Дар Волхвов [Арина Владимировна Косарева] (fb2) читать онлайн

"Ни ты и ни я"

В старой книге засохли цветы.

Ни ты и ни я, ни я и ни ты.

Сожги все мосты, но помни меня.

Ни я и ни ты, ни ты и ни я.

Мосты сожжены, осталась петля.

Беги и не жди, беги от дождя.

Людей не вини и начни с себя.

Себя не губи и люби меня.

Покинь города, позабудь стихи.

Говори всегда и всегда молчи.

Найди лишь десяток своих причин,

На то, чтоб забыть, что такое чин.

Пойми навсегда, где свет, где тьма.

Где море, где лужа, лето, весна.

Где ложь, где правда, где год, года.

Где мирное небо, а где война.

В той старой книге вся жизнь твоя.

Цветы засохли от света дня.

Шрифт изменился, как ты и я.

Ни я и ни ты, ни ты и ни я.

"Дары Волхвов"

С тобой я могу говорить с ошибками,

С тобой я могу говорить про всё.

Но, если слова наши станут гибкими,

То мы их разложим от А до Ё.

То мы их растянем на расстояние,

Мы их заложим в глуби тексто́в,

Они, как Северное сияние,

Желают верить, что ты готов.

Желают слушать залив плаката,

И краску красных двух берегов.

Чтоб не нашли здесь ни адвоката,

Ни чести, живших здесь праотцов.

Чтобы мне о тебе эти буквы напомнили,

Чтоб они не сгибались под пресс весов,

Чтобы мы с тобой вместе остались по́няты,

В алфавите сказанных в меру слов.

Чтобы все ошибки, что нами сделаны,

Остались в тайне глухих веков.

Оказались глупыми и бесцельными

Уроками горести и грехов.

Но все плакаты, что здесь начерчены,

Остались призваны к воле слов,

Ведь каждое слово и текст Поэта,

Оказалось названо: "Дар Волхвов".

"Завтра"

Что человека завтра ждёт?

Одна Вселенная или сто?

Сто ходов иль один ход?

Вновь падение или взлет?

Сколько разных минут и слов,

Вдруг прольётся на рай основ?

Закрыты двери все на засов.

Я выбрал путь, что пройти готов.

Я выбрал сети и берега.

Я выбрал море, закат, снега.

Я выбрал нравственные пути,

И жду галактику впереди.

Мой путь не лёгок. Куда идти?

Познал я тайны и, как один,

Мои дни прошли на морях глубин.

Я стал заикой, когда любил.

Посреди вершин, среди серых скал,

Я ходил когда-то, мечту искал.

Спотыкался, падал, всегда вставал.

Жил и верил в свои слова,

Что "завтра" вновь принесёт удачу.

Я буду жизнью своей охвачен.

Меня не хватит на зло и сдачу,

Я буду счастлив, и буду значим.

Я буду верен и буду вечен.

Я буду верить, я бесконечен.

И что бы мне ни легло на плечи,

Я знаю: завтра мне станет легче.

"Осталось"

А можно и по-простому.

На красивом закате немому богу,

Собирать мысли в его дорогу.

Целовать руки ему такому.

Немому, бедному, но родному.

Можно собрать ему пожеланий.

Мечт, целей и переживаний.

Немного горести и страданий.

Немного ярости, унываний.

А можно пыль отряхнуть с полки.

Купить пластинку на барахолке.

Танцевать молча в большой каморке.

Перерыть в ней с книгами все коробки.

Оставлять лучших, убирать лишних,

Сохраняя старый блокнот и книжки.

Внешний вид сменить и купить лыжи.

Завести кота, посмотреть ближе.

Поменять город и забыть слабость.

Проиграть в карты, отпустить жалость.

Обрести счастье и найти радость.

И жить – всё, что теперь осталось.

"Город"

Громоздится город столетней привязью.

Говорят, вынесем ложь ревизии.

Говорят, выживем без провизии.

Говорят, будем громить дивизию.

Говорят много, а делают мало.

Широка дорога для перевала.

Куда не глянешь – везде завалы.

Нет перерыва – нет провала.

Какая дорога с твоей совпала?

Много людей сейчас пострадало?

Когда же вновь ожидать скандала?

Власть опять говорить не стала?

Много людей здесь уже пропало.

Много чиновников прозаседало.

Много спрятанных душ восстало.

Много обманутых в мире стало.

Люди наивно не ищут обмана.

Видя картину, не видят главного.

Глядя на небо, не видят правды.

Ищут героя себе равного.

Много пройдено, много главного.

Много истин всем нам завещано.

Много нового, много старого.

Дети света латают все трещины.

Много нажито, много прожито.

Но мы боимся, как сна вещего,

Того что вскоре не будет города,

А в нём детей, что латают трещины.

"Поцелуй в ладони"

Я держу твой поцелуй в ладони.

Я храню его лишь столько, сколь могу.

Пару секунд и он, как птица волен.

Пару секунд и я не удержу.

Я не пишу тебе в дорогу грустных писем.

И радостных вестей не приношу.

Мне без тебя и целый мир немыслим.

Только с тобою чувствую – живу.

Как мне узнать и не принять потери?

Я редко сам себе принадлежу.

Ты – целый мир, Вселенная, мой берег.

Я каждый день по пристани хожу.

Я каждый день увидеться не против.

Я каждый день поговорить хочу.

Я каждый день и при любой погоде,

Тебя от горя и ранений защищу.

Я сохраню твой поцелуй в ладони,

И больше никогда не отпущу.

А если вылетит он птицей вольной,

То будет верен нашему плечу.

Я знаю – этот мир огромен.

И даже если я в нём пропаду,

Я сохраню твой поцелуй в ладони,

Потому что я тебя люблю.

«Зачем»

Дурацкие рельсы – рельсы вокзала.

Я видел, как ты за меня пострадала.

Я видел, как падала и вставала.

Видел, как сильная ты рыдала.

Я видел, как сердце твоё щемилось.

Я видел, как люди вокруг зарылись.

Видел, как солнце за небом скрылось,

Когда я уехал, а ты влюбилась.

Я видел печаль, что в тебе поселилась.

Я слышал, как милое сердце билось.

Слышал, как дождь наделял словами.

Слышал, как мир говорил стихами.

Сколько же прожито было с нами?

Сколько же горечи и страданий?

Сколько глупых речей и знаний?

Столько, сколько не счесть годами.

Наши души стали, как оригами,

И с бумажными складками все детали,

Но мы не стали себе врагами.

И разлетелись над облаками.

Теперь мы не скроемся за словами.

Нас душит чувство, что мы отдали.

Каждый из нас закрутил педали.

И мы разъехались в свои дали.

И лишь сегодня мне передали,

Что наши сердца получили медали.

За глупую гордость и души из стали.

Зачем мы такими с тобою стали?

«Прокурор невиновности».

Под клеткой пледа скрылась ночная улица.

Что день, что вечер – здесь всё одно.

И этот замысел не вербуется.

Ведь он, как гимн, созвучием принесён.

Строка чернил, что написана на бумаге,

Лежит под пледом во сне ночном.

И если же есть на Земле победа,

То ей окажется строчек звон.

Безвольный листик лежит под пледом,

Под клеткой, пойманный этажом.

Лежит и больше не вспомнит сле́да,

Которым о́н был сюда пришлён.

Лежит и смотрит на все закаты,

На все рассветы, но под дождем,

Теряя буквы и предложения,

Теряет автора светлый тон.

Теряет почерк, теряет мысли,

Теряет чувства, он под дождем.

Но никто не видит безвольный листик,

Под клеткой, пойманный этажом.

Этот лист – чернила, страница книги,

Но автору нужен, увы, не он.

Автору нужен горный и сильный.

Текст, который пробьет живьём!

От того и брошен безвольный листик.

Под клеткой пледа и под дождём.

Ведь автор другой для него немыслим.

И вечным останется строчек звон.

«********»

Быть может да, а быть может, нет.

Мы станем с тобой мечтами.

Быть может тьма, а быть может свет.

Окажется вечно с нами.

И встанет правда на много лет,

Над нашими головами!

Поражения – рай побед,

А в жизни один экзамен.

Для кого-то вообще справедливости нет,

А для нас – это вечное знамя!

Вечный огонь, что нам дарит свет,

Вечный гимн этой жизни и планов!

Белые, чёрные полосы лет,

Встанут рядом и будут за нами.

Мы их прошли и оставили след.

Мы по истине шли шагами!

Пусть нас ломали и били не раз,

Нас и в бездну не раз толкали!

Но выжили мы в справедливости фраз,

В справедливости лет восстали!

Пусть пройдет не сотня, а сотни лет,

Пусть нас предали и продали,

Но истина будет светить вовек,

Светить нашими именами

"Дорога в Рай"

Дорога в Рай вся в колосьях ржи.

Пройди её полностью, завяжи.

Здесь только истина и безо лжи.

Пройди её медленно, не спеши.

Не пиши записок, здесь все ушли,

Оставляя души и шалаши.

Шагали прямо, шурша в межи.

Не строили страхи и этажи.

Кажется, здесь уж никто не жив.

Не искал ни себя, ни денег, ни лжи.

Молчал про бизнес и марки машин,

Перед Богом каждый из нас един.

Каждый идущий здесь, не один.

Всех за руку держат, кто здесь ходил.

Их в общем не много, кто жизнь светил,

Оставался добр ко всем и мил.

Человек с косой провожает в Мир.

Даёт напутствие, ориентир.

Ранее был он им всем не мил.

Пугал косой, в капюшоне был.

Ходил лишь в чёрном и всем грозил,

Оказался он только снаружи таким.

А вообще, он мягок и видит пир.

И когда-то жизнью своей рулил.

Душа его чистая, как роса.

Хоть и ходит в чёрном, в руках коса.

Ведь дорога в Рай давно заросла.

Без неё уже нет дороги назад.

Ведь дорога в Рай вся в колосьях ржи.

Пройди её полностью, завяжи.

Здесь только истина и безо лжи.

Пройди её медленно, не спеши.

"Я один такой…"

Я один такой, мне на всё плевать,

Хочу просто любить тебя и уважать.

Хочу в своей жизни тебя умножать.

Спотыкаться, падать, но вновь вставать.

Хочу твою руку в своей держать.

Видеть других и тебе подражать.

Никому не верить и не бежать.

Каждый момент поцелуя ждать.

Я терпелив и готов ожидать.

С каждой секундой тебя убеждать,

Что жить и верить в мои слова,

Не значит мучать и обижать.

Я не привык никого принуждать.

Мне хочется просто слова слагать.

Мне хочется счастье в тебе рождать.

Добро и любовь тебе отдавать.

Жаждой молодость удержать.

Не ходить по стёклам и по ножам.

Во всяких битвах лишь побеждать.

Тем самым любовь твою разжигать.

Жизненный стимул опять принять.

Всё, что хочешь, от Мира взять.

Силой и мудростью поражать,

Людей всех радостью зажигать.

Любить тебя – означает знать.

Никогда и ни с кем никому не врать.

Людей по жизни своих искать.

Честь и истину не терять.

С кем ты сможешь себя сравнять?

Сомнения верные порождать,

Людей правотой своей заражать,

Но главное – истину сохранять.

Охранять свои правила, не менять.

Жить и верить, что будет гладь.

Зарождать амбиции, не ронять.

Тебя любить и себя понять.

"Ветер".

Укутай, море, в своё одеяло.

Унеси меня, ветер, в свои края.

Попробуй людям сказать о малом,

Попробуй, ветер, понять меня.

Раствори меня в воздухе или боли.

Сделай облаком или сном.

Помоги же мне обойти те роли,

Что Богом даны для других персон.

Раствори все мысли и все причины.

Раствори в истерике грубый тон.

Раствори желания и порывы.

Раствори свободу, найди мне дом.

Найди мне берег, протри мне крылья.

Попробуй верить, что я влюблён.

И в этом космосе раствори меня,

Чтоб я не грелся чужим огнём.

Помоги найти в этом свете истину.

Помоги в ночи не увидеть сон.

Пробуди же в людях былую искренность.

Пробуди жарой, пробуди дождём.

Помоги найти им своё призвание.

Сделай смелостью каждый звон.

Сделай робостью расставание.

Помоги им найти свой дом.

Сделай значимость частью вечера.

Сделай рукописи вином.

Помоги этим людям расправить плечи,

Помоги сделать ход конём.

Раствори меня в этих смыслах.

Укутай море моё огнём.

Верный ветер, пройдись по мыслям,

И раствори меня в этом всём.

"Я".

Я – закат, я – Вселенная, сон.

Я – гро́ма раскат, я – почтальон.

Я – каждый рассвет, я – небо, я – дом.

Я очень рад, что в тебя влюблён.

Я – это небо, и я – трава.

Я – каждый твой взгляд, поцелуи, тьма.

Я – каждый момент, я – озёра, листва.

Я – каждый прохожий, и я – луга.

Я – дорога, море, я – все цвета.

Я – голос, люди, я – тишина.

Я – мирное небо, я – год, года.

Я – осень, я – лето, зима, весна.

Я – это уши, и я – глаза.

Я – все молитвы, я – лёд, вода.

Я – каждый камень, и я – слова.

Я – каждая буква, и я – сова.

Я – это горы, и я – леса.

Я – это воздух и та лиса.

Я – все деревья, и я – оса.

Я – все деревни и чудеса.

Я – эти реки, и я – поля.

Я – это облако и земля.

Я – эта лужа и горечь дня.

Я – счастье, я – ветер, я – всё и вся.

Но самое главное в этом тексте,

И самое главное в этом "Я",

Что мы получились с тобою вместе.

Ведь я – это ты, а ты – это я.

"****"

Пройдут миллионы и сотня лет,

Россия вспомнит про достояние.

Своих поэтов, свой свет, свой хлеб,

Свою гордость и подаяние.

Не пройдёт и неделя, и месяц, год,

После смерти очередного хозяина.

Хозяина жизней, что злит народ,

И все забудут его отчаянно.

Он не Поэт, потому умрёт.

Не оставит рукописей, стихов.

Не оставит строчек на злобу дня.

И честность, увы, не его стезя.

Прошли года, день настал, и вот.

Слышит шорох простой народ.

Поэт не умер, в сердцах живёт.

А хозяин строит переворот.

Звание свыше дано Поэту.

Оно не подвластно чужим речам.

Оно не подвластно ни гнёту света,

Ни глупым гражданам, палачам.

Хозяин молча готовит муки,

Сжигает книги, как злобу дня.

Его надежды возглавят внуки,

Что всё поймут, посмотрев назад.

Поэт направит дурные руки,

Поэт научит любить себя,

Поэт спасёт этот Мир заблудший,

Оставив буквы после себя.

Хозяин не будет спасен ответом.

Справедливостью, честью его сразят.

Сразят его внуки – творцы Поэта.

И войны света возглавят Ад.

Пройдут миллионы и сотня лет.

Россия найдёт затерявший клад.

Там будут слова, что писал Поэт,

И пустое место для новых глав.

"Каменный город".

Каменный город – людское горе.

Но мои раны залечит море.

Я один стою на людском просторе.

И влево и вправо я вижу поле.

Иду, замечая на сердце камни.

Не вижу лирики и себя в ней.

Каменный город откроет ставни.

Я стану лучше, когда иссякну.

Я стану искренне в этом поле.

Мне будет лучше на всём просторе.

Я буду знать, что я видел горе,

Но буду счастлив – оно чужое.

Мне каменный город раскроет письма.

Нашепчет песней глухой урок.

Я буду холоден веселиться.

Но к горю точно найду подход.

Каменный город и камни в сердце.

И от этих чувств никуда не деться.

Пусть мои слёзы здесь будут литься.

Я иду без мысли остановиться.

Мирное небо – моя граница.

Я буду летать над землёй, как птица.

Теперь этим морем мне не напиться.

Кадр из жизни – моя страница.

Каменный город – моя столица.

В которой меркнут святые лица.

Каменный город – в ручье водица,

В которой видны мудрецы и убийцы.

"Вода".

Вода неизвестная в этой реке.

Хранящая годы в самой себе.

Хранящая тайны в глубинной мгле.

Хранящая войны в одном селе.

Река, как лирика после сна.

Хранит историю навсегда.

Хранит послания и следы.

Всё, что нужно ей – только ты.

Реке не надо сжигать мосты.

Ей нужен голос, приход весны.

Ей нужен ветер и берега.

Река – в поэзии все слога.

Надежда Родины и слуга.

Одежда осени на века.

Одеяло зимнее и снега.

Летний вечер на все года.

Вода в реке не даёт следа.

В ней океаны и в ней моря.

В ней всё видно: тебя, меня.

Вода неизвестная, как и я.

"Рубашка".

Моя душа здесь в клетчатой рубашке.

Мой дом, где струны воздух жгут.

Мой мир в деревне, деревянной лавке.

Моя любовь в домах на берегу.

Я здесь пою, но голосом несмелым.

Я здесь рассвет встречаю и грозу.

Я здесь живу и верю: всё бесценно.

Я здесь всегда ищу и нахожу.

Здесь небо по-другому видит горе.

Здесь реки и моря на абажур.

Здесь мой приют уюта и покоя.

Здесь я творю и я дышу.

От лампы свет мигает тускловатый.

От солнца вечно веет на жару.

И от любви до моря здесь закаты.

И от небес я здесь стихи пишу.

Я здесь душой и временем богатый.

Здесь каждой птице я принадлежу.

Родной мой дом, родные мне пенаты,

Где в клетчатой рубашке я сижу.

"Море".

Если бы море делить на цифры,

Можно было бы всё понять.

Если бы взгляды делить на рифмы,

Можно было бы Мир обнять.

Если бы люди, как алгоритмы,

Умели верить и убеждать,

То Мир забыл бы любые ритмы,

Не стал бы музыку создавать.

Если бы море грозило штормом,

Можно было бы побеждать.

А если бы люди гордились нормой,

Можно было бы не держать.

Если бы море ушло с планеты,

Можно было бы убежать.

Если бы море спросили: "Где ты?",

Можно было бы отвечать.

Если бы людям давать советы,

Можно было бы всё терять.

А если бы жизни важней монеты,

Можно было бы доверять.

Если бы море раскрыло шифры,

Можно было бы понимать.

Но море накрыло меня по жизни,

И я не стал ничего менять.

Не стал ничего я делить на цифры.

Не стал стремиться я всё понять.

Не стал ничего я делить на рифмы.

Не стал стремиться я Мир обнять.

"Грусть".

Отпусти меня, грусть, пожалуйста.

Дай пожить мне хотя бы раз.

Дай убить в себе грубость запросто.

Отпусти меня хоть на час.

Я услышу твой голос каменный.

Я увижу тебя в сетях.

Но, прошу, хоть сейчас оставь меня.

Отпусти меня хоть сейчас.

Сделай так, чтоб тоска занудная,

Не задела любимых глаз.

Чтобы горечь печали мутная,

Не успела дойти до нас.

Окончание дня сделай встречей,

С тысячей лучших фраз.

Оставь поцелуй на вечер,

Гитару и новый джаз.

Не трави меня горечью раненой.

Зачеркни на листе приказ.

Я устал и упал в отчаяние.

Подари веселящий газ.

Отпусти меня, грусть, пожалуйста.

Чёрной раной во мне напоказ,

Ты не одна, а одна из ста.

Каждый раненный – твой проказ.

Отпусти все мечты, желания,

Ситуации без прикрас.

Отпусти из души страдания.

Отпусти меня хоть на час…

"Герой"

У войны нет ни пола, ни возраста.

У войны лишь нервы и пепел.

У войны лишь хриплые голоса,

И места, где я никогда не был.

У войны лишь бинты.

Не белые – красные.

У войны не я и не ты.

И не те прекрасные.

У той, у войны, каждый волос седой.

Потухший камин и зажжённый костёр.

Небо лишь дым, где никто не спасён,

Но верой сильны и к победе идём.

Что тогда, что сейчас, мы вечно дерёмся.

На сей раз врага тяжелей не найти.

Мы сами с собой в бесконечности бьёмся.

И не можем никак всё же выход найти.

Мы также седеем и также боимся.

И теперь нам страшнее внутри голоса́.

Мы теперь не таких оценок стыдимся,

А на ценнике, сколько написано злат.

А по возрасту ценимся слишком серьёзно.

Всё равно, что по чину кровавой рукой.

Мы теперь не над кем-то громко смеёмся,

Мы громко смеёмся теперь над собой.

Все наши пороки нам стали отрадой,

Их в нас не увидеть посильным трудом.

Мы в смехе их прячем и в образах важных.

И нету героя, что мир наш спасёт.

Ни той, ни другой войны нам не надо.

На́до жить в мире с людьми и с собой.

Слово и честь надо ставить в награду,

Без лести и чина идти, как герой.

«Нравственный долг»

Я природе ни друг и ни враг,

Как будто живу я теперь просто так.

Как будто я ей не помощник никак,

Но должен хранить я планету хоть как-то!

Я должен хранить её травы и земли.

Я должен за небо душою стоять.

Я должен хранить океаны и реки,

Я должен за воздух её уважать.

Уважение – сила, а сила – призвание.

Каждое здание – новое звание.

Наша природа – образование,

Новое мнение – новое знание.

Каждый ресурс – природы придание.

Нам передали красоты Алтая,

Нам передали Байкал, Гималаи,

Эльбрус, Эверест, просторы и дали.

Каждое дело не против морали,

Не веря природе, обмануты стали.

И каждое сердце, как будто из стали.

Борьба за богатство не видит оскала.

И пусть то, что мы навсегда отобрали,

Планета восполнит своими речами.

За нашу природу мы отвечали.

Наш нравственный долг не видит печали.

И пусть те ресурсы, что взял человек,

Восполнятся в ней, сохраняя наш век.

Пусть вся природа, возглавив ковчег,

Убедится, что люди придут на ночлег.

Каждое действие, каждое слово,

Повторяется вновь, снова и снова.

Мы видим лицо кого-то "второго",

Не увидев себя, мы не поняли кто мы.

Пусть идеального нет в человеке.

Но должен понять здесь каждый из нас,

Что нравственный долг сохранится во веки.

На веке природы и веке труда.

«Брат»

Брат, скажи, а с кем война?

Неужели мы обидели так сильно,

Что ты безжалостно взял автомат,

И стал стрелять по людям мирным?

Ты не стреляешь по врагам…

Нет… Ты стреляешь по своим…

Не узнаёшь ты нашего лица,

Ведь маской сердце ты закрыл.

За что винишь ты нас, Родной?

За что ты лжёшь, себе не веря?

Скажи мне честно, сам доволен?

Доволен мир добра потерей?

Молча посмотришь сквозь глаза,

И гордо скажешь: "Независим"

Не замечая руки в кандалах,

И цепи на душе у близких.

Скажи мне, брат, а с кем война?

И почему ты так настроен

Людей своих же убивать,

Что жизни красочной достойны?

И вроде бы всё решено,

Но всё же что-то режет душу…

«Брат, скажи, а с кем война?»

Этот вопрос всё больше душит…

"Главные в Мире лампочки" 

Главные в Мире лампочки,

Зажигаются этой ночью.

Ты тоже будешь на них смотреть.

Как и я впрочем.

Но между тебя и меня ликует одно отличие.

Ты очень далеко от меня.

Слишком.

До неприличия.

А я очень люблю тебя.

Слишком.

До дрожи по коже.

Любя,

Пишу каждую строчку.

О Боже,

Благодарю тебя всё же.

За каждый вдох.

И за каждый выдох.

Тебя и меня.

И твоих любимых.

За каждый сон.

И за каждое слово.

Между нами море дорог.

Но всё же.

Оставаться дальше для нас не ново.

Но мы же живём на одной планете.

Видим то же небо.

Слышим тот же ветер.

Говорим о том же.

Другими словами:

Главные в Мире лампочки – звёзды.

И мы смотрим на них

Одинаково…

«Побудь со мной»

Побудь со мной,

Моя дорогая.

Расскажи мне пару своих стихов,

Я хочу, от жизни никогда не страдая,

Слышать твой голос, молчания слов…

Ты летишь, порхая свободная птица.

Я, когда-то увидев тебя, удивился…

Ты моё солнце, моя столица,

Мне без тебя не житься, не быться.

Мне без тебя напиться, забыться…

Окунуться в город,

В тебя влюбиться…

"Главные роли в жизни" 

У нас с тобой главные роли в жизни.

Ты видишь прекрасное.

Я стихи пишу.

Говорить лирикой – масло в письменность.

А любить лирику – это искренность.

У нас с тобой разные роли в жизни.

Ты молчишь немыслимо.

Я глаголю истину.

Ты всегда свет в ночи.

Я всегда письменность.

Нам твердить не́ о чем.

Всё бессмысленно.

И я рад бы с тобой поделиться о боли.

И я рад бы писать тебе звуком в миноре.

Говорить о горе, говорить о боли.

Написать песню и писать письма.

Говорить честно, и любить чисто.

Ведь у нас с тобой главные роли в жизни.

«Небожители»

Стучатся в город небожители,

Не по мосту жительства.

Кто-нибудь, скажите им,

Что на планете жизни нет!

Небо смерклось чёрной раной.

Сгустком горя в небесах.

Кто-нибудь, скажите прямо!

Царит планетой жуткий страх!

В рутине строем люди ходят!

Внутри с погашенным огнём!

Ищут себя, но не находят!

И говорят, что Бог виной.

У людей всегда всё гладко!

Непорядки, неполадки смоются деньгами гадко!

Вся страна уже в заплатках.

Никакие небожители не заткнут врунов Земли!

Никакие покровители не заставят их любить.

Люди так уже привыкли лживо и без чести жить.

Не стучитесь небожители.

А то придётся уходить…

«Сильные люди» («Поэты»)

Скрывая тысячи мнений света,

Чего же хочет душа поэта?

Мармелада, кофе, а может абсента?

Вина, орехов, вины, центов?

Проживая в этом мире огромном,

Говорить надо, но говорить больно.

Написать бы что-то, да писать нечем.

Отобрали ручку, перо, честность.

И вот, скрываясь меж каменных блоков.

Взгромоздил поэт своё мятное логово.

Мятное облако над ним виснет.

Поэт почти что приговорённый к самоубийству.

Хитрые люди, пытаясь спасаться,

Прячут поэтов в бетонные царства.

А поэты никак не ходят сдаваться.

Поэтому бьют их жестоким хамством.

Но поэты сквозь стены бетонные пишут.

Кричат немыслимо, говорят истину.

Лживые люди им в спину дышат.

Но поэты упорно их не услышат.

Сильные люди всё же поэты.

Скрывают тысячи мнений света.

"Великому поэту"

И не стоял я у гроба поэта.

Но болью грудной мне дышать тяжело.

Почему?! Ну скажите!

На этой планете великим поэтам умирать суждено?

Болью ясной, болью видной,

Я зверею на глазах!

Настолько сильно мне обидно,

Что невозможно и сказать…

Души нелепое прощанье.

Бездонно лепит состраданье.

Безликий голос оправдвнья,

Лишь затыкает лживый рот.

Безумной лжи конец положен.

Пусть он бывал неосторожен,

Пусть резок, весел был и зол.

Но словом царствовал лишь он.

Слезы́ мои невольно льются,

Как вспоминаю вас, Поэт.

Разбито сердце, словно блюдце,

При чуждой мысли, что вас нет.

Мне не важны решенья следа.

Скорей уйди же, та победа,

Несправедливых, гнусных рук,

Что создали смертельный круг.

Уйди, безудержный мальчишка,

Ведь ты так глуп, как пробка, крышка.

Ведь ты корыстен, жаден в споре,

Твоя ухмылка – твоё горе.

Мне нестерпима боль в душе,

Прощанье редкого калибра.

И рук моих и зло, и свет,

И дрожь протянется взаимно.

И болью сложной был окован,

И не суметь и не сказать.

Ведь я, как честь парализован,

Ведь правду некому сказать.

Перенесите боль забвенья,

Ведь нет душе успокоенья.

И пусть глупцов больное зрение,

Ему лишь даст успокоенье.

«Мцыри»

Я горд, но слаб.

Умру, и точка.

Не буду есть, не буду пить!

В чужом краю мне жить не вольно,

В родном краю не жить, увы…

Мне чужды нравов их законы.

Я в их плену, но вольный сын.

Я рад бы жить в своих законах.

Я успокоен гор души…

Мне не видать тревог военных,

Но горек свет чужой тиши!

Я не дышу,

Мой воздух пленных!

Я не смотрю,

Мой взор вершин.

Я с гордым зверем поборолся.

Я весь иссяк, но встал увы!

Я не хотел так жить пророком,

Искал я юности следы.

В свободный край мне не вернуться,

И не увидеть даль полей.

К свободным людям не вернуться,

Не видеть Родины своей.

Не улыбнуться честным людям,

И мудрым руку не пожать.

Всё потому, что пленным буду,

За край свой гордо умирать…

«Протест»

Мой протест сильнее ваших вздоров!

Мой протест сильнее вашей лжи!

Мой протест живёт и он мне дорог!

Мой протест за справедливость в наши дни!

Я иду напролом, предо мной нет преград.

Я иду против зла и горя!

Я иду напролом, и меня не достать,

Тем людям, что лгут душою.

Зачем ты лжешь мне, брат родной?

Зачем ты взятки суёшь в карманы?

Зачем говоришь ты, что ты нам "Свой",

Распуская слухи о лести и краже?

Я веду за собой только тех людей,

Что в ночи без сна и покоя,

Сдвинут судьбу, и останутся верить,

Что в жизни есть место бою.

"Мальчик в парке"

Колени мальчика металлом налиты.

Сидит на коленях и пишет молитвы.

Бумага железная, пальцы – слиток.

Ноги босые дождём облиты.

И днём и ночью в парке стоит он.

Всё пишет и пишет свои молитвы.

"Пойти хочется" – взглядом твердит он.

Но не получится, металлом витый.

Тем же металлом свеча налита.

Огонь не греет, чернила биты.

Зимой, холодом снег пропитан,

Небо не греют его молитвы.

Никто не поможет мальчику в парке.

Ведь мало кто смотрит в его глаза.

Глаза, что так же налиты металлом.

Но просит о чём-то в молитвах душа.

«Линия жизни»

Когда линия жизни закончится,

Любить тебя будут все.

Будто раньше они не знали,

Что в жизни ты не насовсем.

И множество слов не доказанных,

Прольётся в мыслях у тех,

Что когда-то тебе не сказали,

Что нравился им твой смех…

Ну и тебя не тревожит больше,

Что можешь, влюбился в кого.

Ты будешь смотреть с небес,

И смеяться над этим шоу.

«Человек родился»

На свете родился один человек,

Он маленький был, но счастливый вовек.

И кого бы на свете он не встречал,

Любого он счастьем всегда озарял.

Он улыбался тоскующим лицам,

Он улыбался замёрзшей траве,

Он улыбался высокому, низкому,

Он улыбался всему и везде.

Но как-то, однажды, увидел случайно,

Тот самый счастливый в душе человек,

Что кто-то несчастен, ему очень печально,

Помочь тот хотел, но не знал как и где?

Хотел человек от души улыбнуться.

Хотел человек осчастливить опять.

И тут, приготовясь улыбкой сверкнуться,

Опечалился он весь мир озарять.

Ему не знакомо отчаяния чувство.

И тут, собираясь веру терять,

Он чувствует свет улыбок прохожих,

Которым он счастье дарил просто так.

Увидев, печальный опять стал счастливым.

И вновь ту улыбку всему подарив,

Даже самый несчастный, увидев улыбку,

Стал вовремя счастлив, тепло подарив.

«Жизнь»

Как быстро идут года…

Так быстро, что мы

стареем…

Как быстро крутится Земля…

Так быстро, что мы жалеем…

Новый год у нас снова и снова,

Только цифры меняться умеют.

Остальное, для нас не ново.

Остальное для нас проблемы.

Мы стареем все с каждым годом.

Мы стареем, и жизнь пролетает.

Она летит мимо нас самолётом,

А мы спешим, её не замечая.

С каждым годом всё больше и больше,

Появляется белых нервов.

Появляется шрамов на коже.

Появляется ран на сердце…

Мы бежим через грусть и причины,

Читая притчи, размышляя о жизни.

Мы бежим через сотни отличий,

Скрывая истину без приличий.

Мы пройдём, пролетим эту каторгу,

Что многие называют жизнью.

Хоть она не настолько и гневна к нам,

Просто мы не умеем любить её.

"Крепкий сон"

Где-то безвольный, а где-то храбрец.

И рад бы услышать, что ты молодец.

Но больно льётся под кожу свинец,

Унылых препятствий, что жизни конец.

И поседею раньше срока.

Волненья море, грусти рок.

Ну и умру я не последний.

Я буду первым вновь и вновь.

Я не могу себе поверить.

Я не могу себя простить.

Ну как же жить теперь намерен?

Тот добрый я, что стих в глуши.

Мне чуждо то, что происходит.

Проник волнующим концом,

Что жизнь когда-то вся уходит…

Что жизни нет, есть крепкий сон.

Мне плохо очень, очень плохо..

И сам не знаю от чего?

Вроде и умер не последний.

И вроде первый вновь и вновь.

Простите вы меня, простите.

Что вновь о смерти написал.

Просто мою младую душу,

Тот крепкий сон не раз прощал…

«Жить»

Мне очень жаль, что мы взрослеем.

Года, сердца пуская сквозь.

Мне очень жаль, что мы жалеем,

О тех годах прожитых врозь.

Мне многого от жизни надо.

Но не хочу тебя забыть.

С тобой мне ничего не надо.

С тобой мне надо просто жить.

Я удивлён твоим огнём.

Я поражен твоим ударом.

Я силой духа убеждён.

Я ставил нас на всё и сразу.

Всё и сразу – небо, волны.

Всё и сразу – вдаль закат.

Потом рассвет, а завтра в горы,

Чтоб вместе небо обнимать.

И жизнь сложна и противоречива.

И жизнь прекрасна, хороша.

Мне очень жаль, что мы взрослеем.

Сердца пуская сквозь года.

И сложно дышится мне всё же,

И я умяться не могу.

Но на вопрос о жизни сложной,

С трудом ответить я смогу.

«Божья скрипка»

В небе молния бушует.

Мне, пытаясь доказать,

Что я не прав, когда грешу я.

А я и спорить не желал.

Я знал себя за все ошибки.

Винил себя за все грехи.

Ведь я лишь струнка Божьей скрипки.

Как рассказал, такой и вид.

Как мне сказали, там, на небе,

Как прокричало сердце вдруг,

И как душа напела песни,

Так и пишу я вам, мой друг.

Гроза без умолку гремела.

Ей ветер громко подпевал.

Сквозь дождь грохочущий хрипела,

Вонзаясь в небо много раз.

И вот затишье.

В грозном небе стал появляться светлый луч.

Гроза гремела много дальше,

За тишиной небесных гущ.

Как пилигрим пошла искать

Другие струны Божьей скрипки.

Ведь ей со мной усталось брать,

Высоких нот, большие снимки.

И я, уставший после спора,

Вновь осознал грехов ошибки.

Ведь я был порван, как струна.

Струна той самой Божьей скрипки…

«Лето»

Наступило бабье лето,

В удивление для всех.

Стал всё чаще доноситься,

Радостный и чистый смех…

Солнце голову ласкает,

Ветер машет вслед заре.

Я один бреду по краю,

В ярко – синей глубине.

По́лно ветеру возиться,

Леденеет край родной.

Осень – рыжая лисица,

Провожает летний зной.

В сентябре по небу вьюга.

Всё сереют облака.

Ветер волны машет круто,

Холоднеет вновь река.

Не гулять по желтым долам.

Не назвать страну Россией.

Не увидеть тех просторов,

Что пред "золотом" бессильны.

Каждый вечер нам бескрайний,

И все горы по колено.

Мы идём дорогой дальней,

М по ней идём мы смело.

И я благодарю за это Бога.

За каждый день, каждую ночь и каждый час.

Благодарю, что у меня своя дорога.

И я могу идти по ней сейчас.

Я искренне люблю все эти дали.

Я искренне люблю любой рассвет.

Я искренне люблю эти печали.

Я искренне люблю весь этот Свет.

"Гений"

Я гением своим и оживлён и вечен.

Мой дар неколебим и в юности беспечен.

Пусть не один душою искалечен.

Но я любим, союзом честным, вечным.

Мне вольно думать не о чём.

Безумным гением влечён,

Я обличаюсь палачом.

Ни враг, ни друг здесь не причём.

Свободой буду увлечён.

Я буду жить, и буду знать,

Что Гений тот, как вечный сон,

Я буду в строках воспевать.

Я буду души зажигать!

Слогам не врать и двигать силы!

Но я не буду славы ждать,

Я буду в омуте, без силы, людей глаголом зажигать,

Чтоб видеть свет заветной лиры.

Душа моя горит огнём.

И сердце жжётся во спасенье.

Я сам священной лиры полн.

И музы праздной вдохновенья.

Я к вам приник своей главой.

Я к вам привык своей душой.

Душа моя горит огнём,

Ведь я глаголом сим зажжён.

Не важен стан и ваш венец.

Я сам любви своей творец.

Бесшумно дремлет жизни лжец,

Пока я автор сих сердец.

Я жив во тьме существованья.

Но светел мне в конце туннель.

Ведь гений мой творит желанья.

И освещает путь людей.

Я виден Богу, виден Свету.

Меня поставили на смету.

Теперь, скандальному поэту

Приглянется даль земель.

Со счастливою душой.

Сердцем ясным я увижу,

Что народ идёт за мной,

Пока мною гений движет.

"Безликий"

Пожалуй, не сто́ит меня воспевать.

Я буду в земле, как и все умирать.

Я дышу тем же вздохом, кричу тем же криком.

И едва отличимый я от безликих.

У меня нет друзей, нет любви, нет покоя.

Я общаюсь не с кем, говоря лишь с собою.

Ты – плен. Я в омут с головою.

Нет стен. Есть свобода.

Мне с тобою сейчас, как не с кем другим.

Говорим час. Час молчим.

А я пол жизни своей один!

Оправданий нет, нет причин.

Я так же вами был гоним.

Раним, безжалостен, любим.

Я вас любил, и от того,

Я стал беспомощен и мил.

Я ранил сердце не одно.

Моё на век сразили вы.

Час про́бит ночью, как в кино.

Я сквозь окно увидел Мир.

Молю безмолвно о пощаде.

Мир нещаден. Мир – площадка.

Пули, мины и снаряды.

Нету жизни. Это взятка.

И всё же не стоит меня воспевать.

Я не поэт, мне, как всем умирать.

Дышать – не дышать, кричать – не кричать.

Меня от безликих не отличать.

«Кома»

Я укрылся в углу круглого дома.

Сижу и молчу. Будто кома,

Так робко и лихо, похлопав меня по плечу,

Прошептала: "Тихо! Я спать хочу"

Я неловким взором осмотрел,

Всё, что есть вокруг.

И, вставая с пола,

Слышал минорный звук.

То снова шёпот, то треск, то шаг.

По дому круглому ели дыша,

Кома слышит, что я не спеша,

Поднимаюсь выше, ускорив шаг.

Кома в голову бьёт мечом.

Там есть человек и он обречён.

Разочарован и не учтён,

Ведь он, как и я, будет жизни лишён.

Он – мой гений и призванье.

Верный свет образованья.

Он поэт и жаждет знаний.

И возглавит чести знамя.

Будет жить наверно боле.

Конечно, более, чем я.

Не в голове, а на просторе.

Слагая строки злобы дня.

Я стал приближен к окнам дома.

За мной всё кто-то тихо шёл.

Мой хладный пот собрался в капли,

Со скрипом по полу прошёл.

Мне было страшно, безразлично.

Местами, даже истерично.

Я охладел и занемог,

А сзади шёл за мной пророк.

Мне выбор дан, но честь – решенье.

Я спорить с Богом не сумел.

Не заглушая самомненья,

Решил я тлеть, как пепел тлел.

Пусть не осталось и минуты,

Чтоб я вам всё сказать успел.

Пророк не ждёт, а время служит,

Той коме в кою впасть успел.

Мне не осталось очень много.

Но я пророку не служу.

И даже в этом круглом доме,

Я сам себе принадлежу.

Здесь скипы, шорохи, миноры.

Переживания, коварства.

Здесь страхи, слухи, разговоры.

Здесь ложь и хохот перед властью.

Я думал, здесь тепло, лирично.

А оказалось непривычно.

Местами где-то неприлично,

Но у других здесь всё отлично.

А я искал себе покоя.

Той светлой, верной стороны,

Где нет пророка, жизни в коме,

Где люди мирно видят сны.

Но здесь я чуждым оказался.

И не понять, зачем пришёл?

Ведь даже в этом круглом доме,

Я себя в углу нашёл.

«Комната»

Мы не увидели комнаты.

Мы просто прошли мимо.

В сотый раз убеждаюсь в том,

Что ужаснее всех – грустная мина.

Мы не увидели комнаты.

Мы жадные папарацци.

И тупые роботы,

Что хотят во Францию.

Пора смириться.

Обыграть, отыграться.

В лице смениться,

И еле передвигаться.

Но я решился стереть границы.

От того и еду теперь в столицу.

Но здешние виды мне будут сниться,

И от этого будет, увы, не скрыться.

Бывал здесь рад и бывал несчастен.

Не видал злат, не был к злу причастен.

Себе не лгал, говорил не часто.

Любил свой город безумным счастьем.

Но рад уехать, признаюсь честно.

Врагов не нажил, в друзьях нет места.

С собой не лажу, не жду поддержки.

Надеюсь выжить, не глядя в детство.

Хотите – любите, хотите – нет.

Я буду любить тех, кого люблю я.

Я буду смеяться, их Искренней смех,

Всегда заставляет меня улыбнуться.

Хотите – верьте, хотите – нет.

А яуехал всем вам на́ смех.

Пусть не часто, но виден свет.

От того иногда я живу не напрасно.

"Невозможное"

Когда-то я был так молод.

Когда-то был весел и горд.

Но сейчас перерезали провод.

Моих позитивнейших нот.

Я не был несчастлив напрасно.

И если мне трудно идти,

Я никогда не нуждался,

В том, чтоб меня провели.

И я б никогда не заметил,

Что где-то мне колит в груди.

Если б я был так светел,

Как раньше, когда светил.

Я прожил не так уж много,

Но видел не так уж мало.

У кого-то кончалась дорога,

И не было в ней перевала.

Кто-то хорош лишь в штиле,

Кого-то таскает штормом.

Кто-то живёт в квартире.

Кто-то живёт, как может.

Я живу, не как жил, простите.

Что-то меняется всё же.

За то я люблю, как любил.

Люблю навсегда и до дрожи.

Часть.2.

Я сделал всё, что мог. Прости.

Я рассказал тебе про всё.

Про всё, как есть.

За всё прости.

Сдержаться я, увы, не мог.

Я сделал всё, как только знал.

Как только мог себе представить.

Я лбом все стены расшибал.

Я говорил всё так, чтоб намертво!

Скажи мне, лгал?

Я врал хоть раз?

Да, я страдал, рыдал не раз,

Но я не лгал.

Не врал безбожно.

И я не знал, что это можно,

А если б знал, сказал, что ложно.

Что для меня такое ложно.

Я говорил про то, что до́лжно!

Я говорил про всё, как есть.

Не мне решать, что невозможно,

Хоть невозможного и нет…

«Чёрный человек»

Мой тёмный друг – незваный гость.

Не пилигрим и не знаком,

Он не мертвец и он не сон.

Он кто – то здесь, во мне самом.

Мне страшно жалко, я не скрою.

Я в этой жизни не свободен,

Ведь я обязан всей душою,

Быть прикованным к злословью.

Он тихим криком в голове,

Лишь мне твердит о жизни вне.

Лишь мне грохочет злобным ртом,

Что я один во сне во всём.

И он за мной везде следит.

Мне страшно знать, кто этот тип?

Я верен сну, когда в ночи,

Он пишет книгу и молчит.

Он не дурак и не поэт.

Он не поёт, не знает песен.

Он злой, несчастный, в нём есть свет,

Но он закрыт, он груб, бесчестен.

Он страхом в жизни, в голове.

Он дрожь по коже и в душе.

Он здесь и там, он тут – везде.

Даже сейчас сидит во мне.

Незваный гость ночного сна,

Уйди скорей, болит душа.

Твои глаза, как бездна муки,

Как месть того, на ком беда.

Ты – страшных мыслей череда.

И сумасшедших и лукавых.

Острых, лживых и кровавых.

Ты – самый тихий голос мой.

Мне с каждым днём тебя всё жальче,

Ведь ты кто – то не плохой.

Никто не любит – это страшно.

И ты поэтому такой.

Ты не герой, не человек.

Ты страх ужасный, ты изгой.

Слепой, бездарный и вовек,

Вовек обманутый собой…

"Бедный Гений"

Я о́тдал свою жизнь для вас, для всех.

Вы будете читать мои стихи.

И пусть для вас всё это будет грех.

А я буду в сердцах сжигать мосты.

Смерть не будет мне отрада.

От жизни мне не надо сдачи.

Всё моё творчество – эскадра.

А я побит и раскулачен.

Я отдал букву, отдал слово.

Алфавит прода́л искусству.

Что вам подвиг, то не ново.

Мода каждым гадом вьючит.

Вновь и вновь, опять и снова.

Самый яростный попутчик,

Шепчет каждому второму,

Что Поэта надо мучить.

Бедный Гений на улыбку

Свою совесть променял.

Своё сердце, как открытку,

Каждому из вас отда́л.

Во глуши, в тени и мраке.

В злобной клетке бытия.

Отдал душу он собаке,

Что приблизилась любя.

Сгорбив каменные плечи,

Спрятав в плащ свой томный взгляд,

Он закрылся в теле вечном.

Где-то в глубине меня.

«Воскресну»

Я посмотрю на тебя через сотни лет,

Когда твоя душа превратится в снег,

Когда будешь ты падать с неба, но снизу вверх.

Да, всё будет наоборот, не так, как у нас, у всех.

Теперь же, гораздо реже будет звучать твой смех.

Тебе будет за сотню, и жить будет легче всех.

Твоя жизнь – полоса белая без помех.

Театр жизни твоей смотрится, как успех.

Сожаление гордости, правды и ревности.

Служит обычной жизненной бренности.

Глупых задумок закономерности,

Оправдания совести и потребностей.

Человек забывает людские ценности.

В храме души теряет уверенность.

В тёмной комнате пишет доверенность.

В опере хвалит лишь современность.

Не один раз и не три ночи.

Я писал очерк кривым почерком.

Говорил точно и слагал строчки.

Докатил себя до последней точки.

Грандиозные планы – не планы на вечер.

И думал всегда я о чём-то вечном.

Как только привык, что время калечит,

Стал уходить навсегда вечером.

Строки грустные, небо пусто мне.

Мысль гласная, всходит засветло.

Солнце ясное светит пасмурно.

Что же делать? Я жил не запросто.

Запросто видеть, запросто знать.

Запросто людям слова слагать.

Запросто помнить и забывать.

Не запросто только себе не врать.

А с кем говорить, того избегать.

Кого похвалить, кого поругать.

Где чести лишить, где чин воспевать.

Петь, но не пить. Пить, но не лгать.

Пусть люди кличут: "Его убрать!"

Говорит бесчестная глупая рать.

"Ему не творить, ему умирать!"

А я воскресну. Опять. Опять…

"Дом"

Как я хочу, чтобы сердце ветром,

Просторным звоном пронзило грудь.

Как я хочу, чтобы в этом ветхом,

Обычном доме я смог вздремнуть.

Как я хочу не помнить,

Как я хочу забыть,

Те славные детства минуты,

Что в деревне мы провели.

В том самом обычном доме,

Который казался нам,

Не просто деревом в коме,

А целый душевный храм.

Как я хочу обратно.

Окунуться в поля и сады.

Как я хочу тюльпаном,

С рассветом в лесу цвести.

Как я хочу обратно.

Как я хочу в тот дом.

Как же хочу я вместе.

Хочу я хотя бы вдвоём.

Прошло уже лет немало.

Теперь я остался один.

Изрядно дом потрепало.

И я в нём, как серый дым.

Он давней дорогой в поле,

Каждую душу ласкал.

И меня он принять доволен,

Хоть сто лет я его не вида́л.

Он очень спокоен все же.

И когда я к нему зашёл,

Он встретил меня со скрипом,

И шорохом старых штор.

Окинул меня он пылью,

Окинул безлюдным швом.

Я вспомнил все наши встречи,

Что тогда проходили в нём.

Я понял, что он дождался.

Я понял, что он узнал,

Во мне взрослом, мало́го мальчика,

Что когда-то здесь пол топтал.

Он помнил, как я уехал,

Бросая отца и мать.

Он помнил их жизнь навеки,

Что хотели меня встречать.

Он знал, что когда-то будет,

Тот самый сегодняшний день.

Но людей здесь уже забудут,

Вместе с громом лихих речей.

Всё стою на одном я месте,

И никак не могу шагнуть.

Как же хочется быть всем вместе,

Как же хочется здесь вздремнуть.

Деревянные стены также, казалось, глядят в меня.

Всё было когда-то маленьким и всё велико́ для меня.

А теперь я стою каменный, и стою я теперь один.

Ведь были родители старыми. Я всё ещё их не простил.

И деревня стоит, как раньше,

Родительский дом храня.

Я приехал сюда пропащим.

Ей все́ равно жив ли я.

Ей всё равно, как живу я.

Ей всё равно, как одет.

А родительский дом, ревнуя,

Принимает чужих гостей.

На двери замок повесил.

Не стал ничего менять.

Оставил я всё, как есть там.

Мне сильно хотелось спать.

Смотрел я на окна в доме.

И, в памяти всё храня,

Я понял, что дерево в коме,

Это душа моя…

«Маска в глазах смотрящего»

Маска в глазах смотрящего выглядит, как искусство.

Я много раз ошибался, и не знаю, куда вернуться.

Мне что-то сто раз твердило, что я опрокинул блюдце,

И что-то меня убило, когда был готов улыбнуться.

Я знал, что меня губило, но не был готов проснуться.

Ты долго в глаза твердила, так долго, что я замкнулся.

Я готов навсегда, на веки в глаза твои окунуться.

В таком же, как ты человеке я не был готов захлебнуться.

Открывать глаза, закрывая веки – ужасное в мире чувство.

Я понял, что грусть калеки удачнее нашей грусти.

И пусть совместная гордость нас никогда не отпустит.

Открывая рот, говорить зло – нас в Рай никогда не пустят.

Пусть говорят, гудят, звенят! Льются тучи, бьётся град!

Человек я – невпопад. Бьюсь об стену – сам не рад!

Нас не пустят, не поймут, скажут всем, что носим тьму.

И не годны мы на труд. Нам одна любовь, как друг.

Ты грозным ливнем, грубой тьмой, свет развеиваешь мой.

Я этим летом сам не свой, иду кривой, босой немой.

Я к этой весне человеком пришёл, но ушёл и не мог вздохнуть.

Я вовсе не думал, что это шоу, за тебя я готов рискнуть.

Эта весна тоскливо, со скрипом пронзает грудь.

И тишина гнусливо мешает душе вздохнуть.

Сонное солнце, прячась, серость пускает в глаз.

Березы стоят, корячась, над снегом глотая март.

А я не такой, как раньше. И мир во мне пуст почти.

Твой взгляд, как всегда заманчив – указатель в моём пути.

Мир не реален, обманчив, я знаю куда идти.

Я рад навсегда заканчивать, но я не могу, прости.

«****»

"Ленивая скороговорка.

Нет смысла и мудрости тонкой.

Говори! Говори! Не громко.

Эти строки пронизаны током".

Жить мне осталось не долго.

В голове и душе барахолка.

Проживание в Мире без толка,

Как действие, как на иголках.

Расставляя в уме по полкам,

Жизнь отзывается громко,

Что нет в ней земного ребёнка,

Который оставит потомка.

И осталась лишь головоломка,

Что людей всех накрыла пелёнкой,

Что оставила всех в потёмках,

Ослепила нас, как котёнка.

Оказалось, житейская ломка.

Потому, что не жизнь, а гонка.

Потому, что душа солонка,

Сыплет солью на раны ловко.

"Жизненный принцип".

Жизненный принцип – слагать заметки.

Оставить тряпки, вкрутив круги.

Оставить лучших, представить редких,

Поставить ненависть кипятить.

Пробраться, словом во всё железо.

Заставить души повыходить.

Задрать носы, чтобы пальцем в небо,

Пришлось не только простым косить.

Внушают страх? – Не входить в панику!

Даже если город с копейку маленький.

Даже если паника, как в Титанике,

Оставайся в танке и следуй правилам!

Никто тебя не научит правильно.

Сам иди по пескам жареным!

Сам плыви океан каменный!

Сам лети сквозь простор вяленный.

Не смотри назад и решай задачи.

Делай всё так и никак иначе.

А если твой город тебя дурачит,

Расскажи, что все не на шутку плачут.

Срочно придумай свою передачу,

Поставь людей и начни раздачу.

Раздай харчи и езжай на дачу.

А кто не придёт, того раскулачим.

Хватит надеяться на удачу!

Кто не выйдет, того спрячем.

Каждому новую жизнь назначим.

Станем взра́чнее и богаче.

Остановим народ незрячий,

Установим, кто здесь бродячий.

Свои границы мы обозначим,

Пока сердца чернотой не схвачены.

Дорогу вычиним однозначную,

Где справедливость и честь – товарищи.

Где доброта не идёт на залежи.

Таков жизненный принцип.

Запишите незнающим.

«Конверт»

Я рад, я смел, я горд и я доволен.

Хотя бы тем, что я на Свете жив ещё!

Не заливал я раны алкоголем,

И не просил за сделанное счёт.

Я рад был каждому закату.

Я рад был лирике бессмертной, хоть чужой.

Я рад был жить, пусть даже виноватым.

Хоть в жизни не виновен был ни в чём.

Пусть в жизни прослужил я только Богу,

Хоть вы меня судили и не раз.

Но выбирал я только мирную дорогу.

Я видел честь и справедливость в Вас.

Я благодарен каждому мгновенью.

Я благодарен Богу и судьбе.

За эту жизнь, за вдохновение!

За каждый горестный, но истинный момент.

Пусть видел я печаль на лицах,

Пусть видел в людях зло, не видя свет.

Но я всегда к нему стремился,

Хотя и Вас со мною рядом нет.

Не от души я в жизни веселился.

Я был серьёзен, мрачен, как Поэт.

Только тогда я вмиг остепенился,

Когда я понял: Вы – мой свет!

Хоть был наполнен горестным молчанием,

Пока не понял, как мне повезло.

Смотреть на Вас, о, милое создание.

Смотреть на Ваше нежное чело.

Я совершенно глуп был, безнадежен.

Я совершенность серой краской стёр.

За то сейчас я рад и я спокоен,

Хоть мой язык и стал для Вас остёр.

И пусть не уберёг я в этом мире время.

И пусть я в жизни датой обречён.

Пусть каждый житель помнит день Рождения,

Но в дате смерти каждый не причём.

Когда достигнет эта мировая рана,

Хоть старого, хоть доброго меня,

Прошу тебя, пожалуйста, будь рядом.

Хоть я на "Вы" и называл тебя всегда.

Сегодня рад я, горд, и я доволен.

Сегодня раны в пепел превратил.

Всё потому, что я сегодня болен,

И свою жизнь я чуть не упустил.

Но я отслужил своё честное слово.

Всегда, где был, говорил глаголом.

И сердце ни разу не брал в оковы.

Я верил в любовь и верность слову.

Потому и пишу я тебе с ответом,

О том, что не видел я в людях света.

О том, как я рад был и как спокоен,

О том, как виновный был не виновен.

О том, как теперь я всему благодарен.

О том, сколько слёз и сердец раненых.

О том, как тебя я искал по Свету,

И как без тебя видел лишь силуэты.

О том, что жизнь не длиннее кларнета.

И надо любить на Земле всем светом.

О том, как всем светом тебя люблю я.

Потому и пишу я, конверт целуя.

"Осталось"

А можно и по-простому.

На красивом закате немому богу,

Собирать мысли в его дорогу.

Целовать руки ему такому.

Немому, бедному, но родному.

Можно собрать ему пожеланий.

Мечт, целей и переживаний.

Немного горести и страданий.

Немного ярости, унываний.

А можно пыль отряхнуть с полки.

Купить пластинку на барахолке.

Танцевать молча в большой каморке.

Перерыть в ней с книгами все коробки.

Оставлять лучших, убирать лишних,

Сохраняя старый блокнот и книжки.

Внешний вид сменить и купить лыжи.

Завести кота, посмотреть ближе.

Поменять город и забыть слабость.

Проиграть в карты, отпустить жалость.

Обрести счастье и найти радость.

И жить – всё, что теперь осталось.

"Я люблю тебя"

Знаешь ли ты, что я человек?

Знаешь ли ты, что умеют чувства?

Знаешь ли ты, что секунда – век,

Когда нет тебя рядом в моменты грусти?

Знаешь ли ты, что я человек?

Или ты понимаешь меня, лишь устно?

Знаешь ли ты, что во мне есть свет?

Знаешь ли ты? Без тебя мне пусто.

Знаешь ли ты, что я человек?

Я не тот, кто в лес и не тот, кто в прятки.

Я тот, кто с тобою на долгий век,

Разгадает любые твои загадки.

Знаешь ли ты, что я человек?

Я не тот, кто вниз и не тот, кто близко.

Я тот, кто с тобою на долго ввысь,

Разгадает любые твои записки.

Знаешь ли ты, что я человек?

Я не тот, кто день и не тот, кто утро.

Я тот, кто с тобою в ночной тиши,

Разгадает любые твои секунды.

Знаешь ли ты, что я человек?

Понимаешь ли всё, что тебе скажу я?

Принимаешь ли мысли мои вовек?

Принимаешь ли грусть мою, не чужую?

Знаешь ли ты? Без тебя я – тьма.

Без тебя все дела на Земле – кутерьма.

Мне без тебя все дома – тюрьма.

Знаешь ли ты? Я люблю тебя.

Оглавление

«Нравственный долг»

«Брат»

«Побудь со мной»

«Небожители»

«Мцыри»

«Протест»

«Линия жизни»

«Человек родился»

«Жить»

«Божья скрипка»

«Лето»

«Комната»

«Чёрный человек»

«****»

«Конверт»