Земля солнечного огня [Николай Иванович Сладков] (fb2) читать постранично

Николай Иванович Сладков
Земля солнечного огня

Думают почему-то, что в пустыне — пусто. Но разве я смог бы написать эту книжку, если бы пустыня была пустой?

Все просто уверены, что в пустыне задохнешься от жары и засохнешь, как мумия, от безводья. Но если бы я задохся или засох, как же бы я тогда написал эту книжку?

Все считают, что пустыня кишит ядовитыми тварями: змеями, пауками и скорпионами. Что оттуда не выберешься живым. Но если бы это было так, то не было бы и этой книжки!

А ведь вот она — эта книжка!

Полистайте ее, и вы увидите, что пустыня так же богата жизнью, как поле, как степь, как лес. Есть, конечно, в пустыне и ядовитые змеи и скорпионы. Да только не они ищут там вас, а вам придется их поискать!

Есть и жара, и безводье. Но я в первую свою встречу с пустыней промерз до костей и до нитки промок! Гром гремел, хлестал дождь, и мокрая рубаха липла к продрогшему телу.

И в другие дни случалось по-разному.

Сто раз я там замерзал и сгорал, сто раз промокал и высыхал. И кожа с носа сползала сто раз. И слепли глаза от блеска солончаков. И трескались губы от раскаленного ветра — афганца. И поту было пролито море. И чаю выпито океан.

А сколько пройдено рассыпчатых километров!

Песок везде: от горизонта до горизонта. Он под ботинками и в ботинках. Он в носках и в отворотах на брюках. Он в карманах, в сумке, за пазухой. Песок в волосах, в ушах и в бровях. Песок царапает глаза, скрипит на зубах, струится по телу.

Но теперь все тяжелое и неприятное ушло само по себе. Осталась радость от встречи с удивительным миром песков. Ну и эта вот книга…

^{Рисунки Т. Капустиной}

^{Фотографии автора}

Пустыня — это желтое и голубое. Голубое вверху — небо. Желтое внизу: впереди, позади, справа, слева — вокруг. Сколько видит глаз и еще дальше — за горизонтом.

Земля, прокаленная солнцем…

Звенящая глина, растрескавшаяся, как торцовая мостовая — такыр. Топкое болото, засыпанное белой солью — солончак. Сугробы золотого песка — барханы.

Скалы, почерневшие от пустынного загара. Камни, лопнувшие от жары. Кусты, похожие на мотки ржавой колючей проволоки. Злые цветы, протыкающие шипами пальцы. Кочки травы, похожие на ежей и дикобразов.

Пустыня — это земля, над которой нестерпимо много неба и солнца.

В пустыне все непривычно и непонятно.

Озерные впадины без воды. Реки, которые никуда не впадают. Проливные дожди, которые высыхают, не долетая до земли. Деревца, под которыми нету тени. Родники, соленая вода которых не утоляет, а разжигает жажду. Даже хорошей погодой там называют не солнечную и сухую, а пасмурную и дождливую. Даже зонтик защищает не от дождя, а от солнца!

Земля без земли. Текучая река песка, зыбкое море песчаных волн.

Желтый океан

Пустыня как океан: та же необъятность и грандиозность. Синяя необъятность океана и желтая безграничность пустыни. Те же гигантские волны — барханы. Та же на них ветровая рябь. Такие же страшные движутся смерчи.

Ветры хлещут песчинками-брызгами. Птицы торопятся пересечь это желтое море, как торопятся они пересечь и море синее. И, бывает, так же гибнут в желтых волнах, как гибнут и в голубых. Только в волнах пустыни они не тонут, а засыхают…

Голос пустыни

Не видел ничего более величавого, чем караван верблюдов, как мираж плывущий в песках; не слышал ничего более торжественного, чем перезвон его разноголосых колокольчиков. Мерно вышагивают голенастые верблюды, высоко и надменно неся свои птичьи головы с огромными трагическими глазами, притененными изогнутыми ресницами. Звон, бряк и звяк накатываются волной. Накатилась волна, оглушила, захлестнула, вот прокатилась мимо, все дальше, все тише, все мелодичнее звон, — и схлынула за текучий горизонт.

Древний голос пустыни. Непрерывный, как ее бесконечные дороги. Грустный, как посвист ее ветров. Радостный, как журчание воды. Звонкий, как звяк ведер у ее редких колодцев. Заунывный, как крики пустынных птиц. И горький, как солончак…

«На трусливого и собака лает»

Как мне, северянину, понять этот южный край? Как мне, привыкшему к холоду, сырости, вытерпеть сухость и зной? Как мне, выросшему в городской тесноте, оценить распахнутые горизонты? Какими словами обо всем рассказать? О солнечной, как лето, зиме? Об осени, зеленой, как весна? О лете, безжизненном, как зима?

Может, лучше не браться? На юге, наверное, все видится и чувствуется по-другому. Как это говорят в пустыне: «В незнакомом краю много рытвин и ям».

Но ведь там и так говорят: «Собака лает, а караван идет». Или: «Собака лает, а волк бежит». Чем это не наше: «Собака лает — ветер дует»?