мозг миллионам зрителей вот уже больше года. — Вот из этого и нужно исходить. Дождёмся приезжающих через пару дней Матроса с Башней, узнаем их намерения. Там и посмотрим, кому подбросить идею о возможности взять под себя наркотрафик. Хотят то руки на такой источник дохода наложить многие, а вот кто получит, а кто останется не у дел и при этом огорчённым…

— Это дерьмо доходнее всего прочего, — скривился Тротил, отбрасывая лишь наполовину выкуренную сигарету. — Только губит всех, кто прикасается. Тела и души потребляющих сразу, души продавцов… если они вообще у них были — к тому моменту, как стали торговать этим ядом.

— Души есть у всех, только у некоторых изначально ущербные. И если кто-то стал торговцем смертью… Его можно и не считать больше за человека. А раз так, то устранить подобных из мира живых есть не грех, а благо. Для всех благо, даже для устраняемых. Может в мирах иных их путь сложится иначе, лучшим образом.

— Верующий…

Изображаю подобие улыбки в ответ. Нет, ну а как иначе то? После собственного опыта странным было бы оставаться в той или иной степени атеистом. Другое дело, что к так называемым традиционным конфессиям я относился более чем скептически. Более серьёзного отношения они и не заслуживали, откровенно говоря. Хотя бы по той причине, что никоим образом не соответствовали тому пусть скромному, но реальному опыту соприкосновения с необычной гранью бытия, что был лично у меня.

— По домам или продолжим дела наши важные?

— Я как-то и не устал, — пожал плечами Вадим. — Ты, я думаю, тоже не слишком притомился.

— Факт.

— Тогда куда?

— Два основных вектора — девичий и чернокопательский.

— А если уточнить?

Уточнить… Это мы можем. Это мы без проблем. Делаю последнюю затяжку и щелчком отбрасываю окурок в сторону урны. Упс, даже попал. Мелочь, а всё равно приятно.

— Девичий — это предложение первый раз лично посмотреть на Вику Ласточку и ещё парочку тех бывших и действующих путанок, которые затаили или и вовсе не скрывают ненависть к тем или иным своим обидчикам. Сперва просто посмотрим, а потом и на контакт выйдем. Направление то перспективное, не зря же именно из должным образом подготовленных женщин получаются очень опасные личности. Сочетание искренней и сильной мотивации с чисто женскими чертами характера даёт удивительно эффективный результат. Проверено многими.

— А насчёт копателей, так это желание подмять их под себя?

— Не всех и не подмять, — считаю нужным сделать такое вот уточнение. — Просто очень уж интересная структура, куда в нашем городе почему-то стекается немалая часть ищущих какого-то экстрима, адреналина. Ты же и сам поблизости крутился. Призрак, скучающий сейчас за рулём Болт. И не говори, что «романтика лопаты» привлекала всех вас перечисленных.

— Доступ к эху прошлого, к войне, к оружию, которое можно найти, восстановить, взять в руки. К тому, чего мы все были лишены, что не давало то государство, не готово давать и это.

— Вот ты сам и ответил. Не те, кого тянет именно в криминал, а кто хочет яркой и настоящей жизни. Я слышал, в других городах есть и иные подобные «общества по интересам», ни разу не официальные, более развитые и значимые. Ну а у нас такой вот странный выверт. И интерес, и оружие… и деньги опять же. Француз не на пустом места столь сильно приподнялся.

— Он, кстати, я слышал, начинает ворчать. Призрак то его на днях послал куда подальше окончательно. С нами ему куда интереснее. Всего ничего времени прошло, а так презираемая им группировка Моджахеда разгромлена. Ты ещё упомянул, что и другим не получится в полной мере сохранить наркотрафик. Он тебе поверил… после уже увиденного.

— Правильно поверил. Ты ж знаешь, я своих не обманываю и вообще предпочитаю не врать. Люди и сами готовы себя обмануть, особенно если применить кое-что из арсенала софистов иезуитами.

— Стоп! — сделал останавливающий жест рукой Ваадим. — Я о Французе и его недовольстве. Болт то тоже к нам метнулся, другие начали туда же шеи сворачивать. Помнишь Клина?

Киваю, ибо ещё как помню. Борис по прозвищу Клин, тот самый торговец восстановленными стволами времён Второй Мировой. МР-40, из которых положили банду Лесника, как раз у него были куплены. Первая покупка, но далеко не последняя, поскольку я разумно считал, что арсенал надо создавать и солидный, и в то же время толком не отслеживаемый. Автоматы, пистолеты, парочка пулемётов также лишней не окажется. Купить, заложить в хорошо устроенные схроны, а потом доставать и пользоваться по мере надобности. Уверен, что Клин уже начал вырабатывать условный рефлекс, как та собачка Павлова, при любом звонке или встрече. Ведь каждое такое событие приносило ему не самые маленькие прибыли от продажи ещё нескольких стволов.

— Для Бори мы дорогие клиенты, которые берут много и готовы заказывать ещё и ещё, Сев. А он нескольким свои приятелям много лестного про это сказал. Ещё про то, что ты говорил о полезности и уровне качества стволов, которые готов брать ещё не раз и не два. И вообще о том, что «копателям» надо уповать не только на удачу и ещё немалые запасы извлекаемого из земли, но и на развитие дела.

— Говорил и от слов не отказываюсь. По сути, Клин перестал быть обычным «черным копателем», превратившись в довольно серьёзного по городским меркам торговца оружием. Ему не хватает лишь более обширной клиентской базы да диверсификации товара. Всё ж одними «трофеями» родом из далёкого прошлого не обойтись, нужно и нечто более современное. Плюс поставки патронов, про них также забывать не стоит. Когда он это поймёт…Ну или можно подтолкнуть человека для пушей эффективности.

— И я о том же! Про подтолкнуть в смысле. Если ты ему предложишь не просто очередную сделку, но и выход на поставщиков стреляющего товара, Клин это примет с благодарностью. Не только примет, но и отколется от Француза. Тот вообще всё больше с антиквариатом завязывается и не только с тем, который с военных времён.

— А недовольство этого самого Француза, связано с тем, что как бы его люди в нашу сторону готовы дрейфовать. Вместе с тем он сам не делает почти ничего из нужного для того, чтобы их удержать. Какая-то странная нестыковка получается.

Иронизирую, понятное дело. Тротил это прекрасно осознаёт, по лицу видно, но ехидной гримасе, проявившейся после произнесённого.

— Тогда к Клину, Сев? Он точно будет рад с тобой поговорить. Сперва о новом заказе, а попутно можно и на перспективу кой-чего вкрутить. Эх, были бы у нас ещё выходы на военные склады!

— Будем поискать, Вадим. Будем поискать. Мы ж, как ни крути, только первые шаги делаем. Месяц, даже два — отнюдь не те сроки, которые можно назвать сколько0нибудь серьёзными с самого то начала развития. Поверь, всё у нас впереди. Если только ушами хлопать не станем.

— Верю. Вот тебе — верю. И давай-ка уже в машину. А то Болт совсем уже извёлся, вон как пальцами по рулю барабанит.

Интерлюдия

Интерлюдия

— С-суки рваные! — и вслед за переходящим в рычание криком в стену полетел стакан. К счастью, уже пустой. — Они, бля, кого из себя строят, законнички обосранные⁈ Только и могут, что мелочь тырить и хаты подламывать, цацки доставая и баблишко, в укромном уголку припрятанное. Они вообще кто такие, чтоб пытаться тут пальцы гнуть, а?

— Ша, Кардан, не делай себе нервного срыва, а то я таки да совсем за твое здоровье заволнуюсь. А уж если ты так будешь перед совершенно чужими поцами выступать, сделаешь смешно им, а себе грустно, когда в разум вернёшься.

Вопреки специфическим речевым конструкциям, внешний вид второго никак не походил на типичного представителя «богоизбранного народа». Часто упоминаемая к месту и не очень «вековая тоска» в глазах тоже отсутствовала. Фима Рыжий вообще был вполне себе элегантным и подкачанным человеком ростом под метр девяносто и типично европейскими чертами лица. А подпускаемый по случаю акцент и типично одесский жаргончик — ну так два с половиной курса незаконченного театрального, откуда его вышибли за вопиющий даже по тамошним меркам разврат и публичное справление нужды на дверь приёмной ректора давали о себе знать. Единственное, что он так и не открыл — на кой ему понадобилось совершить акт публичного обоссатия той самой двери. Намекал лишь, что причины были и весьма важные. Впрочем, сейчас этот факт бурной биографии Рыжего никого не заботил. Другие хлопоты имелись, причём в избытке. Например, буйствующий Кардан, у которого в такие вот моменты мозги напрочь отключались, оставалась лишь звериная злоба. Порой она была полезна, но частенько могла привести к опрометчивым поступкам и решениям. Решения то были кардановские, а разгребать их приходилось Рыжему. Вот уж с девяностого года как приходилось, когда они только-только стали работать вместе, кидая лохов проведением «беспроигрышных» лотерей и собирая пожертвования на самые разные цели, чуть ли не на «капитальный ремонт Провала… чтоб не слишком провалился». Лохов то в советской действительности всегда хватало, а обстричь их сам Бог велел.

Где стрижка лохов, там и конкуренция. Не та, где вежливо и законно предлагают подвинуться, а иная, с битием морд и иных частей тела, поигрываниями ножами, арматурными прутами, а то и пушками. Вот тут на смену артистичному и обаятельному кидале приходил Кардан с его «анамнезом» в виде суммарных трёх с хвостиком лет «за речкой», то есть в Афгане и вспышками звериной агрессии, что после контузии сдерживались разве что медикаментозно, и то не всегда. Работать на пару почти сразу стало неудобно, а потому были привлечены крепкие молодчики, а разводка на бабло стала дополняться и «поставкой крыш», приносящей немало денег. Дальше — больше. Рыжий, понимая, что пугать кооперативщиков, барыг, а потом уже коммерсов утюгом и паяльником — это «низкий класс, не чистая работа», как говаривал один сын турецкоподданного, предпочитал держать нос по ветру в поисках новых источников приятно шуршащих купюр высокого достоинства. И, что характерно, нашёл.

Жадность и глупость человеческие — вот что являлось основной золотоносной породой. Что же до методов выжимания золота — они действительно лежали на поверхности, требовалось лишь нагнуться и поднять ценный металл, опередив других. Глупость и желание «рыбку съесть и на хер не сесть» дошли до очевидного предела в то время, когда разного рода гипнотизёры собирали целые стадионы, обещая здоровье, возвращение молодости и прочую «материализацию духов и раздачу слонов». Некоторые и вовсе продавали «чудодейственную заряженную воду» аккуратиз-под крана, поднимая такие деньги, что в сравнении с ними торговля наркотой и оружием казалась куда менее прибыльным и на порядок более опасным делом.

Понимая, что гипнотическое лечение и «зарядку воды» как бы уже застолбить успели, а быть унылым плагиатором это не просто пошло, но ещё и малоприбыльно, Фима Рыжий решил окучивать соседнюю грядку. Понимая, что с медициной и связанным с ней направлениями в СССР было местами довольно тоскливо, он организовал сразу несколько контор, раскручивающих то или иное стремление советско-постсоветских граждан. Желаете похудеть? Компания «Аполлон и Афродита» предлагает уникальные травяные сборы. Проблемы в постели? «Стальной приап» предоставляет уникальный комплекс из хрящей глубоководных морских рыб и вытяжки из желез горного барана. Заметили морщины на лице и пигментные пятна на теле? Маски и обёртывания из грязи и солей Мертвого моря с сопутствующим благословением от патриарха Иерусалимского.

Без лоха и жизнь плоха! Эту заповедь Рыжий усвоил ещё до своего поступления в театральный, когда толкал наивным одногодкам разную хрень под видом фирменных товаров. Но согласно заветам любимого в детстве писателя О’Генри, он старался не заходить особенно далеко в том самом обмане. Потому ничего вредного в этих самых порошках, мазях и грязевых масках не было. Так, обычное плацебо и не более. Расчёт исключительно на глупость человеческую. Что же до действительно серьёзных лекарств, лечащих от настоящих болезней — с ними Рыжий принципиально не связывался, ибо и опасно, и остатки совести не позволяли наживаться таким образом.

В отличие от ещё одного слабого места большей части людей. Страсть к лёгкой наживе, к желанию на пустом места мешок бабла приподнять, она издревле присутствовала и никуда деваться не собиралась. Те же «беспроигрышные» лотереи, которыми он промышлял. Действительно, организаторы подобных лотерей никогда и ни за что в проигрыше не оставались. Если, конечно, могли защищить выигрыш от другой хищной двуногой фауны. Но для того был Кардан, его звероватые бойцы, с завидным постоянством поставлявшие клиентов стоматологам и травматологам. Сначала только им, а потом и для похоронных контор стали клиенты попадаться. С волками жить — по волчьи выть! Главное не блеять, а остальное… решаемо.

Так что лотереи и порой опека наперсточников ушли в прошлое, а появилось… казино «Олимп», первое действительно серьёзное и прибыльное игорное заведение в Новиграде.

Именно оно стало основным источником дохода Кардана с Рыжим. Именно в таком порядке, поскольку на первый план выходил именно Кардан, умеющий держать в кулаке постоянно быкующую братву, некоторые из числа которой не отказались бы устроить передел власти и влияния в казино, несколько позже открытом клубе «Гранд», а также перетащить не самые маленькие золотые ручейки доходов от «Аполлона и Афродиты», «Стального приапа» и прочих фирмочек, номинально находящихся в собственности «Фунтов с новиградской пропиской».

Попытки не пытки? Не совсем, ведь именно пытками с последующим сбрасыванием бренных останков в реку с привязанной к ногам батареей обернулись для нескольких особо борзых попытки сместить Кардана. Хоть бывший прапорщик-«афганец» и не отличался особой прозорливостью, но на то у него имелся Фима, давний и проверенный партнёр. Рыжий умел смотреть и видеть нужное, ну а разгребать последствия от вовремя замеченного — это уж к Артёму Лагину, известному в городе как Кардан.

Ещё бы агрессии Кардану поменьше. Вот в таких ситуациях как сегодня. Кидаться стаканами в стену — это больше в какой-нибудь вшивой коммуналке. Да и стакан тогда должен быть из-под купленной в ближайшей забегаловке водки, а не толстостенный, для виски и прочего бурбона предназначенный. Кардан, кстати, только что пил из уничтоженной посудины джин, но это уже мелочи, которые для Фимы ничего не значили. Просто подмечал их по привычке повидавшего жизнь мошенника и кидалы, вот и всё.

— Хватит уже буйствовать, Артём! Устрой жопу в кресло и говорить будем.

— Я кое-кого другого жопой на бейсбольную биту пристрою! Они там все что, совсем охерели? Я ж их…

— Высказался?

— Ну… ещё нет.

— Потом побуйствуешь. Сперва головой работать нужно и не как тогда, когда ты того борзого в прошлом месяце лобешником в нос отоварил. Думать ей надо, Кардан, думать! Ты ж хоть прапором был, а всё равно не печальным срочником, только и думающим как поскорее на гражданку уйти. Давай уже, соберись. Не будь грустным, как раввин с подстриженными пейсами и обрезанными яйцами.

По собственному опыту знающий, что если Фима прибаутками своими сыпет, то это неизлечимо, Кардан приземлился не в кресло, но на стоящий у стены диван, на котором порой пользовал девушек-крупье и официанточек из сговорчивых и податливых, после чего процедил:

— Вот честно, достали уроды. И не очень долго общался, а как будто на год в одной комнате с этими урками заперли. Душные, падлы, все до единого. Башня особенно! Пригласил в клуб, где словно настоящий хозяин себя вёл, сказал, что по свойски перетереть. Ну вроде важный такой, из столицы законник. И что?

— Что? — эхом отозвался Рыжий, смешивая себе виски с колой и добавляя пару кубиков льда. — Ты не думай, я суть знаю, не издеваюсь. Мелочи понять хочу, специально тебя этот коронованный бесил или само по себе так вышло. Что ты чисто змей горыныч и соловей разбойник в одном возмущённом лице?

Кардан глубоко вздохнул, потом с шумом выдохнул, пытаясь успокоиться. Взять себя в руки. Немного помогло… или помогло немного. Не привык один из теневых хозяев Новиграда к тому, что какие-то залётные, пусть даже из самой столицы, ведут себя… плохо, в общем, ведут, пытаясь поставить себя над его выгрызенным авторитетом.

Матрос и Башня, Башня и Матрос. Двое воров в законе, прибывших для того, чтобы разрулить ситуацию, возникшую после смерти Грека и двух его приближённых, что действительно могли занять его место в городе. Какое? Того, кто был не по статусу, а по настоящей сути своей способен управлять той частью дел, что была под «ворами». Все три новиградских законника годились на роль разве что свадебных генералов, а оставшиеся авторитеты группировки Грека, Буба и Топор… не их уровень. Они только и могли, что ломать, крушить. А вот думать, к чему это всё приведёт — не-а, не судьба. Вот и прислали разводящих из Москвы, порешать дела, поставить своего человека, а может и короновать по быстрому. Оказалось, всё ещё серьёзнее, чем можно было предположить.

— А то ты сам не просекаешь тему, Рыжий! Эти два законника, они не только с местными тёрли, а ещё с тем, кто от этих урюком сюда прилетел проблемы решать.

— Хромой Керим, да? И тоже из ихних, весь из себя по тюрьмам всей тогда советской страны засиженный. Наверняка его прислали, чтоб легче договариваться с нашими «синюками» мог.

— Он, падла.

Кардан поморщился, поскольку ещё со времён армейской своей жизни там, в Афгане, не выносил всех душманов и тех, кто был на них хоть частично похож. Чем угодно похож. Сложно остаться равнодушным, когда не раз приходилось всерьёз задумываться о том, удастся ли пережить этот день или ночь. Или того хуже, попасть в плен, что зачастую могло стать похуже смерти. Насмотрелся на всякое-разное, а потому как и многие другие, отправляясь в очередную заварушку, носил при себе особую гранату. Ту самую, которая поближе к телу и на специальном, выведенном наружу тросике. Дёрнешь в момент, когда уже точно хана, и отправишься прямиком «на суд апостола Петра», зато не в одиночестве, а прихватив в собой пару-тройку урюков. Может хоть это зачтётся павшему за свою страну, пусть она даже и не думала даже поблагодарить тех, кто воевал за высокие политические интересы там, да сотни и тысячи километров.

Прочь воспоминания, прочь! Бывший прапорщик всегда старался гнать их от себя подальше,. понимая, что иначе может сорваться в очередной запой, во время которого перед глазами будут мелькать картины боёв, трупов сослуживцев, а ещё полное безразличие потом, когда удалось вернуться живым и даже почти не искалеченным. Несколько шрамов и порой приходящие боли от вроде заживших ран — это пустяк. Полная мелочь в сравнении с тем, как может болеть душа. Оттого и случающиеся запои. Да и припадки нерассуждающей ярости… Тяжёлые воспоминания плюс давняя контузия, даже две — и что влияло больше, тут не могли сказать даже доктора. Хорошие доктора, услуги которых он уже не первый год мог себе позволить.

— И там они были, Рыжий, и тут не переводятся. А у «воров»… Им всё равно, вот уж, как замполит говорил, «настоящий интернационал». Забавно, да?

— Не смешите мои штиблеты, они и так дырявые, — отозвался тот и сразу же вернулся к основной теме. — Только Керим сегодня тут, а через пару дней свалит. Он ведь вроде как почти договорился с московскими ворами, так?

Так оно и было, тут Кардану возразить было попросту нечего. Ворон ворону… то есть вор вору глаз не выклюет. В том смысле, что меж собой им всегда проще договориться. Вот и на встрече Матроса с Башней с одной стороны и Хромого Керима с другой удалось достичь консенсуса. Какого именно? О том, что в недавно закончившейся небольшой войне вся ответственность за её начало была перекинута на Моджахеда. Более того, в качестве извинения Хромой Керим был готов в течение ближайших дней, максимум пары недель предоставить доказательства смерти последнего. Таджикистан, где тот сейчас отсиживался у дальних родичей, страна такая, особенная. Восток, как говорится. дело тонкое. Вот и родная кровь там не так чтобы ценилась, род довольно легко откупался жизнью одного или нескольких своих членов за то, чтобы сохранить своё положение и не потерять чего-то действительно значимого. Алихановы, а именно эту фамилию носил Моджахед, исключением не являлись.

Также Керим готов был смириться с тем, что большую часть обычных источников дохода его земляков в Новиграде по итогам войны уже отжали и возвращать не собираются. Откуда уступчивость? Пожертвовать малым, чтобы сохранить основу — наркобизнес. Но эту основу он отдавать не собирался. Разве что поделиться. Немного, самую малость. А как известно, лучше всего делиться с теми, с кем договориться легче и кого проще всего потом кинуть. Восток… Надо было знать тамошние нравы и обычаи, чтобы понять и принять простую истину — договариваться с живущими там о чём-либо — дохлый номер. Совсем дохлый, особенно если ты не единоверец, да и то это не гарантия.

Естественно, ни Кардана, ни Рыжего не было на той встрече, равно как и остальных новиградских авторитетов. Зато московские гости на следующий же день озаботились тем, чтобы пригласить каждого из действительно обладающих авторитетом к себе, в находящийся полностью под «ворами» клуб «Валтасар». Не всех вместе, потому как знали о не самых хороших отношениях между ними, а по отдельности. Толстый Гиви, Бекас, Окулист, ещё парочка менее значимых, но всё же имеющих в городе вес… Естественно, не могли не пригласить и лидеров «кардановской братвы», то есть самого Кардана и Фиму Рыжего. Да только Рыжий, как человек особо осторожный и никому не верящий, категорически воспротивился тому, чтобы им обоим ехать на такую вот встречу.

Как решили, кому именно? Да просто монету подбросили. Выпал орёл, а значит именно Кардан отправился перетирать с набежавшими из столицы. Вынужденно отправился, надеясь, что удастся нормально договориться, но в глубине души понимая, что более возможен совсем иной итог.

Так оно и оказалось. Приглашение от Башни в «Валтасар», большое количество «быков», общая обстановка, показывающая, что ему — как и другим, в иное время приглашённым — демонстрируют силу. И, собственно, очень наглое и уверенное в себе поведение Башни, Матроса и их пристяжи как в самом начале встречи, так и во время самой беседы. Беседы, ха! Скорее уж озвучивания ультиматума, согласно которому заявлялось, что оставшееся от интересов таджикской диаспоры до поры будет находиться под Аксакалом, наркобизнес тоже, пока не пришлют нового человека. Что десятина от наркобизнеса, включая транзит через Новиград, отходит на «воровское благо»

Наглый тон Башни, ухмылка Матроса, этакая подобравшаяся готовность воровской кодлы наброситься в случае, если что пойдёт не так… Кардан в очередной раз мысленно поблагодарил Рыжего, что тот, проявив свойственную тому осторожность, настоял на своём. Ведь появись они тут оба… ещё незнамо как могло всё пойти. Сейчас же, устрани тут собравшиеся Кардана и его охрану — целей всё равно не добились бы. Братва хоть и считала Рыжего больше дельцом и хитрованом, признавая главным боссом лишь самого Кардана, но до поры подчинялась бы тому. И этого «до поры» хватило бы для ответки, да такой, что чертям в аду тошно бы стало.

Ультиматум же… Кардан знал, что он — последний из тех, кому была назначена встреча. Равно как и то, что остальные — кто сразу. кто после споров и торга — согласились. А ещё причину, по которой его пригласили на разговор последним. Знал и был готов ко многому. В том числе на временное, но соглашение, потому что пытаться откусить и прожевать, не подавившись при этом, кусок наркобизнеса — занятие рискованное. Рискованное настолько, что вот не хотел он в это влезать и всё тут! Не из-за принципов, потому как считал, что если кто хочет дрянью травиться, то как та свинья, всё равно грязь найдёт. Просто опасался чересчур большого риска. Им с Рыжим и с имевшихся источников изрядно перепадало, да и расширяться было куда.

Согласие, хоть и представленное так, будто он недоволен, но идёт навстречу ради спокойствия в городе. И появившиеся змеиные улыбочки на лицах законников, почувствовавших себя хозяевами положения, принявших готовность договариваться и отступить от чересчур опасного бизнеса за слабость. Вот это он не подумал как следует, не осознал. А Фимы Рыжего, который как раз чувствовал подобное и приходил на помощь, получше Кардана владея языком, здесь и сейчас не было. Правильно не было, но от того легче не оказалось.

Вот и последовала вторая часть «предложения, от которого не принято отказываться». Дескать, через пару-тройку месяцев, когда всё уляжется, и дела вновь пойдут нормально, без свежей памяти о стрельбе и последовавшем за ней переделе, передать тому, кто заменит Аксакала, отнятые доходные точки. Не за бесплатно, за вознаграждение, но не завышенное. «Не завышенное» в данном случае следовало понимать как самое малое, ниже которого только откровенный отъём. Наглость по любым понятиям, а вот по «воровскому закону» несколько иное. Типа всё для мира, всё для «воровского блага». А ещё, как дополнительная гирька на весах, уведомление, что группировка Окулиста поддерживает такое вот решение и вот прямо на днях готова вернуть недавно полученное соседям и коллегам — а ещё единоверцам — для того самого мирного сосуществования.

Это самое «сосущее ствование» особенно взбесило Кардана. Он хоть и не был особо сильно образован, но всё ж и дураком не являлся. Погоны прапора опять же свидетельствовали, что хоть по минимуму, но оценивать тактические схемы он мог… и не только на войне.

Московские гости тут не просто тат пошуршать прибыли, а с далеко идущими планами. Какими? Тут он толком пока не разобрался, но зато успел понять, на кого именно эти самые планы должны опираться, и с каким направлением связаны. Да, тот самый транзит наркоты из Афгана через Среднюю Азию, а оттуда грузовиками либо самолётами. И Новиград — это очень удобный пункт. Транспорт, инфраструктура, множество рейсов и деловые связи с разными европейскими и не только странами. И путь не только по воздуху, но и по воде, реками, через систему шлюзов связанную с «большой водой». Удобно, выгодно… если суметь как следует закрепиться в городе. Вот для «закрепиться» и прибыл Хромой Керим, поняв, что без союзников повторится ситуация с Моджахедом.

С кем союз? С «ворами», а ещё с единоверцами, с тем самым Окулистом, который, если что, сейчас активно подминал под себя кавказские малые группировки, желая создать одну, опирающуюся сразу на несколько столпов: связи с родными краями, со столичными диаспорами, а ещё с набирающим силу религиозным фактором. Очень сильно набирающим, поскольку вот-вот должно было полыхнуть, это всем было понятно. Ну то есть тем, кто не закрывал глаза и не засовывал голову не то в песок, не то в собственную задницу.

Таджики, число которых наверняка скоро должно было вырасти. «Воры», с ними договорившиеся. Поддержка Окулиста, за которым стояли нехилые бабки и не только.С такой позиции Башня действительно пёр на Кардана, как танк на «жигули», считая себя «царём горы» и пупом земли на ровном месте. Кардану только и оставалось сказать, что он непременно обдумает предложение, но именно что обдумает, поскольку такие дела принято решать не в одну харю, а с партнёром, тут по уважительной причине отсутствующим.

На «закон» Артёму Лагину всегда было положить, но вот образовавшиеся «понятия», по которым он старался жить, как раз были на его стороне. Он это знал, знали Башня с Матросом, а потому не могли тогда действовать чисто по беспределу… или по своему «закону», на который кардановцы плевать хотели… особенно если «воры» первыми плюнут на их «понятия». Только потому и удалось уйти, не дав чёткого ответа. И вот теперь Кардан реально злобился, пытаясь гонять по извилинам разные мысли, но именно эмоции не способствовали ясности мышления.

— Они разинули пасть на махонький кусок пирога, Артём, — призадумался Рыжий. — Но если мы это проглотим, то окажемся в роли тёти Сары, что решила поработать, но перепутала бардак с бедламом.

— Что?

— Выебут нас жёстко и без вазелина, друг мой ситный. Нам в этом бардачке уготовили роль звезды вечера, которой сначала целку порвут, потом по кругу пустят. Если уступим «ворам», покажем слабость. А тут не только эти сраные законники, но ещё и урюки, и «чёрные».

— С-сука. То есть суки. Подзаборные, — вновь рыкнул Кардан, от души приложив кулаком по столу. — Сейчас кликну, чтоб бригадиры мухой ко мне прилетели, буду награды выдавать. То есть задания, а уже те награды, звездюлями именуемые! Хотят войны, они её получат! Или нет… Да, точно нет. Пусть сначала беспредельщики мелкие на нас сработают. Их, «диких», сейчас много, как грибы после дождя выползают. Молодые. Голодные. Берегов не видящие. Но для набега на точки Окулиста — самое то. Или не Окулиста сперва тряхануть, как думаешь, Фим?

Рыжий, сперва корчащий недовольную морду лица, когда Лагин начал было про вызов бригадиров, начал проявлять заинтересованность. Чужими руками жар загребать — это было ему очень близко. Беспередельщики и много не возьмут, и всегда готовы пощипать богатые на баблишко места. Главное тут явно себя не выдать, не самим работать, а через прокладки. Прикормленных же хватало, в том числе таких, кого и зачистить можно, чтоб точно никаких концов. Это он и добавил к вящей радости партнёра по нелёгкому криминальному бизнесу. Мало того, продолжил развивать тему:

— … а вот на каких шлемазлов первей всего бочку с помоями выплёскивать будем, тут таки да много думать надо. И головой, а не жопою, как многие делать привыкли. Артем, ты бы только знал, как меня эти головозадые ещё тогда, когда мы «беспроигрышными» лотереями промышляли, заколебали. Как тётя Роза своих мужей, что сбегали от неё кто в далёкий Израиль, а кто прямиком в близкую могилу. И я бы не сказал, что первый вариант был сильно лучше. Она ж угрожала устроить счастливое воссоединение семьи, а соединяться в могиле — на такие жертвы она точно пойти не могла. Там ведь нет ни маникюра, ни соседок, которым можно так присесть на многострадальные уши, шо только внимание потечёт.

— Фима, ближе к делу, я тебя прошу.

— Ой, ну к делу, так к делу. Зачем пугать кого-то, если можно нервировать всех.Пусть и Окулист, и тот, кто заменит Грека, и даже уже отчпоканные во все места таджики получат свою долю горячей любви в свинцовом или арматурном эквиваленте. Таки да и пару наших мест пусть пострадает. Несильно и не важных. И щоб в кассе если что и было, так только поплакать.

Подобная наглость и в то же время возможный результат действительно могли сработать. На некоторое время, конечно, ведь любую хитрость можно размотать, что тот спутанный моток пряжи. Но Кардану и требовалась пауза, во время которой можно было и подумать, и принять какое-никакое решение. Точно не такое, которое поставило бы его в позу «зю», ту самую, за которой следует «любовь возню». Пассивная позиция его никак не устраивала. Рыжего, впрочем. тоже. А для этого…

— Только ты сам займись этими затеями. У тебя на это башка лучше варит. Я лучше начну аккуратно так бойцов собирать, по оружию пошустрить надо. Ну и ментов наших купленных потрясти, вдруг и они на что сгодятся.

— Я то сделаю. Только ты, Кардан, бойцов начинай собирать, только когда дым пойдёт. А то если солнышко светит, птички чирикают, все такие озабоченные мы уже к чему то готовимся, словно раввин к субботе… Нехорошо будет. Лучше стволы проверять и ментов трясти, как дерево с золотыми монетами. Как говорил мой дедушка, да не выберется он из могилы и не огорчит получивших его денежкипотомков…

— Всё, пожалей мои уши, Рыжий, у меня от тебя джин в похмелье весь ушёл. Тебя услышал, принял и понял.

Фима в ответ на слова партнёра лишь деловито потер ладони, предчувствуя не только возможное решение навалившихся проблем, но и интересную перспективу. А ещё серьёзно так задумался о необходимости найти хоть каких-то, но союзников. Несмотря на то, что их группировка была если не самой сильной, то уж точно одной из трёх — бодаться сразу с несколькими соперниками могло оказаться слишком опасным для драгоценного здоровья. И кое-какие идеи уже постучались в его голову… или чувствительную в возможным будущим неприятностям заднюю часть. Тут уж наперёд не угадаешь, какая часть тела первей всего права оказывается.

Глава 6

Глава 6

Удивительно, до чего хрупкой порой может оказаться на вид прочная структура. Особенно в том случае, если её изнутри бить, да в наиболее уязвимые места, да ещё с подсказками тех, кто как раз внутри и находится. Это я, если что, про «чёрных копателей», до недавнего времени считавшихся пусть далеко не самой серьёзной, но сплочённой организацией, к тому же не особо восприимчивой к давлению извне.

Достаточно оказалось лишь нескольких промашек их лидера, Француза. О, этот человек не был глупцом, не являлся склонным к лишнему риску и вообще заслуженно считал себя умелым спецом не только в делах по продаже антиков и наладке каналов по его сбыту за пределы страны, но и в работе с людьми. В чём тогда была его ключевая ошибка? Оторвался Француз от реальности, не уловил, что немалая часть «копателей» нуждалась не только в материальной, но и в духовной составляющей своего занятия. А ещё то, что большая часть считала копательство пусть и выгодным делом, но вместе с тем мало-мало авантюрным, выводящим их за пределы довольно будничной жизни. Вчерашние или всё ещё действующие студенты; ищущие странного мечтатели, готовые при необходимости копаться в грязи, но считающие, что таким образом прикасаются к истории и эту минувших войн; просто не знающие, куда себя деть в стремительно меняющемся мире, но не желающие прозябать, плывя по течению или и вовсе находясь на обочине.

Всё было именно так, и я это хорошо осознавал. Я осознавал, смотря на «копателей» со стороны, а также плотно общаясь с Тротилом, Призраком, теперь ещё и Болтом. Зато тот, кто должен был знать эту шатию-братию лучше их самих… облажался самым позорным образом. Счёл, что важнее всего именно материальные блага, а всё остальное так, мишура и пыль на ветру. Пример Призрака ничему толком не научил, счёл это взбрыком отдельного, пусть и весьма полезного человека, опалённого кровью и ужасами, творящимися на отколовшихся республиках «нерушимого» А мог понять. Поняв же, принять необходимые меры, отказаться от малой части своих деловых связей за ради сохранения главного — собственно организации. Не понял, отмахнулся, последствия чего ему теперь и предстоит расхлёбывать.

Три человека, три направления, по которым я работал. Точнее сказать, работали они, каждый на свой лад «напевая» один и тот же мотив. Какой? Тот самый, вдувающий в уши некоторым «копателям», что структура их нуждается в коренной перестройке, а то и вовсе в полном преобразовании в нечто новое.

Призрак… Он ведь ни от кого и не думал скрывать своё прошлое. Не размахивал болью, аки обожженным в сражениях боевым знаменем, но вместе с тем делился с теми, кто хотел знать. С теми, кому это знать следовало, чтоб не попасть в схожую ситуацию. Да, не той степени крипоты, но и не такая сильная боль способна покалечить душу, оставляя на ней толком не способные затянуться раны. Пользовался Призрак уважением у многих. И вдруг р-раз, и нету его среди «копателей», ушёл. Опять же, если кто интересовался, он не скрывал причины. Теперь же перестал скрывать и то, куда именно отчалил, в каком направлении. Повод задуматься, да ох какой существенный.

Ещё более существенный с учётом того, что Тротил — прямо к «чёрным копателям» не принадлежащий, но завязанный с ними как спец по всему взрывающемуся и работавший как внешний специалист по приведению старой взрывчатки в пристойное состояние — по моей просьбе связался с теми знакомцами в этой структуре, с кем действительно стоило иметь дело. Сообщение о том, что он теперь работает в связке с Призраком, тоже ввернулось в нужные уши, а там и до не атрофировавшихся мозгов дошло. Это два.

И три… последовавшее из «один» и «два». Боря Клин — тот самый оружейник, через которого шла большая часть поднятых и восстановленных стволов, причём часть как коллекционные, благо любителей и в самом Новиграде и в иных городах хватало. Нужны были лишь связи, а их Клин вот уже пару лет усиленно нарабатывал. Право слово, хватало желающих получить полностью боеспособные и восстановленные до состояния близкого к идеальному стволы эпохи Второй Мировой.

Тоже человек важный, нужный, с авторитетом. И опять Француз, зациклившийся на тупом получении бабла, не уловил основу, стержень, вокруг которого строилась личность Клина. Понять же было не сложно, стоило только как следует поговорить по душам. А ещё лучше — хоть разок оказаться у него дома. Любовь к историческим экспонатам во всей красе: каски, бляхи с ремней, знаки различия, фляги и прочее из числа не подпадающего под понятие незаконного. Впрочем, оружие тоже было, но уже не там, где это можно было увидеть случайным людям. Схрон, однако, но не простой, а на манер коллекции, в которой все доступные виды стрелкового и холодного оружия были на стеллажах и на вбитых в стену штырях подвешены/разложены. Лично я покамест этого не лицезрел, но Тротил рассказывал. Действительно хорошая такая коллекция, богатая, особенно по местным меркам. За кордоном подобным никого особо не удивишь, особенно если законы об оружии в стране нормальные. Но тут… тут да. серьёзно.

Знал ли пока что ещё лидер «черных копателей» Француз про это увлечение ценного члена структуры? Ага, имел представление. Более того, в виде подарка даже подгонял пару раз те подарки, которые выкопать из земли ни в окрестностях Новиграда, ни вообще в пределах страны было практически нереально. Ну вот откуда могли появиться, к примеру, японский «намбу» или французский «руби»? Нет, в теории всё могло быть, но на практике — это совсем иной расклад. Только речь не о подарках в коллекцию Клина, а в ином, в собственно отношении последнего к тем, чем он занимался.

Коллекционер коллекционеру рознь! Одни воистину сходят с ума на почве преумножения коллекции, что становится страстью их жизни. Вторые относятся к своему собранию тех или иных диковинок с любовью, но, не теряя головы, считают это не только хобби, но и вложением капитала. Третьи строят это на чисто деловой основе. Четвёртые… Много их, вариантов, но Клин принадлежал к не самому распространённому, но и не чрезмерно редкому подвиду собирателей. Коллекция оружия и сопутствующих ему элементов была скорее побочкой, чем основой. Основа же — сам дух войн прошлого, к которому можно было прикоснуться, но не древних, а тех, которые ещё не потеряли своей… эффективности. Нет, не так! Оружие с которых ещё не потеряло смысла, не стало откровенным пережитком прошлого. Кремневые и фитильные мушкеты, арбалеты, луки и прочие мечи Клина интересовали очень слабо. Зато нормальное такое огнестрельное и многозарядное, с классическими патронами — о, тут совсем иное дело. Он реально жил этим, попутно зарабатывая на своём увлечении. Всё по завету старины Конфуция, согласно которому следует выбрать себе работу по душе и тогда не придётся работать ни единого дня в своей жизни.

Такого человека следовало как следует понимать, принимать его основную — или одну из таковых — мотивацию по жизни. Немалая часть оной заключалась в том, что он считал очень важным фактором дух именно воина, а не торговца, не искателя наживы ради неё самой. Вот этого Француз не понял, потому и просчитался, думая, что подарками, пусть и интересными, крепко привязывает к себе фаната оружия и воинского духа.

Зато это удалось мне. Что и как? Поговорив как следует, по душам, в присутствии «поручителей», то бишь Тротила и Призрака, сравнить в словах и частично делах его старое, то есть работу на Француза, и новое — вариант работы уже на меня. Развитие оружейного дела как одной из важнейших основ. Обещание приложить подобающие усилия для того, чтобы выйти не только на отечественных, но и зарубежных поставщиков всего стреляющего. Тут ведь при должном на то желании многое реально было сделать. Границы, они в сравнении с СССР уже были не на таком прочном замке. Прибалтийская дыра, польская, но эта уже через ныне независимую Украину. Опять же украинские каналы, но теперь через черноморские порты, а там через пока во многом чисто символическую границу уже между нашими двумя странами. Многие «нитки» для оружейного транзита можно было протянуть, причём как сюда, так и отсюда. Но не абы куда, это тоже немаловажное дополнение. В иные места если что и стоило посылать — так исключительно заминированные контейнеры, взрывающиеся при попытке их открыть или воспользоваться содержимым оных.

К каждому можно подобрать ключ. В особо сложных случаях — отмычку, что таки да способна открыть замок на двери, ведущей к душе человека. Другое дело, что большинство душ даже мимолётно изучать не хочется — либо серые, как штаны пожарника; либо откровенно грязные, как бомжатская одежонка, провонявшая всеми возможными и невозможными миазмами. Боря Клин, хвала богам, был из числа тех, к кому действительно стоило подбирать тот самый ключ. Клац… и замок открывается, давая доступ в его душе, позволяя говорить нормально, без возводимых барьеров недоверия. Призрак с Тротилом как «медиаторы», абсолютное отсутствие попыток поиметь, вторичность именно коммерческой составляющей. На что тогда упор? На главное — возможность заниматься любимым делом и развивать охват оружейной сферы. Ах да, ещё гарантия серьёзности намерений, но за оную вполне сошли кой-какие намёки на случившееся, а также на грядущий проект. Тот самый, связанный с долей в запланированном казино и не только, плюс союзом с не самой мощной, но всё ж группировкой теневого мира Новиграда.

Карты Француза при таких вот раскладах были заметно менее привлекательными для Клина. Хотя надо отдать Борису должное — он собирался уйти мирно, по хорошему, избегая конфликтов и не утаскивая за собой то, что не являлось чисто его активами, материальными и иными. Материальные — это, понятное дело, накопленные запасы уже восстановленного и недавно «поднятого» оружия и боеприпасов. Равно как и пара мобильных мастерских. Мобильных, потому как всё хозяйство легко погружалось в небольшой грузовичок или пару легковушек, а размещалось в том же гараже или подвале. Нематериальные же активы — люди, производившие тот самый ремонт и модернизации стволов, равно как и возможность перетащить за собой ещё кое-кого из «копателей».

Человек по природе своей ищет место, где ему… хорошо. Не обязательно и не первично в плане материальной выгоды. Душевный комфорт тоже важен, а то и важнее прочего. На это и ловились некоторые «копатели», соблазняемые нотками азарта и авантюризма, которые Француз примораживал, замещая иным, отнюдь не радующим.Посему… раскол. И лишь от этого человека зависело, будет он мирным, как бы мирным или всё скатится в открытый конфликт. Как раз сегодня к вечеру Француз с Клином должны были встретиться лично и поговорить о «цивилизованном разводе» без криков и бития посуды. Лично я предпочёл бы именно такой расклад. Однако мы предполагаем, а незримые боги располагают. В смысле, не всё от нас зависит, слишком много есть и посторонних факторов, влиять на которые сложно, очень сложно, а то и вообще нереально ввиду неосведомлённости и многочисленности.

В любом случае, сейчас у меня должна вот-вот состояться другая встреча. Та самая, могущая произойти несколько раньше, но по здравому размышлению перенесённая на несколько дней из-за желания собрать об одной персоне побольше информации. Не только об относительно далёком прошлом, но и о нынешнем житии-бытии. Ага, а вот и Болт возвращается, целеустремлённо топая в сторону мою и автомобиля, прислонившись к коему. Я сейчас стоял и, докуривая очередной «camel», смотрел на проходящих мимо людей. Люди, они такие, за ними наблюдать интересно, если только не зацикливаться. Вот идёт замученный работяга, явно придавленный ценами, хлопотами и вообще непонятно куда катящейся жизнью. Поддатый, ну так это и в советские времена было. Некоторые вещи принципиально не меняются и даже «полусухой» закон, бывший в действии какое-то время тому назад, ни черта не исправил. Разве что пили откровенное дерьмо, ещё большее, чем обычно. Вот небольшая стайка школоты, не то сбежавшая с парочки последних уроков, не то отпущенная на законных основаниях. Шум, гам, перекрикивая друг друга, спорят о разных жвачках и конфетах, что теперь в любом киоске продаются, были бы только деньги. А денег, их постоянно не хватает. У родителей, ясно дело, откуда у детишек они, помимо мелочи на завтраки и тому подобные детские расходы. Вот женщина средних лет…

— Там она, Итальянец, — доложил Алекс, за пару минут до этого посланный проверить, на месте ли объект моего интереса. — Выглядит нормально, работает, даже улыбается клиентам. И ведь даже не скажешь, кем раньше трудилась в разное, но чаще всего тёмное время суток.

— Напомнить одну интересную поговорку?

— Не-не-не, — сразу отгородился от меня защитным жестом Болт. — Я от латыни далёк и приближаться к ней не хочу. Предпочитаю великий и могучий во всех его ипостасях. Это ты Итальянец, босс, а я так, мимо проходил.

— Suum cuique, — улыбаюсь, видя обречённое выражении лица сегодняшнего моего сопровождающего. — И ведь не поспоришь, действительно каждому своё. Только оно, «своё», порой меняется с течением то времени и изменением человека.

— Это верно.

— Вот сейчас я и проверю, что изменилось, что осталось, а что, возможно, усовершенствовалось. И можно ли усовершенствовать иное, уснувшее или подморозившееся после тяжелых то и травмирующих событий.

Оставив Болта рядом с машиной и одновременно контролирующего ситуацию вне того места, куда я сейчас собрался, сам потопал к дверям… книжного магазина. И отнюдь не для того, чтобы прикупить себе пару-тройку новых томов в библиотеку — хотя не мог такого исключать — а по совсем иной причине. Так уж сложилось, что внутри находилась та самая Вика, в прошлом Ласточка. Мда, пришло время познакомиться лично, а не через отчёты и доклады.

Запах книг. Он, надо вам сказать, особенный, его ни с чём не спутаешь. Более того, все книги пахнут по разному: новые, только что вышедшие из печати; успевшие постоять на полках в ожидании того момента, когда их всё-таки купят; побывавшие в руках и читанные некоторое число раз, после чего отправившиеся во вторичный «букинистический» оборот. Про качество той самой печати также забывать не стоило — разная бумага и пахнет по разному. Газетная хуже всего, неприятно этак, а вот другие, более качественные сорта — совсем иное. А есть ещё переплёты, особенно кожаные. Хоть и редкость это по нынешним то временам. Хм, редкость редкостью, но и впечатление от таких вот добавлений самое что ни на есть положительное.

Эх, есть с чем сравнивать, ещё как есть! Сразу вспомнились времена, отстоящие от нынешней даты лет так на несколько. Те самые, когда найти в магазинам нечто относительно приличное было довольно сложно. И ведь что характерно — книг на полках было валом, но вот каких книг — тут разговор отдельный, весьма матерный. Собрания сочинений «дорогих и любимых вождей», биографии и автобиографии их же. Опусы, которые за тех или иных коммунистических или коммуносочувствующих бонз писали «литературные негры», вроде «Малой земли» и «Возрождения» с «Целиной» пятикратного бровеносца всея страны советов. Неудобочитаемые «производственные романы» о «героических» трудовых буднях колхозников и шпалоукладчиков вкупе со сборниками ужасающих стихов абстрактного Краснопупенко «Бодро шагает пролетариат» прилагались в воистину ужасающих количествах.

Что ещё? Классика из числа признанной безвредной, советского розлива детективы, от которых печальная зевота начиналась, мизерное количество советской же фантастики — не любили этот жанр за его стремление описывать разные миры, а не только «победившего соцреализма» и прочих родственных «измов» — и фантастики импортной, но опять же «высочайше одобренной». Тоскливо, в общем, было в книжных советской поры, очень тоскливо. И даже то немногое, что пользовалось у читающих людей популярностью, выпускалось весьма печальными тиражами, которых всегда не хватало. Хорошие и популярные книги являлись — особенно вне столиц — таким же труднодоставаемым дефицитом как копчёная колбаса, модная одежда, записи хорошей музыки и тому подобные товары. Мда, вот он какой был, сюрреализм в цвете! Воистину Дали и Гигер отдыхают, нервно покуривая за углом. Казалось бы, что мешало выпускать действительно большими тиражами сметаемые с прилавков книги, особенно одобренные условными «комитетами по цензуре»? Ан нет, типографии были загружены совершенно иным барахлом, которое уныло стояло на полках, а потом отправлялось на прокорм мышам и тараканам в различные склады и запасники.

Мысли поневоле шевелились в голове, в то время как тело уже находилось внутри книжного. Ну что тут сказать — разница уже была заметна даже в сравнении с последними годами существования СССР. Тогда книги западных фантастов и детективщиков хоть и стали появляться, хм, куда как чаще, но достать их всё едино было большой проблемой. И сразу вспомнилась такая феерическая хрень как советская программа «книги в обмен на макулатуру».

Вот она, знакомая книга. Джеймс Хэдли Чейз, «Мёртвые молчат». Память подсказывает, что именно такую я-Всеволод покупал четыре года назад наряду с ещё несколькими. По той самой «макулатурной» программе, чтоб ей пусто было. Естественно, любители хороших книг сами макулатуру не собирали, а просто перекупали «талончики» у тех, кто этим промышлял. И ведь, что особо безумно, за деньги не продавали. Только таким вот извращённо-экзотическим манером приходилось действовать. И стоило, хм, ни разу не дешевле, чем если бы продавалось нормально, напрямую, без шаманско-советских танцем с бубном. Впрочем, удивляться этому не стоило, ибо что поделать — государство победившего аж на семь десятков лет сюрреализма во всей красе. Того, который лучше всего на полотнах Босха отображен… или Брейгеля, тут уж кому как нравится. До «Каприччиос» Гойя этому было далеко, ибо эстетики ни разу не присутствовало.

Ай, ладно, вот это точно безвозвратно сгинуло, гарантия. В отличие от многого иного, что нашёптывала самую малость вернувшаяся память. Посему возвращаемся к делам нашим нынешним, ставим обратно на полку знакомуй и уже не раз читанный томик, после чего неспешно так начинаю прогуливаться по всем углам магазина. Продолжаю, так сказать, изображать из себя обычного клиента. Хм, а может и не изображать, поскольку обнаружились несколько томиков ещё одного классика мирового детективного жанра, на сей раз Стаута. Вот и читал, и помню сюжет, а всё равно хочется взять, заново перелистать в свободное время. Было бы оно ещё в достаточных количествах, однако… Хочется верить в лучшее. Поэтому хватаю все четыре заинтересовавших меня книги и неспешно двигаюсь туда, где чуть ли не с самого начала приметил девушку Вику.

Бывшая красотка и дорогая путана. Сейчас она выглядела… Да нет, выглядела то она и сейчас в достаточной мере неплохо. Просто отсутствовала «боевая раскраска», да и общий стиль был выбран подходящий нынешней работе. Строго, но в то же время выгодно подчёркивалась фигура, скрывая то, что должно было быть скрыто. В частности, невеликую грудь, ну да это, как известно, дело вкуса. А ещё видно уже воочию, что ходить ей… больновато. Нога, помимо прочего, повреждена. К слову, если смыть с лица макияж — а он есть, просто наложен так, будто его и нет, будто всё естественно — найдутся шрамы. Ч-чёрт, да этих шрамов у бедолаги реально много, от души её избили. Неудивительно, что приняли за мёртвую, потому и не удостоверились в окончательной смерти. Мда, дела те ещё. Однако без трости ходит, видимо, чтобы не показывать слабость. Или тут опасения работу потерять, и без того полученную по знакомству совсем недавно. Я не оговорился, в книжном она действительно работала без году неделя, с удовольствием покинув место в обычном ларьке. Самоуважение. Это хорошо, это важный признак, показывающий, что Вика Кононова ещё не сломалась. Или сломалась, но не полностью. Только надлом то выправлять куда легче, нежели пытаться восстанавливать абсолютно сломленного человека. Первое для меня приемлемо, второе же… Ну не та сейчас ситуация. Она, как ни крути, мне покамест нет никто, просто в перспективе полезный человек, этакий прототип, опытный образец. Может очень даже ценный. Тут нужно прикинуть, посмотреть, изучить. И начать надо здесь, сейчас.

Подхожу и сгружаю все четыре выбранных книги на прилавок, улыбаясь девушке. Нормально улыбаясь, стараясь быть искренним, не лукавить. Женская интуиция — это не просто слова, порой она очень даже реальна. Особенно у таких вот ночных бабочек, настоящих и «в отставке». Им она ох как нужна. На кой? Странный вопрос. Не сумеешь с ходу проинтуичить уровень возможной угрозы от клиента, его неадекватности — велика вероятность если и не умереть, то уж точно остаться избитой, попользованной и без каких-либо денег. Некоторые выродки ещё и самиукрашения сдернуть норовили. Безумие, но факт остаётся фактом. Люди разные бывают, а недолюди так и особенно.

— Приветствую красивую синьорину, — короткое наклонение головы, изображающее поклон. — Мне вот это посчитайте, будьте столь любезны, — и рукой похлопать по невысокой стопке книг.

В ответ улыбка. Не дежурная, но и не радостная. Скорее печальная, поскольку сама Виктория хорошо осознавала, что от былой красоты по факту бледная тень осталась, про здоровье и вовсе говорить не приходится. Ну а пока она смотрела цену каждой книги и озвучивала итоговую сумму, я, чтоб продолжить разговор, обратил внимание девушки на малое число покупателей. Даже потенциальных:

— Маловато сегодня людей тут. Совсем мало, что реально огорчает. Неужто люди читать меньше стали? Странно, учитывая, что доля действительно читаемых книг существенно подросла Вы, я вижу, тоже из числа любящих отвлечься на хорошую литературу.

И взгляд в сторону лежащего чуть в стороне томика Агаты Кристи, судя по названию, одного из детективных романов с усатым бельгийцем в главной роли. Не могу сказать, что любимый автор даже в рамках детективного жанра. но читал, как иначе то. И классика, и в то же время не нудятина, которую в руки брать тоскливо.

— Отвлечься может и многие хотели бы. Возможности не у всех есть. Время, деньги — когда чего и когда у кого не хватает. Некоторые в библиотеки ходить привыкли.

— Ну да, ну да, — ухмыльнулся я. — Очаровательный сервис в них у многих отшибает само желание показаться там снова, если только не по настоятельной необходимости. Фонды опять же далеко не всегда радуют. Книги, что действительно интересны, только в главной городской. В районных же — мрак и тоска вперемешку с классиками максизма-ленинизма и разной макулатурой о радостных буднях сталеваров и трактористов. Вот вы бы сами хотели променять повествования «бабушки английского детектива» на, к примеру, какого-нибудь Серафимовича с его «Железным потоком» или там Астафьева с его описаниями скучнейшей деревенской жизни?

— Я, знаете ли, не героиня, — и улыбается чуток искреннее. — Это только в рамках школьной или, быть может, институтской программы для журналистов там или филологов заставить читать можно. А для удовольствия… не верю.

— Кто знает. Может появилось новое ментальное извращение — литературные мазохисты. Вроде как плакали, плевались, но продолжали читать «Малую землю» дедушки Брежнева.

— Мазохисты… Уже представила их. Разных.

Верю. Вот прямо легко и сразу, ибо уж кто-кто, а бывшая путана однозначно успела всякого и всяких повидать, в том числе и садистско-мазохистскую братию. Первых наверняка куда как чаще, вторых, соответственно, реже. Но я так полагаю, всё ж было. Такое впечатление, что нечто совсем особенно запоминающееся в памяти всплыло. Особенный в такие моменты взгляд, сложно его с чем-либо иным попутать.

Почувствовав, что удалось «зацепиться», перевёл разговор на разные похожие чудасии среди мировой литературы, среди которых мемуары маркиза де Сада были так себе, откровенной мелочью. Затем последовал вопрос относительно того, что действительно нового и интересного из хорошей импортной литературы поступало. Качественная фантастика, история, детективы опять же. Помимо того, что я уже успел посмотреть на полках. Вроде и обычные вопросы, но перемежаемые иными, прощупывающими психологическое состояние Виктории, её интересов, кругозора.

Хорошо пошло. В том смысле, что надлома не чувствовалось абсолютно, хотя подозрительность ко всем и вся ощущалась явственно. Это она правильно, с её то сложным прошлым и непонятным будущим. Полагаю, опасается того, что обидчики, не довершившие дело до конца, могут вспомнить, постараться найти, а там уж исход более чем понятен. Если, конечно, живущие если не одним днём, то уж точно не заглядывающие далеко вперёд отморозки вообще ещё помнят о той проститутке, которая пыталась прирезать одного из них. Неудачно ведь… А их жизнь вообще та ещё карусель с постоянным риском быть подстреленным, зарезанным, в лучшем случае приземлённым на нары по не самым легковесным статьям.

— Жизнь — интересное явление, Виктория, — я обращался по имени, потому как к этому моменту уже успел и сам представиться, и её имя «узнать». Для хорошего и щедрого покупателя нормальное явление, подозрений не вызывающее. — Равно как и ситуация, в которой может оказаться тот или иной человек. А уж к добру ли, к худу ли — тут заранее и не предсказать. Не зря кое-кто сравнивал жизнь с причудливо тасуемой колодой.

— Хорошая книга, я её ещё в школе прочитала, — с теплотой в голосе произнесла Виктория. И тут же вновь вернулась к чисто деловому аспекту. — Вот ещё есть. У нас что Бодлер, что Вийом особо не издавались раньше, а сейчас ещё то ли не успели. то ли думают, что популярностью не пользуются. Но как оказалось, у нас есть. Обложки только невзрачные.

— Возьму.

— Много уже выбрали, нести будет неудобно. Может отложить, чтобы в два захода забрали?

Профессиональное беспокойство, а всё равно радует. В большинстве случаев «ненавязчивый советский сервис» заключался в словах вида «Берите, а то и этого не будет», «В очередь, граждане, а то выгоню», «Вот ещё, буду я тут с вами возиться, мне не за это государство зарплату плотит!» и всё в этом духе. Про недовольные рожи и небрежный сервис что продавцов, что обслуживающего персонала иного вида я и вовсе молчу. Спасибо, на собственной шкуре испытал, добавки ну совершенно не хочется.

— Благодарю, но тут никаких проблем. Автомобиль неподалёку, да и шофёр, если что, оттащит и в багажник сгрузит.

— Тогда действительно волноваться не о чем.

И изучающе так посмотрела, не в первый раз. Что поделать, не совсем я типичный персонаж, с какой стороны ни посмотри. Одет вроде как и дорого, и со стилем, нов то же время не совсем так, как делают это представители криминалитета. Обилия золота или псевдозолота — чем грешат многие «быки», не имеющие достаточно денег, но старающиеся пальцы гнуть и понты колотить — также не наблюдается. Вместо всего этого серебро, да к тому же видно, что не новодел, а вполне себе старое, как минимум начала века, а то и более старое. Правильная речь, хорошие манеры, интерес к книгам опять же.

С другой стороны, уж такая битая жизнью девица как Вика Ласточка не могла не знать, что представители «теневого мира» разные бывают. Особенно сейчас, на стыке эпох, когда многие ищут свой путь наверх самыми разными способами.

— Волноваться всегда есть о чём. Каждому. Другое дело, что волнение, оно разное бывает, равно как и поводы для него. И если уж вспомнили одну мистико-философскую книгу, то почему бы не пойти чуть дальше.

— Правило о «никогда не разговаривайте с неизвестными» я уже нарушила, — пожала плечами Ласточка. — И бояться этих разговоров я успела отвыкнуть.

— Неизвестные тоже разные. И результат разговоров с ним от многого зависит. Может случиться пролитое масло, а может и бал ста королей.

— Увы, моя пра-пра-прабабка не была из королевского дома Бурбонов, Бонапартов или ещё какой династии. Королевы Марго из меня не получится. И ни одного мессира поблизости не находилось.

Иронизирует. И вместе с тем начинает относиться не как к случайному клиенту. Серьёзная стала, вернулась к своему основному рабочему месту, за которым почувствовала себя несколько более уверенной. И рука поблизости от открытой полки, что скрыта от моего взгляда. Оружие? Наверняка. Огнестрельное? Практически наверняка нет. Пушки таким манером располагают лишь в тех местах, до которых и добраться легко, и никто другой не обнаружит либо тронуть не осмелится. Тут же обычный магазин, не та ситуация. Более того, есть другая продавщица в соседнем зале, может заведующая подойти или кто там в задних, служебных помещениях обретается. Вдобавок она и тогда пыталась рассчитаться с обидчиками, используя холодное оружие, а вовсе не огнестрельное. Времена, конечно, меняются, равно как и привычки, но вряд ли столь кардинально. А ещё огнестрел и покупать в нужных местах надо, и деньги на него иметь. Обстановка опять таки.

— Я немного о другом результате. О том, который случается, когда никогда и ничего не просят, особенно у тех, кто сильнее. Это и правильно. Как раз в таком случае может случиться, что сами предложат и сами всё дадут. Например, возможность рассчитаться с Акопом Варданяном и Федором Ивушкиным. С третьим же рассчитываться уже бесполезно, пристрелен в разборке месяца полтора тому назад. Сейчас в метре под землей обретается, смирный, безобидный и активно разлагающийся червякам на потребу.

Опаска. Любопытство. Жгучий интерес, сменяющийся нутряной ненавистью. Точно не перегорела! Ненависть тому явное и яркое свидетельство. Руки на виду, обе. Сжаты в кулачки до белизны, нижняя губа прикушена, только на лице румянца или бледности повышенной нет. Косметика, ага, да толстым слоем. Уже не предположение, абсолютная уверенность. И вот молчание наконец нарушено.

— Кто вы? Зачем это вам? Чем я должна расплатиться?

— Много вопросов… И очень хорошо, что у меня есть ответы на каждый из них. Ещё лучше, что ты так и осталась той, кто не прощает обид и тем более таких оскорблений словом и делом. Я действительно рад это слышать, Вика. Только разговаривать здесь… Посетители. Твои коллеги. Нет, не вариант.

— Тогда мне нужно…

— Идеально, если для начала сможешь отпроситься минут так на несколько. И чтобы не было в ответ ворчания вкупе с неприятными последствиями — примени тот самый золотой ключик. Плевать на то, что он сейчас даже не металлический, а бумажный, суть всё едино не поменялась.

Несколько купюр ложатся на деревянную поверхность и тут же прибираются Ласточкой. Быстро так, привычно, виден немалый опыт.

— Вы подождёте тут или снаружи?

— Лучше снаружи. Серебристый «вольво», не перепутаешь. Надеюсь, ты понимаешь, что никаких пакостей по отношению к тебе я не планирую?

— Не дура, — поморщилась Ласточка. — Хотел бы схватить или прикончить –проще дождаться, пока я домой соберусь и поковыляю. Там сзади нож под рёбра или кастетом по голове. Сильно, если с концами. Полегче — если сначала что-то узнать или поиздеваться. Для меня сложности не нужны, лишние.

— Рад здравому смыслу. Так что жду.

Прихватив с собой уже вполне увесистую связку книг, я направился к выходу из магазина, буквально спиной чувствуя взгляд Виктории. Оценивающий, прикидывающий. Не знаю, о чём именно она думала в эти мгновения, но что не о необходимости сматываться — это однозначно. Права девушка — желай я её похитить или убить, так действовал бы совершенно иным манером.

Болт бдил. Я сейчас нисколько не преуменьшаю — он действительно находился не внутри автомобиля и старался по возможности и не привлекать постороннее внимание, и находиться в готовности среагировать на любую форс-мажорную ситуацию. Молодцом, спору нет. А ещё нет опыта, но этот компонент лишь со временем появляется, иначе никак. Жизненный или тренировками соответствующими подстёгнутый — тут от ситуации зависит. Лично я предпочитаю сперва тренировки, а уже потом их проверка в реальной жизни. Эх, где б ещё тех самых наставников в нелёгком охранном и не только деле обнаружить? У нас, увы и ах, не Штаты и даже не старушка Европа, подобные знания изрядно приувяли и хоть в какой-то степени сохранились лишь у оч-чень специфического народа. Того самого, с которым связываться большей частью опасно и практически всегда палевно плюс себе дороже. Слишком все эти люди хитрожопые, а доверять им… три раза ха-ха!

— В порядке, босс?

— Более чем. И с покупками, и со встречей. Первой её частью.

Теперь забросить книги в багажник и немного подождать. Уверен, что простимулированные даже небольшой суммой, коллеги Виктории охотно отпустят её подышать свежим воздухом посреди рабочего дня и на полчаса, и на час. Должность продавщицы книжного магазина или там заведующей — это ж сейчас деньги ни разу не великие, не водкой или модными шмотками торговать. Пока людям не так чтобы до книг. В смысле, кто имеет желание, у тех с деньгами туговато. Имеющие же возможности затариваться литературой далеко не всегда имеют склонность к тому, чтобы читать что-то, помимо вывесок и ценников. Такой вот извращенный баланс, раскалённый лом ему в задницу до самых потрохов да провернуть против часовой оси тридцать три с половиной раза.

Менее десяти минут. Замечтательно, особенно если вспомнить, что девушки вообще склонны пусть не опаздывать, но мило задерживаться. Это даже не в крови, а в самой душе у большинства прекрасной половины человечества прописано. Идёт не спеша, старается изо всех сил не показывать, что плохо зажившая, не до конца разработанная нога не то просто мешает, не то и вовсе болит. Держит лицо, особенно на людях. Меня заметила сразу… ну или машину первей человека, это уже мелочи.

— Прошу, открываю дверь салона. — Алекс, ты снаружи. Чуть что… сам знаешь.

Знает, потому ограничивается кивком без добавления каких-либо слов. Оружие у Болта при себе, но если форс-мажор — первым делом его задача плюхнуться за руль и рвануть с места в карьер, вывозя нас обоих из-под удара. Мотор то не заглушен, ага.

Дожидаюсь, пока Вика, пусть и с некоторым трудом, заберётся внутрь салона, после чего и сам располагаюсь с ней рядом. Вот и настала пора второй части нашего разговора.

— Не буду ходить вокруг да около… Ласточка, — подмечаю, как она рефлекторно вздрагивает от напоминания о недавней своей жизни, период каковой закончился столь болезненно. — О тебе я знаю многое, в том числе о попытках отомстить обидчикам. Отсюда и предложение добраться до обоих. Сперва до Вартаняна, благо он в пределах досягаемости. Ивушкина достать будет малость сложнее, да и самолично у тебя его порезать на кусочки не выйдет, если только не захочешь ждать лет этак восемь как минимум.

— Ждать?

— Сидит, причём не за хулиганку и не за карманную кражу. Вымогалово и покушение на убийство сотрудника правоохранительных органов. Зато достать на зоне — это вполне реально, если правильно мосты навести и проплатить кому следует. В меню входит и конкретные методы препровождения из нашего мира в миры иные, толком никому неведомые, несмотря на громкие завывания попов и прочих мулл с раввинами.

— Чтоб его там в девочку превратили и пользовали затейливо, — хищно оскалилась Виктория. — Но… Я готова на многое. Только что с меня проку, а? Отсосать по старой памяти или иное — это можно, да только ты не из тех, кто вниманием девушек обделён. В любовь с первого взгляда я не верю. На кой я тебе?

Честные вопросы порой заслуживают таких же точно ответов. Вот я и не стал таиться.

— Эксперимент. Мне нужно понять, способны ли такие как ты собственными руками, без тени сомнений и сожалений, расквитаться со своими обидчиками, после чего продолжить работать по тому же профилю, — уловив тень неприязни в глазах девушки и осознав, откуда именно она произрастает, уточнил. — Не на путанистом фронте, а на новом, связанном с устранением разных несимпатичных персон. Хотя по пути могут и такие ситуации попасться, когда придется и задницей повилять, и навыки соблазнения использовать. Опять же без приневоливания, что немаловажно. Я внятен?

— Кровью надо расписываться, черную мессу там отслужить или что-то совсем простенькое, как из моего прошлого в разных позах?

— Достаточно простого слова «да».

— Да!

— Тогда добро пожаловать в мою пока не столь большую структуру на испытательный срок. Почему испытательный? Так когда собственными руками первого из своих обидчиков прикончишь — тогда испытательный период и закончится.

— Повязка кровью? Я готова. В любой момент. Если не испугалась тогда. с простым ножом этого Акопа пырнуть, то теперь… Только дайте возможность, а там хоть ножом, хоть из пистолета.

Энтузиазму то! Воз и маленькая тележка, но видеть подобное меня откровенно радует. Мало шансов на то, что вся эта злоба и ненависть утихнут и Вика ласточка не сможет прервать чужую жизнь. Более того, жизнь не случайного человека, а своего давнего врага, чуть было не ставшего причиной её скоропостижной смерти и таки да ставшего причиной унижения, боли, прочих весьма нерадостных ощущений. Несколько беспокоит иное — что злоба утихнет после первого трупа или когда и второго из ещё живых обидчиков прикончат. Такое тоже бывает, психологи тому свидетели, о чём не раз и не два в своих статьях и монографиях писали.

— Всё будет, cara mia, всё будет, — успокаиваю девушку, малость приглушая ярко разгоревшуюся жажду крови. — Вдобавок всю такую неопытную никто не собирается отправлять в пекло с высоким и бесполезным для нас риском. Объект доставят в тихое и укромное место, после чего можешь делать с первой частью оплаты всё, что душе заблагорассудится. Зато потом, смотря по ситуации, будешь отрабатывать полученный аванс. И ждать второй части платежа, которая сейчас в тюрьме обретается. Разумеется, деньги и прочие полезные для жизни мелочи автоматически входят в комплект.

— Если такими бывают «дьявольские искушения», то странно, что им не все здравомыслящие люди поддаются, — искривила губы в подобии злой улыбки Ласточка.

— Смиренная паства ну или, смотря по ситуации, добропорядочные советские и постсоветские граждане в ответ на предложение могут лишь протестующе блеять или цитировать кодекс юного коммуниста/демократа. Для того, чтобы поддаться тому самому «искушению», нужна хоть минимальная решительность и сила воли. Ах да, ещё категорическое нежелание быть жертвой. А это, увы и ах, доступно далеко не каждому.

— Я не жертва!

…хотя тебя и пытались ей сделать. Не вышло. Теперь надвигается время расплаты. Пока же обсудим ещё пару-тройку нюансов, после чего вернёшься в книжный. Дорабатывать полагающийся добропорядочной девушке рабочий день.

Ирония в слове «добропорядочной» была, как по мне, очевидной даже для тех, кто с восприятием интонаций не особо дружил. Как бы то ни было — удачно получилось. Ласточка и на контакт пошла, и оказалась чрезвычайно воодушевлённой обрисованными ей перспективами. Оставалось выполнить «авансовый платёж» и пронаблюдать за тем, как она будет реагировать до, во время и после самого действа. Интуиция мне подсказывает — если и предстоит чему-либо удивляться, то исключительно степени решительности и жестокости этой девушки. Женская ярость — она такая, особенная и запоминающаяся.

Интерлюдия

Интерлюдия

Хороша ночь в Новиграде, особенно в летнюю пору. Причудливо перемешанные здания, начиная от ещё тех, дореволюционных в центре города, заканчивая многоэтажными башнями, выстроенными совсем недавно. Памятники просто и архитектурные. Горящие завлекающими огнями немногочисленные покамест вывески работающих и по ночам заведений. На фоне довольно тусклых уличных фонарей они смотрелись золотыми монетами среди невзрачных медяшек. Редкие машины, рычащие моторами, проносящиеся по дорогам и частенько подскакивающие по выбоинам в асфальте, который уже давненько стоило привести в порядок, но у властей до него явно руки не доходили. Или просто не имелось денег, большей частью украденных и пущенных на совсем иные, куда более важные для них самих потребности.

Впрочем, это всё было обычно, привычно и никого не удивляло. В отличие от разгорающихся в нескольких местах пожаров, причём ярких таких, которые никак не наводили на мысль о случайности или там небрежном обращении со спичками.

Вот не то кафе, не то ресторан «Арлекин», работающее чуть ли не круглосуточно. Приносящее своему хозяину, Окулисту, немалый доход. Естественно, большая его часть шла вовсе не от желающих выпить-закусить, а от иных клиентов. Тех, кто заказывал вроде как обычную чашку чая или кофе, но вместе с этим получал от «случайно» проходящего мимо человека «чек» с героином или там уже забитый косяк с анашой. Деньги же… они были как бы чаевыми официантам. Не самый лучший подход к скрытности, но ожидать тонкой работы от тех, кто заправлял этим бизнесом — это просто смешно.

И вот теперь деньги, находящиеся в кассе, выгребли подчистую трое даже на вид бешеных отморозка с двумя обрезами и потертым ПМ наперевес, пальнувшие пару раз для острастки в воздух, а ещё одну пулю загнавшие аккурат в живот дёрнувшемуся было быку из числа парочки постоянно находящихся на этой «точке». На прощанье же, не желая уходить тихо, по-английски, бросили пяток коктейлей Молотова, да так, чтобы точно всё вокруг загорелось и разгорелось до такой степени, что просто так не потушить.

Несколько киосков в разных частях города, в которых чем только не торговали. Тут схема действий была и вовсе проста. Подъехать, показать ствол находящейся внутри продавщице или продавцу, тем самым напугав до стука зубов и слабости в коленях и иных частях тела. После этого лишь один короткий приказ выметаться и вот она, открытая дверь и убегающая куда подальше человеческая фигура. В лучшем случае убегающая, потому как подряженные на дело дети городских окраин могли и по морде как следует дать и, если вдруг продавщица оказывалась немного симпатичной… Эксцессы исполнителей, они такие, их порой предсказать просто невозможно.

Лишним было упоминать, что как невеликие деньги, так и всё, что приглянулось из товара, изымалось и загружалось в карманы и в багажник машины, на которой подкатывали «добры молодцы». Обычное в общем то дело для Новиграда образца 1992-го года, равно как и иных городов страны.

Зато что было уже ни разу не обычным, так это влетающая в окно квартиры на втором этаже обычной вроде как «хрущёвки» граната. Влетев, эта консервированная смерть разорвалась, как ей и подобает, показала свой шибко взрывчатый характер. Не просто так показала, а в месте, которое являлось одним из катранов, где проводили время, перекидываясь в карты на немалые деньги, не последние люди в криминальном мире Новиграда. Не бог весть какие небожители и уж точно не коронованные, но и не шелупонь галимая. Просто взрывом, само собой, дело не ограничилось. Поддетая «фомкой» входная дверь, жалобно крякнув, открылась, а внутрь ломанулись двое с АКСУ наперевес. Готовые полосовать короткими и не очень очередями всё и всех, отличающихся от стопроцентных, гарантированных трупов. Собственно, выстрелы и впрямь прозвучали, ведь вломившиеся были настроены получить все находящиеся внутри квартиры деньги, а свидетели в таких делах точно не требовались. Особенно стоило учитывать факт, что игроки и охрана при них были никак не из числа терпил, да и запомнить ни разу не озаботившихся хотя бы простыми масками нападающих могли. Могли бы, но трупам память точно ни к чему. Да и поделиться информацией с корешами они если и могут, так точно не на этом свете.

Минут пять прошло с того момента, как разбившая стекло «эфка» влетела в комнату, шлёпнулась на потёртый ковёр и лопнула, разбросав множество осколков по комнате, до секунды, когда из подъезда выбежали двое парней с шальными глазами, прячущие что-то под кожаными куртками. Выбежали и почти сразу же юркнули внутрь салона помятой «копейки», которая и умчала их, бренча своими уже почтенными и не особо ремонтируемыми потрохами. Номеров на авто, само собой, не было. Только это и могла сказать случайная свидетельница потом, когда прибыла милиция. Не могла не прибыть, учитывая все те звуковые и не только эффекты, которыми сопровождалось очередное дерзкое ограбление. Приметы? Право слово, ну кто из добропорядочных обывателей станет рисковать, глазея на тех, кто может и «пожурить» особо любопытных, выпустив в их сторону несколько свинцовых пилюль. Свинец нынче был дешёв, да и жизнь человеческая особой дороговизной не отличалась.

Район совсем уж на окраине, который если чем и был славен, так это различными сладами и товарными базами, внутри которых чего только не хранилось. Овощи и фрукты, цистерны с бензином и иными продуктами нефтепереработки, многочисленные автозапчасти и различные механизмы, а также иное и всякое разное. Естественно, у всего этого добра имелись свои хозяева, которым было бы очень печально потерять своё имущество. И разумеется, в теперешнее непростое время для уменьшения риска этих самых потерь требовалось позаботиться о сохранности, выставляя хорошую, не склонную поднимать руки вверх охрану. Хорошо вооружённую, щедро мотивированную денежными вливаниями. Особенно это относилось в некоторым видам товаров. Тот самый бензин с соляркой, запчасти, особенно к отечественным легковушкам и грузовым автомобилям, а также ко всему тому, что относится к спирту.

Спирт! Дешевый в получении, но продающийся как в исходном состоянии, так и после небольшой обработки. Какой именно? Разбавить до сорока градусов, разлить в бутылки, наклеить подобающую этикетку и вуаля, извольте пить напиток под названием водка обыкновенная. Она ж по сути своей и есть спирт, разбавленный водой до сорокаградусной крепости. Добавить сахар, красители, ароматизаторы — вот уже и совсем иные напитки. Вроде как коньяк, виски, джин, прочие. Разумеется, ничего общего с настоящей импортной или даже отечественной продукцией не имеющие, но цена то отличается, да ещё как! Ведь если обычный алкаш привычно глотает ядрёную табуретовку, порой сооружая ещё более убойного «ерша» и ничуть не страдает от отсутствия иного дурмана, то вот люди с боле развитыми эстетическими вкусами либо просто желающие показать себя перед другими — о, тут совсем другое дело. Покупать тот же виски в парочке магазинов, в которых действительно продаётся качественный продукт прямиком из США, Шотландии или иных мест? Так далеко не каждый может себе позволить подобное. Но что делать, если очень уж хочется пустить гостям пыль в глаза? Естественно, покупать «настоящий американский виски» или «коллекционные французские вина»… в ближайшей киоске или магазинчике. Там и цены гораздо более щадящие, и дефицита подобной продукции в последние месяцы не наблюдается от слова совсем.

Спирт относительно дешев. Водка и тем паче иные, более благородные напитки, дороги. Особенно с импортными этикетками. Вот потому ещё с советских времён криминал быстро смекнул, что тут таятся сотни процентов прибыли, стоит только как следует развернуться. На промышленной, так сказать, основе. А где была наименее контролируемая область на территории СССР? Естественно, национальные республики Кавказа и Средней Азии. Только вот среднеазиатские — это очень далеко, тащить оттуда цистерны со спиртом далеко не так выгодно, как со стороны Кавказа. Вот оттуда и потащили, пролился настоящий «золотой дождь», разливающийся по разного вида бутылкам и выставляющийся на прилавках разливаемый в ресторанах и распивочных. И те самые сотни процентов прибыли изрядно распалили аппетиты тогда ещё только начинающего набирать силу криминала.

Потом же случился развал страны советов, то есть отсеклась немалая часть спиртовых потоков. Немалая то отсеклась, а вот кое-что осталось. Да так осталось, что сохранившиеся в составе уже новой страны республики стали чуть ли не основным поставщиком сырья для «живительной» влаги. Однако имелись и серьёзные отличия в сравнении с более ранними временами.

Выгода и снова она! Чем дешевле сырьё, тем больше прибыли получает производитель. А спирт спирту рознь. Дороже всего, понятное дело, спирт высокой степени очистки, тот самый, который используется в официальном, легальном производстве. В нём нет практически никаких действительно вредных примесей и уж тем более метанола, что является без преувеличения настоящим ядом. Тем, от которого выпившие его могут надолго попасть в больницу, напрочь посадить желудок, почки, ослепнуть, а то и вовсе умереть. Далеко не во всех случаях, отнюдь не все его пьющие, однако риск то, он высок, а никто в относительно здравом уме — не считая, разумеется, совсем уж опустившихся маргиналов — не станет пить откровенную отраву, словно бы игра в хмельную «русскую рулетку».

Вот только это верно лишь в том случае, если на бутылке не будет вообще никакой этикетки и условного «знака качества». А если будет? А если отрава внутри будет в той или иной степени старательно маскироваться под добропорядочный продукт? То-то и оно, что при таких раскладах обычный покупатель ничего не поймёт. Не поймёт, выпьет, траванётся. Только кого это волнует? Уж точно не любителей даже с дерьма пенку снять.

К чему это всё? Да к тому, что наибольшие прибыли в нелегальном алкогольном бизнесе получали те производители, которые готовы были использовать откровенное дерьмо с добавками метанола, а не нормальный этиловый спирт, прошедший все стадии очистки. А откуда легче и дешевле получать сырьё? Из мест, где контроль качества продукции — слова чисто теоретический, к реальности отношения не имеющий. Вот, то-то и оно, что именно из кавказских республик шёл самый дешевый спирт, поставляемый с тамошних спиртзаводов. Хреново очищенный, зато в огромных количествах и нереально дешёвый. Шёл в цистернах грузовых машин, залитых, что называется, под самую пробку. Шёл в разные стороны, во все уголки если не страны, то уж её европейской части точно.

Получатели? А вот их количество и принадлежность были весьма разнообразны.Зато о недостатке оных речь в принципе не шла. Причина? В большинстве областей спиртозаводы проверялись хоть и не идеально, но в мере достаточной для того, чтобы не выпускать в оборот совсем уж откровенную отраву. Имелись способы воздействия на химичащих со степенями очистки продукта, включая возможность реальной посадки на не столь и малый срок. Но это в европейских областях страны. А что прикажете делать там, где у федеральной власти была лишь видимость той самой власти ещё в советские времена, не говоря уже о нынешних? Отправить поручение тамошней прокуратуре или иным правоохранительным органам? Так они вежливо покивают, с предельно убедительными интонациями и чисто восточной экспрессивностью будут клясться всеми предками и другим для себя ценным, что «вот-вот как только, так и сразу» найдёт, разберутся, и покарают, если только обвинения подтвердятся. Только результат будет либо курам на смех, либо его и вовсе не обнаружится. Ну сдадут «в центр» на растерзание какого-нибудь стрелочника. Ну в крайнем случае закроют показательно какой-то левый заводит по кустарному производству спирта из опилок. Вот и все, больше ничего оттуда получить было нельзя, если только не устраивать полноценную прессовку с немалым десантом не то что представителей прокуратуры, а отрядом ОМОНа и ему подобных головорезов. Увы, на такие меры нынешние власти идти откровенно опасались сразу по нескольким причинам.

Вот и продолжал идти спирт, пить который категорически не рекомендовалось. В том числе и сюда, в Новиград. Город то большой, значит и рынок сбыта соответствующий. Что же до основных покупателей, так розлив левого алкоголя, в том числе и откровенной «палёнки», больней частью держали под собой местные воры, а также напрямую связанные с кавказскими поставщиками люди Окулиста. Грызлись друг с другом, чего уж тут скрывать, но до откровенной войны пока не доходило. В свете же последних событий ожидать оной тем паче не стоило… в ближайшие несколько месяцев так точно.

Потому охрана на складе, куда приезжали день за днём новые и новые спиртовозы, изволила и скучать, и нести службу с заметной ленцой. Привыкли за прошедшее время, что если кто и пытался сунуться, то разная мелочь, которую легко шугануть, а порой и напугать до обоссанных штанов. Да и то, как не напугаться мелкой шпане или паршивым бакланам. Когда тот же Чума с его двумя метрами ростом, обезображенным шрамами лицом и стальными фиксами поднимает за шиворот и хрипит, что: «Сейчас я тебя сначала по морде, а потом хером по губам, чтоб в петушином закутке на зоне кудахтал.!» А потом действительно кулаком в харю, да чтоб высвистнуть передние зубы, тем самым создавая явный, зримый признак «вафлерства», то есть подготовленности с отсосу у всех, кто не есть паршивые проткнутые.

Люди то хоть и разные, а о тюремных порядках в большинстве своём наслышаны. Особенно те, кто если не сидел сам, то знакомых чалившихся имели. А уж если кто решил лезть сюда, так точно не простые фраера.

Остальные, то есть Гога, Чика. Бумер, иные — они только ржали как лошади, глядя на подобное вразумление обнаглевшего молодняка и не только. Чувствовали за собой большую силу, ведь ходили то под правильными ворами вот уже не первый и даже не пятый год. Проверенные, без косяков за спиной. Ведь доверили не напёрсточников на Холме охранять и не хаты подламывать, а дело, что и почётное, и безопасное. Да и платили им неплохо. Близ спирта — это значит близ больших денег.

Вот и сегодня всё шло как обычно. К вечеру приехали два спиртовоза, содержимое одного из которых уже успели разлить по более мелким тарам и частично даже отправить покупателям. Второй же оставили до утра. Нет, ну не им же, честным бродягам, заниматься таким вот трудом. Это мужики в поле пашут, а они ж не овцы, а волки. Настоящие, с зубами, которых все должны бояться. Особливо теперь, когда пришло их время, а та, советская власть, только тихо крякнула, крышкой накрывшись вот уже скоро как год.

Сидеть, выпивать — не это привозимое дерьмо, конечно, а нормальную водку — перекидываясь в картишки, травить байки и вспоминать случившееся по обе стороны колючки. Обычное занятие. Нет, вообще то хотя бы один, а лучше двое должны были быть снаружи склада, а тои вовсе обходить территорию вокруг, но… Всё ценное всё равно тут, внутри. Стволы вот они, у кого за поясом, а часть и вовсе на столе и поблизости. Ну не получается ж заткнуть за пояс АК или там помповуху, а держать их на ремне — оно неудобно да и смысла особого не видно. Так думал Гога и остальные от него не отличались.

— А помнишь как тогда, на инструменталке, того борзого фраера Лис и Куга рукой в станок сунули, а, Чума?

— Гы! — расплылся тот в звероподобном оскале. — Бля буду. Гога, ну как это забыть то. А нечего было из себя вумного корчить. Все передачи с воли правильно делиться должны, а не этим хлюпикам. Так это… типа классовое равенство, о!

— Ну ты и голова, такие слова помнить.

Хохот, очередная доливка опустевших стаканов и напряжённые раздумья, за что выпить в этот раз. Просто так оно как бы и не в масть, а вот если под правильные слова, так это другое дело. Чика уже собрался было что-то сказать, даже поднял стакан с колышущейся внутри «беленькой», как тут же и замер, прислушиваясь к происходящему за стенами.

— Это, кореша. Что-то я там слышу. Мож позырим, а?

— Нахер, Чика, не гони пургу, — проворчал Бумер. — Стакан ждать не будет. Налил так пей! Или чё, хилый на бухло стал, а?

Обращать внимание на уже пьяного Бумера? Чика этого делать точно не собирался. Просто острый с самого детства слух не раз помогал ему, а за стеной действительно кто-то копошился, чем-то позвякивая. Один, несколько? Затуманенный выпивкой и успокоенный чувством чуть ли не неприкосновенности со стороны большинства возможных угроз разум урки работал медленно, но всё ж работал. И когда в железную дверь склада замолотили даже не кулаком, а явно ногами, ему стало неуютно. Особенно когда по ту сторону раздались вроде как безобидные слова:

— Эй, честные бродяги, открывай. Новая партия приехала. Из Моздока. От Шамиля Имранова.

Такой поставщик действительно был, спиртовозы от него и впрямь приходили… нерегулярно, не привязанные к конкретной дате. Бугор Чики и остальных тут собравшихся, Сеня Мурманский, не раз и не два выкатывал тому предъявы, да всё не впрок. Приходилось ограничиваться срезанием части бабла за оплату при каждом таком косяке. Шамиль, ясно дело, ругался, угрожал, но ничего сделать то ли не мог, то ли побаивался, понимая, что Мурманский ещё по божески штрафы выкатывает, другой на его месте мог и вовсе разорвать связь с таким необязательным поставщиком. Об этом знали многие, Сеня секрета не делал.

— Ну вот, бля, выпить нормально не дают, — рыкнул Чума. Не позабыв опрокинуть в свою бездонную утробу уже находящуюся в стакане водку. — Гога, Чика. Открывайте. Встретьте гостей по братски.

— Прости, Чума… Плохо мне что-то, — Чика изобразил рвотные позывы, чувствуя, что жопа ощутимо так пригорает по непонятной пока причине. — Херово пошла прошлый раз. Ща блевану.

И, встав, изображая покачивание и страдание на лице, прикрыв рот ладонью, поковылял в сторону бытовки, где и находился сортир. Что заставило его это сделать? То самое чутьё, помогающее выживать. Оно порой вредило, заставляя корешей считать его излишне осторожным. Но… Не зря же он хоть и чалился два раза, но далеко не по тем статьям, за которые мог присесть на куда больший срок. Да и пару раз удавалось избежать даже не полного блудняка, а пики под ребро или пули в голову. Ему удавалось, а вот другие, менее осторожные, так и сгинули. От некоторых и могилки не сталось. Кого-то прикопали как собаку. Других пустили на корм рыбам, одного и вовсе в заводской печи сожгли. Одни коронки и остались… наверное, он не интересовался.

Сортир и незаметный запасной выход из склада, они находились рядом. Это ещё больше порадовало Чику, когда он услышал заполошную стрельбу из автоматов, крики, затем одиночные хлопки. Те, которыми обычно достреливают тех, насчёт кого не уверены, трупы они или притворяются.

Дверь! Но открывая её, Чика позабыл, насколько она была неухоженная. Насколько проржавели у неё петли, сопровождающие любое открытие жутким и слышимым всеми вокруг скрипом. Этот раз не стал исключением, мгновенно оповестив всех и каждого, кто ещё не оглох, что кто-то ещё есть тут, на складе. Живой, а ведь свидетелей в таких делах быстро и старательно стремятся сделать мёртвыми. Окончательно протрезвев и покрывшись холодным потом, Чика рванул вперёд, на улицу, сжимая в руке «макарку», но понимая. что и против автоматов он не канает, да и сам он стрелок аховый, если в кого и способный попасть, то вплотную, да если цель неподвижная. А так… Только палить куда-то в сторону врага и может. Было такое, проверялось. Среди «воров» вообще хороших стрелков было мало, а уж умелых мокрушников тем более. Живущие по «закону» с давних чуть ли не с послевоенных пор считали тех, которых нынче стали киллерами прозывать — настоящих мастеров, а не обычную шелупонь — слишком опасными, слишком непредсказуемыми, не склонными подчиняться правильным воровским законам. Потому и не давали особенно развернуться ещё тогда, во время СССР. Теперь же немалая часть быстро и охотно переметнулась к «братве», видя, что там умение лишать жизни не абы как, не пикой там или удавкой по приговору сходки, а при серьёзном, рискованном замесе с опасным врагом, оно хорошо ценится. Ещё лучше оплачивается. И уж точно там не имелось этакого презрения и отношения свысока.

Сейчас это и отрыгивалось. Кроваво так, жёстко. Вот Чика и бежал, сломя голову, к тому, что только и могло стать его спасением. Не какой-то там щели, куда можно забиться и надеяться, что не найдут. Найдут! Уже потому, что видят, вот и первая короткая очередь прострекотала, пройдя где-то над головой. Он выстрелил пару раз, даже не оборачиваясь, тупо наугад. Ну вроде как показать, что тоже вооружён. Что просто так пристрелить его не выйдет.

И зигзагом, как учили опытные воры, за плечами которых были попытки побега. У кого-то даже удачливые. Ведь там, если заметят, с вышек вертухаи сразу стрелять начинают. И тогда либо ложиться, надеясь, что пощадят, что за пойманного премию побольше выписывают, чем за труп. Либо бежать дальше, виляя, словно заяц, уходящий от охотника и его псов. Хорошо хоть собак здесь не было да и быть не могло. Чика собак ненавидел, поскольку помнил, что они такое и как опасны для простого, ничем не вооружённого человека.

Машина! Старенький красный «москвич», но это не имело никакого значения.Удар рукояткой пистолета по стеклу, потом просунуть руку внутрь, открывая дверцу, выстрелить ещё три раза в сторону преследователей и… Скорчиться на сиденье водителя, опять же пистолетом сбивая «гнездо», куда вставлялся ключ. Скрутить провода вручную и попробовать завести двигатель. Чика молился богу, чёрту и ещё неведомо кому. чтоб только эта таратайка завелась, чтоб в баке был бензин, чтоб удалось удрать.

Надсадный кашель двигателя, и пули, которые в немалом числе дырявили кузов, разбивали стекла, впивались в сиденья. Одна даже скользнула по плечу, оставляя после себя боль, но тем ещё сильнее заставляя Чику приложит все усилия для своего спасения. Сейчас он сильно пожалел, что не прихватил с собой автомат, но… А как бы он мог это сделать? Он же всего лишь в сортир как бы шёл, туда оружие брать не принято. От кого отстреливаться то, от ожившего и поднимающегося, словно тесто, дерьма?

Сцепление. Газ… «Москвичёнок», завывая мотором и жалобно лязгая своими явно простреленными потрохами, уносил Чику куда-то далеко. А пули пытались догнать. Мимо, мимо… и вот словно горячий, даже раскалённый молот ударил в спину, вырывая изо рта крик, затем булькающие хрипы. Мутящееся сознание, но вместе с тем и понимание, что нельзя бросить руль, нельзя убирать ноги с педалей. Нельзя, нельзя! Нельзя, если хочешь жить…

* * *

Капитан Олег Богомолов из «убойного» рвал и метал. Ну да, они главные «убойщики» Новиграда, а значит не обязаны срываться с места по каждому случаю. Есть ведь и районные отделы. Вот им и карты в руки в большей части случаев. Очень уж много было за последний год убийств и их число становилось всё больше, заставляя хвататься за голову подводящих статистические итоги месячные, квартальные, годовые.

Только едва случалось нечто действительно серьезное, а не обычная поножовщина, убийство из ревности или проламывание головы одним маргиналом другому — вот тут уже шли сигналы в главк. И там по ситуации — подполковник Маричев или те, кто повыше его званиями, могли либо оставить дело у районных оперов, либо контролировать на расстоянии, либо сами подключаться.

События сегодняшней ночи явно относились к последнему варианту. Целая серия поджогов, налётов, ограблений и… убийств, которыми сопровождались немалая часть происшествий.

Сейчас капитан Богомолов находился в Пролетарском районе, на улице Бакинских комиссаров. У того дома, в одну из квартир которого сперва бросили «эфку», затем ворвались и дострелили тех, кто находился внутри. Быстро сработали, хотя и грязно. Местные уже успели и пальчики с трупов откатать, и вообще проверить квартиру с подъездом на следы пальцев и обуви. Опрос свидетелей, попытки снять след колёс предполагаемого транспорта, на котором скрылись преступники. Работали вроде бы и верно, но всё это так, обычная шелуха, которая редко когда приводила к поимке преступников. Но и не делать всё это было нельзя. А вдруг срослось бы. вдруг кто-то из стрелков допустил бы глупую ошибку? ОлегБогомолов вовсе не пытался недооценивать всю эту бандитскую шоблу, но и переоценивать их было ошибкой.

Каждое происшествие само по себе было не сказать что обычным, но, к сожалению, привычным для того города, которым успел стать Новиград. Не «криминальная столица», конечно, как уже успели прозвать Санкт-Петербург, но точно занимающий одну из ступеней на этом сомнительном пьедестале почёта. В общем, взрывами и стрельбой тут было не удивить. Тем более сейчас взорвали и расстреляли не кого-то там, а заметных членов криминального мира. Не авторитетов, но второй ряд точно. Катран ведь, тут всякое случается. В другой день можно было выдвинуть версию личной неприязни к кому-то из погибших или там месть проигравшегося должника, который вместо оплаты нанял несколько головорезов с автоматами, тем самым единовременно решив проблему с кредиторами.

Предположить было можно, но не нужно. Сейчас такую вот отмазку даже самое недальновидное начальство не воспримет. Самый важный в городе милиционер в генеральском звании если уже не начал рвать и метать, так к вечеру точно начнёт. И сам по себе, и по причине того, что мэр тоже доволен не будет. Им же обоим наверх, в столицу, докладывать о «новом всплеске криминогенной обстановки». И это после того как вроде бы закончилась короткая, зато кровопролитная война между двумя группировками, также оставившая после себя не один десяток трупов. Ой и беда! Та, которую не оставить, которую всё равно придётся решать. В том числе и ему, капитану Богомолову.

Квартира на втором этаже была настоящим местом не битвы, а бойни. Залетевшая в комнату «эфка» и сама по себе произвела немало разрушений, а ведь затем были ещё и парни с автоматами, патронов не жалевшие и стрелявшие отнюдь не одиночными. Гильзы, до сих пор не выветрившийся до конца запах пороховой гари, пятна крови, что успела по летней то погоде начать попахивать. Хорошо хоть тела уже успели увезти в морг, ведь держать их тут было бы неразумно. И местные опера — уже только двое — которые именно его тут и дожидались, чтобы попробовать прояснить ситуацию. Сейчас и вовсе один, поскольку второй был занят руганью с криминалистами, допустившими какую-то оплошность. Какую именно? В это Богомолов вникать особо и не собирался, предпочитая, наконец, поговорить с Щегловым — тем самым местным опером, оставшимся тут за старшего от районных «убойщиков»

— Поговорим. Николай?

— Да как начальство пожелает, — хмыкнул тот, махнув рукой в сторону кухни. — Прошу. Там хоть мертвечиной и смертью не так воняет. Или сразу на улицу?

— Лучше пока тут, — пару секунд подумав, принял решение Богомолов. — Только окно откроем.

— Уже открыто. И закурить помогает. Да, у тебя есть, а то я свои скурил, а до киоска бежать сейчас недосуг.

— Держи,- протянул коллеге пачку «мальборо» Олег. — Спички хоть есть?

— А то!

На кухне было действительно куда как комфортнее. И окошко открыто, и никаких следов стрельбы и смерти… а ещё содержимое холодильника, которым явно ни опера, ни криминалисты не побрезговали.

— Хорошо живут граждане бандиты, — констатировал очевидное Богомолов. — Нам с тобой такое ни на зарплату, ни на премиальные не прикупить.

— Ничего, пусть делятся, — отозвался Щеглов. — Господь велел делиться, а это знают даже амёбы. Потому и делятся ровно пополам. Закусить не желаешь?

— Не, сыт. А вот пепси выпью.

— Держи.

Поймав брошенную бутылочку на треть литра, Богомолов привычно сковырнул крышку о край стола и с удовольствием отхлебнул холодную импортную газировку. В детстве подобной днём с огнём было не сыскать, а вот теперь… Да, что ни говори, но у нынешнего времени, наряду со многими проблемами, имелись и преимущества. Например, возможность легко и просто купить такие вот ранее дефицитные товары. Просто так купить, не через фарцу и не за чеки в разных «берёзках». И вместе с тем… Нет, слишком сложно это было для него, потому судить он не рисковал. Он не подполковник Маричев с его явным идейным фронтом, пусть и скрываемым от кое-кого, особенно начальства.

— Что сам думаешь по случившемуся, капитан? — спросил он у Шеглова, с энтузиазмом дымящего сигаретой.

— Опять бандосы город делить начали. Я ж не слепой и не тупой, да и разговаривать с людьми умею. Ночью во всех районах чёрт знает что происходит. Грабежи, взрывы, стрельба. Пострадали точки «воров», Окулиста, Кардана, Толстого с Бекасом. Да все огребли, Олег. Все основные. Может, вы там у себя знаете, кто мог в городе эту бучу поднять?

— В случайные совпадения не веришь, да?

— Только сержант-гаишник поверит в такой бред, — отмахнулся Щеглов. — Я там не служу. Ты не служишь. Да и мозг не отшибло вроде как. Мне точно. А тебе?

— Всё, Николай. Утихни. Да, это кто-то спланировал. Но кто — это и предстоит выяснить. По организатору мысли есть?

Капитан Богомолов легко и непринуждённо общался с Щегловым уже потому, что раньше учились вместе, в параллельных классах. Потом дороги на время разошлись, но лишь на время. Снова перекрестились уже тут, в милиции. Работали в разных районах — он сперва в Куйбышевском, потом в главк удалось прорваться. Николай же как начал в родном для себя… для них обоих Пролетарском, так тут и осел, став сперва старлеем, а потом и капитаном. Главк пока оставался для него недостижимой мечтой. Да и неуживчивый характер Щеглова давал о себе знать. А ещё пренебрежение немалой частью инструкций, которое помогало работать с информаторами — даже не всегда запуганными или шантажируемыми — но делало его чирьем на заднице у начальства.

— «Ворам» и Окулисту новый передел сразу после старого совсем не нужен, — вновь окутываясь сигаретным дымом, процедил Николай. — На хера? Они и так раздербанили бизнес таджиков. Говорят, что и трафик отжали.

— Частично, Коль. Прилетал тут один из Таджикистана договариваться. Отдали часть, чтобы не потерять всё. Ворам и лично Башне многое отстегнули.

— Вот оно как. Не знал.

— Теперь знаешь. Но неужто твои стукачки тебе всё это не слили?

— Мои с «чёрными» ни разу не вась-вась, — поморщился Щеглов. А по «ворам», даже районным, у меня позиции слабые. Я ж не некоторые мои коллеги, беспредел не люблю ни бандосов, ни наш.

— Чистоплюй! Всё, прости. Знаю, что ты тут своё думаешь, я своё. Не будем из-за этого копья ломать.

Мнения Богомолова и Щеглова касаемо допустимого и запретного в их работе действительно различались. И ведь не то что оба они были сторонниками действий по уставу и только по нему. Просто понятия правильности и неправильности выхода за отведённые законом рамки очень уж различались. Богомолов, к примеру, будучи под длительным и заметным влиянием своего начальника, подполковника Маричева, считал вполне допустимым разного рода пресс-хаты, избиения задержанных, подбрасывание ствола или наркотиков тому, кому, по его мнению, следовало приземлить на нары.

Щеглов же всё это категорически не принимал и охотно торпедировал подобные трюки со стороны своих коллег. Не явно и громогласно, но так, что в большинстве случаев те сами не могли понять, почему вроде бы «правильно» выстроенное рушилось с грохотом и треском. Оставались одни лишь догадки, фактами не подтверждённые. И улыбающийся капитан Щеглов, этот многими нелюбимый, но зачастую очень необходимый специалист. Почему необходимый? Так голова у него хорошо работала и агентурная сеть позволяла… Да, она очень многое позволяла по причине не самых обычных принципов, на которых создавалась.

Получилось так, что с самого начала дела, на которые его бросили, оказались связаны то с незаконным ношением и применением оружия, то с нанесением разного рода вреда здоровью в результате драк. Частенько одно пересекалось с другим по понятной причине. И вот тут дало о себе знать представление тогда ещё простого лейтенанта о справедливости. Не законе, а именно справедливости, которая в немалой части случаев ему заметно противоречила. Вот оказался в руках у парня самопал, обрез и в очень редких случаях пистолет, чаще всего спортивный малокалиберный. И что с того то? Жизнь в Новиграде простой не была, а уж по некоторым улицам молодёжи не то что ночью, днём ходить было небезопасно для собственного здоровья. А желающих настучать на обладателя оружия всегда хватало. Сажать, ломать человеку жизнь? Вот за что, за какие такие мифические прегрешения? За желание сохранить собственное здоровье и самоуважение. За выстрел в воздух или даже в цель… особо наглую и охамевшую, мнящую о себе непонятно что? С таким тогда ещё лейтенант Щеглов согласиться не мог.

Где несогласие, там и до действий недалеко. Вот и отмазывал таких от условного, а то и реального срока в части случаев. Заметно снижал оный, а то и вовсе переводил на условку тогда, когда не получалось отмазать вчистую. Тем самым получал… Их и агентами то назвать было сложно, поскольку никаких расписок, никаких прямых и даже косвенных угроз. Скорее уж они являлись должниками Щеглова, помнящими оказанную им серьёзную услугу. А то и услуги. Часть таких должников вроде как тщательно избегала криминала или избегала по возможности, зато оставшиеся, рискнувшие или вынужденные пойти по этой очень извилистой дорожке, становились для него «золотым фондом».

Скорость стука превышала скорость звука? Опять же ошибка, причём серьёзная. Николай никогда и ничего не требовал, он при необходимости просто просил. И всегда оставлял для своих должников возможность отказа. Психология, она такая. Сложно отказать в просьбе тому, кто тебя серьёзно выручил в не столь и давнем прошлом. Более того, отказать в том, что не вызывало серьёзного, а то и вообще отторжения. Щеглов ведь просил правильно, то есть о том, что не входило у его должников в конфликт с собственным «я». Иногда же они и сами на него выходили, сливая тому ценную инфу на тех или иных субъектов, кого просто не выносили, но не могли добраться сами. Этакое взаимовыгодное сотрудничество, основанное на обоюдном уважении к жизненным принципам сторон. Совершенно не по советским канонам и даже не тем, которые образовывались на ныне разлагающемся трупе страны советов — это да, факт. Но было ли такое поведение неправильным, противоречащим не букве, но духу оперской деятельности? С подобным утверждением капитан Николай Щеглов сроду бы не согласился. В отличие от большей части своих сослуживцев, что тоже им учитывалось.

— И всё же, Коль, неужто твои вообще ничего не сказали?

— Смутно всё, Олег, — опер с ожесточением затушил окурок о чайное блюдце и тут же стрельнул из протянутой пачки вторую сигарету. — Жалом поводить обещали, им и самим это нужно. Пока что грешат на гастролёров. Только даже если и они, то их кто-то координировать должен был.

— Может сами того, скоординировались?

— Хрена с два! Это ж нужно было, чтобы целая банда в пару десятков рыл со стволами с родных мест снялась и в наш город прибыла. Ты серьёзно думаешь, что наши местные заправилы это бы прохлопали? Ни в жизнь не поверю!

Богомолов лишь кивнул, признавая весомость аргумента. Потом, правда, добавил уже из числа неизвестного Николаю:

— Тут среди прочих мест ещё и склад Сени Мурманского ломанули, где спиртовозы отстаивались и палёнку меньшей тарой покупателям отгружали. Одного не до конца дострелили. Ушёл на машине, словив две пули. Как не подох — только господь ведает. Сейчас этот Чика в больничке отлёживается.

— И?

— Да то, что других случайных выживших нет. Только те, кого дострелить и не собирались. Зато этот остался. Может чего видел-слышал. Я тут на всякий пожарный к дверям палаты человека попросил поставить.

— Поговорить хочешь?

— Так он мне ничего не скажет, — отмахнулся Богомолов. — Зато своим уже напел, что с ним случилось да как. А спирт — это товар особый. Не бочка, не пять. Целый спиртовоз с Кавказа прибыл. Его и взяли, остальное просто спалив.

— Ущерб. Они наносили ущерб, забирая лишь то, что могли, но остальное уничтожая. Вы ведь у себя в «убойном» это просекли, да?

Как не просечь! Подполковник Маричев сразу же, как только собрал воедино сводки с мест, чуть ли носом не ткнул своего особо доверенного подчинённого, показывая эту значимую, даже ключевую деталь. Даже высказал теорию, которая только и могла объяснить происходящее. Вот её он и выдал своему давнему знакомцу, произнеся:

— Моё начальство считает, что кто-то из этих уродов решил других спровоцировать. А для отвода глаз и своих под раздачу подставил. Но не особо сильно, чтоб и впрямь убытки не понести. Я сам в ту сторону копать собираюсь, и ты своих агентов напряги. Вдруг кто и наткнётся на что полезное.

— Думаешь, провокация такая хитрая? — покачал головой Щеглов. — Это ж надо хоть немного не только хитрости, а и ума иметь. Но знаешь, я покопаюсь в ту сторону. И тебе дам знать, если что найду. Да-а, Олежа, подкинул ты мне задачку. Только прости, но своим я о ней точно говорить не стану, докладывать особенно.

— О как!

— Ага, вот так. Они у меня народ простой, интеллектом не сильно обезображенный. Бежать, хватать, зубы выбивать и почки опускать горазды, чтоб «царицу доказательств» получить. Думать, тут кому сложно, кто отвык, кто и вовсе не учился. Вроде не окраина, а нравы как в каком-то Куйбышевском, где одни работяги с заводов.

— Я смотрю, ты своих критикой обидеть не боишься.

— Шли б они… лесом, — скривился Щеглов. — Если так и дальше пойдёт — свалю на вольные хлеба. В какую-нибудь службу безопасности или там в детективное агентство. Заработаю точно не меньше.

Подобные мысли были не у одного Щеглова. Мотивы то разные, а мысли схожие. Платили действительно немного, особенно с учётом инфляции. Работа опасная, проблемная, занимающая не фиксированное время, а порой заставляющая пахать чуть ли не сутки напролёт. Тут или искренняя любовь к делу, либо… иные мотивы. Уже далеко не столь чистые. Богомолов это также понимал, но у него был конкретный расчёт на карьеру. Покровительство такого зубра как подполковник Маричев, оно многого стоило и позволяло рассчитывать на скорый взлёт.

— Сейчас плохо, да. Но это время закончится. Тогда снова все станет как…

— Как раньше? — саркастически хмыкнул Николай. — Что-то не очень хочется обратно в эпоху дефицита, проработок по партийной линии и единственно верной идеологии.

— Не так. Как должно быть. То есть чтобы мы, милиция и другие, стали силой и указывали, кому что можно делать, а кто должен сидеть и бояться.

— Вот ты о чём. Вижу, что от души говоришь, а значит веришь. Посмотрим, куда кривая вывезет. Но давай вернёмся к нашим трупам.

— Давай.

— Я вечером или с утра тебе позвоню?

— Звони, — согласился Богомолов. — В отдел или на домашний. Номера ты знаешь.

По существу, больше Олега тут ничего не держало. В остальных важных местах он уже побывал. Где мимоходом, где более подробно осмотрелся, выполняя поручение начальника. Разговор с давним школьным приятелем, теперь коллегой по оперской службе, стал последним этапом. Признаться, именно агенты Щеглова могли помочь окончательно сложить общую картину. Странную, непонятную, неуместную, но всё ж нарисованную усилиями не пойми какого «художника», решившего поиграть в великого провокатора. И его долг был это выяснить. Выяснив же, подумать, что делать, поскольку действия дальнейшие зависели от того, кто именно вздумал играть в такие опасные игры. Второй криминальной войны за такой короткий срок всем — что власти, что уголовникам — точно не хотелось. Не к месту она сейчас была, война!

Глава 7

Глава 7

Когда разгорается пожар, начинают бегать все: хозяева дома, пожарные… мародеры. Изначально не бегают лишь зеваки, стоящие поодаль и то ли наслаждающиеся зрелищем, то ли злорадствующие по причине ненависти/зависти к терпящим бедствие. Люди, они те ещё твари в большинстве своём. Проверено веками, доказано поступками.

К чему это я? Да к тому, что ни разу не запланированная нами заварушка, начавшаяся минувшей ночью, поневоле заставляла с собой считаться. Корректировать планы в сторону больших и лучших мер безопасности. Формат, понятное дело, не вида «ты да я, да мы с тобой», а с участием заинтересованных в деле лиц, то есть ещё и Степа, который, глядя на всё происходящее, реально так забеспокоился. Оно и понятно — неконтролируемый хаос на улицах, зашкаливающий за все разумно-неразумные рамки, мог торпедировать далеко идущие замыслы на самом старте.

Пришлось успокаивать делового партнера и временного, но очень уж необходимого союзника. Дескать, если кто-то решил устроить бучу, то пусть тешится. Нам всего то и нужно, что до поры не особенно высовываться и продолжать греть руки над огнём. Не мы его на сей раз распалили? Так и что с того? Воспользоваться один бес ничего не мешает. Да к тому же мотивы этой провокации лежат если и не на поверхности, то и не на глубине Марианской впадины. Просчитываемы они, особенно если имеется достаточное количество данных, особенно о потерях, что понесли пострадавшие.

Степа то я мало-мало утешил, равно как и Шамана, тоже беспокоящегося, а вот сам поневоле всерьёз призадумался. На предмет чего? Да все того же возмущающего фактора. Сам я однозначно любил и умел чужими руками жар загребать. А тут вон оно как случилось, нашлись и другие, работающие в том же ключе. Только вот работающие просто и работающие хорошо — есть тут ощутимая разница. В случившееся же недавно рукотворном хаосе чувствовалась определённая небрежность, неряшливость… или же своего рода проба пера, когда устроитель делает лишь первые шаги в подобных затеях.

Это всё следовало прояснить. Вот Степ, как и ожидалось, собирал информацию. Я же, что логично, не мог постоянно работать — требовалось и отдыхать, желательно в радующей глаз и душу компании.

Кстати о компании. Можно сильно и от души посмеяться, но на сей раз это была не Карина — она проводила время с семьей, какое-то там лично их празднование, во что я точно лезть не намеревался — не с друзьями и даже не со случайными весёлыми девицами вроде Лизы с Дианой. О нет, всё было куда как невиннее и в то же время неожиданнее. Меня коварно и неожиданно приватизировала с обеда и до вечера Ксана. Ага, жена моего непутёво-политизированного братца Миши, которая, ко всему прочему, со вчерашнего дня была на него серьёзно так обижена. Повод? Весомый как по её представлениям, так и по моим собственным. Мелкая очень-очень захотела в городской сад, ближе к аттракционам, игровым автоматам — новые то были куда как красочнее, нежели игры на приставке — да и шумная детская компания вокруг атмосферности добавляла.

Детей можно и даже нужно баловать. В меру, разумеется, но именно понятие меры порой и приводит… к разному и не всегда приятному для той или иной части семьи. Не знаю уж, что именно за срочные дела появились у Михаила, но явно они были не из числа реально неотложных, поскольку Оксана была реально так расстроена, как она сказала «совершенно незаслуженным пренебрежением собственной женой и дочерью ради какой-то мелочи». Если уж эта во многом правильная и терпеливая женщина так высказалась — ситуация и впрямь на уровне «таки ой!».

Вот что тут можно было сделать. Только предложить хоть частично скомпенсировать подпорченные планы, благо мне тоже не вредно было побыть на свежем воздухе. Не просто так, а в совершенно расслабленном состоянии и не забивая голову сложными деловыми и даже личными вопросами.

Пешком от квартиры до горсада? Не ближний путь, особенно если Ксана на довольно высоких каблуках, а мелкая на то и мелкая, что покамест не приучена к дальним пешим прогулкам. Нет, сперва будет носиться, но может совершенно неожиданным образом вымотаться. И что тогда? И зачем тогда оно вообще? Не отдых для неё получится, а сплошное расстройство. Общественный транспорт тоже ни разу не радовал сразу по нескольким причинам. Давка, ни разу не радующая компания. Отвратительный интерьер, если это слово вообще применимо к заплевано-замызганным салонам, исписанным матерными словами сиденьям с изрезанной набивкой, прочим непотребствам. Там только по необходимости перемещаться по городу можно, никак не для создания хорошего настроения.

К счастью, нынешнее положение позволяло использовать некоторые его преимущества. В частности, наличие автомобиля, находиться внутри которого комфортно. И я сейчас даже не про такси, а про… Ну да, Болт как он есть подкатил на своей иномарке аккурат к нужному времени. Возражения на тему, что не нанимался быть обычным шофёром? Отсутствовали как класс, поскольку этот термин к нему применим не был. Сейчас он, хм, совмещал позиции охранника и секретаря-референта. Каким образом? Про охрану понятно, а вот вторая грань его обязанностей исходила из того, что мне приходилось постоянно держать руку на пульсе происходящего. Потому на многие звонки отвечал именно Болт, фильтруя первичную информацию в те периоды времени, когда мне требовался отдых.

Информация… Она реально текла сразу с нескольких направлений. Степ копал как десять промышленных экскаваторов, собирая последние известия с фронта вот-вот готовой возобновиться криминальной войны. Перетянутые к нам «черные копатели» из числа наиболее авантюрных тоже были рады как следует полюбопытствовать и поделиться узнанным. Тут первичный мутный поток просеивали Клин и Призрак, но не раз и не два приходилось разговоры разговаривать уже и лично мне, выясняя, уточняя, порой выкапывая то, что первоначально источник слухов либо счёл неважным, либо просто недостаточно хорошо понял сказанное.

Ну и третий поток… от девочек. Тех самых, особенно путанистых. Покамест общение шло лишь с Дианой и Лизой, да и то осторожное, бережное. Вопросы лишь косвенные, просьба пересказывать ходящие в их кругу сплетни со слухами, но и они могли оказаться полезными. Начало, первые шаги. Вот потом, спустя некоторое время, и этот канал получения ценной информации должен был изрядно расшириться. Время, время, везде оно о себе напоминает.

Хорошо хоть сейчас можно было немного отставить в сторону все хлопоты и расслабиться в компании приятного в общении человека. Это я сейчас про Ксану, которая сидела на скамейке со мной рядом и смотрела на резвящуюся дочь. Бутылочка холодного лимонада в руке, улыбка на лице… Наряд, более чем достойный красивой женщины, равно как и аксессуары вроде сумочки, солнечных очков и украшений, прилагался. Излишне открытый или наводящий на совсем уж откровенные мысли? Вовсе нет, скорее элегантный и в то же время подчёркивающий все, что подчёркивать полагается. Хотя жемчужно серый цвет… Как по мне, Оксане бы подошло нечто более яркое, но тут уж определённая доля стеснительности сыграла свою роль.

— Энергии у мелкой, аж из ушей плещет, — поневоле улыбаюсь, глядя на то, как девчушка азартно рулит машиной, то и дело сталкиваясь с такими же, находящимися внутри площадки. — Энтузязизма… просто жуть, — намеренно коверкая слово, благо Ксана понимает, что это именно такой расклад, а вовсе не недостаток образованности. — Мне кажется, как только подрастёт, непременно и права получит, и на машине по ночному городу на большой скорости гонять станет.

— Ишь ты на сколько лет вперёд предсказать решил, — мило улыбается в ответ девушка. — В детстве не так мало девочек активные и наравне с мальчишками. А потом просыпается их женская суть, которой платья и наряды ближе всех этих ваших особых игрушек. Таких как машины, оружие, прочие подобные.

— Будем посмотреть, Ксан, будем посмотреть. О, прости! Буквально на минуту.

Жена моего дурного братца покосилась в сторону приближающегося с телефоном в руках Болта, понимающе вздохнула и вновь перевела взгляд на наслаждающуюся активным отдыхом дочурку. Полностью поняла и приняла прозвучавшие ещё по дороге сюда мои объяснения насчёт необходимости присутствия Алекса и его роли в моих делах. Естественно, я озвучил лишь абсолютно безобидную часть оной, но и её хватило в избытке. Не охранно-криминальные функции, а исключительно референтские. Дескать, подготовка к открытию бизнеса, да к тому же очень серьёзного, требует постоянных разговоров с важными людьми, да и форс-мажорные обстоятельства никто не отменял.

По тому же принципу прокатило и смягчить возникшую у дамы неловкость по поводу того, что в горсад её с дочкой отвезли даже не на такси, не на собственной машине, а посредством шофёра, пусть и по совместительству. Однако если Оксане привыкать к подобному уровню с её то советским о-очень «правильным» воспитанием явно придётся долго, то вот мелкой реально было всё нипочём. Более того, она с чисто детской непосредственностью какие эмоции испытывала, да и озвучивать не стеснялась. Мягкость хода необычной для её восприятия машины, мягкие сиденья, общий комфорт. В общем, ей реально всё понравилось в недолгой поездке. А уж по прибытии в горсад врученное эскимо на палочке и подтверждение обещания протащить по всем аттракционам и другим развлечениям, пока та сама с ног от усталости не свалится и вовсе привело к состоянию полного восторга. Дети… им зачастую немного для счастья надо.

Меж тем едва я, поднявшись со скамейки, подошёл вплотную к Болту, тот передал мне временно оставленный на его попечение сотовый, сопровождая это словами:

— Это Степ, босс. Голос обеспокоенный, но не огорчённый.

— ОК. Сейчас ему наберу.

Долго ли набрать крепко заученный номер? Верно, всего ничего. Ответили на том конце линии быстро, а голос опытного каталы и впрямь был ни разу не печальный. Слова, к слову сказать, тоже.

— Как ты и просил, Итальянец, узнал я кое-что важное.

— Внимательно и с интересом.

— Про случившиеся той ночью налёты и прочие пожары. Пострадали действительно все, но больше всего воры. Катран в клочья, спиртовой их бизнес понёс серьёзные потери. Там не только Сеню Мурманского огорчили, но и других, не таких известных. Бомбанули нескольких скупщиков краденого, особенно тех, которые с золотом и камушками работали. Стон и плач раздаются такие, что с одного конца города до другого долетают.

— Вот не любят что-то в нашем городе «синих», — волей-неволей улыбаюсь я, ничуть не пытаясь скрывать свою неприязнь к засиженным-пересиженным представителям криминального мира. — Осталось только понять, кто не любит их вот совсем сильно, раз решил ударить по такому больному месту, как кошелёк. Хм, не удивлюсь, если при таких раскладах ещё и общак их обнесут… Конечно, коль найти удастся. Зоновские же как хомяки, затейливо свои нычки прячут.

— Общак — это для них как святыня… тайная, — согласился Масальский. — Вот и прячут её, как приснопамятный Грааль.

— В смысле столь далеко и глубоко заныкают, что порой сами найти не могут?

На том конце трубки хохотнули, видимо, представив себе столь печально-забавную ситуацию.

— Не до такой степени. Но нет, к общаку никаких подходов вроде не делалось.

— Та-ак… — я, признаться, начал думать и в ином направлении. Не вот прямо сейчас, а на перспективу, особенно если удастся совместить сразу несколько фрагментов воедино, да так, щоб как родные сошлись. — А воров в настоящее время больше всего не любит кто? Кому они ухитрились на больную мозоль наступить? И не говори, что это остатки моджахедовцев! Не азиатов повадки, не способны они на довольно тонкие по меркам криминального мира провокации. Тут ведь даже какой-то… артистизм проглядывает, даже повыше школьной самодеятельности. Эстетика опять же, пусть и грубоватая.

— Ты не представляешь, насколько точно попал в цель. Итальянец, — аж пропел Степ. — У одного из наших авторитетов в прошлом неоконченное театральное училище есть.

— О как! Любопытно.

— Фима Рыжий, партнёр и правая рука Кардана, — подвёл черту под уже сказанным собеседник. — И как раз на Кардана недавно наехал Башня, договорившийся при посредничестве Хромого Керима с таджиками и теми, кто за ними по трафику из Афгана. Окулист тоже…

— Его взяли в долю? Сомневаюсь в такой благотворительности.

— Не благотворительность, нет. Ему кинули кость, которую тот будет обгладывать — часть бывшего бизнеса Моджахеда, не связанного с трафиком. «Чёрные» просты. Видят вкусный кусок, сразу на него кидаются. Их используют, а потом, когда минет надобность, выбросят. Постараются выбросить, — в голосе Степа прозвучала неуверенность. — Очень уж они в последние месяцы усиливаются. Сюда начало идти оружие, новые люди. Наводятся мосты с людьми при власти. Я пока только начал узнавать.

Удивляться сказанному? Ни черта подобного! Осколки памяти подсказывают. что это лишь первые шаги, которые могут стать ещё более серьёзными и опасными для всех, кто хоть немного думает о будущем. Вне зависимости от того, связано это самое будущее с криминалом или нет. Что делать? Пароходы давят, пока они ещё чайники. Главное, не упустить момент и не недооценивать преимущества даже того врага, которого не переносишь до глубины души. Ну и помнить, что в борьбе с некоторыми хороши почти все средства. Не все, а почти все — это тоже помнить следует.

— Кардан — это очень хорошо. Вот просто очень-очень! Но если цепочку размотал ты, то как скоро и остальные поймут суть произошедшего?

— Не так скоро, Итальянец, — небрежно так отозвался Масальский. — У «воров» опыт большой, но к интригам слабо пригодный. А людей со стороны они слушают редко. Не уважают, как говорят, фраеров ушастых. Окулист и его абреки… это не сократы и не академики какой бы то ни было академии наук. Гиви Толстый большую часть разума на борцовском ковре оставил и каких же себе в пристяжь подобрал. Основные всё, кончились.

— Про ментов позабыл, Степ.

— Пусть думают, что хотят, доказывает зае***ся. Какое нам вообще до них…

И замолчал. Резко так, многозначительно. Дошло до умного человека то, что почти на поверхности лежало.

— Б*я!

— Оно самое, увы. Где кончаются менты и начинаются их интересы в воровском мире, порой даже самые умудрённые специалисты не разберут. Вот сочтут они, что Кардан с Рыжим для них вреднее, нежели старые и привычные. расписанные чернилами от головы до жопы урки, да и сольют своей агентуре нужные выводы. Агентура же… Не удивлюсь, если большая часть коронованных на них время от времени пашет, что трактор в образцовом колхозе.

Затейливая ругань Масальского меня ни разу не порадовала в плане лингвистики, зато свидетельствовала, что тот всерьёз озадачился возможными проблемами. Мешать Степу выпустить пар я не собирался. Пусть немного успокоится, а потом и продолжим.

— Будешь предупреждать?

— Переведи во множественное число, союзник. Будем. Сейчас выгоднее не соло кого-то из нас двоих, а общее выступление перед несомненно благодарной аудиторией. И не сегодня, а дней через пару-тройку.

— Раньше и не получится, — проворчал катала. — Нужно договориться, уточнить всякое. Посмотреть на тех же ментов. Ты же знаешь…

— Точнее говоря, догадываюсь, — уточнил я относительно того, что у Масальского не могло не быть людей в правоохранительных органах. — А насчет южных и беспокойных, так тут у нас есть один недавний знакомец, на общую выгоду губу раскатавший. Грешно не использовать его наверняка немалые знания о высокой и не очень политике нашего города.

— Не передавить бы.

— Подстрахуемся. К тому же не кнутом единым. Пряник обещается быть большим, сладким, заманивающим. Потому… Начинаем запускать процесс покупки нужного здания. Есть на примете то, что должно стать драгоценным камнем в золотой оправе?

Прошло несколько секунд, во время которых Степ однозначно что-то кумекал. И вот снова его голос:

— Есть. Четыре подходящих места, но вот какое удастся не просто перекупить, но ещё и выгоднее всего обустроить, и чтоб без ворчания властей — это с тем самым человеком лучше обсудить. Сам знаешь, тут все эти исторические ценности, возможные интересы других. Нам лучше, чтобы потише всё было до поры.

— ОК, Тут тебе виднее. Тогда начинай, а я тоже… уже начал.

— Это ты сейчас про…

— Про усиление и про костяк будущего ЧОПа. Номинального главу пока ещё ищу, но тоже в процессе с оптимистичными нотками.

— Планы у тебя, Итальянец… не итальянские. Скорее уж французские.

— Это намёк на великого корсиканца?

— На него. Так что будь осторожен, чтобы не получилось, как с ним. Бывай.

Поговорили. Разговор принёс несколько важных ответов, но одновременно подвесил ещё большее число вопросов. Всё как всегда, ничего удивительного. Ладно, думать думу можно и несколько позже. Ну а пока лучше вернуться к немного заскучавшей… Родственнице? Не-а, так я её не воспринимаю по понятной причине или даже двум причинам. А вот в качестве хорошей подруги и только её — это куда как ближе к истине.

— Дела, уж прости, — развожу руками, вновь оказываясь рядом с Оксаной. — Но стараюсь, чтоб они не шибко отвлекали и уж точно не заставили сорваться с обещанного вам приятного времяпрепровождения.

— Успешно стараешься, — милостиво согласилась девушка. — Не чета моему мужу.Вот что ему стоило отложить свои дела?

И нахмурилась. Мда. неприятные мысли, они такие,. способны быстро испортить вроде как хорошее настроение и восстановить его порой сложно бывает.

— Не грусти, красавицам это вредно. Морщинки на лице появляются, потом их убирать косметическими, а то и хирургическими средствами. Последнее же та ещё пакость, особенно по причине крайней неприятности всех операций, когда к родному телу да с острыми ножиками лезут.

— Бр-р, — аж передёрнулась Ксана. — Опять свои ужастики мне рассказываешь!

— Не ужастики, а будни пластической хирургии, которая с недавних пор и до нашей страны добралась. Наконец то добралась. Только тебе с ней близкое знакомство сводить лучше лет так минимум через двадцать а до этого пользоваться дарами природы и обычной косметики. Обычной хорошей косметики, а не той, что ей пыталась казаться.

Подмигиваю зардевшейся девушке, которая до недавних времён не так чтобы действительно качественно следила за собственным образом и стилем. Тут ведь не абы что, а ядрёная смесь пропаганды страны советов о нежелательности излишнего стремления к моде и красоте, а заодно то, что достать то самое, что для моды и стиля необходимо, было… теми ещё эпическими подвигами, требующими беготни, нервов, связей. Ай, нафиг, про эти конкретные девичьи страдание мне многое рассказывали, аж до глубины души пробирало. Например, о «лучшей советской туши для ресниц», в коробочку с которой требовалось сперва добавлять воду, потом размешивать до нужной консистенции и лишь потом наносить на ресницы. Или там помада, остающаяся на любой поверхности, когда уже во всех европейских странах имелись куда более стойкие и естественные варианты. Бр-р! Жуть да и только. Право слово, о некоторых нюансах я бы предпочёл в принципе не знать. Ан нет, просветили добрые леди так уж просветили.

— Да не буду я таким непотребством заниматься, — демонстративно отвернулась в сторону Ксана… аж на пять секунд. — У меня естественная красота.

Ага, спору нет. Только недавние визиты к нормальному парикмахеру, косметологу и ещё к паре специалистов по доведению женского облика до предела отпущенного природой реально так помогли огранить исходный материал. Примерно как добытый из песка или кимберлитовой трубки алмаз после огранки становится искрящимся от попадающего на его грани света бриллиантом. Эх, ведь реально драгоценность, а такому дуралею как мой братец досталась.

— О, ты только посмотри, что мелкая творит, — привлекаю внимание спутницы к тому, что творит её детёныш. — Ух ты! И даже так? Впечатляет, право слово. Видимо, пара-тройка циничных наставлений от ядовитого меня пошли в дело и применяются на практике. Надо лишь узнать, по делу или по беспределу. От этого и ответная реакция зависеть будет.

Моё, так скажем, лирически-философское восприятие происходящего бдительному материнскому сердцу, к тому же с педагогическим уклоном, оказалось отнюдь не близким. Оксана мигом сорвалась с места в карьер, потому мои последние слова уже не факт, что слышала. Забавно, однако. Что именно? Сама ситуация, которая ко всему этому привела. Мелкая всего-навсего изволила малость сцепиться с каким-то пацаном примерно её лет, коего и отоваривала не то девичьи душевно, в том числе и парочкой пинков. Силы, понятно, во всех её ударах было чуть, но пацанёнку и этого хватило, чтоб сперва опешить а там и. рухнув на землю, громко так заверешать. Прямо даже и не скажешь, кто после всего этого среди дерущихся девчонка.

Впрочем, как уже было мной сказано Оксане, тут почти всё зависит от предварительной обстановки, то бишь кто зачинщик конфликта, по какому поводу он вообще произошёл и являлась ли реакция обеих сторон, хм, правомерной… в моём собственном понимании сего слова.

Поднимаюсь и иду следом, поневоле улыбаясь от понимания того, что мелкая то за довольно короткий срок стала довольно ощутимо меняться. Изменение общей атмосферы бытия многое способно сделать, особенно если к этому прилагается и общение подобающее. Вроде и не столь частое оно было, моё с ней общение, равно как и мимоходом даваемые общие советы, ан нет, судя по всему, кое-что в голове и задержалось, и воплотилось.

— Что за шум, хоть драки… уже нет? — спросил я у Оксаны, которая успела оттащить свое раскрасневшееся чадо от стопроцентно поверженного противника. — Или пока ещё нет. Смотри, какая мегера к нам бежит!

Мегера. Факт. Этот эпитет как нельзя лучше подходил женщине довольно монументальных форм, которая с грацией бегемота топала в нашу сторону. Точнее сказать, топала ещё пару секунд назад, явно намереваясь с ходу растоптать/растерзатьКсану, как обидчицу, полагаю, уже её ребёнка. Материнский инстинкт? Наверняка он. Почему же этот самый накал заметно приугас прямо у меня на глазах? Оценка ситуации на уровне логики, а может даже инстинктов. Это просто на прилично одетую и на вид интеллигентную женщину можно попробовать наорать, надавить массой — в том числе в самом прямом смысле этого слова, ибо жрать кое-кому явно следовало меньше — а вот если она в сопровождении парня специфически-узнаваемого вида, тут уже совсем другой расклад. Однако я пока стоял в паре метров, просто смотрел с этаким лёгким любопытством. Полагаю, именно моё до поры ничегонеделанье и подвигло одно конкретное создание вновь почувствовать себя уверенным и начать высказывать своё нелицеприятное мнение, сопровождаемое рёвом её побитого отпрыска. Противным таким рёвом, с совершенно неэстетичным размазыванием соплей по щекам.

— … избила моего сына! Вашей мерзкой девчонке место на учете в детской комнате милиции! Я обязательно буду… А ну дайте сюда ваши документы! Дай сюда паспорт или я сама…

— Что вы сами, страдающее одышкой и лишним весом творение непонятно какого высшего разума? — скептически процедил я, заставляя сию… пожалуй что бабищу осечься и заткнуться. — Мелкая, слушать меня и отвечать быстро, чётко, по делу. Ясно?

— Угу, дядь Сева.

И смотрит на меня, глазищами хлопая. Теми самыми, в коих нет и тени опасения того, что накажут, что могут возникнуть проблемы. Лишь святая уверенность в том. что произошедшее совсем недавно было нормальным. естественным. а потому для неё безопасным. Ну, помимо общей растрёпанности, помятости и. как мне кажется, даже надорванности того платьица, что она сейчас на себе носила.

— Тогда начнём. Этого шкета побила?

— Да. Так ему и надо!

— По твоему мнению. А теперь давай-ка расскажи, почему именно так. Мне расскажи, а не этой громогласной большой женщине. На её критерии мне плевать

— Её что?

— Неважно. Давай уж, мелкая, не тяни кота за хвост.

— Это не я кота… Это вот он, — и пальцем в сторону побитого. — Он в котика камешком с земли бросил, а тот просто сидел и на нас смотрел. У-у, я его ещё стукнуть хочу!

Как говорится, суду всё ясно. Вопросов больше не имеется. Подсудимая оправдана по всем пунктам обвинения. Разве что…

— В следующий раз, если что-то подобное заметишь, бей сразу промеж ног. И больно, и может даже получится окончательно прервать неправильное воспитание. С корнем, чтоб по наследству не передавалось.

— Это как?

— Потом покажу, расскажу, а лет через несколько сама поймёшь.

«Бегемотиха» попыталась было что-то вякнуть, но тут же сдулась, стоило мне посмотреть на неё этак пристально. Затем и слова последовали:

— Сын ваш хоть ещё и маленький, а дерьмом от него реально смердит. Любой, кто над живностью в детстве издеваться норовит, никогда чем-то приличным не вырастает. И в нормальной стране таких или ногами к параше запинывают, или просто в ней же притапливают. Ибо similis simili gaudet — подобное притягивается к подобному. Да и выражение similia similibus destruuntur остаётся верным, ведь если дерьмо утонет в дерьме — это настоящее воздаяние судьбы. Я внятен?

— Никакой управы на этих уголовников нет, — зашипела та, утаскивая продолжающего источать рёв и крокодилью слёзы малолетнего гадёныша. — Из-за паршивого куска шерсти…

Какова мамаша, таково и потомство. Проще говоря, от осинки не родятся апельсинки, несмотря на все безумства разных «академиков» подобных недоброй памяти Лысенко, этого уродливого порождения «передовой и идеологически верной советской науки». Ай, не о нём сейчас речь, хотя урод реально тот ещё был, земля ему стальными опилками и ржавыми железными гвоздями.

— Ну вот, Ксан, как видишь, дочка у тебя растёт такая, что ей уже сейчас гордиться можно и нужно.

— Гордость какая-то… необычная, — сделала небольшую паузу перед последним словом девушка. — Это так непохоже на обычную девочку.

— Зато действенно и душевно,- парировал я и. обращаясь к мелкой, произнёс. — По заслугам и награда. Так что подумай, а потом скажи, чего бы тебе хотелось. Если можно достать — непременно это сделаю. В ознаменование не просто благих порывов души, но ещё и их воплощения в жизнь. Договорились?

— Да, да, — и головой кивает, аки китайский болванчик, настолько энтузиазм повысился. И почти сразу тревога в глазах. — А как там котик, в которого тот дурак камнем кидал? Он в порядке?

— Посмотреть надо. Где он был, куда убежал?

— Туда! — и пальцем в сторону кустов. Можно я…

— Пусть тебя мама сначала в порядок приведёт, запылённую и помятую такую. Сам сперва гляну.

Действительно гляну, потому как пушистусов хвостатых обижать категорически не положено. Всегда их любил и никуда эта любовь деваться не собирается. Упс… Не тот я, который как бы Всеволод — он вроде как и с симпатией к разного рода животным относился, но не более — а «я» настоящий. Воистину настоящая личность есть основа, а тело — это только тело и есть, пусть даже и с прилагающейся к оному памяти.

Кис-кис, и где ты тут есть? Еле слышный шорох под кустом привлекает внимание. Осторожно, стараясь не спугнуть, отводу рукой ветки и… Вот и искомое пушистое нечто. Всё такое серо-дымчатое, ни разу не ухоженное, иупитанным зверёк тоже ни разу не выглядит. Ну да, бродячий образ жизни на пользу никому не идёт. И в глазах смесь страха и какой-то… надежды, что ли. И вот что тут делать прикажешь?

— Иди сюда, серость пушистая, — тяжело вздыхая, тянусь рукой к котэ, прикасаясь с шёрстке. — И кто ты у нас такое будешь?

Сжался, но убегать не пытается. Провожу пару раз рукой по голове. Мягкий, пушистый, хороший. Как и вся эта кошачья порода. А раз не убегает, то… Ещё немного поглаживаний, едва слышное мурлыканье — это однозначно хороший признак. Теперь медленно так протянуть и вторую руку и. не прекращая поглаживания котофея до самого последнего момента, бережно поднять его, беря на руки.

Лёгкий… И пузатый. Пузатая, если быть точным. Не кот, а кошка, беременная. Стадию этого самого состояния не скажу, ибо не то что не ветеринар, но и вообще к медицине ни малейшего отношения не имею. В любом случае, если это затарахтевшее и прижавшееся ко мне чучело столь явно приязнь выражает, то у меня по факту вариантов иных и не остаётся. Остаётся только подняться и. чуть покрепче прижав к себе нежданную находку. Выйти из кустарника, демонстрируя Ксане и мелкой свой хвостатый трофей.

— Котик!

— Сев, вот ты зачем? У него блох наверное и прочих глистов хватает. Оля, не лезь к нему!

— Ну ма-ам… Он же пушистый, с хвостиком. Смотри, и мурлыкает.

Ох уж этот материнский инстинкт с желанием защитить родное дитятко даже от того, от чего защищать не особо требуется.

— Успокойся, Ксан. Таблетки от глистов и прочее кошатина получит всенепременнейше. А уж когда её помыть, расчесать и откормить, так и вовсе очаровательная животина получится.

— Ну я не знаю… — неохотно так начала сдавать позиции девушка. глядя то на меня, то на мелкую. — И Миша кошек не любит.

— Ау, специально для тех, кто в далёкий космос улетел и на землю пока возвращаться не собирается. Я вроде как тебе её во что бы то ни стало и не впихиваю. Себе домой взять хочу. Ну а если ты к тому времени, как она произведет на свет котят, сама дозреешь или вот мелкая тебя доуговаривает… Как говорится, почему бы и нет? Заодно и выбор, я так понимаю, будет не самый маленький. Вон какое пузо, несмотря на то, что сама вроде как довольно худенькая и вообще размеров невеликих.

Облегчение во взгляде Оксаны. Самая малость разочарования на лице ребёнка, тут же сменившегося пониманием того, что у неё есть время на «психологическую обработку» родительницы. А уж верёвки вить из своей матери сей детёныш мало-помалу учится. Пока дело со скрипом идёт, но лиха беда начало. Оксана то дочку любит сильнее всего на свете, а из-за последних событий и накаляющейся домашней атмосфере старается её баловать, тем самым хоть немного разряжая обстановку. В общем, будем посмотреть, а пока…

— Что скажешь, мелкая, тут ещё отдыхать будешь или поедем ко мне домой вместе с кошатиной? Посмотришь, как зверь на новом месте обустраиваться будет?

— Домой! А как её зовут? Красивая… серенькая.

— Подумаем. Только сначала лучше накормить, отмыть, потом уже называть.

Всё, на радостные писки мелкой внимания лучше не обращать. Этакий шумовой фон, от которого вреда ноль, но и пользы точно не предвидится. Пусть Ксана на постоянные отчего и почему своей дочурки сама реагирует. У меня же вон, нежданная проблема образовалась, пушисто-мурлыкающая. Назвать опять же как-то надобно. Вдобавок имя имени рознь, кошки далеко не на всякое имя отзываться готовы, по каким-то своим критериям определяя. Это я сейчас про уже взрослых зверей, ведь котята то души совсем простые — что услышать, на то и отзываются, порой совсем уж несуразное. Бывали случаи, ага.

— Босс, это что ты такое несёшь? — не выдержал Болт, увидев, что именно находится у меня на руках, серое и вертящее головой с прижатыми ушами. — Неужто племянница выиграла как приз в каком-то конкурсе?

— Не, тут сложнее. Если хочешь, она сейчас сама расскажет, как спасала несчастную котейку от мелко-злобно-пакостного сопливого отродья. Хочешь?

Оля радостно кивает. Алекс же напротив, тоскливо закатывает глаза, понимая. что если детёныш с живым и шкодливым характером вознамерился что-то рассказать, да к тому же с разрешения родичей — чёрта с два его остановишь.

— И куда вас теперь везти?

— Сперва у какого-нибудь киоска остановимся, зверю молока и чего погрызть купить. Затем в ветеринарку. Пусть таблетку от глистов дадут и от блох чем-то там опрыскают. А вот после этого домой, пока что ко мне домой. Уточняю, чтоб непонятки не возникло.

— Да как скажешь, — хмыкнул Алекс, загружаясь в авто и заводя мотор. — Кошка вроде ничего так. Откормить сначала, а потом красивая будет. В школе сам с улицы блохастого заморыша приволок.

— И что в итоге?

— Пять килограмм рыжей и наглой кошатины. Уже совсем старый, а всё равностарается бегать, орать, кошку требовать. Родаки в нём души не чают, да и я постоянно стараюсь то свежей рыбки, то мяса парного. Кошкам же всё можно. Чуют и пользуются.

Это верно. Ещё со времён шумерских и древнеегипетских они в таком привилегированном положении находятся. И вообще, любовь нормальной части человечества к котикам неизменная и вечная. Доказано будет несколько позже, когда во всемирной паутине появятся многочисленные фото и видео хвостатых любимцев, процент коих превысит даже порнографию. Как говорится, котики побеждают даже разврат, не говоря уж о прочем, не столь важном и существенном для рода человеческого.

Дома я оказался часа так через два. Кошка действительно нуждалась в таблетках от глистов, санобработке, да и обследование на предмет общего состояния здоровья тоже было в тему. К счастью, ничего страшного не обнаружилось, только недостаточный для её состояния вес, что было вполне поправимо обильной едой, витаминами в специально для кошек ароматизированных таблетках и помещением в благоприятные условия. Уж про последнее можно было и не напоминать, иного в принципе не предполагалось.

Мелкая, что и неудивительно, вилась вокруг серой пушистости, то и дело предлагая новые имена в силу своего детского разумения. Только на Муську или там Мурку кошка даже не пробовала откликаться. Показывала всем своим видом, что подобные наименования ей ни разу не близки. Зато Дымка… вот тут она даже повернула ушастую голову и коротко мявкнула. Дескать, чего надо? Хороший признак. В целом же, когда я заносил пушистую в квартиру, та лишь лениво шевелила хвостом, будучи уже сытой, малость пригревшейся, и вообще всем своим видом символизировала, что ей сейчас очень-очень хорошо. Только и оставалось, что сгрузить мохнатую в кресло, после чего озаботиться установкой кошачьего туалета и… И аккуратно выпроводить откровенно зевающую Олю. Оксана даже не думала возражать, видя, что дочь действительно вымоталась после столь насыщенных для детской психики событий. Лишь сказала, уже когда мелкая вышла в подъезд:

— Теперь она у тебя поселится… Рядом с кошкой то.

— Или пока ты ей собственную зверушку хвостатую завести не разрешишь.

— Я то готова разрешить. И знаешь, почему?

— Нет пока. Но ты ж мне сейчас и расскажешь, да?

— Расскажу, — немного печально вымолвила девушка. — Моя маленькая принцесса начала меняться и… взрослеть?

Смотрю на Оксану, не мешая той говорить. Иногда перебивать, даже вмешиваться в помаленьку текущие слова является ошибкой. Особенно когда человек делится чем-то для себя действительно ценным.

— Рано. Ей всего шесть лет, Сев. А тут проблемы с отцом, то и дело случающиеся скандалы. Я стараюсь, чтоб она не слышала, но не всегда удаётся. Боялась, что замкнётся, будет плакать или что ещё плохое. Но нет. Я же педагог, я всё вижу. Ты её… переключил. Не только подарками, но и интересами. Она становится не такой мягкой, характер… Не знаю, закаливается что ли. Месяц назад я бы и не подумала, что моя Оленька сможет так просто избить мальчика. Не случайно, а намеренно, но ведь её и поругать нельзя. Неправильно ругать. Она защищала то, что считала правильным. И я тоже считаю.

— Она ж не чужой мне человек, — чувствую, что Ксана замолчала, потому и произношу. Не спеша, заранее обдумывая каждое слово и возможную реакцию, даже возможное «эхо» от него. — Новое время, новые люди… или изменившиеся старые. Ей проще, чем тебе, даже мне. Она сможет с самого начала стать не банально приспособленной, а плывущей, словно касатка по воде. Той, которая не в луже, не в затхлом болоте, а в безбрежном океане. Поверь, это куда лучше. нежели быть мелкой и серой рыбёшкой… или с искрящейся чешуёй, но вместе с тем лишь добычей для хищных особей. Понимаешь меня?

— Время жестоких…

— Жёстких, но с поня… с принципами, — чуть было не произнес лишнее слово, едва успел поправиться, благо Оксана вряд ли успела понять и вообще заметить. Тут же меняю тему на другую, пусть и явно неприятную. Так надо, ибо клин клином вышибают. — Мишка что, совсем разум потерял?

— Частично, — губы девушки кривятся, но вместо улыбки получается разочарованная гримаса. — Всё больше говорит о необходимости бороться «с проклятыми капиталистами, вновь захватывающими нашу страну и угнетающими простой народ».

— Это он то «простой народ»? — поневоле усмехнулся я в ответ на подобный «перл разума». — Он учитель и далеко не из худших, откровенно то говоря. А при соввласти, помимо обычных и многочисленных её неудобств, любой сантехник или там грузчик был в более привилегированном финансовом положении. Да ещё и постоянные взгляды сверху вниз на «интеллихента сраного». Ты то помнишь, да?

— Я… помню, — А он словно забыл то, что было совсем недавно. Каждый день это нытьё по прошедшим временам и про то, как плохо сейчас и как будет совсем невыносимо, если не…

— … если не вернуть всё в зад?

Оксана лишь головой покачала, глядя на мою скалящуюся физиономию. Тут ещё мелкая со своим возгласом.

— Ма-ам! Если ты ещё ту. то я пока во дворе, у подъезда на качелях. Можно?

— Нужно, — отозвался я вместо Оксаны. — Кто ж тебя ограничивает то, чудо в перьях.

— У меня нет перьев.

— Специально куплю, большое и павлинье, — последовал ответ на протестующий писк детёныша. — И догадайся, что я с ним сделаю.

Удаляющееся хихиканье. Ну, каждый думает в меру своего разумения и осведомлённости о бытии. Оля так точно ещё не настолько «просвещённая» в силу возраста и чисто детской покамест наивности.

— Может моему дурному братцу работу сменить? Пусть даже не другой профиль, а всё та же педагогика. Только более… оплачиваемая, в относительно престижном заведении. Тебе, кстати, тоже можно бы и не надрываться в той школе, единственное преимущество которой — нахождение поближе к дому.

— Там есть дети, я к ним привыкла, стараюсь их научить не только знаниям по своим предметам, но и просто быть людьми. Хорошими людьми!

— Энтузиастка. Ты не подумай, я сейчас в хорошем смысле слова. Но если что — ты непременно подумай.

— Обещаю… подумать, — чисто по-женски играла интонациями Оксана. — А вот Миша… Он точно даже думать не согласится. Особенно если узнает, что это от тебя исходит.

— Ему что, обязательно это знать? Ксан, мне по большому счёту на него уже плевать. Просто не хочу, чтоб он своими выходками тебе и мелкой жизнь усложнял. Наверняка ведь так и продолжает бухтеть про «жизнь не по средствам», про «нам не нужно подачек от Всеволода», про… да много про что примерно одного направления и схожего репертуара.

Смущается. Не привыкнет, что мои с братцем отношения, и так ни разу не близкие, за последнее время сошли на ноль и даже заметно в отрицательную сторону переместились.

— Я не умею врать.

— Этим и очаровательна… помимо многого иного. Ладно, бес с ним, я ему не нянька и не духовный наставник. Просто держи меня в курсе и если ситуация ещё сильнее ухудшится — буду принимать меры. Серьёзные такие.

— Куда уж ещё! — поёжилась девушка. — И так словно чужие люди, как соседи по коммуналке. Он даже из моей кровати в зал… Ой.

— Понимаю, тут личное. К сожалению, ситуации всегда есть куда ухудшаться. Да и в худшую сторону она смещается куда как легче, нежели в хорошую.

— Любишь ты… подбодрить, Сева.

— Так ведь любя, — слегка приобнимаю Ксану, но без какого-либо сексуального подтекста. Не рассматриваю её в этом плане и всё тут. — И да, завтра-послезавтра непременно тебе телефон прикупить надо, чтоб всегда на связи была. случись что.

— Но…

— И без возражений. Можешь по трубке вообще никуда не звонить, но случаи то разные бывают. Только носи в сумочке, а то, сама понимаешь, местная шпана с пояса срывать любит с женщин всё красивое и дорогое на вид. Им, конечно. после этого ноги-руки с корнем вырвут, но на кой тебе стресс нехилый испытывать?

— Всё, я уже пошли. Оля ждёт, её надо дома будет мыть, кормить…

— Помимо конфет и мороженого, да?

Отмахнулась и поцокала каблуками по лестничным ступеням. Скрылась, как частенько дамы и делают, когда хотят прервать нежелательный или смущающий их разговор. Ничего, всё нормально, это в порядке вещей. Закрываю за девушкой дверь и возвращаюсь в зал. О, диванчик, мягонький и уютный. И спящая на нем кошка, теперь уже получившая имя, перебирающая во сне лапками и что-то «говорящая». Урчания, взмяукивание. Снится что-то хвостатой и не факт, что приятное. А если её нежно так погладить, успокаивая? Ага, хорошо, есть контакт и результат. Звуки почти прекращаются. Остаётся лишь помуркивание, да и лапами дёргать перестала. Ложусь рядом, попутно прихватывая с полки детектив. Чейз… Читал уже, но давно, так что можно вновь перелистать, расслабить поднапрягшийся от дел разных мозг. Немного отвлекусь, ну а потом… Потом вновь к планированию дальнейших наших действий, особенно с учетом полученной от Степа и не только информации. Похоже, криминальная война в городе заканчиваться не спешит, заново разгораясь.

Кардан с Рыжим теперь её движущая сила? Хм, скорее просто инициаторы, потому как слишком многое будет зависеть от того, как менты на это реагировать станут. Они, конечно, чисто в теории должны одинаково ревностно бороться со всем криминалом, но вот не верю я в это и всё тут. Это не эмоции, это знания прошлого, причём вполне себе обширные, далеко не всем доступные. Плюс умение мыслить и делать вывод, исходя из имеющихся фактов. Посмотрим, каков будет следующий ход в этой партии. Не шахматной, ведь число участников тут гораздо больше, чем два. Но и поменее десятка будет. Пока что меньше, ведь жизнь порой замысловато шуткует.

Интерлюдия

Интерлюдия

Казино «Олимп» за всю свою не столь долгую историю много чего успело повидать внутри стен и снаружи. И речь сейчас вовсе не о многочисленных скандалах, криках проигравшихся игроков, попытках откровенного мордобоя. Это всё так, мелочи бытия, особого внимания не заслуживающие. Куда как более чувствительными и запоминающимися для клиентов и хозяев событиями были попытки стрельбы теми самыми недовольными клиентами. В первые месяцы, поскольку потом спохватившиеся неслабым оттоком части прибыльных посетителей Кардан с Рыжим тут же ввели важные коррективы. Какие именно? Металлоискатели на входе и изъятие оружия у основной массы его носителей. У основной, поскольку у особо важных и авторитетных гостей стволы изымать себе дороже выходило. Подобное могли счесть в лучшем случае за попытку оскорбления, ну а в худшем — за подготовку нападения.

Вот и приходилось поддерживать баланс, стремясь и постоянных носителей оружия не оттолкнуть, и в то же самое время не пугать более мирную часть клиентуры, приходящую исключительно поиграть в спокойной и безопасной обстановке. К слову сказать, именно в «Олимпе» это дошло до владельцев раньше прочих. Отсюда и прибыли, которые лишь росли и падать особо не собирались, даже когда всплывал очередной конкурент. Из тех, кого просто так не придавить по причине поддерживающих бизнес стволов и рук, что их сжимают.

Стрельбы стрельбе рознь. Одно дело отсечь большую часть выстрелов, случающихся в результате эксцессов отдельных клиентов или их небольших групп. Совсем иное — защищать прибыльное предприятие от полноценных налётов. Налёты, к слову сказать, ставили перед собой целью вовсе не снять выручку — она хоть и вывозилась каждые сутки, но была не столь большой, чтоб из-за неё всерьёз рубиться — а распугать клиентов, напакостить бизнесу как таковому. С чьей стороны следовали атаки? Как правило, прямых конкурентов, что и сами владели игорными заведениями Новиграда, лелея мечту стать монополистами. И если с одними ещё получалось договорить о недопустимости такого вот вредящего всем сторонам противостояния, то другие в принципе не желали понимать логичных доводов на правильном русском языке. Не исключено, что по причине крайне слабого этим языком владения. Равно как и неприятия принципов, лежащих в основе европейской цивилизации. Собственно, с такими вот представителями хомо антисапиенс Кардан и особенно рыжий любые переговоры старались свести к минимуму, предпочитая огонь на поражение из всех стволов. Желательно автоматических.

Ну и ещё одна угроза была, от которой так просто отстреляться не получалось. Официальные власти. Речь тут шла вовсе не о налоговиках, пожарной инспекции и прочей падкой на взятки шушеры. Эти откровенно боялись вымогать деньги у тех, кто вполне мог избить, а тои банально пристрелить обнаглевшего сверх меры чинушу. Дескать, куда дешевле обойдётся, нежели платить, компенсируя мифические нарушения.

О нет, не эти чинуши, в коих опасности было не больше, чем в хомячке или там кролике. Речь шла об иных… о ментах и близких к ним. Служители порядка могли ворваться средь бела дня, пустив впереди ОМОН, который привык сперва прикладом в лицо и пулей куда придётся, а уж потом разбираться, нужно ли оно вообще было и если да, то в какой степени. Стрелять же в ответ… неразумно. Тут не страх перед властью, не некая мифическая неприкосновенность погононосителей — тут к уркам обыкновенным, которые действительно всеми силами старались подчиняться требованием милиции в таких и не только ситуациях — а именно что оценка последствий для того места, куда они врывались.

Во-первых, несоответствие подготовленности охраны и собственно омоновцев. Первые были вооружены лёгким стрелковым, обычно не носили броников и тем более касок-сфер, про тяжёлое вооружение и говорить не приходилось. Отсюда следовало, что потери обещались быть огромными, в то время как у другой стороны они будут гораздо меньше. Плюс озлобленность сопротивлением, ранами, возможными смертями, что вызовет не просто огонь, а на поражение и с добиванием всех подряд. Были несколько таких случаев на всё ещё необъятных просторах страны, потому было с чем сравнивать, что изучить как следует. Братва понимала, что с этим противником если и хлестаться, то не в столь невыгодных для себя условиях. Вот в других — совсем иное дело.

Во-вторых, имелось понимание — скованные определёнными инструкциями омоновцы не могут так вот взять и с ходу начать палить во все стороны. Максимум прикладами, в наручники и на пол автозака, после чего в камеры предварительного заключения. Там немного подождать, после чего появлялся адвокат и… не советские времена, когда на свои же собственные законы власти изволили плевать постоянно и смачно. Опасность тут состояла лишь в том небольшом промежутке, во время которого арестованные находились в камерах. Точнее сказать, в каких именно и с кем именно. Пышущие злобой или крутящие какие-то свои комбинации менты могли подсадить прикормленных ими урок, последствия чего бывали разные. Ох как сильно бывали! Потому адвокаты, заранее оплаченные самым щедрым образом, рвались к подзащитным на всех парах, понимая, что промедление действительно могло быть смерти подобно. Впрочем, это уже несколько иное, хотя и весьма важное.

В-третьих же — опасения за собственно бизнес. Вот начать палить в «Олимпе» или ином казино, устроить полноценную бойню не абы с кем, а с властями. Что тогда? Вот тогда даже заметно ослабевшие городские и областные власти поднимут вселенский хай, запрашивая из столицы не то дополнительные полномочия, не то карт-бланш на совсем уж серьёзные действия. Как оно в итоге выйдет — бес его знает, но гарантированно и выручка резко упадет, и проблемы от тех же налоговиков станут куда как серьёзнее, да и вообще могут место закрыть на временной или постоянной основе. Потому нет, братва реально берегла свои особо доходные заведения, порой тактически отступая, чтобы не проиграть стратегически.

Так поступали умные и относительно расчетливые, умеющие смотреть в будущее подальше собственного носа. Кардан и особенно Рыжий относились именно к такой категории. Оттого их дела и шли более чем неплохо, ведь отсутствие топота омоновцев и прочих правоохранителей по паркетным и мраморным полам казино и парочки других особо прибыльных мест — гарантия высоких доходов… если не совершать чисто управленческих ошибок.

До поры это всё работало, только закончилось. Аккурат вчера, когда посреди яркого солнечного дня неподалёку от «Олимпа» остановилось два обшарпанных автобуса, откуда, словно паста из тюбика, стали выдавливаться однотипные, вооружённые автоматами и запакованные в шлемы и броники омоновцы. Выдавившись же, не стали стоять на улице и ждать не пойми чего. Напротив, очень быстро и целеустремлённо хлынули в сторону казино — к главному входу и двум запасным, что предназначались для персонала. Дальше всё как по нотам… милицейским, разумеется. Топот, крики, испуганные голоса посетителей. Охрана у входа и внутри укладывалась мордой в пол, многим прилетало прикладами по зубам и берцами по рёбрам. Прозвучало даже несколько выстрелов. Якобы для предотвращения попыток охранников потянуться за оружием, но на деле для усугубления психологического эффекта, направленного не на охрану и особенно хозяев — те и не такое слышали, не в таком успели поучаствовать — а исключительно для внушения страха клиентам заведения. Тот самый сопутствующий ущерб, который можно было минимизировать, а можно и совсем наоборот. Сейчас власть имущие в погонах желали именно последнего.

Большой хапок! Именно так — и совершенно правильно — было воспринято случившееся как Карданом, Рыжим и их бойцами, так и просто понимающими людьми. Милицейский рейд, целью которого являлось казино «Олимп», клуб «Гранд» и ещё несколько официальных источников дохода кардановской группировки, не мог случиться просто так. Да и хватали омоновцы всех, что являлся активным членом, причём делали это предельно жёстко, показательно. Грузили в автозаки, потом в КПЗ… и не спешили предъявлять обвинения.

Самого Кардана подобным было не напугать, «за речкой» и не того успел насмотреться. Но сам жёсткий прессинг уже был показательным симптомом того, что менты не просто так лютуют, а отрабатывая не то чей-либо заказ, не то согласно собственным интересам. Это и предстояло выяснить. Увы, пока что не ему, а оставшемуся на свободе Рыжему. Фима оказался, как и всегда, особо осторожен, сразу после начала неприятностей с ворами решив залечь на дно и управлять делами по телефону и через доверенных людей. Ему то же самое советовал, но Кардан не рискнул уподобиться порой излишне осторожному партнёру. Авторитет среди бойцов, он сложно нарабатывался, а вот просесть мог довольно быстро, в том числе и от несвойственного ему поведения. С Рыжего то взятки гладки, он всегда был такой: хитрый, юркий, постоянно ускользающий. Потому и столь нужный, дополняющий его, Артёма Лагина, ярость и силу.

Кардан поморщился, пытаясь устроиться с минимальными неудобствами на том, что в теории должно было быть лежанкой в этой клятой камере. В той, в которой он находился со вчерашнего вечера в компании двух откровенных уродов. Как раз из-за присутствия рядом этих двух урок он не рисковал не то что спать, просто прикрыть глаза. Ослабишь концентрацию, впадёшь в дремоту и… И неизвестно, что вообще может случиться. Он и так обоих отоварил как следует в первые же полчаса своего тут пребывания. Одному рёбра если не сломал, то изрядно ушиб. Второй теперь может похвастаться одним фиолетовым фонарём под глазом и парой выбитых зубов. Хотя каких там зубов — гнильё под золотыми фиксами.

Странным было не то, что в камере, куда его кинули, оказались урки из числа расписных. Процент подобных постояльцев всегда был велик. А вот то, что они его знали, но вместе с тем полезли бычить — это другое. Заказ? Несомненно. А вот кого, тут ещё нужно было как следует подумать. Воры вроде того же Башни или кого-то чуть меньшего калибра? Исключать было нельзя. Простой и незатейливый приказ от собственно ментов, которым он тоже успел встать поперёк горла? Опять же возможно. Зато то, что он до сих пор находился в камере, несмотря на усилия адвоката, если не лучшего в городе. то в «золотую пятёрку» точно входящего — это кое о чём говорило. Например, о крайнем интересе ментов подержать его тут, да подольше.

— Ничего, — прошипел Лагин сквозь зубы, обращаясь не то в пустоту. не то к грязному, покрытому потёками какой-то дряни потолку камеры. — Сейчас ещё и жалобу накатаемзна нападение. На меня нападение. Двумя судимыми не раз уголовниками. Сидели же, марамои, да?

Хриплая ругань одного и нечто нечленораздельное из-за высвистнутых зубов другого. Кардана это немного, но развлекало. Хоть какое-то отвлечение от не самых приятных мыслей. Естественно, он постарался выбить из обоих сидельцев то, почему они на него набросились, однако… Тупые, очень тупые исполнители, которым просто сказали. Кто? Вроде как передали маляву от Сиплого, одного из местных «воров» средней руки, но приближенного к Секе, лдному из местных коронованных. Да только чтобы Секе было дело до него, Кардана — это очень сомнительно. Артём понимал, что тот весь в своих делах насчёт угона, разбора на запчасти и перепродаже автомобилей, а к иным, тем более рискованным делам старается не приближаться. Опасается последствий. Правильно опасается, но это уже другое. А вот Сиплый…

Наверняка не сам, просто удобный посредник, пользующийся достаточным среди урок влиянием, чтобы вот такие малявы с указаниями передавать. Интересовало другое, то есть кто был настоящим автором послания — «воры» или менты? И чего хотели получить в итоге? Просто припугнуть, как следует избить/покалечить или и вовсе удавить по-тихому? Двое получивших по рожам клялись мамой и собственными жопами, что просто припугнуть и дать пару раз по морде. А вот зачем и почему, так то им в маляве не разъясняли. Это как раз не удивляло, поскольку такому тупому мясу никогда ничего не разъясняя. Насчёт содержимого малявы… Кардан не собирался верить этим двум утыркам ни на грош. Врут ведь как дышат, да ещё сами себя убедить способны. Таким умениям они чуть ли не с самого детства и уж точно с первого попадания к «детскому» оперу учатся. Тюремные, в рот им ноги, университеты! Лично он их презирал до глубины души, но вместе с тем признавал, что кое-что они дают. Только вот берут такую цену, какую человек в здравом уме платить готов не будет.

Шаги за зверью, лязг открываемого замка. Со скрипом открывающаяся дверь… И возникший на пороге мент лениво так, с растяжкой, произносит:

— Лагин, на выход! Адвокат к тебе.

Кардан мгновенно, словно разжимающаяся пружина, вскочил с лежанки, напоследок хлестанув взглядом обоих сжавшихся от воспоминаний полученной трёпки сокамерников. Тот же взгляд был подарен и вертухаю местного значения, но тот, будучи полностью уверенным в собственной неприкасаемости — поскольку по крупному не нагадил, а за мелочи рассчитываться мало кто станет — мимо мозга пропустил. Недолгое путешествие, и вот оно, помещение, где Кардана дожидался проверенный уже не раз юрист, Филипп Аркадьевич Лопарев.

— И снова здравствуйте. Филипп Аркадьевич, — довольно этак улыбнулся Кардан, присаживаясь опять же на ни разу не мягкий стул, в прямом смысле слова задницей ощущая всё негостеприимство правоохранительной системы. — У меня для вас новый материал для новой жалобы.

— Доброе утро, Артём. Вижу, ночь у вас выдалась не самая лучшая.

Лопарёв обращался к клиенту по имени уже потому, что был старше его лет на тридцать, да и привычка преподавателя — а им он был более двух десятков лет, считая, что участвовать в фарсе под названием «самый гуманный советский суд» ниже его достоинства — давала о себе знать. В адвокатуру он сперва пришёл сразу после окончания университета, но ушёл через пару лет, окончательно разочаровавшись. Вернулся лишь в последние годы «перестройки», когда сама юридическая система стала сильно меняться, да и оправдать подзащитного стало реально по причине возрождения самого факта состязательности процесса. Не полного пока, но хоть что-то. А уж после развала СССР перемены стали ещё серьёзнее, позиции адвокатов укрепились, приблизившись к возможностям стороны обвинения. Теперь Лопарев ждал вроде как обещанного возврата суда присяжных, что окончательно бы поставило точку в долгом, семидесятилетнем периоде торжества бесправия и абсолютной диктатуры обвинения в советских судах. И нынешним, их пока что полузаконным последышам, выбило бы отращенные за долгие годы привычки чернобыльских мутантов. С присяжными то не забалуешь, они люди, а не бездушные машины, руководствующиеся исключительно политической целесообразностью и приказами вышестоящих начальников.

— Засунули в камеру к двум не просто уголовникам, а тем, к кому послание пришло от одного урода по прозвищу Сиплый, — Кардан избегал жаргонных слов, зная, что его адвокат их недолюбливает. Раздражать Лопарева он не собирался, предпочитая поддерживать со столь важным для его дел человеком крепкие рабочие отношения. — Он сам по себе почти никто, но как посредник мог сработать.

— Вам… нанесли вред? — подобрал нужное слово адвокат?

— Только моим кулакам, — усмехнулся Лагин, показывая сбитые зубами одного из этой парочки кожу на костяшках левой руки. — Но могу изобразить, что попали по почкам. Тут следов не бывает, а врачи тоже могут ошибаться. Или там сотрясение мозга очень удобно симулировать. Нужно?

— Уже нет. Вас отпустят через час, может два. И всё это время вы проведёте со мной, теперь у меня есть повод… Будет, как только вы напишете заявление на имя начальника УВД, а можно ещё и городского прокурора. Вы не последний в городе человек, известный предприниматель, которого необоснованно задержали, поместили в одно помещение с уголовниками да ещё и настроенными агрессивно. Вас, офицера и орденоносца… это недопустимо.

Кардан лишь радостно оскалился. Он не очень то любил щеголять что званием, что полученной за свои приключения в Афгане «звёздочкой», но если можно использовать себе на пользу… Стесняться в таких делах он точно не собирался, понимая, что если инструмент есть, то он не должен простаивать. В конце концов, должен же был быть хоть какой-то прок от изрядно задолжавшего ему государства? То-то и оно.

Пока Лагин скрёб ручкой по бумаге, составляя жалобы по представленным адвокатом образцам, он предпочёл не терять время впустую, а получить от юриста ещё и консультацию по общим делам его организации. Благо наделать много ошибок не опасался. Всё ж не неоконченное среднее образование за плечами, в отличие от многих и многих, с кем приходилось иметь дело.

— Многих уже отпустили, Филипп Аркадьевич?

— Жадность, этот несомненный порок человеческой души, иногда способна помочь. Выделенных мне фондов хватило, но они показали дно.

— Неужели расценки повысились? Доллары, они ведь инфляцией не страдают, как наш деревянный рубль.

— Опасения разозлить тех, кто вас всех сюда засунул, Артем, — уточнил адвокат. — В прокуратуре сидит немало моих бывших студентов, а часть не может отказать своему старому и снисходительному преподавателю в том, что не идёт вразрез с законом. Нужно только уметь слушать ответы и смотреть на лица дающих их людей.

— И что сказали… лица?

Кардан в последний момент удержался от использования слова «рожи», догадываясь, что это может не понравиться Лопареву. Ничего, ему несложно, а проверенному не раз и не два адвокату приятнее разговаривать в естественном для него ключе. Да и риска оборвать ценный разговор не присутствует. А то знал он некоторых, включающий свой борзометр на полные обороты и когда надо, и особенно когда это категорически не рекомендуется.

— Вы и Ефим чем-то очень сильно привлекли внимание нашей милиции. Фамилия Маричев вам о чем-то говорит, я так думаю?

— Главный «убойщик» города, — поморщился Кардан. — Только мои парни в последнее время вели себя почти что тихо. Уж куда тише, чем «воры» и то, что осталось от таджикской группировки. Даже Цорноев и Джапаридзе вели себя гораздо более заметно, чем мы. К чему моих парней привязать то хоть пытаются? Про то, что мне пытаются предъявить как обвинение — это же вовсе смешно. Вы сами это понимаете. Филипп Аркадьевич!

Лопарев лишь покивал, соглашаясь с последними словами клиента на все сто процентов. Попытки связать Лагина и хранение наркотиков, да ещё в его кабинете, да ещё обнаруженных при помощи очень сомнительных понятых… Он уже разваливал это обвинение, держащееся на одном получестном слове производивших арест. Другие задержания также являлись не самыми правомерными в одной своей части и слабыми в доказательной базе относительно почти всех оставшихся. Хранение огнестрельного оружия? Лопарев сам давал советы, как легко и просто от подобного отвертеться. Например, запиской с датой и подобающим содержанием. Ну а кто но лени и небрежению не обновлял оную или забыл с собой захватить… Тоже можно было спрыгнуть с серьёзного обвинения, особенно если дать кому нужно относительно немалую сумму.

Другое дело реальные правонарушения, которых, увы, хватало. Но их опять же следовало доказывать, а в таких случаях — с учётом того, что большая часть «сотрудников» Лагина и Ефима Старостина были не судимыми и вообще «хорошо характеризовались по месту работы и окружением» — их можно было перевести до суда под подписку о невыезде. Опять же не бесплатно в немалой части случаев, но всё же.

Но аппетиты! На сей раз они действительно были чрезмерными. Особого фонда, оставленного основным, а пару месяцев и вовсе единственным нанимателем, хватило едва-едва. Плата за риск взяткополучателей войти в конфликт с «убойным» отделом, а может и ещё кем-то более влиятельным и серьёзным — это приходилось учитывать. Правда, клиента Лопарева это не слишком обеспокоило.

— Деньги есть, фонд будет восстановлен и даже поднят… на треть, — чуть поразмыслив, произнёс Кардан, поставив точку на последнем из кляузных своих заявлений, адресованных в самые разные инстанции. — Фима прячется ещё по делу или уже по привычной осторожности?

— Арестовать его хотели, но мне удалось доказать абсурдность обвинения даже в отсутствие господина Старостина. Но он намерен продолжать оставаться в тени.

— Узнаю Фиму, — усмехнулся Кардан. — Теперь нанесённый ущерб?

— Я не финансист, Артём…

— Мне не нужны цифры. Хочу узнать общее положение.

Юрист нахмурился, сосредотачиваясь. Он знал, когда тесно связывал свою профессиональную деятельность со структурами Лагина и Старостина, что потребуется хоть немного, но и в не совсем профильных сферах разбираться, но пока ещё не успел к этому привыкнуть. Зато оплата за совмещение знаний и навыков… раньше она ему и присниться то не могла, не то что стать реальностью. Вот уж действительно, со сменой эпох поменялось многое, порой даже слишком.

— Положение… удовлетворительное.

Подобрав подходящее слово, Лопарев начал отвечать более развёрнуто, чего от него и хотел Кардан. Разумеется, арест немалой части рядовых членов группировки и не только их внёс временные хаос и сумятицу в части подконтрольных объектов, но помогло то, что Фима оставался на свободе. А уж сейчас, когда со связью по телефону не было проблем, держать руку на пульсе и экстренно латать появляющиеся прорехи у него получалось неплохо. Вдобавок законный бизнес вроде казино, ночного клуба, игровых автоматов, обычных магазинов — он не требовал ничего этакого, помимо неплохой охраны. Правда, другая часть… Лопарев особенно отметил, что никаких нападений со стороны конкурентов не было… в отличие от пристального внимания милиции. Очень пристального. Причём не объяснимого иначе. чем наличием особой информации, которой у них раньше не было. Была бы — непременно воспользовались бы раньше. Сейчас же…

Разумеется, всё это произносилось адвокатом без упоминания конкретных мест, имён, чтобы возможно подслушивающие разговор оперативники или иные представители правоохранителей не смогли вычленить из разговора его с клиентом и толики ценных для них сведений. Многолетний профессионализм, он давал о себе знать всегда и всюду.

Почему тогда вообще такой разговор проводился в столь нежелательной атмосфере, с вполне вероятными любопытными ушами? Исключительно расчёт. На что именно? Возможность дать понять подслушивающим, что его клиенту известно о не совсем законных и совсем не законных методах. Осторожное, но предостережение, попытка дать власти одуматься и соблюдать их же собственные законы. Только вот что у Лопарева, что у Кардана никаких особенных иллюзий по поводу поведения власть имущих, особенно с погонами на плечах, не имелось. Опыт, пусть у каждого и в разных сферах бытия. Однако одинаково неприятный, ни разу не способствующий доверию.

Не час, не два, а почти три прошло до того момента, как изрядно раздражённый Кардан наконец то оказался вне «добрых и ласковых» объятий ментовской ветви власти. Вот вроде как далеко не первый раз его задерживали, столько же раз отпускали, почти всегда даже без предъявления обвинений. А всё равно ощущение этакой гадливости приходилось словно смывать с себя. Не только водой и непременной сменой одежды с выбросом старой, словно пропитавшейся не пойми каким духом, но и иными средствами. Только тогда удавалось сперва почувствовать себя легче, а через несколько дней и вовсе избавиться от какого-то шлейфа, что так и стремился вновь вцепиться не в тело даже, а в саму душу.

Разумеется. Кардана встречали на выходе. «Бэха» с тонированными стёклами, водитель, ещё один боец. И всё бы ничего, но едва он сделал пару шагов к автомобилю заодно с сопровождающим его адвокатом, как к этой самой машине рванулись несколько ментов в штатском с видом таким решительным, при полной поддержке стоящих поодаль ментов же, но при полной форме.

Обыск. Как двух людей Кардана, так и собственно автомобиля. По всем правилам, поскольку это происходило в присутствии адвоката, но от того не менее назойливо, дотошно и с вполне конкретной целью. Искали не ту же наркоту — а уж подбрасывать оную в присутствии съевшего не одну собаку юриста просто не осмелились бы — а оружие. Любое оружие, вне зависимости от того, было ли оно легальным. Вот и изъяли пистолет у Скалы, хотя и полностью законный, поскольку он числился частным детективом вот уже чуть ли не целый год, а также помповое ружьё из багажника, принадлежавшее уже Шведу, водителю.

Попытки Лопарева, почуявшего неладное, опротестовать изъятие, закончились пшиком. Тут ведь дело было в том, что оружие не конфисковывалось, его законные владельцы не задерживались. Просто обе единицы отправлялись на временную проверку с целью отстрела нарезной единицы с последующим изучением выпущенных пуль и гладкоствольной для проверки, не является ли оно похищенным вчерашним днём, а затем использованным в ограблении ночного киоска. Повод? Полученная оперативная информация, которая и впрямь многое позволяла делать вполне себе в рамках закона. Если аккуратно, без перегибов. Их же сейчас не наблюдалось, все действия были законными, а поведение милиционеров предельно вежливым. Не в пример тому, что случилось с кардановскими людьми совсем недавно.

— Вот мы и без оружия, — процедил Лагин, констатируя очевидный факт. — Филипп Аркадьевич, вам бы на такси домой сейчас поехать. Безопаснее будет, богом клянусь.

— Вы так думаете. Артём?

— Я так подозреваю. Но это всё для того, чтобы поймать меня, не вас. Езжайте себе спокойно домой, а мы… знаем, что делать.

— Зная вас, в этом сложно сомневаться.

Произнеся эти слова. Лопарев поневоле вспомнил несколько попыток очень недружественных конкурентов Лагина и Старостина поймать этих двоих в ту или иную западню, а то и простой грубой силой избавиться от мешающих им людей. Получалось это плохо, точнее сказать, совсем не получалось. Хотя бы потому, что оба партнёра были живы, даже здоровы, а вот про предпринявших такие попытки этого сказать было нельзя. Про некоторых так уж точно. Как юрист, он вынужденно знал многое, будучи связанным той самой адвокатской тайной. Оказавшись же связанным, понимал — то ли ещё будет! Потому, подойдя к вполне себе целому, не раскуроченному и не с оборванной трубкой телефону-автомату — рядом с милицией малолетняя и не очень шпана всё же опасалась особо пакостить — набрал номер, вызывая машину. Поскольку клиентом он был денежным, то стоило лишь назваться и пообещать повышенную оплату. В общем, машина должна была быть довольно скоро. Самому же сидеть за рулём… зрение в его почтенные годы и время от времени болевшие колени вот уже пару лет как заставили Лопарева окончательно отказаться от вождения автомобиля. Свою же старую «волгу» он переписал на внучку, пока что единственную, достигшую совершеннолетия и получившую права. Не без помощи Лагина, кстати. Хотя его клиент и ворчал, что юной девушке лучше водить не старый, почтенный рыдван, а нормальную, комфортную внутри и красивую снаружи иномарку.

Ну а пока адвокат решал маленькую и откровенно незначительную проблему доставки себя не то домой, не то в офис, Кардан был занят делом вроде как и тем же самым, но куда более сложным. В отличие от Лопарева, которого никто останавливать и не думал, его явно собирались «остановить» раз и навсегда, чтоб точно не мешался. Кто? Явно не сами менты, не своими руками так уж точно. Но при их участии, тут сомневаться не приходилось.

Что делать? Оставаться тут до не пойми какого времени — плохое решение. Всё равно подождут, всё равно как-нибудь прижучат. Просто мчаться на всей скорости, надеясь проскочить? Обычный, напрашивающийся выход, но почти наверняка способный привести лишь в могилу. Бросить машину и попробовать пешочком, проскочить переулками? Это лишь в том случае, если бы за ним не следили. А ведь наверняка следят, может даже и эти… в форме и без. То же самое насчёт того, чтобы самому попробовать ускользнуть, отправив машину как отвлекающий маневр. Вот и оставалось то, к чему он был готов заранее, хотя и надеялся, что до такого вот усложнения не дойдёт.

— Швед, Скала. Едем в «Олимп». Посмотрим, что там эти мамонтыуспели изгадить и сколько из изгаженного успели восстановить.

Сказано было достаточно громко, чтоб точно услышали. Действительно, если хотят слушать, так пускай. А уж дальше… Садясь в автомобиль, Кардан был готов сделать нужный звонок. Кому? Второй части сопровождения, которые на своем «лендровере» находились несколько поодаль, ожидая нужного момента, чтобы присоединиться к охране. Звонок по мобильному телефону сразу же, едва тонированные стёкла были подняты, а двигатель мягко заурчал, прогреваясь без особой видимой необходимости, но помогая выиграть немного времени. Именно немного, чтобы наблюдатели не восприняли это как намеренную и подозрительную задержку.

— Треф! Мусора разоружили парней, мы пустые. Слышишь меня?

— Да, Кардан, всё слышу. Всё понял. Зато мы не пустые, — отозвался злобный голос Трефа. — На следующем же углу прижмёмся сзади, и никакая сука не осмелится…

— Нет, не так.

— А?

— Не удивляйся. Я хочу знать, какая падла решила на нас пасть раззявить. Держишься в отдалении, начинаешь палить, только когда увидишь уродов, по моей команде. Я на связи, трубу не вещай. Понял?

— Опасно, шеф!

— Не опасно на заводе надрываться, да и то может что тяжелое упасть. Я сказал, ты делай. Так надо.

Хоть и были парни Кардана весьма буйные, но он умел крепко и надёжно держать их в кулаке. Иначе было нельзя, могли… разболтаться и лучше от этого никому б не стало.

— Вперёд, Швед. И будь готов.

— Как пионер?

— Как он самый, хотя ты ж им не был, да?

— Был, но недолго, — жизнерадостно заржал боец. — Исключили за плохое поведение. А уж комсомольцем и подавно не был.

Кардан только улыбнулся, вспоминая свои пионерско-комсомольские годы. Особенно пионерлагеря с их дурным, чуть ли не казарменным, распорядком дня и отвратительной едой, от которой многие чуть ли не блевали. И ведь никуда не деться, выбора насчёт еды не имелось. Обычное меню вида «жри, что дают», которое он искренне ненавидел с его то несильной, но аллергией на немалую часть продуктов. Но это было раньше, теперь же он мог себе позволить многое. Ещё быть почти что уверенным, что его пока не существующие дети с подобным дерьмом не столкнутся. Детство, оно должно быть именно детством, а не этакой периодической борьбой если и не за выживание, то за комфортное прохождение этой как бы самой лучшей поры в человеческой жизни.

Дорога… Весь фокус был в том, что от СИЗО, в котором он парился со вчерашнего дня, в нормальную часть города можно было выбраться лишь двумя дорогами, одна из которых была настолько раздолбана, что изделие германского автопрома могло и изрядно повредиться. Всё ж именно эта модель BMW являлась больше представительской, предназначенной для качественных городских дорог, а не козликом по колдобинам скакать. Именно поэтому некоторые авторитетные люди города предпочитали большие, внушительные, несомненно импортные, но всё ж внедорожники. Он же относился с иной части, больше ценящей обычные авто. Только не понтов ради как некоторые, а скорее чтобы почувствовать себя частью уже не сгинувшего совка, а европейской там или американской жизни. Относительно уюта, комфорта, стиля… того, чего так не хватало всего несколько лет тому назад.

Мысли обо всём этом промелькнули и исчезли, уступив место сосредоточенности, готовности к любой угрозе. Привычное ощущение ещё с афганских времён, но и после возвращения из-за «речки» не раз дававшие о себе знать. Просто вместо душманов местные враги. Зачастую и внешне от тех неотличимые… и тем особенно ненавистные.

Машины вокруг, вроде всё было спокойно, однако…

— Треф.

— Шеф?

— Впереди нас грузовичок появился. Не нравится он…

— Видим.

— Светофор. А он скорость сбавил, чтоб точно на остатках зелёного света не проскочить. Может и он, а может хотят в сторону свернуть заставить. Будьте…

Кардан не успел закончить фразу, поскольку ситуация резко так изменилась. Притормозивший грузовик оказался и впрямь не просто случайным автомобилем. Откинулся тент, а внутри обнаружились двое рыл с автоматами, уже изготовленными к стрельбе. И сразу же Швед, как и полагалось в таких вот ситуациях, резко свернул в сторону, в ближайший переулок. В тот самый, куда как раз и следовало сворачивать. В тот, где… тоже ждали.

«Вилка». Клещи, в которые их хотели зажать, всех из себя таких безоружных, рассчитывающих лишь на скорость немецкого автомобиля и собственную удачу. Два стрелка в кузове грузовика. Ещё не то трое, не то и больше на входе в переулок и в его глубине. Никаких пистолетов. Исключительно автоматы, пускай полноценные АК-шки лишь у тех, которые в кузове. Остальные ограничились «огрызками», которые так легко и просто прятать под джинсовыми или лёгкими кожаными куртками. Да, летом и они выглядят несколько необычно, не по погоде, но всё ж встречаются. Чай, не шуба и не королевская мантия из театрального реквизита!

Б-бах! Начавшуюся было стрельбы автоматчиков в грузовике прервал не столь и громкий хлопок взорвавшейся гранаты, выпущенной из подствольника. Треф, ну кто же ещё! Он как раз и был большим специалистом по стрельбе из подствольного гранатомёта даже на дальние — относительно этого вида оружия — дистанции. Вот и сейчас оправдал возложенные на него надежды, уложив картечный «стакан» аккурат в кузов. Ну а что делает картечь с минимального расстояния с не защищёнными бронёй телами — это Кардан знал лучше многих и многих. Видел не раз, порой и лично подобное устраивать приходилось.

Не стрельбой Трефа единой. Покинувшие «лендровер» ещё двое стрелков, использовавшие те ещё, старые АК-47, не изуродованные уменьшением калибра, а также прочими как бы улучшениями, замолотили короткими очередями, с ходу достав одного из стрелков, задев второго и заставив оставшихся метнуться в стороны, искать укрытия за фонарным столбом или газетным киоском. В таких условиях сложновато прицельно стрелять по машине, к тому же мчащейся на довольно большой скорости.

И всё же часть пуль находила свои цели. К счастью, не конкретно Кардана и его двух бойцов, а просто дырявила «бэху», разбивая стёкла, завязая в сиденьях, оставаясь в железных потрохах автомобиля.

— Прорвались? — сам у себя спросил Кардан и тут же ответил. — Вроде… Главное. чтоб ещё одной такой встречи не оказалось. Но нам надо…

— Шеф, — обеспокоенный голос Шведа прервал Кардана на полуслове. — Со Скалой всё.

— Каким… Уроды!

Иногда смерть приходит тихо, даже без внешних эффектов. Вот как на этот раз. Скалу, он же Максим, достала всего лишь одна пуля, пробившая кузов сзади, затем прошедшая через заднее сиденье, потом переднее и почти на излете клюнувшая того в сердце. Одна рана, но оказавшаяся смертельной. Труп… Один из троих находящихся в автомобиле, в то время как на двух остальных даже царапины не было. Удивляться? Ни Швед, ни тем паче Кардан даже и не думали, зная, что порой и не такое случается. Так уж жизнь распорядилась, случившегося не воротить, надо лишь продолжать жить, надеясь на то, что твой путь оборвётся ещё нескоро.

— Что делать, Кардан?

— Минут пять по переулкам гоним. Затем бросаем тачку и уходим ногами. В одно из мест, специально присмотренных. Прав был Рыжий!

— Э… По поводу?

— Что пока замес этот не кончится, лучше не светиться. Ты что, ещё не понял, Швед? Против нас теперь и менты. Они помогли… Этим, кто нас чуть не прикончил.

Водитель лишь печально выругался, продолжая крутить баранку. Всё он понимал, благо в ближнем кругу Кардан и тем более Рыжий полный дураков и даже просто тугодумов не держали. Себе дороже могло выйти. Ну а сам Кардан, тот уже усиленно гонял в голове мысли по поводу того, как быть дальше, что именно сделать для того, чтобы выбраться из не самой лучшей ситуации. Попытка его прикончить? Само по себе дело то если не привычное, но и не такое редкое. Другое дело — помощь властей пока непонятно кому.

Непонятно? Ну… в какой-то мере. Наверняка это либо «воры», точнее сказать, привет от Башни, либо их использование остатком уже разбитых и приведённых к покорности талжиков, либо использование абреков Окулиста. Лагин сильно сомневался, что в этот блудняк вписались Толстый и тем более Бекас. Не по причине великой к нему любви или даже чтимого нейтралитета. Просто не было у них такой уж большой надобности его устранения и столь же резвой готовности идти в связке с ментами, пускай и тайной. Хотя… Те же опера из особо хитрожопых порой такие комбинации крутят, что обмануть могут и больших умников, не говоря уж о довольно тупоумных урках ещё советских времен.

Кардан осознавал, что ему предстояли не самые простые времена. Враги — если и не все, то их часть — были очевидны. Осталось решить вопрос с союзниками. Без них, один против многих… Шансы на победу в таком случае оказывались слишком малы. Зато если найти готовых поддержать. О, тогда многое могло измениться. Только вот кто? Тут он с ходу ничего не мог сказать. Но если не мог сам, то следовало обратиться к своему партнёру, у которого голова на предмет необычных решений варила куда как лучше. Не раз уже проницательность и осторожность Рыжего помогала им обоим находить выход из довольно печальных и опасных ситуаций.

Глава 8

Глава 8

Незваный гость хуже татарина? Во многих случаях именно так оно и есть. Именно поэтому, как только в телефоне я услышал голос Степа, заявившего, что у него срочные и очень важные новости, которыми он просто жаждет поделиться, но непременно при личной встрече… Я даже малость опешил, не зная, что и сказать. Ещё меньше оставалось сказать, когда недавний союзник добавил, что выезжает и будет максимум через четверть часа. Не один, конечно, но всего лишь в сопровождении единственного охранника. Он же водитель.

И вот что тут можно было сказать в ответ? Уж точно не отказаться, поскольку в голосе Масальского чувствовалось реальное волнение и даже серьёзные нотки опасения. Плюс его категорическое нежелание разговаривать по телефону по причине… Лично я мог придумать лишь одну действительно весомую — его опасения, что номер могут прослушивать. Чей, его или мой? Пока неясно. Угроза мне от собственно Степа или его людей? Крайне маловероятно, слишком уж крепкие нити взаимных интересов и даже общих тайн связывать стали. Но на всякий случай…

Оружие всегда при мне, к тому же не абы как, а с патроном в стволе. Местность вокруг не просто знакомая, а знакомая очень хорошо, вот реально каждый закоулок и чуть ли не каждый куст тут известен. Ну и про возможную подстраховку забывать не стоило. А потому был по быстрому выдернут тот, кто в настоящий момент находился ближе прочих и в то же время являлся в достаточной степени доверенным лицом. Призрак… Жил то он в другом месте, но так уж карты легли, что занесло по делам в наш район, так ещё и проблем с прибытием по моему звонку в принципе не возникло. Хороший вариант, очень хороший вариант, если быть совсем честным. Опыта у него, признаться, куда как больше. нежели у остальных. Особенного опыта, разумеется, но мне именно такой сейчас и требуется. А уж чутьё на угрозу у опалённого жизнью головореза и психиатра недоучки было порой просто феноменальное. Потому и жив до сих пор, потому и таков, каков есть.

— Мр-ря!

Дымка. Трётся о ноги и издаёт мурлыкающе-тарахтящие звуки, как и подобает зверю котячьей породы. Поразительно, до чего мало времени требуется кошкам, чтобы освоиться в доме, куда их приносят по зову души и сердца. Чувствуют, хвостатые, что им тут рады, что их любят и готовы холить да лелеять. Вот и эта пузатая пушистость успела обжиться и сейчас ходит за мной буквально по пятам. В то время, конечно, когда я дома, а она не спит. А спят кошки много и душевно, есть у них и такая особенность.

— И чего тебе? — спрашиваю у серой маленькой хищницы, проверяя, всё ли при мне, не забыл ли какую пусть мелочь, а нужную. Вроде бы нет.

— Мр-р-р.

Понятно, просто так, общаться изволит. А вот беспокоиться, что хвостатая решит выйти погулять, в принципе не стоит. Уже успел проверить, оставляя дверь открытой, но при этом внимательно отслеживая поведение. Не-а. вот совсем не желает даже к порогу подходить. Понимает, что там, вне квартиры, ничего хорошего нет. Там голодно, часто холодно и дождливо, а ещё разные опасности, к которым нет никакого желания возвращаться.

— Сиди, дом сторожи, — улыбаюсь я, уже закрывая дверь и обращаясь к сидящей столбиком, на манер статуэтки, кошке.

В ответ ни звука. Только смотрит, не моргая. Забавные они, но настроение однозначно поднимают.

— С кем разговариваешь, Всеволод?

— С недавно подобранной кошкой, — отвечаю привалившемуся к стене Призраку, находящемуся чуть внизу, на лестничной площадке. — Ты ж знаешь, я говорил.

— Угу. С ними надо разговаривать. Живые существа, они внимание любят. Оно всем нужно, чтоб разговаривали. Только не все вовремя понимают.

Тоска и Призрак, увы, слабо разделимы. Упрекнуть его в этом никогда не получится. Чем-либо помочь… Не хочет он никакой помощи, это его собственный ад, он там и заключённый, он же и хранитель дверей. Своеобразный выверт сознания, но далеко не такой редкий, как можно было бы подумать.

Осторожность, готовность с нападению с любой стороны… Не самое лучше состояние души, но порой очень необходимое. Всегда рад, когда принятые меры предосторожности оказываются лишними. В таких вещах ошибаться приятно. Вот автомобиль Степа, а вот и он сам из него появляется, оставляя водителя за баранкой. И впрямь обеспокоенный. Видно по лицу, движениям. Хм, это ж как надо было взволновать опытного каталу, чтоб тот перестал за лицом следить? Или игра на публику? Не-а, не похоже, скорее уж и впрямь хлопоты нечаянно нагрянули.

— Степ, категорически тебя приветствую.

— Итальянец, — звучит в ответ. И почти сразу. — Призрак… Разговор есть. Срочный и важный.

— Я уж так и понял. Здесь или куда-то отъехать придётся?

— Можно и здесь. На воздухе, без людей, точно никто не слушает.

Поневоле сосредотачиваюсь ещё сильнее, видя всю степень напряженности Масальского. А вроде не похоже, что проблемы лично у кого то из нас. Тогда что? Жизнь в Новиграде частенько преподносит разного рода сюрпризы. Посмотрим, что стряслось на этот раз. Степ, словно бы собираясь с духом перед тем, как броситься с головой в холодную воду, разглядывает ничем особым не примечательный двор. Рабочее время, а потому разве что детвора да пенсионеры на лавочках, постоянно перемывающие кости всем подряд. Долбаное сарафанное радио, от которого реально нет никакого спасения. Безвредное по большому счёту, но принимать во внимание всё едино стоит. Слухи, сплетни, раздуваемая до невообразимых габаритов и до неузнаваемости любая заинтересовавшая их мелочь.

— Так что стряслось, Степ?

— Кардана пытались убить. Чуть ли не на выходе из СИЗО и милиция наша к этому отношение имела.

— Вот оно как, — не сказать, что я сильно удивился, но новость действительно была из разряда серьёзных и убойнейших. — Уже удалось узнать про общие расклады?

Масальскому и впрямь кое-что удалось. Не прямо, разумеется, а косвенно, благо его связи в воровском мире никуда не делись и продолжали работать. А имея эти самые связи плюс пользуясь изрядной продажностью многих урок — по отдельным фрагментам восстанавливалась и общая картина.

— Трупешники, значит, из числа абреков Окулиста оказались? Ай да Башня, ай да любитель чужими руками жар загребать,- покачал я головой, отдавая должное нехитрой затее заезжего коронованного вора. — И что ему за это всё пообещали? Наверняка часть бизнеса Кардана, который удастся отжать по итогам?

— Обещали то ему многое, но «воры» не любят делиться. И рассчитывали, что оставшийся в живых Рыжий покусает Окулиста так, что тот уже будет не так опасен. А два ослабленных конкурента… С ними можно торговаться. Кому-то обещать просто жизнь, кому-то помощь. «Воры» любят такие вот сети плести. Привыкли за долгие годы. Силу сами проявлять не очень умеют, а слабостью пользоваться… Ты и сам понимаешь, Итальянец.

— И менты.

— Менты, — эхом отозвался собеседник. — Раскусили фокусы Рыжего, но не просто, а решили свою партию сыграть. Поставили на тех, кого знают, кого не опасаются. Только не думаю, что ожидали ход Башни с привлечением Окулиста и его стрелков. Эти, если начнут, их жёстко останавливать надо. Сами они утихнуть не в состоянии, только через кровь и с десяток трупов. Самое малое с десяток.

— Понятненько…

— И что тебе понятно то? — огрызнулся Степ. — Опять решил что-то замутить?

Как мало надо времени человеку из числа умеющих «читать лица», чтобы уловить истинный душевный порыв. В том случае, разумеется, если его особо и скрывать не намерены. Я не скрывал, да и к чему?

— Чего больше всего боялся канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк?

— Не историк.

— Так и я по образованию ни разу не он, — не принял с аргумент Масальского. — Впрочем, вокруг да около ходить не собираюсь. Великий дипломат боялся так называемого кошмара коалиций. Ведь в подобного рода фокусах толком и не понять, кто, с кем и против кого дружить собирается. Относительно крепости этой самой дружбы тоже ни черта не ясно, да и готовность разорвать имеющиеся связи и организовать новые забывать категорически нельзя. Понимаешь, какая связь с нашей нынешней ситуацией?

— «Воры», особенно Башня, Окулист и остатки таджиков теперь под Аксакалом ходящих, — вперёд каталы изрёк Призрак. — Не союз, а кошмарная коалиция, где все разные, все как крысы в мешке. Писк, укусы… Непонятно, кто, кого и когда съест. Но что съест — это нет сомнений. И Кардан, он с Рыжим одно целое. Мозг с хитростью у одного, решительность и сила у другого. Они поняли, кто против них. А кто за них, пока не знают. Ищут.

Разговорился Призрак, такое с ним не так уж часто бывает. Зато целиком по делу. Ни слова лишнего не прозвучало.

— Кардан залёг где-то, — достав из внутреннего кармана уже знакомую мне серебряную фляжку. Масальский отпил пару глотков. Затем покачал ту, прислушиваясь к бульканью содержимого и, после некоторых раздумий, убрал обратно, не забыв завинтить крышку. — После покушения станет осторожным, а Рыжий и вовсе только по телефону о себе знать давать будет. Он очень не любит, когда в него стреляют, испытал уже… это удовольствие.

— Никто не любит. Однако, cui fatum e furca est pendere, haud mergitur unda. Я, конечно, не верю в это все — про судьбу повешенного и его предварительный иммунитет к утоплению. Вместе с тем, доводить осторожность до крайности тоже не вариант. Хотелось бы и с Рыжим пообщаться. Телефон — это крайний случай, там многое придётся фильтровать, дабы кто чего лишнего не услышал.

— Понимаю тебя. Итальянец. Но Фиму сложно переделать.

— Кардан… Он нам нужен, — слегка надавил я. — Если дадим его скушать, следующими кушать будут и нас. Или не следующими, а несколько позже. Связка воры-кавказцы-милиция станет воистину ядерной смесью. Она уничтожит все вокруг. Правда, потом и друг друга рвать на куски будут, но это уже нам будет не шибко важно. Или важно, но уже не так. Беглецы в лучшем случае, трупы в более вероятном.

— Тоску нагоняешь. До нас никому из них дела нет.

— Пока нет. А если будет? Новое казино и прочее — это ли не повод начать не просто присматриваться, а облизываться с каннибальским причмокиванием?

Опять Степ за фляжкой потянулся. Видать, зря убирал. Ох и не хочется ему ещё больше расширять «зону игры». Только, как в том пошловатом анекдоте: «А придётся!»

— Уязвимые места «воров», от которых они в принципе избавиться не в состоянии. Отсутствие в Новиграде корней у этнических группировок. Уже имеющиеся конфликты между всеми тремя явными как бы участниками «кошмарной коалиции». Да и про четвёртого, тайного, забывать никак нельзя. У носителей погон много возможностей, но и ограничений хватает. Пока они по своему закону живут и за рамки не заходят — это одно. А вот если по старосоветскому беспределу жить хотят и беспредела нового добавляют — тут уж совсем другая карта пойдёт. Ты ведь опытный катала, знаешь, в чём отличие между тебе подобными и шулерами позорными.

— Ты намекаешь…

— Агась. Шулера то нынче не мы, а они. Шулеров же канделябром по голове бьют. Коль не помогает, так и руки ломают, а пальцы так и вовсе в крошево. Тогда не то чтоб искушений, самой возможности мухлевать больше не образуется.

Намёки были даны, причём прозрачные такие… для Степа, который на нехватку мозга не жаловался. Про Призрака тем более не говорю, он подобные вещи с ходу улавливал, да и в курсе много был ещё до нынешнего разговора. Много, но не всего, поскольку полностью раскрывать карты я предпочитал лишь в самый подходящий момент. Он же… ещё не наступил.

Музыка, доносящаяся из салона авто, на котором приехал Степ… не раздражала. Вроде бы и сборник шансона, но хорошего, не лагерного. Новиков, Цыганова. Вечно и неизменно любимый многими Высоцкий. Нельзя было не отметить имеющийся у союзника вкус, в том числе и к хорошей музыке.

— Одного уж нет, но два других явно только на взлёте. Разгон берут.

— А? Понял, Итальянец. Ты о прекрасном. Люблю музыку, а вот плейеры эти, чтоб в ушах всякая гадость на проводах торчала, терпеть ненавижу.

— Странно. Мне так норм.

— Поколения у нас с тобой разные. Я новое понимаю, но не всегда принимаю. И для себя тоже. А ты вот он, молодой да ранний.

— Молодость, она со временем проходит, но о ней постоянно жалеешь.

Кивает Масальский, словно бы погрузившись в мысли, наверняка о собственной молодости, ну да это уже исключительно его дело. Сейчас не прошлое интересует, настоящее. Особенно наши теперешние действия, которые должны последовать незамедлительно, желательно и вовсе до встречи с Карданом.

— «Воры» или «кавказцы» Окулиста, вот в чём главный вопрос? Кто сейчас более уязвим, кого можно укусить быстро, болезненно и с меньшим риском в процессе?

— Надо собирать информацию, думать. Большой объём, Итальянец.

— А мы сейчас его резко сузим до трёх узких и очень интересных секторов. Воры — это общак и их однозначно существующие связи с ментами, на бумаге оформленные и в тайных закромах оперов лежащие. Окулист… У него и его соплеменников есть одно очень болезненное место — финансы. Те самые, которые они активно выкачивают через расчётно-кассовые центры Центробанка при помощи фальшивых платёжных документов, авизо. У нас тут не столица, даже не Питер, но всё едино плодородное пастбище для этих барашков. Ну как, теперь можно прокачивать ситуацию?

— Общак искать можно, но не сразу. Сначала вычислить его хранителей. Потом подступы, потом спланировать операцию, — быстро включился в мозговой штурм Степ. — Подписки о сотрудничестве с властями… Это я пас. Тут особо матерые опера и те. кто ими командует. Полканы, генералы. Это у тебя. Итальянец, никаких тормозов нет, конструкцией не предусмотрены, а я не рискну. Даже думать боюсь.

— Крепко в вас совдепия и её монструозная система страх оставила. Я сейчас не оскорбить желая, просто факт констатирую. На страхе там всё держалось, от страха же и развалилось. Чисто по классике… Волки от испуга скушали друг друга. Жаль только, что часть взаимоотканнибалилась, а другие, помельче, всё ещё целы, почти здоровы, а ещё очень хотят вновь жрать и жрать много.

Произнося эти слова, я на автомате отслеживал реакцию как Степа, так и Призрака. Разная она была, реакция. Старый, опытный катала реально опасался властей. Не в той степени, как его знакомцы из воровского мира, но всё же. Опасался, хотя и искренне ненавидел ту, прошлую систему, да и к нынешней с немалым недоверием относился, чуя плоть от плоти и кровь от крови. А вот Призрак, тут совсем иное. Страха он, как по мне, уже просто не мог испытывать. Отбоялся своё, от любых оттенков страха и ужаса лишь невесомый серый пепел остался. Тот, который на ветру почти мгновенно в ничто превращается, развеиваясь.

— Сев, ты ближе к сути, а не к эмоциям.

— Пусть так, — согласился я с Призраком. — Но ты, Степ, прав в том, что к общаку воровскому подбираться придётся не пару-тройку дней. Связь же воров с ментами и того дольше отрабатывать необходимо. Не недели, а скорее месяцы. Начать то можно хоть завтра, но тут работа на перспективу… с убойнейшими результатами. Особенно если их ещё кое с чем скрестить, благо идей хватает. Тогда остаётся третья часть — кавказские махинации с авизовками. В курсе темы?

— Приблизительно, — процедил Масальский. — Это их Эльдорадо, они такое огромное бабло выкачивают вот уже месяца два, что люди только диву даются. И суммам, и тому, что им позволяют это делать. Не пресекают. Видимо, кто-то из высоко во власти сидящих на этом крупный гешефт имеет. Говорят, что более половины, а то и две трети именно им идёт, «черные» лишь остаток подбирают.

— И что, никто до сих пор из воровской братии на эту тропу присесть не решил? Прямо или косвенно.

— Пытались, но… Кого-то сразу повязали, кого-то когда они уже бабло получили и радостно руки потирали. У них же крыши в верхах не было.

— Это есть прямо. А что насчёт косвенного?

Думает Степ, пытаясь осмысливать вопрос. Косвенное ведь очень широко трактовать можно. И так, и этак, и через хитровымудренные траектории. Наконец, что-то решив, отозвался:

— У меня нет выхода на тех, кто помогает «чёрным». Это политика, а там свои законы, свои правила.

— Не то что не в яблочко, а даже мимо мишени, Григорий, — в кои-то веки обращаюсь к Масальскому по имени. — Не нужны их покровители, достаточно лишь исполнителей. Фирма-однодневка, которая проводит фальшивую авизовку, а ещё непосредственно те, кто получает деньги и везёт их туда, в горные дали. И вот это вполне по силам нашими общими усилиями провернуть. Грубо, нагло, то есть в стиле, который никак не свяжут с тем, что уже было сделано. Скорее уж на того же Кардана повесить попытаются. Однако… Нам то с того что? Он и так по уши в замазке и враг Окулисту. Его зверьки стреляли, а значит, ещё хуже отношения точно не станут.

— Некуда хуже, — скалится Призрак.

— Точно так. Как думаете, громкий вой поднимет даже не столько Окулист, сколько разные старейшины тейпов там, в далёких краях, когда к ним очередная порция столь нужных им сейчас наличных не придёт? Столь же внушительно или может даже сильнее завизжат те, которые берут за содействие больше половины выведенных подобным манером из Центробанка средств? Говорят, в роскошных кабинетах акустика хорошая, особенно в столичных.

— Игра на обострение. И мимо нас. Мы пока никто, мы незаметны.

Не в особом восторге Масальский, но и возразить против мнения Степа нечего. Короткого, но вполне себе чёткого, уверенного. Следовательно… будем работать. Тут ведь сперва надо продавить общую концепцию, а уж потом прорабатывать детали. Лично я ситуацией пока владею слабо, зато Степ с Шаманом хорошо знают городскую обстановку, благо постоянно её отслеживали, намереваясь сделать резкий рывок вверх. Для такого нужно знать у кого что из активов есть, кто какими каналами для вывода и просто транзита финансов пользуется тоже. От этого и плясать надобно. Затейливо, с энтузиазмом, сохраняя инициативу.

Говорить можно долго, даже по делу. Главное тут не перегнуть, не допустить того предела утомляемости, после которого мозг в принципе отказывается работать. У каждого человека этот самый предел свой. У меня, у Призрака, Степа. Последний, в силу возраста и иных факторов, дошёл до него раньше нас. А посему… Отдыхать и ещё раз туда же. Вот и укатил на своём авто, куда загрузился с заметным облегчением.

Призрак? Этот просто решил на своих двоих потопать по городу, прогуляться. Цель, смысл? Не-а. не в этот раз, равно как и не во многие другие. Человек просто наслаждался относительной тишиной, относительным же спокойствием. Выбирал места, в которых людей поменьше, зелени побольше, но в то же время не совсем уж глухомань. Совсем другое дело, когда попадался этакий островок зелени посреди городского пейзажа. Новиград в этом плане… не разочаровывал, надо отметить. Изначально своеобразная застройка, затем откровенная дурь послесталинского периода, когда ляпали новые микрокварталы, как партия на отсутствие души положит. Вот и результат в стиле «безумная помесь абстракционизма, кубизма и приминивизма», если смотреть на всё это безобразие сверху.

Я? А с ним часть пути. Докуда? До Карины, благо она сказала, что можно её будет навестить. Дома, понимаешь, одна-одинёшенька, скучает, аж в окно смотреть не может. Кушать, как я понимаю, всё ж способна, ибо от отсутствия аппетита не страдает, ну да это не есть плохо.

— Ты пойми, Сева, я только рад, если мы очередных уродов прижмём так, чтоб из-под сапога пискнуло и брызнуло, — прикрывая огонёк зажигалки рукой., подкурил сигарету Призрак. — Но не торопимся ли?

— Хаос вокруг, Григорий. Много хаоса, к созданию которого все руки приложили. А уж вольно там или невольно — кого волнует таких мелочей. Я процентов на девяносто уверен, что менты сами охреневают от того, что наворотили, какие у всего этого последствия могут быть. Не все, но немалая их часть. Рассчитывают, что сейчас уляжется все, что дальнейшей эскалации, помимо давления на Кардана с Рыжим, не произойдёт. Думают, что прессинга с официальной стороны и уколов от относительно подконтрольного им криминала хватит для решения поставленных задач. А вот хрена им слоновьего с казённой части, да по самое известно что. Они все чего боятся?

— Многого.

— Хороший ответ. Только ты вспомни, по поводу чего в нашем разговоре твой тёзка мялся, как девица перед абортарием?

— Власти рассердить. Он их всех не любит, но боится.

— Во-о! — ткнул я пальцев правой руки в небо. — Этих сраных «небожителей» все бояться привыкли. Сперва вообще всех, потом только самых-самых. Привычка, которая вторая натура. Она у многих и сейчас, а раньше…

— Раньше почти у всех.

— Уловил разницу, мой призрачный друг?

Уловил. Даже остановился на несколько секунд, переваривая ту самую важную частицу.

— Такие как я, ты… Мы не боимся. Причины разные, но результат один. Нам плевать.

— И это тоже. А ещё мы понимаем, что и у местных властей страх уже перед собственным начальством. Как только уровень хаоса ещё немного приподнимется — они сами начнут заливать ими разожженный огонь. Мухлёж с отчётностью, меры по утихомириванию тех, кто находится у них на крючке. Не исключаю, что могут даже начать переговоры с теми, кто их сроду не слушал. Свысока, с подобающей им наглостью, но всё же.

— Нам остаётся лишь добавить того хаоса, о котором ты говоришь?

Тут даже отвечать не собираюсь, лишь киваю в знак согласия. Уже отошедший от поразившего даже его привычную натуру приступа удивления, Призрак вновь шагает рядом. Пазл в его голове собрался, теперь если что и требуется, так прояснение отдельных нюансов.

— Большой ущерб то этим горцам нанесут те авизовки, которые мы перехватим?

— Это ударит не столь финансово, сколько по ощущению полной безнаказанности такого способа получения денег. Безнаказанность, ощущение полной или почти полной защищённости, весомости прикрытия со стороны обитателей тихих властных кабинетов… Лишим этого, и они действительно запищат. А по громкости и направленности писков можно и по «нити Ариадны» пройти. Не сразу, не мгновенно. Однако подобного рода следы долго не теряются. Более того, с течением времени становятся более отчётливыми и куда как более безопасными для идущего по ним.

Никакого лукавства в словах, я говорил именно то, что считал верным. Более того, опирался на некоторые всплывающие в памяти знания. В том числе о том, что именно средства от обналичиваемых подложных авизовок являлись одним из серьезнейших источников дохода тех мест, по факту практически отколовшихся от федеральной власти. Коммерческо-политические интересы, чтоб им пусто было. Федералы даже формально не котролировали там происходящее, но вместе с тем туда продолжали идти огромные средства как официально, так и неофициально. Авизовки тут были лишь одной из граней, пусть весьма существенной.

Нарыв. Гнойник. Образовавшаяся и постепенно разрастающаяся язва. И ведь не только там, в далёких горах. Окуклись они там — да и хрен бы с ними. Очередной бантустан, не способный ни к чему дельному и полезному, умеющий исключительно засирать всё в своих пределах. Ан нет, оттуда тянулись нити как в столицу, так и во всем мало-мальски крупные города европейской части страны. Диаспоры, мать их за ногу! Живущие сами по себе, абсолютно чужеродные. Показательно враждебные, но вместе с тем пользующиеся очень странной по любым понятиям поддержкой властей.

Новиград, увы и ах, ни разу не являлся исключением из общего правила. Не зря же тот самый Окулист чувствовал себя здесь вольготно и имел какие-то, пока не до конца понятные мне выходы на некоторых представителей власти высокого ранга. Плюс его наметившийся союз с «ворами» был интересным симптомом, также достойным пристального изучения. Авантюра же с авизовками, в которую мы намеревались влезть самым наглым манером, должна была стать своеобразной лакмусовой бумажкой, проясняющей расклад в этой партии. Плюс финансовая выгода, без неё тоже никуда. Деньги, они сейчас требовались на первичный рывок, На открытие серьёзного бизнеса. И вот тогда, вырвавшись на уровень серьёзных по новиградским меркам игроков, настанет пора приоткрыть другие карты. Какие? Скоро, совсем скоро это станет ясно ближнему кругу, а потом и остальным. Всему свое время, место, обстоятельства.

Собственно, вот я и на месте. Вот дом, в котором Карина обитает, а там меня уже и ждут. Можно временно распрощаться с Призраком, готовым утопать по своим не то делам, не то просто желающему продолжить неспешно-медитативный отдых.

Только сам Григорий, как личность зело осторожная, по любому сопроводит и до подъезда. А то и внутрь оного не преминет заглянуть. Дескать. а не ожидает ли внутри «горячая встреча» из парочки стволов, находящихся в руках у людей, которые любят, умеют и практикуют устранение нежелательных объектов. Недоверчивый он сразу по целому ряду уважительных причин.

Ан нет, не придётся внутрь ему заходить. Причина вот она, сама из подъезда выходит, вся радостная такая. Карина. В неожиданно для своего обычного стиля алом сарафане, с распущенными волосами и туфельках почти без каблуков. Быстро так ко мне и с радостным возгласом сперва на шее повисла, а потом и вовсе впилась в губы поцелуем. Активно так, требовательно. Поневоле руки поддержали красавицу под её очень приятную на ощупь и не только попку, ну а ответить на поцелуй — это и вовсе святое. Особо углубляться в приятное занятие, увы, не стоило. Как ни крути, открытое пространство, да и взгляд Призрака чувствуется. Ему самому то пофиг, но вот лично я стараюсь по возможности ограничивать проявления личной жизни даже в таких вот декорациях. Карина это прекрасно знает, но раз уж так среагировала на мое появление, оно неспроста. Причину же естественного душевного порыва точно объяснит. Может чуток позже, но не исключаю, что прямо сейчас. И точно, едва я вновь поставил очаровашку на землю, как та, не выпуская меня из объятий, затараторила, чуть ли не глотая окончания слов от избытка эмоций:

— Сев, ты даже не поверишь! Я так рада. Так рада… От отца эти кошмарные бандиты наконец отстали. Совсем-совсем отстали. Приходил к нему один и злобно так сказал, как плюнул! Как же… А, точно! Пусть твоими железками эти два болтающихся меж всеми урода подавятся. Потом сам прискачешь, да только теперь мы тебе процент поболее прочих выставим! Я, когда папа мне сказал, даже испугалась немного, но он сказал… Сказал, что это нормально, что за него это, как же то слово. Вписались!

— Вот и отлично, — улыбаюсь я, слегка щёлкая разговорившуюся прелестницу по носу. Я тут, знаешь ли, не один.

— А? А! Привет, Гриша. Я тебя и не заметила… ой, то есть заметила раньше, но как выбежала, так и забыла. Но я же тебя не обидела?

— Ничуть, — более чем благожелательно произнёс Призрак, которому нравились такие вот искренние, идущие от души эмоции. Сам он их плоховато мог испытывать с определённого времени, но вот наблюдать, тут иное. — Рад за тебя, Карина. Отсутствие угрозы семье — это очень важно.

Девушка же аж цветёт, не особо и обращая внимания на слова. Понимаю её и не особо стремлюсь выводить из эйфории, в которой она пребывает. Что до Призрака. Тот лишь напомнил, что обратно возвращаться лучше опять же в сопровождении. А уж будет ли это Болт, Глобус или кто ещё — особой разницы не играет. Но лучше, если сопровождающий будет на колёсах, если в то время уже стемнеет.

Нормальное такое беспокойство. Может пока и не столь оправданное. Но к подобному стоит привыкать уже сейчас. Взять того же Степа, Кардана, Рыжего, прочих — все они передвигаются исключительно в сопровождении бойцов. Не понтов ради, не из чувства собственной важности или там свежеобразовавшихся традиций. Всё гораздо проще — необходимость минимизации риска. Охрана не способна дать гарантию безопасности, но вот изрядно затруднить твоим врагам попытки навредить или и вовсе устранить — тут совсем иное дело, для того она и предназначена.

Открыть дверь подъезда, предварительно набрав уже известный мне код. Ну а потом, подхватив радостно взвизгнувшую Карину на руки — не невесомая пушинка, но подобная ноша точно рук не тянет — таким вот манером донести красавицу до двери в квартиру. Отдыхать будем! А ещё праздновать столь важное и приятное для неё известие. Долго, вдумчиво, с фантазией. С последней у меня точно никаких проблем не возникало и не возникнет. Девушка точно не жалуется.

Скоро, совсем скоро по тем, кто считает себя особо важными и почти что неприкосновенными персонами, будет нанесён удар. Сразу несколько ударов. Жестоких, болезненных, обрушивающих то, что, как они считают, уже устоялось и не может быть перевёрнуто с ног на голову. И ведь, что особо любопытно, не мы это начали, а они сами. Нам же удастся получить как нужные для дальнейшего развития деньги, так и образовать определённый, пусть наверняка и временный, союз. Нужен он будет в скором времени. А коли нужен, то образуется. Нужно лишь знать ту ахиллесову пяту, которую не пронзить стрелой, всего лишь поцарапать, объявления серьёзности намерений ради. Но это потом… теперь есть я, девушка и, как я полагаю, возможность неплохо провести время. И пусть мир того, малость подождёт.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Eastерн: Дикая карта

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Интерлюдия

Глава 5

Интерлюдия

Глава 6

Интерлюдия

Глава 7

Интерлюдия

Глава 8

Nota bene