Давайте разведемся, Ваша Светлость! (СИ) [Марина Орлова] (fb2) читать онлайн

Давайте разведемся, Ваша Светлость! Марина Орлова

Пролог

Пролог

«Как? Как же так вышло? – думала она в отчаянии, заливаясь слезами горя и обиды на несправедливость судьбы. – Где я ошиблась? Что я сделала не так? – тихонько рыдала она, сжавшись в комок на жесткой койке монастырской кельи, которая отныне была ее персональной камерой до конца жизни. – Я ведь делала все, что от меня хотели! Я была послушной и покорной. Чем же я, в таком случае, заслужила подобное?»

«Ты обязана вести себя скромно и вежливо. Лишь послушные и благодарные дети могут жить в этой семье!» – наставляла ее мать.

«За эту безбедную жизнь ты обязана только мне. Пора вернуть долг семье, которая тебя растила и воспитывала! – заявлял отец. – Ты выйдешь замуж за аристократа, тем самым введя нашу семью на новый уровень. Только так вложения в тебя окупятся».

«Обязанность жены – служить своему супругу, быть ему опорой и подспорьем. Ты не имеешь права мешать ему или его свободе. Ты нужна лишь для того, чтобы родить наследника. На этом польза от такой плебейки, как ты, заканчивается» – вместо поздравлений со свадьбой, предупредила свекровь.

«Вы мне безразличны. Делайте, что пожелаете, главное – не создавайте проблем» – после недели совместной жизни, впервые с момента брачной ночи, заговорил с ней новоиспеченный муж, который покинул ее прямо после консуммации брака и закрылся в своем рабочем кабинете, не желая даже взглянуть на молодую супругу.

Она жила так, как это от нее требовалось, искренне веря, что если будет соответствовать ожиданиям, то непременно сможет добиться если не любви, то уважения. Не родителей, так мужа. Но все ее усилия быть любимой другими обернулись в прах и привели лишь к:

«Я требую развод! За эти пять лет брака вы так и не подарили мне ребенка, а ваше поведение в обществе бросало тень на честь нашей. Я больше не намерен закрывать на это глаза и ничего не жду от этого брака» – несколькими предложениями, муж растоптал все ее надежды и мечты. Все приложенные усилия не стоили ровным счетом ничего.

«Дрянь! Ты осмелилась вернуться в мой дом с подобным позором? Более ты мне не дочь! Мои дети не могут быть такими никчемными. Пойди и сдохни, чтобы я больше никогда не видел твоего презренного лица!» – бранился отец, не пустив ее даже на порог единственного пристанища после развода. Но сжалилась мать, как ей тогда казалось. Но вместо понимания и утешения, родная мать отправила ее в монастырь на вечное заключение, чтобы «замаливать грехи», которых девушка не могла осознать.

В этой попытке разобраться, она то и дело задавалась вопросом, что же сделала не так.

«Я просто хотела, чтобы меня любили. Хоть кто-нибудь…» – всхлипнула она. А затем вздрогнула от внезапного осознания.

А любил ли ее кто-нибудь хоть раз в жизни? Почему она так отчаянно надеялась на тепло людей, которые на это были просто неспособны? Был ли в этой жизни хоть кто-то, кто был бы достоин ее усилий и любви?

Когда она отчаялась понравиться родителям, были наивные надежды на новую семью герцога, в которую ее буквально продали, ведь она была такой же жертвой обстоятельств, как и он. Она верила, что он сможет это осознать, и они поймут друг друга. Если не полюбят, то, хоть жить будут мирно.

И, несмотря на холодность супруга, были моменты, когда она была ему благодарна.

«По крайней мере, в отличие от других и даже своей матери, он никогда не опускался до откровенного оскорбления или травли. Мог даже вступиться, если того требовала его дворянская честь. Но… – поникла девушка, вспоминая прошлое. – На том и заканчивалась его доброта. Он был ко мне безразличен. Умри я, он бы не скорбел, ведь и для герцога эта свадьба была нежеланной. Если бы не обстоятельства, он бы еще тогда, пять лет назад, женился на любимой женщине и не потерял драгоценные годы с такой, как я… Имела ли я, вообще, право требовать от него любви? – девушка скорбно улыбнулась. – Зато теперь он, наверняка, счастлив. Сегодня, вероятно, его свадьба с… НЕЙ»

Так и выходило, что в этом мире не было никого, кто мог бы полюбить ее или дорожить ею. Никого, для кого она была бы важна, и кто не позволил бы ей прийти к такому ужасному итогу.

Никого, кроме…

Девушка распахнула глаза и, после секунды промедления, горько засмеялась, пока из ее глаз текли крупные слезы.

«В этом мире нет и не будет никого, кому я важна. Никого, кроме меня самой. Так было, есть и будет. Лишь я одна, та, кому важна эта жалкая жизнь. Так почему же я посвятила ее таким мерзким людям?!»

Девушка истерично смеялась, захлебываясь рыданиями и едва не рвала на себе волосы от запоздалого осознания.

«Ах, почему же так горько от своей глупости? Как жаль… Был бы у меня еще один шанс, я бы не допустила подобного… Я бы жила только для себя» – проваливаясь в сон от усталости, думала девушка, забыв даже про холод выделенной ей кельи, грубую ткань рясы и жесткую койку.

Глава 1

Глава 1

– …дам… Мадам! – позвал меня голос, который, казалось, я более не услышу и распахнула глаза, чтобы увидеть… мужа. Герцог Сиэль Клоше. Такой же холодный, отчужденный и безупречный с головы до пят образец мужественности.

Если бы не грехи его покойного отца, который разорил их род перед своей кончиной, такая, как я, ни за чтобы не смогла даже приблизится к этому блистательному образчику мужественности и благородства. И лишь богатство моей семьи-торговцев подарила мне этот шанс… который обернулся для меня кошмаром.

А я, глупая, даже посмела порадоваться, когда услышала весть о том, что отец договорился о моем браке с великим герцогом взамен уплаты всех долгов рода Клоше и громадного преданного за меня.

Если подумать, сколько отец потратил на то, чтобы устроить этот брак, его нежелание пускать меня даже на порог дома – вполне логично. Но от того не менее болезненно.

– Я сплю? – сорвалось у меня с губ, и лишь после вздрогнула и осмотрелась.

Где келья? Почему я здесь, в поместье герцога, сижу в столовой прямо перед Его Светлостью?

– Очевидно, моя компания для вас слишком скучна, раз вы уснули прямо за обеденным столом в присутствии своего мужа во время разговора… – вытерев рот салфеткой, холодно и отрешенно произнес мужчина, как всегда без единой выказанной эмоции, будь то разочарование, злость, презрение или того, что, по мнению его матери, я заслуживаю.

– Разговора? – переспросила я, немало удивившись. За пять лет совместной жизни можно было по пальцам пересчитать все наши беседы с герцогом, что занимали более одной фразы.

– Вы просили меня о встрече, сказав, что хотите поговорить… – терпеливо вздохнув и уставившись на меня холодными темными глазами из-под густых бровей, произнес герцог, а я невольно ущипнула свою руку под столом и сдержалась от вскрика боли.

Не похоже на сон, уж больно все реалистично. Так, могут ли быть сном мои воспоминания, которые заканчиваются холодной монастырской келью?

«Нет, – мысленно покачала она головой. – Не может быть. Та боль и страдания, которые я пережила, никак не могут быть всего лишь сном. А это значит… неужели молитвы о втором шансе были услышаны?»

Мысль меня настолько поразила, что я замерла, смотря в одну точку, чтобы сдержать внезапно набежавшие слезы.

«Спасибо! Господи, спасибо! Я не упущу эту возможность!» – взмолилась я, сжав в кулаках подол платья, и прикрыла глаза, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. – «Но если я так и останусь в этом месте… все эти люди… Смогу ли я вытерпеть их вновь?»

– Очевидно, это была ваша очередная забава… – прервал мои мысленные восторги голос герцога, отчего вновь распахнула глаза. – Не стоило из-за этого отрывать меня от дел… – произнес мужчина, который считал, что встречи с супругой – пустая трата времени. Мужчина бросил салфетку в свою тарелку с недоеденным стейком и начал подниматься с места. Его секретарь, мистер Жак Люмьер, неодобрительно посмотрел на меня, точно я совершила грех и оскорбила его хозяина одним своим существованием.

Прежде, в прошлой жизни я бы непременно смолчала или, того хуже, стала бы молить о прощении за свою дерзость. Но то было прежде. Я же поклялась себе, что непременно эту жизнь проживу лишь для себя. Я отказываюсь и дальше жить как удобное дополнение интерьера!

– Ваша Светлость! – подскочила я на месте, боясь, что это последняя возможность высказаться. – У меня действительно есть к вам просьба!

Казалось, что герцог, что его помощник были крайне удивлены моим поведением, которое нельзя было назвать свойственным, ведь я всегда пыталась вести как можно тише и неприметнее. Возможно, лишь по этой причине меня и не проигнорировали на сей раз и замерли на месте. Я же, пользуясь подобной возможностью, боясь сорваться на крик, твердо и слегка отчаянно произнесла:

– Давайте разведемся, Ваша Светлость! – выпалила я на одном дыхании и кожей ощутила сменившуюся атмосферу в комнате и то, как вскрикнули служанки, как вздрогнул секретарь, из чьих рук едва не вывалилась папка с документами и даже сам герцог… Его глаза стали еще холоднее обычного.

Лишь произнеся заветную просьбу, я начала осознавать, что, вероятно, поторопилась. Не здесь и не при этих обстоятельствах следовало бы озвучивать данные просьбы, ведь я публично оскорбила герцога. И подобное не прощается…

Я не особо верила, что мужчина, что вечно был холоден и безразличен ко мне, вдруг выйдет из себя от подобного, но он и не был одним из тех, кто терпел хоть малейшие оскорбления в свой адрес. Эта роль обычно была отведена именно мне.

Потому я приготовилась к угрозам и сдержанным оскорблениям, но услышала только:

– Не знал, что у вас такое извращенное чувство юмора, мадам. За эти три года это первый раз, когда вы его демонстрируете, но попытка неудачная. Шутки, это не про вас, бросьте это дело, вы безнадежны в данной стезе, – спокойно произнес он, и мимолетное удивление из темных глаз исчезло, сменившись привычным безразличием.

Все в груди рвалось и требовало закричать о том, что это не шутка, а моя жизнь, которую я отчаянно желаю изменить. Ведь он, его семейка, слуги и даже место, в котором меня поселили, отравляют мое существование. Теперь, зная, какая судьба меня ждет, каждое мгновение, каждой вдох в этом месте буквально душили меня, причиняя почти физическую боль.

А для него это… шутка?

Впрочем, стоит ли удивляться? Для этого мужчины само мое существование всегда было ничем иным, как недоразумением. Еще и несмешным.

– На этом я откланяюсь, мадам. Впредь, не отвлекайте меня во время работы по таким пустякам, – предупредил меня мужчина, пока я до дрожи сжимала кулаки, чтобы не закричать и не устроить истерику, которую так же никто не примет всерьез. – Жак, идем в кабинет, – позвал он вновь пришедшего в себя надменного секретаря, а затем, не оглядываясь, вышел из столовой.

«Нет, не так. Я не могу действовать безрассудно. Рано. Еще слишком рано, мне нужно быть осторожно и подготовиться. Разведись я сейчас, мой конец ничем не будет отличаться от того, что уже произошло. У меня ничего нет, и родители меня назад не примут, – не обращая внимания на откровенные смешки и шепотки, которые, после ухода герцога, стали позволять себе распустившиеся наглые слуги, думала я. – В таком случае, я должна обеспечить себе безопасность и финансовую независимость. А уж затем…»

Герцог сказал, что слышит мои шутки впервые за три года. Наш брачный договор, составленный с моими родителями, рассчитанный на пять лет, будет расторгнут через два года из-за того, что я не смогла родить наследника.

Но я не собираюсь столько ждать и жить в этом гадюшнике.

«Полгода, – мысленно пообещала я себе. – За эти полгода я должна предпринять все меры, чтобы после ухода жить тихо и спокойно, без мужа и родителей. А затем… Сиэль не посмеет отказать мне в разводе!»

***

– Госпожа…

– Оставь меня, – ворвалась я в свои покои, заметив личную горничную, которая дожидалась меня.

– Но… – привычно хотела она возразить, нисколько не считаясь с моими приказами. Впрочем, учитывая, что Доротти приставила ко мне главная горничная, которая меня терпеть не могла, нечего удивляться, что и обычная прислуга мной откровенно пренебрегала, не понимая, почему обязаны прислуживать мне – еще вчера такой же простолюдинке, какими являлись и они.

Хотя и главная горничная не могла бы вести себя так нагло, не будь приближенной к матери герцога и няней последнего, кого воспитывала с младенчества. Потому, по факту, свекрови у меня было две. И обеих я не устраивала.

Видя отношение ко мне двух главных женщин этого поместья, прислуга приняла за правило нисколько со мной не считаться, проявляя минимум учтивости лишь при самом герцоге.

– Я сказала, пошла вон! – рявкнула я, чего себе прежде также не позволяла, считая, что скандалами с прислугой нисколько не помогу своему положению. Напротив, настрою всех против себя еще больше. Был у меня печальный опыт добиться помощи в данном вопросе у герцога, но тот даже не отвлекаясь от бумаг, сказал, что передаст мою просьбу матери, которая займется вопросом воспитания прислуги. Она и занялась. Стоит ли говорить, что жизнь моя после этого стала еще сложнее? После этого с просьбами о защите я к герцогу более не обращалась и старалась просто терпеть и не создавать проблем, как и требовала от меня свекровь. Но, как показала практика, сколько бы терпеливой и доброжелательной по отношению к прислуге я ни была, это не поможет добиться признательности. Так есть ли смысл терпеть невежество и пренебрежение?

Девушка немногим старше меня с рыжими волосами, веснушчатым и курносым лицом, недовольно сморщилась и в негодовании покраснела, отчего стала похожа на поросенка, но видя мое выражение глаз, молча удалилась, даже не проявив каплю учтивости и всем видом показывая, куда направится первым же делом. А именно, наябедничает главной горничной, а та, в свою очередь, старшей герцогине.

Услышав, как за горничной закрылась дверь, я добежала до постели с разбегу повалилась на подушки, переводя дыхание, так как ощущала, что сейчас могу просто задохнуться, а сердце просто разорвется в груди от волнения.

– С ума сойти… Как такое возможно? – осмотрела я свою изнеженную по аристократически нежную и белую ладонь, на которой сияло фамильное обручальное кольцо с крупным бриллиантом, которое мне пришлось вернуть после развода. Белизна и нежность моих рук также испарилась, стоило только оказаться в монастыре, где меня не собирались щадить, вынуждая работать наравне с прислугой.

Вспомнив пережитое, ладонь сама сжалась в кулак, который ударился о матрац в тихой ярости.

Мне дали шанс на исправление. Не знаю, кто и как подарил мне эту возможность, но я буду полной дурой, если не использую ее. Я больше не позволю себя использовать!

Нужно сосредоточиться, успокоиться и составить план, но для начала восстановить хронологию событий.

Сейчас идет четвертый год моего супружества. Учитывая, что за обеденным столом не было моей свекрови, которая, в отличие от герцога, не упускала возможности попинать меня даже во время приема пищи, отчего вечно настаивала на моем присутствии в столовой во время обедов, сейчас она не в поместье. На моей памяти, в этот период она отлучалась на целую неделю в отпуск к побережью.

Вернувшись отдохнувшей и полной сил, свекровище стала изводить меня с новой силой и задором. Ровно с приездом старшей герцогини в обществе и среди ее подруг стал распространяться слух о моем бесплодии. Если до этого момента мадам Фелиция ограничивалась травлей меня лишь за стенами своего дома, то примерно в это время она стала злословить обо мне и в обществе, отчего и без того холодное отношение ко мне, испортилось окончательно.

Ко мне стали цепляться за каждую мелочь, любое мое действие критиковалось и осуждалось до той степени, что я стала затворницей. А если уж так выходило, что приходилось пересекаться со знатью, то вечные остроты и провокации доводили меня до отчаяния, и я не могла сдержать эмоций, становясь виновницей очередного скандала, отчего к своему бесплодию стала слыть еще и меркантильной скандалисткой без воспитания и достоинства.

Оправданий моих, разумеется, никто слышать не желал.

И в это же время стала возноситься Леонора Лемар, дочь графа Лемар и бывшая невеста Сиэля, с кем пришлось расторгнуть помолвку из-за долгов покойного герцога. Граф отказался отдавать свою единственную дочь за разорившегося герцога. Однако, мой отец подсуетился, воспользовался возможностью и заключил прибыльную сделку в обмен на мой брак с новоиспеченным герцогом.

И вот, по истечении трех лет, когда герцогство с помощью денег моих родителей и усилий самого Сиэля поднялось с колен и стало процветать, мою свекровь стали все чаще видеть в компании с леди Леонорой, которая все больше и больше возвышалась в глазах общественности, особенно, когда стала законодательницей моды и сделала несколько выгодных вложений, которые принесли ей колоссальную прибыль. Особенно на моем фоне. Нас невольно сравнивали как былую безупречную благородную невесту и нынешнюю невежественную дикарку, которая по недоразумению занимает чужое место, не зная о достоинстве.

Эти слухи не в последнюю очередь также сыграли на руку Сиэлю при разводе. Ведь я не только не выполнила условия в виде рождения наследника, но и порочила имя процветающего герцога. В итоге меня ждал позорный развод, а Сиэль все же добился расположения главной красавицы светского общества в лице дочери графа и женился на ней, пока я загибалась в холодном монастыре на краю света.

– Они забрали у меня все… Честь, покой, достоинство, надежду. Я всего лишилась из-за них… – цедила я сквозь зубы, пока на глазах закипали слезы безудержной злости и обиды. А после по губам расплылась ядовитая улыбка. – В таком случае, я заберу у вас все раньше, – хихикнула я, а затем поднялась на месте, закусив губу от волнения и предвкушения. – Зная будущие события, я могу сыграть на опережение! Леонора забрала у меня положение и мужа… Тогда я заберу ее жизнь!

Не знала, что помощь в моем плане по самостоятельности я получу от соперницы…

Усмехнулась абсурдности этой мысли и покачала головой.

Была ли я для нее соперницей хоть когда-то? Нет… я была лишь досадной помехой и недоразумением.

Что же, в таком случае, совет вам, да любовь! Забирай у меня мужа, а я заберу твой капитал и репутацию!

«Итак, нужно вспомнить последовательность своих действий!» – решительно поднялась я с постели и подошла к столу с письменными принадлежностями и немногочисленной корреспонденции от тех, кто еще не успел от меня окончательно отвернуться и тех, кто присылал приглашения лишь для того, чтобы поглумиться за мой счет. Ко вторым относились приближенные моей свекрови, и именно им было сложнее всего отказать.

– Не в этой жизни, – произнесла я, а затем решительным движением скинула вторую стопку приглашений в мусорное ведро.

Освободив себе место, я взялась за перо и занесла его над бумагой, крепко задумавшись.

Итак, что мы сейчас имеем? Если пораскинуть мозгами, ровным счетом – ничего. Ни репутации, ни влияния, ни сбережений. Мне, разумеется, выделяется пособие из герцогского бюджета, но оно было рассчитано свекровью, которая руководит бухгалтерией. Потому на эти средства мне порой даже гардероб с трудом удается обновить. По этой же причине я не могу себе позволить появляться на приемах столько, сколько требуется, чтобы не опозориться скудным гардеробом.

– Нужны деньги, – нервно пожевала я кончик большого пальца. Для любого дела нужен стартовый капитал, превышающий мое годовое пособие минимум втрое. А у меня до развода из прошлой жизни осталось лишь два года! – Черт! – выругалась я, чего прежде себе не позволяла. Сейчас же мне было на это категорически плевать.

Как ни посмотри, придется обращаться за помощью.

К отцу? Нет. Он ни за что не одобрит подобную сумму для меня. Если бы к нему обратился герцог или свекровь – отец бы и слова не сказал, но мне он жалел даже пени сверх того, что в меня вкладывалось как в будущую герцогиню.

Попросить напрямую у герцога? Еще смешнее. Он либо отправит меня с этим вопросом к своей матери, как поступал и прежде, либо задастся вопросом, для чего мне нужны эти деньги. А ответить честно на это я никак не могу. Это имущество мужа остается его даже после развода. А вот имущество жены – наверняка разделится. Я не собираюсь отдавать этой семейке даже ломаный грош из тех денег, что заработаю! Потому и вести дела от своего имени не могу…

Это отсылает меня к следующей проблеме – мне необходим доверенный управляющий, который будет действовать в моих интересах, не раскрывая моей личности. Но где бы взять того, кто хорош в управленческом и коммерческом деле и кому можно безоговорочно довериться?

Эврика!

Есть место, где я могу решить сразу две проблемы! Гильдия ростовщиков! Мне нужно туда. Там я найду капитал и квалифицированного талантливого управляющего!

Нужна газета, чтобы сориентироваться по времени. Помнится, тот скандал не сходил с первых полос газет несколько недель. Вот только не помню, было это до или после отъезда свекрови и появления леди Леоноры в моей жизни.

Если все так, как я предполагаю, то проблем с инвестициями не возникнет, и я смогу вернуть долг всего за пару месяцев.

Но для этого нужно слегка подправить свою репутацию. Ростовщики, конечно, непривередливые люди, но даже они будут смотреть на репутацию человека, прежде чем одобрять ту или иную ссуду. И чем престижнее репутация, тем меньший процент будет предлагаться.

А с репутацией… Самое сложное, на данный момент. Кажется, я затянула с затворничеством. Уповая на мнение свекрови, которая искренне считала, что своими манерами и даже образом я нестерпимо порчу репутацию их славного рода, я приняла за правило появляться в свете лишь в самых крайних случаях. Учитывая, как ко мне относились придворные, мое одиночество даже принимала за благо, по наивному не осознавая, что тем самым рою могилу своей репутации, так бережно закапываемой свекровищем. Изолируя себя от общества, я не оставляла никому шанса на альтернативное мнение кроме того, что распространялось обо мне в слухах.

Пора это исправлять, как бы гадко ни было от одной только мысли встречаться с этими напрочь прогнившими аристократами, которые презирали меня за одно лишь происхождение, придется перетерпеть.

Я покосилась на оставшиеся приглашения, пробежалась взглядом по немногочисленным конвертам и невольно вздохнула. Либо аристократы, которые хотят использовать мой титул и сблизится с герцогом, еще не зная, что я в данном вопросе бесполезна, либо те семьи, кто не имеет никакого веса в светском обществе, и оттого сближение с ними никакой роли в моем плане не сыграют.

Но, с чего-то все же стоит начать…

Мой взгляд зацепился за имя баронессы Бинош, а в воспоминаниях возник образ ее дочери: золотоволосой девушки с симпатичным лицом и прелестным, добрым нравом. Пусть она и дочь всего лишь борона, которая только-только собирается дебютировать в этом году, уже на первом балу Хлоя Бинош обратит на себя внимание старшего сына маркиза Карно, приближенного к королю. А сам Марк Бинош, тем временем, занимает престижный пост в министерстве при дворце.

Заручившись поддержкой и подружившись с будущей маркизой, уверена, я смогу слегка подправить мнение на свой счет, ведь эта девушка одна из немногих, кто не чуралась общаться с простолюдинами и не имела предрассудков на данный счет.

– Это знакомство может быть полезно… – расплылась я в улыбке.

Пока писала ответ на приглашение, невольно нахмурилась. Сезон дебютанток начнется менее, чем через месяц. Еще некоторое время молодой маркиз будет ухаживать за Хлоей, пока не решится на предложение, еще два месяца на подготовку к свадьбе. Я не могу столько ждать. Впрочем, отношение к Хлое должно измениться уже после того, как станет понятно, что за ней ухаживает Марк Карно, и она станет популярна в обществе.

Значит, за этот месяц я должна с ней сблизиться. Но реальную пользу от этой дружбы я смогу получить лишь после официального предложения Хлое. А это – три месяца.

– Долго… – вновь нервно прикусила я ноготь на пальце, хотя, казалось, в прошлой жизни избавилась от этой привычки еще в детстве. – Нужна дополнительная поддержка.

Если Хлоя Бинош поможет исправить мою репутацию, то мне нужен кто-то, кто для начала введет меня в высшее светское общество. По идее, этим должна заниматься старшая герцогиня, но Фелиция Клоше отдаст данную привилегию не мне, а леди Леоноре, потому на свекровь надежды никакой. А заикнись я о помощи, как она меня попросту засмеет за наглость.

Нужен тот, кто уже имеет вес в обществе. Тот, к кому прислушается молодое поколение, достаточно авторитетный, кто не побоится связаться с такой, как я. Кто-то, кого я смогу использовать, как титульное лицо. Все же, я не настолько тщеславна и наивна, чтобы думать, что смогу стать законодательницей моды, как это сделала безупречная Леонора. Что бы я ни делала, какие бы вещи ни носила, ко мне все равно будут относиться с настороженностью и стараться избегать. Значит, нужен тот, кто таких проблем не имеет.

Как это ни забавно, но идеально на эту роль подходит именно молодая леди Лемар, к кому я точно ни в жизнь не обращусь за помощью. И ни к одной из ее приближенных подруг. Нужен кто-то, на кого я смогу воздействовать. В идеале тот, кто будет мне обязан…

Значит, список моментально сокращается. Если не Леонора и ее приближенные, то…

– Леди Надин Моретт, – пропела я, пробуя имя дочери графа на вкус.

Помнится, в прошлой жизни она немногим уступала в популярности Леонор Лемар до своего замужества. Если бы не ужасный договорной брак Надин и не покровительство Леонор моей свекровью, леди Моретт стала бы лучшей соперницей для Лемар. Но уже к концу дебютного сезона, когда леди Моретт выйдет замуж, ее репутация из-за действий разгульного супруга резко ухудшится и она стала негласным изгоем. Не таким, как я, конечно, но и посоперничать с Леонорой уже не сможет. Я не могу этого допустить. Не в этой жизни.

– Кажется, вы обречены стать моей подругой… – расплылась я в улыбке, запечатывая конверт с ответом на приглашение баронессы. – Я сделаю из вас главную модницу этого сезона. Уверена, вам понравится сотрудничество со мной. И для этого, нужно сделать пару вещей… – рассуждала я, смотря вдаль с новой надеждой и уверенностью, которую не могла припомнить ни в одной из двух жизней. – Найти талантливую портниху и… избавиться от вашего паршивого женишка… Как хорошо, что я знаю, что делать и с первым, и со вторым пунктом, – счастливо вздохнула я и довольно прикрыла глаза.

***

Отложив документ, герцог посмотрел в окно, убедившись, что вновь заработался допоздна и пропустил ужин, как это бывало обычно. С тех пор, как унаследовал от покойного отца титул со всеми вытекающими проблемами и долгами, Сиэль Клоше не мог припомнить дня, когда мог полноценно отдохнуть от дел и завершить работу до ужина. Сколько бы он ни работал, дел меньше, как будто, не становилось. Напротив, они множились с завидной постоянностью.

С помощью тестя, от долгов удалось избавиться, но этого было недостаточно, чтобы герцогство работало в надлежащем режиме после того, как неумелое управление покойного герцога практически уничтожило все источники дохода. Для восстановления былого величия молодому герцогу пришлось не только жениться по расчету, но и пожертвовать отдыхом и сном. Порой он не только забывал питаться, но даже спать, а софа в его кабинете частенько заменяла ему постель.

И все же он радовался хотя бы тому, что у него была поддержка в лице непритязательной жены и матери, которая возложила на себя управление поместьем. По крайней мере ему не нужно разбираться еще и с такой мелочью.

Мыслями он вернулся к своей супруге. Сиэль всегда знал, что женится исходя из соображений выгоды, потому не сильно горевал, что любви между ним и женой не было. Однако даже для него было шоком, что наследный герцог будет вынужден жениться на простолюдинке, соглашаясь на унизительные условия с семьей жены. Он переживал, как на его репутации скажется происхождение жены, ее воспитание, которое отличалось от аристократического, и характер человека, который вышел из семьи торговца.

Но, вопреки опасениям, Ария оказалась на удивление спокойной и тихой женщиной, которая держалась по отношению к супругу максимально сдержано, подчеркивая то, что ничего не ждет от этих отношений и рассматривает этот брак исключительно как сделку, в которой стала разменной монетой. Впрочем, учитывая занятость самого герцога, его это вполне устраивало. Она была удивительной красавицей и, если бы не происхождение, наверняка покорила бы высшее общество. Потому Сиэлю полагалось радоваться, что молодая супруга оказалась такой понимающей и не проблемной.

Она обращалась к нему несколько раз с просьбами, но из-за навалившихся на плечи мужчины дел, он не смог самостоятельно исполнить их и отправлял жену к матери. Учитывая, что после этого Ария более его не беспокоила, мужчина искренне считал, что мать помогла юной герцогине.

В редкие встречи Ария всегда держалась холодно, сдержано и даже не смотрела на своего супруга, сжимаясь даже под его взглядом. Сиэль не винил ее за это, полагая, что общество нежеланного мужа может тяготить, потому старался и сам не навязываться, хотя порой и задавался мыслью о том, что, на самом деле, не знает о своей супруге ровным счетом ничего. Ни интересов, ни прошлого, ни планов на будущее. Впрочем, сама она также не интересовалась его жизнью и им самим, учитывая, что за три года супружества оба довольствовались лишь вынужденным исполнением супружеского долга.

После первой брачной ночи, когда девушка едва сдерживала слезы от его прикосновений, мужчина окончательно уверился, что ей этот брак, как кость в горле. Несмотря на причину их супружества, он не хотел, чтобы жена возненавидела его еще больше. Потому нанял доктора, который раз в полгода проводит осмотры герцогини и создавал расписание супружеской близости, чтобы вероятность зачатия была наивысшей. Однако, спустя три года, не было даже намека на беременность.

Учитывая отчет врача, Сиэль не верил, что девушка была бесплодной, но и от фактов не мог отвернуться. И то, что за все это время не было ни единой беременности, говорило лишь о том, что есть сторонние причины этому.

Потому, даже если Ария намеренно пьет противозачаточное, герцог был готов смириться даже с этим. Если таково ее желание, он ничего не мог поделать или приказать жене перестать. Насильно привязывать ее еще и ребенком он не намеревался.

Мужчина даже не сомневался, что его супруга может ждать того момента, когда срок их брачного соглашения истечет, где главным условием для расторжения брака было отсутствие детей. Размышляя об этом, не было ничего удивительного в предпринятых ею мерах безопасности, чтобы не понести ребенка.

Потому последние полгода он откровенно пренебрегал даже редкими супружескими обязанностями в спальне, уверенный в том, что поступает так в интересах самой супруги.

Он делал все, чтобы не обременять Арию своим обществом, однако сегодня вечно спокойная и молчаливая девушка заговорила о преждевременном расторжении брака, что откровенно ошеломило.

– Жак, – позвал мужчина своего молочного брата, который работал у него секретарем даже несмотря на явные переработки и адские условия. Вот и теперь герцог своим обращением разбудил задремавшего друга, который наравне с Сиэлем до позднего вечера возился с документацией.

– А? Что? – вздрогнул Жак.

– Тебе известно, что могло послужить причиной странного поведения моей жены сегодня за обедом? Няня ничего не рассказывала? – потер мужчина пальцами виски от хронической мигрени из-за постоянного недосыпа и переутомления.

– Мама молчала. А она, как главная горничная, знает все, что происходит в поместье. Уверен, если бы что-то произошло или расстроило Ее Светлость, я бы непременно это узнал. Думаю, она бы сама донесла это либо до вас, либо до мадам Фелиции.

– Но матушка в отъезде, – нахмурился Сиэль, задумываясь, когда в последний раз интересовался делами поместья, в котором живет. Со всеми проблемами неотложного характера, он, разумеется, разбирается, но то касается лишь бытовых и финансовых вопросов. Управлением полностью заведовала бывшая герцогиня, и мать всячески пыталась помочь сыну, потому обращалась к нему крайне редко, решая вопросы самостоятельно.

Могла ли она утаить от него проблемы, связанные с женой?

«Мне казалось, Ария с матушкой ладят. По крайней мере, Ария всегда относилась к мадам с подчеркнутым уважением, а матушка, в силу своего возраста и тяжелого характера, могла и поворчать на свою невестку, но никогда не переходила черту. Мама, конечно, негодовала относительно воспитания и недостающих манер Арии, но я всегда просил мать относиться к этому снисходительно, учитывая, что у Арии никогда не было достойных учителей. Мама даже обещала самостоятельно обучить невестку, что должно было устроить каждого. Может, я что-то упускаю?» – размышлял герцог.

– Думаю, вам не о чем переживать, Ваша Светлость, – заверил Жак. – Полагаю, как раз из-за отсутствия мадам, которая, обычно разделяет досуг с Ее Светлостью, ваша супруга заскучала и почувствовала себя одинокой.

– Думаешь, она сказала это лишь для привлечения внимания? – засомневался герцог, который не мог припомнить за супругой особых проявлений эмоций и уж тем более – капризов.

– Другого объяснения я не вижу. Она же понимает, что не вправе первой требовать развод.

– Верно, она это знает, – кивнул Сиэль. В его понимании это и было главной причиной того, что Ария не развелась с ним в первые месяцы супружества. Но смутное чувство беспокойства не отпускало. – Могло ли произойти что-то, что испугало, расстроило или оскорбило ее в отсутствии мадам?

– Не могу знать, но если вы переживаете, я поинтересуюсь у мамы. Она наверняка лучше знает. Впрочем, ни мадам, ни главная горничная бы не допустили, чтобы с Ее Светлостью плохо обращались.

– Хочется верить, – устало вздохнул Сиэль. А в его воспоминаниях возник образ жены, и настроение испортилось окончательно.

– Что вас беспокоит? – не мог не обратить внимания помощник на своего господина, с которым рос с самого детства, так как его мать была няней Его Светлости, а теперь главной горничной.

– Когда она просила о разводе… – начал мужчина. – Показалось, что это просьба отчаявшегося человека. Она выглядела так, словно от этого зависит ее жизнь. Потому мне трудно думать, что это был лишь сиюминутный каприз.

– Я понял, – видя серьезность герцога, кивнул секретарь. – Разузнаю все, что смогу.

– Так и поступим, – кивнул герцог, но в последнее мгновение помедлил и добавил: – Только, не подключай к этому няню. Разузнай из других источников.

– Не хотите, чтобы она помогла? Думаете, моя мама могла что-то скрыть? – оскорбился Жак, но под взглядом Сиэля замолк.

– Я люблю и уважаю госпожу Клару. Но я так же знаю, что кому именно она предана и всегда была. Считай, что я не доверяю мнению не няни, а своей матери, которой няня служит с безоговорочной верностью,– холодно произнес Сиэль, вспоминая ворчание матери, которой категорически не нравилось происхождение Арии, несмотря на то, что она с готовностью приняла финансовую помощь господина Максима Гарро – отца Арии. И редкие ворчания в сторону Арии из уст матери уже, отчего-то, не казались герцогу обычным проявлением тяжелого характера или возраста бывшей герцогини.

– Я вас понял, Ваша Светлость. Будет исполнено.

Глава 2

Глава 2

На следующий день я решила приводить свой план в действие. После моей вчерашней вспышки ярости Доротти обиделась и помогала собираться из рук вон плохо. Настолько, что, в итоге, я не выдержала и погнала ее прочь. Хоть семья у меня и богатая, личная служанка появилась лишь непосредственно перед замужеством. До этого момента я вполне сносно справлялась сама.

И, учитывая, как прислуга мной пренебрегала в этом доме, собираться самой оказалось куда эффективнее. Из-за сложного платья и прически, которые должны были соответствовать герцогской жене, ситуация, конечно, усложнялась, но я решила махнуть на это рукой. Сегодня я не собираюсь в высшее общество, потому надела самое простое платье и собрала волосы в обычную косу. Смотря в зеркало, невольно противопоставила образ благовоспитанной герцогини, которому старательно пыталась соответствовать в замужестве, с тем, что есть. И то, что имелось, мне нравилось куда больше.

Свекровь бы непременно в обморок упала от одной мысли, что я в подобном виде, точно простолюдинка, могла просто выйти на улицу. Я же видела в этом образе ностальгию и искренность. Вероятно, Фелиция была права, и я занимаю свое место лишь по недоразумению, категорически не соответствуя ему.

Пожалуй, это первый раз, когда я вынуждена добровольно согласиться со свекровищем.

– Полгода. Осталось потерпеть еще полгода, и этот кошмар закончится, – дотронувшись зеркала, пообещала я своему отражению и постаралась ободряюще улыбнуться.

Вышла из комнаты и наткнулась на праздно стоящую неподалеку служанку, которую за неимением альтернативы окликнула:

– Эй, ты, – щелкнула я пальцами, привлекая внимание девчонки в форме. Она посмотрела на меня с неудовольствием, а затем нехотя выпрямилась и склонила голову, всем своим видом показывая, какую честь мне оказывает. К подобному я давно привыкла и пока она держала рот на замке, мне было плевать. Вот и сейчас: – Скажи подготовить карету. Я поеду в город, – приказала я, но когда девушка не шелохнулась с места, я поинтересовалась: – Оглохла?

От моей грубости служанка расширила глаза, учитывая мое былое отношение, когда я наивно полагала, что своим мирным и доброжелательным отношением смогу расположить прислугу к себе. Они же приняли это за слабость, не считаясь с моим статусом.

Какой же идиоткой я была… Аж от одной мысли тошно.

– Прошу прощения, мадам, – услышала я ее голос. – Но госпожа Клара сказала, что вы не можете выезжать из поместья, пока мадам Фелиция не вернется.

Услышав это, тщательно сдерживаемый гнев начал возрастать, а я почувствовала, как затряслись руки, сжавшиеся в кулаки.

– И с каких пор горничные решают, когда герцогиня может, а когда не может покидать свой же дом?

– Прошу прощения, мадам… – опустила девушку голову, не зная, что ответить, и вообще удивляясь моему вопросу, который прежде я бы ни за что не задала и просто покорилась. Но прошло то время.

– Если у тебя нет ответа, почему же стоишь на месте и не исполняешь приказ хозяйки дома? – подошла я к ней, чтобы обхватить девушку за подбородок и посмотреть в ее растерянное лицо. – Или считаешь, что приказы главной горничной важнее непосредственных указов хозяйки?

– Н-нет? – испуганно расширила она глаза, а я ласково улыбнулась и вкрадчивым голосом поторопила:

– Тогда немедленно пошла исполнять, если не хочешь вылететь из этого дома этим же днем.

Девушка вздрогнула, поклонилась, а затем побежала «исполнять приказ». Однако конюшня была в другой стороне, на что я усмехнулась:

– Вижу, ты новенькая, раз не знаешь, что в той стороне конюшни нет, – остановила я ее. – Или считаешь, что госпожа Клара сама запряжёт лошадей? – сыронизировала, наблюдая, как служанка замерла в нерешительности оттого, что ее поймали. – Больше предупреждений не будет, – холодно произнесла я. – Если через двадцать минут у входа не будет кареты, наказана будешь именно ты и меня не будут волновать причины. Поняла меня?

– Д-да, Ваша Светлость, – поклонилась она и побежала в обратную сторону, на сей раз выполнять приказ.

Я же не чувствовала никакого удовлетворения и с силой сжимала в руках веер, рискуя сломать его пополам от сдерживаемого гнева. настроение начинало категорически портиться.

Они держат меня за пленницу? Теперь я без разрешения свекрови не могу даже на улицу выйти? Так, получается?

«А ведь так было и прежде… – задумалась я. – Но прежде искренне верила, что появляться на людях без сопровождения свекрови – плохой тон. На деле же меня просто тотально контролировали под предлогом того, что я могу ненароком запятнать честь семьи, и нужен кто-то, кто будет за мной присматривать»

Как же мерзко от самой себя…

Итак, у меня есть еще двадцать минут, пожалуй, подожду это время в саду, так как эти стены начинают меня душить.

«Моя бы воля, я ни за что в них не вернулась» – тоскливо подумала я, медленно шагая по коридорам, и услышала довольно громкий разговор и веселый девичий смех. Не знаю почему, но я замедлилась, а затем и вовсе затаилась, прислушиваясь, так как услышала свое имя.

– Она совсем зазналась, эта выскочка! – узнала я голос Доротти, которая жаловалась кому-то. – Почему я вообще должна ее обслуживать? Она такая же плебейка, как и мы! А строит из себя невесть что!

– Тише ты! – шикнули на нее. – Услышать могут!

– Да кто услышит? – отмахнулась Доротти. – Его Светлость и господин Жак в это время работают, как всегда, и в этой части поместья ни в жизнь не придут. Они даже есть не успевают, не то, что ходить и слушать, что говорит прислуга.

– Но она может услышать. Ария же куда-то собиралась!

– И что? Все равно никуда не уйдет. Госпожа Клара не позволит, и как только эта выскочка услышит об отказе, наверняка, вернется к себе в комнату, как делала это всегда.

– И то верно… – подумав, согласилась другая служанка.

– И даже если услышит, то что? – не успокаивалась Доротти. – Что она может? Его Светлости она не пожалуется, да он и не поверит ей, а главная горничная просто проигнорирует. Меня отчитают для видимости, но не накажут. В первый раз, что ли? – заливисто засмеялась она.

– Ты так уверена, что она не пожалуется Его Светлости? – засомневалась подружка. – У них прохладные отношения,конечно, но герцог не спустит оскорблений членов семьи. Даже такой, как она.

– Глупости. Он не поверит ей просто на слова, а кто докажет ее правоту? Мне достаточно обратиться за защитой к госпоже Кларе, и она подтвердит, что эта дрянь просто клевещет на меня. Он очень уважает свою няню и поверит ей, а не этой безродной девке, с которой толком не видится. Она даже не может считаться полноценным членом семьи, так как просто занимает место, которое купили ее родители. Ребенка ведь так и не понесла, а без него ее положение в этом доме немногим лучше нашего.

Я закусила губу, но сдержалась, решив еще немного послушать.

– Ну, не знаю, – засомневалась служанка. – Его Светлость довольно серьезно относится к этому браку, как это ни удивительно. Будь иначе, хранил бы он верность жене? До женитьбы у него от женщин отбоя не было, но все эти три года он не обращает на других женщин даже внимания, несмотря на то, что почти не посещает спальню герцогини.

– Лишь потому, что покойный герцог взвалил на сына все заботы о своих землях, – фыркнула Доротти. – Его Светлость только и делает, что работает, не жалея сил. Было бы у него немного свободы, уверена, он бы не остался без внимания.

– И все же, ему нужен наследник. А он может получится только в браке.

– Глупость какая. Думаешь, этот брак продлится долго? – откровенно засмеялась Доротти. – Герцог может завести детей и на стороне, а после просто принять в семью. Это будет еще проще сделать, когда эти двое разведутся, и эта выскочка вылетит из поместья. Он и сам скоро поймет, что его женушка ни на что не способная пустобрюхая плебейка. На ее фоне даже я лучше.

– Думай, о чем говоришь! – испугалась подружка. – За такие слова даже госпожа Клара может осерчать.

– А что не так? Эта дура – такая же простолюдинка, как я. Наверняка еще и неумеха в постели. Даже родить не может. На этом фоне я куда лучше. Я и мужчину знаю, как ублажить, и уж точно не пустобрюхая.

– Это ты про своего сына, которого сдала в приют? – немного расслабившись, усмехнулась подружка.

– Это не имеет значения. Тот ребенок не будет представлять никакого значения, если я понесу от Его Светлости. Может, на мне и не женятся, но от ребенка герцог точно не откажется. А мне, как его матери, наверняка станет куда слаще жить. Уверена, Его Светлость не поскупится на благодарность за наследника, да и в в накладе не останется. Уж после этой ледышки-жены я непременно его облажу по всем правилам. Это ведь так несправедливо, что такой мужчина живет точно монах!

– Какие интересные фантазии… – выходя из своего укрытия, не выдержала я.

Я многое могла бы стерпеть, но не настолько поганый рот.

Завидев меня, служанки вздрогнули, а затем поклонились.

– Мадам… – начала Доротти заискивающе.

– «Мадам»? – усмехнулась я. – А еще совсем недавно я для тебя была пустобрюхой плебейкой, – подошла я к ней вплотную. Подружка Доротти задрожала от страха, а вот рыжая нахалка нагло усмехнулась и заявила:

– Не понимаю, о чем вы…

Договорить я ей не дала и замахнулась. Пощечина вышла знатной, а не ожидающая подобного Доротти отлетела на пол, пораженно вздохнув и держась за ушибленную щеку.

– В.. Ваша Светлость! – закричала она. – За что?! – в праведном негодовании закричала она, а я наклонилась и залепила пощечину по второй щеке. Подружка испуганно закрыла рот рукой, наблюдая за тем, как я избиваю ее приятельницу.

– Все еще не понимаешь за что? – вкрадчиво поинтересовалась я у девушки, валяющейся в моих ногах, которая была не в силах поверить, что я посмела поднять на нее руку. На веснушчатом лице читалось такое изумление и шок, что мне захотелось зло засмеяться.

– Не пони…

Очередная пощечина заставила ее заткнуться. А я повторила вопрос:

– А если подумать? – взяла я ее за волосы, чтобы взглянуть в мокрое от слез лицо, на котором алели следы от ладони.

Она права, я – не изнеженная аристократка и до совершеннолетия жила пусть и в зажиточной, но простой семье, играя с обычными дворовыми детьми со всеми вытекающими: дружбами, ссорами, драками и прочем. Потому рука у меня была тяжелой задолго до того, как я стала герцогиней. И Доротти бы следовало это учесть, прежде чем провоцировать меня. Уже сейчас от трех пощечин из ее губы текла струйка крови, но она, как будто, не понимала своего положения до последнего веря, что я отступлю.

– Спрашиваю последний раз. Если не проявишь уважение и не признаешься, пощечинами мы не ограничимся. Ты ведь в курсе, что за оскорбление члена герцогской семьи я вправе без суда и следствия отрезать тебе руку или язык? – подняла я брови, и в карих глазах рыжей застыл ужас и недоверие. – А учитывая, что ты болтала не только обо мне, но и герцога зацепила, посмев думать о его соблазнении, то оскорбила сразу двух аристократов. Потому могу отрезать сразу комплект: две руки, или язык и одну руку.

– Мадам… – пораженно выдохнула она.

– Я проявлю достаточно милосердия и даже подарю тебе выбор того, без чего ты пожелаешь остаться.

– Пощадите…

– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – процедила я сквозь зубы, сильнее сжимая волосы на затылке этой идиотки. – Ты понимаешь, за что ты получаешь наказание? Если признаешь и покаешься, так и быть, ограничусь лишь увольнением без выходного пособия.

– Ваша Светлость… – захлебываясь рыданиями, смотрели на меня как на приведение.

– Мое терпение на исходе. Считаю до трех, а затем веду тебя на конюшню, где тебе отрежут язык. Один…

– Пощадите, мадам… Молю!

– Два…

– Я… я была не права…

– Что тут происходит? – послышалось и из-за угла вышла главная горничная, которая строго осмотрела происходящее, задержавшись взглядом на избитой девушке и нависающей над ней мне.

– Госпожа, – еще громче запричитала Доротти, заливаясь слезами облегчения, тут же забыв про раскаяние. – Прошу вас, защитите!

– Неверный выбор, – наклонившись, негромко произнесла я на ухо Доротти, отчего она захлебнулась воздухом и замерла от страха. Я брезгливо отбросила ее от себя, а она, точно побитая собака, подползла к главной горничной и схватилась за ее подол.

– Ваша Светлость, могу я знать, что произошло?

– При всем уважении, госпожа Клара, но в этом нет необходимости, – растянула я губы в вежливой улыбке. – Эта служанка оскорбила меня, за что и получила.

– Каким именно образом она вас оскорбила?

– Пачкать свой рот пересказом я не стану, – отрезала я, заметив, как посуровел светлый взгляд экономки.

– Хорошо, я сделаю ей выговор… – поклонилась главная горничная, а я зло усмехнулась, заметив, как расслабилась и облегченно вздохнула Доротти, решившая, что и в этот раз сможет избежать наказания.

– Нет, – произнесла я строго, отчего вздрогнули все присутствующие. – Я уже назначила ей справедливое наказание. От вас, госпожа Клара, требуется лишь его исполнение.

– Наказание? – переспросила Клара, а Доротти расширила глаза и плотнее вцепилась в подол главной служанки.

– Защитите, молю, защитите, госпожа!

– Ты смеешь просить о пощаде у горничной, когда я стою перед тобой и это меня ты оскорбила? – мрачно переспросила я, а девушка заскулила, но упорно хваталась за экономку.

– Мадам, уверяю, я обязательно разберусь и накажу эту служанку…– поморщилась Клара, как при надоедливой и скучной рутины.

– Отрежьте ей язык, – потребовала я. – А затем выбросьте из поместья.

– Госпожа! – завыла Доротти, а Клара сжала кулаки, поражаясь моей кровожадности. По ее мнению, мои чувства и честь явно не стоили таких жертв, как увольнение служанки и, тем более, членовредительство.

– Ваша Светлость! Я понимаю, что вы могли принять слова этого дитя за оскорбление… – понизила голос госпожа Клара, как делала всегда, когда молча требовала от меня не создавать проблем на пустом месте. Но я знала, что точно впечатлит экономку, потому выразительно подняв брови уточнила:

– Значит, ее намерение забраться в постель Его Светлости и родить бастарда в надежде, что тот ее щедро за это вознаградит, мне тоже считать лишь плодом недоразумения?

– Что? – напряглась главная горничная, точно борзая при запахе добычи и страшным взглядом посмотрела на притихшую Доротти. То-то же! Сиэля Клара любила точно родного сына, и ни за что не потерпит покусительства в его сторону всякого мусора, вроде служанки. – Что она сказала?

Я усмехнулась тому, насколько предсказуемой оказалась реакция женщины. При оскорблении меня – это недоразумение, а при упоминании герцога, ситуация резко меняется. Впрочем, мне плевать. И я не ожидала иной реакции.

– Госпожа… это не так. Я так не говорила! – запричитала Доротти, но под взглядом госпожи Клары даже отцепилась от подола в страхе. – Мари! – отчаянно выкрикнула она, зовя подругу. – Мари, подтверди мои слова. Я ведь такого не говорила!

– Да, Мари, подтверди, – ласково пропела я, посмотрев на испуганную подружку нахалки. – Только помни, что за ложь своих хозяевам наказание – тридцать плетей, – улыбнулась я, а девушка вздрогнула, точно я ей нож из-за пазухи показала. Ее взгляд метнулся на Доротти, и в этом взгляде было смирение. – Доротти болтала обо мне с герцогом?

Служанка кивнула, подтверждая мои слова.

– Она ее запугивает! – как и я, поняла Доротти намерения служанки. – Госпожа, герцогиня просто запугивает, чтобы та соврала!

– Закрой свой рот! Я сама с тобой разберусь, – очень тихо и холодно произнесла госпожа Клара, а Доротти пораженно прикрыла рот, роняя крупные слезы из глаз. – Я все сделаю, мадам, – вновь поклонилась Клара. – Ни о чем не переживайте. Вы наверняка утомились, потому я прикажу подать успокоительный чай в вашу комнату…

– Нет! – вновь оборвала я поток притворной лести. – Я собираюсь в город.

– В город? – переспросила Клара, а ее губы недовольно сжались, выцветшие светлые глаза неодобрительно сузились. – Не думаю, что это хорошая идея, – еще более выразительно произнесла она. – Что, если у вас возникнут неприятности в городе или вы встретите высокопоставленных дворян? Вы еще многого не знаете о светском обществе. Как бы это не доставило неприятностей. Мадам Фелиция очень переживает за вас, – выразительно окинула она меня взглядом и едва заметно поморщилась, точно перед ней стояла нищенка, что нацепила пару побрякушек и выдает себя за знать, еще и козыряет славным именем ее господина.

– Благодарю за заботу и переживания относительно моего воспитания, но я и не просила тебя думать за меня, госпожа Клара, – отрезала я холодно. – Я прошу лишь выполнить приказ подать карету.

– Боюсь, это невозможно, – категорично покачала Клара головой. – Мадам Фелиция дала четкие указания…

– Кажется, я сейчас буду повторяться, но, видимо, придется, – хмыкнула я, сложив руки на груди. – Госпожа Клара, кто я?

– Что? – не поняла она вопроса.

– Я спросила о том, кто я в этом доме.

– Ее Светлость герцогиня, мадам.

– А кто многоуважаемая мадам Фелиция? – покивала я, услышав ответ. Поняв, к чему я веду, главная горничная замялась.

– Б-бывшая герцогиня и матушка Его Светлости.

– То есть, сейчас действующая хозяйка этого дома и всех, кто здесь служит, именно я, верно? – задала я очередной вопрос. – Не пленница, не приживалка, а именно хозяйка. В приоритете моих приказов могут быть лишь распоряжения Его Светлости. Так?

– Так точно, мадам, – едва не выплюнула госпожа Клара. Кажется, ей захотелось вырвать себе голосовые связки, но так откровенно пренебрегать мной она не могла.

– В таком случае, несмотря на всю мою безграничную благодарность за заботу мадам Фелиции, вы обязаны подчиняться мне. Верно?

– В… верно, – еще сильнее опустила голову Клара, чтобы я не видела, как побелело от гнева ее лицо. – Однако, – не собиралась она сдаваться. – Я уже давно служу этому дому и должна действовать лишь в интересах доброго имени герцогства Клоше. Мадам Фелиция проявила озабоченность вашим возможным поведением в обществе. Я не могу это просто игнорировать.

– Что не отменяет моих прежних слов. Запретить мне может лишь Его Светлость. Он разделяет озабоченность мадам? Если так, быть может, стоит спросить его напрямую? – откровенно блефовала я, понимая, что козырей у меня нет. Вполне возможно герцог меня даже не примет. А если примет, то займет сторону матери, как делал это всегда. Но вот так сдаваться после всего произошедшего я просто не могла. – Думаю, стоит запросить у Его Светлости аудиенцию. Уверена, он выделит супруге минуту своего драгоценного времени, – храбрилась я, надеясь, что никто не заметит, как я нервничаю.

Удивительно и то, что Клара не ухватилась за эту возможность. Будь она точно уверена, что от герцога я помощи не получу, непременно уже бежала бы к нему. Но, отчего-то, не бежала, что меня немало удивило.

– Нет необходимости, – услышала я низкий глубокий голос и задрожала сильнее, так как из-за моей спины появился сам герцог. – Я не вижу ни одной причины, чтобы ограничивать мою жену в передвижениях, – произнес он, встав сбоку и смотря на свою удивленную няню.

– Но, Ваша Светлость, мадам Фелиция… – начала она, было, но Сиэль похолодевшим тоном повторил:

– Я сказал, что не вижу причин для недоверия к Ее Светлости. Уверен, моя супруга достаточно ответственная и здравомыслящая, чтобы осознавать свое положение, и проблем не создаст. Она – законная хозяйка этого места и меня очень печалит, что она могла даже на секунду в этом усомниться, – категорично отчеканил он, с чем не дал Кларе поспорить. Я же пребывала в таком шоке, что и сама не знала, как реагировать на его внезапную поддержку. Потому стояла истуканом и смотрела в пол. – Вы хотели съездить в город, мадам? – уточнил он у меня, отчего я вздрогнула и кивнула.

Вспомнила о приличиях и произнесла:

– Верно, Ваша Светлость. Такого было мое желание. Сегодня замечательная погода, потому я решила развеяться.

– Вы собираетесь поехать без сопровождения? – осмотрелся он в поисках оного и не увидел. Я же промолчала, не желая признавать, что приставленному ко мне рыцарю больше по нраву зажимать служанок по углам, нежели сопровождать свою хозяйку. – Жак, – подозвал Сиэль своего секретаря, которого я не заметила вначале. – Найди для ее светлости сопровождение. Герцогиня не может разъезжать без охраны. Это опасно.

– Все сделаю, – кивнул секретарь и посмотрел на меня. И впервые его взгляд, обращенный ко мне, был без привычного равнодушия или надменности. Очень странный взгляд, в котором мне показалась вина.

– Благодарю за заботу, – присела я в книксене, все еще пребывая под впечатлением, из которого меня вывел вопль Доротти, о ком я успела позабыть:

– Ваша Светлость, молю, защитите! Меня несправедливо оболгали и угрожают! – на коленях подползла она уже к герцогу, который взирал на девушку с недоумением и сомнением. – Ее Светлости показалось, что я ее оскорбила и она, не слушая оправданий, избила меня и собирается отрезать язык! Я ни в чем не виновата!

Я напряглась, понимая, что сейчас все мои усилия пойдут под откос, как только герцог поверит этой девчонке. Но внезапно услышала то, чего никогда не ожидала:

– Если так говорит моя жена, значит, на то есть основания, – отрезал герцог, а Доротти затравленно всхлипнула и упала на пол. – Жак, разберись. И накажи по справедливости.

***

– С вашего позволения, я пойду первой и подожду карету на улице, – вновь поклонилась Ария, избегая смотреть на своего супруга, а затем выпрямилась и начала уходить стремительным шагом, точно сбегала.

– Мадам, – прежде чем понял, позвал герцог, нагнав свою супругу, которая успела отойти на достаточное расстояние. Несмотря на то, что мужчина позвал громко, девушка сделала вид, что не услышала и продолжила свой путь. Потому мужчине не оставалось ничего, кроме как ускориться и схватить жену за руку, почувствовав, как она сжалась от испуга.

По инерции она развернулась к нему, и на ее побелевшем лице мужчина вновь увидел тот самый затравленный взгляд, который поразил его прошлым днем.

– П-пустите, – обескровленными губами произнесла она, дрожа всем телом, и только тогда герцог понял, что сжимал запястье жены слишком сильно, чем мог испугать. Стоило это понять, как он разжал хватку, и девушка отшатнулась от него на несколько шагов. Как только между ними образовалось достаточное расстояние, герцогиня заметно успокоилась и смогла взять себя в руки.

– Простите, если напугал. Я звал, но вы не обратили внимания… – начал он и осекся, вспомнив ее выражение лица недавно. Ведь в таком взволнованном состоянии она и впрямь могла просто не обратить внимание. Похоже, произошедшее со служанкой сильно повлияло на нее. Даже удивительно, как уверенно Ария держалась до появления герцога. Но отчего же сейчас, когда он встал на ее сторону, она так реагирует? – Я не должен был хватать вас за руку без разрешения. Это было грубо с моей стороны, – прочистив горло, попросил мужчина прощения.

По правилам этикета, которым Ария до этого следовала безукоризненно, она должна была отпустить ситуацию и принять извинения, но вместо этого холодно произнесла:

– Что вам от меня нужно, Ваша Светлость? – спросила Ария коротко и смотрела на него настороженным враждебным взглядом зверя, которого загнали в угол, готового укусить в любой момент. Так, как смотрят на врага.

– Я… – открыл герцог рот, но заготовленные фразы вылетели из головы. Откровенно говоря, он даже не был уверен, почему именно погнался за женой, когда следовало разобраться в произошедшем инциденте.

Да и что он мог сказать Арии? Что сожалеет о том, что ей пришлось услышать, пережить и почувствовать? Что это его вина, что он недоглядел за поведением слуг в месте, который должен был стать и для нее домом? О том, что неуважение, проявленное к ней, как к его супруге, выводит его из себя?

Отчего-то он не мог заставить себя это произнести, смотря в лицо своей жены, которая была так враждебно настроена именно к нему. Все его оправдания внезапно стали казаться просто смехотворными.

– Как долго? – вырвались слова из его рта. – Как долго это продолжалось? Это ведь не впервые? – задал он вопрос, но вместо полноценного ответа увидел такую ненависть и злость, от которой у него перехватило дыхание. Красивые губы на безупречном лице искривила ядовитая улыбка, которую он никогда прежде не видел в арсенале Арии, а сама она холодно заявила:

– Спрашиваете так, словно вам есть какое-то до этого дело, Ваша Светлость.

Ее слова были хлесткими, точно пощечины. И причин ее поведения мужчина не понимал. В его понимании она могла быть расстроена произошедшим и даже проявить резкость, ей не свойственную, но Ария ведет себя так, точно долгие годы пробыла во вражеском стане. Но, если так, почему ни разу она не показала этого прежде? Почему именно сейчас такая резкая смена поведения? Что могло послужить тому причиной?

– Почему вы не рассказывали? Почему не просили о помощи?

– И что бы это изменило? – издевательски вздернула она бровь, отчего ее женственная внешность преобразилась, и от невинной красоты не осталось и следа. Точно перед ним стоял совершенно другой человек: холодный, циничный и жестокий. – Если вы запамятовали, то я напомню, что однажды обратилась к вам за помощью, но вы лишь отмахнулись от меня, – произнесла Ария, смотря на герцога холодно и отстраненно. На ее лице не дрогнул ни один мускул, но оттого оно показалось мужчине даже более эмоциональным. Особенно эти горящие голубые глаза, которые выражали так много чувств, от которых герцогу стало сложно дышать. – Не смейте делать вид, что вам внезапно стала интересна моя жизнь. Вам не к лицу это лицемерие, Ваша Светлость.

– Мадам…

– Я благодарна вам за сегодняшнюю помощь, милорд, – оборвала она резко, держа спину ровно и гордо, а тон и взгляд сквозил лютым холодом. – И прошу прощения за доставленные неудобства и помню, как вы их не любите. Обещаю впредь стараться вести себя тихо, чтобы не докучать вам. На этом прошу меня извинить. Думаю, карета будет вот-вот готова, – учтиво поклонилась она, не удостоив мужчину даже взглядом, а затем просто молча ушла.

И у мужчины не нашлось сил и смелости последовать за ней. Откуда-то появилась мысль, что она не позволит ему такой наглости.

– Жак, – позвал герцог, прекрасно зная, что преданный помощник находится неподалеку, чтобы всегда прийти на помощь.

– Я здесь, лорд Сиэль, – бесшумно объявился секретарь из-за угла. Эта черта сливаться с окружающей обстановкой и не привлекать к себе внимание не раз и не два сильно выручала герцога. Благодаря этой способности не выделяться, Жак был ценным источником информации, слыша то, что не должно было быть услышанным.

– Что успел выяснить? – хрипло произнес герцог, все еще смотря в сторону, где скрылась его супруга, что ни разу даже не обернувшись.

– Информации мало. Прислуга отмалчивается и явно недоговаривает. Я не смог найти открытых доказательств, но это и то, что я услышал сегодня во время ссоры с личной горничной Ее светлости, косвенно указывает, что травля имела место быть. Не знаю, каких масштабов, но это предстоит выяснить.

– Говоришь, прислуга замалчивала издевательства над моей женой? В моем доме? – очень холодно и вкрадчиво переспросил герцог, скосив взгляд на секретаря, на котором также не было лица. Они оба знали, что это значило, и говорить подобное вслух для Жака было мучительно. Но он не посмел открыто соврать своему другу и господину, признавая прискорбную и постыдную правду о дорогом члене своей семьи.

– Подобное можно было скрыть лишь при условии покровительства. Травлю умело скрывали и намеренно не доносили до Его Светлости.

– Няня не могла не знать, что творится среди прислуги… И мама тоже. Госпожа Клара бы не стала действовать без разрешения своей госпожи, – вспомнил герцог тот редкий случай, когда супруга обращалась к нему с просьбой. Он даже толком не помнил, о чем была речь, но не сомневался, что по вопросам поместья наверняка отправил ее либо к главной горничной, либо к матушке. Учитывая, что обе эти женщины могли быть не просто причастны, но и изначальной причиной травли, нет ничего удивительного в резкости герцогине, стоило его спросить о причине молчания. У нее действительно не было никого, кто мог бы ее защитить или вступиться все эти три года. Стоит ли удивляться тому, что этому невинному и кроткому ребенку, на котором он женился, пришлось отрастить клыки для выживания?

– Да, – только и произнес Жак, поджав губы и вспоминая откровенное пренебрежение по отношению к Ее Светлости в прошлом. И все же, он молчал об этом, не желая вмешиваться. Секретарь считал, что его мать ни за что бы не позволила прислуге перейти черту, даже если имело место небольшое пренебрежение, а на болтовню служанок он привык не обращать внимания. Прислуга всегда болтала о своих хозяевах. Сплетни – то, что невозможно искоренить.

За то, что прежде не обратил на это внимание, Жак чувствовал вину. Он не должен был быть таким черствым к новой госпоже, как бы ни относился к ней изначально. Жак также считал, что его друг и начальник достоин больше, чем дочь торговца, пусть и красивая. Он знал, что Сиэль женился не по своей воле и тяготился от этого. Невольно Жак принял это слишком близко, вольно или невольно закрывая глаза на то, чем пренебрегать не стоило.

– Почему она молчала столько времени? И почему поменялась так резко?

– Чаша, порой, может переполниться лишь от единой капли, – удрученно отозвался Жак, смотря в пол.

– Или ее намеренно запугивали, – произнес герцог таким тоном, от которого по спине секретаря пробежался холодок. Он еще никогда не видел своего друга таким. – Выясни все, даже если придется выуживать информацию из прислуги розгами. Я хочу знать, что произошло в моем доме за эти три года. Каждую мелочь, – выразительно покосился Сиэль на друга, который вздрогнул и кивнул. – И еще… позови в мой кабинет няню, – произнес герцог, а Жак побледнел и судорожно сглотнул от страха за родительницу. – У меня есть разговор к ней.

Глава 3

Глава 3

В сопровождение мне дали нового, смутно знакомого рыцаря, которого я видела лишь изредка. Мужчина, которого звали сэром Гаспаром, оказался взрослым, лет сорока-сорока пяти, внушительным и молчаливым. Полная противоположность того бездаря, что сопровождал меня прежде.

На меня сэр Гаспар внимания особого не обращал, почтительно представился, сообщил, что является моим сегодняшним эскортом и просил доверить ему свою безопасность. Более он ничего не говорил и как будто даже не дышал, напоминая живую статую. Мой предыдущий рыцарь же вообще не знал, когда следовало заткнуть рот.

Поначалу я переживала, так как неуютно чувствовала себя с новыми людьми, особенно если те были из дома Клоше, но рыцарь, даже несмотря на массивную и устрашающую внешность, располагал к себе настолько, что я смогла расслабиться и подумать в тишине.

Не знаю, что сегодня повлияло на герцога, но не сомневалась, что это – нелепая случайность. Уже сегодня вечером Сиэль забудет и обо мне и о произошедшем. Наверняка Клара сможет заболтать его, еще и меня крайней выставит.

Полагаю, это даже к лучшему. К холодности и безразличию мужа я привыкла и составила план исходя из того, что в этой жизни ничего не поменяется в поведении Сиэля и свекровища. Я не знаю, как может сказаться вмешательство герцога в мою жизнь, и даже не желаю проверять. Чем меньше он знает, тем лучше. Пусть так будет и впредь.

От мысли, что придется возвращаться в этот проклятый дом, где нет ни одного человека, на которого я могла бы положиться, захотелось завыть. Даже если мой приказ относительно Доротти проигнорируют и ее не прогонят, Клара не сможет оставить ее на том же месте подле меня. Мне выдадут новую горничную, и не факт, что новая окажется лучше предыдущей. Выбирать мою личную служанку будет главная горничная, потому я не сомневалась, что Клара воспользуется этой возможностью, чтобы отыграть за сегодняшнее унижение.

Меня замутило от досады, а руки вновь задрожали. Поймала на себе пристальный взгляд рыцаря и вздрогнула.

– Вам нездоровится, мадам? – низко и хрипло спросил сэр Гаспар. Получилось немного устрашающе, что он заметил и, кажется, смутился. – Прошу простить мою резкость, Ваша Светлость, – поклонился он, приложив руку к груди и склонив голову. – Я – человек военный и неопытный в служении благородной даме. Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали неуважительно или грубо, – заверил он и, несмотря на грубоватую манеру речи, я не услышала привычной фальши или заискивания, к которым привыкла в доме герцога.

– Все в порядке, я нисколько не сержусь, – улыбнулась я, подняв руку и давая мужчине знак выпрямиться. – Спасибо, что развеяли недоразумение и простите мою реакцию. Со мной все хорошо, благодарю за заботу, – смутилась я и неловко отвела взгляд. Заметив, как мужчина кивнул, я уставилась в окно, рассматривая обшарпанные неказистые здания, выцветшие вывески и уличных торговцев, которые не имели возможности оплатить аренду помещения.

– Мадам, кучер сказал, что вы направляетесь в ателье, – вновь подал голос сэр Гаспар, отвечая на мои мысли относительно покладистости мужчины. Оказывается, он уже знал, куда мы направляемся, потому ничего у меня и не выспрашивал, пока не начали отдаляться от центра ближе к окраинам. – Вы уверены, что не ошиблись адресом?

– Поверьте, подобные вещи я ни за что не спутаю, – успокоила я мужчину, скупо улыбнувшись, и дернулась от того, что карета остановилась. Возле нее стали толпиться зеваки, которые не ожидали увидеть в подобном месте карету с гербом герцогства, несмотря на то, что мне выделялась самая скромная модель из каретного парка герцога. И я не могла за это винить простых людей, учитывая, что многие из них могли за всю жизнь не увидеть аристократ, не то, что члена герцогства.

Уверена, рыцарь хотел спросить что-то еще, но сдержался, а я облегченно вздохнула, так как не знала, как смогла бы объяснить, что от подобных знаний зависит мое будущее.

– Пожалуйста, подождите в карете. Снаружи может быть небезопасно. Я сам оповещу хозяина ателье о вашем приезде. Негоже вам ждать на улице, вас может шокировать увиденное на улицах.

– Не стоит переживаний, – невесело улыбнулась я. – На этой улице прошло мое детство, потому меня уже ничего не сможет удивить в данном месте, – призналась я, что удивило мужчину, но он вновь сдержался. Неужто не знал, что я – простолюдинка? А если знал, наверняка не предполагал, что мое происхождение настолько низкое. Впрочем, в свое время отец потратил много денег, чтобы скрыть этот темный и позорный эпизод его жизни, а я одним своим появлением в данном месте спустила все его усилия и затраты в отходник. Ему это наверняка не придется по душе. Есть повод гордиться. А когда данный факт дойдет до герцогства, все встанут на уши: Сиэль на меня точно больше даже не взглянет. А его мамашу схватит удар. Прямо, предвкушаю… – Я приехала навестить давнюю знакомую, не думаю, что она откажет мне в визите.

Рыцарь вышел первым, одним своим появлением вынудив зевак расступиться, угрожающе осмотрелся, а затем подал мне руку, помогая спуститься на пыльную давно не ремонтируемую брусчатку.

На лицо невольно закралась грустная, ностальгическая улыбка от подобного. Здесь ничего не меняется. Те же дыры на дорогах, те же грязные лужи, те же заплесневелые стены домов, покосившиеся крыши и аляпистые вывески, которые давно просят обновления. На их фоне сиротливо висящая небольшая медная табличка на краю дома со скромным названием «Ателье», смотрелась совершенно инородно.

Я даже помню то время, когда эта табличка вешалась. Это был первым и последним подарком от меня на первые сэкономленные мною деньги. В тот день я намеревалась навсегда покинуть свой дом и эту улочку, на которой, несмотря на бедность и невзгоды, прошли мои самые счастливые дни детства, которое закончилось слишком рано.

И сейчас мне было очень совестно, что за эти пятнадцать лет я так и не набралась смелости посетить данное место хотя бы раз.

Несмотря на заявленное ранее, внутренне я очень переживала и волновалась, потому не сильно удивлюсь, если меня не захотят видеть в этом доме, который был ко мне когда-то очень добр.

На глаза вновь навернулись слезы, которые я быстро сморгнула, мысленно призывая себя к спокойствию, на деле же содрогаясь всем телом и набираясь большого мужества, чтобы открыть пошарпанную дверь с помутневшим от времени окошком. К чести рыцаря, который видел все это, но не двигался, сэр Гаспар позволил мне эту минуту слабости и не вмешивался, молча охраняя мою спину.

Глубоко вдохнув слегка затхлый воздух, характерный для низин и окраин города, я затаила дыхание. А затем толкнула дверь, услышав звон неизменного колокольчика, и вошла в тесное, плохо освещенное помещение со выцветшей стойкой и старыми манекенами, на которых висела простая и практичная одежда из плотной, добротной ткани. Именно такие вещи и были входу в этом месте. Лишь они помогали выживать владельцу скромного семейного ателье. Многие бы сказали про него – «посредственность», но я, как никто другой, знала, насколько велико это заблуждение и какие чудеса могли твориться в мастерской, скрытой старой ширмой под звук работающей швейной машинки.

– Добро пожаловать! Вы пришли сделать заказ?.. – на звук колокольчика вышла нас поприветствовать хозяйка ателье, но, заметив меня, запнулась на полуслове. Вежливая дежурная улыбка спала с добродушного лица за секунду, а карие глаза наполнились удивлением.

Я замерла, боясь даже вздохнуть из-за опаски, что меня сейчас же погонят восвояси, несмотря на то, как мучительно сладко оказалось увидеть родные и любимые черты на худощавом лице женщины.

– Ари… – выдохнула Сабина, прижав руки к груди, и ее глаза наполнились слезами, когда она сделала шаг навстречу, раскрыв для меня объятья, в которые я с благодарностью упала. Облегчение, что обрушилось на меня, пролилось тщательно сдерживаемыми ранее слезами. – Ари, милая Ария, это правда ты? Какая же ты красивая и взрослая выросла... – гладила она меня по лицу огрубевшими, мозолистыми руками с вечно израненными пальцами, которые в тот момент я была готова целовать в благоговении, ведь помнила, насколько ласковыми могли быть эти ладони. Никто и никогда не дарил мне столько ласки и нежности, как эти руки. – Девочка моя, почему же ты так плачешь? Молю, не плачь… – причитала она слезно, пока я прятала лицо на груди этой женщины, что удерживала меня за плечи и гладила по голове. – Дафни! Дафни, беги скорее сюда! К нам приехала наша Ари! – выкрикнула женщина в сторону мастерской.

– Сабина… как же я тосковала по тебе… Мне так тебя не хватало… – всхлипывала я, счастливо закрывая мокрые от слез глаза, зная, что в этих руках смогу найти долгожданное утешение. – Позволь мне еще чуть-чуть, еще немного побыть вот так… – крепче обняла я женщину, коря себя на чем свет стоит за собственную трусость, из-за которой не решалась навестить… или, хотя бы, написать Сабине даже после того, как вышла замуж, уйдя из-под надзора родителей. Отец не разрешал мне даже упоминать место, в котором я родилась и росла до тех пор, пока он не разбогател и не решил забыть свое бедное прошлое.

После замужества свекровь меня бы уничтожила, узнав, что я не только посещаю, но даже поддерживаю общение с простолюдинами низшего класса, боясь за репутацию рода.

Какой же дурой я была… Сабина, сможешь ли простить меня когда-нибудь, узнав правду?

***

– Я удивлена, что ты так быстро узнала меня. Пятнадцать лет прошло с момента, как мы виделись в последний раз, – смотрела я за суетившейся хозяйкой, которая проводила меня в маленькую, скромную, но чистую и опрятную кухню, чтобы угостить чаем, как это было в детстве. С тех пор я не пробовала чая вкуснее, чем делала эта женщина из дешевых и горьких чайных листьев.

Ее дочь – Дафни, которая была младше меня на три года, сейчас сидела рядом и смотрела в нерешительности, словно не могла поверить, что это действительно я. Оно и понятно, учитывая, что когда мне пришлось их покинуть, ей было всего четыре года. В детстве, даже несмотря на разницу в возрасте, мы с Дафни были очень дружны, и я присматривала за девочкой, пока ее мама усердно трудилась и днем, и ночью, чтобы обеспечить себя и дочь. Так уж вышло, что в этом доме ко мне относились теплее и радушнее, чем мои родители. Потому в скором времени я сама толком не заметила, как это ателье стала называть своим домом и с большой неохотой возвращалась к отцу и безразличной матери.

– Какие глупости, – отмахнулась Сабина, поставив передо мной неказистую кружку, а затем осмотрела меня внимательнее и засомневалась. – Прости, другой посуды нет…

– Сабина, пожалуйста, не говори так, – взмолилась я, схватившись за ее руку. – Я не хочу, чтобы ты относилась ко мне иначе из-за того, кем меня сделали. Пожалуйста, не смотри на… это, – окинула я жестом свое пусть и простое, но очень дорогое платье по меркам простолюдина. – Я все та же.

– Вот поэтому я так быстро узнала тебя, – слегка успокоившись, улыбнулась мне женщина, а в моей груди разлилось тепло и благодарность. – Пусть ты и выросла, стала аристократкой, но улыбаешься и плачешь все так же. И все такая же красавица, – дотронулась она до моего лица, ладонью, к которой я прижалась щекой, как щенок, не знавший ласки.

– Спасибо, – потупилась я и нехотя отпустила женщину, чтобы взять в руки кружку с горячим чаем и отхлебнуть горький и крепкий напиток. Вкус детства. Кто бы знал, как я тосковала по нему.

– А твой сопровождающий… Это нормально, что ты отослала его ждать снаружи? Как-то некрасиво вышло, что ему даже воды не предложили.

– Рыцарь герцога, – отмахнулась я. – Я не хотела, чтобы нам кто-то мешал, – понизила я голос, с тоской переходя к сути и сожалея, что не могу вот так просидеть пусть даже сутки и просто говорить обо всем на свете. Во времени я ограничена.

– Ария, что происходит? – занервничала Сабина, садясь на табуретку, уловив сменившийся настрой. – Я слышала новости о том, что твой отец выдал тебя за герцога. Я думала, что ты будешь счастлива, но смотря на тебя сейчас…

– Ты прекрасно знаешь отца, Сабина, – прошептала я. – Как считаешь, он мог устроить брак исходя из заботы обо мне? – пристально посмотрела я на женщину. Та вздрогнула, а затем нахмурилась и огорченно отвела взгляд. – Мне очень совестно, что за эти годы, я первый раз приехала к вам. Но и сегодня, к своему стыду, вовсе не бескорыстные мотивы руководили мной.

– Что это значит? – занервничала Сабина и переглянулась со своей дочерью.

– Мне нужна твоя помощь, Сабина, – стиснула я пальцы на слегка опустевшей кружке. – Я хочу развестись, но пока не могу себе это позволить. Как ты знаешь, этот брак договорной. Исходя из брачного контракта, я не имею права требовать развода, пока не пройдут оговоренные пять лет. После этого герцог сам потребует развод, разумеется, с компенсацией и алиментами, которые заберет себе отец. Меня же просто сошлют в монастырь и забудут, – рассказывала я о своем будущем, упуская тот момент, что мне уже приходилось это пережить. Сабина от моих слов побледнела, а ее кулаки произвольно сжались. Кажется, этот тот редкий случай, когда она действительно сильно злилась. – Если я потребую развод сейчас, ни о какой компенсации и речи идти не будет. Отец потеряет все вложенные капиталы, а меня все так же отправят в монастырь. И это – в лучшем случае. Мне не нравится ни первый, ни второй вариант.

– Есть и третий вариант, – подала голос Дафни, а я удивленно подняла брови. Девушка же пояснила: – Развода может и не быть.

– Исключено, – категорично покачала я головой. – Продолжать этот брак не будет иметь смысла для герцога. Он будет исходить исключительно из соображений выгоды. Аристократы мыслят иначе и не руководствуются чувствами, которых у герцога ко мне не имеется. От сделки с моим замужеством герцогство выжмет все возможное, а затем заключит новую, куда более выгодную с аристократическим родом. Я же останусь не у дел. Чтобы этого не допустить нужно провести большую работу, с которой в одиночку я не справлюсь. Потому и приехала сегодня сюда. Мне очень нужна ваша помощь.

– Я безусловно помогу тебе во всем, на что у меня хватит сил, но я совершенно не знаю, как это возможно! Я – скромная портниха, – развела Сабина руками.

– Это как раз то, что мне нужно, – улыбнулась я. – Так уж вышло, что для осуществления моего плана по разводу и возможности оставить отца с носом, мне нужен личный портной.

***

– Ари, я переживаю, – прошептала Сабина, затравленно посматривая в окно кареты, которая везла нас обратно в поместье. Мы уже выбрались из бедного района и ехали по ровным и ухоженным улочкам в направлении центра. Потому нисколько не удивлялась тому, с каким интересом и восторгом Дафни смотрела в окно кареты, так как люди ее статуса выбирались из своего района крайне редко и по особым праздникам. По такому случаю Сабина с Дафни надели свои лучшие одежды, сделанные искусно, но из дешевой и грубой ткани. Да и крой был максимально простым, как и престало простолюдинам их круга. В зависимости от района у местных имелся определенный фасон одежды, чтобы с первого взгляда можно было определить откуда именно данный простолюдин. – Не посчитает ли герцог оскорблением, что такие, как мы, посетим его дом? – бросила она кроткий взгляд на сэра Гаспара, который по данной теме никак не высказался и покорно принял новость, что я забираю портниху и ее дочь в поместье. За других я не переживала: после сегодняшнего происшествия ни одна прислуга не посмеет открыто перечить мне, пока все не забудется. Но все может измениться, если рыцарю прикажет выбросить незваных гостей непосредственно хозяин. Я отлично понимала, кому именно служит сэр Гаспар, но почти не переживала.

Герцогу нет дела до моей жизни, пока это не создает проблем в высшем обществе. А на то, что происходит в доме – ему и вовсе плевать. Полагаю, даже если он узнает о моем своевольстве, просто пропустит мимо ушей, зарывшись в работу с головой.

– Не переживай на этот счет, – успокоила я ее и посмотрела на Дафни. Она не дрожала, но смотрела настороженно, точно готовилась к нападению со стороны рыцаря. Я перегнулась и обхватила ее ладонь, чтобы с улыбкой произнести: – Я не дам вас в обиду.

– А кто защитит тебя? – внезапно спросила она со странным чувством, что крылось в светло-карих глазах девушки.

Я растерялась от ее слов и той обеспокоенности, которая чувствовалась в голосе. Ответить, к сожалению, было нечего. Потому я вымученно улыбнулась и произнесла:

– А я справлюсь. Как всегда...

Дочь с матерью переглянулись и, мне показалось, едва заметно кивнули, точно пришли к какому-то решению.

– Ари, ты упоминала, что место твоей личной горничной освободилось? – подала голос Сабина, а я заинтересованно вскинула бровь. – Понимаю, что в дом герцога нельзя устроиться без рекомендательного письма или опыта, а так же низкого происхождения, но я хотела бы предложить тебе кандидатуру Дафни. Несмотря на отсутствие опыта работы горничной, она очень трудолюбивая и всегда помогала мне в ателье, а еще подрабатывала официанткой. Если ее немного подучить, она сможет исполнять обязанности горничной безукоризненно.

– Что? – удивилась я и нервно переводила взгляд с дочери на мать. – Вы серьезно?

– Нам показалось, что в том доме у тебя совсем нет друзей и тех, кто мог бы тебя поддержать, – в отличие от матери, обладая более бойким и уверенным нравом, ответила Дафни. – Хоть и была мала, но я помню, каким живым огнем горели твои глаза в детстве. И мне не нравится, что сейчас этот свет практически исчез, – упрямо выдвинула она нижнюю челюсть и бросила холодный взгляд в сторону рыцаря, который делал вид, что не слышит этих слов.

– Спасибо за предложение… – помедлив и борясь с соблазном согласиться, искренне поблагодарила я, опустив взгляд.

– Тебя смущает мое происхождение? Не хочешь, чтобы рядом с тобой была необразованная простолюдинка, как я?

– Нет! – едва не закричала я. – Совсем нет. Просто… просто я не хочу втягивать в это вас обеихбольше, чем требуется. Жизнь в этом месте может оказаться куда сложнее, чем кажется, – смирившись с присутствием Сэра Гаспара, призналась я. – Для меня нет никого дороже вас, и я не хочу, чтобы вам причинили вред. Я и без того прошу от вас больше, чем следовало бы.

– Мы тоже не хотим, чтобы тебе причиняли вред, – ласково заметила Сабина. – А за Дафни не переживай. Ты же помнишь, где и с кем она росла, потому в обиду себя не даст.

– Я еще отлично помню, как ты учила меня драться, – коварно засмеялась Дафни, красноречиво хрустя костяшками. Я невольно улыбнулась, вспоминая те времена и дворовые драки с мальчишками из соседнего двора. С тех времен на моем теле осталось немало шрамов, а сломанная костяшка на правой ладони до сих пор ноет во время плохой погоды. Еще больше шрамов на мне оставил отец во время переобучения из простолюдинки в светскую леди. Помнится, отец не жалел сил на то, чтобы выбить из меня любой намек на бедность и воспоминания о прошлом.

– И все же, я пока не могу дать вам ответ, – понизила я голос, вспоминая, что ответственная за персонал – Клара. Без нее я не смогу устроить Дафни в поместье, тем более – личной горничной. Для этого требуется специальное обучение, а Дафни незнакома даже с работой обычной служанки.

Даже если Клара согласится, я все еще переживаю за девочку, которая привыкла к тому, что все проблемы могут решиться дракой. В аристократическом мире все иначе. Даже среди прислуги.

Если Дафни устроит драку в поместье, или поругается с одной из приближенных к Кларе служанок, ее могут подставить тем или иным образом, и тогда ее ждет суровое наказание, от которого даже я не смогу защитить. Слишком опасно. Мое эгоистичное желание дружеской поддержки не стоит таких рисков.

***

– Ваша Светлость, вы не упоминали, что приведете гостей, – высокомерно осматривая Сабину и Дафни, что стояли в моей комнате, произнесла Клара, которую никто не звал. Но ей успели доложить, что я вернулась с прогулки в компании. Помня, какой неусыпный надзор был за каждым моим шагом по приказу свекровищи, я нисколько не удивилась появлению главной горничной под надуманным предлогом.

– Это вышло спонтанно, – также холодно произнесла я, без намека на улыбку, отчего тонкие светлые брови экономки сошлись на переносице. – В любом случае, это мои гости, потому я сама позабочусь об их комфорте. На то есть штатная прислуга. Главную горничную это не должно волновать, – добавила я с намеком, чтобы не лезла не в свое дело.

– Могу я поинтересоваться?.. – не уступала Клара, на которой после моего приезда лица не было. Видимо, простить утреннее унижение она не сможет мне еще долго.

– Нет, не можете, – отрезала я резко и посмотрела с предупреждением. – Как я уже сказала, мои гости – не являются заботой главной горничной. Или вы желаете собственноручно подать нам чай? – посмотрела я прямо в блеклые глаза, которые не скрывали своего гнева.

– Слушаюсь, мадам. В таком случае я пришлю к вам прислугу с угощениями.

– Не торопись с этим. Я хочу, чтобы некоторое время нас не беспокоили, – кивнула я, позволяя ей отклонятся и наблюдая, как экономка покидает мои покои, чеканя каждый шаг, наполненный сдерживаемой злостью.

Когда дверь за Кларой закрылась, Сабина обессиленно упала в кресло, точно эта встреча высосала из нее все силы, а Дафни, уже не сдерживаясь, заскрипела зубами и сжала кулаки:

– Да как она смеет так себя с тобой вести? – негодовала Дафни, а я грустно усмехнулась.

– Дафни, прошу, следи за языком, в этом доме даже у стен есть уши, – вздохнула я. – Дафни, ты можешь осмотреться, бери, что пожелаешь. Нам с Сабиной в это время нужно кое-что обсудить.

Девушка понятливо кивнула и отошла в сторону, направляясь вовсе не к шкатулке с драгоценностями или гардеробу, а к моей личной библиотеке, которая, кажется, была единственным, что могло заинтересовать девушку.

Сабина же поднялась с места и прошла к моему письменному столу, на котором я разложила несколько листов с набросками.

– Что это? – внимательно с возрастающим интересом вглядываясь в рисунки, вопросила Сабина.

– Это то, с чем мне нужна помощь. Я хочу ввести в моду новые фасоны платьев и заработать на этом. К сожалению, моих способностей хватает лишь на наброски и общий вид. Скажи, исходя из этих рисунков, ты сможешь создать подобные платья?

– Это просто потрясающе! – едва не с благоговением выдохнула Сабина, как истинный мастер оценив сложность и красоту фасонов. – Вот только… – засомневалась она вдруг. – Как я смею? Эти платья будут достойны высших аристократов. Наверняка, даже императорская семья оценит их. Разве не будет лучше обратиться с подобной просьбой в именитые мастерские? Многие сочтут меня недостойной, и каким бы прекрасным ни было платье, многие отвернуться от мысли его приобрести лишь потому, что его касалась простолюдинка наподобие меня.

– Это сейчас не имеет значения, – деловито заверила я. – Я предусмотрела и подобную проблему и уже нашла способ ее решения. Бывали уже случаи, когда талант простолюдинов признавало светское общество, если за спиной мастера был довольно знаменитый и влиятельный аристократ.

– Ты о себе? – с готовностью вопросила Сабина. И ее улыбка померкла, когда я так же быстро покачала головой.

– Меня все еще не признают. Потому стать первым лицом, представившим эти платья, также не смогу. Но на этот случай у меня есть замена. Женщина красивая и влиятельная, с чьим авторитетом не смогут поспорить ни при каком желании.

– То есть, я должна буду шить на другую леди? – быстро сообразила Сабина.

– Верно. Я займусь этим вопросом в течение ближайшего времени. Тебе же пока нужно как можно скорее разобраться с выкройками и украшением платьев, ведь я набросала лишь черновые варианты.

– Как я могу осмелиться?.. – вновь засомневалась портниха, а я ободряюще улыбнулась.

– Сабина, не сомневайся в себе. Ведь я прекрасно знаю, насколько ты талантлива и какое тонкое чутье стиля скрыто в тебе. Я уверена в твоих силах и без колебаний доверюсь твоему видению.

– Правда думаешь, что я смогу? – потупилась Сабина, заливаясь румянцем.

– Определенно, – твердо кивнула я. – В ближайшие дни я выясню параметры леди, для которой нужно пошить платья. Тебе придется сильно потрудиться до начала сезона. За этот месяц нужно подготовить минимум три разных фасона, которые мы представим на чаепитиях и мероприятиях. Затем, вероятно, станет еще сложнее. Как только о твоих платьях заговорят, заказы посыпаться лавиной.

– Как же тогда быть?

– Не переживай. На те деньги, что мы выручим, ты откроешь свое ателье в центре с персоналом. И никто не заикнется о твоем происхождении, – растянула я губы в предвкушающей улыбке, но заметила сомнение на лице Сабины, которая прикусила перебинтованный палец. – Что такое?

– Платья невероятно красивые. Но ты уверена, что все будет именно так, как ты говоришь, и их примет высшее общество?

– Без сомнений, – кивнула я, надеясь, что этого будет достаточно. Не могу же я сказать, что уверена в этом, потому что сама была свидетельницей волны новой моды, которая захлестнет аристократический мир в ближайшем будущем. Эта мода придет с запада. Она даже сейчас там еще только развивается и дойдет до нашей империи лишь спустя полгода. Я же не могу так долго ждать. Просто работаю на опережение. – Сабина, прошу, поверь мне. Я хочу изменить не только свою, но и вашу с Дафни жизни в благодарность за доброту. А еще мне нужен тот, в ком я буду безоговорочно уверена. Именно поэтому я могла выбрать лишь тебя. Ты – идеальная кандидатура для подобного дела.

– Если ты так говоришь, – смущенно улыбнулась Сабина от моей похвалы.

– А теперь перейдем к важному: к выбору и покупке ткани для пошива.

– Это будет очень дорого, – смотря на наброски, покивала Сабина, которая понимала, что продукт для высшей аристократии должен быть наивысшего качества.

– Не беда! – хлопнула я ладонью по столу и поднялась с места. – Я знаю, где достать деньги на первое платье. Нужно лишь слегка перешерстить собственный гардероб, – схватив со стола ножницы, направилась я в гардеробную, которую уверенным жестом раскрыла. – Мне они все равно никогда не нравились, – кровожадно посмотрела я на дорогие, но убогие платья, которые заказывала мне свекровь, точно пыталась подчеркнуть в обществе, насколько лишена вкуса ее невестка–простолюдинка. Из-за былых заблуждений относительно мотивов свекровищи и правил приличий, из-за которых я не могла отказаться от подарка, приходилось принимать. В этих платьях я была больше похожа на циркачку или попугая, густо и безвкусно украшенного блестящими побрякушками. Именно эти побрякушки и послужат подспорьем в моем плане.

– Какой ужас… – пораженно выдохнула тонко чувствующая стиль Сабина, смотря на безобразие под названием "гардероб". Затем поняла, что сказала это вслух и испуганно прикрыла рот рукой. – Прости…

– Не извиняйся. Я полностью с тобой солидарна. Потому с превеликим удовольствием избавлюсь вообще от всего! – ловко орудуя ножницами, безжалостно срезала я броши и каменья, бусы и жемчуг, которые дождем падали к моим ногам. – Вот и повод наведаться в торговую гильдию, – пропела я.

***

– Как… это понимать? – смотря на творящийся в моей комнате бедлам, вопросил герцог, проявляя столь редкое удивление. И я отлично его понимала, учитывая, что вся моя комната была завалена платьями сомнительной целостности, больше похожие на жертв маньяка-рецидивиста.

Чего не понимала, так это то, что герцог вообще забыл в моей комнате в это время. И то, что я не сумела вовремя сориентироваться, позволив ему просочиться в комнату, меня сильно печалило, как и необходимость искать оправдания творящемуся хаосу.

– Это… – замялась я, ощущая, как меня бросает в жар, а спина мокнет от пота. Сабина с Дафни при появлении герцога на удивление сносно поприветствовали его, согласно правилам этикета, а сейчас притворялись предметами интерьера. – Я… Я решила обновить гардероб. Да, точно, – нашлась я, поражаясь тому, какая удачная отговорка нашлась в хороводе моих панических мыслей. – Я решила обновить и перешить свои старые платья в преддверии сезона. Потому пригласила портного, который займется этим.

– Портной? – переспросил он, с недоумением покосившись мне за спину, за которой скромно мялась Сабина в своем дешевом наряде простолюдинки.

– Именно, – заметив проскользнувшее недовольство на лице Сиэля, напряглась я, боясь, что он может открыто оскорбить Сабину из-за ее происхождения.

– Понимаю ваше желание, но почему бы просто не купить готовые платья или не обратиться в ателье, с которым у нас заключен договор? Несмотря на занятость, они непременно найдут для вашего гардероба время. И не обязательно перешивать старые платья…

– Благодарю за совет, но я решила отдать предпочтение талантливому человеку из простых людей, нежели незаслуженно именитому дворянину. Не сочтите за грубость, но в последнее время меня не устраивает качество моего гардероба. Как по мне, нет смысла переплачивать бездарям, – выразительно произнесла я, смотря на супруга с молчаливым требованием покинуть мою территорию.

– Не нравится семейное ателье, есть множество других…

– Меня безмерно радует ваша неожиданная заинтересованность не только моей жизнью, но и гардеробом, но вынуждена признаться, что в этом квартале потратила на свои нужды все выделенное жалование. Боюсь, я не смогу оплатить даже выезд другого знаменитого портного, не то, что полноценную работу…

– Все потратили? – переспросил он, нахмурившись. Я поджала губы, желая сдержать грубость. Моего пособия, как герцогини, которое я получала раз в три месяца, хватало ровно на четыре платья, два украшения и одну пару обуви. Все, это был предел. Неужели он думал, что я все еще сберегла ту смехотворную сумму, когда из кожы вон лезла, лишь бы уложиться в бюджет? это такая извращенная издевка? Мерзавец! – Допустим, – думая о чем-то своем, прочистил Сиэль горло и терпеливо прикрыл глаза. – Вы могли обратиться в бухгалтерию, вам бы выделили аванс на непредвиденные расходы.

– Вы сейчас надо мной решили пошутить, Ваша Светлость? – вкрадчиво спросила, все же не выдержав этого издевательства и вспоминая свекровь, которая едва ли слюной не плевалась каждый раз, когда я заикалась об увеличении моего жалования или досрочной выплаты. Она ссылалась на то, что герцогство сейчас все еще не оправилось и верх наглости так откровенно эксплуатировать своего мужа, который работает, не покладая рук, обеспечивая такую неблагодарную тварь, как я.

– Что? – кажется, смутился герцог под моим недружелюбным взглядом.

– Ничего. Пожалуйста, не переживайте по данному поводу. Я прекрасно осознаю свои действия и не доставлю проблем Вашей Светлости… – отвернулась я в досаде, обхватив себя руками за плечи. – Обещаю уложиться в бюджет.

– Нет же, я не о том… – протянул мужчина ко мне руку, от которой я инстинктивно отстранилась и затравленно посмотрела на растерянного мужчину, чьих действий я не понимала. Что он намеревался сделать? – Пусть будет, как пожелает Ваша Светлость, – сглотнув, холодно отчеканил он. – Есть нечто, что я хотел сказать вам, прежде чем уйду. С этим я к вам и шел, если быть откровенным.

– Что же это? – невольно заинтересовалась я. Обычно у него ко мне не было никаких дел и разговоров. Особенно тех, ради которых нужно было встречаться лично. А он и вовсе пришел ко мне в комнату. Неслыханно!

– Это касается вашей горничной. Кажется, эту девушку зовут Доротти, – произнес он, а у меня все внутри похолодело. Кажется, я даже побледнела, что не осталось без внимания. – Мадам?

– Продолжайте, Ваша Светлость, – напряженно потребовала я, сжимая кулаки, чтобы не совершить глупостей, если мужчина сейчас скажет, что не увидел в действиях служанки ничего предосудительного и попросит забыть о данном инциденте. – Что там с той служанкой?

Мужчина помедлил, все еще в сомнении рассматривая мое лицо, а затем произнес то, отчего у меня от удивления рот раскрылся:

– По ходу расследования ее вина была доказана. Единственное, я взял на себя ответственность и вместо ампутации языка приказал высечь ее розгами. После медицинского осмотра и первичной помощи, она покинет поместье навсегда.

– Вы правда это сделали? – не поверила я, глядя на мужчину, как на незнакомца.

– Разумеется, – ответил он так, словно его оскорбляло само мое недоверие. – Служанка забыла свое место, позволив себе такое кощунственное неуважение к той, кому была обязана служить. Я ни за что не допущу такого попустительства в моем доме, – заявил он твердо, а я едва не засмеялась ему в лицо. истерический смех так и рвался наружу и только с божьей помощью я смогла его скрыть.

Очнулся! Я более ничего не хочу и не жду от этого мужчины, потому данные потуги вызывают во мне лишь раздражение и недоумение, а не благодарность. Помощь и защита мне нужны были прежде. Теперь уже слишком поздно и его защита мне без надобности. Сейчас я сама могу себя защитить.

И все же, сколько бы ни сдерживалась, видимо, контролировать эмоции у меня вышло из рук вон плохо, потому что мужчина поменялся в лице и отвел взгляд. На его щеках заходили желваки.

– Я это к тому, что вам потребуется новая горничная. Есть ли кто-то из штата, кого бы вы хотели видеть в этой роли?

– Вы позволите мне выбрать самой? – подняла я брови. – Персоналом занимается главная горничная. Я думала, госпожа Клара сама займется этим вопросом.

– Если вас устроит подобный расклад, я не стану настаивать и прикажу госпоже Кларе озаботиться…

– Нет, – сказала я, прежде чем до конца осознала это. Получилось довольно громко, отчего я смутилась и потупилась. – Если не будет большой наглостью, я бы очень хотела просить вас посодействовать в устройстве в штат одной девушки. Я бы хотела видеть на месте моей горничной лишь ее.

– Не вижу сложностей, – пожал он плечами, на удивление легко согласившись на помощь, но трудности начинались со следующей фразы: – Скажите, чтобы пришла с рекомендательным письмом…

– Видите ли, Ваша Светлость, рекомендательного письма нет. У нее нет опыта и происхождения она довольно скромного, – невольно покосилась я себе за спину и вздрогнула, когда мой взгляд был замечен герцогом. Он проследил направление и внимательно осмотрел Дафни. Увиденное ему не нравилось, но, по крайней мере, он не демонстрировал это открыто.

– И вы все равно желаете именно ее? В обязанности личной горничной герцогини входит множество вещей. Обычные служанки должны проработать несколько лет, прежде чем набраться достаточно опыта для такой ответственной работы.

– Я хочу ее, – упрямо и твердо произнесла я, холодно посмотрев в глаза мужчины. – Поверьте, выбранная мной девушка достаточно способная, чтобы справляться с тем минимум обязанностей, которые «исполняла» приставленная мне госпожой Кларой обученная и опытная Доротти, – отчеканила я слова на волне эмоций, едва не сочащиеся ядом от злой иронии. – Если не она, тогда мне и вовсе служанка не нужна.

Сказала и тут же пожалела. Зря я поддалась эмоциям. Нужно было притворяться тихой и покорной. Герцог терпеть не мог, когда с ним спорили. Тем более, жена, которая позволяла себе дерзость в сторону супруга. Не удивлюсь, что он сейчас оскорбится и хорошо, если просто уйдет, а не накажет какими-нибудь санкциями.

– Как пожелаете. Вы ведь понимаете, мадам, что ответственность за нее будете нести сами? – внезапно заявил супруг, отчего мои глаза пораженно расширились, а я недоверчиво вскинула голову.

– Да, я отдаю себе в этом отчет. Сердечно благодарю за оказанную милость, Ваша Светлость, – присела я в книксене.

– Это все, что я могу для вас сделать?

Я окончательно растерялась и не сразу сообразила смысл его слов. Переглянулась с воодушевленной Дафни, которая едва не подпрыгивала на месте от радости. И, смотря в жизнерадостное лицо девушки, меня вновь охватила тревога за ее безопасность. Я не прощу себе, если эта широкая улыбка померкнет из-за травли остального персонала.

– Я не смею просить о подобном, но если ваше великодушие позволит, могли бы вы передать эту служанку в мое единоличное пользование? – пожевав губу, сформулировала я просьбу и даже опустила голову в смирении и покорности. Сейчас решается судьба Дафни, а значит я не могу позволить себе такую роскошь, как гордость. Ради Сабины и Дафни, я и на колени встану, если потребуется, хоть этим двоим и не понравится подобная жертва с моей стороны.

– Хотите, чтобы она подчинялась только вашим указаниям?

– Так и есть. Ей будет проблематично обучаться служению, если она станет отвлекаться на посторонние поручения госпожи Клары или… «матушки», – едва не поперхнулась я последним словом. Но помнила про приличия и уважение к старшим, которые приняты в аристократических домах. Невестка всегда обязана почитать свою свекровь. И я обязана, пока все еще ношу фамилию «Клоше». – Смею предположить, что в таком случае, если она будет следовать лишь моим указаниям, учеба закончится быстрее и куда продуктивнее.

Я замолчала, все еще держа голову опущенной, и с волнением ждала ответа герцога. И я вовсе не ожидала услышать:

– Мадам, поднимите голову. Я ваш супруг, а не хозяин. Вам не нужно прибегать к таким крайностям, когда решите обратиться ко мне с просьбой. Тем более, я сам предложил, – произнес он, цедя слова сквозь зубы и в целом, стоило послушно поднять на него взгляд, заметила, как мужчина был сильно раздосадован и раздражен, но отчаянно сдерживался.

«Чем я его разозлила?» – с паникой подумала я. Видимо, и это отразилось на моем лице, потому что Сиэль отшатнулся, поморщился и отвел взгляд, чтобы резко бросить:

– Эта служанка полностью ваша. Я отдам соответствующие распоряжения, уже завтра она может приступить к служению вам. И… я предупрежу, чтобы никто не смел ей докучать поручениями, выходящими за пределы ее обязанностей личной горничной Вашей Светлости. Даже моя мать, – добавил он отрывисто, а затем поклонился и стремительно вышел, хлопнув дверью в мою комнату.

– Что это сейчас было? – сорвалось с моих губ пораженное, пока я с недоумением смотрела на закрытую дверь.

***

– Гаспар! – выйдя из комнаты, кивнул мужчина рыцарю, чтобы тот следовал за ним. Мужчина беспрекословно подчинился, отметив, что его господин более эмоциональный, нежели его привыкли видеть. Судя по стремительной походке и побелевшему лицу, герцог был явно не в настроении и чем-то расстроен. – Докладывай, – приказал он, как только они добрались до личного кабинета.

Присутствующий там же Жак даже вздрогнул от резкости своего хозяина, отметив, что встреча с Ее Светлостью явно не задалась, хотя изначально Сиэль направлялся отчитаться, что желание герцогини было выполнено и обидчица в лице служанки, наказана. Это должно было обрадовать герцогиню, но, судя по Его Светлости, мужчины явно чего-то не учли.

Гаспар, несмотря на приказ Его Светлости, молчал. А после выразительно покосился на следившего за происходящим секретаря. Поймав взгляд рыцаря, герцог обратил внимание на подчиненного.

– Ты, – указал он пальцем в сторону секретаря, отчего тот сглотнул, точно был в чем-то виноват. – Сейчас же, пойди и достань книгу учета по поместью. Я хочу знать, на что моя жена тратит деньги, что они так стремительно кончаются, – процедил он сквозь зубы, невольно вспоминая довольно скромное убранство комнаты и разбросанные старые платья, которых, на самом деле, было не то, чтобы много.

Куда же, в таком случае, деваются деньги? Ария ведь почти из дома не выходит!

– Слушаюсь, – счел за благо удалиться Жак, воспользовавшись поручением, и покинул кабинет, в котором остался на удивление злой герцог и невозмутимый, точно непоколебимая гора, личный рыцарь.

– Так и будете молчать… учитель? – холодно спросил Сиэль, пристально смотря на мужчину, на чьих глазах вырос, кто заботился о нем, точно о родном сыне, и обучал фехтованию. Тот, кому, наравне с Жаком, герцог мог довериться безоговорочно. Тот, кто, в числе немногих, мог открыто выражать герцогу свои истинные мысли, даже если они были нелицеприятными.

Но ввиду своей природной немногословности, старый рыцарь произнес:

– Я разочарован тобой, Сиэль.

Слова были произнесены, и после них настало гнетущее молчание, в котором Сиэль стал резко осознавать истинное положение дел. Если даже Гаспар… если даже его учитель говорит так, значит все обстоит даже хуже, чем Сиэль думал. Раз так, то и поведение Арии и ее ненависть к нему становятся понятными. Каждое слово и действие своего супруга Ария воспринимала в штыки и… он был не вправе винить ее за это.

«Насколько же слеп я был все это время?» – пронеслось у него в мыслях обреченное.

Мужчина смотрел в пол пустыми, слегка покрасневшими глазами.

– Останешься рядом с ней? – безлико уточнил Сиэль у своего учителя. Тот, практически не раздумывая, кивнул, что за капитаном рыцарского отряда не водилось. Он лишь раз взял себе под покровительство ученика, и им был Сиэль. Ни до, ни после никто не удостаивался такой чести. Но, вопреки привычкам, сэр Гаспар решил сделать еще одно исключение для Арии. И это говорило о многом.

По крайней мере, теперь за ее безопасность не стоило переживать. Но оставались другие проблемы.

Кстати о них…

В этот момент в кабинет зашел явно нервничающий Жак, который держал в руках бухгалтерскую книгу. И по одному его виду было понятно, что проблемы и неприятные вести для Сиэля на этот день не заканчиваются.

– Что? – обреченно спросил герцог, а его помощник, вопреки своему характеру, замялся в нерешительности.

– Вам лучше самому взглянуть, милорд, – протянул он гроссбух.

– Что?! – спустя минуту изучения, вопросил герцог, повышая голос от негодования. – Это розыгрыш? Шутка? Почему сумма пособия для Арии так мала? Я прекрасно помню, как собственноручно подписывал чеки на сумму, превышающую эту втрое! И такую же для матери! Ради чего я пропадаю за работой? Чтобы моя жена выживала из последних сил на эти крохи?!

Так вот почему она так на него смотрела, когда он посмел отчитать ее сегодня за расточительство? В ее понимании это должно было звучать как откровенное издевательство. Удивительно, как еще Ария ему глаза за подобное не выцарапала. Поразительная выдержка. Но почему, как так вышло?

Сэр Гаспар, до этого момента присутствующий при данном разговоре, промолчал, но едва заметно поджал губы в знак неудовольствия.

– Дело в том, – взял слово Жак, пряча взгляд. – Что Ваша Светлость подписывает единый чек на содержание Ее Светлости и мадам Фелиции. А этими средствами заведует непосредственно старшая мадам… – сглотнув, уточнил Жак, наблюдая, как наливаются кровью карие глаза Его Светлости. – И мадам Фелиция уже распределяет финансы по своему усмотрению…

Герцог очень медленно раскрыл гроссбух и вновь вчитался. Его руки затряслись, а после этого он в ярости отшвырнул книгу в стену и схватился за голову, бормоча:

– То есть, пока моя жена вынуждена перешивать свои старые платья, используя простолюдинов, моя мать нагло обворовывает меня? Не просто обворовывает, но на лишние средства закупает дорогостоящие наряды, чтобы отсылать их в качестве подарков семейству Лемар?! Она одевает чужую дочь на мои деньги в убыток собственной невестки?! – сжал он пальцы в своих волосах, даже не ощущая боли, настолько был поражен. – Я был слеп и глух все это время… Она… Ария меня ни за что не простит… Я бы не простил, – обронил он, ощущая, как от этой мысли напрягается все тело, а сердце пропускает удар.

Глава 4

Глава 4

– Леди Ария, все готово для отправки в торговую гильдию, – обратилась ко мне Дафни, отчего я вздрогнула. Она лишь с утра приняла на себя обязанности служанки, и спустя несколько часов, казалось, полностью вжилась в роль. Не обращается ко мне по имени даже наедине, к остальным также вежлива и в меру приветлива, потому не дала и шанса к ней придраться даже при желании.

Фух, хоть на одну головную боль меньше. Хоть неловко и непривычно слышать столь уважительные речи от Дафни, которая даже в младенчестве имела довольно бойкий и скверный характер.

Я кисло улыбнулась и тоскливо посмотрела в окно, заметив промелькнувшую фигуру герцога, который направлялся в административные постройки. После сегодняшнего завтрака, на который он внезапно заявился, я так и осталась голодной. В присутствии супруга, мне кусок в горло не лез, и я, не выдержав, покинула столовую первой, но прежде Сиэль сообщил, что с этого дня мое пособие увеличивается.

– Бухгалтерия допустила ошибку в ваших пособиях. Я заметил это слишком поздно. Это полностью моя вина, за которую я приношу свои искренние извинения, – произнес он спокойно, отчего я практически захлебнулась водой, которую из вежливости потягивала, раз аппетита не было, а выходить из-за стола сразу по приходе супруга было неприлично. Ох уж этот этикет...

Услышав это, я отставила и стакан. К отсутствию аппетита меня еще и замутило.

«Ошибка бухгалтерии, говоришь? – мысленно усмехнулась я, смотря в свою тарелку, чтобы справиться с эмоциями. – Он меня совсем за дуру принимает?»

– Вот как? Благодарю за беспокойство и «своевременное» вмешательство, Ваша Светлость. Я рада, что недоразумение разрешилось. Надеюсь, виновный осознает свою ошибку и справедливо понесет ответственность, – проронила я безлико, прекрасно зная, что герцог прекрасно понял, что мне известна правда, а так же уловил всю иронию моих слов. – Прошу простить меня за грубость, но я вынуждена покинуть вас первой, – поднимаясь с места, отложила салфетку со своих коленей.

– Ария… – произнес он, а я напряглась всем телом, точно меня кипятком ошпарило.

«Я ослышалась? За все три я слышала свое имя, произнесенное герцогом, лишь однажды. А теперь, увеличив мне жалование, он думает, что имеет право обращаться ко мне подобным образом? Так, словно ничего не было?»

– Мадам, – прочистив горло, понизил он голос, исправившись. – Вы совсем ничего не съели…Это может плохо сказаться на вашем желудке.

Я молча посмотрела на практически нетронутую тарелку, а затем холодно произнесла:

– У меня пропал аппетит. Возможно, прогулка сможет это исправить.

– Вы вновь отправляетесь в город? – задержал он меня очередным вопросом, чем начал раздражать. В последние два дня Сиэль проявляет ко мне до нелепого много внимания. Меня это бесит.

Однако я вынуждена придерживаться этикета. Я не могу ссориться с герцогом, мне это невыгодно. До тех пор, пока я не подготовлюсь к разводу, лучше придерживаться нейтралитета в наших отношениях.

– Учитывая мой возросший бюджет, я решила пробежаться по магазинам. Слышала, леди часто спасаются шопингом от хандры, – вежливо улыбнулась я.

– Да, так и есть, – задумчиво кивнул Сиэль. – Значит ли это, что вы откажетесь от услуг миссис Сабины в пользу признанных бутиков?

– Ни в коем случае, – категорично покачала я головой и, не дав супругу и слова вставить, поклонилась. – Приятного вам дня, Ваша Светлость.

Хоть отсутствие аппетита было скорее отговоркой, чтобы поскорее избежать общества герцога, даже спустя час я все еще чувствовала, как меня мутит. Особенно, когда, вернувшись в комнату, Дафни передала мне чек на баснословную сумму по меркам моих прежних выплат. Так, значит, свекровище оценила меня на четверть от положенной суммы. Полагаю, с этого момента мадам Фелиция не сможет шиковать, как прежде. Сомневаюсь, что герцог оставит ей былое содержание, к которому она привыкла за мой счет, раз уж правда как-то вскрылась. Не ожидала от него, однако, это не умаляет того факта, что даже после случившегося он решил замолчать об истинном положении дел, переложив вину матери на сторонних лиц, которые лишь выполняли ее указания.

Не то, чтобы я верила, будто Сиэль раскроет козни матери и заставит ее понести заслуженное наказание, но, столкнувшись с этим в реальности, становится тошно. Как и то, что из меня пытаются сделать идиотку. Честь герцога, которую он так лелеет и не желает запятнать даже домашними дрязгами, конечно, важна. Но и у меня есть гордость, и я более не потерплю, что об нее вытирают ноги.

И подачки его мне более без надобности. Все равно не могу их использовать на свое дело, раз придется отчитываться о своих расходах. Потому для меня это лишь бесполезная бумажка.

«Впрочем, – задумчиво посмотрела я Дафни, которая подбирала для моего выхода наименее убогое и кричащее платье и плащ. – Почему бы не поощрить дорогих мне людей? Раз уж я смогла отговориться от герцога тем, что наняла Сабину для перешива своих платьев, почему бы не увеличить ее жалование? Этак, втрое? Я ведь оцениваю человека по его талантам, а не имени, о чем и сообщила герцогу ранее. И труд Сабины того будет стоить. Тем более, она сама взяла на себя ответственность все же перешить мне несколько платьев, хотя время и без того играет против нас. Уверена, ради этого одолжения Сабине придется жертвовать даже своим отдыхом. Такой энтузиазм нужно поощрить».

– Дафни, – позвала я, чем заинтересовала девушку. – Передай дворецкому, чтобы не ждали нас к ужину.

– Разве поездка в гильдию займет так много времени, мадам? – подняла она брови.

– Вовсе нет, – улыбнулась я, помахивая чеком вместо веера. – Но, раз уж вышла такая оказия, почему бы не поссорить деньгами? Я планирую показать тебе центр и угостить лучшими десертами столицы. А то у меня такое предчувствие, что в этом доме мне вновь испортят аппетит. Гордость, гордостью, но морить себя голодом из-за этого я себя не стану. Все же, планирую начать новую жизнь. И лучше быть к тому моменту полностью здоровой.

***

– Меня обычно почти ничего не может удивить, но вам это удалось, мадам, – надменно усмехнулся мужчина, сидящий напротив меня, который, несмотря на улыбку, пронизывал меня настороженным и недружелюбным взглядом. – Вы не ошиблись торговой гильдией, леди?

– Нет никакой ошибки. Я искала встречи именно с вами, мистер Фуше, – сняв в головы капюшон накидки, скупо улыбнулась я мужчине, который отчего-то не ожидал от меня подобной реакции. Какое впечатление у него обо мне было, неведомо, но мое спокойное приветствие вызвало в нем недоумение. Впрочем, стоит ли удивляться, если учесть, что он имел дело лишь с моим отцом, с чьей гильдией конкурировал?

Несмотря на предосторожность в виде накидки, скрывающей лицо, а так же заблаговременно оставленного экипажа подальше от гильдии, чтобы не выдать свою личность, мужчина быстро раскрыл меня, хотя лично мы даже никогда не встречались. Что лишний раз подтверждает правильность моего выбора. Меня это порадовало, что вылилось в довольную улыбку, которая насторожила мужчину еще сильнее.

– Как неожиданно, – помедлив, потер он подбородок пальцем. Я же спокойно рассматривала относительно молодого мужчину, который в свои тридцать с небольшим с самых низов умудрился подняться до главы одной из крупнейших торговых гильдий столицы, что делало его бельмом на глазу моего отца.

Пусть Виктор Фуше и не являлся писанным красавцем, в нем чувствовался характер и харизма, которая производила сильное впечатление на всех без исключения, заставляя надолго запомнить такого человека. Но была у него и занимательная особенность. Если он этого не хотел, то даже после долгой беседы, его собеседник с большим трудом припомнит о Викторе хоть что-то. Ни голоса, ни внешности. Когда ему было это выгодно, он умел быть совершенно непримечательным.

И это было то, что мне так необходимо. Я не могу упустить такую возможность. Пусть в моем рукаве и был козырь, я понимала, что такой человек с большим трудом сможет мне довериться, а значит его расположение придется добиваться. Для вчерашней затравленной девицы, вроде меня, задача была непосильной на первый взгляд. Но так как я в отчаянной ситуации, терять мне было нечего. Виктор Фуше этого еще не понимает, но ему придется со мной сотрудничать добровольно или нет, ведь он единственный известный мне человек, который будет мне столь необходим в будущем, которое я собираюсь создать. А то, что он так ненавистен моему родителю, было лишь приятным бонусом. Мне будет приятно от осознания, что раздавить отца поможет именно Виктор.

Теперь главное – сделать так, чтобы Фуше согласился на сотрудничество. Из той немногочисленной информации, которую я подчерпнула из эмоциональных речей моего родителя, что характеризовали Виктора, я определила несколько закономерностей, повторяющихся в ругательствах отца чаще всего. Из них выходило, что мужчина, сидящий передо мной, имел довольно сложный характер, отличающийся нездоровым цинизмом, недоверчивостью, злой иронией и жестокостью к врагам. Предательств он не прощал, но за доверенных людей мог и горло порвать. К несчастью, таких людей год от года в окружении Виктора становилось все меньше, а врагов больше. И характер его ухудшался соответствующе.

Но была еще одна черта, которой я непременно хотела сегодня воспользоваться: он имел слабость к красивым женщинам в беде.

Нет. Не в том плане, чтобы воспользоваться их слабостью и совратить. А чтобы выручить из ситуации финансовую выгоду для себя. И я принесу ему эту выгоду на блюдечке с голубой каемочкой. Главное – не спугнуть потенциального партнера своим напором.

– Что же привело дочь Максима Гарро в мою скромную обитель? – прищурил мужчина зеленые глаза. Я выразительно осмотрела шикарно обставленный кабинет и снисходительно усмехнулась, показывая, что его показная скромность не произвела на меня впечатления. – Или мне лучше обращаться к вам – Ваша Светлость герцогиня Клоше?

– Обращайтесь ко мне, как вам будет угодно, мистер Фуше. Сегодня я пришла к вам не как дочь Гарро и уж точно не от лица герцога Клоше, – не меняя выражения лица, сложила я руки на коленях, чтобы скрыть свое волнение, выражающееся в подрагивающих пальцах.

Кажется, моя речь смогла заинтересовать Виктора и тот присмотрелся ко мне внимательно. Даже снисходительная улыбочка сошла с его лица.

Вот и первая победа. Это придало мне сил и воодушевило. Дышать вдруг стало легче.

– Тогда, от чьего же имени вы нанесли мне визит? – осторожно уточнил он, не скрывая любопытства.

– Этого я еще не знаю. Но искренне верю, что в скором времени дадите мне ответ на этот вопрос, – с невинным видом пожала я плечами и зеленые глаза Виктора пораженно расширились, а я едва сдержалась от возгласа радости.

– Как это понимать? – нахмурился мужчина и едва заметно, даже, вероятно, неосознанно подался вперед из своего кресла, которое больше напоминало неприступную крепость, через которую было невозможно пробиться. Но вот Виктор словно сам приоткрыл мне створку в этот замок.

– Могу я рассчитывать на конфиденциальность данного разговора, даже если мы с вами не придем к соглашению? – помедлив и сделав вид, что все еще колеблюсь, спросила я неловко, потупив взгляд. – Если мое появление здесь и истинные мотивы раскроются, у меня будут серьезные проблемы. И от отца, и от супруга, – вздохнула я, утайкой следя из-под ресниц за реакцией мужчины.

«Ну же! – мысленно поторапливала я. – Видишь, дочь твоего врага в беде. И даже настолько безрассудна, что готова рискнуть своим благополучием, чтобы поделиться с тобой чем-то сокровенным. Используй меня, не томи!»

– Разумеется, – заверил меня мужчина с сердечным видом. Но не успела я насторожиться, как он добавил: – За соответствующую цену.

Я едва сдержала улыбку облегчения. Прояви он сейчас благородство, я бы сильно засомневалась в правильности своего выбора. Благородный человек мне совершенно не подойдет для исполнения плана. Как и влюбленный дурак.

– О, мистер Фуше, поверьте, если мы договоримся, вы не пожалеете, – с лукавым блеском в глазах, заверила я, уже не скрывая широкой и коварной улыбки на своем лице. – Я росла в семье торговцев и прекрасно осведомлена, что за все нужно платить соответствующую цену. Потому и пришла сегодня к вам. У меня есть информация для вас. Вот только я не уверена, что мне попросить у вас за нее.

– Вы пришли торговаться? – ахнул он, а затем низко и негромко засмеялся, но взгляд его был оценивающим и серьезным. Сейчас он прикидывал, лукавлю я или нет. А если нет, будет ли информация стоить его внимания.

– Конечно. Я же пришла в торговую гильдию. И хочу продать вам информацию, которая будет вам врейне полезна, если не хотите лишиться всего в ближайшее время, – невинно склонила я голову к плечу.

Мужчина помолчал, поелозил на своем месте, пребывая в сомнениях, но в итоге пододвинулся ко мне еще ближе с хищным блеском в глазах. Любопытство его просто разъедало, ведь Виктор не мог не знать, что я, как дочь его врага, могла располагать действительно интересной информации. Вот только он еще не понимал моих мотивов.

– Чего вы хотите от меня за информацию? Разумеется, если я сочту ее стоящей запрашиваемой цены, – добавил он с предостережением, и мне даже спрашивать не требовалось, чтобы понять, что он мне жестоко отомстит, если я его обдурила.

– Мне нужна новая личность, – холодно произнесла я, уверенно смотря в удивленное лицо торговца.

– Что? – переспросил он с видом, точно ослышался.

– В течение месяца мне нужно создать новую личность. Под новым именем я собираюсь провернуть несколько финансовых сделок, которые потенциально принесут немалый доход. А через полгода я планирую полностью перевоплотиться в эту личность и покинуть столицу, перестав быть Арией Клоше и, тем более – Гарро. – Почему?

– Чтобы жить где-нибудь, где меня не найдут. Разумеется, в комфорте и богатстве. Желательно, где-то в районе побережья, – позволила я себе немного покапризничать.

– Зачем вам это? – совершенно не понимал моих мотивов Виктор, но я уже по одному его взгляду и тону понимала, что мужчина попался на крючок. Я его заинтересовала настолько, что он выслушает меня. От начала и до конца. И я не сомневалась, что этого будет достаточно, чтобы прийти к соглашению.

– Потому что собираюсь уничтожить бизнес моего отца и развестись с герцогом. И я очень надеюсь, что вы, мистер Фуше, мне в этом поспособствуете. Разумеется, за соответствующее вознаграждение, – выгнула я бровь и вновь скромно улыбнулась.

– Виктор.

– Что? – удивилась я.

– Зовите меня по имени, мадам, – растянул он губы в предвкушающей улыбке. – И, пожалуйста, продолжайте. Мне очень интересно, чем же завершится наш разговор.

– Вы не останетесь равнодушным, Виктор, – довольно прищурилась я.

– Итак, – вновь задумчиво потер мужчина подбородок, а затем щелкнул пальцами, и из боковой двери вошла служанка, точно только этого и ждала. – Подай леди чай и угощения. Разговор будет долгим. Я же не хочу, чтобы моя дорогая клиентка мучилась от жажды, – любезно улыбнулся он, а я расслабилась. Теперь Виктор действительно заинтересован во мне, в чем нет никаких сомнений. Осталось дело за малым: донести до него свои мысли и быть достаточно убедительной, чтобы Фуше не задавался лишними вопросами, ответов на которые у меня нет.

Служанка покорно поклонилась и скрылась за той же неприметной дверкой, а мужчина перевел испытующий взгляд на меня.

– Надеюсь, я не проявил грубость своим самовольством?

– Что вы! – хмыкнула я. – Я признательна за заботу.

– Какое счастье, – сцепил мужчина руки в замок у себя под подбородком, продолжая сверлить меня нетерпеливым взглядом. – В таком случае, может, перейдем к сути? Чего вы хотите от меня, мадам?

– Как я уже сказала, в первую очередь мне нужна новая личность,– не стала я кокетничать, так как, несмотря на желание, во времени все же ограничена. Сэр Гаспар и так без особого желания выполнил мой приказ ждать в карете. Испытывать его терпение не хотелось.

Я почти заскучала по тому недоумку, который был приставлен ко мне прежде: ему было глубоко плевать, где я, и что со мной. А на мои редкие просьбы подождать меня в карете, с готовностью отвечал мне радостным храпом. Как все было бы просто, вернись он ко мне, вместо молчаливого, но до раздражения исполнительного сэра Гаспара.

– Она должна быть достаточно достоверной, чтобы, при проверке, к нейне прицепился взгляд, но и не настолько незначительной, чтобы вызывать сомнение относительно моего будущего дохода. Думаю провинциальная низшая дворянка, а лучше – вдова или единственная наследница, какого-нибудь рода, будет в самый раз.

– Не думал, что вы подойдете к данному вопросу столь скрупулёзно, – не сдержал мужчина снисходительной усмешки. Обижаться я и не думала. Но решила на месте расставить все точки над «и».

– При всем уважении, Виктор, но я планирую полностью разорить моего отца и стать участницей скандального развода. Не отец, который решит поквитаться, так любопытствующие зеваки не оставят меня в покое, как разведенную бывшую герцогиню, которая вновь стала лишь простолюдинкой. И это на фоне того, что я собираюсь нажить внушительный капитал. Действуй я от своего лица, развод заметно усложнится из-за раздела имущества. Делиться своим с этой семейкой я не намерена. А после разорения отца, если он прознает о том, что у меня есть деньги, живой с меня не слезет, что также не входит в мои планы. Я просто хочу защитить свое и для этого не пожалею никаких предосторожностей.

– Я вас понял, – помедлив, долго смотрел мужчина в мое спокойное, решительное лицо и внезапно довольно улыбнулся. – Рад, что предстоит иметь дело не с капризной аристократкой, а рассудительной особой. Простите за эту слабость и скромную проверку, – развел мужчина руками, принося извинения, а его взгляд смягчился. – Однако должен позволить себе небольшое сомнение. Вы говорите с такой уверенностью относительно будущего дохода, что слегка сбивает с толку. Могу я узнать источники информации, которые придали вам столько уверенности?

– Нет, не можете, – холодно и категорично заявила я, но с милейшей улыбкой на лице. Вот и начались неудобные вопросы. Не думает же он, что я просто возьму и признаюсь, что переживала эти моменты и в курсе будущих событий и открытий в сфере бизнеса? – Я своих источников не выдаю.

– Тогда как я должен вам верить, мадам? – насупился мужчина, но вежливый тон сохранил.

– Я докажу свою пользу. А когда это произойдет, вы будете в долгу у меня, – просто отозвалась я, точно рассуждала о чем-то очевидном. – Но давайте обо всем по порядку. Для начала разберемся с вашим доверием ко мне. Я предоставлю вам информацию, которой владею. Как ею распорядиться, решайте сами. Можете просто забыть о ней тут же, как только я покину вас. Но если воспользуетесь, это будет означать, что мы с вами заключили договор, и будем сотрудничать до тех пор, пока я не разведусь и не покину столицу.

– Как вы узнаете, воспользовался я информацией или нет?

– Случайности тут быть не может, ведь дело касается моей семьи, – отвечая на его иронию, ответила я со снисхождением, отчего мужчина вновь принял серьезный и сосредоточенный вид.

Тут вошла служанка, и нам пришлось на время прервать наш разговор. И чем дольше служанка сервировала стол, тем более я убеждалась, насколько нетерпеливым нравом обладает этот мужчина, который от любопытства едва не испепелял бедную прислугу взглядом, чтобы та поскорее оставила нас наедине.

Как только это случилось, я почти физически ощутила сгустившуюся атмосферу, которая исходила от этого мужчины, и тайком усмехнулась, скрыв это за чашкой с довольно приятным чаем.

– Вам должна быть известна проблема контрабанды, которой с недавних пор очень озаботилась канцелярия в императорском дворце, – решив более не томить Виктора, отставила я чашку, выпрямив спину и уверенно смотря ему в лицо, отслеживала каждую эмоцию на довольно приятном, хоть и грубоватом лице. Когда Виктор того хотел, мог даже казаться привлекательным. Не человек, а хамелеон.

– Разумеется, известна, – вздохнул он, всем видом показывая, что его, как владельца одной из крупнейших торговых гильдий, данная проблема не обошла стороной. – Проверки, отчетность, инспекция и прочее, что я вынужден терпеть по прихоти императора. Впрочем, ваш отец должен испытывать те же трудности…

– Вы неправы, – спокойно возразила я, чем заставила мужчину настороженно замереть на месте.

– Что?

– Я сказала, что мой отец не испытывает по данному вопросу никаких неудобств.

– Но по приказу императора, пока проблема с контрабандой не решится, все торговые организации… – начал он и осекся, с резким осознанием во взгляде. В его изумленных глазах промелькнула догадка, а затем черты лица исказились от досады.

– С вашего позволения, я бы хотела рассказать вам презабавную историю.

– Она как-то относится к делу?

– Самым непосредственным образом, – подтвердила я и продолжила: – Пару лет назад, еще до того, как проблема с контрабандой стала неуправляемой, главный судебный инспектор императорского дворца стал увлекаться коллекционирование довольно безобидных, но крайне редких и дорогих вещей, – начала я издалека, предлагая мужчине самому додумать. – Глава одной крупной торговой гильдии решил уважить такое увлечение высокопоставленного лица и под предлогом скромного подарка презентовал старинную трубку. После трубки появилось ружье, картина, вины, предметы роскоши, украшения и так далее. Подарки росли и множились и бедный коллекционер, по наивности, успел похвастаться своей коллекцией некоторым довольно влиятельным аристократам. В благодарность за подарки инспектор вводил в свой круг общения столь щедрого друга, и изредка выражал свою поддержку в незначительных делах последнего. А после, совершенно неожиданно, выходит указ императора на строгий запрет контрабанды. Когда это произошло, чудесным образом наступило прозрение, и наш инспектор осознал, что основная масса экспонатов его довольно богатой и обширной коллекции, которой он так беспечно хвастался – состоит из запрещенной контрабанды. Что конкретно это было – жадность и нежелание конфискации своей драгоценной коллекции, к которой успел прикипеть всем нутром, или те «незначительные» поблажки своему благодетелю из торговой гильдии, которые выставляли инспектора соучастником, мне не ведомо. Но правда в том, что наш главный герой решил смолчать и о коллекции, и о том, кто именно пополнял ее, несмотря на то, что нашего героя назначили главным в расследовании. Иронично, правда?

– Какая… занимательная история, – зло усмехнулся Виктор, который понял каждое сказанное мною слово. – И каков был конец? Правильно ли я понимаю, что на данный момент главный герой в довольно щекотливой ситуации?

– Вы догадливы, – радостно закивала я, решив польстить мужчине. – Наш герой сейчас в довольно затруднительной ситуации. С одной стороны приказ императора, и его неисполнение может сказаться на службе нашего инспектора, с другой стороны дорогой друг, который в случае опасности молчать не станет и утянет на дно вслед за собой.

– Паршиво нашему герою, вероятно, – задумчиво прикрыв рот рукой, покивал Виктор. – Будь я на месте инспектора, у меня было бы два выхода из положения: избавиться от друга и стереть все следы их дружбы, что невозможно, учитывая, что и о дружбе многим известно, и о коллекции, коей необдуманно хвастались все эти годы. Потому этот вариант не рассматривается. Остается только… – начал он, а его лицо напряглось, а взгляд стал довольно пугающим. Но я не боялась.

– Найти козла отпущения и сфабриковать доказательства, – закончила я мысль. – Разумеется, с большой пользой для себя, ведь друг, не будь дураком, оставался торговцем и тщательно просчитывал каждый свой шаг, – выразительно посмотрела на сердитого Виктора, который сидел мрачнее тучи и искренне верил, что я над ним издеваюсь. – Как по вашему мнению, Виктор, кто идеально подошел бы на роль этого парнокопытного? – решила я немного подшутить, тем самым повышая ненависть Виктора к моему отцу в разы.

– Подставить меня будет довольно затруднительно. У меня довольно влияния и денег, чтобы просто сдаться.

– Именно поэтому вы подходите идеально. По мнению отца, а не инспектора, разумеется. Для героя было бы куда проще и менее рискованно обвинить торговца среднего звена: мороки меньше. Но со стороны выгоды, вы, Виктор, более лакомый кусок. В случае, если дело выгорит, мой отец не только избавится от своего основного конкурента, но и поглотит вашу торговую гильдию.

– Доказательства моей вины должны быть безоговорочными и убедительными, чтобы Его Величество поверил в это. Я тщательно слежу за своей репутацией… – гордо заявил мужчина, но наткнулся лишь на мою снисходительную улыбку.

– Вы упускаете из вида главную деталь, Виктор, – пропела я ласково. – Правда относительна в глазах смотрящего. Главным следователем выступает наш главный герой, повязанный в этом деле, как никто другой. Он согласится признать доказательством вашей вины, даже если это лист бумаги с коряво написанным именем Виктора Фуше. Вы правда верите, что вам кто-то позволит встретиться с Его Величеством и доказать вашу невиновность? – подняла я брови и саркастично хохотнула. – Уверена, до суда вы не доживете, а рядом с вашим хладным трупом стража отыщет предсмертную записку с чистосердечным признанием, – поведала я события будущего, завуалировав под свое предположение. Но даже этого хватило, чтобы впечатлить мужчину, что замолчал на многие минуты, которые я ему позволила.

На пятой минуте тишины, я слегка утомилась и деликатно покашляла, возвращая мужчину с небес на землю к жестокой реальности.

– Откуда вам это известно, мадам? Сомневаюсь, что ваш отец делится с дочерью подобной информацией, – холодно произнес Виктор, сжимая кулаки, чтобы сдержать свой гнев.

– Разумеется, не делится, – не стала я его разочаровывать. – И, давайте будем откровенны, мои источники и способы получения информации не столь важны. Важна информация, которая может оказаться очень кстати, если ею вовремя воспользоваться, – деловито отхлебнула я остывший чай.

– Это и есть та самая информация, которую вы хотели мне продать? – недовольно уточнил мужчина, а я капризно насупилась.

– Вы обижаете меня, мистер Фуше, – заметила я, привлекая внимание мужчины. – Мы же с вами лишь приятно беседовали, а я развлекала вас занятной историей, не более, – сладко улыбнулась я. – Неужели вы думали, что я решу продать глупую сказку такому занятому человеку, как вы? – выразительно понизила я голос и коварно прищурилась. – Все это было лишь для того, чтобы подогреть ваш интерес. Вы ведь заинтересованы, Виктор? – улыбнулась я.

– Что же, должен признать ваш гений в сфере презентации своего товара. Вы мне его еще даже не показали, а я весь в нетерпении, – довольно громко засмеялся Виктор, и его глаза вновь изменились. Теперь в его оценивающем взгляде был личный интерес. Не то, чего я хотела, но пока это играет мне на руку. – Что вы хотите мне поведать в обмен на мои услуги?

– Число и место, где и когда будут найдены доказательства вашей причастности к организации подпольного рынка контрабанды, – спокойно произнесла я и довольно улыбнулась, видя, как мужчина напрягся, точно хищник, почуявший добычу. Но этого недостаточно. У меня есть еще один козырь для него. – Для начала, – загадочно добавила я.

– Есть что-то еще более интересное? – ахнул мужчина с горящим взглядом, отчего его зеленые глаза стали удивительно яркими.

– Разумеется. Вы же помните сказку, в которой есть добро и зло. С добром, несправедливо обвиненным, мы определились. Но есть и зло, которое, по закону жанра, обязано быть наказанным. Я, знаете ли, любитель добрых и поучительных сказок с хорошим концом. Было бы очень досадно, если бы злодеи не получили по заслугам, вы так не считаете?

– Правильно ли я понимаю, что вы намерены продавать свою информацию дозированно?

– Конечно, – кивнула я. – Я намерена на продуктивное сотрудничество с вами, Виктор. Если я выложу все карты сразу, разве вы не потеряете интерес? Мне важно, чтобы вы были заинтересованы во мне так же, как я в вас, – радостно сообщила я и услышала хриплый смех мужчины, который пораженно качал головой в ответ своим мыслям.

– Думаю, вам не о чем беспокоиться, мадам. По крайней мере, относительно моего интереса к вам, – откинул он голову и посмотрел на меня из-под ресниц, стуча пальцами по подлокотникам кресла.

– Я бы хотела подстраховаться. Мы ведь оба торговцы, безоговорочное доверие не то, во что мы можем поверить по отношению к своему партнеру, – скупо заметила я, горделиво выпрямившись.

– Воля ваша, леди, – покладисто согласился Виктор. – Но позвольте узнать кое-что, прежде чем мы продолжим.

– Спрашивайте. Но не обещаю, что отвечу, – засомневалась я, смотря в лицо мужчины и чувствуя себя неловко под этим пронизывающим взглядом.

– Вы не пожалеете? – внезапно спросил Виктор.

– О чем?

– Я о вашем отце. Мне известно, что отношения между вами сложно назвать теплыми, не считая публичных проявлений родительской любви. Но он, все же, ваш отец. Вы должны понимать, что когда информация попадет мне в руки, я не остановлюсь, пока не уничтожу Максима Гарро и дело всей его жизни. На вашей репутации герцогини это также не может не сказаться.

– Репутация герцогини меня совершенно не волнует, – без сомнений отмахнулась я. – А относительно остального, можете не тревожиться. Максим – торговец до мозга костей, и отношения между нами всегда были лишь как у продавца и товара. И после продажи товару совершенно безразлично, что произойдет с продавцом. Вот и меня это не касается с тех пор, как меня продали герцогству Клоше, – холодно произнесла я.

– Почему не предпринимали действий прежде?

– Выжидала подходящий момент. И он настал, – сказала, как отрезала, всем видом и тоном показывая, что на этом с чистосердечными признаниями пора заканчивать.

– Я вас понял. За информацию, когда и где будут найдены компрометирующие меня доказательства, я готов выполнить вашу просьбу и создать для безукоризненную личность.

– Это не все, – вспомнила я о главном, а после бросила на стол перед Виктором мешочек с драгоценностями. – Я хочу, чтобы на все вырученные с этих драгоценностей средства, вы купили синий краситель, – попросила я. Вначале я хотела использовать лишь часть драгоценностей, что срезала с платьев и натаскала из шкатулки с украшениями, остатки направив на покупку ткани и создание платья, которое пошьет Сабина. Но раз уж у меня теперь достойное герцогское содержание, то нет смысла мелочиться.

– Краситель? – мельком посмотрев на украшения, нахмурился Виктор. – Не то, чтобы я решил вас отговаривать, но судя по качеству и количеству украшений, вы решили стать монополистом синего красителя?

– Серьезно? – обрадовалась я. – Что же, так даже лучше, – кивнула я с предвкушением.

– И, это может быть не мое дело, но почему вы расплачиваетесь со мной украшениями?

– Потому что не хотела предварительно идти в ювелирную лавку для обмена на наличность, – ушла я от ответа. – Было бы довольно сложно объяснить, почему герцогиня Клоше распродает свои украшения.

– Тут не поспоришь, – согласился Виктор, подбрасывая в руках мешочек с драгоценностями. – Перейдем к важному?

– Перейдем, – кивнув, согласилась я, достав из сумочки свернутый лист бумаги, который пододвинула по столешнице к Виктору. – Здесь вся интересующая вас информация, как ею распорядиться, решайте сами.

С этими словами я поднялась с места, вынудив встать и Виктора, который, к моему удивлению, даже не прикоснулся к листу бумаги с заветной информацией. Я была уверена, что он выхватит его из моих рук, точно коршун, но ошиблась.

– Мадам, – остановил меня Виктор. – Прошу подождать, буквально минуту, – поклонился он мне, а затем отошел к своему рабочему столу, лишь для того, чтобы вернуться ко мне с бархатным футляром в руках.

– Что это? – заинтересовалась я.

– Если я правильно понимаю, то причину вашего сегодняшнего посещения моей гильдии вы бы хотели оставить втайне от мужа и отца. Наверняка они, так или иначе, узнают о вашем визите. Нужна достаточно правдоподобная причина, почему вы пришли именно ко мне, особенно для Максима Гарро.

– Верно, – нахмурилась я, досадуя, что продумала события недостаточно. Я, конечно, хотела в основном зале купить какую-нибудь безделушку, но это не сможет быть достойной причиной такой наглости с моей стороны. Отец ни в жизнь не поверит, что я заявилась к его конкуренту за какой-то ерундой. Тем более, учитывая время, которое я провела в личном кабинете главы.

– В таком случае, прошу, примите это, – с поклоном, протянул Виктор раскрытый футляр, в котором оказался удивительной красоты кулон из розового бриллианта, что считался крайне редким и оттого баснословно дорогим. Даже у императрицы в коллекции всего лишь несколько украшений из этого редкого минерала.

– Вы, должно быть, шутите? – опешила я, посмотрев на мужчину, как на сумасшедшего.

– Вовсе нет, – покачал Виктор головой. – Это украшение станет достойной причиной вашего интереса ко мне. Подобного не найдется даже у вашего отца, мадам. Если вы скажете, что пришли именно за ним, никто не усомнится в правдивости этих слов, ведь украшение эксклюзивное.

– Даже так, я не смею его принять. Оно слишком дорогое, и я не смогу его сейчас выкупить. Своих денег нет, а герцог не оценит такую трату, если направлю чек на его имя.

– Считайте это не подарком, а временным проявлением моей благосклонности. Как только наше сотрудничество закончится, вы вернете мне его. Если не передумаете, разумеется, – помедлив, добавил Виктор, и отчего-то лукавство в его взгляде меня насторожило.

Глава 5

Глава 5

От подарка Виктора я отказалась, но признала, что розовый бриллиант – достойный повод для визита в гильдию конкурента моего отца.

Отчего-то мой отказ испортил настроение моего новоиспеченного делового партнера, с чем я ничего поделать не могла и попрощалась с мистером Фуше на этой странной ноте. В целом, итог нашей встречи меня полностью удовлетворил, что я решила отпраздновать.

И вот я в компании Дафни и сэра Гаспара направлялась в один из самых дорогих столичных ресторанов, в котором, как слышала из одного хвастливого рассказа моей свекрови, подают непревзойденные десерты, достойные императорского стола.

Делилась Фелиция этими сведениями всегда с особой радостью и не упускала возможности упомянуть, что разделяла гастрономический восторг в компании прелестной и благороднейшей девушки. А именно с леди Лемар. Но я не унывала и не завидовала, полагая, что в компании свекрови мне бы самый вкусный десерт на вкус казался жженым углем. Однако, и в одиночку не решалась посещать подобные места. Во-первых, потому, что в моем финансовом состоянии это казалось неоправданным расточительством. Во-вторых я боялась появляться в светском обществе в одиночестве, переживая за репутацию герцогского рода.

Но в этот раз я осознала, насколько глупо отказываться от радостей жизни в угоду чужой прихоти. Тем более, если это все равно не оценят.

– Ваша Светлость! – увидев герб на плаще моего эскорта, засуетился метрдотель, стоило зайти в ресторан. Вопреки моим скрытым переживаниям, меня не только не прогнали, но и встретили с распростертыми объятьями. А в прошлой жизни я искренне верила, что не достойна представлять герцогство и не смею портить людям настроение своим присутствием. Идиотка. – Мы так рады, что вы посетили нас. Мадам Фелиция?..

– Сегодня меня сопровождает лишь эскорт, – спокойно оповестила я, имея в виду стоящих за моей спиной рыцаря и служанку, которые чувствовали себя явно неуютно в этой обители роскоши. Даже я слегка стушевалась от богатого убранства ресторана, что уж говорить про Дафни? – Мне нужна личная комната или отдельная кабинка, – произнесла, полагая, что для Дафни так будет комфортнее. Я привыкла к косым взглядам, а ей едва ли понравится, когда аристократы станут пялиться ей в затылок и шушукаться, пока я стану угощать собственную служанку дорогими угощениями. Портить первое впечатление от превосходных угощений я не собиралась ни ей, ни себе.

– Позвольте проводить, Ваша Светлость герцогиня, – поклонился мужчина. Я кивнула, но тут внезапно заговорил сэр Гаспар:

– Мадам, позвольте отлучиться на несколько минут. Я обязан отправить послание в особняк и отчитаться перед Его Светлостью, что мы задержимся.

– Поступайте, как считаете нужным, – отмахнулась я.

Мне было совершенно безразлично на мнение герцога. А ему должно было быть все равно на то, где и с кем я. Главное, чтобы не создавала проблем. Потому и надобности в отчете не видела. Но сэр Гаспар казался человеком ответственным и закостенелым, потому свои обязанности личного рыцаря выполнял даже тогда, когда это совершенно не требовалось.

Мы шли в сторону отдельной комнаты, когда я ловила на себе удивленные и любопытствующие взгляды. Но в один момент атмосфера поменялась и взоры посетителей устремились к выходу.

Меня заинтересовало, что такое могло отвлечь внимание от печально известной герцогини-простолюдинки, и когда обернулась, не могла поверить в свою удачу.

– Боги сегодня мне определенно благоволят, – хищно наблюдала я за Энзо Торезом – сыном действующего графа Торез, а по совместительству – женихом Надин Моретт, которая обнаружилась тут же в компании леди из других благородных семей. Весь высший свет знал, что, где Энзо Торез – там скандал, потому не было ничего удивительного в том, что все взоры с жадностью впились в несчастную пару в предвкушении новой забавы.

– Ваша Светлость? – обратился ко мне метрдотель, заметив, что я остановилась. Как раз в этот момент графский сынок едва ли не насильно утаскивал свою невесту из-за стола, чтобы скрыться за портьерой от лишних глаз.

Ну, уж нет, так не пойдет!

– Я кое-что вспомнила. Нужно подправить макияж, – улыбнулась я мужчине вежливо, и тот посветлел лицом.

– По коридору налево, Ваша Светлость, – подсказал мне мужчина. – Я вас сопровожу.

– Не стоит. Ждите здесь, – отмахнулась я и поравнялась с Дафни, которая не была столь наивной и смогла заметить мой интерес, заподозрив неладное. – Выжди минуту, после беги за сэром Гаспаром. Поняла? – негромко произнесла я только для нее. Та понятливо кивнула, но нахмурилась и посмотрела на меня с тревогой и волнением. – Не переживай, я в себе уверена и не пострадаю. Кто посмеет тронуть герцогиню? – широко улыбнулась я, продолжив путь и чувствуя небольшой укол совести из-за того, что пришлось соврать девушке, которая искренне за меня переживала. Все потому, что очень надеялась, что тронут.

Вскоре я стала свидетелем пренеприятной сцены между женихом и невестой. Энзо, как и полагается отбросу, вел себя соответствующе. Я же искренне сопереживала бедной Надин. Если подобное поведение ее навязанного жениха не ново – удивительно, как она его еще не убила. Тюрьма была бы лучшим вариантом, нежели замужество с этим ничтожеством.

– Дай мне денег, – со всеми признаками бурной ночи и перегара и бурной ночи, требовал младший Торез.

– Милорд, вы в своем уме? Заявляться в таком виде к своей невесте на глазах у стольких свидетелей и требовать от нее денег!

– Вот именно, ты – моя невеста и обязана мне помочь, – схватил он ее за руку, вынудив Надин сдержанно вырываться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– И вы смеете говорить мне подобное? – ахнула от негодования и омерзения Надин, которой «суженный» дышал перегаром в лицо. На его мятой рубашке даже я со своего места заметила следы от кричащей помады, потому и Надин не могла не обратить внимания на данную деталь. Мое сердце сжалось от жалости к девушке. – Вы ведете себя просто вопиюще, милорд. Немедленно отпустите меня и поскорее покиньте это место. Я постараюсь прикрыть ваше поведение перед другими леди, чтобы не усугублять ситуацию и без того скандальную славу, которой вы себя обеспечили. Это все, что я могу для вас сделать в такой ситуации.

– Думаешь, мне это нужно? – на сей раз схватив девушку за плечи и ощутимо тряхнув, озабоченно округлил он покрасневшие глаза. – Дай денег, мне нужно отыграться. Срочно. Я верну тебе все, мне нужна лишь еще одна партия.

– Вы не в своем уме, если считаете, что я стану потакать вашей зависимости, милорд, – огрызнулась девушка. – То, что меня вынудили заключить с вами помолвку, еще не значит, что я стану вашим личным кошельком.

– Ах ты дрянь! Через три месяца наша свадьба. И после нее у тебя не останется никакого выбора. Все деньги будут в моих руках. Думаешь, когда это случится, я не припомню тебе сегодняшнее неуважение к будущему супругу? Я и сейчас могу уронить твою репутацию, коей ты так дорожишь, милая Надин, если не прекратишь артачиться. Ты этого желаешь?

После данных слов Надин намеревалась что-то ответить, но внезапно не нашлась, осознавая, что так и будет, и с горечью отвела слезящиеся глаза. После этой капитуляции на лице Энзо появилась похабная улыбка.

– Так-то лучше… – подцепил он пальцами в грязных перчатках подбородок девушки, отчего она сжалась и зажмурилась.

– Что здесь происходит? – более не вынесла я и вышла из своего укрытия. – Я услышала шум, – оповестила я, заметив, как мужчина с моим появлением слегка отодвинулся от Надин, которая лишь после этого свободно вздохнула. – Боже, леди, вы плачете? – ахнула я и подбежала к девушке, насильно оттеснив от нее нерадивого женишка. – Где-то болит, вам нехорошо? Неужели вас обидели? – причитала я с видом курицы-наседки и подозрительно покосилась в сторону растерянного женишка, которого вовсе не обрадовало мое вмешательство.

– Леди Ария? – едва слышно выдохнула Надин, пораженно распахнув глаза и вглядываясь мне в лицо. Ага, значит, она меня узнала. Это хорошо. Знай, кто за тебя вступился в опасный момент. Но… этого недостаточно. Мне нужно, чтобы твоя благодарность была безграничной.

Потому украдкой приложила палец к своим губам, давая девушке знак молчать. Она растерянно моргнула, но не посмела возразить.

– Леди, вышло недоразумение. Мы с невестой сами разберемся. Очень прошу вас не вмешиваться, – холодно отчеканил сын графа, который не понял, кто перед ним. Поэтому я и оставила Дафни на месте, чтобы по вышивке на ее платье этот недоумок не понял, что я – герцогиня.

– Как это бессердечно с вашей стороны, милорд. Ваша невеста в таком плачевном состоянии. Проявите хоть толику участия! – пристыдила я мужчину, обернувшись к нему лицом и оставив Надин за своей спиной, чтобы скрыть от леди Моретт свое выражение глаз, которое послала вздрогнувшему мужчине. – Вы не только грубиян, но, судя по всему, и виновник состояния этой леди. Вашему отцу должно быть стыдно за воспитание подобного сына.

– Ваша!.. – в предостережении вскрикнула Надин, знавшая о вспыльчивом характере своего жениха, но я бросила на нее строгий взгляд и девушка замерла на полуслове.

– Все в порядке, – улыбнулась я Надин. – Нам же не о чем переживать, не так ли? Благородный аристократ не опустится до грубости к беззащитной леди, – перевела я взгляд на мужчину, чье лицо было белее снега от сдерживаемого гнева, и сделала еще шаг, встав почти вплотную к Энзо, чтобы тихо произнести: – Однажды я слышала, что на подобную низость способны лишь мужчины с комплексом мужской неполноценности, – раскрыла я веер, за которым лишь для него одного показала мизинец. – Или немощности, – демонстративно согнула я палец и с большим сочувствием посмотрела в лицо на сей раз побагровевшего Энзо. – Но в вашем случае, полагаю, действует комплекс причин. Не беспокойтесь, милорд, я сберегу ваш секрет. Ни один человек в высшем обществе об этом не узнает, – лукаво сощурилась, тоном и улыбкой показывая, что говорю совершенно об обратном и с возрастающим восторгом подумала, что эта провокация всегда работала на идиотах безотказно еще со времен моего дворового детства.

– Ах ты дрянь! – взревел оскорбленный в лучших чувствах недоносок, а я ощутила, как мою щеку обожгла пощечина, от которой я свалилась на пол, за чем последовал сопутствующий визг ужаса Надин.

«Кажется, немного перестаралась… – думала я слегка помутневшим рассудком, ощущая, как на языке скапливается кровь из разбитой губы. Боли, как таковой, не было. У моего отца рука была куда тяжелее. Энзо же бил, как… свекровище, которой очень нравилось хлестать меня по щекам при каждой моей попытке противостояния ее воли, что она воспринимала как угрозу своему авторитету. – Видимо, мои догадки о его немощности были недалеки от истины» – злорадствовала я утайкой, пока возле меня суетилась Надин, которая, в отличие от женишка, прекрасно знала, на кого тот посмел поднять руку, и какими последствиями это может грозить.

Что же, по крайней мере, граф Моретт, узнав об этом, не сможет смириться с выходкой зятя и расторгнет помолвку с единственной дочерью из-за боязни последствий со стороны герцогства. Потому мне сожалеть не о чем. Теперь Надин будет благодарна мне, а ее будущему отныне не станет угрожать замужество с подобным отбросом. Могу собой гордиться.

– Вы в своем уме?! – причитала Надин, ползая на коленях передо мной и обнимая за плечи.

– Да ты хоть представляешь, как меня оскорбила эта дрянь?! – негодовал этот полудурок, еще не подозревавший, что совершил.

– Она может говорить вам что угодно! Как вы посмели поднять руку на Ее Светлость герцогиню Клоше?! – едва ли не со слезами паники на глазах, отчеканила Надин, пока я всем видом показывала, как страдаю и готовлюсь упасть в обморок. Но краем глаза отслеживала реакцию Тореза, который после заявления невесты резко потерял все краски с лица, а его взгляд наполнился осознанием. – Ваша Светлость, я сейчас же позову врача, пожалуйста, держитесь. Можете опереться на меня!

Торез посмотрел мне в лицо, и я послала ему злорадную улыбку, стирая кровь с губы предложенным платком Надин, а после показательно охнула, точно собиралась умереть прямо на месте.

– Так больно… – всхлипнула я, приложив ладонь к покрасневшей и припухшей щеке, чем еще сильнее испугала Надин, которая ревела уже в три ручья, метая на жениха ненавистные взгляды, полные презрения.

И тут Энзо, наконец, понял, что стал жертвой моей провокации.

– Ты специально? – прошипел он. – Она сделала это специально! – ткнул он в меня пальцем, но заткнулся на полуслове и упал, как подкошенный, когда за его спиной возникла огромная фигура сэра Гаспара, который не стал выяснять, что случилось, я просто ударил аристократа под колено, а затем приставил к его шее меч.

– Мадам! – ахнула Дафни, падая на колени передо мной, и теперь я была обнята с двух сторон Надин и Дафни. – Госпожа, как же так? Кто же посмел так поступить с вами? – очень натурально играла Дафни, которая не могла забыть, как в детстве мы проворачивали подобную сценку для своих целей: обвинить надоедливых мальчишек или вызвать жалость у взрослых. Этот метод был хорош, но я понимала, что Дафни не простит мне ранний обман и устроит взбучку за то, что подставилась сама. Уверена, она считала, что лучше бы было, если на моем месте оказалась Дафни и получила по лицу. Но для моих планов оскорбление, пусть и личной, но служанки, было недостаточно.

– Да вы не понимаете! Она меня спровоцировала. Нарочно!

– Вы в своем уме говорить подобное? Хотите сказать, герцогиня хотела, чтобы ее ударили? – опешила Надин, горя негодованием. – Алкоголь вконец затуманил ваш разум, милорд?

– Что тут происхо?.. – появился метрдотель со стражниками и замер, в ужасе обнаружив на полу трех женщин, а меня и вовсе с кровью, которой я очень щедро позволяла течь по подбородку, и графского сына с мечом у горла.

– Немедленно увидите этого негодяя в тюрьму. Он покушался на жизнь моей госпожи! – закричала Дафни, которая очень красочно зарыдала на грани истерики. – Его казнить за это нужно! И руку отрубить, за то, что коснулся герцогини!

– Я не виноват! – едва не завизжал поросячьим визгом графский сын, который стал резко осознавать возможные последствия своего поступка. – Она сама! – заорало он и захрипел, когда сэр Гаспар надавил на шею аристократа мечом, пуская кровь.

– Подонок! – вознегодовала Надин, дрожа всем телом. – Всему бесстыдству должен быть предел, но это, очевидно, не про вас. Вы даже не можете признать своей вины в столь гнусном преступлении, против женщины!

– Уведите, – скорбно вздохнул метрдотель, которого не мог радовать скандал, связанный с герцогиней в его ресторане. Упирающегося Энзо взяли под руки стражники и повели в сторону черного выхода, пока тот голосил о своей невиновности.

Я тоже украдкой вздохнула, понимая, что еще нескоро решусь вернуться в это место. А значит, и знаменитые десерты еще не отведаю. Грустно и досадно...

***

– Клод, – обратился герцог к своему дворецкому, устав сверлить взглядом пустующее место, которое занимала герцогиня. – Как это понимать? Где Ее Светлость? Почему на нее не накрыли? Она решила поесть в своей комнате?

– Вовсе нет, милорд, – с поклоном отозвался дворецкий, отчего Сиэль напрягся. – Ее Светлость герцогиня еще утром сообщила, что задержится в городе до позднего вечера и поужинает в одном из ресторанов. Сэр Гаспар, как раз отправил весточку с местом, где герцогиня проводит досуг, – дворецкий продемонстрировал небольшой лист бумаги на серебреном подносе, а герцог ощутил, как раздражение поднимается в его груди. Он схватил записку, написанную грубым, размашистым и резким, как и сам рыцарь, почерком с лаконичным содержанием, подтверждающим слова дворецкого. Но злость не проходила.

– Почему меня не уведомили о планах герцогини? – холодно уточнил Сиэль, чья попытка сблизиться с женой посредством совместных приемов пищи в этот день провалилась уже дважды.

Утром Ария даже не скрывала того, что ей неприятно находиться в обществе герцога. И несмотря, на то, что Сиэль это осознавал, вопреки привычке, он не хотел сдаваться. К сожалению, ему не хватало опыта и элементарного знания женской души, чтобы понять, как загладить свою вину перед супругой, и невежественный мужчина, который только и знал рабочие обязанности, был вынужден действовать путем проб и ошибок.

Герцог был довольно наблюдательным, потому осознавал и то, что его жена поняла его ложь относительно ошибки в бухгалтерии, что оскорбило ее еще сильнее. Ему следовало бы извиниться перед ней еще тогда, но то ли гордость, то ли трусость не позволила, и момент был упущен. С детства его учили сглаживать углы: если можно было обойтись без скандала, даже под выдуманной причиной, он избегал неприятностей. Так было заведено в аристократическом обществе, так его учили, и сегодня, следуя привычным правилам, мужчина ошибочно посчитал, что Ария согласиться закрыть глаза, тем более, он признал вину за свой недосмотр. В другой ситуации этих своеобразных извинений было бы достаточно.

Но когда он говорил это, с каждым словом, вырывающимся из его рта, в голове мужчины набатом билась мысль, что он совершает ошибку и лучше замолчать здесь и сейчас. Но он довел свою мысль до конца, осознав, что только что потерпел очередное поражение. До нелепого глупо было даже предполагать, что Ария, не росшая в аристократической семье, после трех лет издевательств, молча проглотит обиду и притвориться, что ничего не было. Пусть она и ответила, как того требовал этикет, Сиэль не обманулся, по тону, телу и даже взгляду видя презрение жены, которую лишний раз оскорбил вместо того, чтобы загладить свою вину.

Забросив все дела на бедного Жака, Сиэль полдня потратил на продумывание нового плана. Посоветовавшись с тем же помощником, коллективным решением было принято, что женщина должна подобреть, если с извинениями преподнести стоящий и дорогой подарок. Мысль не то, чтобы вызывала доверие, но других идей у герцога не было, и он загорелся желанием провести вечер с женой, где за ужином преподнесёт ей… что?

К своему очередному стыду мужчина понял, что совершенно не знает женщину, на ком женат уже несколько лет. Ни вкусы, ни желания, ни увлечения. Ничего. Как и отец, Сиэль оказался совершенно невежественен во всем, что касалось женщин. Но лишь сейчас Сиэля привела в бешенство и негодование эта истина.

Он потратил три года на работу, забыв о молодой супруге, живя с ней в одном доме, словно с незнакомкой, и изредка встречаясь в супружеской спальне.

Теперь же мужчине предстояла непосильная задача наверстать так бездарно потраченные годы. Но с чего начать? Он совершенно не представлял, что можно сделать, чтобы просто притупить эту враждебность Арии, которую она заслуженно испытывала к своему безразличному и холодному супругу.

Он пригласил ювелира, купил, самый дорогой браслет, хотел угостить жену ужином с любимыми блюдами. Но тут вновь выяснилось, что ни одна живая душа в его доме совершенно не знала предпочтений хозяйки поместья в еде, заявляя, что утверждением меню всегда заведовала лишь его мать.

Это едва не привело герцога в отчаяние, но он решил не сдаваться, приказав приготовить лишь самые изысканные блюда и заказав даже не по сезону дорогостоящую клубнику, которая была так популярна среди молодых аристократок, по мнению Жака.

Но она пропустила ужин. И Сиэль даже не сомневался, что причина в нем.

– Прошу прощения, Ваша Светлость. Прежде вы никогда не спрашивали, где Ее Светлость, даже если она отсутствовала. Я не подумал, что вам может быть интересно, – занервничал сбитый с толку дворецкий.

– С этого момента докладывай мне обо всех передвижениях моей жены, – в раздражении смял он записку и бросил ее на стол, который ломился от дорогостоящий и изысканных блюд. Еще недавно он с воодушевлением представлял, как его жена будет пробовать каждое, а он, по ее мимике отслеживать, какое блюдо понравилось больше остальных. Маленькими шажками он намеревался узнать свою жену. Теперь же от одного взгляда на расставленные тарелки с деликатесами к его горлу подкатывала тошнота. Аппетит, как и настроение, окончательно улетучился. – Уберите это, – встал он из-за стола, даже не притронувшись ни к чему. – Фрукты отнесите в комнату герцогини. Я буду в своем кабинете, поработаю, – оповестил Сиэль, надеясь, что хоть привычная монотонная работа поможет ему слегка успокоиться. – Оповестите сразу, как только моя жена вернется, – потребовал герцог и вышел из столовой, оставив прислугу в полной растерянности и со смутной тревогой о том, что, кажется, обстановка в поместье семьи Клоше стремительно меняется.

И многим, кого посетила данная догадка, это не понравилось. Каждый стремительно вспоминал каждый проступок в отношении герцогини, к которой герцог, внезапно потеплел.

Однако, герцог совсем не ожидал, что момент представиться так скоро, по пути в свой кабинет заметив карету, что въезжала в ворота. Наравне с удивлением от такого скорого возвращения Арии, грудь мужчины наполнили и другие чувства и основная была – тревога, которая взялась словно из ниоткуда. И эта тревога только возросла, когда в сумерках герцог увидел громадную фигуру своего наставника, который появился из кареты с хрупкой фигурой на руках.

Сиэль и сам не понял, в какой момент сорвался с места, опомнился только на лестнице в холле, когда сэр Гаспар вносил его жену через порог.

– Ария! – кажется, закричал Сиэль, испытав странное чувство, похожее на страх. Но так казалось лишь ему, ведь горло перехватило, и его хрип был едва различим. А затем он и вовсе замер, почувствовав почти оглушающее облегчение, когда Ария, до этого момента безвольно лежавшая в крепких руках рыцаря, подала голос:

– Сэр Гаспар, прошу вас, опустите меня уже! Я вполне смогу стоять на ногах. Честное слово, я же не ногу сломала! – говорила Ария довольно бодро, а на ее лице даже присутствовал румянец. Если бы не рыцарь, что нес ее на руках, герцог подумал бы, что его жена находится в довольно приподнятом настроении.

– Что за глупости? – сварливо и недовольно заявила новая личная служанка герцогини. Говорила она довольно нагло и непочтительно, что могло бы оскорбить иного аристократа, но герцог лишний раз напомнил себе, что эта простолюдинка была выбрала лично Арией, потому он не вправе вмешиваться. Да и еще спасало, что, несмотря на резкость, было видно невооруженным глазом, что служанка искренне тревожится о своей хозяйке. – Дяденька рыцарь, – обратилась она к наставнику Сиэля. – Даже не вздумайте ее слушать. Ее Светлость не понимает всей серьезности своей травмы. Вдруг у нее голова закружится и она упадет?

– Дафни, – устало прикрыла Ария глаза и вздрогнула, когда услышала резкое:

– Что стряслось? – привлек к себе внимание герцог, все же убедившись, что Ария-таки получила какую-то травму. – Мадам, вы поранились? – спустился с лестницы и подошел почти вплотную к жене герцог, не обратив внимания на поклонившуюся в приветствии Дафни. Но что бросилось ему в глаза, так это резко поменявшаяся в лице Ария. От ее приподнятого настроения не осталось и следа от одного только взгляда на своего супруга. Герцогиня тут же напряглась и отвернулась от своего супруга.

– Вам не о чем тревожится, Ваша Светлость. Это лишь небольшое недоразумение. Я здорова…

– Это кровь? – не поверив, схватил Сиэль девушку за руку, рукав, который был окроплён бурыми пятнами. – Откуда? – пристально посмотрел на жену герцог и ощутил, словно ему ударили под дых, заметив рану на губе и ссадину на нежной коже щеки. – Кто? Кто посмел? – побелевшими губами вопросил он очень тихо и не сразу понял, что причиняет жене боль, невольно сжав хрупкое запястье сильнее, чем требовалось.

– Ваша Светлость, – едва не бросилась на него грудью Дафни, чтобы защитить свою хозяйку. – Пожалуйста, отпустите, вы делаете больно Ее Светлости.

Он отпустил, опомнившись, и вновь подумал, насколько хрупкая его жена. Он с мрачным бешенством в очередной раз подумал о том, кто осмелился поднять руку на такую невысокую и слабую девушку.

Ария недовольно поджала губы и отвела взгляд. Лицо ее напряглось, а она сдержанно произнесла:

– Как я уже сказала, тревожиться не о чем, я приложу холод, и все пройдет.

– Вы ранены! – мрачно заметил Сиэль. Он понимал неприязнь к нему Арии, но как она могла оставаться такой отстраненной в подобной ситуации? Почему она не кричит, чтобы он защитил ее и отомстил обидчикам?

«Неужели она настолько низкогообо мне мнения, если считает, что я просто закрою на такое глаза?» – подумал он с горечью.

– Просто сделайте вид, что не видели этого.

– Как я могу? – едва не закричал мужчина.

– Так же, как делали это последние три года, – ледяным и бесстрастным тоном отчеканила герцогиня. – Я сама разберусь, занимайтесь своими делами, Ваша Светлость. Их, наверняка, достаточно. Как всегда.

Воцарилось неловкое и гнетущее молчание. Даже Дафни вздрогнула от резкости своей хозяйки. Сэр Гаспар просто молчал и не вмешивался, ожидая указаний.

И только герцог побледнел сильнее прежнего и до дрожи сжал кулаки в попытке справиться с эмоциями и сохранять спокойный тон.

– Я понимаю, что виноват перед вами за то, что не уделял вам внимания из-за работы. Но неужели вы считаете, что я действительно забуду, что моей жене причинили боль? Разве это странно, что я тревожусь о вас?

– Да, – даже не задумавшись, подтвердила Ария. – В вашем случае, Ваша Светлость, столь разительная перемена в поведении – меня пугает. Ваше навязчивое и такое необычное внимание угнетает Прежде вам была безразлична я, мои чувства, переживания, мысли и боль, которую я испытывала. Я привыкла со всем этим справляться сама, – безжалостно резала она душу герцога своими словами, на которые он не мог найти ответа, а лишь покорно выслушивал заслуженные обвинения.

– Это жестоко, – обронил он пораженно, услышав снисходительный смешок, наполненный скрытой горечью и злостью.

– У нас с вами разное понимание жестокости, милорд. В моем понимании было жестоко сказать жене, что она безразлична после недели с момента свадьбы. Жестоко было сказать в напутствие не доставлять проблем. Я лишь следую вашей просьбе и стараюсь жить так, чтобы у Его Светлости не было проблем по моей вине, которые бы отнимали ваше драгоценное время. Жестоко – после трех лет молчания внезапно вспомнить, что женат. Жестоко – после стольких боли и оскорблений, которые пришлось пережить из-за вашего равнодушия, внезапно выяснить, что вы способны и на другие эмоции, нежели безразличие, – говорила Ария язвительно и холодно, но в голубых глазах стояли слезы, которые даже она не могла контролировать, хоть и не желала показывать. – Потому, прошу, милорд, продолжайте в том же духе и живите так, словно меня не существует в вашем мире. Так всем будет проще и привычнее. Ваше лицемерие делает лишь больнее, – отвернулась она, наконец, заметив, как по ее лицу текут слезы. – Сэр Гаспар, я очень устала, пожалуйста, проводите меня в мою комнату. Доброй ночи, Ваша Светлость, – вспомнила о приличиях герцогиня, а ее голос дрожал.

Рыцарь послушно выполнил просьбу, оставив герцога посреди холла, завороженно смотря на прозрачные капли слез на глянцевом полу, как доказательство своей полной ничтожности, как мужчины, что должен был быть надежной опорой для жены, но стал лишь причиной ее несчастья.

Он не помнил, как добрался до своей комнаты и как окончательно стемнело, отчего он оказался в кромешной темноте, смотря в пустоту. Из раздумий мужчину вывел тихий стук в дверь, за которой он обнаружил Дафни с корзиной лучшей клубники, которую он заказал ранее.

– Зачем ты здесь? – спросил он, удивившись тому, что бойкая и резкая девушка выглядела смущенной.

– Ее Светлость просила вернуть это, – вручила она ему в руки клубнику.

– Почему именно мне?

– Откровенно говоря, Ее Светлость просила выбросить клубнику.

– Так почему не выбросила?

– Я понимаю, что вы не со зла прислали ее. Потому решила вернуть и предупредить,

– О чем ты говоришь? – насторожился герцог, что не понимал, какое зло может таить в себе безобидная ягода.

– У Ее Светлости смертельная аллергия на клубнику, – замявшись, тихо произнесла Дафни, а корзина с ягодами выпала из ослабевших рук герцога.

«Я же спрашивал о ее предпочтениях у прислуги. Даже если они не знали о вкусах Арии, должны были уведомлены о том, что ей есть категорически запрещено. Все видели, что я купил для нее ягоды, но никто не сказал…» – с ужасом и удушающим чувством думал герцог.

– В следующий раз, если решите сделать подарок, лучше спросите меня, Ваша Светлость.

– Почему ты мне помогаешь? Разве ты не должна меня ненавидеть?

– По вашему недосмотру Ее светлость вынуждена была пережить многое, – нехотя ответила Дафни, поджав губы и отведя взгляд, словно сдерживала себя, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. – Но, в отличие от Ари, я всегда росла, как простолюдинка и чаще общалась с мужчинами, когда ее ограничивали. Потому я точно знаю, насколько слепы вы можете быть в очевидных вещах, пока не ткнуть вас носом в проблему. Я верю, что вы не испытываете к герцогине неприязнь и теперь чувствуете вину за то, что были слепы все это время. Потому не могу ненавидеть, хоть и очень злюсь на вас. Но не думайте, что стану за вас вступаться перед герцогиней, – быстро добавила Дафни. – Я просто не хочу, чтобы Ее Светлости причиняли еще больше боли, пусть даже по недоразумению. Потому, если вы разделяете мои мысли, я помогу вам избегать таких глупых ошибок, как с этой клубникой. А теперь, прошу простить меня, Ваша Светлость. Мадам, наверняка, уже меня потеряла. Не хочу оставлять госпожу одну надолго, – поклонилась девушка и убежала, не дождавшись разрешения.

«Ей еще учиться и учиться прислуживанию и правилам поведения» – мимолетно подумал Сиэль, даже не заметив, как слабо улыбнулся такой неожиданной поддержке, смотря вслед этой бойкой и смелой девушки.

– Спасибо… – сказал он себе под нос, решив, что ему сильно повезло хотя бы в том, что он позволил взять Арии на службу такую удивительную служанку.

После вернулся в комнату, безжалостно пройдясь по спелым плодам клубники, с мрачной решимостью проредить штат прислуги.

Глава 6

Глава 6

С той пощечины прошло два дня и дела мои шли на удивление гладко: Сабина подготовила мне два платья, над которыми работала параллельно с основным заказом, мистер Фуше через письмо отчитался, что заключил контракт на поставки синего красителя, а так же выразил свои переживания относительно того конфуза в ресторане, о котором ему откуда-то стало известно тем же вечером. Впрочем, такой громкий скандал, где герцогиню ударили в публичном месте, разлетелся по всей столице уже к утру следующего дня, потому я не удивилась поразительной осведомленности моего партнера.

Что действительно удивило, так это то, что вместе с искренними словами поддержки, к письму прилагалась небольшая сводка финансовых сделок за последний год на графство Торез со словами, что я обязательно придумаю, как лучше использовать эту информацию. И если я все поняла, то старшему графу очень бы не хотелось, чтобы данная бумага попалась на глаза налоговому инспектору императорского дворца.

От подобной неожиданной заботы губы сами собой расплылись в улыбке. Я не привыкла, что помощь может быть бескорыстной, потому даже несмотря на благодарность, не могла наивно радоваться чужой искренности. Тем более, Фуше – торговец. А торговцев я знаю, как никто другой, и точно уверена, что бескорыстие – непозволительная роскошь для таких людей.

После получения послания из торговой гильдии, я невольно посмотрела на драгоценный браслет, который лежал с клубникой в моей комнате в тот вечер, и почувствовала, как к горлу поднялась горечь досады. Выбрасывать подобную излишне вычурную драгоценность я посчитала расточительством и решила оставить, чтобы по возможности реализовать в наличность, но при каждом взгляде на коробку жалела о своем малодушии: следовало вернуть герцогу или бросить в окно. Видеть перед глазами подарок Сиэля было неприятно. Не сказать, чтобы я никогда не получала от него подарков, но все они всегда были из числа необходимых или, если точнее – регламентированных. Раз в месяц герцог вызывал в поместье ювелира для меня и свекровищи, где мы выбирали себе украшения вне рамок ежеквартального пособия. Вот и все «внимание», которое я получала от супруга.

Возможно потому, что это первый подарок, выбранный лично герцогом, я и испытывала столь противоречивые чувства, приятными которые не назвала бы даже в горячке. Следовало бы избавиться от него тут же или обменять на наличность при первом же удобном случае, однако, что-то останавливало, заставляя то и дело возвращаться к подарку не взглядом, так мыслями.

Поведение герцога меня сильно смущало. Я совершенно не понимала столь разительных перемен в супруге, который в прошлой жизни на протяжении всех пяти лет толком и не смотрел на меня. Я, конечно, решила поменять свою жизнь в этот раз, но разве мои действия могли стать причиной для подобных изменений в мужчине, которому я совершенно безразлична?

Теперь же я то и дело с тревогой размышляла, как изменения в поведении герцога скажутся на моем плане. Помимо повышенного внимания, за герцогом появилось еще странное желание принимать пищу вместе, отчего я вот уже несколько дней кряду не могу толком завтракать и ужинать из-за присутствия Сиэля. Я категорически отказывалась понимать, как себя вести в его присутствии, чувствуя себя до нелепого уязвимой каждую нашу встречу.

Хоть после той ссоры он больше не навязывался ко мне с разговорами, я точно знала, что сэр Гаспар детально отчитался о произошедшем в тот день. Ели мы в оглушающем молчании и гнетущей атмосфере, но он упрямо посещал столовую вновь и вновь. Потому ни мой поход в конкурирующую гильдию, ни произошедшее в ресторане, для Сиэля секретом не осталось, однако за уточнениями он ко мне не совался, чего я, честно говоря, опасалась. Но когда этого не случилось, я вновь испытала двоякое чувство: с одной стороны хорошо, ведь молчание герцога лишний раз подтверждало его безразличие ко мне. А значит мой план по разводу не подвергался риску. С другой стороны... Это лишний раз подтверждало, что все эти изменения в герцоге – лишь фальшь: неуместная и до жестокого лицемерная.

Так же я узнала, что Сиэль отдал приказ сменить штат горничных. К моему великому изумлению, даже госпожа Клара совершенно притихла и не появлялась у меня на глазах. Но я не обманывалась, понимая, что это явление – временное. Ровно до того момента, как не вернется мадам Фелиция. Вот тогда-то все и встанет на круги своя: и главная горничная восстанет, и герцог вновь потеряется в своем кабинете, чтобы опомниться через два года для разрыва брачного контракта со мной.

Данный расклад не сильно пугал, напротив, у меня уже был план, который исходил именно из привычного поведения свекрови, потому я не то, чтобы сильно ждала ее возвращения, но и не тряслась от страха. Я ее больше не боюсь: не хочу ее одобрения, не желаю ее покровительство в высшем свете, мне все равно на репутацию герцогской семьи, потому я могу больше не прогибаться под свекровь, которая превратила мою жизнь в ад.

Откровенно говоря, было бы идеально опустить достоинство рода Клоше на уровень дна, где ему самое место, но пока что я не могу себе этого позволить. Как это ни унизительно, но я еще некоторое время вынуждена пользоваться фамилией мужа и авторитетом герцогства Клоше. Для займа ссуды моя репутация должна казаться, если не безукоризненной, то в пределах приличий, чего не будет, если я потащу свекровь и супруга с собой на дно.

Кстати, о репутации…

– Вы слышали, поговаривают, у графа Тореза сейчас начались большие проблемы… – услышала я полушепот, невольно прислушалась и прикрылась чашкой чая.

– Верно-верно, мой папа работает в императорской канцелярии. Он своими глазами видел, что графа и его сына вызвали во дворец в срочном порядке. Говорят, император был недоволен, – поддакнули с другой стороны стола, куда я утайкой скосила взгляд.

– С чем бы это могло быть связано? – с искренним любопытством и наигранным сочувствием спросила третья молодая леди, показательно прикрыв рот ладошкой.

– Разумеется, это связано с тем скандалом… – воодушевилась первая.

– Что за скандал? – заинтересовалась третья, а первая и вторая демонстративно скосили на меня взгляды.

Вот уж вряд ли. С чего бы императору обращать внимание на графа, пусть даже из-за скандала с герцогством? Сомневаюсь, что Его Величество опустится до урегулирования склок между своих подданных, которые никак не связаны с политикой. А тем заветным отчетом по махинациям семьи Торенз, что передал мне мистер Фуше, я еще не успела воспользоваться…

– Леди! – вмешалась виновница данного собрания, а именно – дочь барона Бинош, леди Хлоя, чье чаепитие я сегодня и посетила. – Прошу вас, Ее Светлости может быть неприятно!

Как я и предполагала, высшую знать на чаепитии дочери барона, что еще толком даже не дебютировала, было не застать, все присутствующие леди были дочерями примерно одного уровня от барона до виконта, потому мое появление произвело небольшой фурор. И те бы не пришли, не согласись я на приглашение Хлои. Но, как я могла убедиться, эта тройка состояла из главных сплетниц аристократического общества, которые, как пираньи, посещали всевозможные мероприятия, собирая, распространяя и искажая полученную информацию со скоростью эпидемии. Хоть я и видела их имена в списке приглашенных на чаепитие, не думала, что вытерпеть их общество окажется так сложно. Потому решила использовать эту возможность по максимуму. Свекровь, несмотря на мое отношение к ней, так же научила меня многому. В том числе и тому, что если не удается избежать сплетен, достаточно их возглавить и создать!

– Все в порядке, – вежливо улыбнулась я, заметив, как расслабилась Хлоя, переживавшая больше всех. Учитывая, что я здесь – самая высокопоставленная фигура, с которой вышли поздороваться даже барон с баронессой, ничего удивительного, что Хлоя сидела, как на иголках, боясь, что мое возможное оскорбление может пагубно сказаться на ее будущем дебюте. А еще она просто была очень добрым и светлым человеком, потому мне и самой было приятно ее успокоить. – Пусть лорд и причинил мне физическую боль, это ничто, ведь я смогла заступиться за ни в чем неповинную леди. На моем месте каждый сделал бы так же, – скромно потупила я глаза, искренне радуясь удачному подбору платья и украшений, отчего мои голубые глаза были более выразительными и под нужным углом блестели так, точно сейчас могут заслезиться. Сабина, как всегда, неподражаема, а Дафни недалеко ушла от матери, унаследовав тонкое чутье в создании удачного образа. Сегодня я была нежна, скромна и невинна, под стать Хлое, которая у меня ассоциировалась нежной ромашкой в поле бурьяна. – Моя боль совершенно незначительная по сравнению с тем, что должна была испытывать несчастная леди Надин… – тяжело вздохнула я, потупившись и ненавязчиво переводя тему в нужное мне русло. – Страшно представить, что могло случиться, не вмешайся тогда кто-нибудь в их ссору.

– Ах, мадам! – восхитилась моей «доблестью» Хлоя, посмотрев с восторгом. Я почти почувствовала укол совести. Немного.

– Если подумать, господин Энзо Торез всегда отличался скверным поведением… Ну, вы понимаете, о чем я, – красноречиво сверкнула взглядом одна из сплетниц, прикрывшись веером и подхватывая новую тему для очередной сплетни.

Все осторожно посмотрели на меня, а я своим скромным молчанием дала «добро» на промывание костей графскому сынку.

– И не говорите! – с воодушевлением подхватила ее подружка. – Он давно зарекомендовал себя не в лучшем свете. Долгое время все были уверены, что ни одна семья не согласится на помолвку с таким человеком. Потому все крайне недоумевали, когда выяснилось, что леди Моретт выйдет замуж за такого человека. Это было немыслимо!

– Нет ничего удивительного, – возразила третья с важным видом. – Я слышала, что этот договорной брак был в планах графов Торез и Моретт, когда их детям не было и пяти! Кажется, когда-то давно Граф Торез каким-то чудным образом выручил лорда Моретт. Потому последнему ничего и не оставалось, как мириться с выходками будущего зятя. В надежде, что женитьба его вразумит, – делилась довольно дельной информацией дочь виконта.

– Но всему есть предел. Последнюю выходку невозможно игнорировать, – с нескрываемым злорадством заметила вторая, но после пинка под столом от товарки, быстро сменила тон, чтобы сохранить лицо «невинности» передо мной. – Я просто очень счастлива, что леди Моретт обошел печальный конец. Лорд Энзо очевидно был недостоин такой леди, как миледи Надин.

– Верно, нам следует порадоваться за леди Моретт, – покивала первая.

– Жаль, что это прозрение далось подобной ценой… – с сочувствием придвинулась ко мне леди Бинош, которой я, кажется, пришлась по душе, учитывая с каким восторгом она взирала на меня и слушала каждое слово.

Я как будто «случайно» коснулась рукой щеки, на которой, на самом деле уже не было и следа, но с помощью косметики Дафни создала эффект «тщательного сокрытия ранения».

– Мне просто не повезло. Уверена, на моем месте могла оказаться любая другая, кто вступился бы за леди Моретт, – скромно заверила я. – Или же сама леди Надин… – печально вздохнула я.

– Лорд Энзо всегда казался мне агрессивным, – вспыхнула одна из сплетниц, внезапно проникшись моим спектаклем.

– Как знать, на что он еще способен, раз не побоялся поднять руку даже на саму герцогиню! Сложно представить, что у такого человека на уме! – ужаснулась первая.

– Таких людей нельзя допускать в высшее общество. Он опасен! Подумать только, куда смотрел его отец, граф Торез? Неужели он не понимал, что его сын своим поведением однажды создаст проблем семье? Поднять руку на герцогиню! Кто бы мог подумать?!

– Кстати о проблемах, я слышала, что император потребовал исключить имя Энзо Тореза из семейного реестра. Отныне Энзо Торез не сможет быть наследником графа. Официально он даже Торезом не будет! – заговорщицки понизила голос третья, а вторая не менее значимо фыркнула:

– О чем вы? На самом деле, сам граф Торез самостоятельно исключил сына из семьи, надеясь, что это сгладит гнев герцога Клоше и императора. Но отречения от сына оказалось недостаточно…

– Что? – едва не выплюнула я чай, который в тот момент отпивала из чашки, и только большим усилием воли смогла взять себя в руки и не выглядеть так, точно на меня ушат с холодной водой вылили.

– Ох, я знаю, что герцог наверняка не хотел, чтобы вы знали это раньше времени, но сейчас в сторону графства Тореза нацелено несколько расследований. У него серьезные проблемы. Кажется, Его Светлость задался целью уничтожить графство Торез, используя даже малейшую ошибку, которых, на деле, оказалось немало. Выяснилось, что дела у графа идут не очень и женитьба сына могла бы сильно выручить, – покивала вторая со знающим видом, пока я проводила мысленную параллель с Надин и в очередной радовалась, что помогла ей избежать моей судьбы. Тем временем первая и третья перегнулись друг к другу и громким шепотом произнесли:

– Это правда? Неужели герцог Клоше настолько рассердился, что готов пойти на такие крайние меры?

– Не уверена, – засомневалась первая. – Я тоже слышала, что герцог холоден к жене. Может, тут дело в другом?

– Думаешь, этот конфуз с публичной пощечиной задел честь герцога?

– Вполне вероятно, ведь Его Светлость всегда очень щепетильно относился ко всему, что связано с его фамилией. Думаю, тут дело скорее чести, нежели любви… – несколько забылись девушки, игнорируя мое присутствие и только громкий кашель Хлои, которую всю трясло то ли от негодования, то ли от тревоги, смог вернуть подружек на землю.

В целом, их слова меня не слишком расстроили, ведь они были вполне логичными. Я, конечно, не ожидала вмешательства герцога, но причина отыскалась также стремительно. Но, несмотря на это, во рту появился привкус горечи даже от довольно приятных десертов, поданных на чаепитии.

Но я не унывала. Всего, чего я хотела, сегодня успела добиться и даже больше: с будущей маркизой сблизилась, пустила нужный слух, узнала много интересного, даже то, чего не хотелось бы. Как ни посмотри, а день прошел успешно. Можно начинать притворять в реальность вторую часть и встретиться с Надин Моретт, которая теперь мне очень обязана.

– Большое спасибо за приглашение, для меня было в радость провести с вами время, леди, – поднимаясь из-за стола, пропела я сладким голосом. – Давно не проводила время в такой приятной компании.

– Ваша Светлость! – испуганно подскочила леди Бинош. – Вы уже уходите?!

– Так скоро? – подозрительно прищурилась одна из сплетниц, ведь без веской причины покинуть чаепитие было бы дурным тоном, но тут подмога пришла с совершенно неожиданной стороны.

Пришел слуга, который оповестил о прибытии… Его Светлости герцога Клоше.

***

– Ваша Светлость, какой сюрприз, – вышла я на крыльцо вместе с хозяйкой чаепития, все еще пребывая в недоумении. Вначале подумала, что произошло какое-то недопонимание, но стоило выйти к карете со знакомым гербом на дверце, как я тут же узнала в прогуливающемся поблизости мужчине своего супруга.

«Да что с ним не так?» – подумала я в шоке, помня, как в прошлом Сиэль ненавидел любые сборища аристократов, если это не относилось к работе. Потому он никогда не сопровождал меня ни на мероприятиях или в гостях. И тут, ни с того, ни с сего, приехал сам в чужой дом, о чем его никто не просил.

Стоило нам с Хлоей приблизиться, как тот почтительно поздоровался с дочерью барона, а затем полностью сосредоточился на мне, которая не знала, куда себя девать под перекрестными взглядами супруга и троицы сплетниц, что не усидели на местах и последовали за нами, чтобы впитать новую сплетню. Отношения между мной и герцогом им явно не давали покоя.

– Я слышал, что сегодня вы будете на чаепитии, мадам. Я как раз возвращался из императорского дворца и решил заехать. Надеялся, что мы сможем отправиться домой вместе, – протянул он руку, и мне ничего не оставалось, как вложить пальцы в его ладонь, которых он коснулся в поцелуе.

Услышала восторженные шепотки за спиной, но смогла сдержаться и не вырвать руку из хватки Сиэля, так как чувствовала себя героиней какого-то нелепого спектакля, о котором меня забыли предупредить. И несвойственное поведение герцога ситуацию не облегчало.

– Благодарю за проявленную заботу, Ваша Светлость. Я как раз собиралась возвращаться, – выдавила я с улыбкой, стараясь не обращать внимания на шепотки сплетниц:

– Ты видела?.. Я была уверена, что этот брак – фальшь… Он сам приехал за ней… Сам герцог, представляете?.. И как он на нее смотрит! Я считала герцога очень холодным человеком, но тут и речь нет о безразличии… А они неплохо смотрятся… Так, значит, все слухи о них были ложью? Теперь понятно, почему она так торопилась домой… Полностью понимаю, был бы у меня такой же внимательный супруг… – щебетали сплетницы, чьи голоса сливались в один сплошной рой, пока я из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать, что все это – ложь и никакой Сиэль не внимательный, а сейчас это ничто иное, как временное помешательство!

«Может, его укусил кто?» – тоскливо подумалось мне.

Хуже то, что и герцог мог услышать все это. И услышал, судя по изменившемуся выражению лица и взгляду, устремленному в сторону сплетниц, которые внезапно замолчали на полуслове.

– В таком случае, возвращаемся? – спросил он и повел меня к своей карете, отчего я слегка притормозила. – Что-то не так?

– Мы поедем вместе? В одной карете? – негромко уточнила я, заметно нервничая. Я не знала, как выносить общество герцога даже в одной комнате, а в тесной кабине кареты, подозреваю, и вовсе себе места не найду.

– Разумеется. Ваше сопровождение поедет на карете, на которой прибыла Ваша Светлость, а мы… – начал он, как само собой разумеющееся, но затем посмотрел мне в лицо и спросил: – Не хотите?

Не хотела, но чувствовала, как мне в спину были устремлены выжидающие взгляды, которые с жадностью надеялись на очередной повод для сплетни. Как я уже говорила, пока что мне куда выгоднее, если общество будет думать о моем браке в положительном ключе. У меня еще много планов, которые без поддержки аристократии осуществить будет проблематично, потому упускать возможность из-за слухов не хотелось.

– Вовсе нет, – улыбнулась я герцогу из последних своих актерских сил и позволила помочь мне забраться в карету Сиэля, где села в самый угол лавки и отвернулась к окну.

Герцог устроился напротив, и я даже кожей ощущала его взгляд, отчего зябко поежилась, но упрямо делала вид, что меня до невозможности занимает вид из окошка.

Сиэль постучал по стенке, давая кучеру знак трогаться, а затем карета плавно тронулась с места, пока я невольно замечала отличия между перевозкой Его Светлости и… моей.

Невольно сравнила себя с охапкой дров.

– Надеюсь, мое появление не вызвало неудобств? Я не хотел, чтобы из-за меня вы не смогли провести время среди подруг, – внезапно заговорил мужчина, а я невольно посмотрела на него с немым вопросом. «Если не хотел, зачем приехал?» выражал мой взгляд, но вслух я это, разумеется, не произнесла.

– Все в порядке, Ваша Светлость, – успокоила я его и вновь отвернулась к окну. – У меня нет подруг, так что помешать вы не могли.

– Нет подруг? – вновь прицепился он, а я пожалела о том, что вовремя не смогла прикусить язык. – Зачем же вы ответили на приглашение?

– Потому что это моя обязанность, как герцогини. Я вынуждена посещать мероприятия хотя бы раз в месяц, иначе о герцогстве пойдут ненужные слухи, – спокойно отозвалась я. – Так уж вышло, что в этом месяце я слегка пренебрегла этим из-за занятости матушки, которая, в связи с отъездом, не могла меня сопровождать на приемах высокопоставленного дворянства. Но я решила рискнуть. Возможно это было самонадеянно с моей стороны, потому простите мою дерзость.

– Но, почему вы приехали в поместье барона? Мне докладывали, что прежде вы посещали куда более именитые дома.

– Прежде матушка выбирала для меня места посещений и тщательно следила, чтобы я не допустила ошибки, в этот раз я решила попрактиковаться в самостоятельном посещении мероприятий и завести знакомство с ровесницами, – безразлично отозвалась я. – Вас оскорбляет, что я опустилась до низшего аристократа? – задала я короткий вопрос, заметив, как посерьезнел Сиэль. – Если так, прошу простить мое самовольство, Ваша Светлость, я постараюсь впредь подбирать себе окружение более соответствующее славному имени Клоше, – пообещала, решив, что свою задачу вполне выполнила и смогла завязать знакомство с Хлоей. Пока что этого достаточно, даже если некоторое время мы не встретимся. Совсем скоро она станет невестой маркиза, и я смогу посещать ее чаепития без проблем для репутации герцога, так, что даже свекровище не сможет возразить.

– Вовсе нет. Если вам была приятна эта встреча, я ничего против не имею, – возразил Сиэль, чем удивил. – Однако, после произошедшего недавно, не слишком ли опасно наведываться в незнакомые дома?

Я тайком хмыкнула и выгнула бровь.

– Вы тревожились моей безопасностью? Поэтому приехали лично? – спросила я, но слишком поздно поняла, что не сумела полностью проконтролировать интонацию, и вопрос вышел более издевательским, нежели удивленным. К моей досаде, это отметил и Сиэль, а я в который раз подумала, что отчего-то совершенно теряюсь в его присутствии.

На мой выпад мужчина сцепил челюсти и посмотрел себе под ноги, что было громче слов. Кажется, я угадала, и мое недоверие задело мужчину.

– Приношу свои извинения, я позволила себе грубость, – вежливо отозвалась, но отчего-то от моих слов лицо герцога скривилось в большей досаде, которую он попытался скрыть, прикрыв рот ладонью.

Отвернувшись к окну, он задумчиво посмотрел вперед, а затем совершенно неожиданно произнес:

– Вы меня ненавидите?

Я вздрогнула от его вопроса и не сразу нашлась с ответом. Опомнилась лишь тогда, когда темные глаза герцога посмотрели на меня напряженно и выжидающе, а я поняла, что мое молчание затянулось.

– Как я могу вас ненавидеть, Ваша Светлость?.. – попыталась я свести все в шутку, но мне не позволили.

– Мне нужна правда, а не ваша вежливость, мадам, – строго потребовал мужчина, чем начал меня злить. Улыбка с моего лица пропала, а я прямо и холодно посмотрела в глаза своего супруга, позволив себе еще некоторое время для раздумий. Мужчина меня не перебивал и не торопил, чем я воспользовалась и окинула Сиэля взглядом, собираясь с духом для ответа. Честного, как он и просил:

– Если ненавижу, что это изменит? – холодно спросила я, встретившись с решительным взглядом карих глаз. От моего ответа мужчина дернулся и слегка поджал губы, но сглотнул и уверенно произнес:

– Я постараюсь это исправить. Приложу все усилия...

– Зачем вам это? – занервничала я, не скрывая своего недоумения.

«Неужели он заподозрил, что я действую за его спиной?»

– За последние несколько дней, я многое осознал, – ответил он, а я раздраженно дернула уголком губ, но позволила мужчине продолжить. – Я понимаю, что мое поведение в эти три года было непростительным и стало причиной для многих трудностей, которые вам пришлось пережить. Я был слеп и преступно равнодушен к судьбе своей жены. Хоть наш брак и не был заключен по любви, это не оправдывает моего пренебрежения вами, ведь вы такая же жертва этого брака, – говорил он, пока я пыталась справиться с волнением и комом в горле, который сдавливал глотку и причинял боль, грозясь пролиться слезами, которые, по моему мнению, мужчина не заслуживал. Потому и молчала, боясь, что разревусь, когда больше всего хотелось потребовать, чтобы он замолчал. – Меня это не оправдывает, но я искренне считал, что без моего вмешательства в вашу жизнь, вам будет спокойнее смириться с этим браком, на который вас вынудили. Мы впервые встретились в день свадьбы и вы, Ария, выглядели такой подавленной. Вы так сильно боялись меня, что вздрагивали даже от одного взгляда, словно вас накажут за лишнее слово. А уж в первую брачную ночь… Тогда вы рыдали, и я совершенно не знал, как вас утешить. Единственное, что пришло на ум – избавить вас от своего общества, которое вас так тяготило.

Слушая все это, я не могла поверить. Меня уже буквально трясло от бешенства и захотелось истерично засмеяться Сиэлю в лицо, но вместо этого я очень тихо спросила:

– Вы правы, вас это не оправдывает и не извиняет. Меня продали замуж, но в то время, когда я больше всего нуждалась в защите и утешении, единственный, кто был на это способен, просто бросил и забыл обо мне на три года, – звенящим от сдерживаемых чувств голосом произнесла я. – А после того, что я натерпелась, вы имеете наглость говорить о том, что вам жаль утерянного времени? Думаете, что, после слов извинений, я просто все забуду, словно ничего и не было? Не слишком ли это жестоко, ждать от меня подобного, Ваша Светлость?

– Моя вина перед вами безгранична… И хоть понимаю, что не могу исправить то, что было уже свершено, я надеюсь, что вы дадите мне хотя бы шанс…

– Шанс на что? – все же засмеялась я и устало прикрыла глаза, так как смотреть на мужчину было невыносимо. – Не говорите глупости, Ваша Светлость. Я больше не хочу ни на что надеяться или чего-то ждать. Это разочарование не приносит ничего, кроме боли, которая мне уже порядком осточертела, Ваша Светлость.

– Неужели уже поздно что-то изменить? Мы женаты, не лучше ли будет попытаться наладить отношения? – со странным чувством отчаяния спросил он, отчего внезапно стало так тошно.

– Знаете, как иногда говорят? – снисходительно посмотрела я на мужчину. – Не бывает слишком поздно, бывает уже не нужно. Однажды вы сказали мне, что я вам безразлична. Так вот, отвечая на ваш изначальный вопрос: я вас не ненавижу, Ваша Светлость. Я не могу винить вас за то, что вы не испытывали ко мне никаких чувств. Потому не вините меня за то, что и во мне их не осталось.

***

– Вы вернулись?! Как все прошло, Ваша Светлость? Император одобрил вашу просьбу? – едва дыша от усталости, вынырнул из горы документов личный помощник герцога, господин Жак, чья жизнь в последние дни больше походила на кошмар: расследования внутри поместья, смена штата прислуги, семейный разборки с матерью, которая не переставала жаловаться на свое отстранение. Все это навалилось на бедного секретаря в одночасье. И это если не считать его прямых, уже имеющихся обязанностей, которые и без того выливались в вечные переработки. Но, по крайней мере, прежде они занимались этим с Его Светлостью вместе. Отныне же герцог откровенно пренебрегает своими обязанностями, которые возложил на своего помощника.

Но возразить Жак не имел ни смелости, ни желания, помня о том, что все происходящее – последствия его малодушного недосмотра. Укажи он на проблему обращения с герцогиней раньше, быть может, большинства проблем бы удалось избежать. И Жак не смел винить своего господина в том, что теперь Сиэль всеми силами пытается исправить отношения с женой, которая категорически отказывалась идти на контакт.

Упрямство герцогини слегка раздражало секретаря, который, в отличие от многих, прекрасно знал, что герцог, вопреки своей натуре, прикладывал просто неимоверные усилия для примирения. Для слуги, который безгранично уважал и дорожил своим господином, секретарь герцога был довольно предвзят, но покорно молчал, понимая, что не смеет вмешиваться в разборки супругов и критиковать девушку, которую третировали долгие три года в собственном доме. Подумав, мужчина нехотя признавал, что герцогиня имеет право злиться, но все же надеялся, что вскоре она заметит искреннее раскаяние своего супруга и смилуется. Быть может, в таком случае Его Светлость вновь будет походить на себя прежнего, а ему, Жаку, наконец, удастся поспать больше трех часов в сутки.

Однако, смотря сейчас на герцога, секретарь с тревогой спросил:

– Милорд, когда вы спали в последний раз? – уточнил Жак, прекрасно зная хроническую болезнь герцога, которая досталась ему вместе с титулом. Из-за своей занятости герцог взял в привычку спать максимум пять часов в сутки и плохо питаться, что выливалось в хроническую мигрень и бессонницу, от которой герцог спасался обезболивающими. И сколько Жак не молил своего хозяина отдохнуть, не брать на себя столько обязанностей, тот не слушал.

Сейчас же, несмотря на то, что герцог временно сложил с себя несколько обязанностей и чаще выходил из кабинета, выглядел тот еще хуже, чем прежде. Ситуация внутри семьи и предательство матери сильно подкосила мужчину. Но Жак не мог отделаться от мысли, что такой человек, как Сиэль Клоше, слишком остро реагирует на ситуацию, связанную с браком по расчету. Да, герцог в некоторой степени виноват перед Ее Светлостью, но даже так действует совершенно несвойственно своему поведению и характеру ради женщины, с которой их связывает навязанный брак.

– Это сейчас неважно, – отмахнулся герцог, роясь в ящике своего стола, чтобы выпить настойку от головной боли, которая давно перестала действовать. – Что важнее, мне удалось договориться с Его Императорским Величеством, – тяжело выдохнул мужчина и откинулся в своем кресле, устало прикрыв глаза и пережидая очередной приступ мигрени.

– Это же замечательная новость! – попытался улыбнуться Жак, но по напряженной позе герцога заподозрил неладное. – Так… что же император потребовал взамен на «Розовый закат»? – робко уточнил Жак, едва не поперхнувшись на названии практически государственного сокровища в виде комплекта из серег и колье с чистейшими розовыми бриллиантами самого редкого оттенка, который напоминал малиновый. Сами по себе камни были редкими и дорогими. Настолько, что по всей империи украшений из них не насчитается и двух десятков, семь из которых хранятся в сокровищнице императора.

Когда Жак узнал, что герцог желает всеми правдами и неправдами заполучить драгоценности, уже тогда секретарь предполагал, что за такую милость император потребует от герцога что-то из ряда вон и не удовлетворится лишь денежной компенсацией.

– Меня назначат на должность советника и министра финансов. Именно это потребовал император в обмен на бриллианты, – сухо отозвался Сиэль, пока Жак пытался вспомнить, как дышать от шока.

– А вы? – очень робко уточнил Жак, хотя был почти уверен, что герцог откажется. Всегда отказывался, категорически не желая связываться с императорским дворцом, все еще страшась призраков прошлого. Несмотря на ярое желание императора заставить герцога Клоше служить ему, Сиэль мастерски избегал этой участи, прикрываясь тем, что занят делами разорившегося герцогства. Он отказывался даже от предложенной финансовой помощи императора, когда герцогству так необходимы были вложения, потому и сейчас обязан был отказаться, не желая быть обязанным императору из-за каких-то драгоценных камней. Ведь так?

– Я вступаю в должность со следующего месяца, после открытия бального сезона, – помедлив, ответил Сиэль, все еще смотря в потолок, но мысли его были тяжелы вовсе не из-за предстоящих обязательств и дворцовых интриг, от которых он всячески пытался скрыться, сохраняя шаткий нейтралитет четыре года с момента принятия титула.

В прошлом отцу герцога не хватило рассудительности, и тот ввязался во внутреннюю вражду фракций первого и второго принца, отдав этому всю свою страсть и забыв про собственные земли. Бывший герцог по наивности поставил на первого принца, уповая на право правонаследования по возрасту, и оплошал, когда фракция второго принца безжалостно разгромила противников и конфисковала их имущество. Благодаря этому нынешний император занял трон, но герцогство Клоше понесло колоссальные убытки и рисковало вовсе исчезнуть. Лишь благодаря большой удаче и предусмотрительности Сиэля, они смогли избежать резни и сохранить свои жизни в то непростое время.

По воле нового императора Сиэль перенял титул герцога разоренного герцогства у своего отца, которого заключили в тюрьму. Долго бывший герцог не протянул и умер в тюрьме еще до начала суда.

Из-за того, что в детстве второй принц и Сиэль некоторое время дружили, новоиспеченный император предложил свою помощь молодому герцогу взамен на безоговорочную поддержку.

Наученный горьким опытом, Сиэль с благодарностью отказался, понимая, что ничем хорошим это не закончится. Оппозиция все еще была сильна, а его семья не смогла бы им противостоять в нынешнем положении. Герцог был слаб и понимал, что от него попытаются избавиться в первую очередь, несмотря на всю поддержку императора, у которого самого было полно проблем.

В начале своего пути покушений на Сиэля было неимоверное количество, а среди слуг и помощников он замучился вычищать шпионов и заговорщиков, подкупленных противниками, которые саботировали его работу. Даже сохранять нейтралитет оказалось непосильной задачей.

Мнительность и подозрительность герцога возросла настолько, что он приспособился выполнять всю работу самостоятельно, доверяя лишь очень узкому кругу лиц. Но даже так не справлялся, несмотря на все усилия. Нужны были деньги, но брать их у императора он не хотел. Оставалось лишь жениться по расчету, с чем Сиэлю пришлось считаться. Вот только выбор невесты был ограничен. Влиятельные семьи уже принадлежали одной из фракций, что автоматически могло стать бременем и роду Клоше. Оставался граф Лемар, которому удалось выстоять даже во время битвы за трон и сохранить свою нейтральную позицию. Однако граф категорически отказывался отдавать свою дочь за разоренного и практически опального герцога.

Именно тогда на горизонте и появился хозяин торговой гильдии Максим Гарро, который ввиду своего происхождения не мог быть причастным ни к одной фракции. Торговца заботил лишь титул герцога, и в сложившейся ситуации для Сиэля подобный расклад был наиболее выгодным. Он рисковал лишь своим именем, получая куда больше выгоды от этого брака, потому, после недолгих раздумий, согласился на мезальянс, от которого его матушка едва не слегка с сердцем. Но даже она была вынуждена смириться, не желая рисковать и своим сыном в политической игре, как то было с уже покойным супругом.

Благодаря приданному Арии дела герцога заметно улучшились, но привычка все контролировать, патологически боясь предательства, мужчина с головой погрузился в работу даже тогда, когда все долги были перекрыты, а финансы герцогства перешли в плюс.

Герцог отвык доверять чужим, полагаясь на тех, с кем вырос и кого любил. Но, как показала жизнь, даже дорогие люди предают…

В этой новой реальности Сиэль многое пересмотрел в своей жизни, понимая, что, прячась до конца жизни, это не поможет избежать рисков и предательства. Из-за своей трусости он упустил куда более важное: не стал счастливым сам и сделал несчастной свою же жену.

– К… Как так?! – завопил Жак и резко поднялся, но от переутомления быстро потерял равновесие и бухнулся обратно в свое кресло. – Ваша Светлость, вы в своем уме?

– Не уверен, – прохрипел Сиэль, вспоминая вчерашний день.

…Узнав, что его жена наведывалась в торговую гильдию конкурента своего отца и провела там почти час времени, Сиэль не мог не задаться вопросом, что же такое так заинтересовало Арию. Для этого он даже сам наведался в ту гильдию и встретился с хозяином – Виктором Фуше. Мужчина не понравился герцогу с первого взгляда, как и взгляд Виктора, когда речь зашла про Арию. Виктор ни словом, ни интонацией не выдал и толики непочтения, но Сиэля бесило даже то, что Виктор говорил о герцогине.

Тем не менее, Виктор честно признался, что герцогине стало известно, что Фуше располагает кулоном с редким розовым бриллиантом, и хотела сторговаться о цене. Однако они не договорились, на чем и разошлись.

Услышав это, Сиэль слегка удивился, но и обрадовался. После стольких дней раздумий о предпочтениях Арии, наконец попалась реальная вещь, которая искренне заинтересовала его жену. Потому Сиэль загорелся идеей подарить Арии то, чегоона желает, сколько бы это ни стоило. Но Виктор внезапно категорически отказал.

– Встретившись с герцогиней, я решил, что не хочу, чтобы этот камень достался кому попало. Потому я не стану продавать кулон ни за какие деньги, – развел Виктор руками со странным взглядом, несмотря на очевидные убытки. Продав этот кулон, Фуше мог бы озолотиться, но поступает столь неразумно. Сиэль отдаленно слышал про эту торговую гильдию и ее основателя, потому такое расточительство и изумило герцога.

– Могу я узнать причину?

– Я хочу преподнести этот камень одному человеку в качестве подарка. Лично, – улыбнулся Виктор, до странного коварной улыбкой, смотря на герцога пристальным взглядом, от которого в душе Сиэля завозилась тревога и злость. Непонятно откуда возникли мысли о том, что мужчина говорит об Арии. Герцог и сам не мог понять, с чего появились эти подозрения, но чем больше думал, тем увереннее в них становился.

– Это украшение достойно лишь аристократки. Но вы уверены, что благородная дама примет такой подарок от простолюдина?

– О, вы же еще не знаете, – широко улыбнулся Виктор. – Я решил стать дворянином. Потому, думаю, проблем с подарком не возникнет.

– Как это понимать? – опешил герцог.

– Его Императорское Величество настолько великодушен, что отныне титул можно получить за «небольшую» пошлину в казну дворца, – хохотнул Виктор. – Я уже отправил заявку и деньги в императорскую канцелярию. И сегодня мне пришло письмо с одобрением. Думаю, уже на ближайшем балу в императорском дворце я официально стану виконтом и смогу исполнить задуманное.

– Я думал, что титулы вас не интересуют. Этому закону уже два года, но вы решили воспользоваться им лишь сейчас, – рассуждал Сиэль, напрягаясь всем телом. Он помнил про решение императора в пополнении казны. После чистки среди аристократии, поступление налогов в казну сократилось, а владения пустовали. Потому императором и было принято решение «продавать» титулы виконтства и баронства зажиточным простолюдинам, что решало как проблему с не востребованностью земель, так и с поступлением финансов в казну.

Помнил это Сиэль в том числе и потому, что невольно подумал о своем тесте, что выдал Арию замуж за герцога только ради титула, который спустя всего год мог бы купить и сам. Что и сделал в итоге, и теперь Гарро – барон, чья дочь – герцогиня.

– Как вы уже заметили, для благородной дамы будет сложно принять дорогой подарок от простолюдина. А я очень заинтересован в том, чтобы этот камень попал определенному человеку, – развел руками Виктор.

– Подарок обременительный. Для незамужней леди будет сложно его принять, ведь это равноценно предложению замужества, – продолжал Сиэль, но улыбка Виктора стала только шире, а голос сладким, точно патока.

– Ох, не тревожьтесь, Ваша Светлость. Для разведенной дамы мой дар не станет бременем.

– Я очень надеюсь, что мы сейчас говорим и думаем про разных леди, – очень тихо с предупреждением заявил Сиэль, в чьем взгляде читалась угроза, которая ничуть не смутила Фуше.

– Что вы, Ваша Светлость. Не тревожьтесь, мы говорим о разных личностях. Вам наверняка еще никогда даже не встречалось ее имя. Меня интересует низшая аристократка. К тому же… вдова. Да, думаю, она все же вдова, – отчего-то задумался и улыбнулся своей мысли Фуше, а затем с хитрым блеском глаз попрощался с герцогом.

Однако заверения главы гильдии нисколько не успокоили герцога. Да и проблема не решилась, а желание подарить Арии заветные розовые бриллианты стало навязчивым.

Потому он сам не понял, как уже отправлял в императорский дворец запрос на аудиенцию. Ответ получил быстро и утром следующего дня предстал перед императором. Сиэль уже тогда понимал, что от него потребует Его Величество. Понимал, но все равно пришел и уверенно попросил об услуге. И когда требование императора было выдвинуто, долго с ответом не тянул…

– Ваша Светлость! – вопил Жак, хватаясь за волосы в отчаянии. – Как вы себе это представляете? Мы едва справляемся с внутренними делами герцогства. Как вы думаете совмещать это со службой в министерстве и противостоянию оппозиции?

– Разве не понятно? – безразлично произнес Сиэль, вспоминая последний диалог с женой в карете по дороге домой, который осел неприятным осадком на его душе. – Набери людей в подчинение, которым сможешь доверять. Отныне, ты – мой главный управляющий и делами герцогства заниматься будешь сам, не считая некоторых вещей, которые без моего внимания оставлять нельзя.

– А как же вы? – опешил Жак, который уже и не верил, что когда-нибудь услышит от герцога, что тот сможет довериться другим людям. А теперь еще и отправится во дворец, который ненавидел, к людям, которых презирал.

– А у меня теперь другие заботы, которыми я слишком долго пренебрегал. Нужно жить дальше, прекратив оглядываться назад и вечно бояться последствий.

Глава 7

Глава 7

– Леди Ария, право слово, я не могу принять это! – сдерживая восхищенное придыхание, хищно смотрела леди Моретт на принесенный наряд, от которого не могла отвести взгляд. Будучи признанной законодательницей моды уже несколько лет кряду, Надин Моретт не могла не оценить мой подарок. Дочка графа прекрасно понимала ценность данного подарка, но не считала, что заслужила его хоть чем-либо, потому принять не могла. Однако и просто проигнорировать столь утонченную и необычную вещь была не в силах, обладая тонким чутьем, которое при одном взгляде на наряд буквально вопил, что этот образ просто взорвет все закостенелое высшее общество. А для истинных модниц нет большего удовольствия, чем привлечение всеобщего внимания.

Сегодня она приехала с графом Моретт в наше поместье, чтобы в очередной выразить свое почтение и благодарность с кучей даров, дабы замять ситуацию с пощечиной и избежать гнева Сиэля. Пока граф общался с Сиэлем, решая свои вопросы по делу, которые меня не волновали, я пригласила на чай его дочь по личным мотивам. Потому не удивительно, что леди Надин сконфужена тем, как все обернулось подобным образом и именно она внезапно станет одариваемой персоной, а не я.

– Отчего же? – чинно ставя чашку с чаем на блюдце, спросила я, мягко улыбнувшись девушке, на чьем красивом лице заалел прелестный румянец. Девушка была чудо, как хороша, и я в который раз подумала о том, что поступила правильно, не позволив ей загубить свою жизнь в супружестве с тем ублюдком.

– Прошу, Ваша Светлость, не примите мои слова за неблагодарность или невежество, – забеспокоилась Надин, следуя правилам хорошего тона. Однако, несмотря на показную искренность, ее взгляд нет-нет, да возвращался к платью, подготовленному Сабиной. – Наряд просто потрясающий, но потому я и не могу его принять. Я не могу… не могу принять столь щедрый дар! Оно, должно быть, стоит целое состояние! Не престало делать такие подарки малознакомым людям. Даже от герцогини я не могу принять его! – замотала она головой и, к сожалению. в ее словах имелась логика.

Наряд привезла лично Сабина ранним утром, на месте исправляя то, что, по моему мнению, могло не соответствовать задумке. К тому же, благодаря виртуозному мастерству Сабины, наречений не было. К счастью, мы успели все подготовить ровно к приезду семейства Моретт, которые так удачно решили нанести нам официальный визит. Я просто не могла упустить этой возможности!

– Если вам не дают покоя правила приличия, то, прошу, не принимайте близко к све́дению, – вновь улыбнулась я. – Ко всему прочему, я совсем не возражаю, если мы оставим в секрете то, что этот подарок от меня, – заверила я, чем встревожила девушку. Она явно не понимала, как я могу быть столь щедрой и нетщеславной. На моем месте любая бы кричала о том, что это платье принадлежит или принадлежало ей.

Но в моем случае, я собиралась полностью стереть свое имя к причастности в нововведении в моде. Разумеется, настоящее имя Арии Клоше.

– Но как же так?! – ахнула Надин. – Почему вы дарите столь прекрасную вещь мне?

– Потому что осознаю ценность действительно удивительных вещей и понимаю, что вам этот образ подойдет куда лучше, нежели мне, – скромно подметила я, сложив руки на коленях. – Видите ли, миледи, в связи с моим статусом, я несколько ограничена в выборе своего гардероба, чтобы сберечь репутацию моего мужа. Именно поэтому, если этот наряд останется у меня, боюсь, платье так и не увидит свет, что было бы настоящим преступлением. Вы, ведь, согласны со мной?. Глядя на него, разве, не возникают мысли, что это кощунственно по отношению к подобному наряду?

– Да-а-а… – завороженно выдохнула Надин, с вожделением и сожалением смотря на платье, точно оно обладало душой и было узником моего гардероба, который рвался на свободу. Но затем опомнилась и тряхнула головой. – И все же, это очень ценный подарок! Как вы можете отдавать его мне?

– Потому что я ценю хорошие вещи и… людей, – с промедлением, добавила я, посмотрев прямо в лицо засмущавшейся Надин. – Я бы очень хотела, чтобы их ценность заметили и другие, – вновь чинно приложилась я к чашке.

– Но… – все еще колебалась Надин, а я решила идти ва-банк.

– Почему бы вам его не примерить? – хлопнула я в ладоши, отчего она вздрогнула. – Разве вам не любопытно, как оно будет смотреться?

– Что вы, Ваша Светлость? – потупилась она, но я заметила, каким интересом вспыхнул ее взгляд. – Как я смею? Вы пострадали по моей вине, я просто не смогу найти в себе смелости пользоваться вашей добротой…

– Давайте так, – улыбнулась я. – Так как я – пострадавшая сторона, то с вашей стороны будет некрасиво отказать мне в таком невинном капризе, верно? – невинно заметила, но мое выражение лица заставило Надин задуматься. Этикет кричал о том, что вестись на мои уговоры – неприлично, но жадность и желания леди Моретт не уступали. А тут еще я давлю на ее чувство вины. – Давайте заключим пари, – сложила я ладони вместе. – Я уверена, что это платье – создано для вас. Если я окажусь права, и этот наряд идеально на вас сядет, то будем считать это – судьбой. Как вам? – подняла я брови.

Девушка критично осмотрела меня и нахмурилась. И я даже знала, что за сомнения витают в ее сознании: Надин была куда выше меня и, несмотря на точеную фигуру, крупнее на целый размер. В ее понимании, раз платье было моим – оно никак не могло ей подойти. Но даже с этим знанием, Надин не отпускало любопытство и желание хотя бы прикоснуться к чему-то новому.

Я знала, что у Надин есть свое личное ателье и немало вещей, которые она носила или вводила в моду, были либо придуманы ей самой, либо скопированы. Но чтобы скопировать мое платье, его нужно хорошенько рассмотреть, и я дам ей эту возможность, пока она не поняла, что я уже запатентовала данный фасон на имя Сабины.

– Но, только если этого хочет Ваша Светлость… – сдалась она, а после прошла в мою гардеробную вместе с Дафни, которая помогла ей переодеться.

Через некоторое время не без гордости наблюдала плод своих трудов, который, как и предполагала, сел по фигуре восторженной леди Надин просто идеально. Как и думала, богатый, насыщенный синий оттенок превосходно подошел девушке с ее длинными и тяжелыми золотистыми волосами и белоснежной кожей. Она буквально напоминала морскую нимфу воплоти.

– Невероятно! Просто невероятно! – захлебываясь эмоциями, крутилась она у зеркала, рассматривая себя со всех сторон. – Я еще никогда не видела подобного фасона. Он в корне отличается от привычных платьев с подъюбником. В нем так удобно, оно так струится, точно морские волны! И этот цвет! Я и не думала, что можно добиться такого оттенка! Откуда оно у вас?! Я обязана встретиться с мастером, даже если придется уехать из империи!

– Как вы знаете, мой отец занимается торговлей. Этот стиль сейчас набирает популярность на западе. Ко мне в руки попало несколько эскизов. Они мне так понравились, что я заказала одно даже несмотря на то, что надеть его лично не смогу. Пока что я не могу раскрыть личность портного, – потупилась я. Я еще не уверена, как Надин отреагирует, узнав, что платье пошила простолюдинка. вполне возможно, одного этого хватит, чтобы перекрыть весь восторг дочери графа и погубить мои планы на корню. Нет. для начала леди должна стать полностью зависима: когда она выйдет в нем в свет и получит восхищение, ей не останется ничего иного, как закрыть глаза на происхождение портного, даже если ей будет это не по душе. – Ожидания оправдались, но я могла лишь тайком любоваться им. Я боялась, что оно так и провесит в моем гардеробе, но стоило нам с вами встретиться, леди, – подошла я к ней со спины и посмотрела в наше отражение. Со стороны я могла бы напомнить знаменитого змея искусителя перед невинной красавицей. – Я поняла, что мы сможем помочь друг другу, – улыбнулась я, деликатно поправив ее волосы, отчего вид на платье открылся с лучшей стороны.

– Как такое возможно, что даже размер подошел?

– Судьба? – улыбнулась я и отступила на шаг, чтобы не смущать девушку еще больше. – Так уж вышло, что мое желание приобрести это платье стало порывистым капризом, недостойным герцогини Клоше. Его пошили для меня без единой примерки втайне ото всех. Вы ведь знаете, как трепетно великая герцогиня относится к следованию традициям и поддержанию имиджа. Потому я буду только рада, если мое имя никак не будет фигурировать с этим платьем. Но мне будет отрадно наблюдать. как вы сверкаете в нем на балах и приемах, – потупившись, намекнула я на тиранию мадам Фелиции, чья нелюбовь и тотальный контроль невестки если не был известен доподлинно, то точно разносился на уровне слухов. И Надин, которая вертелась в самом эпицентре светской жизни, никак не могла проигнорировать даже такой незначительный слух. – Возможно, из-за всех этих случайностей и условностей платье подошло именно вам.

– Вот оно как… – ни капли не усомнилась в моей наглой лжи Надин даже не потому, что я так хорошо врала, а потому, что ей очень хотелось в это поверить. Все же, я не ошиблась, выбирая для своего плана именно леди Моретт. Она подходит идеально: внешность, желания, мотивы, влияние и статус. – Но… как же я могу отблагодарить вас, леди Ария? Вы так много для меня сделали…

– Леди Надин, – обхватила я ее руки и заглянула в красивые глаза девушки. – Не тревожьтесь. Вы мне ничем не обязаны. Уверена, на моем месте вы поступили бы точно так же, грози кому-то опасность. Тем не менее, я очень рада, что, пусть и по такой неприятной причине, мы с вами встретились. У меня так мало близких подруг, потому мне безумно приятно ваше общество. Мне хотелось бы сделать вам приятно, – улыбнулась я, в ответ на восхищенный взгляд тронутой до глубины души девушки, что даже не заметила, как я виртуозно играла на ее сочувствии. – Но если вы чувствуете себя обязанной, для меня не будет лучшей награды, если свет увидит мой вам подарок, – окинула я удовлетворенным взглядом девушку, вновь невольно отмечая ее удивительную красоту.

– Правда? – запнувшись, спросила она, а я уверенно кивнула.

– Конечно, – отозвалась я и почувствовала укол вины за следующие искренние слова девушки, которую, несмотря на мою симпатию, собиралась использовать:

– Вы так великодушны! Я никогда не забуду вашу доброту. И буду рада, если Ваша Светлость и дальше будет считать меня близкой подругой...

После дворецкий Клод оповестил, что граф Моретт завершил свои дела с герцогом и будет ожидать дочь у кареты. Пришлось быстро сворачиваться. И, несмотря на скомканное прощание, я была очень довольна результатом сегодняшней встречи, как и нетерпеливым огнем в глаза леди Надин, который убедил меня, что затягивать с представлением моего платья она не станет.

Это натолкнуло на мысль, что следовало бы связаться с господином Фуше относительно синего красителя и согласовать дальнейшие шаги. Надеюсь, к этому моменту он успел все подготовить...

Я пребывала в хорошем расположении духа ровно до тех пор, пока Клод не вернулся вскоре после отъезда графа Моретт, чтобы сообщить о прибытии… моего отца.

***

Вопреки моим ожиданиям, отец действительно решил навестить меня, хотя с момента моего замужества предпочитал вести дела исключительно с Сиэлем, забыв о своей дочери. И причина такого странного интереса могла быть лишь в двух вещах: он узнал о Сабине и моем посещении гильдии Фуше.

Несмотря на то, что внутренне была к этому готова, волнение все же охватило мое тело, потому я с трудом сохраняла ровный голос, приветствуя грозную фигуру моего отца, который, с получением титула, стал казаться еще более устрашающим, чем я запомнила в юности.

– Какой приятный сюрприз, отец. Я рада, что вы в полном здравии, – почтительно поклонилась я отцу, хотя, как герцогиня перед виконтом могла этого не делать. Но отец был очень тщеславным человеком, а я хотела избежать скандала, потому решила вновь его задобрить. Мой глубокий поклон пришелся отцу по душе, и его грозный взгляд светлых глаз слегка оттаял, но сохранял леденящий душу холод. – Мы давно не виделись, – улыбнулась я. – Доставите мне удовольствие выпить чаю в вашей компании? – указала я рукой на столик с изысканными угощениями, помня, как отец любил атрибуты роскоши, хотя из-за своей довольно скупой натуры не позволял дома сахар даже жене и дочери, оставляя его лишь для гостей. Свою первую сладость в детстве я отведала лишь благодаря той же Сабине, несмотря на то, что в средствах она была куда более ограничена, чем моя семья.

– Не то, чтобы у меня было время на тебя. Я приехал к твоему мужу, но сейчас он занят, – заявил отец, садясь во главе стола на место хозяина. Я едва сдержала на лице улыбку от его слов, что это по вине Сиэля вынуждена лицезреть отца. – Раз так, скоротаю время с тобой. Все равно хотел прояснить несколько моментов.

– Я буду счастлива вашей компании, – заверила я и дала прислуге знак налить гостю чай. – Отведайте этот чай, отец. Это один из самых редких сортов, он является подарком великой герцогини и имеет успокоительный эффект, – нахваливала я чай, стараясь оттянуть момент и избежать пристального внимания отца, который буравил меня взглядом. Живя с человеком со скверным и очень вспыльчивым характером, мы с матерью волей-неволей научились по одному только взгляду, тону или жесту определять настроение отца и вовремя ориентироваться. Так вот, мужчина напротив меня был в гневе. В тщательно контролируемом гневе. И что-то мне подсказывало, что причина его заключается во мне.

– До меня дошли довольно забавные слухи… – начал он, не обращая внимания ни на чай перед ним, ни на мое радушное выражение лица. – Я надеялся, что ты, дочь, сможешь мне их объяснить.

– Конечно, отец, – с готовностью кивнула я, чтобы у него даже мысль не закралась в том, что я могу что-то скрывать, хотя внутренне обливалась холодным потом. – Я с радостью отвечу, если это в моих силах, – заверила я с искренностью, на которую вообще была способна.

– Я слышал, что ты завела странные знакомства и посещаешь места, которые посещать не должна, – посмотрел он на меня, а я с робкой улыбкой ожидала подробностей, так как его слова могли относиться, как к моей поездке к Сабине, так и к Фуше. И если он в курсе только одной из двух моих вылазок, не хотела лишний раз раскрывать вторую.

– Я не совсем уверена… – потупила я взгляд, зная, что отец очень не любит глупых людей, но способен отнестись снисходительно к глупым женщинам, потому что априори не считает, что у них может иметься интеллект.

Я вздрогнула, когда отец ударил кулаком по столу, и наклонила голову, чтобы спрятать лицо. Со стороны должно было выглядеть, как мой испуг, но я лишь спрятала мимолетную усмешку. Как предсказуемо. Сейчас он сам мне все выложит.

– Не дури мне голову! Как ты посмела заявиться к этому мерзавцу Фуше?! Совсем головой не думаешь, так меня позорить? Я поверить не мог, когда узнал, что моя дочь наведалась в это презренное место! Ты думала о моей репутации?

– Простите, отец! – быстро сориентировалась я, уже привычно каясь, хотя радовалась, что про Сабину, кажется, ему неизвестно. За годы опыта, я поняла, что с отец – тот человек, который может спорить лишь с теми, кого считает равным себе. Я в этот список не попадала, потому в его понимании не могла иметь даже права на собственное мнение. Потому все обвинения должна была принимать покорно и каяться. И этот момент не исключение. – Я думала, что соблюла все предосторожности, чтобы меня никто не узнал, но допустила ошибку! – с покаянным видом причитала я, не забыв пустить слезы из своих «бесстыжих глаз». Отец от моего напора слегка растерялся и точно не ожидал от меня подобной наглости, не только признания вины, но и того, что я намеревалась обдурить отца и скрыть от него свои действия. Но и сбавлять обороты я не намеревалась. Если дать ему время на обдумывание ситуации, он может найти в моей игре или словах брешь и усомниться. Я должна сама ему «честно» и подробно все рассказать сама нужную мне версию событий. – Я очень виновата и готова понести наказание за то, что опорочила ваше имя этой скандальной выходкой и посетила столь непристойное и неприглядной место. Увидев все изнутри, я в тот же момент поняла, что пропасть между гильдией отца и «этого человека» просто невосполнимая! – нагло льстила я, мысленно надеясь, что Виктор простит мне эти слова.

– То есть, ты это понимаешь? – передернул отец плечами, но, как и ожидалось, слегка расслабился. Лесть отец любил. Особенно ту, в которой даже не хотел усомниться сам. – Тогда, как посмела ты совершить эту глупость?

– Мне очень стыдно, – опустила я голову еще ниже. – Но… как вы уже, должно быть, слышали, в светских кругах о моем браке ходят очень неприятные слухи, – потупилась я и демонстративно шмыгнула. На ресницах заблестели слезы, которые отец очень любил.

– Да, я слышал, – проворчал он, сменив позу. – Мне было стыдно слушать о том, что моя дочь не способна даже сохранить лицо перед аристократами. То, что ты на всех приемах появляешься одна, либо со свекровью, вместо законного супруга – просто позор.

– Моя вина. Видимо, я прикладывала недостаточно сил, о чем сожалею, – согласилась я, не раздумывая. – Однако, вам так же должно быть известно, что мой супруг – очень занятой человек, в чем убедились даже сегодня, раз он не смог принять своего тестя, которому стольким обязан, – заметила я осторожно с очередной долей лести. Отец значимо покивал и скривился. Максим Гарро не любил быть проигнорированным, но и даже в своем новом положении, ничего не мог сказать против герцога и был вынужден терпеть пренебрежение. Признавать то, что его игнорируют нарочно, отец не желал, потому с удовольствием бы ухватился за причину в виде занятости Сиэля. – Несмотря на то, что мы живем с супругом под одной крышей, бывает, что я не вижу его днями! – пожаловалась я с сиротливым видом, умолчав о том, что в последние дни герцог решил восполнить лимит наших встреч за весь прошедший год, вероятно. – Я не смею отрывать своего супруга от обязанностей по таким незначительным причинам, как светские приемы. Ведь отец учил меня, что время мужчины – бесценно, а каждая минута – утерянная прибыль.

– Твой муж, действительно, очень занятой человек, – покивал отец. – Но как это связано с твоим посещением того злачного места?

– Мадам Фелиция своим мудрым советом кое-чему обучила меня, – скромно заметила я. – Аристократы выражают свою привязанность не только личным временем. Но так же вниманием, оказанным супруге, что может быть выражено в том числе, и подарками. Чем больше и красочнее украшения на леди, тем, по мнению остальных, крепче брак и любовь между супругами.

– И? – нахмурился отец, которому я дала достаточно подсказок. Потому слегка помедлила, ведь отцу так важно самому «догадаться». – Розовый бриллиант? Этот пройдоха действительно завладел им? – спросил отец, а я скрыла довольную улыбку за чашкой чая. Горло от волнения першило, потому я решила отпить немного напитка, выигрывая драгоценные секунды, на то, чтобы вернуть себе самообладание. Чувство было таким, точно я хожу по канату без страховки и любое неосторожное слово, могло опрокинуть меня в пропасть.

– Одна благородная дама обмолвилась об этом. Прибегать к помощи мужа и выяснять через него я не решилась, и направилась сама в это «логово», – печально вздохнула я. – Встретившись с «этим человеком», я удостоверилась в его порочности и невоспитанности, – пожаловалась я, заметив довольную улыбку на лице отца. – Этот грубиян не только не имеет достойного воспитания, но даже элементарных манер. Он нагрубил мне и, как теперь очевидно, пустил этот слух о моем приходе, чтобы досадить вам!

– Ты видела этот бриллиант? – внезапно спросил отец. Я удивилась, но кивнула, а отец с досадой поджал губы. Видимо, его гордость действительно страдала от того, что Фуше опередил его в том, до чего не смог дотянуться Гарро. И розовый бриллиант – оказался таким больным местом. – Что он потребовал у тебя за него? – внезапно подозрительно нахмурился отец. Это также удивило и заставило насторожиться. Сейчас нужно быть куда более осторожной. Очевидно, что речь внезапно коснулась какой-то болезненной темы.

– Он отказался называть цену. Просто сказал, что не станет обсуждать данный вопрос с дочерью знаменитого Гарро и ни за какие деньги не отдаст нашей семье это украшение.

– Это все? – подался отец вперед, вперив в меня пристальный взгляд, а я стала осознавать причину его поведения! Точно! Насколько я помню, вчера должен был быть рейд с обыском загородного поместья Фуше, где были бы найдены компрометирующие документы. Я совсем забыла. Но, судя по поведению и настроению отца, что-то явно пошло не так. Значит, Виктор воспользовался моей подсказкой и избежал ложных обвинений, потому отец сейчас негодует. Но, неужели он подозревает в этом меня? Как бы, по его мнению, я могла раздобыть подобную информацию? В прошлой жизни я узнала о ней лишь из газет и сплетен, и лишь спустя несколько месяцев после ареста Виктора случайно услышала из неосторожно оброненных слов отца, что это – его рук дело.

– Все, – кивнула я и вновь потупилась, чтобы сказать: – Мне так стыдно перед вами, отец. Я не должна была заниматься этим в одиночку и спросить совета у вас. Но я так надеялась раздобыть это украшение, что совсем потеряла голову. Уверена, с помощью бриллианта в свете никто бы не смог усомниться в нашем крепком браке с герцогом… – повинилась я и зарыдала, прикрыв руками лицо, чтобы подглядывать за реакцией отца. Мои слезы вызвали в нем досаду, но подозрительность из взгляда пропала, а он задумался.

– Замолчи. Из-за твоих воплей не могу сосредоточиться, – грубо потребовал он, и я притихла. Подозвала служанку, которая подала мне салфетки и промокнула ими лицо. На некоторое время между нами повисло неловкое молчание, а затем отец, словно рассуждал вслух, проронил: – Похоже на правду… Герцог в курсе твоего желания обзавестись бриллиантом?

– Узнал тем же днем, – подтвердила я быстро, чтобы отец даже не усомнился в моих словах.

– Хм, – вновь нахмурился отец. – Видимо, Его Светлость к тебе неплохо относится, вопреки моим источникам…

– В каком смысле? – теперь уже нахмурилась я, но опомнилась и сменила выражение лица на искренне и глупое недоумение, как и подобает женщине.

– Ты не знаешь? – поморщился отец. – Несмотря на занятость супруга, проявляй к нему больше внимания. Похоже, ты совсем пренебрегаешь мужем, – я скромно улыбнулась, мысленно пребывая в глубоком недоумении о том, что несет мой отец. Как по мне – полную чушь. – Его Светлость видели у того же Фуше, но, судя по всему, он также ушел с пустыми руками.

– Сиэль был в той гильдии? Зачем? – не поверила я. Да и Фуше молчал об этом, хотя мы уже обменивались с ним посланиями несколько раз. Странно…

– Очевидно же! Что ему еще могло понадобиться в том месте? То же, что и тебе, – раздраженно хмыкнул отец, вспоминая свою неудачу в том, что у Фуше есть бриллиант, а у Гарро – нет. Очевидно, огня поддавало и неудача с тем, что не удалось подставить Виктора. Окажись иначе, сейчас отец бы упорно работал над тем, чтобы быстро присвоить себе все активы Фуше, в том числе и розовый бриллиант, а не бесполезное распитие чай со своей дочерью.

– Его Светлость… хотел выкупить бриллиант? – не поверила я и пораженно моргнула.

– Как я и предполагал, ты слепа, как и твоя мать, и не видишь очевидных ухаживаний супруга.

Я сдержала издевательский смешок и вновь глупо хлопнула ресницами.

– Но это, даже, хорошо… – вновь задумался отец, а я покорно слушала, надеясь услышать еще что-нибудь интересное. – Я уж думал, что герцог к тебе и впрямь безразличен. Но, раз все наоборот, это может сыграть мне на руку… – довольно улыбнулся отец. – Ты должна сблизиться с ним еще больше. Тогда использовать его будет куда проще. Для любимой жены ничего не жаль, верно?

– Что вы имеете в виду, отец? – насторожилась я.

– С его новой должностью, появятся новые возможности и для меня.

– Должностью? – вновь опешила я.

– Ты и этого не знаешь? – нахмурился отец. – Герцог со следующего месяца входит в должность министра при императорском дворе. Досадно, конечно, что он так резко занял позицию Его Величества. Теперь могут возникнуть разногласия с противоборствующей фракцией. Когда Клоше были нейтральными, торговать в обе стороны было удобнее, – жаловался отец, пока я переваривала новую информацию и от волнения едва дышала. Я не помню подобного в прошлом. Неужели своими действиями я настолько поменяла будущее? Что же теперь будет? Смогу ли я справиться с новыми обстоятельствами? – Ты с мужем вообще ни о чем не разговариваете? – меж тем проворчал отец, разглядывая мою побледневшую физиономию. – Впрочем, если вы встречаетесь лишь в спальне – тоже неплохо. Раз даже при отсутствии общения, он к тебе благоволит, значит, с супружеским долгом ты справляешься на славу, – бесстыдно рассуждал он, пока у меня перехватывало дыхание от наглости отца. – Мать хорошо тебя обучила. Но теперь я хочу, чтобы ты постаралась лучше. В новых реалиях мне нужно будет все влияние герцога, чтобы поправить свои дела. Он должен влюбиться в тебя без памяти. Только тогда это принесет мне выгоду. Как знать, быть может, даже несмотря на твою бесплодность, в таком случае, он согласится сохранить брак после окончания срока брачного контракта. Влюбленный мужчина и не на такую глупость способен, так что это в твоих же интересах, – красноречиво поднял отец брови, пока я молчала лишь для того, чтобы не закричать, и сжимала кулаки на коленях, чтобы не выплеснуть отцу в лицо остывший чай.

Тут очень вовремя вошел Клод, который сообщил, что герцог готов принять моего отца.

– Запомни мои слова и постарайся. Потому что, если не справишься, ты станешь совершенно бесполезной, – наклонился он к моему уху, прежде чем последовать за дворецким и оставить меня с моим гневом наедине.

И чем больше я размышляла, тем большей уверенностью и жаждой наполнялась моя душа.

«Уж я-то постараюсь, отец. Можете не сомневаться. Все силы приложу, но смогу вас удивить» – думала я с предвкушением, а затем отправилась в свою комнату, чтобы написать послание Фуше. Раз он воспользовался моей информацией. Это значит, что принял мои условия и теперь мы сотрудничаем. Уверена, Виктор, как никто иной, будет заинтересован в моем плане, особенно убедившись в подлых делах моего отца. Осталось только выдать ему немного информации, как мужчина сделает все за меня.

Мне же останется с удовольствием наблюдать за крахом моего отца. И даже новая должность герцога не спасет знаменитого Гарро…

Глава 8

Глава 8

С момента моего возвращения в прошлое, я не могла припомнить момента, когда волновалась бы сильнее. Настолько, что обливалась холодным потом и боролась с дрожью во всем теле с риском свалиться на пол на ослабевших ногах.

А все потому, что сегодня был очень знаковый день: возвращение в поместье мадам Фелиции.

В моей памяти она прибыла под вечер, а сейчас уже полдень, что неотвратимо приближало к моменту встречи с главным кошмаром моей прошлой жизни. Потому я весь день была как на иголках, плохо спала ночью, а в горло кусок не лез, потому я довольствовалась чаем, про который периодически забывала и была вынуждена пить остывший напиток.

Еще и Сиэль уехал во дворец по рабочим делам, но обещал вернуться к приезду матери. Стыдно признать, но для меня это было важно, и я очень переживала, что он не успеет, забудет или передумает. Ведь от своей матери меня мог защитить лишь Сиэль одним своим присутствием. Свекровь очень не хотела показывать свое истинное лицо перед обожаемым сыном и сделала все, чтобы в нужные моменты мы с ней играли в идеальные отношения.

Размышляя об этом сейчас, я задавалась вопросом относительно того, почему же в прошлом была столь покорной, ведь ни разу даже всерьез не пыталась ей противостоять или пожаловаться, принимая такое отношение, как должное.

Быть может, это был страх перед отцом, который всю мою сознательную жизнь внушал, что я – не человек и должна поступать только так, чтобы не создавать другим проблем, должна быть покорной женой и послушной невесткой и дочерью. Даже мать много раз говорила мне, что как только женщина переходила в новую семью, родители мужа – становились и моими родителями тоже, потому я должна была слушаться и почитать их как родных.

Или все дело в том, что с первого взгляда на мадам Фелицию меня охватил безосновательный инстинктивный страх? Это была очень красивая, статная и благородная женщина. На первый взгляд. Но уже совсем скоро открылись и другие грани моей свекрови: холодная, коварная и расчетливая. И, вопреки своему благородству, она не чуралась прибегать к грязным приемам при воспитании прислуги и меня, которую за такую же слугу и принимала. Меня охватывал тошнотворный страх каждый раз, когда я смотрела на свекровь, а слова вместе с дыханием застревали в глотке. Одна мысль сказать ей слово поперек вызывала дрожь, ведь я знала, что эта женщина – еще более жестокая, чем мой отец, а моя жизнь – буквально в ее руках. Вот только если отец, хоть и наказывал физически, старался бережно относиться к моему телу, чтобы впоследствии подороже продать, то со свекровью ситуация была иной. Я уже была замужем и единственное, что ее волновало, чтобы следы побоев не увидел Сиэль или кто-то из знати. Потому меня пытали тонко, умело и скрытно. По одному лишь взмаху брови мадам Фелиции, прислуга могла начать измываться надо мной: порча одежды, «случайно» пролитый чай, «неосторожно» вырванные волосы во время причесывания, подножки, испорченные продукты, разбитые вещи.

Но бывало и такое, что меня наказывали физически. Розги в руках моей свекрови уже после первого года замужества перестали казаться странными или необычными даже по самым смехотворным поводам. И наказывали за провинности меня в тех местах, где никто под одеждой не увидит, и с такой силой, чтобы до запланированной ночи с Сиэлем они уже прошли. О расписании супружеского долга бывшая герцогиня знала лучше меня и подгадывала время всегда с большим расчетом.

А я… я так ни разу и не решилась, ни пожаловаться на свекровь, ни даже показать, как мне больно после подобных наказаний, в редкие моменты, когда мы встречались с герцогом и тот спрашивал о моем самочувствии, опасаясь, что мои слова не возымеют успеха у герцога, а свекровь осерчает лишь сильнее.

По идее, за любую царапину на моем теле должны вести отчет служанки и сразу докладывать хозяину, но, разумеется, никто не докладывал. И я даже не могла сильно сердиться на прислугу, ведь сама молчала упорнее остальных. Страдала, боялась, терпела… но молчала, боясь еще большего наказания.

Теперь же, ожидая возвращения свекрови, я как мантру повторяла одно и тоже: «Я больше не стану терпеть. Я не позволю причинить мне боль, не позволю. Я смогу постоять за себя, ведь я – не та, что раньше».

Но и через час и через два монотонной мантры, я внутренне дрожала от одной только мысли вновь увидеть лицо свекрови и подгоняла время до возвращения мужа. Еще никогда я так не ждала возвращения супргуа и не жаждала его общества. Уж не знаю, что им руководит в последнее время, но даже если это – всего лишь притворство, мадам Фелиция ничего мне не сделает в присутствии сына.

Так я думала… А после выяснилось, что свекровь приехала раньше запланированного времени.

***

– Матушка, добро пожаловать домой… – с почтением поклонилась я, стараясь сдерживать дрожь в голосе и сдерживаемый гнев на главную экономку, которая обнаружилась за спиной моей свекрови. Теперь понятно, откуда ноги растут и причина такого раннего прибытия свекрови, вопреки оповещению.

Уверена, эти двое специально отправили письмо с неверным временем прибытия, чтобы подгадать момент, когда Сиэля не будет дома.

– Оставьте нас, – впервые с момента прибытия заговорила мадам Фелиция, а у меня внутри все сжалось от одного ее голоса. Поднять голову она мне не позволила, потому я так и стояла в глубоком поклоне. Обращалась она к прислуге, которая также вышла повстречать свою хозяйку. – А ты живо за мной, – наклонилась она к моему лицу для вкрадчивого шепота, от которого меня вновь пробил холодный пот. Меня замутило, а в глазах помутнело. Я хотела бы воспротивиться, хотела бы сказать, что не пойду, но горло перехватило, а в груди зародилось знакомое чувство паники, которое не позволяло нормально соображать. Во рту пересохло, а глаза, напротив, увлажнились сами по себе и я… покорно последовала за свекровью в ближайшую пустую комнату мимо нервничающей Дафни.

– Пока что не смейте передавать, что великая герцогиня вернулась, – предупредила Клара, строго посмотрев на прислугу. – А теперь пошли вон. Не смейте ошиваться поблизости. Кто ослушается – тут же вылетит вон!

Стоило переступить порог, как за мной предусмотрительно закрылись двери, и я осталась со свекровью и Кларой наедине. Воздуха стало резко не хватать, а сердце билось как сумасшедшее, причиняя боль и оглушая.

– М… Матушка… – запинаясь, позвала я, жалким, дрожащим голосом и вся сжалась, услышав:

– Заткнись! – оборвала она меня, а ко мне сзади подошла Клара и пихнула в спину. – На колени, когда я с тобой разговариваю! – шипела свекровь и по ее побледневшему от гнева лицу я поняла, что она в курсе всего, что произошло в доме в ее отсутствие.

Я захлебнулась воздухом и панически распахнула глаза, смотря на свекровь снизу вверх, как на страшное и кровожадное божество, что может забрать мою жизнь в любой момент.

– Я смотрю, ты совсем распустилась в мое отсутствие! Почувствовала себя хозяйкой дома? – подошла она ко мне и схватила за волосы. Захотелось закричать от боли, но я по привычке прикусила губу, чтобы не создавать шума, как меня учила свекровь. Наказание леди получают в тишине и молча. А рассказывать о наказании – постыдно. Так она меня учила. – Отвечай!

– Нет… Нет, матушка, все совсем не так, – причитала я, даже не поняв, когда по моим щекам начали бежать слезы ужаса. Я совсем себя не контролировала. После перерождения мне казалось, что я способна измениться и постоять за себя… но все усилия оказались тщетными перед этой женщиной, с которой я ощущала себя… ничем. Даже меньше, чем ничто. – Я ничего не сделала…

– Врешь! – зарычала свекровь, и хлестнула меня по лицу своим сложенным веером. Я уже по опыту знала, что он сделан таким образом, что не оставлял следов, но был довольно увесистым и мог причинять много боли.

Я всхлипнула и затихла. Ощущая себя, собакой, мысленно я упрашивала себя сделать хоть что-то. Хоть что-нибудь: закричать, оттолкнуть, да хоть на ноги подняться. Но не могла пересилить внутренний страх и просто покорно замерла, ожидая новых побоев.

От своей никчемности стало так тошно, что я почти возжелала очередной боли. Я настолько жалкая, что, вероятно, заслуживаю этих мучений…

– Думаешь, можешь поступать, как тебе вздумается? Ты забыла свое место? – расхаживала свекровь из стороны в сторону, пока я потрясенно смотрела в пол, сидя на коленях. – Ты, безродная тварь, посмела покуситься на мое место? Кем ты себя возомнила? – задавала она вопросы, но не ожидала ответов, в которых не нуждалась. Почувствовала, как вторую щеку обожгло, но вновь проглотила вскрик и покорно молчала. – Смеешь идти против моей воли? Такая грязь, как ты, должна следы мои целовать, за всю ту милость, что тебе была оказана моей семьей, а ты смеешь кусать руку, что была к тебе добра?

Голова вновь дернулась от удара, но я не обратила внимания на боль. Лишь мимолетно заметила, что взгляд резко метнулся наверх, а волосы упали на лицо, которое свекровь задрала вверх.

– Как ты смела? – практически завизжала она. – Решила настроить сына против меня?

Я замотала головой, вновь ощутив приступ ужаса, стоило посмотреть в суровое лицо свекрови. Меня затрясло, а из глаз сильнее потекли слезы.

– Опять врешь?! – закричала она, и от очередного удара я уже окончательно повалилась на пол, где переводила дыхание, которое совершенно не слушалось меня. Я буквально задыхалась, захлебываясь слезами без возможности даже звук издать.

«Леди должна принимать наказание покорно и молча» – пронесся у меня в голове голос свекрови.

– Мало тебе было покуситься на мою власть в доме, так ты еще науськивала Сиэля занять место при императорском дворце? Совсем совесть потеряла? – кричала она, пока я тихонько плакала, а в голове билась мысль с просьбой о помощи.

«Кто-нибудь… Пожалуйста… Хоть кто-то, помогите…» – окончательно убедившись в своей полной беспомощности перед свекровью, молилась я про себя.

– Вздумала меня игнорировать?! – взвилась свекровь, а кто-то дернул меня за плечо и вновь поставил на колени. В плечо впились сильные пальцы, которые наверняка оставят синяки. В этом положении меня и удерживала главная горничная, пока свекровь пальцами с длинными ногтями обхватила мой подбородок и заглянула в глаза. Ногти больно царапали кожу, но я вновь не смогла пошевелиться. Даже дышать было страшно. – Ты все исправишь, поняла меня? – вкрадчиво заявила она. Я с готовностью кивнула, даже не отдавая себе отчета в действиях. Просто очень хотелось, чтобы это все закончилось. Даже если вновь придется терпеть унижения и пренебрежения, боль. Я была готова на все, лишь бы сейчас забиться в угол своей комнаты ипроплакать там до темноты в полном одиночестве. – Ты больше не посмеешь меня ослушаться и сделаешь так, как я тебе говорю, – не спрашивала, а утверждала она, и я вновь кивнула, заметив, как от моей покорности она слегка расслабилась, довольствуясь полной властью надо мной. – Отлично. А теперь, проси прощения за все доставленные тобой неудобства, – надменно потребовала мадам Фелиция, отходя на несколько шагов и чинно садясь на софу.

Я поняла, чего она требовала от меня, почувствовав, как Клара давит на мое плечо, вынуждая наклоняться ниже. Свекровь ждала, что я окончательно паду и буду на коленях вымаливать прощения. За все пять лет моего супружества в прошлой жизни, таких крайностей было лишь несколько раз. Именно поэтому я знаю, что данный вид моего унижения доставлял свекрови наибольшее удовольствие, которое она берегла на особые случаи. Этот случай в ее понимании был особенным, и сейчас она жаждала растоптать меня окончательно.

В мыслях пронеслись последние дни, начиная с моего возращения в прошлое и то, что я успела добиться всего за несколько дней. Я смогла постоять за себя все эти дни. Но сейчас… перед этой женщиной, я совершенно беспомощна. Вся моя воля и гордость превращаются в ничто, и я ничего не могла с этим сделать. Все мои мысли заняты лишь тем, чтобы поскорее закончить все и оказаться в одиночестве, лелея свое несчастье и израненную душу.

Потому и сейчас я даже не допустила мысль о собственной защите или сопротивлении, и покорно опустила голову к самому полу, тяжело дыша и набираясь сил, чтобы произнести слова, которые вновь втопчут меня в грязь.

Но как только я набрала в легкие воздуха, в дверь внезапно вошли без стука, а я услышала гневное:

– Я сказала не мешать мне. Как вы смеете вмешиваться в наш разговор и врываться без разрешения?

Сил не хватало даже на то, чтобы перевести взгляд и посмотреть, кто ворвался в комнату, и я была сосредоточена на том, чтобы дышать, смотря стеклянным взглядом в пол прямо перед своим лицом.

– Мне очень жаль, мадам, что помешал, но я забираю Ее Светлость! Сэр рыцарь, позаботьтесь о герцогине, – услышала я смутно знакомый голос, который сейчас даже не могла распознать среди остальных. Ко мне кто-то подошел, а затем сильные руки аккуратно подняли меня с пола и прижали к своей груди, к которой я прильнула словно маленький ребенок, дрожа всем телом. Грудь, на которой я спрятала свое тихо рыдающее лицо, была широкой и твердой, облаченная в легкий доспех. Я не понимала, кто меня спасал, кто держал меня на руках и кто осмелился спорить с великой герцогиней. Кажется, в тот момент я даже не осознавала, что все это делают разные люди, а не один человек. Меня занимала лишь мысль о том, что, кажется, скоро меня заберут из этой страшной комнаты.

Поскорее бы... Пожалуйста, молю... Поскорее...

– Жак! – рявкнула Клара, но даже после этого мои мысли были настолько запутаны, что я не осознала, о ком конкретно она говорит. – Немедленно прекратите это!

– Я что, не имею права говорить со своей же невесткой? – очень тихо и вкрадчиво спросила свекровь, а я задрожала сильнее, понимая, что если неведомые спасители сейчас передумают, я стану той, на ком свекровь сорвет свою злость. Появилась мысль, что лучше бы самой спуститься с рук, чтобы не злить свекровь сильнее. – Мы просто общались, верно, дорогая? – все же обратилась она ко мне. поймала себя на том, что рефлекторно собиралась кивнуть, как делала всегда. Если соглашусь и промолчу, наказание будет не таким сильным и больным...

Но как только я собиралась это сделать, ощутила, что меня прижимают к себе крепче, а над ухом раздался едва слышимый голос:

– Вам больше не чего бояться, леди Ария. Я не позволю причинить вам боль.

Я пораженно замерла, боясь даже вздохнуть, а затем очень опасливо подняла взгляд и несмело улыбнулась, боясь поверить в свою удачу и реальность происходящего. Никто и никогда еще не приходил на помощь. Никто и никогда еще не обещал, что защитит. смею ли я поверить в подобное? Но сейчас мне этого очень хотелось. Даже если после я сильно пожалею...

– Ее Светлость была на коленях, когда мы вошли. Очевидно, что ей стало нехорошо, в таком состоянии она не сможет продолжить разговор, мадам. Вы ведь не станете спорить с этим?– очень тактично заметил мужчина, в котором я начинала нехотя узнавать секретаря своего мужа. На руках же меня держал сэр Гаспар, который незадолго до внезапного приезда свекрови отпросился у меня посетить рыцарский орден. – Его Светлось приказал нам в его отсутствие оберегать Ее Светлость герцогиню от любой опасности или потрясений. Потому, если желаете, продолжите свой разговор после возвращения герцога. До тех пор леди Арию должен осмотреть врач.

– Не смешите меня! – взвилась свекровь. – Ария, скажи им, что все в порядке.

И вновь появилась потребность подчиниться, и лишь болезненным усилием воли я сидела на руках рыцаря, даже не шевелясь и не дыша.

– Ария! – требовательнее позвала мадам Фелиция, а я зажмурилась.

– Мои глубочайшие извинения, мадам, – раскланялся Жак, что я заметила краем сознания. – Но я подчиняюсь лишь приказам Его Светлости и не могу ослушаться его воли. Если я ошибся, позже, непременно приму свое наказание, если таковое будет!

– Да ты в своем уме, идти против меня? – прошипела свекровь.

– Как уже сказал, я подчиняюсь своему господину. При всем уважении, мадам, но это – не вы, а ваш сын. Если он решит меня уволить за подобную дерзость, я приму это решение с благодарностью. На этом прошу простить, но меня сильно беспокоит бледность леди Арии. Думаю, ей срочно нужно показаться врачу.

– Жак! – позвала Клара, в чьем голосе послышался такой шок от предательства сына, что мне на мгновение стало ее жаль.

Но лишь на мгновение…

***

– Я еще не вступил в должность, но уже жалею, – вышел герцог из кабинета императора, что вызвал Сиэля по незначительным вопросам, которые могли подождать. Тем более в такой день, как этот. Сегодня Сиэль собирался встретить мать и серьезно поговорить с ней.

В телеграмме говорилось, что великая герцогиня вернется лишь вечером, но странная нервозность и тревога захватила его значительно раньше, еще по дороге в императорский дворец. Покидать поместье герцогу категорически не хотелось, но и пойти против приказа императора не мог, потому приложил все силы, чтобы решить вопросы в самые короткие сроки. По расчетам у Сиэля было еще несколько часов в запасе на дорогу домой и остальную подготовку, но вновь и вновь ловил себя на мысли, что торопится и буквально загоняет лошадь, отказавшись от экипажа, что вместо полутора часов на дорогу, заняло всего полчаса.

И тревога эта только возросла, когда, войдя в дом, он увидел Жака, что провожал хорошо знакомого мужчину.

– … я выпишу успокоительный сбор для Ее Светлости. Нужно создать для нее спокойную обстановку. Я приеду завтра утром, чтобы контролировать процесс, – услышал герцог обрывок диалога между врачом и своим секретарем.

– Доктор? Что вы здесь делаете? – стремительно подошел Сиэль к мужчинам, которые удивились неожиданному появлению герцога. – Что-то случилось с герцогиней? Ей стало плохо? – занервничал Сиэль и посмотрел на своего помощника, на чьем лице заметил странное выражение сдерживаемого волнения. – Я задал вопрос! – поторопил Сиэль, и слово взял доктор:

– Физическое здоровье герцогини в норме, Ваша Светлость. Я прописал лекарство, которое поможет быстро заживить ушибы и воспаления. По этому поводу беспокойств нет.

– Ушибы? Воспаления? – нахмурился его Светлость. – Она что, упала и поранилась? – вновь посмотрел Сиэль на секретаря, чей взгляд мужчине совсем не понравился.

– Куда больше меня беспокоит душевное состояние Ее Светлости, – меж тем продолжил доктор. – Не знаю, что стало причиной приступа, но мне с большим трудом удалось заставить леди Арию принять лекарство, благодаря которому она уснула. Она отказывалась говорить, даже слова за все время осмотра от нее не услышал, настолько она была потрясена. Как только отдохнет, ей должно стать лучше. Но если не оградить ее от потрясений, состояние может ухудшиться, – бубнил пожилой мужчина, пока герцог не мог взять в толк, что случилось в его отсутствие. – Вот мое заключение, ознакомьтесь и следуйте указаниям, – всунул в руки герцога бумагу доктор. – Как сказал недавно господину Жаку, завтра утром я вновь навещу Ее Светлость, но если состояние герцогини ухудшиться, тут же посылайте за мной. Кстати, вы сами выглядите очень уставшим, Ваша Светлость, – подметил доктор. – Вы все еще принимаете то снотворное? Я же предупреждал, что это – временная мера, Ваша Светлость. Нужно пройти соответствующее лечение! Пока я здесь, хотел бы провести осмотр…

– Жак? – вчитываясь в неразборчивый почерк семейного врача, позвал Сиэль, совершенно не обращая внимания на ворчание доктора, который лечил герцога, когда тот еще был совсем ребенком. – Как это понимать? Что произошло в мое отсутствие?

Жак поднял понурый взгляд на своего господина, а затем хрипло произнес:

– Великая герцогиня вернулась.

Одна фраза, сухо произнесенная секретарем, стала точно ушатом холодной воды. Его тревога, необходимость в докторе, слова того про состояние Арии – внезапно стали следствием всего одной причины. Возвращение матери.

– Ч… что она сделала? – холодно спросил герцог. Жак опустил взгляд и тихо произнес:

– Думаю, нам стоит обсудить этот вопрос в другой обстановке, Ваша Светлость, – с намеком на присутствие доктора, заметил секретарь, а Сиэль осознал то, что раз это не должно касаться ушей посторонних, то произошло нечто из ряда вон.

Однако все это быстро отошло на второй план, так как в холле появилась новая персона:

– Сиэль! Наконец ты появился, дорогой мой сын! – величественно заметила герцогиня, за чьим плечом обнаружилась главная экономка. Великая герцогиня с неодобрением покосилась на доктора и Жака, который при появлении матери герцога, крепко сжал челюсти, а затем с почтением поклонился, как подобало правилами приличий.

– Мама? Вы приехали значительно раньше, чем сообщили ранее, – вкрадчиво заметил Сиэль, пока его лицо было больше похоже на восковую маску, что мадам Фелиции очень не понравилось. Она вновь покосилась на Жака и гадала, что он успел наговорить Сиэлю.

Великая герцогиня осознавала, что неправильно преподнесённая информация может плохо на ней сказаться, потому и выжидала появление сына, чтобы первой с ним встретиться. Но пропустила момент, так как сын явился не на экипаже, а верхом на лошади.

И все же она появилась почти сразу, потому многое Жак не смог бы рассказать, что успокаивало мадам Фелицию.

«Еще этот доктор... – с досадой думала великая герцогиня. – Мы были осторожными, потому сильных повреждений на теле этой дряни быть не должно. Я легко могу сказать, что девчонка просто запнулась о край ковра и упала, и даже доктор не сможет это опровергнуть. Да и девчонка будет молчать. Всегда молчала и сейчас, учитывая ее поведение, ничего не изменилось. Она все еще боится меня, потому против не пойдет. Другое дело – этот мальчишка Жак. Что он мог услышать и что понять из увиденного? И что он может рассказать Сиэлю? Черт, не следовало позволять этому мальчишке так сближаться с Сиэлем, пусть даже этот Жак – сын Клары. Он уже посмел пойти против моей воли. Это – нехорошо…»

– Ты как будто не рад моему приезду, – пожурила она сына, что обычно работало безотказно. Сиэль любил мать, чем она с удовольствием пользовалась, зная, когда и что нужно сказать. Вот и сейчас он должен был улыбнуться и заверить, что это вовсе не так. Сиэль должен был сказать, что скучал и безумно рад ее видеть…

Но молчал, а лист бумаги в его руке странно дрожал, пока герцог смотрел на свою масть странным взглядом, который она за ним не помнила и заволновалась.

– Ты странно выглядишь, – решила она сменить тактику и проявить заботу. – Ты такой бледный, неужели в мое отсутствие тебе стало хуже и ты почти не спишь? – спустилась с лестницы мадам Фелиция, чтобы взять в руки лицо сына. На лице ее было озабоченное выражение и она была искренней, ведь Сиэль действительно выглядел паршиво. Это придало злости великой герцогини, которая винила в состоянии сына невестку.

«Наверняка без нее не обошлось. Иначе зачем бы нейтрально настроенному Сиэлю занимать сторону императора так внезапно? Мало ему было мороки с герцогством, теперь еще это…»

– Тебе срочно нужно отдохнуть…

– Матушка, – отвел Сиэль руки матери от себя, и с непривычным холодом посмотрел в ее глаза. – Вам известно, что произошло с моей женой? – вкрадчиво спросил Сиэль, возвышаясь над ней. Великая герцогиня вздрогнула и впервые подумала, насколько ее сын похож на своего отца в данный момент: жестокий, холодный и бесчувственный. Леди Фелиция никогда не видела сына таким и сейчас серьезно заволновалась.

– С… с чего бы такие вопросы? Я только вернулась! – отступила великая герцогиня, оскорбившись. – Я всего лишь хотела с ней поздороваться, как она свалилась без сил. Чем очень меня напугала, – заметила она значимо, но выражение лица сына не изменилось. Напротив, его взгляд похолодел сильнее, а голос стал ниже.

– Матушка, это все, что вы можете мне сказать? – задал он вопрос таким тоном, точно давал последний шанс.

– Мне больше нечего тебе сказать. Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.

– Я запомню ваши слова, матушка, – заметил он, а затем повернулся к Жаку. – Я хочу увидеться с Ее Светлостью. Ты пойдешь со мной.

– Сиэль, – вновь заволновалась мадам Фелиция, не в силах поверить, что ее сын игнорирует родную мать.

– Я позже обязательно навещу вас, матушка, – пообещал Сиэль. – А до тех пор отдохните после долгой дороги. Вы наверняка спешили, раз приехали так рано. Мне очень жаль, что отсутствовал в это время. Но сейчас я должен позаботиться о здоровье своей супруги. Надеюсь, вы простите меня за это.

– Сиэль, – проводила растерянным взглядом великая герцогиня своего сына, что прошел мимо нее в компании своего секретаря и даже не подумал обернуться на мать. – Сиэль, вернись, мне нужно с тобой поговорить! – напустила она суровости в голосе, но даже это не подействовало.

И вот тогда на мадам Фелицию в полной мере нахлынуло осознание того, что ситуация выходит из-под ее контроля. Впервые…

Уже в комнате Ее Светлости, заняв кресло у постели спящей жены, герцог потребовал:

– Рассказывай, – произнес Сиэль, смотря на свою бледную жену, на чьем нежном лице залегли болезненные тени, а высокий лоб был покрыт испариной. Сама герцогиня, хоть и спала, но было заметно, что сон этот тревожный и неглубокий.

– Рассказывать почти нечего, – повинился Жак. – Сама герцогиня не проронила и слова, как и сказал врач. Я не знаю причину, то ли шок, то ли страх, но сколько ни спрашивал, она не ответила ни мне, ни врачу, только плакала, пока не подействовало лекарство. Затем уснула. Приезд мадам был для всех неожиданным. Я узнал лишь потому, что ко мне прибежала личная служанка Ее Светлости и попросила защитить герцогиню.

– Дафни? – переспросил Сиэль, нахмурившись. В этот момент он вновь едва сдержал болезненный стон от нахлынувшей головной боли. Уехал он во дворец совсем ранним утром, а спать лег довольно поздно. Да и сон не шел, потому не было и двух часов, которые бы герцог успел поспать.

– Кажется, так ее зовут, – подтвердил Жак, стоя за спиной своего господина, что склонился над постелью своей жены и с беспокойством вглядывался в ее лицо.

– Где в это время был Гаспар? – также холодно спросил герцог по поводу рыцаря, что сейчас ответственно нес свою вахту в коридоре, охраняя покои своей хозяйки.

– Несмотря на то, что он вызвался охранять Ее Светлость, сэр Гаспар, все еще остается капитаном рыцарского ордена. Как это ни иронично, но сегодня он отлучился для того, чтобы определиться со своей заменой как раз на такие случаи, когда ему нужно будет заниматься другими делами. Мы с той служанкой встретили его на пути к герцогине. Он искал леди Арию, но прислуга… она намеренно скрывала ее истинное местонахождение, как и то, что великая герцогиня вернулась, – скорбно закончил он мысль. – Я выяснил, что прислуге отдали приказ молчать. Лишь Дафни ослушалась приказа и рискнула обратиться за помощью ко мне.

– Мы же заменили штат… – упал Сиэль в кресло и устало прикрыл глаза. – Но, несмотря на это, преданной Арии остается одна-единственная служанка…

Жак поджал губы и стиснул зубы. Брови его сошлись у переносицы. Он знал, что должен был сделать и сказать. Он знал, но поступить подобным образом оказалось безумно сложно. Ведь он обязан был донести на родную мать.

– Жак… – позвал Сиэль. – Я… знаю, как это сложно. Можешь не говорить, я все понял и так. Если промолчишь, твоя совесть перед ней будет чиста, чтобы не случилось.

– Нет, – внезапно прохрипел секретарь, вновь посмотрев на болезненное лицо совсем юной герцогини, на чью долю выпало столько страданий, в том числе и потому что он, Жак, закрывал глаза на происходящее из заботы о своей матери. Но сегодня он лично стал свидетелем того, чему подвергалась молодая и беззащитная девушка все эти годы, пока он боялся причинить вред своей семье. Она была невинна, но страдала больше всех. И он, Жак, также был ответственен в этом. – Смена штата не может возыметь толк, если управление остается прежним. Штат подчиняется главной экономке и дворецкому, а те, в свою очередь, уже герцогу и герцогине.

Произнеся это, Жак ощутил, как у него закололо в груди от чувства предательства родного человека. Но в то же время он ни на секунду не усомнился, что поступил правильно. Впервые за три года, он поступил по совести в отношении к герцогине, что стала жертвой в этом доме.

Встретившись взглядом с Сиэлем, секретарь заметил в темных глазах герцога понимание, сочувствие и… благодарность.

– Это было непросто и требовало большого мужества, – похвалил герцог и грустно улыбнулся. – Идти против родного человека, очень больно…

– Я поступил так, как должен был, – глубоко вздохнув, уверенно заявил Жак. – Вступая на должность, каждый работник поместья обязан нести ответственность и служить своему господину. Сейчас я на службе и личные причины не должны стать препятствием для выполнения своего долга. Об остальном я подумаю, когда рабочее время закончится, – заявил Жак, но Сиэль видел, что его друг отчаянно храбрится.

– Хорошо, продолжай доклад. Я хочу знать все, что произошло. Каждую деталь, – добавил герцог со значением и его секретарь в точности выполнил приказ.

Под конец своего доклада, Жак с тоской смотрел на своего задумчивого друга, как никто иной понимая терзания, что сейчас наполняли душу герцога. Ведь ему, как и Жаку, предстоял непростой выбор: поступить по совести, либо струсить и избежать боли.

Глава 9

Глава 9

Открыла глаза и обнаружила себя в своей комнате. Воспоминания о произошедшем обрушились на меня разрушительной волной. Вновь стало тошно и тоскливо. Я искренне верила, что уже не та, что раньше. Я полагала, что воспользуюсь вторым шансом и не позволю своему прошлому взять верх надо мной, но все едва не рухнуло всего лишь от встречи со свекровью. То чувство, когда я буквально онемела, а тело парализовало от страха – было… ужасным. Я не могла контролировать собственное тело, ощущая себя фарфоровой куклой, которая может сломаться по одному желанию мадам Фелиции.

Я вновь позволила руководить моей жизнью другим…

И только неожиданное появление Жака и Гаспара смогли уберечь меня от больших последствий. Но что их привело тогда?

Смутно припомнила обеспокоенное лицо Дафни, когда за мной закрывалась дверь в логово свекровищи. Неужели она позвала на помощь, и мужчины послушались служанки? Верится с трудом. Ладно сэр Гаспар, он не мог не отреагировать на просьбу Дафни. Но Жак? Еще и так решительно противостоял мадам Фелиции и собственной матери ради меня? Что бы это могло значить?

Пока предавалась этим размышлениям, обратила внимание на странные ощущения в руке, которой я не могла пошевелить нормально. Чувствовала я себя разбитой после пробуждения, но это не могло стать достойным объяснением такой странности, ведь не помнила, чтобы успела повредить кисть. Потому скосила взгляд и поняла, что моя кисть находится в капкане большой и горячей ладони, а ее обладатель уже некоторое время наблюдает за мной со странным выражением на лице болезненного вида.

– Вы очнулись, – заметил он хрипло, как после длительного молчания.

Я помедлила с ответом на очевидный вопрос, все еще с опаской переводя взгляд с лица супруга на его ладонь, которая не выпускала моих пальцев. Сиэль заметил мой взгляд и нехотя отстранился, убирая от меня свою ладонь. Вместе с облегчением, ощутила от этого странное сожаление, ведь нагретые его теплом пальцы, сейчас неприятно покалывали на прохладном воздухе.

Смутилась от подобной мысли и попыталась сесть на месте, потому что лежать перед супругом было неловко.

– Не заставляйте себя, – остановил он меня. – Доктор прописал вам постельный режим. Вы должны больше отдыхать.

Я сглотнула, припоминая, что меня действительно осматривал семейный врач, который дал мне что-то выпить. А затем я неожиданно для себя уснула. А проснувшись, обнаружила возле себя герцога, который выглядел так, точно пережил большое потрясение или… переживал за меня.

От подобной мысли стало неуютно, и я отвела взгляд в сторону, чтобы уберечь себя от ненужных и неуместных предположений.

– Со мной уже все хорошо. Простите, если доставила неудобства и отнятое время… Вам не о чем переживать, это просто недоразумение, – сдержанно произнесла я и вздрогнула, когда услышала непривычно холодный тон мужа:

– Так вот, какого вы мнения обо мне? – мрачно спросил он, чем удивил. Я резко обернулась и с недоумением заметила потускневший взгляд темных глаз, что на фоне довольно темных кругов под глазами, выглядело почти пугающе. Мужчина невесело, даже горько усмехнулся, смотря на свои сцепленные руки. – Это многое объясняет… Впрочем, не могу винить вас за это. Я заслужил этого.

Я молчала, не зная, что ответить на это, но почему-то ощутила, как в груди что-то неприятно сжимается от одного взгляда на герцога.

– Как бы то ни было, я здесь, чтобы поговорить, – так и не дождавшись от меня какой-то реакции, глубоко вздохнул Сиэль. Я насторожилась. – Мадам… Нет, Ария, – отчего-то исправился он и помедлил, сжимая кулаки, точно набирался сил для последующих слов. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что произошло, – решительно посмотрел он на меня, а я едва справилась с испугом и гулко сглотнула. – Ария, – вновь позвал он, заметив, как я отвела взгляд. – пожалуйста, ответьте. В общих чертах я уже понимаю ситуацию, но ничего не смогу сделать, если вы продолжите молчать. Мне нужно обоснование для дальнейших действий.

Первым порывом было заверить, что все в порядке. Так же, как делала это всегда. Прежде я не верила, что хоть кто-то будет на моей стороне, даже если признаюсь в том, как страдаю. Все в этом доме были против меня, сколько себя помню во время замужества. У свекрови была полная власть в поместье, потому в случае неудачи, моя жизнь из просто ужасной, могла превратиться в кромешный ад. А мои знания об аристократических семьях, которым учили еще с детства, говорили о том, что среди дворян не принято выставлять личные проблемы на всеобщее обозрение. Были темы, которые мужчинам знать было не положено и в которые вмешиваться считалось дурным тоном. Одной из таких вещей считались отношения между свекровью и невесткой.

Да и если подумать, мадам Фелиция всегда была очень осторожна. Если у нее было дурное настроение, она действовала чужими руками, чтобы изводить меня. Доказательств в причастности свекрови к травле внутри дома у меня не было. А если она прикладывала руки сама, то всегда под благовидным предлогом «обучения или наказания». В свое время мадам Фелиция вызвалась обучать меня недостающим познаниям этикета, и так у нее появилось достойное обоснование избиениям, ведь, по ее словам, через боль теория усваивается быстрее и лучше. И каждая аристократка проходила через это.

«Показывать подобные следы наказаний мужу считалось признанию своей никчемности в обучении и признанию вины» – так меня учили в прошлом.

И сейчас… сейчас вряд ли что-то могло поменяться. Я не знаю, как та ситуация выглядела со стороны для Жака и Гаспара. Я не знала, что о ней они успели рассказать Сиэлю, и рассказали ли вообще. Но точно уверена, что у мадам Фелиции найдется одно, а то и несколько убедительных объяснений произошедшему, подкрепленные свидетельствами такого важного и уважаемого человека, как Клары.

Мои слова, против их…

Привычка и воспитание требовали от меня молчать и в этот раз. Я все равно скоро покину эту семью. Нет никакого смысла усложнять себе жизнь. Вряд ли Сиэль накажет няню или свою мать, не поверив моим словам без веских доказательств. А вот мадам Фелиция осерчает, и тогда даже эти полгода покажутся мне вечностью.

Но… когда я открыла рот, чтобы заверить, что все в порядке, неожиданно даже для самой себя, произнесла совсем иное:

– И… что же вам известно, Ваша Светлость? – напряженно смотря на выражение лица супруга, спросила я.

Он встретил мой взгляд, а затем совершенно неожиданно ответил следующим образом:

– Для меня это не имеет значения. Я хочу услышать правду от вас.

– Почему? – не поверила я, смотря на супруга как на незнакомца.

– Потому что осознал, что был отвратительным супругом. Забыл, что моей главной обязанностью всегда являлась именно ответственность за жену и ее защита, чем преступно пренебрегал.

Я пораженно замолчала, смотря шокированным взглядом на мужа. Но все еще была не в силах поверить в искренность слов Сиэля. Я не знаю, чего он от меня ожидает, но вряд ли готов к той правде, которую требует. Клара и мадам Фелиция – очень важные люди для герцога. Даже если сейчас Сиэль твердо уверен в своих недавних заявлениях, я не считаю, что он возьмет и отвернется от родных ради моей защиты.

И все же отчего-то на глаза набежала влага, которую я поторопилась скрыть. Вновь стало горько и тоскливо от осознания своего одиночества.

– Я не знаю, чего вы хотите от меня, Ваша Светлость. Но лучше оставить все, как есть, – не желая разочаровываться еще сильнее, отозвалась я. С гневом свекрови я как-нибудь справлюсь. Меня греет мысль, что скоро все это закончится. На этом фоне я смогу перетерпеть поведение мадам Фелиции. Но довериться сейчас мужу, а затем понять, что он занял позицию матери, как сделал это со вскрытием правды о финансовых махинациях… нет уж.

– Почему? – надломленным голосом спросил Сиэль и порывисто обхватил меня за плечи ладонями. Я испуганно замерла, не ожидая от него подобного. А супруг тряхнул меня легонько и начал меня отчитывать: – Почему вы вечно молчите? Почему страдаете молча? Почему ни разу не обратились за помощью и защитой? Почему отталкиваете даже тогда, когда я просто хочу помочь и защитить?

– «Почему»? – переспросила я, ощущая поднимающуюся злость.

– Ответьте! – едва не прорычал он. – Хоть раз скажите правду!

– А вы уверены, что справитесь с этой правдой, Ваша Светлость? – прошипела я в ярости и оттолкнула мужа в грудь, но практически не возымела успеха. Как ни посмотри, а Сиэль – мужчина, хоть и дворянин, довольно крупный. Мне тягаться с таким не под силу. – Готовы ли вы взять ответственность, когда услышите МОЮ правду? Поверите ли вы в нее, или предпочтете отвернуться, не желая принимать уродливую истину? – смотрела я в осунувшееся лицо мужа. – Ну же, Ваша Светлость? Неужели мои вопросы слишком тяжелы для вас? – насмехалась я, сдерживая колющую боль в груди. – Не требуйте от меня говорить, когда не готовы услышать, а затем взять ответственность, – практически выплюнула я и смогла отвести от себя ослабевшие руки мужчины.

Почувствовала озноб и обняла себя за плечи, молча ожидая, что вот сейчас герцог встанет, притворится, что разговора не было, и уйдет.

Но он почему-то не шевелился, чем действовал на нервы. Наверное, потому я и вздрогнула, когда он до странного твердо произнес:

– Я возьму ответственность. Просто дайте мне шанс. Последний…

Услышав это, я была настолько поражена, что не сразу осознала, что смеюсь. И с каждым мгновением мой истерический смех становился все громче и злее.

А когда он внезапно стих, жестко произнесла:

– Вы сами этого пожелали, Ваша Светлость. Мне даже любопытно, как будет выглядеть ваша «ответственность»… Но, думаю, я уже знаю ответ, – с досадой поморщилась я, смотря на поникшего мужчину, который не мог измениться в одночасье. Не ради меня.

А последствия… думаю, я как-нибудь с ними справлюсь. Все равно через несколько месяцев все закончится.

***

– Как это понимать? – без стука ворвалась в кабинет сына великая герцогиня, взбешенная тем, что за ней послали так поздно, точно за какой-то прислугой. Чтобы ни происходило, по всем вопросам сын всегда приходил к ней сам, как проявление большого уважения.

И вот, за ней послали. На ночь глядя!

И мадам Фелиция не могла не заподозрить в этом плохое предзнаменование. Неспроста такие перемены после того, как Сиэль посетил комнату герцогини.

– Мадам, прошу, не создавайте шума, – появился перед ней Жак, который делил кабинет со своим господином. И прежде мадам Фелиция не видела в этом ничего плохого. Но после сегодняшнего, она не могла смотреть на этого мальчишку, который осмелился пойти против ее воли.

«Клара верно служит мне много лет и это – ее сын, но я не могу оставить, все как есть. Предал один раз, предаст снова. Нужно заставить Сиэля выгнать этого мальчишку!» – размышляла великая герцогиня.

– С дороги! – прошипела она. – Как смеешь ты указывать мне?

– Довольно! – послышался усталый и холодный голос, и великая герцогиня посмотрела на сына, что сидел за своим рабочим столом с опустошенным видом. Он даже не поднялся с места, когда в комнату вошла мать, что противоречило всем правилам приличия.– Жак не приказывает, а смиренно просит, матушка. И я присоединяюсь к этой просьбе. Сегодня был очень утомительный день и я не хотел бы заканчивать его со скандалом.

– Ты плохо себя чувствуешь? – тут же переключилась мадам Фелиция на сына, который даже не поднял на нее взгляда, рассматривая какие-то документы перед собой. – На тебе же лица нет!

– Матушка, пожалуйста, сядьте. Жак, оставь нас, – пресек Сиэль свою мать, которая замерла в замешательстве. Он не поднимал голоса, говорил тихо и спокойно, но тон его был непривычен для великой герцогини. Он заставлял ее нервничать.

– Да, Ваша Светлость, – поклонился Жак, а затем покорно вышел за дверь.

– Сиэль, не слишком ли поздно для разговоров? Зачем ты позвал меня в такой час? Судя по виду, тебе необходимо отдохнуть. И как можно скорее. Я распоряжусь, чтобы тебя навестил доктор, а разговор, каким бы важным ни был, продолжим завтра, когда выспишься.

– Я благодарен вам за заботу, матушка. Вы с няней всегда оберегали меня, – грустно, не соответствующе ситуации, улыбнулся Сиэль, а его темные глаза стали совсем потухшими, словно вся жизнь вышла из них.

– Ну, конечно же! Ведь мы любим тебя! Ты для Клары, что родной сын. А для меня единственный ребенок! Разумеется, мы заботимся и оберегаем тебя.

– Да… В этом и заключается основная проблема.

– Что? – замерла мадам Фелиция, с тревогой смотря на сына, чьи густые брови сошлись на переносице.

– Принимая вашу любовь и поддержку всю жизнь, я даже не задумывался, что может быть иначе. Я всегда знал, что на вас можно положиться, и верил вам обеим безоговорочно.

– Разумеется! Кому еще тебе верить, сынок? – тревога в груди великой герцогини все нарастала. – Ведь после смерти герцога, остались лишь мы, – развела она руками.

– Это не так, матушка, – покачал он головой, а затем пододвинул лист бумаги в сторону матери через стол. Она насторожилась, но любопытство победило, и мадам опустила взгляд на бумагу. По мере прочтения, глаза великой герцогини пораженно расширились. – Я снимаю госпожу Клару с должности и перевожу в дальнее поместье на наших землях. Она уезжает завтра. Я ей уже сообщил.

– Что? Что ты имеешь в виду?! – закричала мадам Фелиция, беря в руки документ с недоверием перечитывая указ об увольнении и переводе. – По какой причине?! Почему ты принял подобное решение?

– Из-за халатности и преступного превышения своих полномочий госпожи Клары, – отозвался Сиэль, подняв на мать смертельно уставшие глаза в которых, как будто, не было никаких чувств. Они были отрешенными и безразличными.

– Как это понимать? С чего такие выводы? Как ты мог поступить так с Кларой, что всю жизнь относилась к тебе, как к сыну?! – ударила ладонью по столу великая герцогиня, понимая, что ситуация полностью вышла из-под ее контроля, а власть в поместье без Клары поддерживать будет отнюдь непросто.

«Я должна заставить его изменить свое решение! Девка, эта тварь надоумила его так поступить. Не иначе!» – паниковала мадам Фелиция.

– Думаю, вам известно об этом больше, чем мне, матушка, – подпер Сиэль свой подбородок сцепленными пальцами, смотря на мать неприятным, колючим взглядом из-под бровей.

– Что за бред? – поморщилась великая герцогиня, брезгливо разрывая указ на глаз у сына. Сиэль никак это не прокомментировал, что приободрило его мать. – Не знаю, что взбрело тебе в голову и кто посмел оклеветать Клару, но ты совершаешь большую ошибку. Ты плохо себя чувствуешь, вот и не разобрался в ситуации. Я поговорю от твоего имени с Кларой. Уверена, она простит тебе это недоразумение, – величественно поднялась мадам Фелиция, но вздрогнула и замерла, стоило ей услышать:

– Если ты думаешь, что, разорвав одну бумагу, сможешь исправить ситуацию, точно ее и не было, то вынужден разочаровать, матушка, – заметил герцог и уверенно встретил пораженный взгляд матери, которая отметила, что ее родной и любимый сын сейчас выглядит незнакомцем. – Мое решение окончательное. Госпожа Клала изгоняется из поместья и будет служить на дальних окраинах герцогства в родовом поместье.

– Она служила нашей семье столько лет! – напомнила великая герцогиня, в последней попытке повлиять на сына.

– Вот именно. У нее большой опыт. Он как раз пригодится в родовом поместье. Оно давно нуждается в пристальном внимании и уходе. После смерти отца я пренебрегал им, живя в столице.

– Но это же северные окраины! Путь туда занимает почти месяц!

– Потому мне и нужен опытный человек, – кивнул Сиэль, а затем ледяным тоном добавил: – Я проявил милость и снисхождение по отношению к той, кто не справился со своими обязанностями и подверг свою госпожу несчастьям. К той, кто воспользовался моим доверием и предал.

– Да как у тебя язык поворачивается так клеветать на Клару? Что она такого сделала? – начала выходить из себя мадам Фелиция. – Это тебе та девчонка наговорила? Так?

– Я сам стал свидетелем того, как распущена была прислуга и ее отношения к Арии. Не вы ли учили меня, матушка, что за грехи прислуги виноват именно ответственный человек? – выгнул Сиэль бровь.

– Хочешь обвинить Клару в ошибках двух-трех служанок? – не поверила женщина, лихорадочно соображая и понимая, что ситуация обернулась так, как она и подозревать не могла.

– Не только. Так же госпожа Клара посмела коснуться герцогини и нанести ей физический вред. За это следовало бы отдать ее под стражу, но, как уже сказал, за былые заслуги и в память о детстве, я проявлю милосердие.

– Какой еще «вред»? О чем ты? Если о сегодняшнем, то твоя жена просто почувствовала себя дурно, а Клара, как раз, пыталась помочь ей! Это та девка тебе наговорила гадостей? Верно?

– Довольно, – сказал как отрезал мужчина, чье лицо застыло, точно восковая маска. – Я не поменяю своего решения. Советую просто принять его и сэкономить время нам обоим.

– Поверить не могу, – поморщилась мадам Фелиция, тяжело дыша.

«По крайней мере, кажется, эта дрянь нажаловалась лишь на Клару, значит, мне нужно лишь время, чтобы все вернуть на круги своя. Сначала будет сложно, но я обязательно отплачу этой мерзавке за доставленные ею неудобства!»

– И все же, это слишком жестоко, посылать Клару в то ужасное место. После стольких лет там наверняка творится полный кошмар! То поместье слишком долго было без хозяина.

– Согласен, – неожиданно покорно кивнул герцог, чем удивил мадам Фелицию. А после произнес то, что поселило в ее душу колючий ужас. – Потому и отправляю ее так рано, чтобы к моменту вашего приезда, матушка, в поместье были все условия для проживания великой герцогини. В том месте давно не было хозяина. Думаю, учитывая вашу любовь к управлению, вы блестяще справитесь с данной задачей.

– Что? – сипло спросила мадам Фелиция. – Т… ты, что, собираешься отправить и меня туда?

– Все так, – без тени эмоций, подтвердил Сиэль.

– Что за бред?! – практически завизжала женщина, вскакивая со своего места и сверкая глазами.

– Я был слишком беспечен и после женитьбы не подумал, как в одном доме будут уживаться две хозяйки. Вначале вы должны были передать все полномочия хозяйки моей жене, но и спустя три года этого не произошло.

– Верно, я же говорила, что причина в самой Арии. Она слишком невежественна и ленива. Она сама отказалась учиться. Что мне еще оставалось, кроме как вести дела самостоятельно? Я не могла допустить, чтобы эта девчонка ошиблась и опозорила нашу семью или, что еще хуже, доставила тебе неприятности. Ведь ты так усердно трудился. Я просто хотела помочь!

– Тем не менее, обучить ее было вашей обязанностью, которую вы сами на себя возложили. Раз у вас не вышло, не говорит ли это о том, что вы прилагали к этому недостаточно усилий? – прищурился Сиэль, а женщина сглотнула под взглядом сына. – Или, вы просто и не желали ее обучать из-за боязни того, что можете потерять свою власть с приходом новой хозяйки?

– Да как ты смеешь обвинять меня в подобном? Эта невежественная девчонка виновата в том, что я до сих пор несу ее обязанности! И несу хорошо! – не упустила она возможность напомнить о том, что тоже важна в этом доме и что Сиэль обязан ей своим спокойствием относительно дел по хозяйству. – Ведь за все эти три года я не дала даже повода для твоего беспокойства!

– Вы правы, – вновь кивнул Сиэль, но отчего-то сделал это так, что совсем не успокоил бывшую герцогиню. – Вы вели дела так тщательно, что я лишь спустя три года узнал о ваших махинациях в финансах, матушка, – с этими словами он протянул ей доходную книгу, в которой она с ужасом увидела обведенные пункты. – Вы обворовывали мою жену, сократив ее пособие, и на разницу, чтобы не вызывать подозрений, делали дорогие подарки своей любимице из семьи Лемар. Вы это имеете в виду под ведением хозяйства?

– Нет… Сиэль, ты не так все понял! – зачастила мадам Фелиция, понимая, что попалась. – Я не обкрадывала тебя. На самом деле я все делала только ради тебя?

– Интересно… как дюжина платьев и куча украшений, подаренных леди Леоноре Лемар могли помочь мне?

– А что мне еще оставалось?! – в панике и отчаянии закричала мадам Фелиция и без сил опустилась в кресло, сделав вид, что ей нехорошо. Но, вопреки обычаю, Сиэль не смягчился и смотрел на свою мать все так же строго и холодно. – Если бы я не выказывала уважение семье Лемар, то Леонора давно бы вышла замуж!

– Какое мне дело до замужества графской дочери из чужой семьи?

– А ты не понимаешь? – прошипела мадам Фелиция. – После твоего развода с этой грязнокровкой, второй женой должна стать леди из графства Лемар!

– Матушка, чем дольше я вас слушаю, тем больше убеждаюсь в том, что вам нужна смена обстановки. Недельного отпуска было явно недостаточно, а столичный воздух пагубно влияет на ваше здоровье.

– Замолчи! – прикрикнула женщина в бешенстве. – Я, как твоя мать и бывшая герцогиня, должна думать о будущем. И только с Лемар мы сможем выйти на новый уровень и окончательно возродить нашу семью.

– Забавно, я-то думал, что, трудясь денно и нощно последние три года, только и делаю, что возрождаю род. Причем, как мне казалось, довольно успешно. Но видимо, в глазах матери, был недостаточно хорош, раз она решила с таким трудом заработанные деньги пустить на содержание графской дочери, – угрюмо усмехнулся Сиэль и пораженно прикрыл глаза ладонью, пережидая новую волну головной боли. Разговор с матерью давался ему тяжело. Почти так же тяжело, как недавний рассказ жены. – Допустим, вы действительно считали, что действуете в моих интересах. Допустим, но откуда такая уверенность, что я женюсь на леди Лемар? Позвольте напомнить, матушка, я уже три года, как женат, и ничего менять по этому поводу не собираюсь.

– Не городи ерунды, – презрительно фыркнула мадам Фелиция. – Эта девчонка – позор, от которого требуется избавиться как можно скорее. Мне нестерпимо стыдно даже в свете с этой грязнокровкой появляться. Столько унижений из-за нее вытерпела. Ты хоть понимаешь, как это унизительно выслушивать шуточки относительно того, что моя невестка – простолюдинка?

– Значит, это и есть причина,почему вы намеренно дистанцировались ее от высшего света? Не ее невежество, а ваше нежелание признавать очевидный факт моей женитьбы на простолюдинке? – очень тихо и вкрадчиво спросил Сиэль. Но мадам была в таком смятении и бешенстве, что не заметила изменений в тоне сына.

– Разумеется! И семья Лемар, к счастью, вошла в наше положение. Они знают, что этот брак – недоразумение из необходимости и были готовы подождать.

– То есть, они отказались поддержать нас, когда мы пребывали в упадке, но с радостью идут на уступки, стоило роду возродиться? Похоже, ваша гордость давно потерялась, матушка. Но давайте о другом: откуда столько уверенности, что я разведусь с Арией по собственной воле?

– Разумеется, из вашего брачного соглашения. Если брак не будет благословлен ребенком, то он автоматически аннулируется, – развела женщина руками, точно говорила очевидные вещи.

– И вы так уверены, что ребенка не будет? Впереди еще два года, – спросил мужчина, а женщина уже почти засмеялась, как внезапно напряглась. – Ваша уверенность довольно странная, не находите? – пристально посмотрел он на мать, а ее прошиб холодный пот, хотя никогда прежде не боялась сына. – Ответьте мне, матушка, что вам известно? Ваше вложение в семью Лемар должно было быть подкреплено хоть чем-то. Вы не тот человек, кто стал бы рисковать. Складывается впечатление, что начиная с момента свадьбы, вы не сомневались в предстоящем разводе. Потому дистанцировали Арию от домашних обязанностей, саботировали ее репутацию в высшем свете, ограничивали финансирование и издевались над ней, чтобы полностью подчинить своей воле и она не могла и слова против сказать. Не для того ли, чтобы к концу брачного контракта у Арии не было вообще никакой возможности противостоять разводу? – медленно поднялся Сиэль с места, а его до того тусклые глаза внезапно загорелись яростным огнем.

– Я… я не понимаю…

– Бесплодие Арии? Это ваших рук дело? – подошел мужчина к матери и навис над ней. Но она смогла найти в себе силы твердо произнести:

– Не понимаю, о чем ты.

– Я ведь вижу, что вы обманываете меня, – прорычал он, но великая герцогиня болезненной силой воли напомнила себе о своем величии и том, что, насколько бы зол ни был ее сын, он не осмелится причинить вред собственной матери. – Что вы сделали с Арией?

– Хоть пытай, у меня нет для тебя ответа, сын, – гордо задрала она подбородок и упрямо посмотрела на герцога, который также достаточно знал мать, чтобы понять, что она не отступится.

Сдерживая гнев и боясь натворить дел, мужчина решил разбираться с проблемами постепенно.

«Если бесплодие Арии действительно дело рук матери, то ситуацию можно изменить, достаточно устранить великую герцогиню. Скорее всего противозачаточное поступало с едой. Если тщательно следить за тем, что ест Арии, проблема с бесплодием решится. Другой вопрос, подпустит ли Ария меня к себе? Она и без того обижена на меня, и любая попытка склонить ее к супружескому долгу будет равносильна изнасилованию, чего я не желаю. Но… но если Арии станет известно, что помимо обычных издевательств, моя мать пичкала ее лекарствами, то у меня не останется и шанса. Даже в моей голове это не укладывается, а что до Арии…Она не должна узнать. Ни за что!»

Стоило подумать о супруге, как герцог почувствовал болезненный укол в груди смешанный из тоски, сожаления и вины. И все же, лишь сейчас, когда возникла реальная возможность того, что он потеряет супругу, мужчина запоздало понял, что эта мысль причиняет боль. Ему нравилось смотреть на ее лицо, ему нравился ее запах, очень редкие улыбки, умные и проницательные глаза, ему нравилось тепло ее тела. Но прежде все это было словно приглушено болью и несчастьем, которые она испытывала. Однако в последнюю неделю, Ария словно проснулась от кошмара. Она стала жестче, решительнее… и пусть она была зла на герцога, ему нравилось, что в ее взгляде появился этот огонь. Она больше не выглядела ожившей куклой, которую он боялся сломать одним прикосновением.

Поняв это, герцог не мог допустить развода. И совсем не из чувства вины перед ней, а из собственного эгоизма.

– Как пожелаете, – отошел герцог к окну, заложив руки за спиной. – Как я уже сказал, завтра госпожа Клара отправится в путь. Вы последуете за ней через месяц. Этого времени будет достаточно, чтобы подготовить поместье к вашему приезду.

– Ты отворачиваешься от родной матери из-за этой грязнокровки?

– Смею напомнить, что, хоть вы не были счастливы, но одобрили наш брак с Арией, матушка. Для вас это была сделка, и Арию вы воспринимаете лишь как инструмент. И моя вина в том, что я не понял это изначально. Ведь я полагал, что, однажды разделив судьбу с Арией, вы будете к ней добры, – заявил он, отчего великая герцогиня вздрогнула. Вспоминать печальное прошлое она не любила. – Я верил, что, как и Ария, будучи проданной семьей в жены моему отцу, вы осознаете, что она – всего лишь жертва, которая, как и вы, лишь выполняла волю родителей. Потому особенно жестоко было вымещать на этой девочке свою злость.

– Вот именно! – закричала мадам Фелиция. – Я столько страдала ради этого брака и рода Клоше. Я несу ответственность и по сей день. Я вытерпела жестокого мужа, несправедливость родителей, даже пережила казнь супруга и падение рода. Я не могу просто смотреть, как все это может разрушиться лишь из-за происхождения этой девчонки. Какая разница? Она все равно не желала этого брака и сама будет рада разводу. В конце концов мы достаточно отплатили ей за деньги ее отца. Она пять лет была бы в нашей семье, пользуясь всеми благами и привилегиями. Многие простолюдины бы жизнь отдали за то, чтобы хоть на день стать герцогиней! По итогу она просто вернется к отцу.

– Почему же вы в свое время не вернулись к своим родителям, матушка? – мрачно прервал сын тираду матери. На лице Сиэля отражалось столько эмоций, но главное – боль и огорчение. Ему не хотелось в это верить, но все эти жестокие слова действительно произносила родная мать, которую он любил беззаветно. – Не потому ли, что участь разведенной аристократки в разы хуже замужества с тираном и нелюбимым мужем? – не оборачиваясь, уточнил Сиэль.

– При чём тут я? Я – с рождения аристократка. У нас другие порядки. Ария же из простолюдинов. Для них несколько браков – в порядке вещей.

– Максим Гарро с некоторых пор стал виконтом, матушка. Вы не запамятовали? Теперь он тоже аристократ, – слегка повернул голову Сиэль. А мадам Фелиция внезапно не нашлась с ответом, понимая, что сама попала в ловушку собственных заявлений. Но и признать ошибку не могла. – На том закончим. Я более не хочу это обсуждать. Знаю, что гордость не позволит вам принести искренние извинения Арии, потому настаивать не стану. Но вы должны усвоить, что с этого момента, именно Ария – хозяйка этого дома и всех моих владений. Она герцогиня, а не вы, матушка. Вы не смеете причинять ей козни или неудобства. За этот месяц я планирую передать ей все обязанности герцогини, потому хочу, чтобы вы вернули все печати и ключи.

– Что?

– До тех пор у меня есть для вас поручение, – продолжил Сиэль, не обращая внимания на мать. – Через три недели у Арии день рождения. И подготовку к празднику, я поручаю вам. Все должно пройти на высшем уровне.

– Чтобы я этим занималась? – прошипела мадам Фелиция. – Ты, верно, бредишь!

– Именно вы. И я делаю вам этим одолжение, – кивнул Сиэль. – Для высшего общества нужна веская и достоянная причина того, что вы покинете столицу. Причиной станет ваше здоровье, которое вы решите поправить в провинции. Все свекрови делают для своих невесток подобные празднества. На празднике вы должны показать, что уход добровольный, чем подчеркнете личное устройство банкета. Вы же так печетесь о достоинстве нашего рода. Не хотите же вы, матушка, чтобы кто-то узнал, что вы – изгнаны.

– Ты мне угрожаешь?

– Сейчас? – переспросила Сиэль. – Нет, – пожал он плечами. – Угроза будет дальше. А именно, если вы не справитесь, или я узнаю, что продолжаете строить козни Арии и портить ей жизнь, я продлю ваше урезанное финансирование еще на несколько лет.

– Что? О чем ты?

– А я не упоминал? – хмыкнул Сиэль и потер переносицу. – Верно, запамятовал. На следующие три года я урезаю ваше финансирование в три раза. Теперь оно равно тому, на которое все это время жила Ария.

– Да как я должна прожить на эти деньги?! Ты в своем уме?

– Если уж официальная герцогиня выживала на них в столице на протяжении трех лет, то для вас, матушка, в глубинке это не должно стать проблемой. Верно?

Глава 10

Глава 10

– Ваша Светлость! Леди Ария… Ария, вставай! – нещадно и, очевидно, довольно упорно будили меня и под конец потеряли всякое терпение.

Я подорвалась на месте и испуганно уставилась на лицо Дафни, которое выражало крайнюю степень нетерпения.

– Ты чего творишь?! – возмутилась я, переводя дыхание, пока девушка буквально пританцовывала на месте практически в полной темноте. Свечи она не зажигала, что насторожило меня еще больше. – У меня чуть сердце не остановилось от страха. И почему будешь так рано? – с сомнением осмотрелась, поняв, что сейчас раннее утро, и я могла поспать еще пару часов.

– После разберешься со своим сердцем и выспишься, идем! – отмахнулась Дафни, цапнула за руку, а затем со всей своей крестьянской удалой силой, выдернула меня из постели, точно репку из земли. – Смотри скорее, иначе все пропустишь, – протащила она меня по всей комнате к окну, которое выходило во внутренний двор.

– На что я должна смотреть? – начала я раздражаться, но послушно проследила за указательным пальцем Дафни, заметив во дворе несколько людей, что держали зажженные масляные фонари и складывали какую-то поклажу в большую повозку.

Повозка была небогатой, но добротной. На такой обычно ездили в долгое путешествие.

– Кто-то уезжает? – нахмурилась я.

– Именно, – донельзя возбужденно закивала Дафни, а затем, со сверкающими в темноте глазами добавила: – Клару отправляют в ссылку.

– Что? – глупо заморгала я, борясь с желанием ущипнуть себя.

«Может, я все еще сплю?» – подумалось мне, но цепкие пальцы Дафни на моем плече были достаточно реальными.

– Поместье всю ночь на ногах! Никто не спал, все только и обсуждали последние новости и подготавливали отъезд главной горничной! – едва не захлопала Дафни в ладоши, пока я напряженно вглядывалась в окно, наконец поняв, почему девушка не стала зажигать свет: чтобы успешно подглядывать за постыдными проводами под покровом ночи.

– Это не шутка? Клару, действительно уволили?

– Официально – переводят в родовое поместье. Вчера вечером герцог издал указ, и всю ночь шла подготовка к отъезду Клары. Весь дом на ушах стоял, удивительно, как ты все это время спала. А уж какой скандал эта старая карга устроила, просто нечто! Говорят, великую герцогиню пришлось отпаивать, она ругалась и бранилась. Угрожала устроить голодовку, если Клару не оставят здесь, но герцог остался не приклонен.

– Поверить не могу, – пораженно прошептала я и вновь посмотрела на повозку. Вчера, когда я решилась рассказать герцогу свою правду о проживании в его доме, и подумать не могла, что все обернется подобным образом. Честно говоря, это был жест отчаяния. Я просто хотела лишний раз убедиться, что Сиэль останется глух к моим бедам. Убедиться и больше не терзать себя сомнениями, которые в последнее время слишком часто стали меня посещать.

Даже в своих смелых мечтах я не подозревала, что Сиэль решится на такие меры, просто поверив мне на слова.

Однако… проблема заключалась не только в Кларе. Но относительно матери, похоже, он ничего не предпринял. Да, без Клары ей будет немного сложнее изводить меня незаметно, но не невозможно. А учитывая, как ее, должно было, разозлить произошедшее, меня в покое не оставят. Потому я совершенно не знала, как относиться к подобным новостям.

На смену странному воодушевлению пришло и огорчение.

– Да никто не верил! Для всех подобное стало неожиданностью, как гром средь ясного неба. Но и это – не все.

– Что еще? – резко обернулась я на девушку, полностью забыв про сонливость.

– Герцог не ограничился только ссылкой Клары. Еще он уволил Клода. Кажется, он проработал в этом поместье довольно долго, да? – задумчиво постучала по подбородку девушка.

Да, Клод, насколько мне известно, служил семье Клоше еще при прежнем герцоге. Я никогда не уточняла, но в любом случае, выходило – немало. А теперь увольнение после стольких лет службы.

– Дворецкого? – нахмурилась я. Про Клода я ничего не говорила герцогу, так как дворецкий мне ничего плохого сам не делал, хоть и предпочитал не замечать происходящего в поместье. Впрочем, подобное можно было сказать о многих в этом месте. Будь иначе, я бы столько не страдала. – Не думала, что он поступит так радикально…

– «Радикально»? – фыркнула Дафни, довольно сложив руки на груди, всем видом показывая, что самое интересное – впереди. – Я тебе просто не сообщила главную новость, – широко и злорадно улыбнулась Дафни. – Вслед за Кларой уедет и великая герцогиня. По официальной версии, мадам Фелиции требуется смена обстановки из-за здоровья. Потому через месяц она покинет столицу. А Клара в это время займется приготовлениями в родовом поместье к ее приезду. Представляешь?! – обхватила она меня за плечи, а затем порывисто обняла.

– Подожди… это так неожиданно. Ты уверена, что не ошиблась? – отказывалась я верить в подобное. Я отстранила девушку от себя и пристально с волнением посмотрела в ее лицо.

– Думаешь, я бы не уточнила все, узнав подобные вести? – с намеком на обиду уточнила Дафни. – Я же говорю: всю ночь дом на ушах стоял. Вопли твоей свекрови и ругань Клары можно было услышать из любой точки поместья. И из них было очевидно, что причина для подобного решения вовсе не в здоровье великой герцогини, – прищурилась она со значением. – После того, как вы вечером поговорили с Его Светлостью, он на несколько часов закрылся с господином Жаком в своем кабинете. Затем по очереди вызвали Клару, которая вышла из кабинета вся в слезах, а следом он беседовал и со своей матерью. Прислуга, что убиралась в коридоре неподалеку от кабинета, утверждает, что еще никогда не слышала, чтобы великая герцогиня так сильно бранилась на сына.

– Поверить не могу, – повторила я одними губами и с тревогой посмотрела в окно со смешанным чувством. С одной стороны, я была безумно рада и счастлива, что люди, отравляющие мою жизнь, наконец, покинут дом. С другой стороны… поведение мужа продолжало удивлять. И теперь не оставалось сомнений, что Сиэль действительно заинтересован во мне. Но… почему? И как это скажется на моей конечной цели?

По словам Фуше, изготовление новой личности идет полным ходом, а компрометирующая информация, что я передала ему о своем отце… Я не сомневаюсь, что Виктор не упустит возможности ими воспользоваться и закопать Максима Гарро. Надеюсь, по моей просьбе, он сделает это не сразу. И как только это произойдёт, я планировала быть очень далеко от столицы.

Потому, сворачивать назад, когда успела зайти так далеко…

– Кажется, твой муж лучше, чем я думала о нем изначально, – прервала мои мысли Дафни, а затем посмотрела в окно. – Не каждый пойдет против родной матери, каким бы монстром она ни была. Даже удивительно, что его так изменило, после трех лет супружества.

Тут я была вынуждена согласиться. В конечном итоге, мне, чтобы пойти против родного отца, потребовалось достичь дна и вернуться во времени. А вот почему так поступил всегда хладнокровный и безразличный к чувствам герцог – это большой вопрос.

– Кажется… – понуро согласилась я и увидела две мужские высокие фигуры с фонарями в руках. В одном мужчине, по отблеску очков в свете фонаря, я узнала Жака, а рядом стоял мой супруг. Оба мужчины смотрели вслед удаляющейся повозке и о чем-то разговаривали. Заметила, как герцог приложил руку к своему лбу, а Жак резко наклонился к пошатнувшемуся Сиэлю, но тот устоял. Мужчины повернулись к входу в дом.

Я же с удивлением заметила, как напряглось мое тело от этой картины, и попыталась успокоиться.

– Ты, как будто, не рада… – с сомнением спросила Дафни, внимательно разглядывая меня. Я же молчала, в попытках найти ответ на ее вопрос.

А затем я с холодящим душу ужасом увидела, как фигура моего мужа внезапно падает на ступеньки крыльца, а Жак начинает звать на помощь, подхватывая герцога под руки.

Осознала, что бегу, уже в коридоре, забыв даже обуться.

***

– Доктор, как Его Светлость? – посмотрела я как пожилой врач, что вчера осматривал меня, убирает слуховую трубку от груди герцога, завершая осмотр. Смотреть на герцога было тревожно и страшно. Отчего-то сердце билось и щемило от одного взгляда на осунувшееся, посеревшее лицо супруга с алыми пятнами, который уже несколько часов не приходил в сознание, а сейчас ужасно лихорадил.

– Нам лучше поговорить в другом месте. Его Светлость сейчас спит, не нужно его будить.

– Спит? – с недоверием и тревогой посмотрела я на Сиэля, который тяжело дышал и хмурился от жара, не размыкая глаз, точно ему было больно. – Вы уверены?

– Так и есть, – подтвердил доктор и устало поднялся с табурета, складывая в свой саквояж инструменты. – Я дал ему жаропонижающее, лихорадка скоро спадет, не переживайте. Ему нужно дать время на то, чтобы восстановить силы.

Я поджала губы, кутаясь в халат, который, вместе с обувью, принесла мне Дафни. И все же я послушалась доктора и послушно вышла из спальни супруга, в которой за три года не была ни разу. Причин посещать его спальню не было, учитывая, что для супружеского долга Сиэль всегда приходил ко мне сам. Но оценить интерьер даже в этот раз у меня не вышло. Сколько ни пыталась отвлечься, перед глазами то и дело возникал герцог на фоне белых простыней, борющейся с лихорадкой.

– Мы можем поговорить в уединенном месте? Мне нужно сделать анамнез, вы сможете ответить на некоторые мои вопросы, Ваша Светлость герцогиня? – плотно прикрыл за собой дверь доктор, который прибыл ни свет ни заря. Уверена, наш посланник вырвал врача из постели, потому сейчас на лице пожилого мужчины читался недосып и вчерашняя щетина.

– Вы можете воспользоваться кабинетом Его Светлости, – появился из-за спины Жак, заметив, как я в растерянности осматриваюсь, чтобы найти место для разговора. В крыле герцога за обе жизни я была всего пару раз и даже не знала, что его кабинет соседствует со спальней.

Мы последовали совету, и в дверях секретарь герцога внезапно остановился.

– Вы не зайдете? – удивилась я, зная, что этот мужчина сильно переживает за Сиэля. Возможно, даже сильнее меня, учитывая, как много времени они проводили вместе.

– Разве я смею вмешиваться, – занервничал Жак.

– Для вас Его Светлость такой же важный человек. Я думаю, что вы заслуживаете быть при этом разговоре, – помедлив, произнесла я спокойно, заметив, как вытянулось лицо секретаря. – И… вы знаете его лучше меня. Боюсь, я не смогу как следует ответить на вопросы доктора, – признала я, проглотив гордость и неприязнь. – Потому надеюсь на вашу помощь, господин Жак.

– Благодарю за доверие, мадам, – благодарно поклонился Жак, а затем вошел в кабинет и закрыл дверь.

Я вновь неловко осмотрелась, отметив, что кабинет герцога сильно отличался от кабинета отца, который всегда был очень педантичным и не терпел беспорядка. Комната, в которой мы сейчас находились и где Сиэль проводил большую часть своего времени, больше напоминала… свалку из завалов различных папок, листов, корреспонденции и документов.

И столов в этом кабинете так же было… два. Тот, где был больший завал, вероятно, принадлежал Жаку, учитывая, как он спешно, странно покраснев, принялся прибираться на нем, поглядывая на меня со смущением.

– Мадам, пожалуйста, присаживайтесь, – опомнился он, заметив, что мы с доктором продолжаем стоять. Но тут же замялся, поняв, что в этой комнате всего три места. Одно – Сиэля за его столом, второе – Жака, а третье кресло для посетителей, которое мы обязаны были отдать доктору. Потому Жаку не оставалось ничего иного, как отодвинуть для меня кресло Сиэля.

Первым порывом было отказаться, но подумала, что сама едва стою на ногах от усталости, и привередничать не стала, позволив Жаку за мной поухаживать. Сам он остался стоять за моей спиной, а доктор расположился в кресле для гостей.

– Итак, должен сказать, что герцог ничем не болен. Это не простуда и незаразное заболевание, потому беспокоиться о безопасности распространения не стоит, – взял мужчина слово, надев очки и достав блокнот, в котором начал что-то писать.

– Но у него сильный жар, – напомнила я.

– Это – естественная реакция организма на переутомление, – кивнул доктор, продолжая что-то чиркать в своем блокноте. – Его тело сильно истощено. Как я могу судить, Его Светлость в последнее время мало спал, верно? – посмотрел мужчина на меня из-под очков, а я пораженно замерла, не зная, что ответить.

– Последние дни выдались довольно хлопотными. Последний раз он спал позапрошлой ночью, – заметив мое затруднение, пришел на выручку Жак.

– Долго?

– Я не следил, а герцог не ответил на вопрос, но подозреваю часа два-три, – прочистил Жак горло, пока я в ужасе слушала его слова.

«Так мало…» – подумалось мне. – Проблемы со сном вернулись? – нахмурился доктор, что-то пометив в своих записи. – Как давно он перестал принимать лекарство?

– Он не прекращал, – помедлив, признался Жак. – Оно просто перестало действовать примерно полгода назад.

– Почему не обратились ко мне? – нахмурился доктор еще сильнее. Жак не ответил, а я покосилась на него, заметив, что он с досадой отводит взгляд. – Ясно. Этот ребенок не меняется. Такой же упрямец, каким был, – раздраженно выдохнул доктор.

– Простите, – произнесла я, привлекая внимание. Следовало бы промолчать, чтобы не показаться совсем невежественной, да и не мое это дело – лезть в личную жизнь Сиэля. Но я не смогла смолчать, услышав все это. – Но что все это значит? Что происходит с герцогом и насколько это опасно? Это какая-то болезнь? Ее можно вылечить?

Доктор переглянулся с Жаком с молчаливым вопросом во взгляде. Не знаю, что сделал Жак, но доктор заговорил:

– У герцога серьезное психологическое расстройство. Зная характер Его Светлости, я не удивлен, что он скрывал это от вас. Но в итоге сам себя едва не свел в могилу, – отложив очки, признался доктор, пока мои глаза сами собой расширились, а сердце кажется, пропустило удар. Невольно сжала в кулак полы халата на уровне груди, надеясь унять сердечный ритм, который вновь сбился.

– Правильно я понимаю, что это выражается в неспособности герцога нормально спать? – проглотив болезненный ком, задала я очередной вопрос.

– Так и есть, некоторое время проблема решалась с помощью сильного снотворного, но это – изначально была лишь временная мера, о чем я предупреждал. Из-за длительного приема препарата, выработался иммунитет и привыкание.

– Но, как же быть в таком случае? Почему он не может спать? – подалась я вперед, а затем опомнилась и приняла благовоспитанную позу, стараясь сохранять хладнокровие, как и подобает леди. Увидь меня сейчас свекровь, наверняка не оставила бы без внимания.

– Из-за сильной психологической травмы, которую он получил и до сих пор не может забыть. Его проблемы со сном появились вскоре после того происшествия…

– «Происшествия»?

– Именно. Во время дворцового переворота прежний герцог был обвинен в измене и казнен. Вся семья пострадала. Удивительно, как вообще Клоше смогли оправиться. Герцогу это наверняка стоило многого, что и усилило болезнь, – кивал доктор, смотря на меня со снисхождением и разочарованием.

Очевидно он поражался моему полному незнанию ситуации. Учитывая, что я замужем за Сиэлем три года в этом времени, мое невежество и полное безразличие жизнью супруга действительно выглядит странно.

«Точно… Банкротство герцогства и стало причиной сделки между Сиэлем и моим отцом на брак. Но я и не подозревала, что ситуация настолько плачевная. За все обе жизни я никак не могла припомнить, чтобы мой муж хоть раз показывал слабость, или то, как ему тяжело. А ведь эта болезнь была у него и в прошлой жизни, но я о ней даже не подозревала. Интересовалась ли я когда-либо тем, чем герцог живет? – с досадой и тоской подумалось мне. – Вместо этого я была занята своим выживанием и обидой на семью герцога. Смею ли я вообще обвинять Сиэля в том, что он не интересовался мной, когда сама поступала точно так же все это время?»

– После того как Его Светлость герцог Сиэль принял титул своего отца, болезнь постепенно стала прогрессировать. Сначала ему лишь снились кошмары, отчего сон стал прерывистым и приносил больше беспокойств, чем отдыха. Но постепенно он совершенно перестал спать.

– Я… я даже не подозревала… – выдохнула я, ощущая себя до странного разбитой и никчемной.

– Не вините себя, Ваша Светлость. Герцог не тот человек, который любит говорить о проблемах. У него иное восприятие. Его с раннего детства воспитывали как будущего главу рода, у которого не должно было быть слабостей. Боюсь, он принял эти слова слишком серьезно и следует этому учению преступно строго, – попытался успокоить меня доктор, но облегчения не принес. – Кошмары также вернулись? – вновь вернулся к расспросу Жака доктор.

– Изредка я слышал крики по ночам, но, учитывая, что Его Светлость предпочитал занимать себя работой, нежели сном, это случалось нечасто.

– Он себя совершенно не жалеет. Глупец, – устало и раздраженно покачал головой доктор.

– Со следующего месяца Его Светлость вступает в должность в императорском дворце. Сейчас я готовлю управляющих, которые возьмут на себя внутренние дела герцогства и внешний бизнес, – взял слово Жак, пока я могла лишь скорбно молчать. – Потому, когда Его Светлость сосредоточится на новых обязанностях, дел у него поубавится.

– Это хорошо, – согласился доктор, потерев подбородок. – Но до того времени, уверен, он не успокоится. Вам обоим нужно следить, чтобы он не перенапрягался. Я выпишу ему успокоительные и снотворные, на первое время они должны немного помочь, но если он и дальше продолжит себя загонять, станет не лучше, а хуже и последствия могут стать необратимыми. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы его здоровье восстановилось: больше отдыхать, много спать, избегать стрессовых ситуаций. Без вашей поддержки в этом – никак не управиться, – пристально посмотрел доктор на нас с Жаком по очереди. – Кошмары, наверняка, никуда не денутся, особенно в его нынешнем состоянии, когда душевное здоровье такое хрупкое, потому ему необходима забота и строгий контроль. Зная этого упрямца, уверен, как только очнется, чтобы не зацикливаться на проблеме, вновь закроется в кабинете. Так вот, допускать этого – никак нельзя. Минимум на неделю он должен вообще забыть, как выглядит кабинет и что такое работа.

– Зная его характер, вы должны понимать, что просто так ему не помешаешь, он никого не слушает, – расслабившись или поддавшись эмоциям, позволил Жак себе раздраженный тон, а затем смутился и посмотрел на меня, точно боялся моей реакции.

– Потому вы должны придумать способ, чтобы отвлечь его на это время. Всю неделю он должен принимать лекарства, хорошо питаться и много спать, чтобы восстановиться. Уже после этого будем решать основную проблему и искать способы исцелиться от бессонницы. Любое происшествие в эту неделю может сделать хуже, ему нужны лишь положительные эмоции. И в этом я рассчитываю на вас. Вот здесь список лекарств и остальные рекомендации, – протянул он мне рецепт, а я замешкалась, задавшись вопросом, имею ли хоть какое-то право принимать на себя ответственность за мужчину, к которому оказалась настолько невнимательной. Но, посмотрев на Жака, который даже не предпринял попытки принять бумагу, все же забрала лист с рекомендациями и с благодарностью посмотрела на доктора. – Я слышал, что в вашем доме сейчас не все спокойно, – поднимаясь с места, заметил доктор, а я понуро опустила голову и отвела взгляд. – Для благополучия герцога я бы советовал на время оставить все недоразумения, – пристально посмотрел мужчина на меня. – Но если не получится, лучше избавиться от самой причины. Вы тоже берегите себя, леди Ария. Я знаю, что вам также тяжело пришлось в последнее время. Ваше здоровье не менее важно, чем вашего супруга. Помните об этом.

– Где мой сын?! – внезапно разнеслось громкое из коридора, отчего я вздрогнула и привычно сжалась.

– Кажется, великая герцогиня, наконец, проснулась, – усмехнулся доктор и вновь посмотрел на меня. – Я сам поговорю с мадам Фелицией и объясню ей ситуацию. Сейчас вам лучше отдохнуть самой, – улыбнулся мне доктор, которого пошел провожать Жак.

Я же осталась на месте, стеклянным взглядом смотря в бумагу, которая дрожала в моих трясущихся руках. И вовсе не от страха перед свекровью, а от злости на саму себя.

«Могла ли я подумать, что ничем не лучше этой семьи и ничем не отличаюсь от них?» – горько усмехнулась я, а затем встала на дрожащие ноги и вышла из кабинета. Но на распутье, свернула не в свое крыло, а вошла в спальню герцога, на кого, кажется, подействовало лекарство, и алые пятна лихорадки стали спадать с его кожи.

– Сможем ли мы простить друг друга? – тоскливо прошептала я, коснувшись лица мужа кончиками пальцев.

Глава 11

Глава 11

Как и сказал доктор, он поговорил с мадам Фелицией, и это… возымело эффект. Не знаю, какими уж словами он до нее достучался, но свекровь после этого старательно делала вид, что меня нет, демонстративно игнорируя мое присутствие, даже находясь в одной комнате. А я… была счастлива. Потому что при виде свекрови все еще испытывала страх. К счастью, панических атак больше не было, а то, что свекровь не пыталась мне навредить или оскорбить даже при встречах, заметно облегчало ситуацию.

Все же, лишившись поддержки Клары, мадам Фелиция была несколько ограничена в своей мести и противостоять мне могла лишь своими силами. Но то ли слова доктора на нее подействовали и она не хотела усугублять состояние сына склоками со мной, то ли то, что вокруг меня образовался ореол из людей, которые готовы были за меня вступиться, мадам Фелиция вела себя примерно, насколько это было возможно в нашей непростой ситуации.

Возле постели Сиэля дежурили по очереди, и в те редкие моменты, когда мы менялись, я была вынуждена признать, что мадам Фелиция искренне любит сына и переживает о нем. Она есть и будет ужасной свекровью и жестоким человеком, но мать – любящая. Это не отменяло всего того, что я по ее вине натерпелась и прощать свекровь не собиралась, но в некотором роде начинала понимать мотивы ее поступков. Как любящая мать, она желала для сына только самого лучшего. А я под это понятие никак не попадала, потому она и делала все, что в ее силах, чтобы поскорее исправить это недоразумение, под названием «брак с простолюдинкой».

Утром обычно сидел с мужем Жак, днем – я, вечером – мадам Фелиция, так как из-за внезапного планирования празднества свекровь была вся в делах, что ее, наверняка не радовало. Потому она могла навестить сына лишь вечером. Ночью дежурила прислуга.

В моменты моего дежурства, я также без дел не оставалась. Господин Жак же настоятельно всовывал мне книги по домоуправлению и просил изучить. Так как заняться мне было особо нечем, я принимала книги с благодарностью, признавая, что подобные навыки пригодятся везде и всегда. Особенно когда перееду и придется управляться хозяйством своими силами, по крайней мере - первое время, пока не найму штат прислуги.

С основой я была знакома, учитывая, что меня растили для «удачного брака», потому сил и денег на мое обучение на роль «идеальной хозяйки», отец не жалел. Но даже он наверняка в то время не предполагал, что подвернется шанс сделать меня женой не просто дворянина, а целого герцога. Потому то, чему меня обучали и то, что я изучала по книгам сейчас, несколько отличалось своим размахом.

Из-за знания основ, обучение проходило довольно легко и увлекательно, потому за два дня я успела усвоить три учебника, чем немало радовала Жака.

Если вспомнить, что через месяц в поместье не будет ни Клары, ни великой герцогини, нет ничего странного, что готовили к передаче дел именно меня. Довольно запоздало мне передают права хозяйки, но все же это случилось, и я не была уверена, что в моей ситуации это хорошо.

Мой план по подготовке к разводу становился все более трудновыполнимым из-за непредвиденных обстоятельств. Я и предположить неделю назад не могла, что за такой короткий срок произойдет так много отличий от моей прежней жизни.

Но что еще хуже, во мне стало зарождаться… сомнение. Я все еще хотела развода и свободы, которой у меня никогда не было, но вот решимость, которая не позволяла оглядываться назад от заданной цели… пошатнулась.

Смотря на супруга, меня не покидали опасные и навязчивые мысли, от которых было не так-то легко избавиться. Когда я ненавидела герцога, было куда проще. Но теперь… и следов ненависти не было. Вместо этого появились другие чувства досады и сожаления.

И самое ужасное, я все чаще размышляла на тему «а если бы…». И это было страшнее всего. Ведь всего одна фраза была очень коварной и опасной. Появившись в мыслях хотя бы раз, искоренить ее невозможно, и она распространялась, множилась, как опухоль, возникая в сознании все чаще и чаще, лишая сна и уверенности.

Вот и сегодня мне не спалось. Просмотрев в потолок несколько часов, я решила прогуляться, надеясь, что это поможет уснуть, избавив от навязчивых мыслей. Но поддавшись им в очередной раз, обнаружила себя не в саду, куда изначально направлялась, а перед покоями Его Светлости, возле которых в кресле сладко спала служанка, отвечающая за хозяина ночью.

Будить я ее не стала. Будь у нее чуткий сон, она бы уже заметила мое присутствие. Но, даже когда я повернула ручку двери, девушка не очнулась, лишь довольно всхрапнула.

«Такими стараниями она проспит, даже если с герцогом что-то случится» – подумала я, решив проверить его перед тем, как отправлюсь к дворецкому, чтобы тот поменял служанку.

Но, вопреки опасениям, в спальне было тихо. Я уже хотела вернуться восвояси, как услышала тихий стон и замерла на месте. Подумала, что мне могло почудиться, но через секунду стон повторился.

Шторы, чтобы не беспокоить Его Светлость, были плотно зашторены, потому в комнате сохранялась кромешная тьма. И лишь слабый фонарь у самого входа, тускло освещал небольшой пятачок комнаты.

«Может, опять жар?» – спросила я у себя с беспокойством и взяла в руки фонарь, направляясь к постели, на которой метался в беспокойном сне герцог весь в холодном поту. Поставила фонарь на прикроватную тумбу и протянула руку, чтобы потрогать лоб мужчины, но была схвачена за запястье, а затем опрокинута на постель.

– Ва…ша Светлость? – смотрела я испуганными глазами на герцога, который нависал надо мной с полубезумным взглядом и тяжело дышал. После того, как я подала голос, он моргнул, а затем всмотрелся в мое лицо с большим осознанием:

– Ария? – переспросил он с недоумением, а затем осмотрелся. – Что вы… делаете в моей комнате? – задал он вопрос, все еще прижимая меня к матрасу. Я сглотнула и призналась:

– Вы плохо спали. Я думала, что у вас жар, потому хотела проверить. Но, кажется, это был дурной сон… – вспоминала слова Жака о том, что герцога мучают ночные кошмары, что стали причиной бессонницы. Судя по тому, каким испуганным герцог выглядел в момент пробуждения, очевидно, кошмары действительно невыносимые.

– Но почему вы пришли проверить меня? Что произошло? Я… ничего не помню, – нахмурился он, точно от боли. Отчего-то захотелось коснуться складки между его бровей. Видеть его боль было неприятно. Но от прикосновения к лицу герцога вздрогнула сама не меньше, чем он, осознав, что сделала. Смотря на пораженное выражение лица Сиэля, смутилась и запаниковала, решив отнять руку, но замерла, когда он обхватил мою ладонь своей и прижался к моим пальцам щекой. – Может, мне и это снится? – задал он вопрос со странным выражением глаз, которые пристально вглядывались в мое лицо со неожиданной надеждой.

– Я хотела убедиться, что у вас нет жара, – отвернулась я, насильно отняв руку и чувствуя, как мое лицо заливается краской стыда. Надеюсь, в темноте он этого не заметит.

– Вот как? – невесело усмехнулся Сиэль, слегка сместившись, и я только сейчас в полной мере осознала, что все это время буквально лежала под герцогом. Учитывая, что он все это время проболел, а сейчас была глубокая ночь, оба мы были в тонких пижамах. А я и вовсе в сорочке и слабо запахнутом халате.

– Я вам все объясню, но прежде… – начала я, приложив ладонь к еще более зардевшейся щеке, которая буквально пылала от смущения, надеясь хоть немного ее остудить. – Не могли бы вы отпустить меня, Ваша Светлость?

Он удивленно моргнул, а затем посмотрел вниз, точно и сам лишь сейчас обратил внимание на наше положение. Но вместо того, чтобы отстраниться, помедлил и задал странный вопрос:

– А если не хочу? – посмотрел он в мои удивленные глаза. Передо мной точно был другой человек. Герцог, которого я знала, не любил физического контакта. Даже во время супружеского долга он выглядел как человек, который прикладывает все силы, для выполнения этого самого долга. А после всегда покидал мои покои без сожалений. Но сейчас…

– Что? – переспросила я, уверенная, что мне лишь почудилось. Так и вышло, учитывая, что герцог поджал губы и отвел взгляд:

– Ничего, – отстранился он, позволив мне сесть на месте и поправить одежду и запахнуть халат плотнее. Некоторое время мы неловко молчали, но я понимала, что так продолжаться не может, и затем начала разговор:

– Вы проспали два дня, Ваша Светлость.

– Сколько? – кажется, всерьез опешил он, забыв про недавнюю неловкость.

Следом я поведала все, что было с момента его падения в обморок, включая рекомендации врача.

– С тех пор и прошло два дня, – закончила я рассказ, внимательно следя за реакцией герцога, чье лицо становилось все мрачнее с каждой минутой. – Надеюсь, после произошедшего, вы отнесётесь с ответственностью к своему здоровью, – заподозрив неладное, напомнила я.

– Лишние беспокойства. Два дня – достаточно для того, чтобы прийти в себя. Прошу прощения, что устроил такой переполох и доставил неудобства, – отмахнулся он от меня, а я почувствовала дежавю, ведь сама совсем недавно теми же словами пыталась спровадить герцога.

Он что, издевается?

– Только не говорите мне, что вы хотите приняться за работу, – мрачно попросила я, сложив руки на груди.

– До утра я еще отдохну. Мадам, вам не о чем…

– Ваша Светлость! – повысила я голос, перебив супруга, который уже намеревался отмахнуться от меня банальными фразами. – Я знаю, что не могу претендовать на звание самой заботливой жены, и мое мнение, наверняка, мало что изменит. Но помимо моего беспокойства, не забывайте о других людях, которые зависят от вашего здоровья! – начала я раздражаться, строго смотря на удивленную физиономию Сиэля. – Вы – герцог. И от вашего здоровья напрямую зависят судьбы многих людей. Вы не можете бездумно и так халатно относиться к себе, ведь если случится беда, это отразится на многих.

– Вот как… – невесело усмехнулся Сиэль, а затем посмотрел на меня внимательнее. – На вашей жизни это также отразится? Поэтому вы так беспокоитесь?

Я не совсем поняла причину промелькнувшей тоски в его тоне, но нахмурилась и кивнула:

– Разумеется, моя жизнь также зависит от вашего здоровья. Я не планировала становиться вдовой.

– Почему? – хмыкнул он и запустил руку себе в волосы, взлохматив их. А я поняла, что впервые вижу мужа таким… несобранным и неопрятным. Сиэль – невероятно выдающийся и красивый мужчина. Один его величественный облик был достоин восхищений, но сейчас… я осознала, что от его красоты дух на мгновение захватило. И даже болезненный, слегка осунувшийся вид его ни капельки не портил. Полагаю, когда он окончательно оправится, станет еще более опасным, захватив не одно женское сердце одним лишь подобным видом. – Вам было бы выгодно оказаться в статусе вдовы, разве нет? Избавитесь от нежеланного мужа, получите всю власть и богатство рода Клоше. Немногие в империи смогут сравниться с вами в таком случае.

– Как я уже сказала, этого не было в моих планах, – возможно, излишне резко ответила я, начав злиться.

– А что было? – так же внезапно перевел он тему, приблизившись на опасное расстояние, при котором наши лица разъединяло лишь дыхание. – Развод? Планируете переждать пять лет, а затем сбежать от меня? – настаивал он, отчего мне пришлось отклоняться, и я едва сохранила равновесие, чтобы не упасть обратно на постель. Потому в последний момент уклонилась и встала на ноги. – Думаете, вернувшись к родителям, вам будет лучше? Или рассчитываете на второй брак?

– Не знаю, что на вас нашло, Ваша Светлость, – демонстративно поправила я одежду, стоя спиной к мужу, чтобы справиться с выражением своего лица и боясь, что Сиэль что-то заподозрит. – Но у меня нет никаких заблуждений и надежд, относительно возвращения в отчий дом, – холодно и категорично заметила я. – И, из нас двоих, не я – та, кому будет выгоден второй брак, Ваша Светлость, – не сдержалась я и разозлилась на саму себя, за эту слабость. Потому поторопилась откланяться. – Если у вас есть намерения ослушаться указаний доктора, спешу расстроить. Я, господин Жак и мадам Фелиция, настроены не позволить вам вредить себе. Потому все, что касается работы, под строгим запретом. Прислуга вам не поможет. Ключи от вашего кабинета у господина Жака, потому можете даже не рассчитывать, что сможете пробраться туда. Вам следует сосредоточиться на своем выздоровлении и поспать. Утром приедет доктор.

– Ария… – позвал меня Сиэль, когда я уже подошла к двери.

– Что? – обернулась я.

– Знаю, что это будет наглостью с моей стороны, но так как я, по вашим же словам, больной человек, а вы взяли на себя ответственность за моевыздоровление… – начал он, но затянул мысль, отчего я поторопила:

– Переходите к делу, Ваша Светлость. Вам что-то от меня нужно?

– Да, – кивнул он, что я могла различить с трудом, так как фонарь забрала с собой и постель сейчас была в темноте. – Побудьте со мной, пока я не усну.

– Что? – опешила я от подобной просьбы.

– Я же больной человек. Неужели вы мне откажете? – елейным тоном заявил он, а я вновь ощутила, как краска заливает лицо.

– Если вам так тоскливо, я могу позвать…

– Я не хочу, кого-то. Я хочу побыть с вами, – твердо заявил он.

– Зачем вам это? С каких пор вы стали искать моего общества? – не хотелось мне сдаваться, но и любопытство сдержать не смогла.

– Я всегда хотел вашего общества, Ария, – сказал он, то, что совершенно не укладывалось в голове. – Просто не мог себе позволить. А сейчас хочу воспользоваться возможностью.

– Какая-то нелепица, – фыркнула я, но лицо уже буквально горело.

– Я и не ждал, что вы поверите, – услышала я усмешку и подумала, что он надо мной просто издевается. Однако, отступать, кажется, Сиэль не намеревался: – Так, что? Возьмете на себя ответственность перед больным человеком? Все же, я – герцог, и от моего здоровья зависят так много людей, – иронизировал он, чего даже не пытался скрыть. А я подумала, что действительно не узнаю мужа. Его нынешнее поведение так отличалось от привычного благовоспитанного и величественного герцога. – А вы – герцогиня и моя жена. Потому, вы также несете ответственность, если со мной что-то случится. Верно?

– Вы решили мной манипулировать? – прищурилась я.

– На обычную просьбу вы бы не отозвались, – кажется, развел руками мужчина.

– Это нелепо, – раздражалась я, но… план герцога действительно работал. Доводы у него были довольно действенными. Пока я его жена, обязана о нем заботиться. Да и… чувство вины, которое я испытываю с момента, как узнала о его недуге, просто не позволило бы мне уйти от мужа, после того, как он попросил остаться. Уж такую мелочь я могу себе позволить.

– Пока будете держать меня за руку, вам лучше сесть на постель. Кресла у кровати нет, а я сейчас слишком слаб, чтобы пододвигать его, – продолжал он издеваться, увидев, как я с поражением плетусь к постели.

– Еще и за руку держать? – возмутилась я.

– Мне же снятся кошмары. Но если вы будете держать меня за руку, уверен, что они не будут беспокоить этой ночью.

– Могу позвать вашу матушку. Уверена, она точно отпугнет все ваши кошмары, – тяжело вздохнула я, а после напряглась, поняв, что ляпнула.

– Вы сейчас иронизировали? – хохотнул Сиэль, чью мать я назвала страшнее любого ночного кошмара.

– Вовсе нет, как я могла… – занервничала я. – У меня ужасное чувство юмора, потому шутить не люблю. Вы неправильно поняли.

– Понял я все правильно, – возразил он, взяв из моих пальцев фонарь и поставив его на тумбу. А затем потянул меня за руку, вынудив сесть на край постели. – Но даже так, предпочту, чтобы мой сон оберегали именно вы.

– Боюсь, вы возлагаете на меня слишком большие надежды, – хмыкнула я, наблюдая, как Сиэль ложится на подушку, но руки моей не выпустил и сейчас поглаживал мои пальцы. Вместе с лицом, кажется, покраснели еще и уши с шеей. Стало жарко, а я сжала ладонь герцога, прерывая это безобразие. – Вам стоит постараться уснуть. Я надеюсь также поспать этой ночью хотя бы несколько часов, – проворчала я.

– Нет проблем, – совершенно не огорчился Сиэль, а затем дернул меня за руку, и я с негромким воплем удивления повалилась на соседнюю подушку. – Просто спите здесь. Со мной.

– Вы с ума сошли?! – едва не завизжала я от удивления.

– Что в этом такого? Мы давно женаты, после того, как я видел вас обнаженной, просто невинно спать на одной постели – не преступление.

– Да как вы можете так бесстыдно..! – начала я в панике, а затем герцог пригрозил:

– Кстати, о супружеском долге. Давненько у нас его не было, – понизил он голос, а его рука, что держала мое запястье, стала подниматься по локтю, вызывая рой мурашек.

– Да вы в своем уме? – попыталась я подняться, но держали меня крепко, потому я бухнулась обратно на подушку, а для верности герцог вновь навис над моим лицом и коварно усмехнулся:

– Во мне борются два желания: поцеловать вас и уснуть. Потому предложу вам два варианта на выбор. Все же, доктор настаивал на том, чтобы я хорошо отдыхал и получал приятные эмоции, как вы недавно сами же и утверждали. А еще сказали, что в том числе возьмете на себя ответственность за это. Таким образом, либо мы пользуемся этой оказией для давно просроченного супружеского долга, после которого я позволю вам уйти, либо мы с вами просто поспим в одной постели.

– Чего вы добиваетесь этим своим поведением и принуждением?

– Просто хочу, чтобы в ваших планах, о которых вы упоминали, Ария, присутствовала и моя персона, – улыбнулся он, повалившись на свою подушку сразу, как понял, что вырываться я не собираюсь.

– Это подло, – заметила я с раздражением, а затем повернулась к герцогу спиной, забрав все покрывало себе, что его, кажется, рассмешило.

– Что-то мне подсказывает, что времени на благородство у меня не осталось. А на войне, как говорится, все средства хороши.

– Сумасшедший, – огрызнулась я, а после зажмурилась, с паникой понимая, что мой план по разводу буквально трещит по швам. Развестись с равнодушным мужем – это одно. А вот с тем, кто этого развода не хочет – совсем другое.

«Нужно больше денег и влияния, иначе я не смогу бороться с Сиэлем, если он не пожелает меня отпускать. И новая личность… боюсь, придется внести коррективы. Потому что, если герцог возжелает меня найти, нужно быть максимально неприметной».

***

На следующее утро пробуждение было максимально неловким. Несмотря на мои изначальные намерения дождаться, когда уснет герцог, и вернуться к себе, уснула я почти мгновенно и сладко проспала до самого утра, чтобы очнуться от изумленного возгласа секретаря мужа и ворчания последнего:

– Удивительно не вовремя. Стучаться не учили? – недовольно прохрипел супруг, в чьих объятьях я довольно посапывала еще несколько секунд назад.

– Я пришел сказать, что доктор прибыл… Я не знал, что Ее Светлость уже… здесь, – промямлил Жак, старательно отводя взгляд и смотря куда угодно, но не на сгорающую от стыда меня.

Потому, очнувшись и осознав ситуацию, буквально вылетела из постели супруга и пронеслась мимо ошарашенного Жака, что пришел заступить на вахту и никак не ожидал увидеть меня.

С тех пор, как доктор подтвердил, что состояние герцога стабильно, Сиэлю позволили встать с постели. Но оставалась главная проблема: трудоголизм герцога. Потому мы вновь прилагали все силы, чтобы отвлечь его любыми способами. И доставалось больше всего – мне, так как Жак был завален делами, к которым герцогу приближаться было нельзя, мадам Фелиция занята организацией праздника, а я… я осталась козлом отпущения.

Благо, больше герцог не требовал от меня спать с ним в одной постели или исполнения супружеского долга, но менее неловко в его обществе от этого не было, потому все больше молчала и притворялась кактусом. Возможно, поняв причину моего поведения, герцог сжалился надо мной и, вместо задушевных бесед, играл со мной в шахматы или помогал в моем обучении в ведении хозяйства. Хорошо, что у меня самой нашлись дела, так как в эти дни, под контролем Жака и Сиэля, мне плавно передали управление поместьем, вложив в мои руки ключи и печати хозяйки. Свекровь при этом не присутствовала, подозреваю, из-за несварения по причине излишка желчи, но я не горевала.

Но худо-бедно мы справились с этим периодом, и через пять дней доктор официально разрешил Сиэлю вернуться к делам, с огромным ограничением по рабочему времени. За чем, опять, приходилось строго следить, потому что, сев за работу, Сиэль терял счет времени. И было сложно найти причину, дабы он взял перерыв. На такие случаи Жак упорно посылал меня к герцогу. Как ни странно, это работало и Сиэль завершал работу.

Кроме, приемов пищи. Вот на них он стал приходить стабильно, поначалу знатно портя мне аппетит. Но спустя время, я смогла привыкнуть даже к этому и уже не видела ничего странного в совместной трапезе, порой, даже получая от нее удовольствие. И мне, и Сиэлю было неловко вести беседу, да и общих тем для разговоров было совсем немного, но мы справились и с этим. Ближе друг другу мы не стали, но сейчас приблизились к каноничной супружеской аристократической паре… партнеров, каким наш брак и должен был выглядеть изначально по моим наивным представлениям. Но для этой непритязательной манеры поведения в супружестве, на которую я изначально рассчитывала, потребовалось пять лет ада, монастырь, возвращения в прошлое и приступ герцога.

Довольно высокая плата, если подумать, за то, чтобы жить мирно-тихо в обычном взаимоуважении между партнерами.

И вот когда я осознала, что меня бы вполне устроило подобное положение дел, паника вновь напала с новой силой, а я отправилась строчить письма Фуше. Встречаться с ним лично в его гильдии я не могла, потому переписку вела с Виктором через Дафни. Но редкие встречи были необходимы, потому приходилось выкручиваться.

За эти дни также случилось несколько важных для меня событий: моя репутация в светском обществе заметно улучшилась. Особенно этому способствовала леди Надин, которая, как я и предполагала, не стала затягивать с демонстрацией моего «подарка», хвастаясь тем, что знакомство со мной было знаменательным и щедро разрушая построенный для меня свекровью образ невежественной простолюдинки. Результат от нового фасона на леди Надин превзошел ожидания, и на мое имя стало подозрительно часто приходить приглашения на чаепития. Сама Надин призналась, что ее появление в моем платье произвело настоящий фурор. Настолько, что к ней обращались не только аристократы, но даже модные бутики, чтобы узнать имя того, кто создал этот шедевр. Вначале Надин отнекивалась, помня о данном мне обещании молчать, но когда ее буквально начали преследовать, она не выдержала и обратилась ко мне со слезной просьбой открыть секрет.

«Сжалившись» после долгих уговоров и показав новый шедевр, вышедший из-под швейной машинки Сабины, от которого леди Надин едва не запищала от восторга, я согласилась познакомить ее с творцом, взяв с нее слово, что она ни при каких обстоятельствах не разочаруется. Хоть я немного волновалась, но знакомство Сабины и Надин прошло довольно гладко, даже когда леди Моретт узнала о скромном происхождении настоящего творца нарядов. Все же, я не ошиблась, и девушка не стала обращать внимания на происхождении поистине талантливого человека, пообещав всячески поддерживать бизнес Сабины, если она и впредь продолжит создавать эксклюзивный образ в первую очередь для нее – Надин, даже не подозревая, что этой просьбой делает нам с Сабиной большое одолжение. Я на такую удачу и не надеялась, думая, что леди Моретт еще придется уговаривать продолжать своим лицом рекламировать новый дизайн. Но она вызвалась стать еще и посредником, полагая, что не каждый аристократ примет происхождение, пусть талантливого и популярного, но безродного портного.

Синий краситель, что до той поры был не очень востребован, стал крайне популярным. Цены на него взлетели до небес буквально в считанные дни, особенно когда выяснилось, что он – в дефиците и главным поставщиком, где можно было его приобрести, оказалась торговая гильдия господина Виктора Фуше. Потому кто-то сильно обогатился в одночасье. «Кто-то» – это я, что позволило перейти к следующему этапу моего плана по обогащению.

Потому в ресторане, в котором я предпочитала встречаться с леди Надин, на тот день назначила две встречи, заблаговременно спровадив мой конвой по незначительному поручению. Так в отдельной кабинке злополучного ресторана. где я получила пощечину, осталась лишь я и Дафни. после произошедшего. чтобы замять дело, владелец ресторана выделил мне постоянную бронь и значительную скидку, что не могло не радовать мою прижимистую душу. все же, я – дочь торговца.

Но пребывали мы в одиночестве с Дафни недолго…

– Мы давно не виделись, леди Ария. Очень рад встрече с вами, – вошел в комнату господин Фуше, где я уже ожидала его. – Не беспокойтесь, меня никто не видел и вашей чести ничего не помешает, – поклонившись и поцеловав мою руку, заметил мужчина с насмешливой улыбкой, прежде чем занять стул, на котором не так давно сидела взволнованная Надин.

– Моя честь переживет и не такое. Куда больше меня волнует иное, – имея в виду то, что по моим встречам с Фуше наши финансовые махинации могут рассекретить. Свое инкогнито я раскрывать не планировала. – С нашей последней встречи не прошло и двух недель, – напомнила я, полагая, что его учтивость заходит слишком далеко для обычного делового партнера. – А учитывая стабильные переписки, я не понимаю причин вашей тоски.

– Вы правы, – легко пошел он на попятный, разведя руками. – Прошло не так много времени, за эти дни столько всего произошло, что невольно кажется, словно миновали месяцы.

– Вот оно как, – задумчиво покивала я, смотря на довольно импозантного мужчину, сидящего напротив. Но холодного и расчетливого с немного агрессивной красотой и харизмой. Даже интересно, какой тип женщин ему по душе. Что-то мне подсказывает, что мужчина очень придирчив. Впрочем, меня это не касается. – Я слышала, что вы решили присоединиться к аристократии. Пример моего отца оказался заразительным? – выгнула я бровь.

– Слухи разносятся быстро, – хмыкнул он.

– Отец на днях забегал к моему супругу, мне не посчастливилось стать невольным свидетелем учиненной отцом истерики. Кажется, потеря компромата на вас сильно сказалось на бизнесе моего батюшки, – хохотнула я не без злорадства, вспоминая лицо отца, которое растеряло львиную долю своей надменности, оставляя место нервозности, которую он пришел излить на Сиэля, в надежде на поддержку и заступничество зятя. Полагаю то, что из Фуше не смогли сделать козла отпущения сказалось не только на отце, но и том, кто его до того момента покрывал. И сейчас у них сдают нервы.

К моему счастью, Сиэль, не стал сразу соглашаться на помощь тестю, на что наверняка рассчитывал отец. Герцог пообещал вникнуть в суть дела, сославшись на то, что вскоре он займет пост министра и по долгу службы обязан все перепроверять, невзирая на семейные узы. Услышав такой ответ, отец поменялся в лице и ушел в еще более подавленном настроении, нежели пришел. Зрелище было приятное. разумеется, для меня, но я старалась держать лицо.

Помнится, после ухода отца Сиэль позвал меня к себе и спросил, хотела бы я, чтобы Сиэль помог моему отцу. Вопрос был неожиданным, и в прошлой жизни я бы непременно согласилась незамедлительно, в надежде быть полезной родителю. Но теперь лишь сказала, что службу нужно начинать по всем правилам, не делая исключений. Мой ответ словно был ожидаем и герцог понятливо кивнул, более ни о чем не спрашивая, но было у меня ощущение, что супруг услышал все, что я вкладывала в эту фразу.

– Вижу, несчастья вашего батюшки приносят вам удовольствие, – заметив мою улыбку, сощурил глаза Виктор, а я опомнилась и села ровнее. – Какой же будет ваша реакция, когда я уничтожу Максима Гарро? Я бы многое отдал, чтобы стать свидетелем этого зрелища, – загадочно улыбнувшись, подпер он подбородок ладонями, а я занервничала. Что-то, тема разговора зашла не туда.

– Учитывая наш уговор, на тот момент я уже буду достаточно далеко от столицы, загарать в своей усадьбе у побережья, – холодно напомнила я условия, при котором согласилась передать Фуше весь имеющийся у меня на отца компромат. О грязных делишках отца я знала еще с юности. Но лишь после замужества и уничтожения своего главного конкурента в лице Фуше, отец стал слишком беспечным, полагая, что женщины в его доме точно не станут вникать в суть его документов. А если и увидят, то им ума не хватит понять смысл. К его несчастью, умом не были обделены ни я, ни мама. Вот только если мама была сосредоточена на подчинении мужу и остерегала от любопытсва меня, то я запоминала отчего конкретно меня огораживала мама, а после не поленилась прочесть и запомнить информацию. К несчастью, в прошлой жизни я была слишком ничтожной не только, чтобы воспользоваться этой информацией, но и даже просто заговорить о ней хоть с кем-то.

– Мое личное присутствие при разорении Гарро также не требуется, – развел он руками, а я нахмурилась сильнее, что заметил и мужчина. вот это удивительно. Я-то думала, он будет упиваться видом поверженного соперника, находясь в первых рядах. – Вы сегодня ведете себя иначе. Куда холоднее, чем в наше знакомство, – прищурился он, окидывая меня оценивающим взглядом. – До меня дошел слушок, что в вашем доме тоже довольно оживленно в последнее время. Даже, поговаривают, негласная хозяйка вскоре полностью сменится. Может, это как-то связано с перемнами в вас?

– Не слишком вы самоуверенный, судить по мне из одной личной встречи и нескольких писем делового содержания? – поинтересовалась я у мужчины, но тот лишь странно улыбнулся. – И с делами своего дома я разберусь сама, – твердо сообщила. – А теперь, когда мы прекратили доставать мои семейные скелеты, давайте перейдем к делу. К сожалению, у меня не так много времени. Если задержусь, могут возникнуть вопросы, отвечать на которые у меня нет желания.

– Ваш муж, наверняка, будет переживать. Не будем же заставлять его ждать, – покивал Виктор.

– Это ирония? – опешила я от тона мужчины. – Вам захотелось пошутить надо мной?

– Вы даже не представляете, как я серьезен, – все так же небрежно улыбнулся он и посмотрел на Дафни, которую я подозвала к столу. Продолжать этот странный диалог я не стала, сосредоточившись на сути этой встречи.

– Я хочу, чтобы вы вложились вот в это торговое судно, – разложив перед господином Фуше корреспонденцию на нужной странице, потребовала я. – Все вырученные средства с продажи красителя.

– Все? Вы уверены, леди? Если вам так хочется инвестировать, я могу посоветовать вам несколько более подходящих вариантов, – с большим скепсисом посмотрел на меня Виктор, когда вчитался в статью о том, что молодое торговое предприятие ищет спонсоров для поездки на восток.

Будучи главой торговой гильдии Фуше наверняка о них слышал, как и то, что они уже успели сыскать себе дурную славу и не представляли совершенно никакой конкуренции. Никто от них ничего не ждал и вкладываться в «темную лошадку» не торопился. Опасения были вполне оправданы, но я уже прожила это время однажды и знаю, что вскоре на побережье обрушится мощный тайфун, который не только потопит множество судов, но и значительно побьет лодки, отчего поставки сократятся в несколько раз. И лишь судна маленькой компании, благодаря удачному стечению обстоятельств, вернутся целые и невредимые, мгновенно заняв пустующую нишу, принеся колоссальный доход тем немногим, кто рискнул вложить в них деньги. И я собираюсь быть среди числа этих везунчиков.

– Благодарю за беспокойство, но я уже приняла решение и все последствия, которые могут возникнуть, – вежливо улыбнулась я мужчине, который крепко задумался, вглядываясь, то в мое лицо, то в газетную статью.

– А вы азартны… – хмыкнул Виктор и отложил газету в сторону.

– Люблю, порой, испытать судьбу. Кажется, в последнее время она мне благоволит, – уклончиво отозвалась я, почувствовав себя неуютно под пронизывающим взглядом зеленых цепких глаз, которые точно выворачивали меня наизнанку. Живя с таким же торговцем почти всю жизнь под одной крышей, у меня выработалось что-то вроде отторжения на подобные взгляды. К несчастью, Фуше был торговцем до мозга костей, во всем ища для себя выгоду. И сейчас Виктор если не просчитывал выгоду из моего предложения, то пытался понять, как выудить из меня побольше информации.

Отчего-то вспомнился взгляд карих глаз мужа. Прежде они казались мне холодными и строгими, но в последнее время я все чаще думала, что у Сиэля теплый оттенок радужки с золотистыми вкраплениями, отчего на солнце они начинали сиять.

Но я опять отвлеклась, отчего захотелось себя ущипнуть и привести в чувство.

«Нужно озаботиться предохранением. Я уже не могу доверять ни себе, ни герцогу, который так красноречиво вспомнил про супружеский долг. Не хочу после пожалеть из-за одной случайно ночи, пусть в прошлом за пять лет так ничего и не вышло» – думала я лихорадочно, уже прикидывая, к кому могу обратиться с данным вопросом. Как ни крути, а пока выходило, что могу доверить это дело либо Дафне, либо Фуше. Виктор будет даже надежнее, но просить о подобном мужчину мне категорически не хотелось. Он и без того слишком уж интересуется делами моего дома. Остается Дафни, но она не одобрит мое решение, хоть и не ослушается. Моя подруга и личная горничная в последнее время слишком благосклонна к моему супругу.

– Что-то не так? Вы переменились в лице, – заметил Виктор, который все это время отслеживал выражения моего лица, что смутило, словно он мог прочесть мои мысли.

– Ничего, – стыдливо отвела я взгляд и быстро пробормотала: – На этом, пока что все. Рассчитываю на вас, Виктор, была рада встрече, – поднялась я с места, вынудив подняться и мужчину, который вновь наклонился, чтобы поцеловать мою руку. В этом не было ничего странного, но взгляд зеленых глаз вновь заставил смутиться, поцелуй показался излишне долгим, а мои пальцы задержались в его хватке больше нужного.

– Всегда рад услужить вам, леди Ария, – улыбнулся он мне на прощание, а когда я подошла к двери, чтобы покинуть помещение, добавил: – Мне нравится ваша решимость и наше сотрудничество, леди Ария. Надеюсь, изменения в вашем доме этому не помешают и впредь? Я рассчитываю на долгое и продуктивное сотрудничество, – произнес он с заметным подтекстом.

Отвечать я не стала и быстро покинула помещение.

***

– Ваша Светлость? Вы не заняты? – постучался Жак к своему господину, заметив, как тот даже не пытается скрывать документы, над которыми работал во время положенного отдыха. Секретарю оставалось лишь смиренно вздохнуть: Сиэль с детства был очень упрям, потому было глупо рассчитывать, что нравоучения на него подействуют, и он станет серьезнее относиться к показаниям врача. Радовало лишь то, что в последнее время герцог все больше отвлекался от работы. И каждый раз это было из-за герцогини.

– Чего тебе? – неприветливо отозвался Сиэль, даже не взглянув на своего секретаря, сосредоточенный на документации.

– Это по делу, которое вы просили расследовать, – прочистив горло, сообщил Жак и только после этого Сиэль одарил друга заинтересованным взглядом.

– Что-то нашли?

– Это было несколько сложно, учитывая, что мы делали это втайне от мадам Фелиции и Ее Светлости, но есть несколько показаний. Сегодня ни вашей матушки, ни Ее Светлости не было в поместье, чем мы воспользовались и провели обыск.

– Ария вновь встречается с той аристократкой? – нахмурился Сиэль. С одной стороны он радовался, что у его жены появились дружеские знакомства и ее стали принимать в обществе. С другой стороны, если бы не эти постоянные встречи, сегодня он бы обедал не в одиночестве, а в компании Арии. А из-за ранних сборов, вчера она отказала ему в вечерней партии в шахматы, в которых оказалась довольно сильна, отчего их партии всегда были интересными и непредсказуемыми. Из трех побед, Ария всегда уверенно побеждала хотя бы в одной, чем Сиэль наслаждался, учитывая, что немногим удавалось победить его хоть раз.

– С леди Моретт? Да, насколько мне известно, Ее Светлость намеревалась увидеться именно с ней, – кивнул Жак. Герцог недовольно поджал губы, ловя себя на мысли, что становится слишком жадным. Настолько, что начинает ревновать супругу даже к женщинам. Жадность никогда не была в его характере, но теперь его тяготило то, что для Арии мог быть кто-то ближе, особенно тогда, когда он так искал ее расположения.

– Вернемся к делу, – помедлив, решил сменить Сиэль тему. – С чем пришел?

– Я не могу гарантировать, потому уже вызвал доктора. Но по словам некоторых служанок, которые избежали увольнения, в диете герцогини не было ничего необычного, за исключением одного, – Жак прошел к столу, а затем поставил перед герцогом красивую жестяную банку. Судя по марке чая, Сиэль и сам часто пил его на приемах и знал, что он очень популярен у молодых аристократок за нежный и легкий вкус.

– Это чай? – нахмурился Сиэль. – И что с того, что Ария пьет его?

– В том, что это ЛИЧНЫЙ чай Ее Светлости. Никому, кроме нее, пить его не разрешалось, – помрачнел Жак. – Мне не известно, пила ли она его до замужества, но прислуга говорит, что Ее Светлость пьет его с самого появления в поместье.

– Ария запретила? – не понял Сиэль и подумал о жене. Она не производила впечатление жадного и эгоистичного человека. Вспомнилось и то, как он не раз замечал, что та с большим удовольствием делилась дорогими десертами со своей личной служанкой, а с приходом нового персонала, поощряла и их за хорошую работу. Как-то не укладывалось в голове то, что герцогиня могла быть так категорична из-за какого-то чая. Он, конечно, был дорогим, но не настолько, чтобы запрещать к нему прикасаться остальным.

– Все становится еще более запутанным, если вспомнить прежнее отношение прислуги к авторитету Ее Светлости, – кивнул Жак, заметив в глазах герцога сомнение.

– Ты прав, – согласился герцог и задумчиво посмотрел на фирменную, вполне узнаваемую банку. – Они бы просто проигнорировали любой запрет Арии.

– Тем не менее, по показаниям прислуги, ответственные за питание леди Арии люди, строго выполняли поручения. Значит, причина точно не в указе герцогини. Еще одна странность, как именно заваривали этот чай и его хранение. Банку нашли отдельно от остальной бакалеи, на отдельной полке. И чай заваривался всегда раз в неделю. Не чаще. Я подумал, что это странно, и стал уточнять подробности, заметив закономерность. Этой чай подавали мадам Арии ровно за день, до запланированной супружеской ночи.

– Значит… это оно? – взяв в руки банку, открыл ее Сиэль и в его нос тут же ударил резкий запах лекарственных трав. Это сильно отличалось от его воспоминаний о чаепитиях с данным сортом.

– Подтвердить или опровергнуть это может лишь доктор или тот, кто достал этот чай, – уклончиво отозвался Жак, но оба мужчины понимали, что подтверждение не требуется.

– Как только доктор приедет, сразу приведи его ко мне. Желательно, чтобы Ария его не видела.

– Можно сказать, что доктор приехал справиться о вашем здоровье. К чему эта предосторожность?

– Не хочу, чтобы она слишком беспокоилась за меня, – отмахнулся Сиэль, поймав себя на мысли, что, вообще-то, ему было даже приятно видеть заботу и тревогу во взгляде Арии, когда она за ним ухаживала. Но пользоваться этим все же, было не в его характере. – Она может что-то заподозрить, зная, что доктор навещает меня лишь раз в неделю. Не хочу рисковать.

– Как скажете, – кивнул Жак, не осмелившись спорить.

– Я хочу знать, что это за средство и какие у него свойства. Все, – твердо потребовал Сиэль, с брезгливостью смотря на банку. – А пока выясни, откуда это взялось в моем доме и кто отдал приказ поить им Арию!

***

– Что вы сказали? – переспросил Сиэль, чувствуя, как все в его душе холодеет.

– Я сказал, что это противозачаточный сбор. Довольно популярный из-за своей эффективности и натурального состава, – повторил доктор, с лупой рассматривая небольшое количество листьев из чайной банки. Понюхал, даже на зуб попробовал и уверенно кивнул. – Да, я уверен в этом.

– Нет, я про другое. То, что вы сказали последним… – напряженным и звенящим тоном повторил Сиэль. Доктор удивленно моргнул, а вот Жак, который был посвящен в ситуацию, отчетливо понимал реакцию герцога. Настолько, что паника невольно охватывала и его.

– Я сказал, что в малых количествах оно безвредно. Но при долгом употреблении эффект станет накопительным и может быть необратимым. Потому им следует пользоваться осторожно, и не советую пить его молодой леди. Оно популярно у зрелых замужних дам, которые уже рожали, как раз из-за подобного риска, – нравоучительно заметил доктор, поправив на носу очки и строго посмотрел на герцога. Будучи лекарем уже много лет у множества аристократических семей, доктор взял за правило не лезть в личную жизнь чужого дома, но сейчас, вопреки своим принципам, решил вмешаться и заметить: – Не знаю, откуда это в вашем доме, но советую избавиться от этого как можно скорее, чтобы Ее Светлость случайно не выпила его.

Ответа доктор от герцога не добился. Выглядел Сиэль очень подавленным, даже разбитым. Настолько, что доктор всерьез забеспокоился за него, учитывая недавний приступ Сиэля. Доктор понимал, что за всей этой историей кроется что-то куда более серьезное, одного взгляда на потрясенного герцога было достаточно, чтобы прийти к такому выводу. Но спрашивать доктор не решился. Все, что мог – он сделал, дальше происходящее этой семьи его не касается. Потому засобирался домой, даже не дождавшись прощания. Пожилой мужчина покинул герцогское поместье в полном молчании и одиночестве.

– Ваша Светлость… – подал голос Жак, чувствуя гнетущее настроение герцога, чье стеклянные глаза покраснели от напряжения.

– Кто? – холодно спросил Сиэль, переводя страшный взгляд на Жака. – Кто принес в дом этот чай? Кто поил ее им?!

Жак вздрогнул и потупился, сжимая кулаки до дрожи за своей спиной.

– Вы же сами знаете ответ… – прохрипел секретарь, смотря себе под ноги и боясь поднять взгляд на герцога. Они оба знали ответ изначально, но никто не подозревал, что ситуация настолько плачевная. Происходящее равносильно покушению на жизнь и здоровье герцогини. Это не просто какая-то ошибка или недоразумение, а тяжелое преступление. Именно поэтому слова буквально застревали в глотке от осознания, кто именно совершил его, и как только эти слова будут озвучены, пути назад не будет.

Это понимали оба мужчин.

– Три года… она пила это три года. Три года ее травили у меня под носом! – взревел Сиэль, ударив кулаками по столу, а затем резко поднялся, опрокидывая кресло, в котором сидел, настолько его трясло, что он не мог найти себе места и ходил по кабинету, точно зверь в клетке. – Она может быть действительно бесплодной. Ее сделали такой! И все из-за меня… – прорычал он, опершись руками о подоконник, словно в насмешку заметив въезжающую в ворота карету вернувшейся Арии.

– Это еще неизвестно… – робко заметил Жак, но один взгляд на герцога, чье лицо больше напоминало белую восковую маску, заставили секретаря замолчать.

– Ты сам слышал доктора. У меня нет причин ему не доверять… – прохрипел Сиэль, в чьем лике появилась мрачная решимость. Он посмотрел на друга примерно в одинаковом с ним положении. Обоим мужчинам предстояло сделать выбор: закрыть глаза на услышанное и постараться забыть, как страшный сон, надеясь на лучшее, или обвинить в тяжелом преступлении двух дорогих и родных женщин и заслуженно наказать. – Ты понимаешь, что я собираюсь сделать? – холодно спросил Сиэль, в чьих глазах словно истаяла вся жизнь.

Жак поджал губы и нехотя кивнул. Отвечать из-за перехваченного горла он не мог.

– Ты мой друг, потому я дам тебе шанс уйти прямо сейчас. Так ты будешь не при чем. Клара не сможет тебя обвинить в предательстве…

Первым порывом Жака было согласиться, ведь секретарь понимал, что если сейчас этого не сделает, уже никогда не осмелится взглянуть в глаза матери, которую обрек на заключение, а она отречется от своего сына.

У Сиэля ситуация еще сложнее, но он, по крайней мере, выбирая из двух, отказывается от матери в пользу жены. А он, Жак, ради чего? Имеет ли он право так поступать с родной матерью, ради чужой ему женщины?

Мужчина, который не помнил, когда проливал слезы в последний раз, сейчас чувствовал болезненный ком в глотке и жжение в глазах.

Затем он посмотрел на друга, который сейчас выглядел даже хуже, чем во время болезни. Предательство матери буквально подкосило его. Брошенный всеми, когда он свершит правосудие, у него не останется никого, кроме жены, что до сих пор сохраняет с ним дистанцию. И тогда Сиэль останется совершенно один.

И сколько бы Жак ни отрицал это, он понимал, что его семья приложила руку к тому, что сейчас происходит и тосковал по тому времени, когда пребывал в блаженном неведении. Они росли вместе, с самого раннего возраста и были настолько близки, что лишь в осознанном возрасте Жак узнал, что Сиэль – не только ему не родной брат, но и господин. Но, несмотря на это, даже став взрослыми и служа герцогу, как своему господину, Жак все равно не чувствовал себя слугой, ведь для герцога, словно ничего не поменялось. Как и отношение к Жаку, точно к младшему брату.

– Решайся быстрее, – сказал Сиэль, выводя Жака из раздумий. – Если ты сейчас не выйдешь из этой комнаты, пути назад уже не будет… – с тщательно контролируемой болью в голосе произнес Сиэль, чувствуя, как задыхается от противоречивого чувства тоски и надежды, что Жак сейчас уйдет. Раздираемый болью предательства и решимости отказаться от дорогого человека, Сиэль не желал этого другу. Пусть он будет одинок и жалок, герцог не хотел, чтобы Жак испытывал чувства угрызений совести из-за предательства родной матери.

Потому почти рассчитывал, что Жак уйдет. Даже обрадовался, когда секретарь поднялся со своего места и вышел из-за рабочего стола. Вместе с чувством потери, Сиэль почти испытал облегчение, но тут молчаливый Жак не обернулся к двери, а замер на середине комнаты, твердо смотря на Сиэля влажными, покрасневшими глазами.

– Я поклялся в верности, служить вам верой и правдой, Ваша Светлость, моя жизнь принадлежит вам. Как только я дал слово, вы – стали моей единственной семьей. Я не могу предать своего обещания, оно важно для меня.

– Ты… – в первое мгновение не поверил Сиэль. – Ты уверен?

– Да. Ты всегда был мне как брат, Сиэль, – переходя на неформальную речь, дрожащим голосом признался Жак. – Ты для меня такой же родной человек. Выбирать между матерью и работодателем – легко. Но между братом и матерью, куда сложнее. И все же, свой выбор я сделал и не оставлю тебя, – все же, не сдержав слез, признался Жак и грустно улыбнулся. Сиэль, тронутый до глубины души, промокнул рукавами глаза и несмело улыбнулся.

– Взаимно, дружище. Спасибо, что остаешься со мной.

– Что планируешь делать? – глубоко вздохнув и вытерев глаза платком, деловито уточнил Жак, понимая, что лучше перевести тему, пока они оба не разрыдались, поддавшись атмосфере.

– Ни общество, ни, тем более, Ария, не должны узнать об этом. Нужно сделать все тихо, после проведения праздника. Просто место назначения матери слегка изменится, что она узнает уже в пути, потому ничего предпринять не сможет. Изначально я планировал сослать мать в поместье и не разрешать ей возвращаться, пока Ария не позволит. Но теперь все изменилось, – поменял тон Сиэль, вновь затрагивая непростую тему. – Боюсь, матушке придется очень постараться, чтобы замолить свои грехи. Как говорится? «Благими намерениями выстелена дорожка в ад»? Что же, она упорно ее прокладывала, – горько усмехнулся герцог.

– Монастырь? – сухо поинтересовался Жак.

– Монастырь, – кивнул Сиэль и сглотнул ком. – Но, так как моя мать – не только прежняя герцогиня, но и родная тетка императора, у нее должна быть служанка даже в монастыре, – сурово свел брови Сиэль и вновь посмотрел на Жака, думая, что вот сейчас секретарь передумает и уйдет.

Однако, Жак лишь понятливо кивнул. Он был готов к этому, понимая, что приказ травить Арию дала великая герцогиня, а вот исполняла его именно Клара, прекрасно понимая ситуацию и последствия для молодой герцогини.

– Надолго? – только и спросил Жак, а Сиэль вновь посмотрел в окно на свою жену, что направлялась в дом от кареты, и задумался, чтобы твердо ответить:

– Не знаю пока, но точно не раньше, чем Ария родит мне ребенка. Если этого не произойдет, моя мать должна понимать, что это только по ее вине. И еще... – помедлив, заметил Сиэль. – Ария никогда не должна узнать об этом. Избавься от всех улик. Если она поймет правду, ни что не сможет ее удержать в этом месте.

Глава 12

Глава 12

– Что это? – удивилась я, смотря на мать с дочерью, которые держали объемную коробку и радостно улыбались мне.

– С днем рождения, Ари! – хором заголосили они, всовывая мне коробку в руки, а затем обступая с двух сторон, чтобы крепко обнять и по-простому, но искренне поцеловать в щеки.

– Подарок? – улыбнулась я смущенно и растерянно. Те кивнули, а Дафни потребовала:

– Открой же скорее! Мама так старалась!

– Без лишней скромности скажу, что это – мое лучшее творение. Я очень надеюсь, что оно придется тебе по душе, – невзирая на недавние слова, смущенно потерла Сабина нос, как всегда, перебинтованными пальцами.

За последний месяц, что мать, что дочь сильно изменились. Условия жизни стали куда лучше, потому Дафни заметно поправилась и похорошела, а с ее лица не спадал задорный румянец. И в Сабине уже было с трудом узнать ту портниху из бедного района, которая едва сводила концы с концами, не имея возможности даже сменить собственное платье.

Леди Моретт основательно взялась за повышение комфорта Сабины: перевезла ее в центр города, сняла помещение, где Сабина могла не только творить, но и жить, наняла ей помощников, чтобы талантливая портниха не перетруждалась. В общем, ясно дала понять, что в полной мере оценила талант Сабины и отпускать ее не намеревается. Впрочем, это даже к лучшему, по крайней мере, я буду уверена, что после моего ухода, с Сабиной точно все будет хорошо и за ней есть человек, на которого она сможет положиться.

Открыв коробку, я увидела изумительной красоты платье нежно-розового цвета. Оно казалось очень простым, без каких-либо украшений или вышивки, но от его вида просто дух захватывало.

– Оно невероятно! – благоговейным шепотом призналась я и с влагой на глазах посмотрела на своих друзей, чтобы обнять обеих и забормотать слова благодарности.

– Пусть, я и обещала леди Моретт права на первую примерку, решила сделать тебе подарок – платье, которое еще никогда и никогда не шил, вдохновившись эскизами, что ты мне дала, – растроганная моей реакцией, повинилась Сабина.

– Но оно же такое дорогое… – шмыгнув носом, вспомнила я и с сомнением посмотрела на коробку с платьем. Пусть оно и простое, но материал для него, должно быть, очень дорогой. Не удивлюсь, что Сабина и Дафни потратили на него все заработанные за этот месяц деньги. Возможно, даже их бы не хватило. Я, конечно, польщена их заботой и вниманием, но настолько дорогой подарок – слишком.

– Не переживай, – поторопилась успокоить меня Дафни. – Оно почти ничего нам не стоило.

– В смысле? – опешила я.

– Просто, герцог в этом месяце был очень щедр на премию, – уклончиво ответила Дафни, отведя взгляд в сторону.

– Его Светлость? – нахмурилась, пытаясь понять, причем тут он. – С чего такая щедрость?

– Предлог был настолько глуп, что даже повторять его не хочется. Но если подумать, то все становится понятным. Видишь ли, герцог стал невольным свидетелем, как мы с мамой обсуждали твой подарок в ее прошлый визит сюда. А на следующий день господин Жак, «по счастливому совпадению», – выделила она слова кавычками в воздухе. – выдал мне премиальный чек по какой-то нелепой и надуманной причине, от которой, кажется, даже ему было неловко, – деловито и важно усмехнулась Дафни. – Но, я, разумеется, отказываться не стала. Ты же меня знаешь, – хмыкнула она. – Я от возможностей отказываюсь редко. Этой суммы как раз хватило на материалы. Ну, а от мамы задумка и исполнение, – счастливо улыбнулась Дафни, а я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

– Раз так… – неуверенно прикоснулась я к подарку, а затем искренне поблагодарила подруг, отчего они просияли.

– Кстати, – с заговорщицким видом появилась у меня из-за плеча Дафни и лукаво прищурилась. Голос ее был похож на патоку. – Может, наденешь его сегодня на праздник?

В первое мгновение меня наполнила решимость от этой затеи. Примерить это чудо хотелось как можно скорее. Но после я вспомнила…

– Не думаю, что это – хорошая идея, – понуро покачала я головой и с сожалением взялась за крышку коробки, чтобы закрыть подарок и убрать его в гардеробную. Быть может, по вечерам я позволю себе любоваться им тайком и думать о свободе.

– Почему? – переменилась в лице Дафни, а я заметила, как Сабина загрустила, но смолчала. Полагаю, она решила, что я не оценила ее старания, что и поторопилась поскорее опровергнуть.

– Дело вовсе не в том, что оно мне не понравилось, или не достойно этого вечера. Вы же обе знаете, как я ценю все, что вы для меня делаете, а талант Сабины и вовсе неоспорим. Это платье просто не может не понравиться!

– Тогда, почему же «нет»? – переглянулись с непониманием мать с дочерью.

– Все же, я все еще герцогиня, и обязана соответствовать, – печально улыбнулась я и посмотрела на закрытое, вычурное и строгое платье, которое было заготовлено заранее. – В этот раз я буду еще и с мужем. То, что позволено леди Надин и даже поощряется в ее случае, увы, не дозволяется герцогине, тем более такой скандальной, как я. Меня будут судить за каждое движение, потому, боюсь, это платье станет лишним поводом для пересудов, – призналась я, ощущая тоску.

– Дело только в этом? – помедлив, услышала я снисходительный смешок Дафни.

– Разве может быть иная, чтобы я отказала вам? – пожала я плечами, а девушка закатила глаза.

– Тогда ты слишком много думаешь, Ари. Какое тебе дело до посторонних людей, которые придерутся в любом случае, во что бы ты ни была одета? Это не люди, а стервятники, так следует ли ради них страдать? Ты – герцогиня, и именно ты можешь позволить то, чего немогут остальные.

– Но… что, если Сиэль будет недоволен? – спросила я и осеклась. В словах Дафни была логика. Мне надоело жить для других. Почему я должна терпеть все это? А Сиэль… В последние недели, казалось, наши отношения были стабильными, хоть я и продолжала держать дистанцию. Возможно привычный страх разочарования сейчас вынуждает сомневаться в себе и своих силах. Я не хочу вновь увидеть холодный взгляд мужа и услышать от него, чтобы я вела себя подобающе титулу. Хоть мне и казалось, что я больше ничего не жду ни от этого брака, ни от мужа, на деле все оказалось иначе, отчего разочарование лишь усиливалось.

И все же… это – моя жизнь, мои желания и мой день. Потому сегодня я могу себе позволить не оглядываться на других и позволить себе такую эгоистичную мелочь, как комфорт. Мне плевать, что скажут другие, мне плевать, как отреагирует на мое появление свекровь. И даже если я вновь разочаруюсь в Сиэле… что же, ничего не поделать. Быть может, тогда эти глупые сомнения, наконец, исчезнут. Это, даже, к лучшему!

– Вы правы, – покивав своим мыслям, решительно выпрямилась я. – Нужно скорее готовиться: макияж, прическа, подобрать новые туфли, аксессуары и драгоценности, – засуетилась я.

– А вот по поводу украшений можешь не переживать, – загадочно улыбнулась Дафни, чем сбила меня с толку.

– О чем ты?

– Ну-у-у, – протянула девушка. – Скажем так, герцог взял эту заботу на себя. А теперь давай поторопимся. Макияж и прическа сами себя не сделают, а время уже поджимает! – не дав мне и рта раскрыть, спешно потащила меня Дафни в ванную. – Мама, иди в гардеробную и займись подборкой туфель и веера! – крикнула Дафни через плечо, после чего закрыла за нами дверь в ванную комнату.

***

– Ваша Светлость? – заметно нервничая, позвала я мужа, который рассматривал меня слишком долго. Да и молчание затягивалось. Похвалит или отругает за образ, который я себе позволила, уже не так волновало. Тревожило ожидание и неизвестность. А по окаменевшему лицу герцога понять, о чем он думает, было сложно. Он в равной степени вероятности мог потерять дар речи, как от возмущения, так и восхищения.

Впрочем, с чего бы ему восхищаться мной?

– А? Что? – переспросил герцог, но, кажется, пришел в сознание.

– Что-то не так? – поторопила я его. Пора бы уже закругляться с этой нелепостью. Пусть выскажет мне за мой внешний вид, потребует переодеться, сделает, хоть что-то, чтобы я уже могла смело посоветовать герцогу где-нибудь потеряться, так как это – мой праздник. Я даже мысленно репетировала, в ожидании Сиэля. В мыслях вид у меня был грозный и решительный.

Однако в реальности нервничала я куда сильнее, чем ожидала.

– Если вам не нравит… – набрала я в грудь воздух, но едва не поперхнулась им же, услышав:

– Простите, просто вы так красивы, что я на мгновение забыл обо всем.

– А? – опешила я, совершенно растерявшись. – Да… эм, спасибо, – взяла я себя в руки и пунцово покраснела, отчего отвела взгляд в сторону, надеясь, что он этого не заметит.

– Вам очень идет, – широко улыбнулся Сиэль, а затем подошел ближе. – Вы, буквально сияете, Ария. И, боюсь, что ваш блеск куда ярче моего подарка. Тем не менее, надеюсь, вы его примете, – протянул он мне футляр, который я нерешительно приняла, а затем открыла и едва не выронила из рук. – С днем рождения, Ария, – обхватил Сиэль мои дрожащие руки, которые едва не выронили коробку с колье и серьгами из драгоценных розовых бриллиантов.

– Это… Это же они, верно? – посмотрела я на мужа, как на сумасшедшего. Он сейчас издевался, говоря, что хоть что-нибудь может затмить легендарные камни? Серьезно? И подобную драгоценность я держу в руках…

С ума сойти!

– Безумие… – пораженно выдохнула я, позволив забрать из моих рук футляр.

– Позволите? – зашел Сиэль мне за спину, с намерением помочь надеть украшения. Я сглотнула, на мгновение запаниковав, но все же пересилила себя и перекинула волосы через плечо, позволив застегнуть на моей шее изящное колье, отлично сочетающееся с цветом и фасоном платья. Простота наряда с лихвой компенсировалось всего одним украшением. Поразительно.

Как-то… слишком все идеально. Так уж случайно герцог услышал про план Дафни и Сабины насчет подарка? Так ли случайно для наряда был выбран именно этот, ныне непопулярный оттенок розового, под который довольно проблематично найти достойное украшение?

– Ария… – услышала я, вероятно, не первое обращение, и вздрогнула. – Вам нравится?

– Оно прекрасно, – с благоговейным трепетом прикоснулась я кончиками пальцев к центральному камню. – Благодарю!

– Да, прекрасно, – согласился герцог, чьи руки оказались на моих плечах, и наши взгляды встретились в отражении зеркала. Вот только смотрел он мне в лицо со странной улыбкой, которую я прежде никогда не замечала за ним. – Если благодарны, то у меня есть просьба. Исполните ее?

– Какая? – смотрела я ему в лицо через зеркало. Его руки на моих плечах казались очень горячими даже через перчатки. Возможно, поэтому мне было так жарко…

– Назовите меня по имени. Вы никогда не называли его.

– Имя? – переспросила с замешательством.

– Да. Я хочу услышать, как вы произносите мое имя.

Я не понимала его странной просьбы. Тем не менее, она казалась довольно простой, потому отказать я не могла. Но простой она только казалась, потому что выполнить просьбу на деле, когда на меня смотрели этими пронизывающими темными глазами, было сложно.

– Спасибо за подарок… Сиэль, – произнесла и сглотнула. Всего лишь назвала мужа по имени, а чувство такое, словно произошло нечто непристойное, даже интимное…

Глаза мужа слегка расширились и потемнели. Пальцы на моих плечах напряглись и задрожали. Я же, кажется, почти задыхалась, не зная, куда себя деть из-за этой странной атмосферы.

– Что-то не так? – насторожилась я, покраснев еще сильнее. Мужчина, точно опомнился, убрал от меня руки, отчего я ощутила, как стало зябко.

– Вовсе нет, – низко и даже хрипло хохотнул Сиэль. – Просто… мысли. Я, пожалуй, подожду ваш выход за дверью.

– Ох, верно, гости ведь, уже заждались…Я скоро!

– Не торопитесь, Ария. Вас стоит подождать, – загадочно улыбнулся он. Я удивленно моргнула, а супруг добавил с лукавой усмешкой: – Вы же – виновница торжества. Кто посмеет упрекнуть вас в задержке?

После вышел из комнаты, а я еще много секунд смотрела в пустоту, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

***

– Фух, утомилась… – выйдя на балкон, тяжело выдохнула я. Опершись о перила посмотрела вдаль и с улыбкой вспомнила последние часы. Вечер определенно удался, хоть и не закончился.

Были у меня опасения, учитывая, что праздник устраивала свекровь, причем зная, что это – ее последнее мероприятие в столице. Но, кажется, обошлось, и честь семьи для нее оказалась выше, нежели мелочное желание отомстить мне.

Встречала гостей сама мадам Фелиция, что я с удовольствием позволила, хоть, как виновница торжества и хозяйка поместья должна была обязанности выполнять лично. Вместо этого мы с Сиэлем появились в числе последних и это появление произвело фурор. И даже неизвестно, что именно так впечатлило высший свет: мой наряд, редчайшие украшения или же мое появление с Сиэлем, с которым, по слухам, у меня ужасные отношения.

Лучшая часть вечера, по моему личному мнению, была именно тогда, когда мадам Фелиция, во время тоста в мою честь, во всеуслышание сообщила, что вынуждена покинуть столицу, дабы поправить здоровье. Пожалуй, этим днем главным подарком Сиэля было именно это мгновение, а вовсе не драгоценности. До той секунды отъезд свекрови казался мне обманом, ложной надеждой или миражем. Но когда слова великой герцогини прозвучали, реальность обрушилась на меня, оповещая, что ее тирания на этом вечере заканчивается.

С ума сойти! Не думала, что избавлюсь от свекровища до того, как успею развестись.

И, должна признать, без поддержки Сиэля, мне было бы очень сложно. Я боялась, что он лишь ненадолго покажется на празднике, а затем сбежит, ибо знала, как герцог не любил светские мероприятия. Но, к чести супруга, он не отходил от меня до тех пор, пока игнорировать алчущих до его внимания дворян оказалось невозможно. Вся официальная часть бала давно прошла, и начались танцы. Разделив со мной первый танец, Сиэль был вынужден оставить меня.

Возможно, из-за долгого отсутствия практики, во время танца мы оба чувствовали неуверенность и совершали ошибки. Я и вовсе Сиэлю все ноги отдавила, отчего готова была провалиться сквозь землю. Но даже с этим, я не могла отделаться от мысли, что это – второй раз за обе жизни, когда мы с мужем танцевали в паре. Но если на свадьбе я просто была в предобморочном состоянии и все воспоминания были словно в тумане, то теперь тепло в объятьях супруга буквально обжигало, а ощущения его рук на моей талии чувствовались невероятно остро, отчего казалось, что меня лихорадит.

– Все хорошо, я все равно немного устала и хотела бы отдохнуть на свежем воздухе, – заверила я супруга, который, вопреки привычке, не торопился сбежать с мероприятия, когда партия вальса завершилась, а я пыталась перевести дыхание. Возможно поэтому, когда к Сиэлю в сотый раз подошли с просьбой личной беседы, я с радостью согласилась отпустить супруга, после чего сбежала на балкон, дабы освежиться и привести мысли в порядок.

– Позволите составить вам компанию? – раздалось за спиной. Повернувшись, я удивленно вскинула брови и растерянно улыбнулась:

– Виктор? Что вы тут делаете? – разглядывала я мужчину в дорогом и красивом костюме, что держал в руках два бокала вина.

– Как и все, пришел, чтобы лично поздравить вас с днем рождения, – пожал он плечами, а затем подошел ближе, поставив бокалы на кофейный столик неподалеку. – Неужели вы думали, что я забуду такой день у своего самого прибыльного партнера? – улыбнулся он. – С моей стороны это было бы черной неблагодарностью, – хохотнул он, а его взгляд опустился на мою шею. Тонкие губы мужчины поджались в недовольстве, но через мгновение он вновь выглядел радушным.

– Простите, если мое удивление вас оскорбило. Просто списком гостей занималась свекровь, потому я и не ожидала, что вы получите приглашение, ведь мадам Фелиция слегка…

– Не переносит простолюдинов? Особенно купивших титул, – со смешком, покивал Виктор. – Не переживайте, я в курсе. Потому приглашение, разумеется, не получал.

– В таком случае..?

– Я стал сопровождающим одной благородной дамы. Она частенько обращалась ко мне в гильдию, потому мы в хороших отношениях, – развел он руками, а затем, словно опомнился и полез во внутренний карман сюртука. – Я не с пустыми руками.

Он достал конверт, хотя я видела что-то похожее на бархатный футляр. И этот футляр до странного смутил, хотя причины я совершенно не понимала.

– Все хорошо? – спросил Виктор, протягивая конверт, который я, из-за размышлений, не торопилась взять в руки. Опомнилась, виновато улыбнулась и приняла конверт, в котором лежало несколько листов бумаги. Сначала я не поняла, что это за документы, но когда вчиталась, глаза мои радостно расширились, а на лице сама собой расплылась восторженная улыбка. – У вас поразительная интуиция, леди Ария, – хохотнул Виктор, видя мою реакцию, когда я едва не подпрыгивала на месте.

– Неужели это правда? – прикрыв рот рукой, переспросила, думая, что итоговая выручка могла мне лишь померещиться.

– Правда. Как вы и сказали, на побережье обрушился тайфун. Пострадали многие и до материка добрались корабли той компании, в которую вы посоветовали инвестировать. Они открыли свой морской путь, которым большие судна не могут пользоваться, что помогло не только быстрее добраться до места назначения, но и избежать разрушительной силы шторма.

– Я, конечно, предполагала, что выручка будет большой, но настолько? – все еще не верила я в свое счастье! Это же мне теперь и к ростовщикам за ссудой обращаться не нужно! У меня есть средства на то, чтобы реализовать следующий этап своего плана!

– Все из-за ваших инвестиций. Без них они брались лишь за мелкие сделки и недорогие товары, но когда мы выделили им капитал, они этим удачно воспользовались, что и увеличило изначально возможную выгоду, – пояснял мне Виктор.

– Я, конечно, вложилась, но та сумма не была столь значительной, – задумалась я.

– Ну, возможно, я, как и вы, решил испытать удачу, – скромно отвел он взгляд, пряча в уголках губ лукавую улыбку. – Как вы сказали в прошлый раз, вам сопутствует удача, и я склонен в это верить, – отошел он к столу, взял бокалы, один из которых протянул мне. Я приняла. Такое событие следует отметить! – За продуктивное сотрудничество! – предложил он тост, на который я с радостью согласилась и, соприкоснувшись бокалами, отпила терпкое вино, ощущая, как краснею, то ли от алкоголя, то ли от радостного возбуждения. – Видя ваше выражение лица, кажется, вы уже знаете, что делать с этими деньгами, – хитро прищурившись, заметил мужчина.

– Меня так легко читать? – засмеялась я, но и отрицать не стала и вновь сделала глоток, после чего, сказала: – Я хочу купить землю.

– Решили вложиться в недвижимость?

– Можно сказать и так, – загадочно улыбнулась я, а затем назвала участок, который планировала выкупить. – Хотите поучаствовать? – выгнула я бровь, едва сдерживая смех от того, как перекосило лицо Фуше.

– Эм… – помедлил он. – Леди Ария… вы уверены? Это у черта на рогах, да еще и сплошное болото!

– Бывшее болото, – поправила я, нравоучительно подняв палец, чем только сбила мужчину с толку.

– Не понимаю, в чем разница. И почему бывшее? Еще год назад там были непроходимые топи, судя по сводкам.

– Те территории из-за их дальности проверяют не так часто, как требуется. Последние два года были очень засушливыми, отчего болото иссохло.

– И? – переспросил Виктор, но еще прежде, чем я успела ответить, понятливо улыбнулся, а затем и вовсе засмеялся, довольно и заразительно. – Следовало бы спросить, откуда у вас эта информация, но не стану. Все же, вы – дочь своего отца, потому, как торговец, я понимаю, как важно не раскрывать свои источники, – кивнул он, а затем лихо осушил свой бокал, чтобы довольно улыбнуться и посмотреть вдаль. – Добыча торфа.

– Все так, – кивнула я. – Дело прибыльное, но очень трудоемкое. Владеть землей недостаточно, нужны ресурсы и рабочая сила по добыче и сбыту, с чем мне можете помочь вы. Потому предлагаю поучаствовать, – также смотря вдаль, произнесла я, зная, что мужчина сейчас занят тем, чтобы взвесить все «за» и «против».

Моих нынешних финансов хватит лишь на покупку земли. Все остальное уже на совести Виктора. Я, конечно, могу обратиться и к кому-нибудь другому для инвестиций и получать доход лишь за владение землей, на которой происходит добыча, но хотелось бы завладеть прибылью и от самой добычи.

– Нужно хорошенько все обдумать, – отозвался Виктор. – Обсудить условия…

– Я хочу шестьдесят процентов от добычи угля, – твердо произнесла я, краем глаза заметив, как от моей наглости мужчина резко обернулся, едва не поеерхнувшись воздухом.

– Могу ли я знать, есть ли у вас основания просить такую долю от дела, в которое я, ВОЗМОЖНО, вложу свои деньги? – хмыкнул он, нахмурившись. Он мог просто засмеяться и тут же отказаться, так как обычно землевладельцы получают лишь двадцать процентов от добычи ископаемых на их земле, если не занимаются этим самостоятельно.

– Есть, – кивнула я и повернулась к мужчине с легкой, уверенной улыбкой на лице. – Лишь на таких условиях я согласна, чтобы на МОЕЙ земле добывали МОЙ уголь. Не вы, так другие, но условия не изменятся. Однако я не собираюсь быть жадной или неблагодарной. За свои шестьдесят процентов я гарантирую вам в будущем еще несколько очень выгодных сделок. Вы же верите в мою удачу, верно? – выгнула я бровь.

Мужчина пораженно усмехнулся и молча обдумывал мои слова. Любопытство и осторожность боролись в нем, но я уже знала, что он достаточно азартен, потому предвидела исход этой беседы.

– Допустим, – хмыкнул он, сложив руки на груди, пока я неторопливо потягивала вино. – Как уже говорил, я рассчитываю на долгое и плодотворное сотрудничество, – произнес он и вновь полез в свой сюртук, взявшись за недавно виденный мной футляр. – Я бы хотел, чтобы вы приняли это в качестве гарантий моей благосклонности…

– Говоря об этом, – вздохнула я, сменив тон, и серьезно посмотрела на Виктора, убеждаясь в своих догадках. Так не смотрят на деловых партнеров. Деловым партнерам не дарят такие дорогие подарки, вроде розового бриллианта, а футляр именно с ним я сейчас наблюдаю в руках Виктора. Я вспомнила, что видела его в нашу первую встречу, поэтому недавно испытывала тревогу. – Думаю, прежде чем окончательно разобраться с сотрудничеством, нужно обозначить рамки. Господин Фуше, я изначально обратилась к вам с вполне определенной целью. Для меня вы есть и остаетесь деловым партнером. Надеюсь, так будет и впредь, потому что, если у вас иные мысли, боюсь, наше дальнейшее сотрудничество находится под риском своего завершения, – пододвинула я футляр в сторону Виктора, даже не открывая его.

Мужчина напрягся, взгляд его похолодел, а от улыбки не осталось и следа. Губы его сжались от досады, но я смотрела твердо.

– Кажется, я допустил ошибку, – спустя некоторое время, которое мы провели в молчании, отозвался Виктор и покорно спрятал футляр обратно.

– Мне жаль, если мои слова вас оскорбили. Я просто не хотела, чтобы между нами было недопонимание. Я слишком ценю вас, как делового человека и соратника, чтобы лишаться вашей поддержки из-за подобного недоразумения.

– Вы не оскорбили, и я ценю вашу заботу. Я должен был сам подумать об этом, но позволил своей жадности взять верх над здравым смыслом. Все же, я хотел помочь вам убежать от одной проблемы, едва сам не становясь ею.

«Говорит, что глупо навязывать женщине отношения, когда она не чает отделаться от уже существующих?» – подумала я с усмешкой.

– Я рада, что мы разобрались с этим, – кивнула я и, отсалютовав мужчине, осушила свой бокал. – Надеюсь, этот конфуз не станет препятствием в наших дальнейших отношениях? – осторожно поинтересовалась я.

– Ни в коем случае, – усмехнулся Виктор, а я ощутила, как атмосфера становится чуть легче, отчего дышать было чуть проще. – Я – торговец. Дальнейшее сотрудничество с вами сулит хорошую выгоду. Чувствам в таком вопросе – не место. Я был бы полным глупцом, позволь своей гордыне взять надо мной верх, и разочаровал бы сам себя.

– Я очень рада, что познакомилась с вами, господин Фуше, – улыбнулась я ему. Он улыбнулся в ответ, но на этот раз улыбка его была слегка грустной. – Уверена, вы найдете то, что ищете. Просто не со мной, – пожала я плечами.

– Раз это говорите вы, я склоняюсь к тому, чтобы поверить. Все же, пока все ваши предположения были верны с нашей первой встречи, – польстил он мне и вновь посмотрел вдаль. – Позвольте спросить. Знаю, вопрос покажется наглым и неуместным, но я не могу этого не сделать.

– О чем вы? – насторожилась я.

– Сегодня я видел вас с герцогом Клоше. Со стороны и не скажешь, что между вами есть проблемы. Поверьте, я, как мужчина, знаю, как смотрят на желанную женщину и как на ту, кого просто навязали или терпишь. И эти украшения… – опустил он взгляд на мою шею. – Добыть их, наверняка, было непросто. Равнодушный муж не стал бы так стараться.

– Не понимаю вашего вопроса, – холодно отчеканила я. Мужчина пристально посмотрел на меня, явно намереваясь что-то ответить, но, отчего-то усмехнулся, словно что-то для себя решил, а затем произнес не менее загадочно:

– Забудьте. Сегодня я, выходит, заявился без подарка, – развел он руками, тактично умолчав, что я сама отказалась от него. – Потому, позвольте в качестве жеста доброй воли, взять на себя ответственность за одно дело.

– Что за дело? – насторожилась я еще сильнее.

– Сюрприз, – приложил он палец к губам, а после взял мою ладонь, поклонился и поцеловал костяшки моих пальцев. – Не волнуйтесь, на ваших планах это никак не отразится. Напротив, в случае, если так произойдет, и они поменяются, отыграть все назад будет куда проще. Я хочу оставить вам один мостик, когда вы будете палить все остальные.

Глава 13

Глава 13

Мы еще немного поговорили с Виктором, после чего он откланялся, сообщив, что должен вернуться к своей спутнице.

Я помедлила перед возвращением в зал, скорее по привычке: все приемы и праздники, которые посещала прежде, были теми местами, где мне не были рады, и я всегда чувствовала себя лишней, ненужной, мешающей. Потому и старалась быть как можно неприметнее, отсиживаясь в каком-нибудь тихом месте. Но сегодня, кажется, многое изменилось.

На этом вечере были и те, кто пришел поздравить именно меня, искренне и радушно. Те, для кого я, кажется, была важна: Леди Моретт, семья барона Бинош вместе с Хлоей, молодые аристократы, которые с помощью двух этих леди поменяли мнение обо мне, тот же Виктор и… кажется, Сиэль.

Возможно ли, что его интерес искренен ко мне? Быть может, он мог проникнуться ко мне симпатией, и я стала ему дорога? Правда ли это возможно? Может, даже в данный момент он ищет меня из-за моего долгого отсутствия…

С этими мыслями я вошла в зал в надежде найти мужа. После разговора с Виктором, мою душу наполнило лишь большим сомнением. И чтобы развеять его, нужно было решиться на разговор с супругом.

Особенно отчетливо я поняла это, когда среди толпы гостей смогла разглядеть мужа, и сердце само собой забилось словно сумасшедшее от одного взгляда на его профиль. Но уже в следующее мгновение, замерло и пропустило удар, отчего ощутила колющую боль в груди, так как разглядела и людей, с которыми беседовал герцог. Сиэль со спокойным и вежливым выражением на лице стоял в обществе семейства графа Лемар в полном составе. С ними же обнаружилась и мадам Фелиция, на лице которой было довольное выражение, словно все шло так, как ей было нужно, а я поняла, что Сиэль внимательно смотрит на молодую леди Леонору, которая улыбалась ему открыто и счастливо, точно близкому и дорогому человеку.

Запнувшись на месте, точно врезалась в невидимое препятствие, я ощутила острую потребность подойти к ним и обратить внимание мужа на себя, чтобы он не смотрел, не видел и забыл про эту девушку…

«Нет, нельзя… – остановила я себя мысленно, опустив голову и посмотрев под ноги. – Что ты делаешь, Ария? Ты, верно, совершенно спятила, если решила, что будущее может так просто измениться, и Сиэль забудет ту, с кем из-за тебя пришлось порвать. Это она, а не ты, должна быть рядом с ним. Так было изначально и ничего не поменялось. Ты по-прежнему просто временная помеха. Стоит тебе уйти, как они будут вместе…»

– Глупая… я такая глупая, – невесело усмехнулась я себе под нос, а после просто ушла в сторону, ощутив себя тоскливо и одиноко. Захотелось увидеть хотя бы еще одно улыбчивое, искреннее лицо, которое будет мне радо. – Кажется, я видела, как Надин выходила в сторону сада… – пробормотала я и отправилась в ту сторону.

Поплутав немного по тропинкам, услышала довольно громкие голоса и забеспокоилась.

– Сколько можно меня преследовать?! Как вы вообще осмелились заявиться сюда в такой день? – услышала я возмущенный голос леди Моретт.– У вас совершенно нет стыда!

– Надин, давай поговорим… – раздался смутно знакомый голос, показавшийся мне неприятным из-за напряжения в нем, точно он сдерживался из последних сил, чтобы не закричать и не звучать грубо. – Наш разрыв был ошибкой! Мы ведь долгие годы были помолвлены, буквально с детства. Как ты можешь так просто отвернуться от этого?

– Еще смеете спрашивать? – прошипела Надин. – Наша помолвка изначально была ошибкой и недоразумением. К нам с вами это вообще не имело никакого отношения, лишь договоренность родителей! Особенно ко мне, так как я никогда не хотела становиться вашей невестой! И очень рада, что этот фарс, наконец, закончился, и ваше истинное лицо заметила не только я, но и остальные!

–Не смей говорить так со мной. Я мог в прошлом быть немного грубым и совершать ошибки. Но я – мужчина, мне простительно. Тем более, мы не были женаты. Как только свадьба бы состоялась, думаешь, я бы не исправился?

– Да! – уверенно подтвердила Надин, пока я плутала среди живой изгороди, надеясь выйти на тропу, которая приведет меня к этой парочке. Что тут забыл Энзо Торез? Неужели свекровь пригласила графа, а тот притащил с собой опального сынка? – Я в этом уверена. Потому и сейчас прошу отпустить меня и более не беспокоить!

– Надин, все это – недоразумение. Я все осознал, – заверял мужчина, но даже по одному тону было понятно, что его слова неискренни. – И исправился. Если ты согласишься возобновить помолвку, отец восстановит меня в титуле и мы поженимся!

– Вы, верно, ополоумели? – поразилась Надин, в чем я ее поддерживала. Это нужно вообще не иметь никакого стыда, чтобы заявлять подобное! – Отпустите меня немедленно, или я закричу и вас вышвырнут с позором. Не доставляйте ни мне, ни своей семье больших проблем, чем уже есть! Если вы исправились, то сейчас же выполните мою просьбу! – твердо потребовала Надин, чей характер стал более уверенным, стоило избавиться от нежеланного жениха, который портил ей кровь и репутацию.

– Да сколько можно?! Я хотел по хорошему. Ты сама меня вынудила! – сорвавшись, все же огрызнулся мужчина, а я услышала сдавленный крик Надин, который перерос в приглушенное мычание, точно ей закрыли рот рукой. Далее последовало мужское бормотание и звуки борьбы, а я запаниковала, ускорилась, скандально подняв юбку, чтобы бежать, и закричала:

– Сюда, кто-нибудь, помогите! Леди На… – прервалась я на полуслове, наконец, найдя нужный поворот и увидев удивительную картину: леди Надин сидела на траве, зажав рукой рот от шока, а недалеко от нее на тропинке боролись две мужские фигуры. Как только я появилась, один из мужчин очевидно взял вверх и методично бил противника по лицу кулаками, до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться. Затем победитель поднялся и подошел к Надин, протянув ей руку, которую она с заминкой, но приняла.

– Вы целы, леди? – задал вопрос… Виктор Фуше.

– …А? Д-да… – завороженно смотря на своего спасителя, кивнула леди и приняла помощь Виктора, чтобы подняться. Но она была так шокирована, что ноги ее явно не держали и она повалилась на мужчину, который обхватил ее за плечи и обеспокоенно заглядывал в ее бледное лицо.

– Вам нехорошо? Помощь уже приближается… – заметил он, и только тогда я поняла, что со всех сторон появляются люди, которых привлекли крики. Но Надин, даже не отреагировала, по-прежнему смотря лишь на Виктора большими глазами.

– Что тут произошло? – услышала и я голос, от которого вздрогнула. Затем ощутила, как на мои плечи ложатся большие теплые ладони. Обернувшись, увидела слегка запыхавшегося Сиэля. – С тобой все хорошо? – тихо спросил он у меня, обращаясь неформально от неожиданности. Я удивленно моргнула и кивнула, что позволило герцогу сосредоточиться на остальном и, наконец, обратить внимание на инциденте и виновниках. – Вы? – пришло время удивляться и герцогу, который обратился к Виктору. – Что вы тут делаете? – посуровел он.

Виктор, заметив враждебность в голосе герцога, посерьезнел и недовольно поджал губы. Но, как это ни странно, тут пришла в себя Надин и закрыла собой Виктора, ответив Сиэлю:

– Я все расскажу! Этот господин защитил меня, – твердо и решительно заявила она, хотя недавно едва на ногах стояла. – Я все объясню, но, с вашего позволения, хотелось бы сделать это в более уединенном месте, Ваша Светлость, – с намеком оглянувшись на зевак, попросила она, все еще закрывая собой Виктора, точно ему угрожали оружием.

Сиэль осмотрелся, остановился свой взгляд сначала на Викторе, затем на Надин, усмехнулся, а после кивнул:

– Так и поступим, идите за мной. Стража, позаботьтесь о ЭТОМ, – с пренебрежением кивнул герцог на Энзо, который застонал, начав приходить в себя.

Через некоторое время в отдельной комнате мы выяснили, что граф Торез действительно был в числе приглашенных, что, судя по реакции Сиэля, стало для него неприятной новостью, как и то, что тот тайком привез с собой сыночка. Старший граф намеревался воспользоваться хорошими отношениями с мадам Фелицией, чтобы она повлияла на Сиэля, не подозревая, что это – последний вечер моей свекрови в столице. Сынку же было наказано оставаться и ждать в карете, но тот, увидев Надин, решил действовать самостоятельно и попытаться убедить бывшую невесту возобновить помолвку. Но когда та категорически отказалась, решил действовать радикально и скомпрометировать ее, ведь в таком случае не оставалось бы никаких иных вариантов, нежели поженить оскандалившуюся парочку, даже если Надин – всего лишь жертва.

На этих словах я ощутила, как все мое тело окаменело.

Благо, мимо проходил Виктор, который намеревался покинуть праздник, услышал ссору и вмешался, заметив, как Энзо затаскивает сопротивляющуюся леди в кусты, закрыв ей рот рукой. А дальше я своими криками привлекла лишнее внимание, о чем сейчас сильно сожалела, так как невольно поставила леди Надин в неудобное положение. Она только-только избавилась от слухов о ее расторжении помолвки и скандала в ресторане, как теперь еще и подобный позор.

После выяснения обстоятельств, Сиэль пообещал, что разберется и пресечет возможные негативные последствия для леди Моретт, после чего ушел по срочным делам, забрав с собой и Виктора.

– Простите, – повинилась я, когда мы остались в комнате с леди Надин наедине. – Если бы я не закричала, ваша репутация бы не пострадала…

– Леди Ария, – схватила меня за руки леди Надин, преданно заглядывая в мое лицо. – Как вы можете говорить подобное? Вы ведь вновь хотели лишь защитить меня. Вы не могли знать, что господин Фуше придет на помощь. Напротив, вы – единственная, кто не побоялся стать участником скандала и пришел мне на помощь. Гуляющих в саду было достаточно, и многие могли слышать, однако, все притворились глухими, когда мне, очевидно, нужна была защита. Никто даже стражу не позвал, не то, чтобы выйти и вступиться лично. Лишь вы и господин Фуше защитили меня, – со слезами благодарности на глазах, заверила меня Надин. От этой искренности у меня самой защипало глаза. – Я так вам благодарна! – обняла она меня, и так мы просидели некоторое время. А когда пришло время прощаться, она робко спросила: – Ваша Светлость… а вы хорошо знакомы с господином Фуше? Я впервые встречаю его, хотя знаю почти всех аристократов, что проживают в столице, – отвела она взгляд, а на ее бледных щеках появился смущенный румянец.

Смотря на эту картину, я вспоминала недавний диалог с Виктором и его заявление, что я могу быть предсказательницей. Несмотря на истинную причину моей осведомленности в некоторых событиях, кажется, некий дар предвидения у меня, все же, есть.

– Не думаю, что могу рассказать вам о нем многое, но хочу заверить, что он – очень ответственный и честный мужчина.

– Правда? – загорелись ее глаза.

– Правда, – твердо кивнула я и улыбнулась. – И определенно холостой, – добавила я со значением, заметив, как леди довольно и решительно улыбнулась мне.

– Какое редкое сочетание в мужчине в наше время: порядочный, красивый и холостой, – со значением протянула она и выразительно прищурилась, точно что-то для себя решила. – Было бы расточительством оставить эту редкость без внимания, верно, Ваша Светлость?

– Верно, – заговорщицки переглянулись мы с ней.

***

Потихоньку гости стали расходиться, и я уже не чаяла, что этот день закончится, решив, что для одного дня потрясений должно быть достаточно. К несчастью, так думала только я. Потому что стоило немного забыться, как судьба подкинула новое испытание, и ко мне подошла Леонора Лемар собственной персоной в сопровождении свиты из трех дочерей таких же знатных семей, как и ее собственная.

Следует заметить, что леди Леонора в обществе зарекомендовала себя, как очень достойная, спокойная, элегантная и воспитанная леди: кроткая, добрая и очень жалостливая, которая открыто выступает против социальных неравенств. Она была популярна даже среди простолюдин, и конкуренцию ей могла составить лишь леди Надин Моретт, но из-за неудачной партии в лице Энзо Тореза, та стала стремительно сдавать позиции. До недавнего времени, пока помолвка не была разорвана, а уже почти потерянная для общества Надин, вновь вернулась в светские круги, захватывая с таким трудом завоеванное Леонорой внимание.

Полагаю, это должно было сильно испортить настроение леди Лемар. Хотя бы потому, что я прекрасно знаю, как Леонора очень талантливо притворялась и являлась едва ли ни главной противницей простолюдин. Особенно в моем лице. Не знаю, так ли было до моего замужества с Сиэлем, но когда в прошлой жизни я развелась с герцогом, именно Леонора показала свое истинное лицо, не в силах сдержать злорадства и презрения к моему происхождению. Именно такую «поддержку» она оказала мне, нанеся визит в один несчастливый день во время бракоразводного процесса. Со стороны это, вероятно, выглядело, очень сердобольно, но то, что было сказано полушепотом, не оставляло сомнений, что именно она думала обо мне и этом браке с момента, как их с Сиэлем помолвка была аннулирована в мою пользу.

Слишком поздно поняла, что она намеренно спровоцировала меня, и когда я поддалась, лишь себя выставила в дурном свете. И ни одна душа не поверила моим словам в попытках оправдать себя.

В этой жизни с Леонорой лично встречаюсь впервые, но более не обманусь этими вежливыми улыбками и безукоризненными жестами.

– Ваша Светлость герцогиня, позвольте представиться. Я дочь графа Лемар. Меня зовут Леонора Лемар, счастлива знакомству, – безукоризненно поклонилась она с нескрываемым достоинством и в позе и во взгляде. – Возможно, вы слышали обо мне от мадам Фелиции или Его Светлости герцога, – добавила леди, выпрямившись, улыбку она продолжала удерживать на лице радушную, но вот взгляд наполнился превосходством. Я сама едва сдержала усмешку на эту провокацию, но вынуждена была стерпеть. У меня не было объективных причин для того, чтобы оскорбиться в данной ситуации, хотя и было неприлично указывать жене в лицо, что ты в отношениях с ее супругом, какими бы они ни были. Однако, ее слова можно было интерпретировать по-разному. И если станем разбираться, я не сомневалась, что «свидетели» будут на стороне несправедливо оскорбленной Леонор.

– Приятно познакомиться, – кивнула я и посмотрела на два бокала красного вина в руках Леоноры. – Мадам Фелиция действительно упоминала о вас. А вот насчет супруга… не припомню ни единого раза, чтобы он хоть полусловом обмолвился о знакомстве с леди. Вы уверены, что мой муж знает о вас? Обычно, он раз, да рассказывает о своих знакомых, – послав ей не менее широкую улыбку, отозвалась я. Милейшая улыбка на безупречно красивом лице Леонор слегка покосилась, словно она не ожидала от меня подобных слов, и ее явно сбило это с толку. Но она быстро взяла себя в руки.

– Вот оно как? Удивительно! Учитывая, что некоторое время мы с Его Светлостью были помолвлены… – со значением заметила она.

А вот это уже явное оскорбление. Но пока рано.

– Правда? – сделала я очень удивленное лицо, а после подняла брови. – А ведь точно, муж упоминал, что покойный герцог и великая герцогиня планировали его свадьбу с некой аристократической семьей, но помолвка была расторгнута даже раньше, чем было объявлено о ней официально, потому все и осталось на уровне слухов и договоренностей, – покивала я, отчего Леонору перекосило. Ее свита тихо зашепталась, не зная о подобных тонкостях. Наверняка по словам Леонор, они с Сиэлем были созданы друг для друга и я, такая плохая, взяла и отобрала их счастье, бессовестно присвоим герцога себе. Впрочем, сейчас я допустила вольность. Уж не знаю, какие чувства Сиэль испытывал и испытывает к Леонор, возможно это была любовь с первого взгляда, но я сейчас не намерена уточнять и говорю сухие факты, которые леди явно не пришлись по душе. – Так, это были вы? – спросила я аккуратно. – Вот так неожиданность. Прошу прощения, я должна была быть более деликатной, – повинилась я с печальным видом. – Это моя вина, просто не хотела беспокоить мужа на тему его бывших отношений, но он заверил меня, что таковых и не было, потому я не стала уточнять, из-за чего и вышел подобный конфуз, – приложила я ладонь к щеке с покаянным видом, чтобы следить за собственной мимикой и не улыбнуться от того, как покраснела Леонора.

– Что вы, Ваша Светлость! Я понимаю, это моя вина, что поставила вас моим заявлением в неудобное положение. Обычно я подобных ошибок не совершаю, вероятно, от встречи с вами просто переволновалась, вот и допустила ошибку. Простите меня, – вымученно улыбнулась она, покосилась на своих сопровождающих, слегка нахмурилась от того, что те шептались, прикрывшись веерами. Потому быстро сменила тему: – Позвольте заметить, у вас удивительное платье, – наигранно восхитилась она. – Все были поражены вашим образом сегодня. Он очень отличается от тех, которые обычно носят… герцогини, – помедлив, заметила она, потупившись. – Но не подумайте, что я со зла, вы наверняка просто не до конца разобрались в правилах и этикете для высшей аристократии. Вам это платье очень идет. Не знаю никакую иную аристократку, которая бы осмелилась бы надеть такой провокационный фасон, однако, вы не такая и куда смелее урожденных дворянок. Возможно, сегодня вы показали пример окружающим, – улыбнулась она счастливо, указав мне на то, что уважающая себя аристократка, а тем более герцогиня бы ни за что не позволила себе подобного. Но мне, как бывшей простолюдинке это простительно. – Тем удивительнее, что Мадам Фелиция, отличающаяся своим строгим вкусом и элегантным вкусом, чем заслужила уважение среди аристократии, равняющейся на нее допустила это. Она всегда говорила, что для герцогини главное – это достоинство. Но сегодня она закрыла глаза на свои принципы, значит, все в порядке, не переживайте очень сильно. вас никто не станет открыто критиковать, – веселилась Леонора, поглядывая на меня и проверяя реакцию. Наверняка по ее задумке я сейчас должна едва ли не в слезах стоять от стыда.

– Ну, герцогиня сменилась, – со спокойной улыбкой заметила я, отчего Леонора сменилась в лице. – И теперь я решаю, что достойно герцогини, а что – нет. Потому в чьем-либо одобрении не нуждаюсь, но спасибо за ваше искреннее беспокойство. Я тронута вашей заботой, леди.

Она пораженно замерла, явно не зная, что ответить на мою наглость.

– Леди, все ли с вами в порядке? Вы покраснели. Возможно, вам лучше выйти на воздух? – проявляла я максимум участия.

– Со мной все хорошо, просто немного жарко. Буду счастлива, если вы выпьете со мной, Ваша Светлость, – протянула она мне один из бокалов. Помедлив, я его приняла. Леонора довольно улыбнулась и сама отпила из своего бокала, даже не обратив внимания, что я продолжаю стоять и даже не пригубила вино. – Вот, кстати, позвольте признаться, – покрутилась она на месте, демонстрируя красивое и дорогое платье, в которое была облачена. – Сегодня великая герцогиня похвалила мой наряд. Впрочем, неудивительно, учитывая, кто его подарил… – потупилась она, глянув на одну из своих сопровождающих, чем подала молчаливый сигнал к действию, и та тут же громким шепотом передала соседке:

– Я слышала, что этот наряд и даже украшения герцог подарил леди лично, в знак своих прежних чувств, – заявила она, отчего я окаменела и с силой сжала бокал, рискуя раздавить его.

– Ого, если он дарит такие дорогие подарки, явно все еще не забыл леди Леонор, – ответила собеседница, что сама Леонор не торопилась пресекать, и лишь убедившись, что я все услышала, пристыдила подруг:

– Леди, как вам не стыдно ставить Ее Светлость в неудобное положение? Она может неправильно истолковать действительность.

Я же отчаянно боролась со своими чувствами и тем неприятным давлением в груди, которое появлялось каждый раз, стоило подумать про Сиэля и Леонору вместе. Неужели это правда и продолжает делать ей подарки? Я знала, что свекровище покровительствует леди Лемар, но Сиэль...

– Значит, мой муж не дарил вам этот наряд? – спросила я вежливо, хотя сдерживаться оказалось куда сложнее, чем думала. Я не собиралась поддаваться на ее провокации, знала, что она наверняка приплетет и Сиэля, и готовилась к этому, но всему есть предел. Мне все равно, даже если после развода Сиэль вновь будет с ней. Но так открыто не уважать меня на моем же празднике – другое дело.

– Ну, – протянула она, отведя взгляд, точно была смущена. – Надеюсь, вы не поймете неправильно, но и врать не осмелюсь. Это лишь незначительный знак внимания, и только. И я надела его исключительно из чувства благодарности и уважения, – клятвенно заверяла она меня. – Я вовсе не хотела вас оскорбить этим.

– Конечно, нет, – улыбнулась я широко и радушно. – Я все понимаю, – кивнула и с выраженным сочувствием посмотрела на девушку. – Как я могу на вас обижаться? Я ведь все понимаю, – приложив руку к груди, заверила. – Вы вовсе не хотели меня обидеть, это все ваше распущенное воспитание. Такое бывает с избалованными детьми, а вы, леди, как я слышала, любимая дочь своих родителей. Ничего удивительного, что они были к вам слишком снисходительны.

– Что? – опешила Леонора, округлив глаза. – Что вы имеете в виду, Ваша Светлость? – начала она повышать голос, точно я ей в лицо плюнула. – Вы назвали меня невоспитанной? Это грубо!

– Правда? А я-то думала, что грубость, это в лицо жене хвастаться подарками чужого мужа, когда сама еще даже не обручена, – задумчиво постучала я себя по подбородку пальцем, наблюдая, как Леонора бледнеет от гнева и стыда. – Исправьте меня, если не права, ведь я, в отличие от урожденных леди, изучала этикет относительно недавно, но мне четко запомнилось, что поведение, подобно вашему, свойственно людям без стыда и совести. Еще я слышала, что незамужние благородные леди не могут принимать от мужчин дорогие подарки, если это не родственник, или жених. Тем более, от женатого мужчины. Но вы приняли. Прийти к человеку на праздник и кичиться подарком от любовника – на это может быть несколько причин: либо наглая невоспитанность и распущенность, либо наивная глупость, – развела я руками, предлагая ей самой определиться с выбором, кем она является в моих глазах: проституткой или дурой. – Но, так как вы заверили, что не хотели меня обидеть, я спишу все на вашу милейшую наивность и, как человек с более высокимстатусом, закрою глаза на очевидное нарушение этикета, чтобы не ставить вас в неудобное положение. Однако, советовала бы вам быть более аккуратнее. Как знать, ведь кто-то, в отличие от меня, может растолковать ваше поведение иначе. Мы же не хотим, чтобы о вас пошла дурная молва, верно? – выразительно подняла я брови, пока девушка напротив меня закипала от злости.

Ответить ей явно было нечего, а бокал в ее руках трясся. Потому я даже не удивилась, когда ее рука наклонилась и на мой подол пролилось красное вино, образуя безобра́зное пятно.

Чего-то подобного я могла бы ожидать от гордой аристократки, потому удивляться не стоило. Однако, все усложнялось тем, что она пролила его не на простое платье, а подарок от Дафни и Сабины. И подобное простить я уже не могла.

– Ах, Ваша Светлость! Какое несчастье! – пораженно прикрыла она рукой рот, запричитав. – Умоляю, простите, я такая неловкая, – заверяла она меня, но даже платка не подала, чтобы промокнуть пятно. А взгляд при этом поменять забыла и смотрела на меня с превосходством и самодовольством, как бы спрашивая: «И что ты мне сделаешь?». – Это все из-за духоты и моего волнения. Я так переволновалась, что руки совсем не выдержали…

– Ох, я верю, – улыбнулась я широко, чем вновь застала девушку врасплох. А затем подошла к ней вплотную, подняла руку и медленно, с удовольствием вылила на ее голову содержимое своего бокала, наслаждаясь заливистым визгом пораженной леди. – И полностью разделяю ваше состояние. Здесь действительно очень душно. Надеюсь, и вы меня простите, – отошла я с улыбкой, чтобы рассмотреть промокшую и дрожащую леди, по чьему лицу стекали багровые капли, падая на дорогое платье. – Вы ведь меня простите? – склонила я голову к плечу и ласково улыбнулась ей.

Вскоре за непродолжительной эйфорией пришло осознание моего поступка, и тут же меня с головой накрыла досада.

«Поддалась. Опять! Какая глупость…» – размышляла я, но вот странность, особого огорчения или паники не ощущала. Да, было неприятно от собственной несдержанности. В чем-чем, а в терпении мне не было равных, учитывая мой опыт. Но в этот раз чаша моего терпения переполнилась в самый неудобный момент. Рано или поздно это должно было произойти, к несчастью, случилось это сегодня и именно с Леонорой.

Следовало быть более сдержанной и поставить ее на место иным, более цивилизованным способом. Теперь же моя выходка, хоть и была приятна сердцу и останется незабываемым событием, которое я стану лелеять в своей памяти, может обернуться крупными проблемами.

«С другой стороны, а какая мне, собственно, разница, учитывая, что я занимаю место герцогини временно и вскоре его и вовсе освобожу? Сколько бы я ни старалась поддерживать репутацию и вести себя прилежно, этого всегда оказывалось недостаточно, и я прослыла в обществе, как деревенщина, не умеющая себя вести, потому никто и не удивится подобному скандалу, – раздумывала я, наблюдая, как к Леоноре на перебой подбегает ее свита, в желании помочь и стереть своими кружевными платочками последствия моей несдержанности. Про мое платье, которое также пострадало, разумеется, никто не вспомнил, о чем я подумала даже без особого раздражения. – Благодаря помощи Фуше, денежная ссуда мне не нужна, а значит и безупречная репутация для нее, так что меня не особо волнует, что будет твориться за моей спиной, тем более, для меня ничего не изменится. Другой вопрос – семейство Клоше. Свекровище завтра уезжает, потому испортить жизнь за остаток дня не сможет, а вот подпортить кровь – вполне. Еще остается вопрос с реакцией Сиэля. Даже если герцог и не испытывает к Леоноре особых чувств, он может разозлиться просто из-за скандальной ситуации и того, что я нанесла подобное оскорбление знаменитой семье, что повлечет проблемы для репутации и взаимоотношению семей. Слушать мои оправдания, разумеется, никто не станет, и я останусь крайней. Вполне возможно, что и мадам Фелиция воспользуется данной возможностью, чтобы остаться в столице. И вот это станет проблемой. Впрочем, ненадолго. Терять мне больше нечего, потому терпеть унижений я не стану».

Вечер подходил к концу, большинство гостей уже покинули праздник, но совсем без свидетелей не обошлось, и я почувствовала на себя перекрестные взгляды.

Откуда-то сбоку услышала знакомую поступь, а затем полный негодования голос:

– Что здесь случилось? – появилась у меня из-за спины свекровище и тут же поспешила к рыдающей Леоноре, которая, как по мне, излишне драматизировала, учитывая, что я на нее не гирю уронила, а всего лишь вылила половину бокала вина, и пострадать физически она не могла. Однако ревела так, точно я ее жестоко избила. – Бог мой, леди Леонора, – запричитала свекровь, в тревоге присаживаясь перед ней на корточки. – Как такое могло произойти? – поинтересовалась она и тут же грубо окрикнула меня: – Ария, что ты натворила?

– Всего лишь допустила небольшую оплошность, за которую уже принесла леди свои искренние извинения, – удивительно спокойно ответила я, что в присутствии свекрови было для меня все еще сложно. Однако сейчас, отчего-то, появились силы не просто сохранять спокойствие, но и даже ответить. Видимо, эта разрядка была мне необходима. возможно, следовало бы в чем-то поблагодарить леди Лемар. благодаря ее провокации, я смогла набраться новых сил, которых прежде для противостояния со свекровью мне не хватало. – Вечер выдался довольно душным, потому, вероятно, ладони вспотели, и бокал выскользнул из рук. Но я уже принесла ей извинения.

– Вы мне на голову бокал вылили! – завизжала Леонора в праведном гневе. – Думаете, я поверю в вашу искренность?

– Я же поверила вам, когда вы опрокинули бокал на меня, почему бы вам не поверить в мою искренность? Уже не говоря о том, как вы себя вели и что успели наговорить, разумеется, без злого умысла, – выразительно вздернула я бровь и улыбнулась, когда девушка заскрежетала зубами. Ей явно не хотелось, чтобы я озвучила все вышеперечисленное.

– Чтобы то ни было, как ты посмела так себя повести? – вместо Леоноры, поднялась на ноги мадам Фелиция, чтобы встать напротив меня.

– Это всего лишь обоюдная досадная ошибка и ничего больше, матушка, – впервые посмотрела я ей в лицо. Страх вновь закрался в душу, появилась острая потребность опустить взгляд и преклонить голову, но я почти болезненным усилием воли вынудила себя стоять на месте ровно и непоколебимо.

– Думаешь, тебя это оправдывает? – прошипела она. – Я ни в жизнь не поверю, что ты это не специально.

– А почему бы «нет»? – задала я вопрос в свою очередь.

– Немедленно извинись перед леди, – процедила Фелиция сквозь зубы, а мои ноги подкосились. По спине стекал ледяной пот, а в горле образовался ком. Я уже почти подчинилась, но сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, и эта боль отрезвила, позволив уверенно произнести:

– Мы уже принесли друг другу слова сожаления, – не уступала я. – Повторятся не вижу смысла.

– Извинись, – наступала она на меня, по привычке запугивая своим авторитетом, но, удивляя даже себя своим упорством, твердо ответила:

– Нет, – холодно смотрела я в лицо свекрови, что нависала надо мной, и заметила, как от гнева перекосило ее лицо.

– Вижу, ты возомнила о себе невесть что, забыв о том, где твое место. Ты подняла руку на ту, чьего мизинца даже не стоишь, – очень тихо прошипела Фелиция. – ты опозорила имя моего сына своим поведением. И за это тебе придется поплатиться. Бешеных собак следует наказывать, чтобы они не забывали своего места, – начала она замахиваться на меня, а я решила, что не позволю ей увидеть мой страх. Не доставлю такого удовольствия напоследок. Потому лишь шире расправила плечи и приготовилась к удару, которого не последовало.

– Матушка, не поведаете, что это вы намеревались сейчас сделать с моей женой? – очень тихо и вкрадчиво спросил Сиэль, который перехватил руку матери прежде, чем та оскандалила меня еще и публичной пощечиной. Выглядел он слегка запыхавшимся, точно бежал сюда.

– Сиэль? – удивилась мадам Фелиция, но быстро взяла себя в руки, обернулась, забрав у сына свою руку. Герцог осмотрел меня, рыдающую Леонору, которая, готова поклясться, еще десять секунд назад со злорадством улыбалась, наблюдая, как велика герцогиня отчитывает меня.

И, несмотря на очевидный перевес сил, муж встал между мной и своей матерью, чем удивил всех присутствующих. Я даже моргнула, точно мне могло померещиться желаемое, но все оказалось реально и меня, точно живой щит, заслонил собой Сиэль.

– Я все еще жду ответа на свой вопрос. Неужели я сейчас едва не стал свидетелем того, как вы намеревались ударить герцогиню?

– Не влезай, Сиэль, ты не знаешь, что учудила твоя жена. Она должна понести наказание за свое невежество, – потребовала свекровище и намеревалась обойти сына, чтобы подобраться ко мне и завершить начатое, но Сиэль сдвинулся, преграждая ей путь, отчего благородные черты лица свекрови искривились.

– Так, позвольте узнать, что же произошло, прежде чем публично наказывать без суда и следствия, – не менее внушительно потребовал Сиэль, вынудив мать отступить на два шага и нахмуриться. Поняв, что нужно сменить тактику, мадам Фелиция тут же сориентировался и подошла к рыдающей Леоноре, чтобы обнять ее за плечи и произнести полным негодования голосом:

– Твоя жена ни с того, ни с сего вылила на голову этой леди бокал с вином, всего лишь за то, что та нечаянно испачкала ей это нелепое платье! Наверняка просто позавидовала тому, что леди Леонора выглядит куда более элегантно и достойно, чем нынешняя герцогиня. Где это видано, что за столь незначительную ошибку нужно поступать подобным грубым образом?! – негодовала свекровище, как всегда даже не дав мне и слова вставить. Впрочем, я не особо верила, что мне его вообще предоставят, потому лишь слушала с нарастающим удивлением новые открытия про себя. Теперь я еще и завистница...

Прелестно.

– Забавно слышать об этом от вас, матушка, – усмехнулся Сиэль, исподлобья смотря на родительницу. – Помнится, в былые времена, за порчу вашего платья, вы были более жестоки и скоры на расправу.

– Не сравнивай эти две ситуации, – проворчала мадам Фелиция, у которой самой нос был в пушку, чего признавать она, разумеется, не намеревалась. – Это дела давно минувших дней и ситуации иные.

– Чем же они отличаются? Вы разорили семью той дебютантки лишь за то, что она нечаянно наступила на подол платья герцогини, – негромко сообщил Сиэль подробности прошлого своей матери, отчего Леонора и ее свита вздрогнули и посмотрели на мою свекровь с тревогой, поняв, насколько жесткий она человек.

– Как я уже сказала, это дела давно минувших дней и на то были свои причины. Сейчас все иначе.

– Не вижу особой разницы. Но в противовес тому, сейчас вы пытаетесь выставить крайней нынешнюю герцогиню и виновницу торжества.

Свекровище поджала тонкие губы от досады, так как позиция Сиэля была непреклонной и сейчас всячески пыталась придумать более достойное оправдание, чтобы изменить его поведение в свою пользу.

– Ты в порядке? – обернулся он на меня через плечо, пока я все еще осознавала ситуацию. Потому слегка заторможено кивнула, все еще не веря, что помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Следовало, наверное, воспользоваться возможностью и перехватить инициативу, раз уж свекровище взяла время на восполнение сил, но из-за своего волнения и неожиданного заступничества мужа, я оплошала и промедлила.

Заметив замешательство своей покровительницы, вперед вышла «пострадавшая» Леонора, которая картинно и аккуратно плакала, отчего глаза ее картинно блестели точно драгоценные камни.

– Позвольте сказать, Ваша Светлость, – трогательно промокнув глаза платочком, нежным голосом запела Леонора. – Это действительно лишь моя вина, – неожиданно сообщила она, чем ввергла меня в тревожное предвкушение. Что-то тут нечисто. С чего бы ей брать на себя всю вину, особенно после недавнего спектакля? Но вскоре я поняла ее замысел: – Произошло недопонимание, которое и послужило причиной гнева Ее Светлости герцогини. Я была неосторожна и могла нечаянно нанести мадам оскорбление, упомянув, что знакома с Вашей Светлостью, хоть и не имела злого умысла. Я просила ее простить меня, но, вероятно, показалась мадам Арии недостаточно искренней. Поняв, что Ее Светлость серчает на меня, я переволновалась и случайно опрокинула на нее свой напиток…– причитала она, выставляя себя бедной сироткой, которую незаслуженно наказала злая я. – А Ее Светлость в ответ…– начала она и запнулась, художественно всплакнув и поджав пухлые губки от страха, как бы невзначай прикоснувшись к мокрым волосам.

Для большинства свидетелей ее слов уже было достаточно, чтобы нарисовать себе картину: я из ревности просто сорвалась на ни в чем неповинной девушке, запугав своим авторитетом и воспользовавшись ее ошибкой, публично унизила. На этом моменте можно было бы расходиться, ведь виноватые определены, тем более, Леонора была столь убедительной, что даже я, непосредственная участница, поражалась ее актерским талантам.

Мадам Фелиция гордо выпрямила грудь и довольно улыбнулась находчивости протеже. Свекровище посмотрела на меня с превосходством и мрачным предвкушением, но всего один вопрос герцога заставил всех напрячься:

– И что же это за недопонимание произошло? Зная свою супругу, уверен, что одного упоминания нашего смутного знакомства не могло быть достаточно, чтобы вызвать ее негодование. Все ли вы рассказали, леди? – внимательно посмотрел он на побледневшую Леонору, которая не ожидала, что после ее выступления у кого-то останутся вопросы.

– Что? – дрогнувшим голосом, растерянно спросила она.

– Я спрашиваю, что еще вы сказали моей жене, – понизил он голос, а плечи Сиэля напряглись. Леонора молчала, поглядывая на свой эскорт и мадам Фелицию, словно искала поддержки, ведь проигнорировать вопрос герцога она, как дочь графа, просто не могла. Тут на помощь пришла великая герцогиня:

– Сиэль, почему ты так давишь на бедную девушку? Неужели не видишь, в каком состоянии она по вине твоей же…

– Именно поэтому я и желаю разобраться в ситуации, – строго перебил он мать, а затем вновь сосредоточился на леди Лемар. – Но вы правы, леди не в состоянии ответить четко на мой вопрос. В таком случае, я могу спросить и мою жену. Думаю, ей также есть, что сказать о данной ситуации, – со значением произнес Сиэль, отчего Леонора сглотнула и затравленно оглянулась. Встретившись со мной взглядом, ее глаза сильнее расширились и она затараторила:

– Мы просто вели светскую беседу с герцогиней, Ваша Светлость. Я подошла поприветствовать и поздравить с днем рождения леди Арию. А так же сделала комплимент ее наряду, и разговор нечаянно коснулся того, что мы с вами знакомы…

– Знание того, что у графа Лемар есть дочь – вы называете знакомством? Если не ошибаюсь, сегодня вас представили мне лично впервые, леди, – неожиданно для всех, особенно для меня, произнес Сиэль. Учитывая постоянные разговоры свекрови о том, какая леди Лемар – идеальная кандидатура на роль герцогини и что, если бы не досадная оплошность, то ее сын сейчас был бы счастлив в браке с Леонор, у меня даже мыслей не было, что эти двое могут быть знакомы лишь формально, а не лично. – И с этим вы подошли к моей жене, чтобы сообщить, что ее муж водит знакомство с незамужней леди? – с нажимом переспросил Сиэль. Леди Лемар вся сжалась и, кажется, запаниковала: лицо ее покрылось испариной и покраснело, а глаза наполнились негодованием:

– Но это правда! Наши родители даже собирались поженить нас, Ваша Светлость! Хотите сказать, это не так? – насупилась она, в попытках отстоять свою честь перед подружками, которые ввязались в этот скандал лишь из уверенности в полном праве леди Лемар. – Как вы можете говорить, что между нами ничего нет, когда сами посылаете мне подарки все эти три года? – едва не завизжала она, а после испуганно прикрыла рот рукой, поняв, что проговорилась на глазах у публики. Тут же побледнела и мадам Фелиция и с тревогой посмотрела на сына, от которого, словно холодом в одно мгновение повеяло. Его кулаки сжались, он обернулся на меня, бросив напряженный взгляд. Я отрешенно глаза отвела, так как не знала, как себя повести в данной ситуации, ведь сейчас меня прилюдно оскорбили куда сильнее, нежели дай мне свекровище пощечину. Во всеуслышание сказать, что мой муж присылает подарки в дом незамужней леди на протяжении нескольких лет – равносильно признанию в измене.

Лучше бы Сиэль, действительно, даже не появлялся. Пощечину свекрови и последующие пересуды я бы как-нибудь вынесла. Но шепотки об открытой неверности Сиэля…

– Вы, леди, вероятно, пьяны или повредились рассудком… – очень тихо и вкрадчиво произнес герцог. – Не знаю, какие свои фантазии вы приняли за действительность, но реальность такова, что я лишь сегодня встретился с вами лицом к лицу и ни разу в жизни не посылал в ваш дом ни единого письма, не говоря уже о подарке. Ваши взаимоотношения с моей матерью лично меня никак не касаются, как и ее дары вам. Подарки и внимание от моей матери – не равно моей благосклонности, что для такой взрослой леди, давно пора бы было усвоить и не строить воздушных замков, которых и быть не может, ведь я женат! – отчитывал Сиэль молодую леди, которая сгорала от стыда и дрожала всем телом. – И теперь мне стало очевидно, что именно здесь произошло. Если вы хоть раз обмолвились о подобном при моей жене, удивительно, что ограничилось лишь пролитым вином. Лично я расцениваю ваши слова, как неприкрытую и злостную клевету с целью скомпрометировать меня в глазах общественности и моей супруги. И, поверьте, я это так не оставлю. Вы и семья, которая не удосужилась воспитать вас должным образом, ответит мне за каждое сказанное вами слово, леди, – цедил он слова сквозь зубы, а затем посмотрел на мать и холодно добавил: – И на помощь герцогини можете не рассчитывать. Она слаба здоровьем, потому с завтрашнего дня будет сосредоточена именно на этом вопросе, до дел других у нее просто не останется ни сил, ни времени, ни возможностей, – каждым словом хлеща, точно пощечинами, чеканил герцог, а после осмотрелся и громко произнес: – Вечер закончен. Всем спасибо за то, что посетили нас, дамы и господа. На этом все, расходимся.

После этих слов он схватил меня за запястье и непреклонно потянул за собой. А я, все еще пребывая в растерянности от избытка чувств и событий, покорно шла, смотря себе под ноги и чувствуя все большее давление в груди, от которого хотелось разреветься.

Когда же этот вечер, наконец, закончится?

Глава 14

Глава 14

Я была в таком подавленном состоянии, что даже не обращала внимания, куда меня тащат, и сильно удивилась, оказавшись в своей спальне сидящей на постели. Стоило, наверное, что-то сказать, наблюдая за супругом, который, точно бешеный зверь метался по комнате из стороны в сторону с побелевшим от напряжения лицом. Возможно, следовало поблагодарить за то, что проводил и попросить оставить меня одну, притворившись, что ничего не произошло. Кажется, именно так аристократы решали подобные скандальные проблемы: притворялись. По крайней мере мне, как его супруге, не следовало влезать в личную жизнь своего мужа, потому спрашивать его ни о чем не могла. Оставалось только оправдаться за себя и свою несдержанность, недостойной герцогини, как и сказала свекровище недавно, но делать этого также не хотелось. Так и выходило, что сказать мне было категорически нечего, кроме того, чтобы попросить мужа уйти.

Однако, одно взгляда на Сиэля было достаточно, чтобы понять, что одно неосторожное слово может спровоцировать мужчину, точно от пропасти его отделял всего один шажок. И я не хотела становиться той, кто толкнет его в эту пучину, принимая на себя последствия данного происшествия.

Атмосфера была неуютной и, как на зло, уйти я никуда не могла, ведь уже находилась в своей спальне. Потому лишь потерянно посмотрела на свои сцепленные на коленях руки и вновь поморщилась от безобразного пятна от вина. Следовало бы как можно скорее снять платье и попытаться отстирать его, пока последствия не стали необратимыми. Но… все опять упиралось в герцога. Переодеваться в его присутствии – удовольствие сомнительное. Тем более, в его нынешнем настроении. И все же, это платье – подарок дорогих друзей. На этом фоне дурное настроение мужа – не играет особой роли.

Потому поднялась и под взглядом супруга прошла за ширму.

– Ария? – с удивленным видом, точно и вовсе забыл о моем присутствии, позвал он меня.

– Не хотелось бы отвлекать вас, Ваша Светлость, но я все еще надеюсь спасти это платье, – произнесла я глухим и равнодушным голосом, пытаясь дотянуться до завязок на спине. К сожалению, корсаж, несмотря на видимую простоту, застегивался довольно мудреным образом, потому самостоятельно справиться бы не удалось ни при каких обстоятельствах, если не браться за ножницы. Но этот кощунственный метод в любом случае мне не подходит. Потому смиренно вздохнула и произнесла: – Я была бы вам безмерно благодарна, если на обратном пути вы позвали Дафни, Ваша Светлость. Мне нужна помощь… – безрезультатно тянулась я руками себе за спину, но гибкости явно недоставало, что меня немало расстраивало. Настолько, что я увлеклась и не заметила, как за ширмой появился еще один человек. – Ваша..? – испугалась я, когда почувствовала прикосновение к своей спине.

– «Сиэль», – поправил он меня, продолжая мерными движениями распускать шнуровку, пока я стояла ни жива, ни мертва и, кажется, даже не дышала. – Пожалуйста, Ария… – внезапно выдохнул он, когда лиф настолько ослаб, что мне приходилось прижимать его к груди руками, чтобы он не упал, а общее напряжение достигло пика. Было очевидно, что дальнейшая помощь мне была не нужна, однако, мужчина продолжал просто стоять за моей спиной, пока я кожей ощущала, его взгляд. Но чего не ожидала – что он положит ладони на мои плечи, а затем спустится ими по моим рукам, чтобы в результате обнять меня за талию, прижав меня спиной к своей груди. Лицо он спрятал на моей шее и вновь тяжело вздохнул.

Я же вздрогнула и замерла. Сердце вновь пропустило удар, а слезы покатились из глаз, когда я услышала:

– Прости… Ария, прошу, прости меня… Это все моя вина, прости… – сжимал он меня в объятьях крепче, точно боялся, что я вырвусь, отстранюсь или начну драться. И не сразу поняла, что именно это и делаю, захлебываясь рыданиями и стуча кулаками по его рукам. Моя хваленая выдержка вновь бессовестно оставила меня, а напряжение этого дня вырвалось, точно плотину прорвало, выливаясь в истерику с безобразными рыданиями и криками с требованием Сиэля убираться вон с глаз моих.

– Хватит! Пусти! Пусти меня!!! Оставь меня одну, хватит надо мной издеваться, хватит! – кричала я и вырывалась изо всех сил, царапаясь и брыкаясь, но мужчине как будто было все равно. – Уйди! Слышишь, уйди! Прошу… Не хочу! Не хочу вас всех видеть… уйди… – ощущая, как силы оставляют меня, рыдала я, оседая на дрожащих ногах, больше не в силах сопротивляться. И лишь рыдала, закрыв руками лицо, безразличная к тому, что меня подхватывают на руки, а затем усадили на матрас и осторожно отвели руки от моего мокрого лица, взволнованно вглядываясь в покрасневшие глаза.

Герцог оказался стоящим передо мной на коленях и напряженно молчал. В карих глазах было столько вины и отчаяния, что я с досадой отвернула лицо, не в силах выносить еще и его раскаивающийся вид.

– Сиэль, уйди… – глухим и дрожащим голосом попросила я. Но даже в своем состоянии поняла, насколько жалко звучала. Однако, слушать меня не стали, и герцог просто обнял мои колени, заставив пораженно сглотнуть от того, каким отчаянным и беспомощным этот жест показался в тот момент.

– Не гони меня, Ария. Прошу, не прогоняй, – пробормотал он потерянным тоном, опустив голову на мои ноги, но напряженные мышцы говорили о том, что не отпустит меня, даже если оттаскивать его силками. – Можешь ударить, накричать, я все приму, но не гони.

– Это нелепо, – судорожно вздохнула я, одной рукой вытирая щеки, а второй придерживая лиф на груди, хотя в этом не было смысла, так как под ним оставались корсет и нательная сорочка. Сделав несколько вздохов, кажется, я смогла немного успокоиться и взять себя в руки, сожалея еще и о недавней сцене, которой стал свидетелем Сиэль.

«Фух, отпустило…» – подумала я, что даже в этой истерике есть свои плюсы и на сердце немного полегчало, стоило прореветься. С другой стороны хорошо, что это случилось с ним наедине в моей комнате, нежели впади я в истерику прямо на банкете.

– Вам сейчас нужно быть не здесь. Вы ведь понимаете, какие последствия повлекут последние события? Нужно как можно скорее разобраться с этим и купировать слухи.

– Мне все равно, – категорически заявил Сиэль, чем окончательно сбил с толку, а я ошарашенно посмотрела на его макушку, что покоилась на моих коленях.

– Вы, кажется, не до конца поняли… – протянула я растерянно. – Сиэль, сейчас же поднимайтесь и… – напутствовала я его, но мужчина лишь упрямо перехватил мои ноги.

– Я сказал, что мне безразлично, – холодно произнес он. – Мне плевать на остальных. Единственное, что меня беспокоит, это то, что по моей вине ты вновь подверглась испытанию. Сколько бы я ни старался, какие бы силы ни прикладывал, но по вине моей семьи ты продолжаешь страдать, и я ничего не могу с этим сделать. Я… я не знаю, что сделать… – выдохнул он, а после поднял лицо на меня. – Ария, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня?

Я пораженно нахмурилась, смотря на мужа, как на незнакомца. Кажется, произошедшее потрясло его куда сильнее, нежели меня, учитывая его поведение.

– Это… это сейчас неважно, – устало произнесла я и болезненно поморщилась: от недавних рыданий разболелась голова, а впереди еще столько дел, с которыми нужно разобраться, что голова кругом шла от одних только мыслей об этом. И на этом фоне вопрос наших с Сиэлем отношений только добавлял проблем, которые и без того скопились. – Об этом мы можем поговорить и позже. Сейчас нужно заняться куда более первостепенными вопросами. Из-за сегодняшнего скандала будут проблемы, нужно их минимизировать насколько это возможно…

– Нет, – холодно произнес Сиэль, а я раздраженно нахмурилась:

– Да что с вами не так? Сейчас первостепенно стоит вопрос достоинства семьи. Нельзя допустить, чтобы слухи распространились и переросли в большие проблемы. Ваша репутация среди аристократии…

– Мне плевать на мою репутацию среди аристократии, Ария! – прикрикнул он, а его глаза были наполнены злостью. – Услышь меня, наконец! Для меня сейчас куда важнее иное, – его рот исказился от сдерживаемого гнева, но мужчина быстро справился с эмоциями и продолжил: – Я знаю, что ты мне не поверишь, но то, что тебе наговорила та девушка… – начал он очень осторожно, подбирая каждое слово.

– Я знаю, – перебила я его, отчего Сиэль пораженно замер и с недоверием посмотрел мне в глаза. – Я знаю, что лично вы ей ничего не дарили. Так же верю в то, что сегодня впервые встретились с ней лицом к лицу.

– Правда? – недоверчиво переспросил он, явно в шоке от того, что я так просто согласилась в это поверить.

– Мы с вами три года под одной крышей живем, Ваша Светлость, – горько усмехнулась я и отвела взгляд. – И я, как никто иной, знаю, что подобные ухаживания – не в ваших привычках. Вы совершенно не разбираетесь в женских вкусах, – вспомнила я про подаренный им браслет, который сейчас покоился на дне моей шкатулки с украшениями, и который я позволю себе надеть не ранее, чем окажусь в возрасте свекрови, ибо для молодой женщины – то украшение слишком вычурное. И на мой внешний вид до недавнего времени муж даже не обращал внимания, в какое бы безвкусное тряпье его мамаша меня бы ни одевала. – Вы бы не смогли выбрать для леди Леоноры ни то платье, ни подходящий под него комплект украшений. Я знаю, что это дело рук мадам Фелиции. До сегодняшнего вечера я могла позволить себе мысль, что вы могли поручить заниматься этим вашей матушке, но после того, как узнала, что вы с леди познакомились лично впервые, поверила в вашу искренность. Потому что, будь иначе, вы не были бы так резки в словах, даже для того, чтобы сохранить перед публикой лицо. Ваши же слова сегодня втоптали репутацию леди в грязь, наверняка, это разрушит ее жизнь…

– Ты веришь мне? – переспросил он так, точно не мог взять в толк мои слова, не ожидая подобного исхода событий и моей покладистости.

– Верю, но это мое личное мнение. С остальными дела обстоят иначе, – смиренно и с горечью протянула я, откинувшись немного назад, чтобы убрать с лица выбившиеся из прически волосы и страдальчески посмотреть в потолок. – Проблема никуда не денется. Факт того, что семья Лемар получала из дома Клоше дорогие подарки – неоспорим. Мало кто будет разбираться в том, что это личная инициатива мадам Фелиции. Для всех очевидно, что у вас с леди Лемар действительно есть скрытые отношения, а ваши сегодняшние слова – лишь предлог, чтобы защитить свою честь перед знатью и супругой. И сам граф Лемар, наверняка, знал про то, что его дочь принимает подобные подарки. Любой уважающий себя и своего ребенка отец не решился бы на это, не будь на то причин. Подозреваю, он закрывал глаза на эти знаки внимания, будучи в чем-то уверенным. Это говорит лишь о том, что между вашей матерью и домом Лемар было некое соглашение. Если граф не совсем дурак, у него наверняка найдутся и гарантии этой договоренности. Если так, никто не станет разбираться, по своей воле или с вашего позволения этим занималась великая герцогиня. Ее авторитета в обществе достаточно, чтобы воспринимать ее действия, как твердые намерения относительно леди Леоноры, – рассуждала я и чем больше вдавалась в ситуацию, тем более тошно становилось на душе. – Скорее всего, уже завтра во всех газетах на первых полосах будет новость о нашем с вами скором разводе в пользу графской дочери.

По идее, я могла бы воспользоваться этой ситуацией, как отличным предлогом для развода. Неверность супруга – довольно уважительная причина. Разумеется, не для моего отца, который бы пришел в бешенство от одного моего намерения развестись раньше времени. Отцу было глубоко плевать на отношение к его дочери в этом доме, и на возможную неверность Сиэля он бы даже не взглянул, пока за мной сохраняется статус герцогини.

Впрочем, на мнение отца мне плевать. Да, пока я все еще являюсь его дочерью, сразу после развода, отец вновь окажется моим официальным опекуном и станет распоряжаться моей жизнью по своему усмотрению. И преждевременный развод он мне не простит, потому такой исход играет не в мою пользу.

Изначально я планировала развестись и сбежать, когда смогу подготовиться и заработать достаточно. После моего побега Фуше должен был на законных основаниях разрушить бизнес моего отца и привлечь того к ответственности за все незаконные действия. Но сейчас все мои деньги входу, потому, если решусь на преждевременный развод, у меня не останется выбора, кроме как временно вернуться в семью Гарро и ждать вестей от Фуше, когда мои вложения окупятся. Прежде чем я сбегу от отца, уверена, тот сможет испортить мне жизнь, а то и вовсе в монастырь упечет, откуда выбраться я уже не смогу. Значит, до развода, нужно как-то добиться отречения от семьи Гарро. Тогда даже после развода у отца не будет прав, чтобы распоряжаться моей жизнью, и я стану предоставлена сама себе. На скромные сбережения я продержусь какое-то время, опять же, смогу обратиться за помощью к Надин или Сабине, уж они не бросят в беде.

Но проблема остается: я не готова к разводу. И, смотря сейчас на Сиэля, понимаю, что разойтись с ним по-хорошему не выйдет и придется обращаться в суд, а это не только долгий и утомительный, но еще и очень затратный процесс, который привлечет к себе ненужное внимание. Все же, развод высокопоставленных аристократов – почти народное достояние. Репортеры раструбят об этом по всей стране, возможно, даже с портретами меня и Сиэля. И планы на мое тихое существование в провинции могут разрушиться, как карточный домик. Мое лицо будет слишком известно.

«Как много уважительных причин, чтобы не разводиться…» – подумалось мне с досадой на себя саму же, и я невесело усмехнулась собственному малодушию. На глаза вновь набежали слезы, которые усилием воли смогла отогнать.

– Что ты хочешь этим сказать? – напряженно спросил Сиэль.

– Я вижу лишь два выхода из этой ситуации, – сглотнув, прикрыла я глаза на секунду, чтобы набраться сил для дальнейших слов. – Проблемы будут в любом случае, но есть оговорки в зависимости от того, какой вариант событий вы предпочтете, Ваша Светлость. И прошу, чтобы не перебивали меня, пока не договорю, и хорошенько подумали, прежде чем давать четкий ответ, – набралась я смелости опустить лицо и встретиться с темным, напряженным взглядом. Но уже совсем скоро не выдержала и вновь отвернулась. Так было проще. – Первый вариант – мы разводимся. Как я уже сказала, между вашей матерью и графом была договоренность, что так или иначе, леди Леонора станет герцогиней, после того, как по истечении брачного контракта, вы со мной разведетесь. Граф не оставит подобное унижение, что грозит серьезными санкциями и неприятными разбирательствами. Он будет требовать взять на себя ответственность за действия вашей матери и погубленную репутацию дочери. В любом случае замять эту ситуацию уже не получится, слишком громкий скандал выдался. В скором времени я намереваюсь уйти из семьи Гарро, потому даже мой отец в случае развода не сможет требовать компенсации, таким образом и за это вам переживать не стоит, – поморщилась я, рассуждая отчужденным тоном, точно это и не про меня говорилось. Выплакавшись, на душе было пусто и холодно, но одновременно и спокойнее. Боль притупилась, потому я и могла вести этот монолог, не поддаваясь лишним эмоциям. – Второй вариант сложнее. Мы сохраняем брак, встречаемся с общественным порицанием и недовольством семьи Лемар и разбираемся с учиненным вашей матерью произволом. Так как графство Лемар довольно влиятельная семья, уверена, противостояние с ними будет не из легких. И, откровенно говоря, первый вариант – самый приемлемый для вас, Сиэль, – цинично хмыкнула я. – Дружить с графом куда выгоднее для вас лично и для всего герцогства в целом. От брака же со мной, вы больше не получите никакой выгоды, – безразлично пожала я плечами. – Если убедите графа подождать еще немного, я завершу процесс выхода из семейства Гарро, тогда ваши финансовые издержки не принесут вам сложностей при разводе…

Я замолчала, а затем несмело покосилась на герцога, проверяя его реакцию. Но стоило это сделать, как замерла от страха, настолько злым он мне показался.

– Все сказала, что хотела? – задал Сиэль вопрос очень тихим, вкрадчивым голосом, отчего он казался угрожающим. Сил не хватило даже кивнуть, не то, чтобы ответить. Однако герцог отстранился, схватил меня за плечи, а после встряхнул, точно приводил в чувство ото сна. – Так ты обо мне думаешь: что я погонюсь за выгодой, бросив тебя, как расходный материал? Так? – рявкнул он мне в лицо, а его глаза, кажется, даже налились кровью. – Таким я выгляжу в твоих глазах? – исказилось его лицо от ярости, странной боли и обиды. – Поразительно… – отстранился он и поднялся на ноги, чтобы пройтись по комнате, запустив пятерню в растрепанные волосы и раздраженно прорычать. Мужчина нервно потер ладонью лицо и вновь посмотрел на испуганную меня. – Я, конечно, знал, что ты невысокого мнения обо мне и это было справедливо. Я не могу претендовать на звание примерного супруга, но это – уже слишком. Слишком! – взревел он и отвернулся, сжимая и разжимая кулаки, в попытках успокоиться и взять себя в руки. – Это моя вина, – внезапно поник он плечами и обернулся на меня. – Я должен был сказать это очень давно, еще в нашу первую встречу или в день свадьбы... да в любой момент за эти три года, но, как всегда, оплошал. Однако, хочу, чтобы ты услышала: мне не нужна другая жена! Я не хочу никого, кроме тебя. И мне плевать, какие трудности мне предстоит вынести, я не намереваюсь отказываться от тебя. Все происходящее сейчас – следствие моей ошибки и недосмотра. И я возьму за это ответственность, но не смей даже думать, что из-за этого я просто трусливо отпущу тебя. Я разберусь со слухами, аристократами, графом Лемар и собственной матерью. Если нужно, я даже с императором рассорюсь, но все исправлю. Потому, запомни, пожалуйста, Ария. Ты – моя жена. И я от тебя не откажусь, – цедил он слова сквозь зубы, чтобы не сорваться на крик, а я с тоской и горечью осознала, что глупо и наивно радуюсь от его грубых и категоричных заявлений.

Вот только… в прошлой жизни, он отказался от меня, когда пришло время…

– Ты мне не веришь… – услышала я обреченный и хриплый голос Сиэля и вымученно улыбнулась.

– Нельзя решать такие вопросы на горячую голову, – сглотнув ком в горле, произнесла я. – Уже завтра вы можете серьезно пожалеть о своих словах, когда начнете осознавать всю серьезность положения. Если выберете меня, повернуть назад уже не выйдет, и вы многого лишитесь, Ваша Светлость.

– Позволь мне доказать тебе обратное, – негромко попросил Сиэль. – Шанс. Всего один шанс, это все, о чем я прошу, – приблизился он, прикоснувшись кончиками пальцев к моей щеке, легонько повернув лицо на себя. – Ария, пожалуйста, поверь мне в последний раз…

Следовало бы ответить категоричным отказом прямо сейчас. Еще совсем недавно я не чаяла уйти из этой семьи и даже тщательно готовилась к этому. Но сейчас малодушно ищу оправдания своему промедлению и невозможности просто отказать мужчине, которого совсем недавно ненавидела.

А сейчас… сейчас, когда он так смотрит, касается и даже говорит с подобной надеждой, не могу найти в себе ни сил, ни желания оттолкнуть. Даже когда его лицо стало приближаться…

Разомкнула дрожащие губы, головой понимая, что сейчас также поддаюсь эмоциям и могу горько пожалеть о этой слабости, но вместо просьбы остановиться, поддалась навстречу.

– Ваша Светлость! – забарабанили в дверь, отчего я испуганно отпрянула. – Ваша Светлость герцог, вы там? – с тревогой звал Жак, с кем-то пререкаясь за дверью. – … это срочно! – ответил он кому-то и судя по знакомому шипению, его собеседницей оказалась Дафни, которой вероломство секретаря пришлось не по душе.

– Кажется… вас ищут, – опомнившись, смутилась я, вновь натягивая повыше спустившийся на пояс лиф. Затем встала и отошла от мужчины подальше. – Вам лучше идти, господин Жак не стал бы беспокоить по пустякам, наверняка, что-то срочное, – напряженно произнесла я. – А мне по-прежнему нужно озаботиться платьем, – старательно смотря куда угодно, но не на супруга, проронила я, мысленно призывая его поскорее уйти, иначе я рисковала свалиться в обморок от волнения.

– Мы не договорили, продолжим разговор завтра. А до тех пор прошу помнить о моих словах. И они не изменятся, Ария, – предупредил он за моей спиной, а после стремительно вышел из комнаты, рыча уже на своего секретаря: – Что?! – рявкнул Сиэль, а господин Жак что-то неразборчиво забормотал.

– Ария? – проскользнула в комнату Дафни, позвав меня с тревогой. – Ты в порядке? – приблизилась она.

– Нет, – покачала я головой и всхлипнула. – Нет, не в порядке, – призналась и тут же оказалась в теплых объятьях подруги, с благодарностью прижимаясь к ней.

– Ты со всем справишься, – утешала она меня, гладя по вздрагивающим плечам. – А ты почему полуголая? – опомнилась она, заметив беспорядок в моей одежде.

– Платье спасать нужно… – гнусаво повинилась я. – Срочно, – всхлипнула я и нехотя отстранилась, чтобы снять наряд.

Через час, купаясь в заботе подруги, я успокоилась достаточно, чтобы вновь все хорошенько осмыслить. Отрицать очевидное уже было просто глупо: муж мне нравился. Нравился настолько, что я была готова поддаться на его уговоры и забыть про собственные убеждения, планы и принципы.

На этом фоне я подошла к своему туалетному столику и посмотрела на принесенный сегодня Дафни бумажный пакет с противозачаточным средством. Так как она искала его инкогнито, взяла в аптеке самое лучшее по мнению фармацевта, с тщательно расписанной инструкцией. Хотя есть ли в нем какой смысл, учитывая, что в прошлой жизни я так ни разу даже не забеременела?

От пакета приятно пахло травами, что вызвало внезапную и непонятную тревогу. Было чувство, что промелькнувшая мысль вертелась в сознании, но упорно ускользала. А когда, казалось, я ухватила беглянку за хвост, вернулась Дафни, которая до этого была занята тем, что выводила пятно с моего платья.

Испугавшись непонятно чего, вероятно, больше от неожиданности или испуга, что в комнату может зайти Сиэль, я быстро забросила пакет с лекарством в ящик стола.

– Ты чего это? – забеспокоилась Дафни, увидев мою испуганную физиономию.

– Забудь, – усмехнулась я собственной нервозности. – Просто мысли всякие досаждают.

– Тебе пора бы отдохнуть, – нравоучительно заметила Дафни. – День был долгим и не везде приятным, – вздохнула она, чем в данный момент очень походила на свою мать. – Сон должен помочь. Вот, я принесла теплое молоко, – поставила она стакан с вышеупомянутым напитком на мою тумбочку. – Мама говорила, что теплое молоко с медом – лучше средство для сладкого сна, – улыбнулась Дафни. Я улыбнулась в ответ на ее заботу и попытку приподнять мне настроение.

– Ты же знаешь, как я рада, что ты со мной? – спросила я, послушно садясь в постель и беря в руки чашку с молоком. Отхлебнула и довольно улыбнулась. Вкусно.

– Разумеется, – хмыкнула она важно. – А теперь ложись спать, – насупилась она.

– Так и сделаю. Ты тоже можешь идти отдыхать. Я планирую проспать до полудня, так что утром можешь не торопиться, – предупредила я.

– Вот это – верное решение, – хихикнула Дафни, которая и сама не любила ранние подъемы, и, обняв меня на прощание, вышла из комнаты, а я так и осталась сидеть с чашкой молока, тоскливо и задумчиво смотря в окно, из которого виднелся кабинет Сиэля, где горел свет, несмотря на позднюю ночь.

«Похоже, и сегодня спать не будет» – подумалось мне с беспокойством. В воспоминаниях всплыл эпизод, где Сиэль от изнеможения теряет сознание, и тревога из неясной, окрепла и стала навязчивой. Очевидно, проблемы у нас серьезные, но если из-за них герцогу вновь станет плохо, я себе этого не прощу. По крайней мере, пока я его жена, должна беспокоиться о состоянии мужа. Правильно?

«Опять нелепые отговорки» – мысленно цыкнула я на себя и накинула халат, чтобы выйтииз комнаты.

Открыла дверь и едва не завизжала от испуга, так как за ней обнаружилась высокая фигура, в которую я едва не врезалась.

– Сиэль? – отдышавшись, спросила я и выглянула в коридор, ожидая увидеть и Жака, решив, что появление герцога в это время может быть связано лишь с каким-то важным вопросом, который нельзя откладывать. Но супруг стоял в одиночестве и напряженно вглядывался в мое лицо. – Что вы тут делаете?

– Прости… – выдохнул он, а я удивленно моргнула и нахмурилась. – Прости, но я ничего не могу с собой поделать и не в силах сосредоточиться, пока не узнаю твое решение.

– «Решение»? – переспросила я, а после осознала значение его слов и нерешительно поджала губы. Однако, смотря на взволнованное лицо герцога, смиренно вздохнула и посторонилась, пропуская мужчину в свою спальню. Давать дополнительные поводы для сплетен мне не хотелось. А они появятся, если начнем ругаться прямо в коридоре. – Вам не кажется, что для такого разговора неподходящее время? – выразительно покосилась я на предрассветные сумерки за окном.

– Нет, не кажется, – категорично заявил мужчина, а мне не оставалось ничего иного, как беспомощно развести руками. Посмотрев на решительно настроенного получить ответ здесь и сейчас мужчину, тяжело вздохнула и произнесла:

– Вы сами-то отдаете себе полный отчет о ситуации?

– Да.

– Я сделала все, что могла… – невесело усмехнулась я, заметив, как насторожился Сиэль, и строго посмотрела на мужчину. – У меня есть условия, – сложила я руки на груди.

– Какие?

– Испытательный срок. Ровно до окончания брачного контракта, – холодно произнесла я. – Если ничего не произойдет и мы с вами сможем ужиться и решить все разногласия, по истечению этого времени, мы просто продлим наш брак. В противном случае, вы согласитесь одобрить развод, в любой момент во время испытательного срока, если я его потребую.

– А если нет? Если я в любом случае не дам развод?

– Тогда все усложниться, но итог не поменяется, – сложила я руки на груди.

Мужчина замолчал, обдумывая мои слова. Сказанное мною ему явно не нравилось. С другой стороны, а чего он ожидал? Я и без того иду на большие уступки своей совести в ущерб намеченным планам. Впрочем, эта ситуация лишь отсрочит мой уход, если ничего не выйдет и мы с Сиэлем удостоверимся, что живем в разных мирах.

После долгих раздумий, я поняла, что это – единственное решение, которое достаточно безопасное и сможет устроить нас обоих. В любом случае, я немногое теряю в таком случае.

– Это – мое последнее слово, – добавила я со значением, когда пауза затянулась.

– Раз так… – выпрямил он плечи и сделал шаг в мою сторону. – Похоже, мне не остается ничего, кроме как согласиться… – хмыкнул он, приблизившись вплотную, после потянул меня за руку, поднял мой подбородок, а затем решительно поцеловал. – ... И использовать оставшиеся два года для того, чтобы ты жить без меня не смогла? – прошептал он мне в губы.

Вместо ответа, я обняла его за шею, когда он вновь меня поцеловал, поднял на руки, а после понес в постель.

Хорошо, что я предупредила Дафни не беспокоить меня до обеда

***

Утром проснулась от непривычного чувства. Было тепло, уютно… но тяжело. Открыв глаза, увидела перед собой лицо спящего Сиэля, который даже во сне прижимал меня к своей обнаженной груди. Вспомнив события ночи, я залилась краской и растерянно посмотрела под одеяло.

Нет, мне не приснилось, мы действительно голые…

Покраснела еще мучительнее, но, вот досада, неприятными эти воспоминания назвать не могла. Напротив, было… хорошо. Никогда еще так хорошо не было во время супружеского долга за обе мои жизни, и это смущало.

Однако, после событий ночи вполне возможны последствия. За прошлую жизнь я так ни разу за пять лет и не забеременела, однако, чем черт не шутит?

Аккуратно выбралась из постели, стараясь совершать как можно меньше шума. Набросила на голое тело халат, мельком заметив отражение в зеркале. В нем отражалась словно незнакомая девушка, со здоровым румянцем, блестящими глазами, зацелованными губами и следами страсти на коже, которые я стыдливо прикрыла халатом, а затем стремительно подошла к туалетному столику и уже потянулась к ящику, как внезапно даже для себя остановилась на полпути, так и не коснувшись ручки.

«Я… я же согласилась дать нам второй шанс, – одернула я себя и в нерешительности замерла на месте, смотря себе под ноги. – Не будет ли трусостью или мошенничеством то, что я не следую своим же обещаниям?»

За мыслями о том, правильно ли иметь подобную подстраховку или нет, не заметила, как из постели поднялся муж, неслышно подкрался, а после обнял со спины, с нежностью целуя мои волосы на затылке.

– Почему встала так рано? – хриплым ото сна голосом задал он вопрос, продолжая неторопливо и с явным удовольствием целовать меня то тут, то там. – Еще есть немного времени…

– Уже позднее утро. Не опрометчиво ли оставаться в спальне, когда нужно разобраться со вчерашним происшествием? Вся столица, наверняка, на ушах стоит, а граф Лемар уже оббивает порог императорского дворца с желанием уничтожить нас, заручившись поддержкой императора… – осторожно напомнила я, решив, что вот сейчас временное помутнение Сиэля пройдет и он вспомнит не только о своих обязанностях, но и проблемах, что вновь заставят серьезно задуматься о приоритетах.

Наверняка сейчас смутится, отстранится и выдав какую-нибудь невразумительную фразу, уйдет, сожалея о своих поспешных действиях сегодняшней ночью…

– Я обо всем позаботился, – еще крепче обнял он меня, пока я пораженно округлила глаза и растерянно обернулась в кольце рук супруга.

– Что? – удивилась я.

– Я отдал все распоряжения еще ночью. Жак занимается устранением неприятностей, а во дворец я послал письмо почти сразу. Император уже наверняка в курсе происходящего.

– Ты так уверен в императоре, что он примет твою сторону и поверит твоим словам, что ты к этому не имеешь отношения? – изумленно хмыкнула я, заглядывая мужу в темные глаза, пока он осторожно обнял мое лицо ладонями и ласково улыбнулся. От его нежности в груди сладко щемило, и это меня серьезно беспокоило, вынуждая сильнее бояться, что все это – лишь очередной обман и недоразумение.

– Император отлично знаком с моей матерью, потому не удивится, – невесело усмехнулся он, а после слегка коснулся моих губ поцелуем. И мне захотелось бы поддаться искушению, но было еще много «но».

– Допустим, император поверит, но что делать с общественным мнением? – нахмурилась я, отстраняясь и осознав, что, в отличие от меня, супруг не озаботился даже халатом. Потому старательно смотрела лишь в лицо Сиэля, заливаясь краской. Разговаривать в такой обстановке становилось все сложнее.

– Сегодня во всех крупных газетах выйдет статья с покаянием моей матери в том, что она совершила неосторожность своими действиями и расположением к леди Лемар, введя бедняжку в заблуждение, относительно планов на замужество. И, чтобы замолить грехи, она на неопределенный срок отправится в монастырь для духовного просветления…

– Стоп, что? – слегка потеряла я суть разговора, когда губы мужа спустились на мою шею, потому отреагировала я с заметным отставанием. – Мадам Фелиция отправляется в монастырь? И… покаяние? Что за бред?

– Ну, вчера когда ушел от тебя, я встретился с матушкой. Мы поговорили и пришли к мнению, что в сложившейся ситуации это – лучшее решение, чтобы угомонить общественное мнение, все же, именно по ее вине репутация рода сильно испортилась и меня окрестили изменником.

– И она добровольно согласилась на монастырь? – не поверила я. И лишь убедилась, что такого быть не могло, учитывая скупую усмешку мужа и его похолодевший взгляд. Видимо, сын просто не оставил ей выбора. – А что с семейством Лемар? Они удовлетворятся подобным исходом? Учитывая их влияние и тот вред репутации единственной дочери…

– Боюсь, графу придется смириться, – фыркнул Сиэль, притягивая меня к себе в объятья, а после и вовсе подхватил на руки, чтобы отнести обратно в постель. – Не стой на холодном полу, простынешь, – заявил он с заботой, но самым бесстыжим образом лишь воспользовался предлогом и схватился за пояс моего халата с намерением оголить меня еще сильнее. – Я согрею, – улыбнулся он с хитрым прищуром, когда я вцепилась в пояс халата, как в величайшую драгоценность с самым решительным видом.

– Мы не закончили разговор, – строго заметила я. – Что значит, что графу придется принять положение дел?

– Как думаешь, по какой причине император так желал видеть меня в своей фракции, вместо моего нейтралитета? Он действительно не желал, чтобы я занимал невыгодную ему сторону, но дело не только в этом, – огорченно вздохнул Сиэль из-за моего отказа, но скатился набок, подперев рукой голову. Я с заинтересованностью повернулась к нему, по-прежнему боясь опускать взгляд ниже груди мужа. – Все дело в Лемар. Император хотел, чтобы я сдерживал их.

– Подожди, разве Лемар не на стороне императора? – нахмурилась я, вспоминая все, что знаю про политические фракции. Я думала, что для Его Величества будет даже лучше, если Клоше вступят в союз с Лемар, потому в прошлой жизни Сиэль сыграл свадьбу с Леонорой почти сразу после развода со мной.

– Пока что это так, но, по мнению Его Величества, графство подозрительно быстро не только наращивал богатства, но и влияние, которое, в скором времени, могло бы создать еще одну фракцию, – заявил он, пока я соображала, о какой фракции идет речь. Знаю, что существует аппозиция, но после того, как умер предыдущий император и первый принц, нынешнему правителю не о чем переживать. – Граф, до вхождения императора на престол, изначально долго не мог определиться, какую сторону поддерживать и оказал помощь Его Величеству лишь тогда, когда победа уже была у него в кармане. И до сих пор Лемар держались за императора, пока обеим сторонам было это выгодно. Но влияние графства уже настолько распространилось, что скоро надобность в короне им будет не нужна. Граф оказался слишком жадным, что беспокоит Его Величество. А так как моя мать очень близка с Лемар, мой кузен очень заинтересован в сотрудничестве со мной.

– Подожди, – остановила я его, чтобы немного опомниться и осмыслить услышанное. – Чем именно граф может угрожать власти Его Величества? – помедлив, напряженно переспросила я, надеясь, что ошибаюсь в своих догадках.

– Моя мать – сестра предыдущего императора. У Его Величества и императрицы пока нет наследников, потому следующим наследником в очереди на престол по боковой линии являюсь – я, – пожал Сиэль плечами, словно говорил о чем-то незначительном.

– Что?! – едва не подскочила я на месте, а после затравленно осмотрела, схватившись за свою дурную голову, которая ни разу даже не подумала о подобной возможности. Я ведь знала, что мадам Фелиция – бывшая эрцгерцогиня и родная тетка нынешнего императора. Знала, но почему же не задумалась о подобном?

– Пока я занимал нейтралитет – это было выгодно для графа, ведь, объединившись, у него на меня было бы больше влияния. Женись я на леди Лемар, с богатством и влиянием графа, меня, при возможности, могли бы посадить на трон, а значит Леонора стала бы императрицей, на что и рассчитывал граф.

Я пораженно прикрыла рот руками и испуганно посмотрела на Сиэля, даже не подозревая, что все настолько сложно и запутанно.

– Но… в таком случае, ты для Его Величества – опасен. Я слышала, что он был беспощаден к тем, кто представлял угрозу для него и трона…

– Так и было, но с допущениями, – поморщился Сиэль. – Брат всегда знал, что я не хочу занимать трон, в отличие от моего отца, я не стремлюсь к власти. Потому император избавился лишь от моего отца и достаточно ослабил меня и весь род Клоше, чтобы я не представлял для него серьезную угрозу. Граф, несмотря на его двуличность, был полезен Его Величеству в первое время, но император не забывал, насколько переменчив может быть вчерашний союзник. Так и оказалось, вчера мать призналась, что гарантия сотрудничества между графом и моей семьей была. Вот только она была заключена еще до переворота и задолго до нашей с тобой свадьбы, но именно этот гарант мог лишить жизни и матери, попади он императору в руки. Если бы она отказалась от сотрудничества, граф просто подставил бы мою мать. Ей не оставалось ничего иного, кроме как следовать контракту и в определенный момент женить меня на Леоноре.

Я сглотнула, думая о том, что в прошлой жизни именно так и было: Сиэль женился на Леоноре. Однако, эта весть дошла до меня случайно, когда я уже была в монастыре. И чем все завершилось – неизвестно. Но по полученной сейчас информации, подозреваю два итога: либо очередной переворот с целью посадить Сиэля на трон, либо расправа императора от вышедших из-под контроля вассалов. В любом случае, все выходило плохо.

Что могло бы послужить такому стечению обстоятельств? Сиэль – неглуп и беспрекословно не подчиняется матери, как это мне казалось в прошлом. Может ли быть, что он женился на Леонор – не по своей воле, а по вынужденным обстоятельствам?

А была ли, вообще, свадьба? Или то были лишь досужие слухи наподобие тех, что сейчас уже гуляют по столице о неверности мне Сиэля с подачи Леоноры? Все же, до меня доходили лишь слухи о свадьбе этих двоих – не более. Убедиться во всем лично я не могла, занятая собственным выживанием в монастыре…

– Ты знал? – очень тихо спросила я.

– Подозревал, но не был уверен. Думал, что так опрометчиво мог поступить лишь отец, но, как выяснилось, и моя мать была причастна. Император дал мне шанс доказать свою преданность и приказал нарыть на графа компромат. Казнить его было бы очень обременительно. Его Величеству нужен строгий поводок для зарвавшихся аристократов, а не их головы. И я занимаюсь тем, что достаю этот компромат, а с помощью сотрудничества матери, у меня он теперь есть. По крайней мере, один из экземпляров договора. Потому и граф, и моя мать пойдут на все, что угодно, лишь бы сохранить свою жизнь.

– А ты, разве, не министр финансов? – нахмурилась я.

– Министр. И именно поэтому имею обширный доступ к документам, которые многие аристократы не хотели бы показывать, – кивнул Сиэль.

– Но, таким образом, у Его Величества теперь есть поводок и для тебя… – насупилась я, переживая о том, чем это может обернуться для нас в будущем.

– Не страшно, – хмыкнул Сиэль. – Его Величество, несмотря на репутацию, достаточно великодушен к преданным ему людям. И у меня нет никакого желания предавать его доверие. Ведь мне есть, что защищать, – заправил он мне волосы за ухо. – Что-то не так? – нахмурился он, внимательно взглянув в мое лицо, в котором отражалось смятение.

– Просто… все никак не привыкну к твоему новому поведению, – призналась я, смутившись. – Потому теряюсь от такого внимания и той нежности, которую ты демонстрируешь. Все кажется какой-то обманкой, и я постоянно в напряжении, готовясь к тому, что все это исчезнет так же внезапно, как и появилось…

– Прости… – крепко обнял меня Сиэль, гладя по волосам. – Это только моя вина, что ты чувствуешь себя так. Я был невнимательным и холодным, заставил тебя чувствовать себя чужой и ненужной в собственном доме, прости.

Он еще некоторое время гладил меня по вздрагивающим плечам, пока я не решилась подать голос:

– Почему… почему ты ушел тогда? – замявшись, начала я и смутилась, но уточнила: – В нашу первую ночь. Почему ты покинул меня? Я тогда чувствовала себя ужасно, – призналась я, сжимая кулаки. – Почему избегали впредь? Я думала, что противна вам, потому вы не можете находиться в моем присутствии…

– Это не так, – резко повысив голос, заверил он. – Все совсем не так. Ария, я никогда не испытывал к тебе неприязни!

– Тогда почему? – со слезами на глазах, подняла я на него лицо.

– Тебя… тебя ведь буквально продали в мою семью, – помедлив, скорбно свел он брови вместе. – Мы впервые увиделись с тобой на свадьбе, и ты была такая красивая… но потерянная и несчастная: под венец шла, точно на плаху, – говорил Сиэль, пока я вспоминала день нашего бракосочетания. Помнится, в тот день отец меня настолько запугал, что я даже дышать боялась, чтобы не совершить какую-то ошибку, способную разозлить родителя и опорочить меня в глазах знатных гостей, а еще хуже – свекрови и мужа. – Ты даже взгляд на меня поднять боялась, и я не мог тебя винить за это, ведь тебя выдают замуж против воли за незнакомца. А в нашу первую брачную ночь… ты так дрожала и плакала от моих прикосновений. Я пугал тебя и очень сожалею об этом, но для меня тоже все было в новинку и я совершенно не знал, как себя вести. Потому, когда все завершилось… мне показалось, что оставшись с тобой, сделаю лишь хуже. В последующие разы ты выглядела так, что ненавидишь каждую секунду, проведенную в моих объятьях. Я не хотел, чтобы ты меня ненавидела, боялась или считала навязчивым. Однако… в твоем присутствии, мне приходилось заставлять себя сидеть смирно, чтобы не прикоснуться к тебе. Мне до безумия хотелось обнять, поцеловать и утащить тебя в постель каждый раз, когда видел. Но знал, что ты этому не обрадуешься, а становится насильником…

Говорил он сбивчиво, сжимая в объятьях все крепче, пока я с непередаваемым изумлением слушала этот… бред?

– В… вот как? – перебила я его, смотря, как на незнакомца, а после неуверенно засмеялась. И с каждой секундой истерика только набирала обороты, а я хохотала, как ненормальная.

– Ария? – заволновался Сиэль, пока я пыталась перевести дыхание.

– Это был мой первый раз с мужчиной! – закричала я от злости и обиды. А после заколотила мужа по груди. – Мне было больно, страшно и одиноко! Я не знала, как себя вести, что можно, а что нельзя и в первый день знакомства вынуждена была отдаться незнакомцу, понимая, что моя жизнь теперь принадлежит лишь ему одному! И в тот момент, когда мне больше всего нужны были твои поддержка и забота, ты закрылся и отвернулся от меня! – бормотала я, продолжая жалко колотить мужа по груди, задыхаясь от обиды. – Разумеется, все последующие разы я была подавлена, потому что чувствовала себя униженной и никчемной, вынужденной отдаваться мужчине, который меня презирает и сбегает сразу же, как только воспользуется! – ругалась я и поражалась, что могу беспрепятственно это делать, как и бить мужа, который терпеливо сносил мой гнев.

И, посмотрев в его раскаивающееся лицо, вся злость прошла, осталась лишь досада.

Даже бить его не хочется.

– Прости… Я – глупец, – покорно признал Сиэль, и я лишь раздраженно поморщилась.

– Похоже, все наши проблемы изначально произошли из недопонимания, – тяжело вздохнула я, устало прикрыв глаза рукой, которая слегка пульсировала из-за недавнего рукоприкладства. Вот только создавалось впечатление, что от этой перепалки пострадала больше я, нежели избиваемый мною муж.

– Похоже на то… – согласился Сиэль, а после вновь притянул к себе.

– Давай договоримся, что отныне больше не будем молчать о своих чувствах, – проворчала я, спрятав лицо на широкой груди мужа.

Сказала и сама поразилась своему лицемерию, ибо у самой даже вторая личность есть. Но стоило об этом подумать, как поняла, что муж подозрительно долго молчит на мое предложение.

– Сиэль? – позвала я.

– Да, так и сделаем, – крепче обнял он меня, не дав посмотреть ему в лицо. – Я сделаю все, чтобы ты осталась со мной… Прости, Ария, но, боюсь, я не в силах отпустить тебя, – до странного серьезно произнес он. Но подумать об этом я не успела, так как в следующее мгновение уже отвечала на глубокий поцелуй, понимая, что подъем откладывается на новый, неопределенный срок.

Глава 15

Глава 15

Как-то стремительно пролетели два месяца с момента моего дня рождения. За это время многое произошло.

Как и заверял Сиэль, тем же днем во всех крупных изданиях газет вышла статья с покаяниями мадам Фелиции. Наверняка она их не застала, потому что к моменту, как газеты разлетелись по столице, свекровище, даже не попрощавшись, в сопровождении сера Гаспара покинула столичное поместье в направлении монастыря.

Граф Лемар пытался сопротивляться действиям герцога, но также резко прекратил всего лишь после одной аудиенции у Его Величества. Уж не знаю, что такого раздобыл на графа Сиэль, но подействовало это на дворянина очень успокаивающе, если так можно выразиться. Дочурку, к слову, граф скоропалительно отправил из столицы «поправить здоровье». После подобного унижения, ничего удивительного, если ее здоровье действительно требовало внимания.

Как и предполагалось, дебютировав в этом сезоне, леди Хлоя Бинош покорила сердце сына маркиза, что резко подняло ее в светских кругах, наделяя достаточным авторитетом. Потому, даже после происшествия на моем дне рождения, когда меня стали поносить в узких кругах, дружба с Хлоей сыграла мне на руку, и она удивительно резво и энтузиазмом отстаивала мою честь, точно свою собственную. Я была тронута.

Мы вновь серьезно обсудили с Сиэлем мое желание выйти из семьи Гарро. Не скажу, что разговор был приятным. Я не могла признаться ему, о моем желании разорить и посадить отца за решетку, так как пришлось бы рассказывать и о том, что обращалась к Фуше с этим. А эта правда неминуемо потянула за собой лишь новые вопросы, ответы на которые я не могла дать. Потому ограничилась слезливой историей о несчастливом детстве и сложных рыночных отношениях внутри моей семьи. Удивительно, но даже такого объяснения Сиэлю оказалось достаточно, чтобы поддержать мое желание и пообещать помочь. А именно, Сиэль пообещал воспользоваться связями с императором и решить вопрос о моем исключении из семьи в самые короткие сроки. И не обманул. То, что по словам того же Виктора, могло занять месяца два, учитывая скрытность и обходные пути, коими пользовался Фуше, было решено герцогом всего за неделю. Оказалось, что напрямую через Его Величество вопрос решился настолько стремительно, что даже мой отец узнал обо всем лишь через неделю и лишь после официального письма из дворца. Помнится, отец приехал скандалить, вот только встретиться со мной не смог, так как герцог отдал распоряжение свекра даже в ворота не впускать.

А затем у отца были куда более серьезные проблемы, нежели выяснения моих мотивов выхода из семьи, ведь в течение месяца у родителя наметились первые проблемы с бизнесом. По моей просьбе Фуше осуществлял план по свержению Гарро медленно, постепенно, чтобы продлить агонию конкурента. Ну и не вызывать сильных подозрений относительно моего стремительного отречения от семейства.

Хотя, судя по взгляду мужа, некоторые мысли у него все же были, однако он не настаивал, терпеливо дожидаясь, когда я сама ему все расскажу. И это определенно когда-нибудь произойдет. Просто мне требовалось еще немного времени для такого безоговорочного доверия.

Новая личность была полностью готова, и я могла в любой момент просто все бросить и начать новую жизнь. Однако, даже получив долгожданную свободу в руки, так и не смогла ей воспользоваться, держа про запас. Виктор ничего не уточнял и лишь понятливо улыбался, сказав, что всего одно слово, и он сможет перевести все активы на мое настоящее имя. Этого я делать также не торопилась. Слишком рано и, несмотря на отличные отношения с мужем, оставалось еще слишком много переменных, которые нервировали.

Как я и просила, Виктор приобрел для меня запрашиваемый участок земли высохшего болота. После проверки, подчиненные Виктору геологи подтвердили большие залежи торфа, и мы подписали соответствующее соглашение на добычу и реализацию. По виду Виктора я поняла, что если до этого момента он еще питал сомнения относительно моей прозорливости, то отчет геологов полностью исправили эту ситуацию. Потому он предложил мне продолжить инвестировать. Однако я заметила, что до появления первой значимой прибыли не смогу вложиться ни в одну землю, потому Виктор великодушно подтолкнул ко мне контракт на весьма внушительную сумму для ссуды. Даже перечитав контракт много раз, я все равно не смогла найти подвоха. Выходило, что именно Фуше был в минусе от этой сделки, а я от нее только выигрывала, оставаясь в плюсе при любом раскладе. На мой изумленный вопрос, как это понимать, мужчина пожал плечами и ответил:

– Поглощение бизнеса вашего отца идет полным ходом, я расширил свое влияние на рынке вдвое и это только начало. Учитывая, что вы вышли из его семьи, не можете унаследовать не только долги, но и его бизнес, в то время, как я – лишь обогащаюсь. Если бы не встреча с вами, леди, на месте Максима Гарро, был бы я и сейчас, вероятно, распрощался не только со своим бизнесом, но и жизнью. Я хотел вам чем-то отплатить, подозревая, что просто принять от меня вырученные деньги вы не станете. Потому решил предложить безвременный и беспроцентный кредит, – развел он руками. – Сдается мне, если вы будете распоряжаться этими деньгами, я получу куда больше, нежели сохраню их для себя.

Поразмыслив, я не стала играть в благородство и кивнула, а затем подписала договор и ткнула пальцем в карту, на новый клок земли в горной местности, который хотела бы выкупить. Компаньон лишь понятливо кивнул и через неделю уже отдавал мне документы на владение, а я попросила отправить в эти земли новых геологов и подготавливать оборудование и рабочую силу по добыче руды, отметив конкретную гору из десятка теперь мне принадлежавших.

Мою просьбу выполнили безропотно, и еще через месяц я стала обладательницей шахты с серебряной рудой, которой в прошлой жизни владела не кто иная, как Леонора Лемар. Не знаю, как ей это удалось в прошлом, учитывая отдаленность местности, но факт открытия крупной серебряной жилы, я отлично помню. В этот раз завладеть им вновь ей и без того было бы затруднительно, учитывая испорченную репутацию и ссылку на окраину, но я решила зайти в своей месте еще дольше и отобрать у нее даже возможность завладеть рудником. Тем же днем заключила с Виктором новый контракт на добычу и реализацию.

Бизнес с Сабиной шел как нужно, сотрудничество с леди Моретт сказался как нельзя лучше. С ее поддержкой результат превзошел все мои ожидания, мы даже решили расширить бизнес. И с этим, по единодушному решению, было принято обратиться за помощью к Виктору. Так я и свела этих двоих, чем были очень довольны оба: и Надин, и Виктор. Вот только если Виктора прельщали очередные возможности обогащения с помощью нового модельного бизнеса, то с леди все было несколько иначе. Но по горящему взгляду девушки, я поняла, что она была готова покорить эту «неприступную гору», благо, теперь у этих двоих было много возможностей и причин для встреч.

С мужем мы жили мирно. Нет-нет, да я и ловила себя на мысли, что мы похожи на молодоженов, как бы нелепо данное определение ни звучало в нашей ситуации. В этот период мы познавали друг друга, заново знакомились и притирались. Не все было гладко, но мы оба прилагали усилия, чтобы добиться компромисса в спорных вопросах. Все же, прошлое и свое воспитание забыть было сложно, но мы терпеливо учились. Сиэль более не задерживался на службе, не засиживался в кабинете до глубокой ночи. Вместо этого проводил их со мной, кочуя из комнаты в комнату.

Потому, через два месяца этих перебежек, сегодня утром он поставил на рассмотрение вопрос переезда в одну спальню. Хоть и удивилась, но, подумав, пришла к выводу, что так действительно будет удобно, нежели каждое утро по очереди бегать через все поместье за необходимыми вещами.

Потому сегодня занималась переездом в спальню герцога.

– Дафни, много там еще вещей? – утомленно села я на софу, когда от многочасового мельтешения служанок у меня закружилась голова. – Уже скоро Его Светлось из дворца вернется, а мы еще и наполовину не справились, – поморщилась я, смотря на коробки. Спальня герцога хоть и была больше, но его гардеробная явно не могла вместить в себя все мои вещи, потому нужно было еще отсортировать свой гардероб и личные вещи, которые бы я оставила в своей спальне. И это утомляло даже больше остального.

– С гардеробом почти разобрались, – поджала она голос и задорно улыбнулась. Я не смогла сдержать усмешку, заметив ее задорный румянец. А все потому, что моя подруга детства влюбилась и в последнее время была сама не своя. За переменами в ее настроении наблюдать было очень забавно. Особенно учитывая объект ее воздыхания.

Никогда бы не подумала, что эти двое вообще способны ужиться друг с другом под одной крышей, не то, чтобы испытывать симпатию. Но, противоположности, видимо, все же притягиваются. Иначе я не могу объяснить того, что, стоит Дафни и Жаку встретиться в одном месте или просто пересечься в коридоре, как тут же ведут себя словно неловкие младенцы, заливаясь краской, точно помидорки от смущения.

Тем не менее, я была рада за подругу и надеялась, что это чувство не принесет ей огорчений.

– Осталось перенести туалетный столик, – подала Дафни голос и начала вытаскивать из ящиков мою косметику и украшения. – А это что? – нахмурилась Дафни. Глянув на подругу, я заметила в ее руках бумажный пакет, про который успела позабыть. Потому подскочила и заслонила собой девушку, чтобы другие служанки не заметили этот сверток.

– Отдохните немного, продолжим позже, – посмотрела я на ту служанку, которая проходила мимо. – И пусть нас пока не беспокоят.

Служанки поклонились и вышли из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

– Это то, о чем я думаю? – посмотрела на меня Дафни.

– Да. Я про него уже забыла совсем, – задумчиво почесала я висок пальцем, размышляя, что с этим делать. – Наверное, нужно выбросить… – нос защекотал густой запах трав, который копился в ящике, а сейчас вышел наружу. Захотелось чихнуть.

– Я так рада за тебя, Ари, – расцвела подруга в улыбке, прижимая к груди сверток. – Я переживала, что ты не передумаешь и будешь пить это.

– Даже если бы пила, вряд ли что-то изменилось, – тяжело вздохнула я, не в силах выносить запах, потому отошла. Отчего-то он меня раздражал, хотя его можно было бы назвать приятным. – Я все равно никак не могу забеременеть, несмотря на все старания Сиэля, – неловко усмехнулась я и вспомнила сегодняшнюю ночь, которую едва пережила. До сих пор от недосыпа вынуждена скрывать зевки. Судя по упорству и ненасытности мужа, он либо очень истосковался по женскому телу за прошедшие годы, либо очень хочет наследника.

– Даже так, лучше это не использовать. Ты хоть видела, какие побочные действия у этого средства? Как ты и просила в тот раз, я купила самое эффективное, но оттого оно и очень вредное.

– В каком смысле? – нахмурилась я. – Выглядит как просто травяной чай. Что в нем может быть опасного?

– В маленьких дозах – ничего. Но если пить его постоянно – он ядовит. А учитывая аппетит Его Светлости в последние месяцы, ты бы его ежедневно литрами должна была бы пить, – насупилась Дафни, хоть и слегка покраснела от смущения при упоминании моего мужа. – Он хорош как экстренное единовременное средство, а не на постоянной основе.

– Серьезно? – задумалась я и с подозрением посмотрела на бумажный куль с травами. Дафни молча протянула мне инструкцию, которую я не успела до этого прочесть. Вчитываясь в показания и побочные действия, мои глаза расширялись от ужаса. – Если он так опасен, нормально ли его так свободно продавать?

– Смотря для кого и для чего, – пожала Дафни плечами. – Как я уже говорила, он хорош для единовременного предотвращения беременности или для тех, кто в принципе больше не планирует детей. Тем не менее – это, самое надежное средство, остальные не могут дать такой же гарантии безопасности, потому, несмотря на свою ядовитость, он пользуется популярностью, по словам фармацевта. Тем более, отвар удобно принимать, говорят его вкус довольно приятный, а из-за свойств трав, кроме всего прочего, имеет свойства, чтобы расслабить мышцы или успокоить нервы.

– Что ты сказала? – резко спросила я, когда у меня в мыслях что-то щелкнуло. Это-то что-то вызвало непонятную тревогу от неясной догадки, которая все вертелась в голове еще с тех пор, как впервые увидела этот куль и ощутила аромат.

– Говорю, он хорошо успокаивает и помогает уснуть… – встревожилась и Дафни, смотря на меня с сомнением. Я выхватила из ее рук куль, прижала к носу и глубоко вздохнула. Запах был резким, но определенно знакомым. Когда-то я уже ощущала его, пусть и не настолько явно, в более разбавленной концентрации. – Ария? – позвала Дафни осторожно, смотря на меня взволнованно, пока меня начинало медленно трясти. – Ария!

После ничего не помню, так как повалилась в обморок, ощущая, как по щекам скатываются слезы.

***

Герцог вернулся из дворца в приподнятом настроении, но все резко переменилось, когда он заметил ходящего туда-сюда Жака, что ждал возвращения Сиэля. Герцог тут же признал в этом дурной знак. Так и оказалось:

– Ваша Светлость… – с тревогой в лице, стремительно спустился Жак по ступеням навстречу герцогу.

– Что-то с Арией? – без предисловий, спросил мужчина, и по выражению лица друга, понял, что попал в точку.

– Ее Светлость потеряла сознание. Лекарь осмотрел ее и диагностировал нервное потрясение. Сейчас ее здоровью ничего не угрожает… – затараторил Жак, но на последней фразе запнулся.

– Потеряла сознание? Нервное потрясение? – обхватив друга за плечи, встревожился Сиэль не на шутку. – Объясни наконец, что здесь произошло!

Секретарь помедлил, с горечью и растерянностью опустив взгляд. А после произнес:

– Противозачаточное средство… Ее Светлость узнала о нем.

В этот момент Сиэль подумал, что земля проваливается под его ногами. Тот неустойчивый мирок, который он с таким трудом отстраивал последние месяцы с женой, сейчас рушился, точно карточный домик.

Сиэль не слушал друга, что пытался задержать его, умоляя повременить и не делать поспешных действий. Вместо этого герцог стремглав бежал вверх по лестнице, а затем без стука ворвался в спальню жены, обнаружив ту спокойно сидящую в постели и смотрящую куда-то вдаль через окно. В лучах закатного солнца ее лицо казалось каким-то нереальным и неживым, напрочь лишенным всяких эмоций, а покрасневшие, воспаленные глаза, свидетельствующие о долгих рыданиях, не выражали никакой жизни, точно она вытекла вместе со слезами.

– Ария… – позвал он, на нетвердых ногах направляясь к постели жены, но она даже не обернулась. Еще несколько минут назад он рассчитывал на радушное приветствие, теплую улыбку и нежный поцелуй жены, сейчас же боялся, что она на него больше не взглянет, лишь догадываясь о том, какую боль она сейчас должна была испытывать.

– Доктор отчитал меня, – внезапно заговорила Ария и ее спокойный, безжизненный голос был, точно хлыст, вынудив герцога замереть на полпути к ее постели. – Просил передать вам, что очень безответственно было игнорироваться его наставления относительно этого средства, о котором он предупреждал вас несколькими месяцами ранее.

Если бы Сиэль не видел, как шевелятся ее губы, то ни за что не поверил бы, что это говорит его жена, его Ария, настолько отстраненно и безразлично она выглядела. Кажется, она даже не моргала, смотря в окно потухшим взглядом, в котором герцог смог с трудом разглядеть душераздирающую тоску запертой в клетке птицы, которая отчаянно мечтала о свободе, но забросила даже эту надежду.

– Ария… – с мукой позвал он. – Все не так. Я сам не знал о том, что сделала моя мать до того момента. И скрыл это от тебя просто потому, что не хотел тревожить…

– Доктор сказал, что в моем случае, после трех лет употребления этого отвара, вероятность бесплодия слишком велика, – перебила она, точно и не слышала слова мужчины, как будто его и не было в комнате вовсе, а она разговаривала сама с собой. – Шансы на беременность настолько ничтожны, что с ними можно и не считаться. Я никогда не смогу родить вам наследника, Ваша Светлость. Никогда…

– Для меня это не имеет никакой значимости, – все же приблизился он, сел на постель и обхватил некогда теплую и нежную ладошку жены. Сейчас ее безвольные пальцы были холоднее льда. – Мы с этим справимся. Ребенка всегда можно усыновить…

– Можно, – улыбнулась она каким-то своим мыслям, а взгляд стал еще тоскливее. – Наверное… я так и поступлю.

– Да, мы так и сделаем, – наполнился Сиэль надеждой, целуя безвольную ладошку жены. Но вздрогнул от категоричного:

– Нет. «Нас» больше не будет. Я хочу развод, Ваша Светлость, – сказала она, как отрезала, а после все же обернулась на мужчину, смотря на него холодно и устало.

– Ария, прошу, выслушай… – взмолился он. – Я не знал, что мать так поступит. Я сожалею о том, что с тобой сделали, и возьму на себя ответственность. Меня не волнует наследник…

– Мне не нужны отношения из жалости или чувства долга, Ваша Светлость. Выполните свое обещание и отпустите, как обещали.

– Ария, пожалуйста, не говори так, – подтянулся он и в отчаянном жесте обхватил лицо герцогини в ладони, чтобы обрушиться на нее с поцелуями. Она никак не реагировала, точно безжизненная кукла, как бы крепко он ее ни целовал. В итоге он сдался первым, дрожащими руками обнимая ее плечи, зарывшись лицом в ее волосы. – Ария… я люблю тебя. Мы со всем справимся, только не бросай меня.

– Я тоже вас люблю… – услышал он тихое и изумленно отстранился, чтобы посмотреть в воспаленные глаза жены. – И оттого мне сейчас еще невыносимее.

– Ария, мы справимся… Я уже наказал мать, она больше никогда не причинит тебе вреда. Прости меня, я недосмотрел, ты пострадала из-за меня. Но мы все исправим. Я знаю, ты сейчас чувствуешь злость и гнев…

– Как забавно, – невесело усмехнулась Ария. – Сколько ни размышляю, а я так и не могу понять, что чувствую сейчас. А вам, значит, известно даже это? – с намеком на злую иронию, заметила Ария. – И, я знаю, что искалечить мою жизнь и тело, было личным решением вашей матери. Знаю, что вы в этой ситуации тоже жертва… – размышляла она, но чем больше говорила, тем несчастнее выглядела. – И понимаю, что за это время я к вам привязалась душой. Я искренне вас полюбила, Ваша Светлость. Знаю, что вы тоже любите меня… Я все это знаю, но почему же с каждой секундой все больнее смотреть в ваше лицо? – подняла она на него взгляд. – Несмотря на все осознание, я понимаю… что не вынесу этого впредь, Сиэль, – скривила она рот в беззвучных рыданиях. Слез больше не было, вероятно, просто закончились из-за многочасовых рыданий. – Я много размышляла и пришла к неутешительному выводу, – прикрыв лицо ладонями, чтобы взять эмоции под контроль, заговорила она, а герцог судорожно сглотнул, понимая, что ее следующие слова будут приговором. – Я – не склонна к всепрощению, Ваша Светлость, – едва прикоснулась она кончиками пальцев к его челюсти в невесомой ласке, а затем отняла руку и посмотрела на него с мольбой, от которой у него на части разрывалось сердце. – Хоть я и понимаю, что вашей вины в том нет… боюсь, что я возненавижу вас. Каждый день, смотря на счастливых материй, маленьких детей… каждый день я буду вспоминать, что никогда не познаю этого счастья. Ваша семья лишила меня этого шанса и изуродовала меня. Эти мысли будут сводить меня с ума постепенно, день ото дня лицезрения вашего лица. И моя любовь превратится ни во что иное, как в уродливую ненависть к вам, Ваша Светлость. Я… не хочу жить в этом аду, где каждая деталь, каждое лицо будет напоминать мне о том, чего меня лишили, – она коснулась руки мужа, а затем дрожащим голосом взмолилась: – Прошу вас, Сиэль. Пожалуйста, не обрекайте меня на этот ад. Отпустите меня. Так… так всем будет лучше.

– Нет… – перехватил он ее руку крепче, почти причиняя боль, точно утопающий схватившийся за соломинку из-за отчаяния не соизмеряя силу. – Нет, Ария, ненавидь, презирай, но не уходи. Дай мне время… дай последний шанс. Я заполню эту пустоту. Я буду любить тебя так, что ты забудешь про печаль. Мы возьмем младенца в семью. Разве так уж важно, кто именно родит енашего ребенка? Мы будем растить его, как родного, я передам ему титул со временем, и мы будем счастливы… – преданно, даже слегка навязчиво заглядывал он ей в глаза, точно пытался поделиться своими эмоциями и заразить ее уверенностью. Хотя бы той крупицей, чтобы она засомневалась в своем решении.

Но Ария была непреклонна.

Сиэль вновь с чувством прижался к ее губам в поцелуе и обессиленно прошептал:

– Я дышать не могу без тебя… Неужели ты думаешь, что я откажусь от своего дыхания?

– Я все равно уйду. Просто надеялась, что мы сможем разойтись по-хорошему в память о наших чувствах, – уверенно заявила она, даже не замечая, как в лихорадочном блеске мужа прослеживается желание связать ее и закрыться с ней в комнате до тех пор, пока она не передумает или не отчается покинуть его. – Я хочу свободы… – вновь посмотрела она на улицу через окно, напоминая несчастную заточенную птицу.

У герцога возникла острая потребность зашторить все окна, а лучше замуровать… но он сдержал свое абсурдное желание, понимая, что сейчас разговаривать действительно бессмысленно. Рана слишком свежа.

Вернув себе благоразумие, Сиэль перевел дыхание, а после нехотя отстранился от жены.

– Сейчас предлагаю остановиться на этом. Давай вернемся к этой теме завтра утром, – предложил он, подумав, что ночи Арии должно быть достаточно, чтобы немного остыть и не рубить сплеча. Если подумать, можно найти выход из любого положения. Главное, в чем он убедился – она любит его. Сейчас она не может думать здраво, но чуть погодя, они непременно придут к компромиссу. Должны прийти… ведь он не собирался ее отпускать, как бы бесчеловечно и бессовестно это ни было с его стороны. Сиэль оказался слишком жадным и эгоистичным… – Я прикажу, чтобы о тебе позаботились, и ты смогла хорошо отдохнуть. Сейчас я тебя покину… – произнес он, отходя к двери, а когда не сдержался и обернулся, поймал на себе ее печальный взгляд голубых глаз и грустную улыбку. Так, точно она прощалась с ним навсегда.

На следующее утро герцогиня исчезла. Ничего из вещей не пропало, она точно растворилась в воздухе в чем была. Лишь на прикроватной тумбочке, вместо прощального письма, покоились подписанные ею документы наразвод. Не хватало лишь подписи герцога, чтобы они оба вновь обрели свободу.

Эпилог.

Эпилог. Год спустя

– Мадам, вот ваша корреспонденция, – на подносе принесли мне стопку конвертов и свежую газету. – Через два часа придут управляющие с мыловарни. Помимо этого никаких встреч у вас более не назначено.

– Спасибо, Люси, – кивнула, открывая первый самый увесистый конверт от хорошо знакомого отправителя. – Несколько часов я поработаю, – предупредила я свою горничную.

– Конечно, баронесса, я прослежу, чтобы вас не беспокоили, – присела моя экономка, а после оставила меня в кабинете одну.

– А он все тот же трудяга, – вчитывалась я в послание Фуше, приложенное к отчетам по нашему бизнесу. – Даже в свой медовый месяц не отдыхает. Надин определенно будет недовольна занятостью мужа, – фыркнула я, откладывая документы в сторону.

Полгода назад Виктор прислал мне приглашение на свадьбу, что состоялась совсем недавно и которую я, несмотря на все желание, не могла посетить сразу по ряду причин. Впрочем, мы с ним оба понимали, что в моей ситуации это приглашение – лишь знак вежливости и дружбы. Тем не менее, я была очень рада за партнера и подругу, которая все же добилась своего и соблазнила Виктора на свадьбу. Впрочем, немного узнав девушку, я уже тогда понимала, что у мужчины просто не было шансов избежать своего счастья в объятьях темпераментной блондинки.

Сам Виктор был скуп на подробности, стараясь держать меня в курсе важных событий коротко и по делу. Благо, был еще один человек, с кем я поддерживала переписку, не сомневаясь, что мое местоположение не выдадут. А именно – Сабина, которая была в числе приглашенных на свадьбе леди Моретт. То есть, уже мадам Фуше. Давняя подруга описала мне все подробности свадьбы в деталях. Кажется, Надин и Виктор действительно полюбили друг друга, исходя из слов Сабины.

Она же намекнула, что не за горами возможная помолвка Дафни. Несмотря на все произошедшее и даже увольнение Дафни из поместья герцога Клоше, Жак оказался довольно напористым и вот уже многие месяцы пытается добиться согласия Дафни на свадьбу, но та категорически отказывается, чем разбивает бедному влюбленному сердце. Как сказала Сабина, все дело во мне. Дафни не желает проводить свадьбу без меня на ней. А вот это уже разрывает сердце мне, заставляя страдать от мук совести.

Отца посадили в тюрьму и конфисковали все имущество примерно через месяц после того, как я покинула столицу. Знаю, что он пытался сопротивляться, но доказательства против него были слишком серьезными, потому участь отца была закономерной. Мать оставили на свободе, но из-за полного разорения, ей некуда было податься. Кажется, она даже обращалась за помощью к Сиэлю. Не знаю, что там случилось, но ведаю лишь то, что мать теперь работает прислугой у небогатых дворян, чтобы хоть как-то выживать.

Однако главной новости, которую я выискивала, так и не дождалась. Вот уже год я ежедневно читаю столичные новости, но известий о том, что герцог Клоше развелся, как не было, так и нет и по сей день.

Я предполагала, что Сиэль будет упрямиться и даже попытается меня отыскать, из-за чего даже едва не разнес контору Фуше. Но предполагала, что нескольких месяцев ему хватит, чтобы успокоиться и просто начать жизнь заново.

Вот и сегодня, просматривала газету со странным, но давно привычным противоречивым чувством страха и надежды, я одновременно и ждала, и страшилась увидеть громкий заголовок. Но когда не увидела, лишь грустно улыбнулась и с тоской посмотрела в окно.

Этот год дался мне тяжело. В первый месяц выть хотелось, и я почти не выходила из своего нового жилища, даже не озаботившись наймом рабочего персонала. Просто жила одна в огромном для одного человека доме, точно призрак. Но затем мне пришлось взять себя в руки, что не значило, будто я просто взяла и забыла все произошедшее со мной. Весь этот год я жила с тяжестью на сердце и горькой тоской, из-за которой стабильно ревела ночами в подушку.

Но уже наутро я заставляла себя улыбаться новым знакомствам и приниматься за дела. Вовсе не время является лучшим лекарем от душевных травм, а работа, в чем я могла убедиться на личном опыте. И то, не лекарством, а анестетиком. Стоило погрузиться в дела с головой, как я забывалась. Но если хоть немного расслаблялась, гнет чувств и эмоций продолжал безжалостно давить на плечи, причиняя невыносимую боль. Потому загружала себя еще большими обязанностями, не ограничиваясь сотрудничеством с Фуше, с которым мы открыли еще два бизнеса, пользуясь прибрежным районом. В небольшой рыбацкой деревеньке я открыла бизнес по добыче и выращиванию устриц для продовольствия и жемчуга. В последние месяцы ситуация довольно заметно поменялась и у меня появилось то, на что я могла сконцентрировать все свое внимание и заботу. Вот только сбавлять обороты в делах пока не планировала.

Помимо этого, насколько я помнила из прошлой жизни, в ближайшие месяцы в империи возникнет серьезная эпидемия, потому я серьезно озаботилась тем, чтобы обезопасить хотя бы свою деревню, в которой живу. Это в столице, где много аристократ, которые приучены к гигиене, болезни купируются быстро. А вот в таком захолустье, как мой новый дом – все обстоит иначе. Надо сказать, Виктор подошел к поиску моего нового дома с большой тщательностью: люди здесь радушные, приветливые и очень сплоченные. Я просто не смогла бы остаться в стороне от их невзгод, закрывшись в своем поместье. Потому сейчас налаживаю производство мыла для повышения уровня гигиены у населения. Не такого изысканного, как изготавливают для аристократов, потому доход будет минимальным, но изначальная цель у меня была иная. Я просто не могу позволить, чтобы в моем новом доме разгорелась эпидемия, потому доход даже в расчет не брала. Тем более, благодаря моему сотрудничеству с Фуше, денег у меня было даже в избытке, потому могла себе позволить меценатство и не только. Возможно, новый порт в ближайшей бухте построю. Место довольно подходящее, и это отлично бы сказалось на развитии деревни и логистический путь.

Единственное, что останавливает, это нежелание привлечения к себе внимания, потому держу себя в руках и подумываю об анонимном инвестировании. Нужно будет с Виктором об этом отдельно поговорить.

За размышлениями не заметила, как пролетело время, а в мой кабинет постучала Люси:

– Управляющие уже пришли? – выпрямилась я в кресле.

– Нет, госпожа, – покачала она головой, а вид имела слегка растерянный. – К вам гость.

– Гость? – нахмурилась я. – Ты же говорила, что ко мне никто больше не записывался на сегодня.

– Так и есть, – кивнула она, нервно отводя взгляд. – Тем не менее, гость настаивает на встрече. Говорит, что это важно, и не уйдет, пока не встретиться с вами.

Я нахмурилась сильнее, размышляя, кто это может быть. В деревне люди простые, потому в первые месяцы после моего заселения меня частенько навещали без предварительного уведомления, что после столичной жизни довольно сильно напрягало. Тем не менее, мы смогли ужиться, и я даже приучила всех людей, с кем имела дела, к тому, чтобы предупреждать о своих визитах заблаговременно.

Особенно актуально это сало в последнее полугодье, когда я физически не могла просто оторваться от своих дел ради внезапного гостя.

Мне казалось, этот этап притирки мы уже пережили…

– У гостя есть имя? Кто там заявился?

– Эм… мадам, я не знаю, как бы это объяснить… – замялась женщина.

– Люси, как он представился? – занервничала я, смотря на свою экономку.

– Господин просил вам передать, что приехал… м-муж… – нервно теребила она свой фартук. – Я вначале осерчала и хотела выгнать этого лжеца, ведь мадам – вдова, но мужчина настроен решительно, – опустила она взгляд под ноги, а после несмело посмотрела на побледневшую меня и забеспокоилась сильнее. – Мадам, я сейчас же позову кого-нибудь из деревенских, чтобы они вывели его…

– Не надо… – прохрипела я и поднялась на ослабевших ногах из-за стола. – Я встречусь с ним. Если я все правильно поняла, его упрямства будет достаточно, чтобы устоять даже против деревенских, – невесело усмехнулась я.

– Мадам… – растерянно и тревожно позвала меня Люси.

– Со мной все будет в порядке. Проследи, чтобы нас никто не беспокоил, – попросила я, после прошла в гостиную, ощущая, как дрожат мои ноги, а сердце бьется где-то в перепонках. Стало душно и категорически не хватало воздуха, потому на лбу выступила испарина и голова закружилась.

Прислонилась на секунду к стене и перевела дыхание. Тряхнула головой, сжала кулак в районе своей груди, а после решительно посмотрела на двери, которые отделяли меня от гостя.

Бежать бессмысленно, как и притворяться, что меня не нашли. Потому выпрямила спину, вздернула подбородок, глубоко вздохнула, а затем сделала несколько шагов, толкнув дверь в комнату.

Мужчина сидел на диване ко мне спиной. Каштановые волосы, давно требующие стрижки, были перехвачены лентой в низкий хвост, точно сделанный второпях. Широкие плечи, как будто стали острее, а спина ссутулена, точно он нес на себя неимоверный груз. Костюм дорогой, но старомодный. Очевидно, он не смог или не желал обновить гардероб по новой моде и носил тот костюм, который мы покупали вместе.

Услышав меня, его плечи напряглись, а голова гостя слегка повернулась, демонстрируя красивый профиль слегка осунувшегося лица. Он явно сбросил в весе, а вернувшиеся темные круги под глазами говорили о том, что бессонница вернулась. Причем – давно. Карие глаза потускнели и запали, вкупе с угрюмым выражением лица мужчина представлял собой удручающее впечатление. Он был все так же красив, но теперь это была мрачная, холодная красота.

Сердце заболело лишь сильнее от чувства вины, но я сдержалась.

Мужчина поднялся с места, спокойно вышел из-за дивана и просто остановился на месте, вперив в меня пристальный взгляд, неимоверно уставших глаз.

Мы молчали. Откровенно говоря, я не знала, что могу сказать ему в данном случае. Что не подумаю, все выходила какая-то нелепица. У меня были причины для моего ухода. У него было право меня остановить. Все получилось так, как получилось, и мы причинили друг другу достаточно боли, которую следовало бы прекратить уже давно. Тем не менее, я ощущала себя больной, так как с подступающими слезами, была рада даже этому мучительному и глупому счастью от возможности увидеть ей после такой долгой разлуки.

Было бы ложью сказать, что я не представляла себе этот момент. Но сколько ни старалась, реальность оказалась куда более жестокой, нежели мои фантазии с различными сценариями и заранее заготовленными репликами. Я просто не могла ни отвести взгляда, ни произнести хотя бы слова. Пошевелиться и то, казалось просто невыносимой задачей. Чудилось, я моргну, и он вновь исчезнет, точно мираж, которые посещали меня порой, после долгих рыданий и в моменты душевной слабости. А решиться и проверить реальность, мне не хватало духа.

Не знаю, долго ли бы это продолжалось, если бы Сиэль не взял инициативу в свои руки и не приблизился. Я представляла и этот момент. В них я кричала и требовала убираться, в других, бросалась навстречу, счастливо рыдая на его груди, но сейчас я точно приросла к полу и могла лишь беспомощно смотреть в его приближающееся лицо, вздрагивая от тихого восторга, стоило его пальцам прикоснуться к моему лицу, прежде чем обнять его ладонями.

Возможно, из-за появившихся в глазах слез, взгляд был размытым, и мне почудилась такая же влага в его карих глазах, прежде чем он несмело улыбнулся, словно и сам проверял, реальная ли я.

Убедиться в этом у меня не было возможности, так как через секунду я послушно и с готовностью отвечала на крепкий поцелуй, судорожно цепляясь за его сюртук пальцами.

– Прости, что так долго… – прошептал он мне в губы, крепко обнимая за плечи и притягивая к себе с новой силой. – Я больше не позволю тебе исчезнуть… Больше никогда… – целовал он мое мокрое лицо, пока я смеялась сквозь слезы, которые не могла контролировать.

Спустя некоторое время я сидела на коленях Сиэля, который крепко обнимал меня за талию, спрятав лицо на моей шее. Мы молчали, переживая потрясение и успокаиваясь. Гладя мужчину по голове и плечам, я чувствовала, как от напряжения его руки на моей талии трясутся, а костяшки пальцев белеют.

– Найти тебя было непросто, – приглушенно и укоризненно заметил Сиэль, а затем нехотя поднял лицо и посмотрел на меня взглядом побитой собаки. Я грустно улыбнулась, а после наклонилась и легонько прикоснулась к его губам своими. – Баронесса Жаневьева Бавари. Молодая вдова офицера и владелица нескольких бизнесов, – озвучил он мою новую личность, под которой я живу уже год. – Мне потребовалось много времени и сил, чтобы проверить сотни версий, прежде чем остановиться на тебе.

– Мне говорили еще в детстве, что я хороша в прятках, – попыталась отшутиться я, но смотря в серьезное лицо мужа, виновато отвела взгляд. – Как ты нашел меня? Не проверял же каждую женщину из возможных вариантов лично?

– Нет, но поездить по стране пришлось. Я подозревал, что без этого ублюдка Фуше ты бы не смогла провернуть этот побег. Но у меня недоставало сил, чтобы заставить его расколоться, где он тебя спрятал. Эта мразь так разбогатела и уже пустила корни во дворец, что сам император не мог на него повлиять, – жаловался Сиэль, пока я стыдливо прятала взгляд, так как идеи заручиться поддержкой высшей аристократии подкидывала Виктору я. А с помощью Надин, которая Виктору благоволила, Фуше вскоре стал очень влиятельным человеком, несмотря на его происхождение. – Тем не менее я смог навести справки о его резко расширяющемся бизнесе. И знаешь, что я обнаружил? – задал он вопрос с подвохом, отвечать на который не намеревалась. – Во многих бумагах фигурировало одно и то же имя его партнера по бизнесу. Заинтересовавшись этой личностью, я узнал, что это некая вдова, о которой совсем недавно было ничего не известно. Для низшей аристократии из провинции – это норма. Но учитывая ее заработанный капитал в последний год, все выглядело подозрительно, потому я решил проверить. Впрочем, я почти не сомневался в своей правоте, когда направлялся сюда.

– Почему? – удивилась я.

– Эта удивительная мадам появилась из ниоткуда, точно по волшебству вскоре после того, как ты впервые попросила у меня развод, – сощурился он с осуждением и полным пониманием того, что свой побег я готовила основательно и скрупулёзно.

– Выглядишь неважно, – поторопилась я сменить тему. – Чем был занят Жак, что позволил тебе так себя запустить? Неужели только и делает, что досаждает Дафни со свадьбой? А если бы очередной приступ?

– Тебе следовало подумать об этом прежде, чем сбегать, обрекая меня на одержимые поиски днем и ночью, – категорично заявил он, а я ощутила очередной укол вины.

– Мне нужно было время, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать. Ты ведь понимаешь? – спросила я, оправдываясь. Мужчина поджал губы, а затем нехотя кивнул, вынужденный признать мое право.

– Ты тоже изменилась, но, напротив, выглядишь еще краше, чем я тебя запомнил, – тяжело вздохнул он и потерся об меня лицом. Ощутила, как его пальцы впиваются в мои ребра в потребности и жажде. За последний год я заметно поднабрала, округляясь во всех местах, отчего даже сама себе казалась более женственной. Его ладони прошлись по моей измененной фигуре, а дыхание мужчины стало нетерпеливым и сбивчивым. – Я так тосковал по тебе, Ари, – с мукой простонал он, а я занервничала, закусив губу. – Этот год без тебя казался мне адом: нескончаемым и нестерпимым.

– Сиэль, не надо… – позвала я дрогнувшим голосом, стараясь остановить его руки, которые игнорировать уже было просто невозможно.

Однако, поняли меня превратно:

– Ты против? Все еще ненавидишь меня? – с неподдельным испугом и отчаянием посмотрел Сиэль мне в глаза, напрягаясь всем телом. – Не хочешь меня видеть?

– Я похожа на ту, кто не хочет тебя видеть? – тихо засмеялась я, погладив напряженное лицо герцога, который преданно заглядывал мне в лицо. Не сдержавшись, вновь поцеловала любимые губы, с облегчением почувствовав, как каменные плечи под моими пальцами слегка расслабляются.

– Ария… Я чуть с ума не сошел. Нет, кажется, все же окончательно спятил, – прижавшись лбом к моему плечу, повинился Сиэль. – Я одержим тобой и отпустить не смогу. Потому, пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Скажи, что вернешься ко мне.

– Я простила тебя много месяцев назад, – улыбнулась я. Глаза герцога изумленно распахнулись. Такого он явно не ожидал.

– Правда? Тогда… тогда почему продолжала скрываться?

– Я простила, но просто взять и вернуться, как ни в чем не бывало, не могла, – пожала я плечами. – После своего побега я не могла с уверенностью знать, что, остыв, я тебе по-прежнему нужна без контракта, чувства долга или вины. Я должна была убедиться, – виновато и смущенно улыбнулась я. – Считай это моей маленькой местью за то, что ты скрывал от меня злодеяние твоей матери.

Рот герцога пораженно распахнулся, точно он не мог найтись с ответом. А после Сиэль истерично засмеялся и покачал головой.

– Если это требовалось для того, чтобы ты меня простила, я готов стерпеть и большее. Честно признаться, заявившись сюда, я не ждал теплого приема. Потому до сих пор не могу поверить, что ты мне рада. А все остальное неважно. Наконец мы с тобой вновь будем вдвоем… – счастливо зажмурился он, притягивая меня для поцелуя.

– Эм, Сиэль, – неловко отвернулась я, избегая поцелуя, который грозил затянуться. – Думаю, мне есть, что тебе сказать, – уперлась я руками в его грудь и отстранилась. Мужчина вновь встревожился и беспокойно уставился на меня. – Дай мне минуту, – попросила я и не без труда выпуталась из его рук.

– Куда ты? – забеспокоился Сиэль.

– Я скоро вернусь. Мне нужно тебе кое-кого представить, – улыбнулась я загадочно и вышла из комнаты, чтобы вернуться в нее в компании одного прелестного ангелочка в белой, кружевной сорочке. Этот ангел пускал слюнявые пузыри и довольно дергал меня за волосы, чтобы засунуть их себе в рот, с чем я уже смирилась. – Сиэль, познакомься, – остановилась я напротив замершего, кажется, даже не дышащего мужчины. – Ее зовут Амели, это моя дочь. Наша дочь, Сиэль, – повернула я румяную дочку личиком к отцу. Заметив новое лицо, Амели беззубо улыбнулась и довольно загулила. После с довольным видом засунула в рот кулак и счастливо зачмокала. – Сиэль, – позвала я мужчину, всерьез забеспокоившись тем, что мужчина никак не реагировал и даже не моргал.

– К… Как это возможно? – услышала я едва слышный хрип, а после мужчина отмер и несмело приблизился. Дочка это заметила и щедро протянула ему мокрую от слюней ручку, сжимая и разжимая пальчики. Сиэль позволил ей обхватить свой палец. Амели затрясла новую «игрушку» и вновь засмеялась. – Я могу взять ее на руки? – неуверенно задал он вопрос.

Я молча передала дочь в руки мужа, с щемящей нежностью наблюдая, как эта парочка уставилась друг на друга, изучая и знакомясь.

– Я не знаю, как это вышло, – честно призналась я. – Узнала о том, что беременна лишь через месяц после того, как переехала сюда. Сначала была в растерянности, но после решила, что это – чудо. Очередной подарок от Бога. Возможно, он меня все же любит, – усмехнулась я. – Одно знаю точно: если бы не Амели, я бы не позволила тебе себя найти, – заметила я спокойно. Сиэль посмотрел мне в глаза, а после, скрыв промелькнувшую боль, понятливо кивнул. Если бы не эта беременность, навряд ли я нашла бы в себе силы, чтобы простить и отпустить все те годы мучений.

– Значит, она послана в подарок мне, – произнес Сиэль, трепетно прижимая дочь к груди. – Еще десять минут назад я считал, что быть счастливее, просто невозможно. Но только что это знакомство изменило все, – завороженно разглядывал он личико дочери. – Ария… возвращайся со мной. Я не вынесу разлуки с вами. Особенно теперь. Лучше убей здесь и сейчас.

– Не стоит. Я не настолько мстительна, чтобы лишать нас такого шанса, – подошла я к ним. – Кажется, мы все же заслужили свое «долго и счастливо».

– Определенно. О чем думаешь? – приобнял он меня одной рукой.

– Думаю о том, как впредь совмещать три личности. Герцогиня, мама и предприимчивая баронесса. Кажется, работы у меня прибавится…

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог.