Настоящие имена [Lama Lieutenant] (fb2) читать онлайн

Lieutenant Lama Настоящие имена

Описание:

Богиня любви уж так вот распорядилась, что из меня, её (не)верного сына, получился замечательный последователь, поэтому наделила неземной красотой, неземным обаянием и неземной скромностью. Даже на свободе на меня были падки как женщины, так и мужчины, поэтому, собираясь в тюрягу, я подозревал, что мне там может быть… немного неуютно.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания:

Очередной криминальный трэшевый стёб, ничего серьёзного!

1. Яммет

Во-первых, я считаю, что не заслужил заключения в многоуровневой системе на этой вонючей планетке, где нас заставляют добывать угольный алмаз.

Во-вторых, я считаю, что эта похлёбка из клубничного батата, мяса ядерной рыбы и проса могла бы хоть иногда быть заменена на что-то другое.

В-третьих… впервые жалею, что я такой красавчик.

С первым пунктом уж ничего не поделаешь. Муж последней девицы, за которой я ухлёстывал последнее время на свободе, внезапно оказался военным инспектором. Надо ли объяснять, что, найдя меня в шкафу своей спальни, он тотчас же поднял все мои прегрешения: мелкое мошенничество, бандитизм, контрабанда, пение гимна Симарии в общественных местах… а также поднял свои связи, и меня отправили сюда, в Вонючестан, планету-тюрьму под названием Арес-26-13, где местные зэки добывают полезные ископаемые. Нам за это даже денюжка капает на счёт. Ну… всем, кроме меня, потому что мой счёт арестован ревнивым муженьком красотки. Ну я вот ни за что не поверю, что он сам никого ни-ни! Нашёлся, блять, праведник! Лучше бы почаще домой приходил, да жену потрахивал! А то она ведь тоже не железная, найдёт себе какого-нибудь обаятельного красавчика с лучезарной улыбкой и хитрыми голубыми глазками…

По поводу второго пункта меня просветил Эш. Эшу тридцать девять, но выглядит он на все девяносто три, так что я думаю, он пиздабол. Ну или угольный наркоман, всякое бывает. Так вот, однажды, когда я пожаловался на похлёбку, Эш сказал, что в ней периодически меняются ингредиенты. В зависимости от сезона на кухню привозят разные овощи: клубничный батат весной, седельную капусту — летом, солончак-траву — осенью и зимой, крупа и мясо поступают от охотников и собирателей, так что тоже бывают разными, но, по сути, кроме ядерной рыбы в реках ничего не водится, а кроме солончака ничего не растёт… Есть, разумеется, привозные продукты или те, что на Аресе достать сложнее, чем грёбаное просо и батат, но эти продукты в основном идут на стол руководства тюрьмы, затем на стол охраны, а затем на стол тех, кто может себе это позволить, например, главарей группировок. И тут мы плавно переходим к третьему пункту.

Богиня любви уж так вот распорядилась, что из меня, её (не)верного сына, получился замечательный последователь, поэтому наделила неземной красотой, неземным обаянием и неземной скромностью. Даже на свободе на меня были падки как женщины, так и мужчины, поэтому, собираясь в тюрягу, я подозревал, что мне там может быть… немного неуютно. Спортивное телосложение и высокий рост — это, конечно, круто, но против профессиональных киллеров, отданных под трибунал статусных военных, всяких просравшихся на службе спецназовцев и нелегальных охотников за головами, которых на Аресе пруд пруди, я, как бы, ноль без палочки. А если они ещё и вместе соберутся… бр-р… Короче говоря, у меня был выбор: испортить себе личико, раскачаться до невообразимых размеров за неделю, остававшуюся до выезда, или сбежать. Я попробовал второе и третье, но не преуспел ни там, ни там, а за побег ещё и дополнительный срок схлопотал. Первый вариант — вообще не вариант. Моё лицо — моя главная ценность! К тому же, даже если бы я его всё исполосовал, тело у меня всё равно конфетка!

Так и получилось, что уже на входе в тюрягу, местные ушлёпки выкриками и улюлюканьем сообщили мне о том, что меня тут ждёт. К счастью, система тут оказалась относительно лояльна к симпатичным личикам, а особо — к шикарным личикам вроде моего. Особо приятных глазу могли забрать в личное пользование те, кто мог себе это позволить, и им на выбор, э-э, ухажёра давался срок от двух дней до месяца. Я вот бегаю от местных шишек уже второй месяц, слепо надеясь, что смогу так прыгать до конца срока. Эш надо мной ржёт, он считает, что я зря хернёй страдаю, мол, давно бы уже выбрал кого повлиятельнее и кушал бы пюре с говяжьей котлеткой на ужин вместо похлёбки из батата, а то и сладенького бы перепало, да и киркой работать не пришлось бы: мог бы с Эшем в библиотеке зависать.

В целом я с ним даже отчасти согласен, но… эх, я ведь даже почти решился. Выбрал Лотари, большого такого мужика, который на свободе был крупным дельцом (распространял наркотики и контрабанду), потому что он не совсем страшный, относительно молод и бабок у него куры не клюют. Но когда Лотари достал свой шланг длиной от моего запястья до локтя, я как-то обосрался, если честно. Взвизгнул и убежал, как дебил, сверкая пятками и голой жопой.

Теперь вот мы не очень ладим, что плохо, и нужно бы искать нового «папика», но…

— А почему бы тебе не попросить их упомянуть размер члена? — подаёт идею Эш, с удовольствием прихлёбывая жидкий супец. — Я уже устал ждать, пока тебя наконец кто-нибудь откупорит.

Эш работает в библиотеке и хочет, чтобы я перевёлся к нему.

— Хорошая идея, братиш, — говорю я уныло. Похлёбка, честно говоря, не лезет в горло, но я всё равно медленно ем. Когда работаешь с рудой, силы нужны как нигде. А когда-то я думал, чпокать красоток по два раза за ночь — это сложно!

На плечо ложится тяжёлая рука весом с бетонную плиту, и грубоватый полушёпот на ухо сообщает:

— Действительно, красоточка, тебе надо сделать выбор и поскорее, иначе главари решат всё за тебя.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Это Каппет, он был координатором наёмных убийц, им же и остался на Аресе, насколько мне известно. Он не такой большой мужик, как Лотари, и я решаю попытать удачу.

— Каппет, а у тебя сколько сантиметров?

Каппет хрипло смеётся, а мне прилетает увесистый подзатыльник.

— Лотари рассказывал, как ты зассал, словно щеночек, увидев его хер, красоточка. — Пожатие на плече становится болезненным. — Не бойся, я люблю медленно готовить своих сучек…

Я криво ухмыляюсь, пытаясь стащить лапищу Каппета со своего плеча, и нервно хихикаю.

— Я подумаю…

— Думай быстрее, щеночек, завтра мы будем решать, кому ты в итоге достанешься.

Каппет уходит, и я трусливо сжимаюсь в комочек на жёсткой скамье.

— А чё, если они решат, а я откажусь? — спрашиваю у Эша, равнодушно допивающего бульон.

— Ебать тебя будут все и каждый. И забесплатно. Даже я.

— Эй!

— А что, ты думаешь, если я стар, у меня и не стоит никогда?

— Ну ты и гондон, я думал, ты мой бро!

— Одно другому не мешает, Ник.

В итоге я так ни на что и не решаюсь. В обсуждении, кому достанется моя распрекрасная жопка, участвуют Лотари, Каппет, Альсвур, Джои и Лоис. Все они, так или иначе, связаны друг с другом в бизнесе, а потому особо не воюют и такие дела решают плюс-минус мирно. Поэтому, когда я вечером, боязливо прикрывая очко, крадусь из душевых в свою камеру, меня ловит посыльный.

Я по-девчачьи взвизгиваю, отбрасывая чужую руку, но вижу лишь одинокого худого мужика ниже меня на голову, которого я могу завалить одной левой, и расслабляю булки. Стыдно, что заорал, конечно…

— Тебе послание, красоточка, — закатываю глаза, услышав своё прозвище, — сегодня же приходи в 505-а.

— А то че? — Гну грудь колесом. В отсутствии огромных амбалов я невероятно смел.

— Ты знаешь, что, красоточка. — Тощий мужик облизывает нижнюю губу и я содрогаюсь от отвращения и страха.

В камере я перекладываю свои немногочисленные манатки с места на место дрожащими руками, откладывая неизбежное.

Эш смотрит на меня поверх книги.

— Ну? Кто это будет?

Издаю злой стон, понимая, что забыл спросить тощего, кто же станет моим ёбарем на срок отмотки.

— Не знаю!

— А кто посыльный?

— Первый раз его вижу! Тощий такой, стрёмный, татуха под глазом была… или не было… — Задумываюсь, но лицо стрёмного мужика размыто в памяти.

Эш пожимает плечами, возвращаясь к книге. Порнуха про фейри ему, разумеется, интереснее, чем мои страдания.

Я вздыхаю и собираю всё своё мужество в кулак. Напяливаю футболку, спортивки и выхожу из камеры. Скоро отбой, и нужно успеть до этого времени, иначе… меня аж всего передёргивает от всех этих «иначе».

Уже почти бегу, вспоминая, что блок «А» довольно далеко, и перед нужным коридором уже чувствую себя немного вымотанным. Зато физическая активность немного снизила мою нервозность. Наверное.

Я хорошо ориентируюсь почти в любых условиях, а потому нахожу нужный сектор в незнакомом блоке почти сразу же. Здесь всё совсем по-другому, нежели в моём блоке: темнее, суше и охраны меньше, да и пропускают меня везде без вопросов, что напрягает — меня очевидно ждут.

На входе в сектор вижу тощего уёбка. Он скалится мне и указывает нужное направление.

— Ребята, новая сучка Арди идёт! — оглашает он громко, и я вздрагиваю. Что ещё за Арди?

В коридоре сидят два амбала-близнеца. Они играют в карты. Один смотрит хмуро исподлобья, а второй лыбится мне.

— Тебе туда, детка, — говорит улыбчивый близнец.

Закрываю глаза на «детку», а скорее даже не замечаю оскорбления, потому что весь трясусь от страха. Нужная дверь подаётся с трудом.

Камера 505-а довольно просторная. Здесь есть двухэтажная койка, каморка, в которой, по-видимому, располагаются удобства типа толчка и душа, а также несколько полок с кучей документов на них и большим рабочим столом, за которым сидит он. Мой будущий ёбарь, а по совместительству хер, которого я почему-то в первый раз вижу.

— Э-э… привет? — Чешу себе локоть, осматривая обстановку камеры и её обитателя.

Тут не сказать что очень светло, но его всё равно хорошо видно. Какой-то рыжий мужик с линейными имплантами с левой стороны шеи и на правой руке. Сложно определить его возраст, потому что морщины можно списать на сухость кожи, а худобу — на регулярное кардио.

— Привет, привет. — Он оставляет свои бумажки и откидывается в старом расцарапанном кресле, разглядывая меня с ног до головы. — А ты и правда красавчик. — Спасибо, что не «красоточка». — Хотя я думал, ты будешь более…

Он покрутил ладонью в воздухе, подбирая выражение, а я вопросительно поднял бровь. Этот мужик не выглядел устрашающе, как Лотари или Каппет, а просто как обычный чел, работающий головой, просто в не очень законном направлении… очень не очень законном.

— Более?.. — пытаюсь помочь я. — Молодым? Высоким?

— Нет.

— Длинноволосым? С накачанными губами? Стройным?

— Нет, нет… да! — Он внезапно смеётся, и смеётся так, словно мы хорошие приятели, что не может не подкупать. Я даже потеть перестаю. — Более твинком, — наконец вспоминает он.

Я пожимаю плечами. Я похож на твинка не больше, чем он сам.

— А зачем ты меня вообще выторговывал, если не знаешь, как я выгляжу?

— Ты такую шумиху вокруг себя поднял, что я подумал, ты либо бог красоты, либо очко у тебя золотое…

Это нормально, что мне это льстит?

— И что, как тебе? — Сиятельно взмахиваю короткими волосами и нарочито упираю кулак в бедро.

— О, великолепно. Полагаю, что очко у тебя обычное.

— Да, а как ты собирался вставлять в золотое очко?

Мужик снова смеётся. Он мне нравится. Будь мы в иной ситуации, я бы с ним закорешился.

— Так что, за что мотаешь, Ник Янг? — Он наклоняется к столу и ставит свои бледные локти прямо на разбросанные бумаги.

— Так. По мелочи.

— По мелочи тут не мотают. — Невнятного цвета глаза прищуриваются.

— Не поладил с офицером-инспектором. — Пожимаю плечами.

— Что сделал?

— Спал с его женой.

— Ясно, — усмехается рыжий. — Ты мне нравишься, Ник Янг, — говорит он, скорее имея в виду «как бро», а не «как подстилка», хотя тут может быть и то, и другое. — Поэтому объясню всё максимально подробно. Будешь перебивать, пойдёшь спать на холодных камнях под дверью, понял?

— Ага, — киваю я, прикидывая, как бы мне так взять и не начать его перебивать.

— Замечательно. Так вот, во-первых, ты, наверное, знаешь, что обладание таким эксклюзивным экземпляром добавляет авторитету перед остальными…

— Нет, я не знал, — говорю я.

— Ты перебиваешь.

— О, прости… я думал, это вопрос. Так ты, получается, не станешь меня трахать?

— Это ещё почему?

— Ну если я важен только, как картинка…

— А тебе не кажется, что ты охуел?

— Э…

— Перебьёшь ещё раз, и точно запру в карцере.

— Ты говорил просто за дверью…

— Да блять…

Мой третий глаз (да, это не тот, что между первых двух, а тот, что между булок) поджимается, как бы заявляя мне, что нужно бы заткнуть хлебало. Это немного сложно, ибо я весьма перенервничал.

— Молчу! — Поднимаю вверх руки, и только рыжий открывает рот, как не выдерживаю и выпаливаю с глупой ухмылочкой на губах: — Надеюсь, у тебя там не южно-постерианский питон, а то я сбежал от Лотари именно поэтому…

Мгновение стоит тишина, и он смотрит на меня как-то очень пристально, а затем внезапно произносит голосом таким властным, что моё тело, кажется, слушается прежде, чем информация дойдёт до мозга:

— На колени. Руки за спину. Смотри на меня.

Сказать, что я в шоке — это ничего не сказать. По спине ползут странные мурашки. Смотрю рыжему в лицо. С этого положения лучше видно его глаза, и они землисто-зелёные, почти карие.

Открываю рот, чтобы снова что-нибудь сморозить, но он предупреждает меня:

— Говоришь, когда я спрошу.

Захлапываю рот и неосознанно дую губы.

— Ко мне ползи, — приходит очередная команда, и я ползу, чувствуя себя одновременно очень глупо и очень естественно. Кажется, этот ублюдок создан, чтобы командовать. Ладно, это ничего, главное, чтобы у него был маленький хер…

Он заставляет меня встать на четвереньки и уютно располагается в своём кресле, закинув мне ноги на спину.

Смотрю на него обижено. Я-то думал, мы почти скорешились! И я не тумбочка!

— Так вот. — Его тон становится обычным. Нормальным в смысле. — Первое, что от тебя требуется — это хорошо выглядеть. Не позволяй никому бить тебе лицо и сам не запускайся: с твоими данными это несложно. Понятно? — Он не больно, но унизительно толкает меня в бок каблуком сапога.

— Понятно, — бурчу я.

— Молодец. Где ты работаешь?

— Алмазы рублю.

— Тебя устраивает?

— Нормально, только жрать постоянно хочу.

— Я тебя услышал. Итак, второе. Трахать я тебя, разумеется, буду. Как ты на это смотришь?

Я приподнимаю бровь.

— Ты прикалываешься?

— Ага, — ухмыляется он. — Ещё я тебя спрашивать буду!

— Ну, мог бы и спросить…

Каблук больно впивается мне в бок, и я поскуливаю, чуть не заваливаясь на живот, но вовремя понимая, что лучше бы мне сохранять форму уютной тумбочки.

— Я разрешал тебе говорить?

— Нет, — хриплю.

Рыжий качает головой.

— Столько штрафных просрал из-за своего болтливого рта, — сокрушается он. Я хочу что-нибудь пошутить на эту тему, но сжимаю губы в линию, потому что в мои интересы не входит получать сапогом по рёбрам. — Готов слушать?

Киваю, боясь открыть рот.

— Замечательно. Я не ревнивый, но твоя жопа — моя. Будешь подставлять зад кому-то другому, начну тебя сдавать в аренду. — Он делает паузу, вспоминая что-то ещё, а я внизу разрываюсь от желания что-нибудь сказать. — Меня зовут Арди, но после отбоя хочу, чтобы ты звал меня хозяином. Не всегда, если мы играем. — Час от часу не легче! — Всё ясно?

— Ясно, — давлюсь словами я.

— Ну. Что ты там хотел сказать?

Набираю побольше воздуха в лёгкие.

— Да тут все педики-пассивы, которых ещё не прибрали, ко мне в очередь выстраиваются, больно надо мне без надобности самому раком вставать! Да я буду самой верной жёнушкой в этой тюряге! И что значит, играть? Ты что, извращенец? Ты же не будешь меня на перевёрнутый стул сажать? Я тогда лучше обратно к Лотари сбегу, у него там гарем, можно будет отдыхать неделю после его бревна соснового…

Когда мой словесный понос иссякает, Арди (или хозяин?) снимает свои ноги с моей спины и наклоняется надо мной.

— Ты из Цетры, так? — спрашивает с лисьим прищуром.

— Так.

— Назови мне своё настоящее имя.

Я вздыхаю, потому что это не просьба, а настоящее имя для моего народа — штука очень личная.

— Яммет.

— Тебе идёт. — Арди треплет меня по волосам. — Давай, а теперь отсоси мне. Заодно мой хер оценишь: и тебе, и мне выгода. — Один зелёный глаз подмигивает, и я хмурюсь, но тянусь непослушными руками к его ширинке.

Член оказывается не большим, что меня поначалу радует, но и не маленьким, что уже снижает градус радости. А когда я вспоминаю, что мне его ещё и сосать теперь, её совсем не остаётся.

— Воспринимай это как работу, — говорит Арди, притягивая меня к себе за волосы. — Работу, которая позволит тебе сохранить свой зад и своё достоинство в целости. В относительной целости… Щёки втяни. Сильнее. Давай, заставить меня кончить в твоих интересах.

Я втягиваю щёки и насаживаюсь в том темпе и амплитуде, которые задаёт Арди. Когда его член полностью встаёт, это оказывается сложнее, но, в целом, терпимо. Мне даже удаётся пустить его в своё горло и почти не почувствовать рефлекса. В остальном нормально. Мне кажется, я справлюсь. Особенно, если Арди предпочитает минет ебле в жопу. Мне даже нравится, наверное. Когда член скользит по нёбу в горло, преодолевая язычок, это странным образом возбуждает.

Смотрю на него вверх и вижу, что Арди тоже смотрит на меня. Его рот приоткрыт, на глазах — лёгкая поволока. Сцепившись со мной взглядом, он насаживается максимально глубоко и держит голову, вжимая в пах.

— Глотай.

Я сглатываю.

— Ещё.

У меня, наверное, слёзы-сопли по всему лицу, но зажмуриваюсь и сглатываю ещё раз. По горлу скользит тёплое, Арди тихо вздыхает, больно хватая за волосы, — так я понимаю, что в меня кончили. Пиздец.

Пока откашливаюсь и пытаюсь надышаться кислородом, которого мне последние несколько минут ой как не хватало, заходит Тощий. Мы встречаемся взглядами, он, стоящий на пороге камеры, и я, кашляющий на коленях перед его боссом. Зло хмурюсь, потому что насмешливая ухмылочка Тощего мне совсем не нравится.

— Дин, сгоняй и принеси его манатки сюда.

— Хорошо, Арди.

Тощий противно облизывает нижнюю губу, глядя на меня, и сматывается.

Я зло смотрю ему вслед, вытирая сопли и слёзы рукавом.

— Теперь ты. — Арди заправляет член обратно в штаны, и я радуюсь, потому что откупоривать меня, по ходу, сегодня никто не будет. — Техника пока что так себе, но мне очень понравилось, как ты выглядишь с хуем во рту, поэтому на первый раз прощаю твоё непослушание и в карцер не отправлю. Жить будешь здесь. Бумажки мои не кради, всё равно ничего не поймёшь. Говори.

— А ты не боишься, что я их кому-нибудь продам? — Шмыгаю носом и снова вытираю лицо.

— Этого тебе лучше не делать, я предателей не щажу. — Арди вплетает пальцы мне в волосы и задумчиво их теребит. — В углу синяя коробка… помой хорошенько всё, что там есть и вытри полотенцем. Заодно оценишь фронт работ.

Его ухмылочка в этот момент мне совсем не нравится, и вскоре я понимаю почему. В синей коробке обнаруживаются разные пыточные приспособления: самотыки всех форм и размеров, наручники, длиннющий моток верёвки, какие-то странные щипцы… Да уж, это действительно лучше, чем Лотари с его метровым шлангом?

С отвращением и ужасом намываю странные тонкие палочки, маленькие силиконовые члены и мягкие кожаные наручники, высушиваю и бережно укладываю обратно. Для себя же стараюсь, верно?

— Ты чего такой бледный? — спрашивает Арди, когда я возвращаюсь в камеру, неся синюю коробку в руках. Он смотрит на меня мельком, и возвращается к бумажкам и… ебаный рот, у него даже ноутбук в наличии.

Молча ставлю коробку на место и на коленках подползаю к креслу Арди. Изображаю на лице улыбку.

— Хозяин… — Арди отвлекается от письма и смотрит на меня вниз. — Мне же не придётся всё это пробовать?..

С мгновение Арди просто смотрит, а потом расплывается в гаденькой улыбочке и тянется рукой к моим волосам. Гладит, как собачку.

— А что, ты хочешь что-нибудь посерьёзнее? — издевается, сволочь.

— Э-э, нет.

— Вот и молчи. От этого ещё никто не умирал. — Он берёт со стола небольшую стопку листов, скреплённых зажимом для бумаги, и протягивает мне. — Держи. Тебе, возможно, будет интересно.

— Спасибо, — бурчу недовольно, но бумажки оказываются действительно занятными. Что-то вроде сводок новостей с Цетры. Очень подробных сводок.

Дома я не был чёрт знает сколько лет, поэтому с интересом читаю, что же происходило на родине в последние месяцы, прислонившись спиной к ящикам стола Арди. Тот периодически треплет меня по волосам, как грёбаного щеночка, но и это не плохо. Кажется, ёбарь мне всё же попался неплохой. Пока синюю коробку не откроет… Как представлю, что мне придётся быть беззащитным и связанным, так вздрагиваю. А вдруг он меня до смерти защекотать вздумает?!

Ночь проходит нормально. Я сплю на верхней койке, Арди — на нижней. Слава яйцам, мужик не храпит, а то я с Эшем, орущим по ночам, как паровоз, за эти два месяца измучился до смерти.

Есть и минус — я чуть не свалился, пока спал, ибо сплю я беспокойно, но зато койки довольно мягкие, что сглаживает напряг из-за возможности свалиться во время сна, в котором я отстреливаюсь от роботов-убийц, посланных обманутым мужем, чтобы отыметь меня в зад огромными дилдо на присосках…

Утром ем похлёбку с добавочной порцией каши из пшена в компании Глифа, ухмыляющегося близнеца. Он рассказывает мне про блок и местные порядки. Здесь сидят в основном мошенники и неудачливые серые финансисты, поэтому порядки более мирные, чем у бывалых киллеров и охотников за головами. Сам он сидит за махинации на боях без правил, как и его бро.

После завтрака пашу на добыче угольного алмаза до четырёх часов, принимаю душ и чешу к Эшу в блок «В». Блок «В» на одну половину занят библиотекой, а на вторую — медпунктом.

— Ну че, кого к тебе подселили, старикашка?

Эш откладывает книгу про еблю горячих зомби-цыпочек, делает кому-то замечание и поднимает на меня глаза.

— Пока что никого. Присаживайся. А, ой… — Он делает ехидное лицо. — Может, тебе подушечку под попку?

Я закатываю глаза и уверенно сажусь напротив.

— Пока что отделался отсосом, — сообщаю довольный. — Ты, кстати, в курсе, что за Арди из первого блока?

— Да, слышал кой чего, — кивает Эш. — Тебя в итоге к нему отправили? Он тут вроде как не очень-то желанный гость, поэтому всегда сидит у себя. Больше не спрашивай, сам не особо в теме. Когда мне тебя ждать в библиотеке?

— Не знаю, мне и на углях норм.

— Придурок. Доставай климс, сыграем партеечку на щелбан.

Я проигрываю Эшу два щелбана, беру у него какую-то старую книгу про побег из тюрьмы и медленно, очень медленно иду в свою новую камеру. С рыжим мужиком, верхней койкой и синей коробкой с кошмарами.

Настолько ссу, что даже забыл поужинать, и прихожу почти к отбою.

Глиф и его хмурый близнец рубятся в карты. Рядом ещё двое парней и тощий мужик. Эти играют в климс.

Я сажусь к Глифу. Мы обсуждаем падение цен на ядерное топливо, сиськи Анджелины Джо Линь и понос Джерома, его близнеца.

Джером мрачно выигрывает партию и собирает банк.

— Не хочешь сыграть с нами, красоточка? — спрашивает Глиф, тасуя колоду.

Я уже почти привык к прозвищу, а потому даже не обижаюсь.

— Не, у меня ни бабок, ни сигарет, ни лезвий, — отвечаю, откинувшись на стуле.

— Поставь желание.

— Ага, а ты загадаешь какую-нибудь хуйню, после которой я на месяц в карцер сяду, ну уж нет.

— Ничего такого, честно. — Глиф делает невинное лицо, что очень кринжово выглядит, учитывая глубокий шрам от виска до подбородка. — Скажи же, Джером.

— Мгм, — рычит Джером, поглядывая на меня из-под кустистых бровей. У этого близнеца шрамов нет, но их и без того легко отличить. По выражению лица.

— Ну ладно, — соглашаюсь я, не особо желая идти в камеру. — Раздавай.

И, разумеется, я проигрываю этому хуиле желание.

— Ладно, — сбрасываю свои говно-карты. — Чё ты хочешь? Чтобы я прирезал босса капитула? Достал тебе шокер? Засосал надзирателя?

Глиф громко ржёт.

— А ты с фантазией мальчишка. Ладно, давай отойдём, я тебе на ушко и скажу.

Ой, не нравится мне это «на ушко».

Мы идём в общие душевые, и мужики улюлюкают нам вслед. Особенно старается тощий хер. Ну я тебе это припомню, пиструн худосочный.

— Только не бей, ладно? — Опасливо сжимаюсь, оказавшись с ним тет-а-тет.

Глиф выше на полголовы и весит по виду больше. И ещё я знаю, что он сам участвовал в боях без правил. Поэтому, если что, то у меня нет шансов.

— Не буду, не ссы. — Он хлопает меня по плечу, да так, что я, с утра не евший, еле держусь на ногах от этих дружеских объятий. — Если никому не расскажешь.

— Не расскажу что?

Глиф молча кидает мне тюбик смазки и заголяет свой зад.

— Оу.

— Ага. — Он ложится на скамью и задирает ноги. — Давай, хочу видеть твоё сладкое личико, пока ты меня ебать будешь.

Из душевых выхожу вполне собой довольным. Кончить удалось с трудом, зато Глиф, кажется, счастлив до усрачки. Весь процесс не сводил с меня восхищенного взгляда, тонко постанывал и быстро себе дрочил. Н-да, до попадания на Арес я и не думал, что кому-то может такое нравится. Может быть, и мне зайдёт?

Ежусь, словно от холода. Вот сегодня и проверим. А если это будет совсем ужасно? Неужели придётся весь срок это терпеть? Блядство.

Глиф хлопает меня по спине, дарит пошлую ухмылочку и идёт в свою камеру. Тощий смотрит на меня, не отрываясь, жестами показывает, чё он обо мне думает. Мудила.

Арди в камере нет, что весьма странно, но я решаю, что это не моего ума дело, а получить отсрочку для своей задницы приятно. Читаю книгу про побег и задумываюсь: вот если я так же, как и главный герой, вырою подкоп и выйду за стену, как мне улететь с Ареса на нормальную планету? Дано остаётся без решения, и я засыпаю с книжкой на груди.

2. Творожный пирог

Арди не приходит и под утро, поэтому я сижу с Глифом и Джеромом, обсуждая с первым какую-то дичь про подкопы и космический транспорт, с величайшим наслаждением жру простую картошку с огромным куском ядерной рыбы и запиваю питательным киселём из нано-пришельца.

— Нет, кто-то должен ехать с тобой, потому что вокруг Ареса поле из пространственных лучей, — вещает Глиф с умным видом. — Один из вас сойдёт с ума, а второй должен будет вести корабль. Желательно ещё иметь третьего.

— А третий нахуя? — спрашиваю я, отмечая, что с другого конца зала на меня пялится Лотари.

— Обед, — внезапно поднимает голову Джером и устрашающе скалится мне.

Я, честно говоря, чуть не падаю со скамейки, а вот Глиф смеётся.

— Ну ты, братишка, даёшь. Надо быть таким молчуном, как ты, чтобы раз в месяц выдавать такую умору.

Но я, в отличие от Глифа, не думаю, что Джером шутил…

Сначала нужно надеть спецовку, представляющую собой серый комбез из грубой ткани, которую сложно порвать, сапоги до колена, после которых из носков получается биологическое оружие, и фуражку на голову — это уже, чтобы ты не сдох под палящим солнцем.

К слову, в комбезе нет карманов, но я привязываю к ноге мешочек, чтобы воровать угольный алмаз. Сегодня — тот самый мешочковый день, ибо в картишки играть хочется, а вот проигрывать Глифу желание — не особо. Ну. Не каждый день, по крайней мере.

Кирка мне в этот раз достаётся не ахти, но я работал с инструментами и похуже в первые дни, пока ещё в них не разбирался.

На камнях под палящей звездой меня особо никто не донимает как обычно, не иначе мой «занятой» статус сыграл: за жопу при наклоне не лапают, в пещерах на погрузке не зажимают, сальные шуточки… нет, сальные шуточки остались прежними, только теперь в них фигурирует имя моего нового босса.

Так что я спокойненько себе насвистываю песенку про раба на каучуковой плантации, вожу себе камушки, откалывая понемногу в скрытый штаниной мешочек, и бед не знаю кроме потных ног и подгоревшего носа.

В душе после работ прячу мешочек в кулаке и спокойно смываю чёрную копоть с кожи, когда ко мне подходит Чен. Чен, как и я, работает с алмазами, но он из группировки Лотари. Кажется, на воле он тоже на него пахал.

— Ник.

— Чен. — Тру себе подмышки и опасливо на него поглядываю. Уж не по старой же дружбе он ко мне подошёл.

— Как тебе нравится в блоке «А»?

— Так же, как в «Е», только драк поменьше.

— Лотари хотел тебе кое-что передать, дружище.

— Надеюсь, не удар по почкам? — Нервно смеюсь, уже готовясь отбиваться.

— Он говорит, чтобы ты зашёл к нему сегодня.

— Я что, похож на идиота?

— Будешь похож, если не зайдёшь, — нейтрально отвечает Чен, намыливая крепкое тело. — Он обещал тебя не трогать. Сказал, что хочет поговорить.

— Ага, — улыбаюсь криво. — Я тоже так иногда говорю: «да мы просто посмотрим фильм», «да мы просто полежим голыми»…

— Ну как знаешь, — ухмыляется Чен. — Я бы заклеил очко и пошёл.

— Если бы ты видел его таран… там никакая изолента не поможет…

Чен смеётся, закидывая назад темноволосую голову, отчего струя воды бьёт ему прямо в лицо.

— Серьёзно, бро, я бы на твоём месте не игнорировал Лотари, даже если ты теперь с другим боссом, — говорит он, умывшись, хлопает меня по плечу и уходит.

Блять, и чо вот теперь делать?

Домываюсь, одеваюсь, бреду по коридорам и все думаю. По идее надо бы сейчас найти Арди и всё ему рассказать, но Арди, возможно, до сих пор не на месте и я так только время потеряю и, к тому же, разозлю мистера Большой Хер.

Горько вздыхаю и решаю сначала пообедать. На обеде узнаю у пацанов, где Арди, а там уже по обстоятельствам.

Получаю свою похлёбку с добавочной порцией рыбы и клубничного бабата и сажусь к ребятам жрать. Близнецов нет, и я бы с удовольствием пошёл нашёл Эша, но мне нужна информация, поэтому приходится садиться рядом с теми ребятами, что в наличии. А в наличии только Тощий, Гэри и Дальц.

— Пацаны, Арди сейчас в камере?

— Уже соскучился? — Дальц смеётся сквозь кучу непережёванного хлеба во рту.

— Надо кое-что ему сообщить.

— Что ты там можешь сообщить, подстилка, — отзывается Тощий, кидая в меня обглоданной косточкой ядерной рыбы. — Что после члена говно удержать не можешь?

— Нахуй иди, — огрызаюсь, но бить боюсь. Всё же я новенький, а тут кроме Тощего ещё Дальц и Гэри. За своего ещё ножиком мне что-нибудь нарисуют, нет уж… отомщу ему в другой раз.

В два глотка доедаю похлёбку и сваливаю от них. К Лотари. Ну а хули делать?

— Здравствуй, Ник, — лыбится Лотари, когда один из его ребят впихивает меня в его камеру.

Лотари чутка за сорок, у него светлые волосы и бледная кожа. И огромный хер, да.

— Привет. — Неуверенно топчусь у двери. — Ты что-то от меня хотел?

— Да. Садись.

Присаживаюсь на противоположную койку с таким ощущением, словно за доли секунды, пока я на неё опускаюсь, этот мужик успеет заголить своё орудие и подставить его под меня.

— Арди тебя не обижает? — Вы посмотрите, какой заботливый, я аж сейчас сахарным сиропом блевать начну.

— Э, не больше, чем нужно, — шучу я, но не расслабляюсь. Ему явно что-то нужно. Это что-то — даже не моя девственная задница.

— Замечательно, — ухмыляется Лотари. — Расслабься, Ник. Ты теперь человек Арди. Тебе тут нечего бояться.

Звучит не очень убедительно, Лотари.

— Подстилка Арди, ты хотел сказать?

— Ну зачем же так грубо? — Лотари хохочет, однако я вижу, как зловеще блестят его глаза в прищуре под названием «ничего хорошего». — Так или иначе, ты теперь в его банде. Более того, имеешь доступ к его документам.

А вот мы и подошли к тому, с чего надо было начинать.

— Ты хочешь, чтобы я что-то у него спёр?

— Позаимствовал.

— Ага. Почему я должен это делать? — Слова срываются с языка прежде, чем я успеваю подумать о том, как это звучит, и вот теперь в умных глазах Лотари мелькает что-то действительно опасное. Блять.

Он поднимается с места, медленно подходит и садится рядом, вплотную ко мне. Я, было, порываюсь встать, но «дружественное» объятие не даёт. Да и за дверью сторожат его люди. И нахер я сюда попёрся, как последний идиот? Не в первый раз ведь уже!

Белое лицо Лотари совсем близко, и он пахнет ментоловой жвачкой, словно собрался меня целовать.

— Знаешь, Ник, скажу тебе по секрету, — говорит он тихо, и голос у него становится еще более хриплым, чем обычно, — Арди недолго осталось занимать свой пост. — Прохладная рука ведёт по шее почти нежно, и я покрываюсь холодным потом от этого прикосновения. Он меня чё, совсем за девчонку принимает? Совсем офонарел за десяток лет за решёткой? — Скоро он уйдёт… в отставку. Как и все его люди. Включая тебя. Как думаешь, что с тобой будет после, м?

Я поворачиваю голову к Лотари, и мы почти что сталкиваемся носами. Он ведёт рукой уже по лицу, с желанием его разглядывая. Наверное, тоже хочет то, что я сделал Арди в наш первый раз.

— А если поможешь мне… — Лотари хватает за подбородок, не давая отвернуться. — Будешь только моим. Как и планировал вначале. А может быть, будешь у меня за посыльного. Как тебе идея, а?

Молчу и хмурюсь. С Арди пока что было как-то поспокойнее, чем с этим. Да и член у него меньше.

— Почему я должен тебе доверять? — Вырываюсь из его рук и встаю.

— Можешь не доверять. — Лотари пожимает плечами и тянется к сигарете. Мои лёгкие обжигает терпкий дым красного солончака. — Ничего не делай и будешь публичной шлюхой. А можешь принести мне папку с «Ло У Шынь» и, после падения Арди, станешь моим человеком.

Мы пару мгновений смотрим друг другу в глаза. Он — спокойно, я — напряжённо. Вот это я встрял, конечно. И ведь всё из-за женщины!

— Я тебя услышал, — говорю тихо и направляюсь на выход.

— Ник, — зовёт Лотари.

— Да?

— Я видел Арди в душевых. Особо нечего бояться, правда? — Улыбается одним уголком губ. — После него и со мной уже будет не так страшно, детка.

Вот же сука.

Прихожу к себе весь на нервах. Не напиздел ли мне Лотари? Действительно ли Арди собираются убрать? А если собираются, то смогут ли? И если смогут, то в любом случае или только с моей помощью? Если я встану на сторону Арди, буду ли в большей безопасности? Может быть, именно документ с этим, или этой, или этими «Ло У Шынь» — ключевой момент в их игре?

Дальц, Джером и Мод здесь и играют в карты. Завидев меня, Дальц поднимает голову.

— Арди у себя, красоточка.

— Ага. Спасибо, блять.

— А ты чего злишься-то?

— Ничего. Мозг не еби, а.

— Так и без меня выебут, — смеётся Дальц.

Я закатываю глаза. Козлы, блять.

— Привет.

— Привет. — Арди коротко смотрит, на миг отрываясь от компьютера. Мне кажется, или он какой-то хмурый?

— Я тебя искал.

— Зачем?

Коротко мнусь, почёсывая затылок. Говорить или нет? Вроде ещё есть шанс отъехать.

— Неужели что-то серьёзное? — Арди снова смотрит на меня, приподняв рыжие брови.

— С чего ты взял?

— Сюда иди. — Арди хлопает по коленке.

— Мне чо, тебе на колени сесть? — возмущаюсь я.

Арди закатывает глаза.

— Понял, понял. — Я поднимаю руки в защитном жесте, подхожу к столу, сажусь у него в ногах, как псина. Кайф, блять.

— Ну. — Он даже руку мне на голову кладёт.

Вот он, момент истины. Сейчас я либо напизжу, либо нет. Что лучше? Тот говнюк или этот? Ладно, мы уже поняли у кого из вас, ребята, хер лучше. Меньше то есть. А вот понять, кому лучше довериться — момент потруднее. В штанах этого доверия не найти. Эх, блять. Ладно.

— Лотари меня вызывал, — говорю, посматривая на Арди исподлобья. И добавляю осуждающе: — А тебя не было, чтобы спросить.

— Окей, — отвечает после короткой паузы и гладит меня по волосам. — Ты пошёл?

— Пошёл, — говорю. Ласковые поглаживания меня не обманывают: я прямо третьим глазом вангую, что Арди напряжён и готов решать дилемму «казнить нельзя помиловать». — Он хотел, чтобы я взял у тебя «Лоу Хер» или «Слоу Мо»… чё-то такое, я забыл.

Повисает пауза, после которой Арди разрождается громким истерическим смехом.

Я недовольно смотрю на этого мужика снизу вверх, сидя, как собачка, у него между ног и терпя тяжёлую руку на голове. А он всё ржёт, козлюга, чуть ли не до слёз.

— Да-а… — Успокоившись, Арди качает головой с улыбкой, которая делает его лет на пять моложе. — А ты забавный пацан. — И хлопает по голове. — Ладно, лоу хер. Мне нравится твоя верность. Я такое вознаграждаю. Что ты хочешь?

Вау, вот это подфартило, так подфартило. Если, конечно, Лотари не окажется прав, и Арди не будет смещён в любом случае…

— А можно меня не трахать? — спрашиваю на пробу.

— Давай чё попроще. — Арди развалился в кресле, как царёк.

— Блять. — Я лихорадочно думаю. — А если я тебе найду парня посимпатичнее? — говорю и сам себе не верю: ну кто ещё может быть красивее меня, а?

— Хочешь в сутенёры заделаться? — Арди хмыкает.

— Ну а почему бы и нет? — удивляюсь я. — Я, между прочим, хороший бизнесмен!

— Ага. — Рука с волос спускается ниже и гладит под подбородком, большим пальцем аккуратно вминая губы. — Ну, если найдёшь мне кого-нибудь на тёлку похожего, то приводи, сделаю твоей жопе отпуск. А то ты ни с одного ракурса не похож.

— О, Арди, так ты у нас гетеро. — Ухмыляюсь и кладу голову ему на колено. Да, можно считать, что я дебил, если мне нравится соблазнять гетерастов, но какой есть, такой есть. Люблю азарт, все дела. Вот понимаю, что ничем хорошим мой флирт не закончится, а во всем теле такое приятное чувство играющее, что ещё немного этого яда в крови, и сам, глядишь, на хер полезу.

— А что, это странно? — спрашивает он со смехом, всё наглаживая мои губы. Видимо, эта часть тела у меня всё же похожа на девчачью. Ну… так и есть. Губы у меня, как написали бы в одной из порно-книжек Эша, слегка припухлые. Хотя не совсем понимаю, почему это должно быть обязательно женской чертой. Вообще-то мои губы немало девуль с ума свели. Немало мужиков тоже, но это уже другой вопрос…

— Знаешь, я тут всего второй блядский месяц, но уже заметил, что треть вообще о бабах не вспоминает, ещё одна треть с удовольствием открывает новые горизонты, так сказать…

— А остальные? — Арди задумчиво гладит меня по скулам.

— А остальные подставляются, — мудро изрекаю я. Ну. Наверное, мудро.

— Интересная у тебя статистика, — не соглашается, но и не опровергает. — Давай так. Ты сегодня делаешь всё, что я тебе скажу без возражений, относишь для меня одну посылку, и тогда целый месяц сможешь не ходить на уголь. Как тебе идея?

— Хуйня идея, босс. — Зажмуриваюсь, когда его рука начинает попеременно поглаживать по тщательно выбритым щекам и мять ушки. А это приятно. Особенно ушки.

— Это почему? — спрашивает он, начиная больше внимания уделять ушам. Боже, чел, если ты так дальше продолжишь, у меня хуй встанет.

— Мне нравится на камнях тусоваться, — говорю. И принимаюсь загибать пальцы, уже совсем близко к нему придвинувшись. — Считай. — Первый палец. — В зал ходить не надо. И я всегда для тебя красавчик. — Играю бровями под внимательным взглядом и загибаю второй палец, подставляя виски под чужие руки. — Я оттуда приношу кой-чего для себя. Чтобы с твоими пацанами в карты рубиться. И всё такое. Ну и вообще. Я как-то Джейми загнал алмазы, так он их в пыль перетёр, что-то похимичил… бабла срубил немерено! Я так не умею, конечно, но мне много и не надо! Знаешь, мыло прикупить нормальное, лезвия, вся хуйня. Короче говно твоя награда. Давай я тебе, что ли, сосать буду и иногда твинков каких-нибудь водить симпатичных, а ты моё очко не трогай.

— Нет.

— Да в смысле «нет»?! — Я аж подскакиваю на жопе, и смотрю на него недовольно вверх.

— Ты так торгуешься, словно очко у тебя и правда золотое.

— Да бля! Ну, Арди, я…

— Молчать.

Я вздрагиваю, захлопываясь на автомате от жёсткого тона его голоса. ТОГО САМОГО тона, от которого бедное очко до размеров атома сжимается.

— В рот у меня возьми.

— Хорошо, хозяин, — пищу, как нашкодивший щеночек. Страшно!

— Я сказал, молча. — Сутулюсь, потому что собирался извиниться и понял, что не вариант. — Пока сосёшь, подумай, чем я могу тебя отблагодарить.

Коротко смотрю на Арди вверх и принимаюсь нервно расстёгивать ему брюки. Ясно, что повыёбываться не выйдет. Надо просить что-то простое и адекватное. Или нет?

Беру вялый член в рот, старательно сосу его, повиснув на крепких коленях локтями. Дичь, конечно. Надо было быть осторожнее. Ублажал бы тогда аккуратные клиторочки, а не вот это вот всё. Слава богу, ещё Лотари не попался. Его дубина мне бы и рот, и жопу в лоскуты порвала.

Когда у него полностью встаёт, Арди тянет меня за волосы, и я выпускаю его обслюнявленный хер изо рта.

— Придумал? — спрашивает серьёзно, без улыбки. И не отпускает волосы.

Я киваю.

— Да, хозяин.

— Говори.

— Хочу всю неделю жрать цетрийский творожный пирог на десерт. — Улыбаюсь, понимая, что мне сейчас могут и въебать.

Но Арди лишь хмыкает, дёргая уголком губ.

— Окей, — говорит тихо и мягко, но я не успеваю удивиться, потому что дальше снова следует приказ. — Спусти штаны и животом на стол.

Он отпускает мои волосы, а я смотрю вверх с меркантильной мольбой, хотя и боюсь открывать рот. Не хочу я ему подставляться. Ни ему, ни кому-то другому. Не хочу и всё. Даже за творожный пирог, как бабуля пекла.

— Проблемы со слухом, красоточка? — Одна рыжая бровь ползёт вверх. Сука.

Вздыхаю и трясущимися руками стягиваю серые штаны к лодыжкам. Ложусь на стол. Чувствую себя дебилом.

Зажмуриваюсь, когда всё ещё мокрый от слюны член толкается между моих бедных булочек. И не входит. Хе-хе. Лошара рыжая.

— Ай, блять! — ору, когда Арди толкается грубее, но, к счастью, его хер всё равно не входит даже на пол шишечки. Выскальзывает.

— Кажется, у нас тут проблемка. — Эй, блять, Арди… почему у тебя такой довольный голос? ПОЧЕМУ??? — Дин!

Су-у-у-ука-а-а…

— Босс? — Тощий заглядывает в камеру Арди на его зов, видит нас в интересной позе, и на его ебаном лице расцветает злорадная ухмылочка. — Вам помочь с сучкой, босс?

— Да, Дин. Кажется, он тебе понравился. Иди сюда.

— Арди… — лепечу я.

— Что?

— Я больше не буду. Пошли его нахер отсюда… я честно больше не буду!

— Что больше не будешь? — спрашивает Арди, а Тощий уже у меня за спиной.

— Не знаю! — почти вою, но с места не двигаюсь. Нахер надо, себе дороже. — Уж лучше ты меня выебешь, чем этот обсос!

— Завали-ка хлебало, подстилочка, — отвечает мне Тощий.

Арди обходит стол и садится передо мной на корточки.

— Видишь ли, не получается, — говорит он, успокаивающе поглаживая меня по лицу. — Надо бы тебя под меня подготовить, а я не люблю грязную работу.

В этот миг в меня проникает что-то скользкое.

— Ай-ай-ай-ай! — причитаю, зажмурившись и сжав очко, которое нещадно что-то рвёт изнутри. Хватаюсь за край стола и моляще смотрю в зелёные глаза. — Я тебе Лотари сдал, а ты! Сам же просил никому в зад не давать! Арди!

— Ну-ну. — Арди хлопает меня по щеке. Гляжу вниз, на его член, и понимаю, что босс наслаждается по полной. Извращенец сраный! — Дин только разомнёт тебя пальцами. Верно, Дин?

— Ага, босс.

— А ещё ты возьмёшь у него в рот.

Пальцы внутри меня (слава всем богам, всего лишь пальцы) на миг замирают. Как и я. Беспомощно смотрю рыжему в лицо.

— Арди, а может не надо? Ну пожалуйста?

Жадная внимательность, с которой он изучает меня, наводит на определённые мысли. Арди не любит делить игрушки, это сразу было ясно. И заставлять меня сосать Тощему не хочет. В чём тогда прикол?

Внезапная мысль осеняет меня. Я пускаю на лицо подобострастную улыбку и тяну, стараясь забыть о присутствии Тощего, что грубо растягивает в стороны края моей дырки сейчас:

— Прошу Вас, хозяин, трахните меня… только Вы…

Арди встаёт на ноги с лёгкой полуулыбкой на губах и медленно дрочит себе. А я терплю пальцы этого урода. Вот погоди, гнида, я с тобой разберусь…

— Хозяин, — облизываю губы, — позвольте мне…

Когда член Арди без прелюдий входит сразу в горло, я чувствую прилив совершенно необоснованного возбуждения. Пальцы сзади всё ещё грубы, но внезапно, унижение — это именно Тощий ублюдок — проходит по спине приятным током.

— Дин, свали, — говорит Арди, и мой зад наконец-то освобождают. Когда за Тощим захлопывается дверь, босс уже обращается ко мне. Ко мне, у которого его хуй в глотке мешает дышать и думать. — Ты смышлёный парень, Яммет. Мы с тобой поладим.

— Да, хозяин. — Выпускаю его член и заглядываю в глаза. — Прошу Вас, трахните меня в зад.

— Ты уверен? — Издевается, гнида рыжая. — Мне кажется, ты плохо просишь. Может быть, лучше, если Дин тебя порадует?

— Никто не порадует меня лучше Вас, хозяин. — Целую его руки. Всё это выходит естественно, и я… сука, почему мне это нравится?! — Как мне доказать Вам? Что мне сделать?

— Хм-м. — Рыжая сволочь коварно улыбается. — Сделай так чтобы у тебя стояло.

Тянусь было себе подрочить, но на полпути замираю, как безмозглая рыбка перед стеклом. Блять. Как так-то? Ну как так?

Я чувствую, что краснею. Это пиздец. Я — извращенец. Класс.

— Ваше желание уже выполнено, хозяин, — говорю тихо, не смотрю в лицо.

— О. Вот как.

Арди приподнимает меня за подбородок, и влажная головка его члена мажет по щеке. Я не могу выдержать и отвожу глаза. Нет, мне определённо нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что МНЕ ЭТА ХУЙНЯ ПОНРАВИЛАСЬ. БОГИ.

— Нравится? — спрашивает нейтрально, толкаясь вперёд бёдрами, отчего член трётся о моё лицо.

— Да, хозяин, — бурчу.

— Что именно нравится?

— Арди… — Умоляюще смотрю вверх и даже почти пускаю слезу.

— Давай, Яммет, говори. Дин будет рад тебя оприходовать. Как и все остальные мои ребята. — Кроме Глифа, ага. Он любит, когда приходуют его. — Мне их позвать?

Мотаю головой.

— Нравится, как Вы меня унижаете, хозяин, — отвечаю, внутренне содрогаясь. — Нравится, когда Ваш член ласкает мою глотку. — Тут я вхожу во вкус. Лизать очко так лизать до конца. В чём-чём, а в лизании очка я преуспел. Ну. Метафорически выражаясь. — Нравится, что Вы такой властный, хозяин, — говорю со страстным придыханием, смотрю ему в лицо и языком прохожу по твёрдому стволу. Может быть, мы на минете и закончим?

Пытаюсь снова взять в рот, но Арди не даёт. Кажется, эта пушнина меня насквозь видит. Мне остаётся только водить губами и языком по нечувствительному стволу. Теперь надежда только на его извращенские наклонности.

— Прошу Вас, кончите мне на лицо, хозяин.

— Какой хитрый мальчишка. — Арди улыбается почти ласково. — Но я не стану тебе потакать. Что на это скажешь?

Я не удерживаюсь и раздражённо закатываю глаза.

— Пожалуйста, будь со мной нежен… — сдаюсь.

— Ну как тебе отказать?

Ладно, Арди — изврат, но, по крайней мере, не последняя скотина. Я знаю, что он бы не дал Дину-гнидину меня откупорить. Арди очень любит поиграть. И входит он действительно аккуратно. Я б уже давно засадил. А так мне даже не больно. Просто неприятно. Ну и член упал.

— Не нравится? — спрашивает Арди совсем другим тоном. Словно у нас таймаут и можно не притворяться.

— Не-а, — отвечаю, стараясь расслабить очко. Получается так себе. Чувствую, как весь пульсирую.

— Больно?

— Неприятно.

— Сейчас смазки добавлю.

Оборачиваюсь и смотрю на него удивлённо.

— А тебе не похуй?

Арди резко вытаскивает член, и я морщусь.

— Люблю, когда партнёру тоже хорошо, — отвечает нейтрально, обильно размазывая смазку по члену.

— Ну да, ну да. — Припоминаю, как он мне по слюне совал. Или… ах, блять, этот мудак рыжий меня пугал просто. Сука, а я и поверил.

Я ахаю, когда он осторожно толкается снова. Ебите меня семьдесят семь ангелов Эмтруса, так вот чего Глиф так кайфовал!

— Лучше? — спрашивает, поглаживая по ягодице.

— Да, хозяин, — выдыхаю уже вполне искренне.

Арди сзади глухо хмыкает.

— Подрочи себе, — произносит он, и я дрочу. О, как же я дрочу… спускаю на несколько минут раньше и лежу, как дурак, бревном, пока Арди в меня не кончит. После оргазма уже не так приятно, даже раздражает немного.

— Ну зачем в меня-то… — ною, как только он вытаскивает.

— Жопа у тебя красивая, — смеётся Арди.

— Так кончил бы на неё! Боги!

— В следующий раз в рот тебе кончу. Хочешь?

— После жопы? В рот? Ты совсем еба… это же… Босс! — Издаю ноюще-рычащий звук в потолок.

А этот ржёт. Козёл рыжий.

Треплет меня по волосам.

— Мойся первый.

Да уж, кажется, он мной проникся. Не то, чтобы я удивлён.

— Ебать, ты изврат, конечно… — Я выхожу из хлипкой душевой, вытирая волосы полотенцем. — А с виду нормальный такой.

Арди умиротворённо курит, закинув ноги на стол. Причем не красный солончак, а какой-то нормальный табак. А я-то думал, мне запах примерещился.

— Сам-то, — парирует, но без насмешки. — Скажи мне, что не завёлся.

Я встал перед ним, задумчиво и без стеснения демонстрируя голое тело. Пофиг, что он гетеро, пусть получает эстетическое наслаждение моей мужской привлекательностью.

— Пф, — отмахиваюсь в итоге, не желая признавать поражение, но и не имея сил ему пиздеть. — Слушай, раз я такой хороший мальчик, можно я займу нижнюю койку?

Арди выпускает дым. Импланты, линиями ползущие по шее, почти не видны.

— Чем тебе не угодила верхняя?

— Я беспокойно сплю.

— Яммет.

— А?

— Возьми-ка сигаретку и отъебись.

— Спасибо, босс.

Беру почти на половину целую сигарету и с наслаждением затягиваюсь, пока Арди скрывается в ванной. Думаю о том, что у Лотари личной ванны нет. Только толчок. Как у всех. Что ж, когда-нибудь я Арди об этом расспрошу, но не сейчас. Сейчас слишком рано.

Арди выходит из душа мокрый и голый, и я отмечаю, что у него довольно гармонично развитое тело. Он чуть ниже меня, очень поджарый и крепкий.

Ещё Арди не бледный, как большинство рыжих, но и без веснушек не обошлось: все плечи в маленьких коричневых пятнах. Такое чувство, что много лет работал в поле под палящим солнцем. Оттуда и морщины. Фермеры всегда носят головные уборы, но ультрафиолет добирается и через одежду, особенно на некоторых планетах. Есть, конечно, одежда с защитой, но она дороже.

Я докуриваю и тушу фильтр о подоконник.

— Что тебе предлагал Лотари? — спрашивает Арди. Он не спешит одеваться, а сидит голый на своей койке, как я на жёстком стуле (плюхаться в кресло босса страшно, хоть оно и не занято).

— Свой хер, как обычно, — пожимаю плечами. — Пугал меня тем, что тебе недолго осталось сидеть на своём месте.

Арди спокойно кивнул, снова закуривая, и это мне многое сказало о том, легко ли будет его убрать. Как и обстановка в его камере.

— Иди сюда.

Я подошёл, и он указал мне на пол у своих ног. Изврат и на Аресе изврат.

Сажусь, укладывая локоть на его постель. Жопе немного прохладно, но Арес — тёплая планета. Здесь не нужно отопление. Скорее наоборот, и поэтому сидеть так даже приятно.

Когда Арди предлагает мне сигарету, я не поднимаю рук, лишь тянусь шеей и затягиваюсь, обхватив губами и прикрыв глаза. Ладно, возможно, я тоже немного проникся.

Потом, когда он отнимает сигарету и с удовольствием тянет её сам, мы смотрим друг другу в глаза, исследуя и подмечая детали.

— Оно того стоило? — спрашивает Арди.

— Что именно? — Слежу за сигаретой, зажатой между его пальцами, а затем блаженно вдыхаю, когда Арди снова подносит её к моему лицу. На этот раз я касаюсь его руки губами. Потому что если уж катиться в пропасть, то катиться в удовольствие, верно? С огоньком и на большом красивом борде.

— Та женщина, из-за которой ты попался.

— М-м-м… — думаю, хитро поглядывая на него из прищура. — Я попался не из-за красотки. Я попался, потому что охуел в край. — Смеюсь, и Арди тоже коротко хмыкает, глядя из-под ресниц. — Знаешь, когда тебе все дают, это скучно. Все мои кореша всегда мне завидовали, но завидовать нечему. У них в соблазнении всегда был какой-то вызов. Кто-то страшный как огненный крокодил, кто-то неуверенный, кто-то шутит несмешные шутки. А для меня это всегда было довольно просто. — Я демонстративно наклоняюсь вперёд и замолкаю. Арди послушно даёт мне затянуться, хотя я не был уверен, что не схлопочу пизды. Но ему, видимо, нравится меня слушать. Я держу дым в лёгких пару мгновений, а потом с кайфом выпускаю его. — Представь, что ты просто смотришь на неё, и понимаешь, что она уже готова отжимать трусики. И так каждый раз. Ты начинаешь выбирать кого посложнее. Богатых. Замужних. Богатых и замужних. — Я издаю смешок. — Потом это тоже становится скучно, и ты встречаешься с ними, когда не знаешь, вернётся ли её муженёк-военный? Насколько он больше тебя? Успеешь ли ты убежать?

— Ты специально подгадывал время, когда он появится. — Арди ухмыляется.

Я задумываюсь.

— Да, возможно, ты прав.

— Тебе не нравятся женщины, — отвечает он так уверенно, словно хорошо знает меня, и я демонстративно гну бровь.

— Да ну?

— Да. Подумай об этом. Если бы ты любил женщин, тебе было бы плевать, предоставляют ли они тебе вызов или нет. Ты бы нашёл подходящую и кувыркался бы с ней в своё удовольствие. Без всяких преград в виде её нежелания давать тебе из-за семьи или статуса.

— Ты хочешь сказать, — я нагло кладу локоть на его колено и едва замечаю это, — что мне нравятся не женщины, а острые ощущения?

— Верно. Человек, называющий меня извращенцем.

— Э-эй… — тяну я тихо, наклоняясь к нему почти вплотную и тыкая пальцем в грудь. — Ты ведь и есть извращенец. Я видел твою коробочку наслаждений. Да я из всего арсенала только самотыки и знаю.

Он отталкивает от себя мой палец.

— Да, и если бы ты использовал хотя бы одну десятую из моего арсенала на свободе, тебе бы не пришлось сегодня подставлять мне зад.

Осознание пронзает меня белой нитью от кончиков пальцев ног до последнего волоска на макушке.

— Бля-я…

Арди тушит сигарету прямо о тумбочку.

— Ложись на мою койку.

— Правда? — Неверяще сияю широкой улыбкой.

— Правда. На живот.

— Что? В смысле… не-е-ет… ты что, робот? И получаса не прошло, — возмущаюсь я, однако выполняю поставленную задачу.

— Готовься, будет дольше, — предупреждает Арди. — И положи член между бёдер. Я запрещаю тебе дрочить. Наслаждайся ощущениями сзади. — Он ухмыляется.

— Да, хозяин, — вздыхаю и тянусь к члену, чтобы положить его, как сказано. Это очень неудобно, но действенно: дрочить я теперь точно не смогу. Если уж только Арди соблаговолит. А это вряд ли. Не настолько я хороший мальчик. Пока что.

Я обнимаю подушку, пока Арди поливает нас смазкой. Наверное, её много нужно при таком то расходе.

Смотрю в стену, отмечая потрескавшуюся серую краску и мелкие рисунки: глаза, человечки, буквы неизвестного алфавита. Думаю о том, что придётся снова идти мыться и мне, и Арди. Его спонтанное решение снова мне присунуть доставит нам обоим неудобства. Особенно мне. Но, в целом, мне интересно, как это будет ощущаться. Встанет ли у меня в процессе? Будет ли сильно неудобно стояку в таком положении? Действительно ли мне понравилось, когда меня имеют в зад или это были галлюцинации, вызванные чувством унижения и страха?

Арди вставляет с громким чавканием. Чувство такое, словно моя дырка жадно поглощает то, что в неё кладут, и причмокивает от удовольствия. Не знаю как насчёт неё, но я… нет, это были галлюцинации. Мне нравится. Когда выйду отсюда, будет интересно склонить какую-нибудь скромницу-девственницу к страпону. Или вообще подцепить мужика. Я такого ещё не делал.

Тихо вздыхаю, наслаждаясь мерными толчками внутри.

Мужика я подцеплю, наверное, из числа тех, кому на меня насрать. Кого придётся долго уламывать. Может быть, его тошнит от блондинов? Или он вообще женат? Или…

Чавкающие звуки обильной смазки совпадают с оглушающим скрипом пружин под нами. Сейчас уже точно все пацаны знают, что мне раздвинули ножки, если им раньше Тощий не растрещал. Бесит этот факт, но что поделать. Все и так в курсе, с какой целью я здесь.

Представляю, как ухмыляется Тощий, слушая звуки за стеной, и дрочит под них. Представляю, как Глиф переглядывается с Дальцем. Потом представляю, как зайдёт Лотари и так понимающе-противно улыбнётся…

У меня встаёт, и да, это действительно неудобно. Но не критично.

На спину падает что-то мокрое. Капля пота со лба Арди.

Хочу себе подрочить, но вспоминаю, что нельзя.

— Хозяин, можно я…

— Нет, — отрезает Арди, тяжело дыша, и ложится мне на спину.

— Неудобно в планке? — интересуюсь.

— Неудобно, — соглашается он, щекоча мне затылок дыханием.

Улыбаюсь хитро, придумывая очередную дерзкую херню.

— Давай я сверху попрыгаю, а ты мне за это отсосёшь?

— Давай ты сверху попрыгаешь, а я не пошлю тебя в блок «D» работать?

Блок «D» находится под землёй, и работают там не на воздухе, а в шахтах, которые периодически осыпаются шахтёрам на головы. А ещё там жарко. Очень жарко.

Я трагически вздыхаю, и мы переворачиваемся.

3. Ло У Шынь

— Пока не забыл… отдай это Лотари. — Кидает на стол розовую папочку, на которой написано «Ло У Шынь».

Точно. Ло У Шынь.

— Точно отдать? — смотрю на папочку с подозрением. — Ты уверен?

— Уверен.

— Мне сказать, что я её спиздил?

— Да.

— Окей. А что там? Можно посмотрю?

— Смотри, но там нет ничего интересного.

— О-о-о… — ухмыляюсь понимающе. — А ты коварный мужик. Решил устроить Лотари подставу?

Арди не отвечает, кажется, второй оргазм подряд лишил его желания со мной болтать, но я не в обиде. Мне было приятно, да и свою порцию болтовни от Арди я всё же получил. Правда кончить рыжий говнюк так и не разрешил, да и с тощим обсосом придётся разбираться. И с Лотари.

Одеваюсь и выхожу из камеры к пацанам. Слава богам, Глиф в наличии.

Сажусь рядом и кидаю на стол мешочек с алмазными угольками.

— На меня раздаём, девочки.

— Девочка тут только ты, золотце… — ухмыляется Дальц.

Мужики ржут, а я закатываю глаза.

— Однако выебут сейчас вас. Кто выебет? Я. Раздавай, Гондонио, сейчас буду вас всех на бабки кидать.

— Ой, как заголосил-то после члена в попке, — ржёт Глиф, и мы многозначительно переглядываемся. Он с выражением «только попробуй чё вякнуть», а я с — «ты-то не понаслышке знаешь».

— До отбоя полчаса, дамы, — сообщает Мод. — Раздавай на красоточку, нам нужны её алмазики. Успеем как раз облегчить ей кармашки.

— А ты так уверен, что облегчишь мои кармашки? — Играю бровями, принимая розданные Джеромом карты. Я бы ему не доверял, но что делать.

— Думаю, ты нормально облегчиться не сможешь, так что нужно с тебя хоть за счёт угольков вес снять, — говорит Мод, глядя в свои карты. — Отблагодаришь потом. Можно ротиком.

— Блять, ёбаные гении, — бурчу я, когда мужики отсмеиваются. — Подраться со мной хотите или чё, я не понимаю?

Сбрасываю Оливию. Ненавижу эту карту, она мне несчастья приносит.

— Маловат ты со мной драться, — равнодушно говорит Мод, закуривая солончак. После сигарет Арди запах солончака заставляет морщить нос. Всё. Совсем избаловал меня мой тюремный папик. — Но можем попробовать на ножах.

Представляю, как мне в бок входит острозаточенное лезвие, и кривлюсь лицом.

— На палках давай. Но я бы и поборолся с кем-нибудь с удовольствием. У нас все фермеры раз в месяц собирались в центральной деревне. Ну, знаете, чтобы найти кого поебаться, продать ссаную кукурузу, бобы… но больше развлечения ради. Так вот, был у нас один амбар… — Делаю паузу, чтобы поднять глаза от карт и глянуть на пацанов. Те слушают, раскрыв рты, даже Джером, хотя искусством слога я владею так себе. Скорее искусством публично выебываться. — Туда сбредали все, у кого кулаки чешутся. Ограничение было одно. — Сдаю карту вслед за Глифом. — Возраст. Если нет восемнадцати — идёшь нахуй. Так вот, я как-то раз даже первое место занял. На меня тогда сразу три тёлки налипло, но это пиздец, скажу я вам, пацаны. Дальц, детка, дай затянусь… Спасибо. Так вот. Не берите в постель больше одной бабы, заебут, причём буквально.

— Ну да, — кивает Глиф. — Хуйня совет. Пойду возьму себе трёх баб. А лучше пятерых, ага. Тут же их так много, блять.

— Не, красоточка дело говорит. — Дальц сдаёт Вирга — хорошая карта, но уж больно дорого стоит. — У меня как-то было две сразу. Удовольствие так себе. Если у вас не два члена, конечно же.

— Ох, мне бы хоть полбабы сейчас… — вздыхает Мод. — И неважно: верхнюю часть или нижнюю.

Мы все ржём, а затем Джером меняет расклад.

— А че, Арди с вами не тусуется? — спрашиваю, опять отжав самокрутку с солончаком у Дальца. — В карты не играет, в жральню не ходит.

— А чё, ты уже соскучился? — хмыкает Глиф.

Я отдаю самокрутку обратно Дальцу. Хватит с меня.

— Мне нравится Арди, — говорю я, откидываясь на спинку стула. — Если бы ещё не ебал меня, вообще бы блеск был.

— А то мы не слышали, как тебе не нравится, когда тебя в жопу трахают. — От этого голоса меня всего передёргивает. Ебаный Тощий выходит из своей камеры, встряхивая мокрые руки. В целом, эту фразу мог сказать любой из мужиков здесь, кроме, возможно, Джерома, но именно у этого обсоса такое гнусное противное выражение на лице, что сразу понятно становится, что это не просто грубый тюремный подъёб, а настоящая предъява. — Весь у меня на пальцах так и вился: о, боги!

Тощий демонстративно закатывает глаза, имитируя удовольствие.

Я багровею от стыда и злости, но тут же успокаиваюсь. В голове зреет, может, тупой, но действенный план. Обсос ещё за свои слова ответит. Ещё жопу мою лизать будет. Если я позволю.

— Всё, блять, отъебитесь от красоточки, — внезапно вступается Глиф, хотя я и подозреваю, что интерес у него чисто шкурный. — И ты, Дин-Дон, садись, сейчас партию закончим…

Я подтягиваюсь на верхнюю полку на руках и блаженно вздыхаю. Спать пока не хочется, да и Арди что-то читает, поэтому решаю немного доебаться. Из списка тем, которые хочется обсудить с рыжим, выбираю самую нейтральную и свешиваю голову вниз.

— Слушай, а чего это Джером такой э-э… пришлёпнутый?

Арди поднимает глаза.

— Кажется, он с детства такой. — Снова обращается к книге и переписывает страницу. — А почему ты спрашиваешь?

Я удивляюсь.

— Как это почему… Ты в камни играть умеешь?

— Умею.

— Давай сыграем, всё равно не спишь. — И добавляю для надёжности: — Я тебе расскажу что-нибудь. Поинтереснее, чем книжка твоя.

Арди думает, но в итоге соглашается, что ожидаемо: я умею раскрепостить даже самых интровертных особей этой вселенной.

Обезьяной спускаюсь к нему на койку, которую уже воспринимаю почти как свою (меня же на ней шпёхали, конечно), достаю доску и раскладываю камушки.

— Белые или чёрные? Стой, не отвечай. Я за белые.

Арди молча садится, как и я, скрестив ноги.

— Так вот, — продолжаю я. — Джером реально странный на мой взгляд. Постоянно выдаёт какую-то дичь. Глиф ржёт, что это просто такой юмор чёрный, но я думаю, Глиф его покрывает. — Все камушки на месте, и я смотрю на Арди.

Арди глядит в ответ изучающе. Пока он занят разглядыванием моего прекрасного лица, делаю ход.

— Почему бы тебе не спросить у него самого? — Арди тоже делает ход.

— Страшно. — Смеюсь и двигаю свой белый камушек. — А Тощий? Он у тебя чем занят?

— Дин? — Арди приподнимает брови. — Он посыльный.

— Ясно. — Киваю. Вспоминаю, как Тощий разрабатывал меня по приказу Арди и морщусь. — А ты… ты же им не сильно дорожишь? — спрашиваю, а сам поглядываю исподтишка.

— Что ты задумал? — Арди даже не отрывается от доски.

— Ничего. Просто… интересно. Я любопытный.

— Очень любопытный, — хмыкает Арди, двигая один из чёрных камушков. — Если узнаю, что Дин подох с заточкой в печени, ты у меня попляшешь.

— Я и так у тебя пляшу! — Я возмущённо вскидываю руки. — Снизу пляшу, сверху пляшу… под каким-то обсосом пляшу. Ещё сейчас с Лотари плясать… Боюсь, плясалка отсохнет!

— Мы с тобой ещё игрушки из ящика не пробовали, — напоминает Арди.

— Боги! — ужасаюсь я и делаю плохой ход.

— Как тебе, кстати, понравилось сверху?

— Неплохо, — отвечаю, восстановив самообладание. — Но когда ты делаешь всю работу, конечно, приятнее.

— Что же… — Лицо Арди расплывается в усмешке. — После нар пойдёшь себе искать актива вместо девушки?

Нисколько не обижаюсь на его приколы.

— А я думал об этом, — отвечаю серьёзно. — Но знаешь, что меня заводит больше?

— О, поделись со мной. Твой ход.

— А ты бы хотел, что бы я поделился, да? — Хихикаю, продвигая белый камушек. Я выбрал стратегию одиночки: один камушек мобильный, а остальные просто защищают позиции, но скоро Арди съест моего авангардного игрока, поэтому нужно продвигать кого-то на подмогу. — Своей фантазии не хватает?

— Вдруг мне понравится твоя? — Арди задумывается, почёсывая рыжую щетину.

Я предвкушающе облизываю губы, представляя всё в мельчайших деталях.

— Я думаю, что не пойду, как обычно в бар. — Я медленно двигаю своего второго одиночку к первому. — Я возьму корабль и слетаю в Роминди. Там я прогуляюсь по кампусу вблизи языкового крыла. Я буду красивым. Я буду типичным плохим парнем с кобурой на поясе и драной футболкой. Я отыщу её. Самую стеснительную девчушку из всех. Возможно, даже странную одиночку. Она будет потрясающе милой, когда я буду настаивать. Она будет пытаться выключить свет, прежде чем раздеться. Но я не дам ей. Я буду мучить её и найду самые чувствительные местечки. А потом я дам ей в руки искусственный член. Она будет бояться и краснеть, но засунет его в меня. И оставит…

— Она стянет тебе яйца шнурком, и свяжет руки за спиной, чтобы ты не мог кончить, а мог только умолять её о разрядке. А потом ты будешь долго ублажать её своим болтливым язычком, оргазм за оргазмом. Потом. Если ты будешь послушным мальчиком… она разрешит тебе подрочить.

Мы сталкиваемся взглядами, и я чувствую, что готов дать ему ещё раз. Возможно даже с этими самыми шнурками. Он так и не позволил мне кончить в последний раз.

— О, так я был плохим мальчиком сегодня? — спрашиваю, лукаво ухмыляясь.

— У тебя ещё будет множество попыток, чтобы оправдаться. Ты проиграл.

— Молодец. — Похвалил Лотари, осматривая грёбаную папку с выражением влюблённого идиота на лице. Даром что ли мужик закончил целых три направления в одном из лучших университетов галактики? Всё равно, дебил дебилом. Повёлся, как дурак.

Арди мне велел прийти к Лотари именно в это время, и я понимаю, почему. В часы созвона все идут болтать по связи с близкими, даже, кажется, Арди, поэтому украсть у него папку и принести его сопернику, пока никто не может этого заметить — логичный вариант. То, что я в это время хотел звякнуть маме, никого не волновало. Кроме меня и мамы. Прости, мам. Я куплю тебе самый крутой букет, когда выйду. Честно-честно.

Пока Лотари дрочит на свою папочку (точнее, на папочку Арди), я тихонько двигаюсь к выходу из камеры, но мой маневр не остаётся незамеченным.

— Ник, — хрипит Лотари. — Ты куда это собрался?

— Э… да так. По делам. — Мысленно стучу себе по лбу. По каким ещё, блять, делам?! Не мог что ли нормально ответить?! А ещё Лотари дебилом называл…

Кажется, Лотари мыслит примерно в том же направлении.

— Ладно тебе, красоточка. Останься, сыграй со мной в карты. Арди ещё нескоро вернётся, не бойся.

Не хочу я с ним в карты играть.

Возвращаюсь в свой блок только к вечеру и сразу иду в общие душевые, надеясь там с кем-нибудь пособачиться. Грёбаный Лотари съел мне весь мозг, и я хочу отыграться.

Если честно, я слепо надеюсь застать в душевых Тощего обсоса и, желательно, одного, однако мне не везёт. В парах от горячей воды я вижу множество мужских жоп всех форм и размеров, но не той, что нужно, поэтому скриплю зубами и иду в зал. Тощий пусть радуется отсрочке, сегодня сниму пар без его участия.

В зале кучкуются Глифф, Дальц, Мод, Тощий и Гэри. И, как ни странно, Арди. Они все о чём-то увлечённо болтают, лениво тягая железо. Глиф как всегда ржёт, Мод как всегда выёбывается, Тощий как всегда обсос, а Арди как всегда больше молчит и слушает, однако его редкие комментарии сопровождаются всеобщим уважительным вниманием.

Я молча бреду к арсеналу и выбираю цетрийскую боевую палку. Баланс просран, форма так себе, но знакомый вес и текстура приятно пьянят. Ностальгия касается груди и свербит где-то под ложечкой. Дома мы все такими дрались, стоя на арене под светом неоновых ламп.

— Привет, — здороваюсь с ребятами и Арди и залихвацки закидываю палку на плечо. Больше красуюсь, конечно. Заодно и волосы откидываю назад небрежным движением головы. Перед кем выёбываюсь — непонятно. Перед Арди светить личиком — себе дороже, перед Тощим… тот и так знает, насколько я круче, перед Глифом — и без того уже глазами сожрал… Тыкаю палкой Мода в плечо. — Давай, старикашка. Ты мне, кажется, обещал навалять.

Ребята кто ржёт, кто подбадривает и улюлюкает. Молчат только Арди и обсос. Первый — потому что он по жизни тихий, второй, видимо, оттого что понял свою грядущую судьбу, когда увидел меня с огромной дубиной наперевес.

Мод усмехается нахально и скрещивает руки на груди.

— Я что, совсем идиот с цетрийцем на палках драться? Принеси-ка сюда лирийские крестики, и я тебе наваляю так, что ты два дня до толчка ползать будешь.

— А не охуел ли ты? — парирую, хотя он, в принципе, не сказать, что неправ. — Давай что-то нейтральное… Глиф! Выбери нам оружие!

— Ножи. — Глиф кровожадно улыбается, отчего шрам на щеке кривит лицо.

— Нет уж, — возражает Мод. — Мне моя почка ещё дорога. На ножах я биться не стану, красоточка.

— Пф, — закатываю глаза. — Как будто я сам хочу лезвие в бочину получить…

— Кулаки, — внезапно подаёт голос Арди. Он сидит на скамье, немного потный. Волосы слегка потемнели и прилипли ко лбу, на груди небольшое пятно. А ещё я впервые вижу его при нормальном свете. У него действительно нет веснушек на лице, только морщины и давний стойкий загар. Импланты на свету очень выделяются, переливаются сигнально, как огни Рейнара, искусственного небесного тела, где я жил последние годы. — Деритесь на кулаках. Достаточно честно? Мод? — Мод кивнул. — Ник?

Землистые глаза смотрят на меня, и я запоздало отвечаю:

— Да.

Мы с Модом снимаем верхнюю часть формы и выходим на ринг. Я двести лет не дрался без палки или без пушки в руке, потому немного боюсь. Что будет, если Мод повредит мне лицо? Что будет, если он окажется слишком хорош?

Я даже не пытаюсь прогонять эти мысли, потому что они всё равно тонут в слепой ярости. Я принёс Лотари сраную папку, но Лотари меня не отпустил. Лотари заставил меня играть в карты и лапал меня за коленку, а затем потребовал доказать ему свою верность. И мне пришлось доказать, давясь его километровым хером и пуская сперму из ноздрей. Лотари — ссаная псина, и когда-нибудь…

Наша банда и многие другие заключённые, присутствующие в зале, подтягиваются посмотреть на представление. Я люблю быть в центре внимания, но на этот раз мне насрать. Потому что гораздо больше чужих взглядов я хочу, чтобы мой кулак вошёл в чью-то морду. И пусть это будет Мод, если Тощий, а особенно Лотари, недоступны для мордобоя.

— Ну что, красоточка? — Мод принимает стойку и скалит зубы. — Готов отхватить люлей?

Я не отвечаю. Не до того. Просто поднимаю руки и сосредоточенно наблюдаю за противником.

Мод ниже меня, но массивнее. Его стойка слишком классическая, чтобы я не мог заподозрить подвох.

Мы двигаемся, и я улучаю момент, чтобы сделать выпад. Мод уклоняется легко, мой кулак проходит в паре миллиметров от его тела, и мне приходится срочно ретироваться, чтобы не получить по открывшимся в ударе точкам.

И всё же я получаю. Удар проходит по касательной, неощутимо. Будь я немного менее ловким, этот козёл бы меня прилично задел.

Мы изучаем так друг друга ещё с несколько мгновений, за которые седые волосы Мода липнут ко лбу, а я ощущаю, как становится влажно внутри форменной футболки. Мод старается придерживаться классического стиля, но я уже почти уверен, что это наёбка. Считает меня лохом. Что ж. Я тоже умею играть.

Я ЛЮБЛЮ играть. Я притворяюсь менее ловким и менее отбитым, чем на самом деле. Парой движений стараюсь заставить Мода поверить в то, что дико боюсь за своё лицо. В целом, это правда, но теперь он будет целить только туда. Так или иначе.

Я оказываюсь прав.

Мод, этот хитрый хер, делает обманный маневр, делая вид, что целится в торс, а когда я уклоняюсь, бьёт в лицо.

Я ожидал чего-то такого, но не был готов, поэтому тяжёлый кулак всё же задевает скулу, которая мгновенно взрывается болью, но эта боль не доставляет дискомфорта. Я лишь утверждаюсь в своей холодной ярости. Синяк под виском меня не испортит, а вот пульсирующая боль приводит в состояние боевого экстаза.

Я часто использовал это своё качество раньше, дома и на Рейране, когда приходилось вступать в драку. Терпимая боль приводит меня в сосредоточенно-звериное состояние. Начиная этот бой, я хотел спустить напряжение, а не победить, но все эти взгляды на моей спине заставляют хотеть большего. Я хочу доказать всем, что я не просто красавчик с золотой дырой. Хочу, чтобы меня считали крутым.

Я использую этот удар по лицу, чтобы насадить Мода солнечным сплетением себе на кулак. Выпад получается мощным и неожиданным, но у Мода крепкое сложение, и он успевает блокировать мой второй.

Я смотрю в его дикие красноватые радужки всего мгновение, которое кажется вечностью, перед тем как вцепиться в крепкие плечи и, сделав подсечку, повалить на пол.

А Мод определённо тяжелее… Успеваю пару раз зарядить ему по торсу и в лицо, когда он буквально отшвыривает меня с грудным рыком и бросается сверху.

Я уворачиваюсь, пытаюсь повалить его снова, но козёл второй раз на одну и ту же уловку не попадается, и я получаю по почкам.

В следующее мгновение уже корчусь в болевом.

* * *

— Ну что? — спрашивает Арди, наконец отложив свой вонючий ноутбук.

Я, который стоял и ронял капли пота на четвереньках, в позе тумбочки под его ногами, поворачиваю голову и смотрю на рыжую сволочь в упор. Скорее обижено, чем зло. Мне и так из-за него досталось, а он меня ещё и наказывает!

Буркаю в ответ:

— Что что?

Арди пинает меня в бок несильно, но попадает в синяк, и я вою, теряя равновесие и заваливаясь на пол.

— Да за что?! — тяну, глядя из-под мутных разводов: на глазах от боли выступили слёзы.

— Прости, не рассчитал. — Арди пожимает плечами и ждёт, пока я приду в себя. — Ползи сюда.

И я ползу. Ну а что делать?

Молча и зло кладу голову на его колено и смотрю в зелёные глаза тоже зло.

Арди большим пальцем касается уголка губ, покрасневшего и саднящего.

— Лотари. Судя по твоему лицу, всё прошло не очень удачно.

— О, для старого уёбка всё прошло просто замечательно! — закатываю глаза и хмурю брови. А затем снова прожигаю дыру в голове у Арди. — Я еле отбрехался, чтобы он мне в жопу не засадил! Сказал, что ты заметишь, а он такой: да Арди уже завтра не будет, а я что должен был ответить?! Нет, я не могу до свадьбы???

Арди смеётся, но я не разделяю его веселья.

— Это всё из-за тебя! Ты разве не обязан защищать своих сучек? Ты вообще понимаешь, что его слоновий хер даже в рот едва влазит?! Да у меня сперма знаешь откуда текла потом?!

— Знаю, — улыбается Арди. — Из носа.

— Да, блять! Ты мне сейчас по гроб жизни должен! Я, говорит, делиться не люблю! — передразниваю, кривя лицо. — Ты ведь знал, что он на меня полезет! Знал!

Арди ржёт, и мне остаётся только надеяться, что его голова всё же взорвётся. Я молчу, пока он не прекратит веселиться над моими приключениями, а потом бурчу тихо:

— Мне кажется, творожного пирога мало за такую херню, босс.

Арди смотрит на меня с интересом. Его рука задумчиво закапывается в волнистые пряди волос.

— Да, думаю, ты прав. Чего ты хочешь?

Я не раздумываю долго.

— Не отправляй меня больше разбираться с Лотари. Ты вроде говорил, что тебе картинка нужна. Верная подстилка и всё такое.

Повисло молчание. Арди что-то явно просчитывал, а я напряжённо ждал ответа.

— Я не думал, что Лотари так отреагирует, — ответил Арди наконец. — Но не могу обещать тебе, что ты не попадёшь в поганую ситуацию снова. Ты в тюрьме, если не забыл. На Аресе. Тут тебе не курорт, Яммет. — От звуков своего настоящего имени, произнесённого губами чужого человека, я морщусь, но Арди то ли не замечает, то ли ему на это плевать. — Я и не собирался использовать тебя, как обычного члена банды, однако случай подвернулся удобный, согласись? И ты хорошо справился, несмотря на то, что ситуация вышла из-под контроля…

— Вот только не надо меня задабривать, босс! Какой смысл был скакать к тебе под крылышко, если ебут меня все, кому не лень? Ты, Лотари, тощий твой обсос этот…

— Я правильно понял, что взамен за свои услуги ты хочешь неприкосновенности от других?

— Да!

— А необходимость лезть в дела и получать по почкам тебя не смущают?

— Нет! Стой… подожди… блять. — Я вздыхаю, понимая, что попался в какой-то заколдованный круг. — Слушай, тебя одного с твоими приколами типа «сиди и не выёбывайся» или «не кончай, а то уебу» мне по горло хватает. Я не хочу, чтобы меня насиловали всякие уёбки…

— Яммет, — произносит Арди ТЕМ САМЫМ голосом, отчего я мгновенно замолкаю и лишь смотрю на него во все глаза, пока он наклоняется ближе и приподнимает меня голову за подбородок. — Напомню тебе еще раз: ты на зоне. Да, ты в привилегированном положении из-за своей внешности, но это не значит, что ты сможешь вечно выходить сухим из воды. — Он отпускает мой подбородок и откидывается в кресле. — Я уже говорил. За твою лояльность я буду щедр к тебе. Поэтому, если тебе что-либо понадобится, можешь смело просить меня. Сегодня я не стану тебя трогать. Считай это подарком, потому что смотреть, как Мод берёт тебя на болевой… — Арди невесело скалится, — было интересно.

— У тебя встал, — я усмехнулся.

— Я тебе разрешал говорить?

— Нет, хозяин. Простите.

— Молодец. Хороший мальчик. — Арди неприятно треплет меня по щеке, как овчарку. — Тебе всё понятно?

— Да, хозяин. — Я тяжело и демонстративно вздыхаю, за что получаю пощёчину. Она довольно лёгкая, но ладонь Арди как раз задевает синяк на скуле, так что приходится закусить губу, чтобы не застонать.

— Я что-то плохо тебя слышу.

Я целую его руку, спокойно лежащую на подлокотнике старого кресла, и уже подобострастно выдыхаю:

— Да, хозяин. Спасибо, хозяин.

Арди смеётся.

— Какой актёр погибает… ладно, вали отсюда, ты мне надоел.

— Ага. — Понимаю, что «игра» закончена и отстраняюсь от его колен.

К отбою в коридоре собирается вся банда кроме Арди. Сдвигаются два стола, разжигается палка с красным солончаком, появляются стаканы и бутылки с разбавленным спиртом. Все садятся играть в карты.

Я оказываюсь бок о бок с ухмыляющимся, как всегда Глифом с одной стороны, и душно смолящим (даром, что палка горит) Дальцем — с другой.

Игра проходит шумно. Мне настолько весело и комфортно, что даже присутствие тощего гондона не смущает. Я выпиваю полстакана этого ядрёного пойла, проигрываю все алмазы, затем выигрываю золотые и снова проигрываю кому-то, дерусь с Модом ногами под столом, затем дерусь с Глифом, который отправляет меня в душевые, затем, кажется, я прижимаю его к грязной зелёной плитке, пропихивая нечувствительный от пьянства член в его узкую дырку, и тот вздыхает сладко, почти как девочка, и я почти верю в это наваждение, так что кончаю с оттенком удовольствия на губах.

Прохладная вода смывает с меня дурман от солончака, поэтому возвращаюсь я в камеру Арди уже в относительно адекватном состоянии. Немного неуклюже подтягиваюсь на свою кровать и вырубаюсь, едва коснувшись головой тонкой подушки.

— И что теперь будет с Лотари? — Мы снова гоняем камни по доске, только вот теперь сидим за столом, а не на кровати. Я двигаю белый и отступаю.

— Мне тоже интересно. — Арди делает ход и поднимает глаза. — Сам как думаешь?

Я пожимаю плечами, изучая доску. Моих камушков больше, и они стоят в выигрышной позиции. Но это пока.

— Если он хотел твою папку, значит в ней что-то важное, так? — Смотрю на Арди, и он кивает. В этот момент двигаю камушек. Сразу на две клетки. — И если её пропажа грозит тебе крупными неприятностями, значит, э-э… хотел на твоё место?

— Лотари бы не смог занять моё место. — Арди качает головой и двигает свой чёрный камень. — У него нет моих связей.

Я закатываю глаза и пародирую девчачий голос:

— О, Арди, ты тако-ой круто-ой…

Арди тихо смеётся.

— Лотари не идиот. Полагаешь, он купится на подделку?

— Я не знаю. А ты что думаешь?

— А я думаю, он проверит данные вне зависимости от того, поверил тебе или нет. И это. — Арди потирает уголки своих губ. — Он тебе оставил намеренно. Для меня.

— Пф-ф… — Я поднимаю руки вверх. — Ваши грёбаные интриги меня уже задолбали. Почему всё не может быть просто?

Какое-то время мы молча делаем ходы, пока я наконец не выдерживаю.

— Окей, что будет, если Лотари поверит в подставу? Ты сам говорил, что я хороший актёр.

— Неважно, насколько ты хорошо его убедил, — отвечает Арди флегматично, — я бы проверил данные в любом случае. Потому что даже если ты и вправду решил ему помочь, кто знает, не знал ли я об этом? Не подложил ли тебе левые данные?

— Звучит логично. Мне лучше не появляться в старом блоке, верно?

Через неделю какой-то умник из предпоследнего блока засаживает заточку глубоко в печень Лотари. Не то, чтобы это смертельно. При его то бабках. Но всё же из игры он выйдет надолго. А положительно ли это событие повлияет лично на меня… узнаю я, скорее всего, не сразу.

— Говорят, он купил себе нано-лазер для лечения, — сообщает Гэри за завтраком.

— Лазер же режет, дебил, — возражает Мод.

— Лазером можно лечить. — Гэри закатывает глаза.

— Ты тупой?

Я слушаю эту трескотню вполуха, задумчиво перемалывая ядерную рыбу в своей похлёбке. У меня тут ещё творожный хлеб и маленький шоколадный батончик — почти роскошь. Когда доем похлёбку, расправлюсь с мягким рассыпчатым хлебом, соберу на язык крошки, упавшие на поднос, потом допью сироп из нано-пришельца, и только затем возьмусь за батончик. Буду есть медленно, наслаждаясь вкусом, и не стану запивать: пусть он блуждает на языке ещё с часик, пока не смоет слюной…

— …мы его подставили, — доносится голос Дальца. — Арди теперь сможет работать без оглядки на этих выскочек.

— И нам лучше будет.

— Когда выйду, сниму себе женщину на неделю…

На последней фразе я выхожу из прострации, нечаянно толкая Джерома локтем. Пара капель попадает ему на поднос, и я получаю уничижающий, хмурый взгляд.

— Ты скоро откидываешься? — спрашиваю Мода. Мы за последние дни неплохо так скорешились. Мне нравится с ним бороться. И мы даже заключили своеобразную сделку: я учу его работать с цетрийской палкой, а он меня — с крестом. Крест оказался куда полезнее дубинки. Его можно как просто использовать в качестве клинка, так и метать в противника.

— Через полтора месяца.

— Да блять. У меня только начало получаться с крестом. Какого хера?

Мод усмехается, разделывая хлеб на комочки.

— Мастерства лира ты всё равно не достигнешь, малой.

— Ну-ну…

Я обижено доедаю свой завтрак и иду работать. Камни сами себя не добудут.

— Мне не понравилось, — говорю я, найдя Арди после обеда в нашей с ним роскошной камере. Камера-люкс, ага, да. — Эта штука, — уточняю я, указывая себе на пах рукой.

— Она и не должна была тебе понравится. — Арди даже не отвлекается от работы. Свет от ноутбука отпечатывается зеленцой на его лице и глазах. — Просто не хотел, чтобы ты кончил до вечера.

— А что будет вечером? — спрашиваю одновременно со страхом и возбуждённым любопытством.

— Увидишь. — Арди легонько ухмыляется и возвращается к работе.

Я понимаю, что больше от него ничего не добьюсь, поэтому тяжело вздыхаю, давая понять, как я разочарован полученной информацией, а затем предлагаю сыграть в камни. Мог бы предложить выйти и порубиться с ребятами в картишки, тем более что Тощего нет в секции, но Арди — слишком интересный собеседник, чтобы им с кем-то делиться на добровольной основе.

Как ни странно, Арди с готовностью соглашается.

4. Олли

N лет спустя.

Жую зубочистку, в пол уха слушая комментарии чиксы-радиоведущей в наушнике. Выглядываю из-за коробок со всяким говном: трусы, футболки, куртки из синты. Жарко, да шея немного затекла. Это у меня после Ареса. Шея, в смысле, затекает. Потому что в последние годы там я спал в не шибко удобных позах. С тех пор, если с утра себе массаж не сделаю, ноет то шея, то поясница, то ещё что-нибудь. Вообще, док говорит, что это возраст. Но не пошёл бы он нахуй?!

— Чёрт. — Выплёвываю зубочистку, замечая фургон, и сажусь чуть ниже в своём укрытии. — Грёбаные кочеры…

Фургон выпускает под палящую звезду главаря кочеров и его свиту. Сам босс в майке, а свита при параде. Уверен, они там уже насквозь все промокли в этих чёрных пиджаках.

Вторая сторона — баба Сталлера. Сиськи навыкат, губы тоже. Я аж отсюда вижу, как у неё капелька пота в декольте скользит. Одна сиська выше другой — приклад поднимает. Стоп… ПРИКЛАД? ЕБАНЫЙ В РОТ!

Срочно падаю за каменный блок ивовремя: тут же раздаются выстрелы.

В итоге успеваю всё же забрать товар под шумок.

Пока иду до спрятанного между домами байка, натираю себе мозоль на пятке. Это потому что стиралка сломалась прямо с моим шмотьём внутри, и пришлось натягивать ботинки на босые ноги. Хорошо хоть трусы чистые были, а то у меня сегодня планы.

Укладываю товар в сумку между двумя одеялами и трогаюсь. Главное — не спалиться на камерах, поэтому объезжаю район по сельской дорожке, в который раз рискуя остаться без колёс. Нужно было не выёбываться, а купить нормальный трекинговый байк, а не Красавчика. Но Красавчик был такой красавчик, что я не удержался. Зато по маневренности и в скорости ему нет равных. И бабы клюют. Хотя когда они не клевали? Вон, может, бабу Сталлера… Сто-о-оп. Что говорил Арди? Буду дальше выёбываться, снова загремлю в тюрягу. Надо просто найти кого-то… с наклонностями. Оказалось, три года за решёткой в одной камере с извращенцем сделали меня умнее. Всего три года поболтушек с этим любителем довести до слез отложенным оргазмом, связать с помощью анального крюка и надеть на хуй малюсенькую клеточку, из-за которой… а-а-а-а-а… просто пиздец, не хочу вспоминать даже. В общем, всего три года в роли личной безотказной сучки, и я наконец-то повзрослел и принял себя таким, какой я есть. Кстати, сидеть я должен был семь, как минимум, но звёзды так сложились… а точнее сложились хорошее поведение, протекция Арди и, что самое главное, смерть того самого инспектора в Тильской мясорубке. Как он туда попал? А жена скинула! Ха-ха!

Теперь вот сам товар достаю и перевожу. Опасно пиздец, но, как ни странно, шансов попасть в обитель очкоёбов меньше. Облав у нас тут почти не бывает, уж скорее кто из своей братии прибьёт. Денег не то чтобы дохрена, но вполне себе, и я доволен. Главное, риска почти хватает. А то, что во время операции иногда член встаёт, так это не беда совсем. Так даже интереснее.

Везу коробочку на обычное место в Тауне. Как всегда и в любое время суток тут не протолкнуться. Воняет горелым жиром. От шума не слышно даже скоростной магистрали под ногами. Валит откуда-то густой сизый пар.

Я прижимаю коробочку к себе поближе под курткой, потому что столкновения с людьми здесь неизбежны, а одно из них вполне может оказаться неслучайным.

В заведении Бада не воняет жареной свиной кожей, не слышно шума ни разговоров, ни магистрали, и настроен температурный режим.

Я выдыхаю напряжение. Давно уже чувствую себя здесь как дома. Иду мимо занятых своими делами ребят сразу к внутреннему помещению, но меня кто-то хватает под локоток.

— Ник?

Разворачиваюсь с намерением вступить в конфликт, но замираю, уронив челюсть.

— Мод! — Весело хохочу. Чутка постаревшее ебало приятеля светит на меня неуверенной улыбкой. Спустя мгновение оно преображается, и мы обнимаемся, хлопая друг друга по спине, и орём так, что на нас оглядываются даже ребята у автоматов, до которых обычно хрен достучишься.

— Какого хрена ты здесь забыл, приятель? — возмущаюсь весело, когда мы расцепляемся.

— Ты здесь какого хрена забыл, Ник? — не менее весело возмущается Мод, хлопая по плечу так, что я пошатываюсь.

— Я Баду товар принёс!

— Э-э-э… да, слушай, Ник. Раз уж ты в деле…

— Ну?

— Бад сейчас не здесь.

— А где он?

— Не так важно где он, важно то, что сейчас его бизнес под нами.

— Ага. — Подозрительно щурюсь. — Под… вами?

— Ага. — Мод внимательно смотрит мне в глаза. — Под Арди, если быть точнее.

— Ебать, — ухмыляюсь я. — Хочешь сказать, он с Ареса лапы аж до Рейнара протянул? Нихуёво.

— Арди вышел.

— О.

— Ага.

— И чё? — Ссыкливо озираюсь. — Мне сейчас, получается, к нему?

— Арди в той комнате, как раз свободен. — Мод кивает на одну из дверей. Раньше там был архив. Учитывая любовь Арди к бумажкам, архив там, скорее всего, так и стоит, не переделанный под кабинет. Ох, не зря я его сегодня вспоминал, не зря…

— Рановато вышел твой босс, — бурчу.

Мод загадочно улыбается.

— Мы давно это планировали. На Аресе, знаешь ли, условия для ведения дел не самые лучшие. Давай, Ник, не ссы. — Хлопает меня по плечу, и я сбрасываю его руку.

— Иди ты!

Мод ржёт мне вслед.

А я выдыхаю, прежде чем постучать. Ладно, твою мать. Просто мой тюремный ёбарь. Ничего особенного. Нам это вообще дела вести мешать не должно.

Захожу в заваленный бумажками и пахнущий краской архив. Тут прибрано и достаточно хорошо. Ничего нигде не валяется, все документики в папочках, всё красиво, только окон нет и стол дубовый, за которым сидит угрюмый рыжий мужик. Дежавю какое-то, блять.

— Привет, — говорю, плюхаясь в кресло напротив.

Арди поднимает глаза и смотрит пару мгновений с удивлением, словно в голове по полочкам что-то раскладывает. Он вообще не сильно-то изменился за эти несколько лет. Только имплантов на один больше стало, но это и не удивительно. У информаторов их всегда дохрена, особенно в старости, если доживают, а Арди ещё относительно чистенький.

— Привет, — наконец отвечает он. Тоже не ожидал. — Ты здесь какого хрена?

— Товар принёс.

Арди молча качает на пальцах ручку. Также качал, пока думал над своими документами в нашей камере на Аресе. Пока я у него связанный с вибратором в жопе у ног сидел.

Пиздец, это невозможно.

Выдыхаю глубоко, пытаясь затолкать воспоминания подальше.

— Чипы кочеров?

— Да.

— Показывай.

Молча вытаскиваю коробочку и кладу ему на стол.

Арди дымит сигаретой, не вынимая, пока осматривает чипы.

— Почему только одна? — спрашивает холодно.

Я подавляю желание огрызнуться на автомате. Только чувствую, как губа дёргается презрительно.

— Там была баба Сталлера.

— Так может мне её вместо тебя нанять? У неё хоть яйца побольше будут.

Я чувствую, как мгновенно разгорается гнев. Гнида рыжая. Привык, что ему все в тюряге зад от безысходности лижут.

— Пошёл ты! — Вскакиваю с места и выхватываю коробку из его рук.

— Мод! — зов Арди настигает у самых дверей. Внутрь врываются огромные мужики: Мод и как там его звали? Гэри?

Ушлёпки скручивают меня и отбирают коробку. Даже не рычу, только хмурюсь недовольно. Привык уже к подставам, лень возмущаться.

— Ладно, отпустите его, — позволяет Арди, подходя к нам. — Вот туда поставь, — командует Моду.

«Гэри» отпускает меня, и я зло поправляю съехавшую с плеч куртку. В грудь упирается что-то маленькое и твёрдое. Свёрнутая зелень.

— За труды, — говорит Арди без выражения.

Забираю свои деньги и сваливаю, не попрощавшись.

Уже сидя на Красавчике в закоулке, пересчитываю. Или Арди не в курсе, сколько стоит коробка чипов, или он так за выебоны извиняется, потому что зелени много.

Гондон рыжий. Мне ведь теперь ещё работать с ним.

Раздумываю над тем, чтобы найти другого информатора, пока еду переводить деньги. После, уладив все вопросы с перебросом налички в циферки, уже мчу в «Томный Койот». Почему томный? Потому что владелец немного ку-ку, но сам бар — огонь. Качество выпивки и качество тёлок, которых снять можно, на высоте. Там много наших тусуется, на самом деле, так что если я и там Арди и Ко встречу, это будет совсем провал.

К счастью, этого не случается, и я отрываюсь по полной.

Ладно, был я с собой не совсем честен, когда намеревался избегать Арди любой ценой. Избегать Арди любой ценой получится, только если съебаться с Рейнара и как можно дальше. Мозги у мужика, похоже, работают как надо. Он два месяца на воле и уже информатор на топе. Обращаться к другому — себе дороже, а я, между прочим, хочу двигатель на Красавчике обновить да хатку на просёлках прикупить. Приходится всё самое крутое ему сбывать. Иногда, конечно, я обхожусь малой кровью: достаточно простые товары принимают и ребята попроще, но вот что-то серьёзное… флешки с записями разговоров важных политиков, редкие чипы, артефакты — это надо идти до Арди. И — я не знаю, как это получается! — мы каждый раз срёмся. Я — до брызгов слюной и хлопков дверью такой силы, что крошится штукатурка, Арди — до откровенных оскорблений и даже, порою, угроз.

Расстались на Аресе мы, при всём при том, не так уж и плохо. «Ну давай» от меня и «не просрись опять» — от Арди было последним, что мы сказали друг другу, прежде чем я закинул немногочисленные манатки на плечо и свалил. А теперь каждый раз, когда прихожу в Тауэр, Мод мне обещает выбить зубы, если я ещё раз выбью дверь.

— Слишком долго. Цена ниже будет в три раза. Ты притащил бесполезное говно. — Арди, как всегда, не особо эмоционален, но в том, как он кидает флешку на стол, явно сквозит раздражение.

— Долго?! — Я медленно закипаю. — Да я только поссать за угол отошёл! И пива на вечер купить!

— А просрал пятнадцать минут.

— О времени уговора не было!

— Мог и сам догадаться. — У Арди кривятся губы. — Я должен был послать это Королю пятнадцать минут назад, идиот. Не умеешь — не берись!

— Да срал твой Король на эти пятнадцать минут! В три раза дешевле? Ха! Кому ты лапшу вешаешь…

— Яммет… — угрожающе рычит Арди.

Я округляю глаза. Сука, меня ведь так только мамочка и называла, по настоящему имени. В чужих устах оно звучит как самое настоящее оскорбление. Намёк на то, что было там, на Аресе, где ближе Арди у меня, по сути, никого не было. Но то было на Аресе, а сейчас мы на воле, и хера с два я позволю рыжему обмудку звать меня настоящим именем, выведанным насильно!

— Не называй меня так! — Встаю, громко ударяя кулаком по его столу. Больно, пиздец!

— А кто мне запретит? — Арди зловеще смотрит на меня снизу вверх злющими своими непонятного цвета глазами. — Ты?

Багровею от злости, но молчу. Мне на это сказать нечего. Ублюдок уел меня по всем фронтам. Подумать только, я когда-то был готов забить на игру в картишки ради того, чтобы с ним за жизнь побазарить!

— Пошёл ты, — цежу, наконец, сквозь зубы. — Давай сюда мои деньги.

Арди небрежно бросает на стол пачку. И ради этой худобы я рисковал жизнью?

Зло собираю зелень со стола и выметаюсь из архива, не забывая хлопнуть за собой дверью, за что снаружи получаю по рёбрам от Мода.

Через неделю совсем забываю про рыжего уёбка. Не беру заказов от слова совсем, только трахаю всё, что движется — сейчас, когда мне уже не двадцать с хвостиком, это внезапно стало ещё проще. Оказывается, дамочки больше любят зрелых. Одна из них — целая официальная жена одного из крупных дельцов здесь — даже приглашает меня к Королю на приём.

— Представь, как будет круто трахнуться у него и всей его банды прямо под носом! — пищит девчонка.

— Ага, — говорю я. Где-то я это уже слышал…

«Приём» — это типичное элитное набухалово, куда приглашают всех приближённых. Самые важные шишки, как всегда, собираются в укромном уголочке, чтобы обсудить свои важные делишки, а прихлебатели просто тусуются. Что я и делаю, успешно поздоровавшись с Королём и рассказав ему забавную историю про свою тупую рыжую псину, которая гавкает на меня, если я прихожу домой на пятнадцать минут позже. Король ржёт, заливая свою сисястую бабу шампанским, а Арди, сидящий неподалёку за тем же столом, давится оливкой. Кошусь на него незаметно краем глаза, пока Король брызгается алкоголем. Арди в нормальных шмотках выглядит куда как презентабельнее. Я даже знаю, где он заказал пошив, но не совсем одобряю выбор. Ему идёт тотал блэк, но в такой приталенной одежде он выглядит слишком стройным, а это, в свою очередь, молодит. Оно ему надо?

Моя маленькая месть свершилась и, не думая ни о чём, я иду развлекаться. Моя неверная и временная дама сердца знакомит меня с барменом, хочет втроём. Ну а что, я не против. У бармена жёсткие крашеные в чёрный цвет волосы и разноцветие линз вместо зрачков. Интересно, кто из нас и куда будет вставлять?

Пока у бара есть народ, с кем-то на спор наедаюсь шотами под завязку, потом на спор танцую цетрийский вальс, потом кто-то придумал нюхать забористый табак, а потом выпитое ударяет уже даже не в голову, а в мочевой пузырь, и я иду исправлять эту проблему.

Как-то немного сложно держать струю ровно. Пытаюсь попасть в нарисованную каким-то умником мишень, и не попадаю даже в самый большой круг, но хоть мимо писсуара не промахиваюсь.

Облегчившись, мою руки, плескаю водой себе на лицо и пью прямо из-под крана. Опираясь на раковину (в этом заведении можно, здесь всё чистое, как душа девственницы), смотрю на себя в зеркало. Костюмчик неплох, очень неплох, но я такие вещи носить не люблю. Когда надеваю их, сразу возникает такое ощущение, что вот прямо видно, какая деревенщина залезла в люксовые шмотки. Деревенщина, смуглая, с выгоревшими волосами, с огромными руками, деревенщина.

Неловко приглаживаю волосы и иду на выход. И нахрена я сюда попёрся? Чтобы трахнуть чужую жёнушку? Поболтать с Королём? Напиться за чужой счёт?

Иду себе, мрачный, пьяно-расстроенный из-за не-такого лука, который пришлось на себя напялить, на выходе сталкиваюсь грудью с Арди. Качнувшись, смотрю на него тупо. Думаю о том, что Арди — тоже деревенщина в чужой шкуре. Тоже несмываемый загар на коже, тоже ярко выцветшие на солнце волосы, тоже крепкие руки, чтобы косить, полоть, вёдра таскать. И в этом костюмчике в стоимость моего Красавчика, изящном и идеально пошитом. Три года с ублюдком в четырёх стенах провёл, а никогда не задумывался особо.

Арди отталкивает меня, зависшего в дверях, в сторону и проходит внутрь, а я стою и смотрю на него тупо. На задницу его. Об этой заднице я спустя время на Аресе втайне мечтал. Сейчас она обтянута тёмной тканью, но я знаю, что под брюками скрываются две крепкие, очень бледные и почти безволосые булки. Талия у Арди не то чтобы узкая, обычная, но в этом пиджаке кажется изящнее. И волосы немного отросли. Однажды он мне позволил их оттянуть, пока я ему массаж делал. Ничего не сказал, замурчал только как кот, на спину себе позволил подрочить. Ну это уже было после, когда мы притёрлись. Когда я перестал каждой новой игрушки бояться до усери, а Арди перестал на меня смотреть как на возможного шпиона.

Пялюсь ему в спину, пока он ссыт, и чувствую, как в яйцах тяжелеет. Пьяный мозг не особо раздумывает. Арди успевает только застегнуться и к раковине отойти, как я хватаю его за внезапно-изящную талию и прижимаю к стене.

— Охренел… — шипит он тихо, больно вцепляясь в плечо.

Но я неловко падаю на колени, и ткань, собранная у него в кулаке, тянется вверх, пока Арди не отпускает. Пиджак съезжает куда-то вправо, но я не поправляю, смотрю на Арди пьяно и преданно с колен, хватаю его за ширинку.

Ремня нет, и это происходит быстро. Рука у меня в волосах не тянет, не держит, даже не направляет — просто лежит. Чужой член, сначала мягкий, мгновенно твердеет прямо во рту.

Я постанываю, заглатывая под корень, светлые волоски щекочут нос. Навык вспоминается быстро и без особых проблем, а с ним приходят ощущения, и мне уже совсем тесно в узких брюках.

Пока вынимаю свой член, облизываю головку и смотрю вверх, в зелёные глаза, почти спокойные, если бы не продольная чёрточка между бровей. У Арди есть этот прикол — ему всегда заходило, когда я кокетничал, стрелял глазками с хуем во рту. Нам обоим заходило.

Наконец дрочу себе и тут уже не до кокетства. Дико хочу кончить и его довести, поэтому резво двигаю и рукой, и головой. Не прекращаю, когда слышу, как дверь открывается — мы развлекаемся прямо посреди туалета. Зато пальцы в волосах чуть дрожат.

— Иди отсюда, — говорит Арди хрипло, я уж не знаю, кому там.

Дверь закрывается, и меня подхватывают под челюсть обеими руками — Арди фиксирует, несдержанно толкаясь в горло, и потом сдавленно выдыхает. Я тоже постанываю, нанизанный на член — нас торкает примерно в один и тот же момент.

Арди не стесняется кончить мне в рот, я не стесняюсь кончить ему на ботинки.

* * *

Не знаю, как мне теперь на глаза-то ему показываться. Даже не оттого, что стыдно. Ну потому что не у меня одного встал за секунду, точнее даже так: у него одного и встал за секунду! А оттого, что даже не понимаю, отчего.

Пробовал, короче, у других заказы выполнять. Все, блять, знают, что я ходил под Бадом, а теперь хожу под Арди! Все! Последняя, блять, собака знает! Такие мне проценты выкатывают — у меня глаза на лоб лезут! Звездец. Ещё и заказов нормальных не дают. Ну а кто даст предполагаемому шпиону другого информатора?

Это конец. Финиш. Продам Красавчика и полечу на Ка-10, в Цетру. Буду коровам хвосты крутить.

Ещё и эту проворонил, как её там звали… а, неважно. Короче жопа полная.

Просто вот такая вот большая, немытая мужская жопа. У нас и так-то после его возвращения на волю отношения так себе были. А сейчас?

Отписываюсь, что беру заказ от Арди и Ко. Жрать-то надо. И мне, и Красавчику. Я-то ладно, могу на обычной курице и кукурузе хоть месяц жить, а Красавчик — тварь капризная и прожорливая.

На этот раз нужно только припугнуть одного барана и записать его показания. Работа для бандита, но всё же довольно тонкая. Мои актёрские навыки и умение блефовать в таком деле очень кстати, потому что этого придурка калечить нельзя, он чей-то там сын. Если бы было можно, предлагали бы парням попроще этим заняться. У кого кулаки тяжёлые, а голова лёгкая, как пёрышко.

Запись разговора я несу к Лизе, потому что эта херня не настолько важная, чтобы прям у Арди всё сидеть дешифровывать.

— Зайди к Арди, — говорит мне Лиза, едва видит моё лицо. Щёлкает жвачка — лопнул розовый пузырь, и Лиза собирает остатки жвачки с губ.

Я закатываю глаза.

— Нахрена мне к Арди, малыш?

— Он сказал мне ничего у тебя не брать.

Блять.

— Ник? — кидает девчонка в след.

Я поворачиваюсь и смотрю вопросительно.

— Вы с Арди что-то не поделили?

— С чего ты решила?

— Я же вижу, вы друг друга поубивать готовы. Да все видят.

— Женщину мы не поделили.

— О-о-о, — краснеет Лиза. — А мне говорили другое.

— Что же тебе говорили, свет моих очей? — Давлю из себя улыбку.

— Что вы в тюрьме сокамерниками были.

— И что же? — спрашиваю, а сам холодею изнутри. Кто, сука, разболтал? Кто?! Я его в унитаз целиком затолкаю.

— Ну мало ли. — Пожимает плечами.

— Всё нормально у нас с Арди, — говорю напоследок. — Мы просто оба немного нервные.

— Хм-м, — летит мне в спину от Лизы.

Прежде чем попасть к Арди мне приходится отсидеть небольшую очередь. Главное, чтобы он не доебался до опоздания. Мудак бля.

— Принёс? — спрашивает меня без всяких там ненужных прелюдий в виде приветствия. Ну да, в принципе. Зачем это вообще надо? Здороваться с парнем, который у тебя в рот брал в толчке.

— Принёс. — Никак не комментирую, что можно было и к Лизе меня отправить, а молча достаю чип с записями и кладу ему на стол.

— Не садись. — Поднимает на меня глаза, как только я начинаю присаживаться, и я тупо замираю в полусогнутом состоянии.

— Чего?.. — Падаю жопой в кресло.

— Я сказал: не садись. Ты плохо слышишь?

— Да какого хрена…

— Встань, — приказывает внезапно тем самым голосом, на который у меня уже рефлекс.

Я неловко вскакиваю с кресла, хотя что-то внутри упорно сопротивляется. Вместе со мной дёргается и мой член. Сука.

— На колени. Ползи ко мне.

Меня аж потом прошибает. Надеюсь, я закрыл за собой дверь, надеюсь, тут хорошая звукоизоляция, надеюсь, он не остановится…

Ползу, огибая стол, чувствую себя одновременно совершенно униженным и совершенно счастливым. Блять, как же мне, оказывается, не хватало этого дерьма.

Арди разворачивается в кресле ко мне лицом, и я кладу голову ему на колено. Обычная джинса, жёсткая и грубая, а не эта мягкая, почти шёлковая ткань, в которой он щеголял на тусовке у Короля.

— Простите, хозяин, — говорю, сквозь сопротивление. Приказы Арди даже не в тюряге, а здесь, где я волен свалить с любой момент, ломают всякий стыд.

— Сразу бы так, — выдаёт довольно, поглаживая меня по голове. — Что ты там говорил про… дай-ка вспомню… — Он демонстративно чешет подбородок. — Про «твою рыжую суку»?

Мне с трудом удаётся не поперхнуться слюной. Прямо как Арди на том «приёме».

— Простите меня, хозяин. — Хлопаю глазами. — Я был неправ.

— Неужели… — Арди всё перебирает мои волосы, и от этого немного щекотно. — А кто всю неделю выполнял заказы для моих конкурентов?

Прокашливаюсь и трусь о его ногу щекой.

— Мне очень стыдно, хозяин.

А ебало у Арди довольное.

— Готов загладить свою вину? — спрашивает, водя большим пальцем по губам.

— Да, хозяин… — Я беру этот палец в рот и посасываю, как если бы ласкал его член. А потом внезапно выпускаю, потому что сопротивление побеждает: — Да какого хуя? Это ты ко мне постоянно придирался! Пятнадцать минут! Пятнадцать ёбаных минут! Да Король даже не вспомнил об этом! А почему? Да потому что ему похуй! И тебе! Тебе тоже! Похуй! И всем остальным! Ты к ним никогда по такой херне не придираешься! Мне Карл всё рассказал! И Долли! Да даже Мод на моей стороне! Ты думаешь, он меня из удовольствия по рёбрам бьёт? Нет! Потому что ты ему сказал бить меня по рёбрам! Сука! — Наконец выдыхаюсь и смотрю на Арди снизу вверх, запоздало понимая, что втирал ему свои претензии, сидя на полу между его ног. Сука.

— Всё сказал? — Арди лишь брови чутка приподнял.

— Нет!

— Ну.

— Иди ты нахуй, вот что!

Арди закатил глаза (видимо, понял, что сказать мне больше нечего), потянулся куда-то в ящички, что-то достал. В руке блеснула карта. Такие здесь используют, чтобы двери открывать.

Арди протянул карту мне.

— Езжай, подожди меня там, — сказал.

Беру карту и с недовольным видом рассматриваю. Адрес, написанный там же, вспоминаю почти сразу. Неплохое местечко. Ну а чего я ожидал? Что информатор в бараке жить будет?

Засовываю карту в нагрудный карман.

— Чур я сверху, — заявляю, пока он свой волшебный приказной голос не включил.

Арди вопреки ожиданиям даже в лице не меняется. Толкает только коленом в плечо, и то по-дружески.

— Не надоело тебе за четыре года сверху? — спрашивает, глаза свои хитрые щурит. — А то мог бы лежать и кайфовать, пока я тебя трахаю.

А я уже представляю: не сам пыхтеть буду, а реально лягу, да закайфую, как в старые добрые. Арди ещё по-любому что-нибудь эдакое придумает…

— Ладно, блять, — типа одолжение ему делаю. — Но в следующий раз… — Арди устало вздыхает, и я опять кипячусь, как чайник на плите забытый. — Что, боишься за свою задницу девственную?

— Яммет, — произносит он предупреждающе.

Я угрюмо молчу. Как всё так вдруг перевернулось с ног на голову? Я ведь, по сути, даже не против играть по его правилам. Но я против того, чтобы всё было как в тюряге, где у меня и выбора-то не было. Потому что мы не в тюряге, а на воле. И тут Арди либо уважает меня, либо идёт нахуй. Почему уважение для меня заключается в жертвовании очком — уже другой вопрос.

Зло смотрю на него, и Арди вместо того, чтобы включить свой жуткий голос, тяжело вздыхает.

— Ты же знаешь, что это не то, к чему можно быть морально готовым вот так просто… — говорит он.

— О, я-то знаю!

— Блять. Ладно. Хорошо. Но потом не ной, если я захочу на тебе отыграться.

— Нечестно!

— Очень даже честно!

Короче говоря, я выиграл очко Арди.

* * *

— Давай покончим с этим поскорее, — заявил Арди с порога, сбросив ключ-карту в плошку с мелочью у комода. Ботинки он снимал нажатием носка на пятку, куртку спешно стягивал единовременно с этим, и на меня даже не смотрел, решительный и деловой.

Я, весьма прихуевший с таких заходов, вынул фруктовое мороженое, откопанное в чужой морозилке, изо рта и протянул нарочито-послушно:

— Да, хозяин.

Арди лишь окинул меня недобрым взглядом. А я окинул взглядом его загорелые бицепсы.

Я сидел в квартире Арди часов пять, если не больше, дожидаясь, пока он закончит свои дела, даже начал подозревать, что мой бывший сокамерник струсил и решил сбежать на Луну. К счастью, он всего лишь решил оттянуть неизбежное.

Я коварно облизал фруктовое мороженое, и взгляд Арди скользнул к моим губам. Затуманился слегка, оттаял.

Я повыделывал финты языком, кои изобрёл в бытность свою шлюхой у тюремного босса, поделал сунь-высунь движения, послизывал красиво сок.

— Соскучился по мне? — спросил довольно, сияя наверняка красным от мороженого ртом. И тут же чутка струхнул. Это что за сопли такие?

— Соскучился, — сказал Арди просто. Поглядел пристально в глаза.

— Ну. — Я откусил от мороженого. — Я тоже. Как ебать тебя будем?

Арди закатил глаза. В меня полетел тюбик смазки.

— Нежно, Яммет, — оскалил зубы. — Нежно и терпеливо.

«И, желательно, побыстрее», — говорило выражение его лица.

Но я не собираюсь «побыстрее». Я эти пять часов времени зря не терял — кроме того, что разорял холодильник и смотрел сериалы по видику ещё вздрочнул разок, чтобы не кончить, только вставив. Потому что — подумать только! — это же Арди! Арди, который целых три года меня нагибал, выгибал, сгибал и всё остальное, что ему в голову приходило. А теперь я его нагну! Ха-ха! И я отомщу! Я так это сделаю, что он нахрен никогда не забудет эту ночь! Будет умолять его выебать ещё разок!

Зловеще хихикаю, выбрасывая мороженое в урну.

— Арди, ты куда, спальня там!

— В душ.

— Подожди меня! — Догоняю его и отвечаю на невысказанный вопрос. — Хочу все сделать как надо, моя ты принцесса.

Он усмехается, брезгливо стягивая носки кончиками пальцев.

— Мог бы тогда что ли лепестки роз рассыпать.

— О, нет, не хочу оскорблять тебя подобной пошлостью! — Прижимаю руку к груди.

Я рвусь раздеть его, и Арди равнодушно позволяет.

Пиздец меня, конечно, с этого всего штырит. Это словно бы я снова оказался на Аресе, но совсем иначе. И камера побольше, и еда получше, и Арди помягче. Не могу поверить.

Я ведь и правда скучал эти четыре года. Не по Аресу, разумеется. Но по нашим разговорчикам и по сексу.

Когда на волю вышел как-то перегорел. Перестало тянуть на риск в соблазнении, хотя думал, что выйду и буду пробовать всякое. Нет, просто занялся наемной работой. Всё опаснее, чем банальная контрабанда, да повеселее. С мужиками даже как-то особо не тянуло пробовать. Было дело, конечно. Ну. Я просто не отказывал сам почти никому. Подойдёт ко мне в баре пацан — зашибись, подойдёт девчонка — тоже зашибись. Главное, чтобы глаз радовался. А по сути, было как-то скучно с ними со всеми общаться. Даже если и находился кто-то с прибабахом, как Арди.

Снимаю с него футболку, джинсы, трусы, осматриваю внимательно, что поменялось, что осталось прежним. Арди немного похудел и закономерно стал казаться рельефнее. И подзагорел — видимо, два месяца на воле вовсю подставлялся солнышку, в тюряге-то ему выходить нельзя было, не любили его нигде, кроме родного блока. Потом тру его мылом, шутливо предлагая уронить, а Арди говорит, что он может уронить меня из окна, если не перестану шутить, как идиот.

Никогда ещё не мыл мужика, но это забавно. Сначала делаю так, чтобы у него стояло (когда хорошенько стоит и пальцы в жопе приятнее) потом уже не спеша разминаю его кончиками пальцев, прижав к светлой плитке. Разминаю, глажу и трусь членом о член. Арди придерживает меня одной рукой за поясницу, другой — за бедро. Смотрим друг на друга, тяжело дышим. Приятно пиздец. Вот бы ещё… ага. Ну мне зубы как бы не лишние, но… но в целом, он же уже согласился дать в очко. Если я ещё… то как бы и ничего ведь? Ну, правда?

Тянусь вперёд и прикрываю глаза. Чужие губы под губами влажные от воды и мягкие, как и любые другие губы. Отвечают, как и любые другие, а не замирают в отвращении или непонимании.

Я давлюсь стоном. Хватаю Арди за затылок и прижимаю к себе ближе, трахаю пальцем, трахаю языком, почти съедаю его.

Я хотел сделать это раньше, ещё когда пьяный зажимал его в толчке, но зассал, несмотря на своё состояние. Всё же я не совсем отбитый. Я и когда на колени-то становился, рисковал, а с поцелуями лезть — это уже совсем из ряда фантастики. Арди и поцелуи у меня в голове вообще не вяжутся. Такое чувство, что он даже баб не целует, такой он сухарь.

А оказалось, нет. Вполне себе сосётся. За зад меня щупает, отвечая. Тоже в очко лезет… Ну и пусть лезет, мне не жалко, мне даже приятно, я-то наученный в отличие от него.

Кончаем в итоге прямо там, как два подростка-девственника, с пальцами в жопе, со спермой друг на друге. Я роняю лоб ему на плечо.

— Ну вот… — ною, пряча за своим нытьём смущение.

— Хочу есть, — заявляет Арди.

Я поднимаю голову.

— Я видел у тебя неплохие полуфабрикаты. Думал, ты, как выйдешь, так сразу накупишь своего любимого брокколи.

Арди морщится.

— Дерьмо здесь брокколи, — говорит он и, наскоро смыв с себя сперму, выходит из-под душа.

Мы молча едим, после чего идём пить крепенькое на балкон.

— Так что, — спрашиваю, вытянув грабли, — давно вы побег спланировали?

— Ещё до того как сели, — отвечает Арди, прикладываясь к бутылке. Я внимательно наблюдаю за тем, как дёргается его кадык.

— То есть ты сел специально?

— Да. Были проблемы кое с кем здесь. Я узнал, что меня хотят подставить. Безопаснее было сесть и запереться в камере.

— А народ ты как подбирал?

— Тех брал, в ком был уверен. Мода потом выслал первым проверить обстановку. Ну ты помнишь.

— А Тощего?

— Дина?

— Ага.

Арди передаёт мне бутылку, и я присасываюсь к горлышку. Закат звезды охуенный. Настойка охуенная. Арди… тож ничё. Уютно с ним, это ещё на Аресе так было.

— А ты всё мечтаешь с ним счёты свести. — Ухмыляется и вдруг тянется ступней, поднимает краешек тонкого полотенца, что прикрывает мои причиндалы.

— Мечтаю. — Я согласно киваю, разводя колени. Подъём стопы гладит член, и я постепенно загораюсь снова. — Крыса твой Дин.

— И крысы бывают полезны, иначе зачем он мне.

Я, было, прикрывший глаза и откинувшийся затылком на спинку кресла, вскидываюсь.

— А я тебе зачем? — И тут же морщусь. Ну че как влюблённая школьница, в конце концов. Поцелуи какие-то, вопросики. Мы два взрослых мужика, нам надо брутально чпокаться в очко, а не вот это вот всё.

— А я тебе? — хмыкает Арди, продолжая наглаживать мой уже-вовсю-стояк ступнёй. — Я понимаю, тебе на Аресе деваться некуда было, но сейчас-то какая муха за зад укусила? Дай сюда.

Я передаю ему настойку.

И ведь действительно. Какая муха меня укусила?

— Не знаю, — говорю задумчиво. — Просто хочу. Так-то, по сути, было неплохо. Мне всегда с тобой пиздеть нравилось. Да и трахаться, если уж на то пошло, тоже. Ну и как-то, знаешь… а-а, хрен с ним. Просто с тобой всегда как-то иначе, я даже этот сраный Арес с теплом вспоминаю.

Арди усмехнулся.

— Покурить хочешь?

— Нет, хочу свой хуй тебе в зад затолкать, а что?

— Здесь?

— А можно здесь?

— А ты смазку взял?

Бегу за смазкой, а когда возвращаюсь, ставлю успевшего закурить Арди спиной к себе. Пусть за горизонт смотрит, пейзажами наслаждается, пока я его готовлю. Пальцы у меня длинные-длинные…

Трахаю его ими, ебать какого узкого, шею целую, плечи, загривок нюхаю. Очень скучал. Очень-очень. Ничего не в радость было, только разве что на опасное дело съездить.

А его всё не проймёт и не проймёт. Добавляю смазки, дрочу ему нежно, простату даже нашёл — лишь дёргается словно брезгливо — не нравится ему. Привыкнуть, может, надо? Прочувствовать. Помню, мне всегда гладкие игрушки больше всех нравились. Их даже без смазки можно было в себя запихнуть и кайфануть.

— Слушай, а есть у тебя игрушки какие?

— Ну, есть, — щурится недоверчиво.

С громким чпоком вынимаю пальцы. Арди морщится.

— Пошли, — говорю.

Выбираю самую гладкую и гибкую хрень из всего небедного арсенала. Шириной как раз примерно с мой член, но чувствоваться будет совсем иначе и пойдёт куда как легче.

— Ты что, просто всё подряд скупаешь?

— Ну да. Кроме самого пиздецового.

— Например?

— Например, дидло с узлом размером с твой кулак.

Вздрагиваю от ужаса. Слава богам, Арди не совсем отбитый, и мне это добро не досталось, когда я под ним на Аресе ходил.

— Ляг на живот. — Подкладываю ему под зад подушку. Смотрю на крепкие бледные ягодицы, потом поднимаю глаза и замечаю, что Арди наблюдает за мной. — Ты как вообще?

— Нормально. Давай уже.

Пихаю в него игрушку. Та скользит совсем без сопротивления, только вижу, как Арди непроизвольно то сжимается, то разжимается, и от этого, кажется, вся кровь в одну точку стекает.

— Арди…

— Да?

— Пиздец это горячо выглядит, можно, я видео сниму?..

— Нет.

— Тебе нравится? — Двигаю осторожно дальше, затем медленно вынимаю. — Я бы уже от счастья визжал, скажи, что нравится…

— Ты бы и от пальца как девочка тёк, — хмыкает Арди. — Неплохо.

— Ты привыкнешь. Лучше, чем пальцами?

— Да. Но ещё лучше будет, когда я застегну на тебе клетку, свяжу так, чтобы ты и пальцем двинуть не мог, и заставлю кончить на члене.

Против воли по телу проходят судорожные мурашки. Я помню эту чёртову клетку и как боялся её надевать. Арди мне тогда что-то пообещал, не помню уже… крутое что-то и что в шахты не отправит. Кнутом и пряником одновременно действовал, короче. Ощущения были странными. Дико дискомфортно, но не больно. А этот изверг ещё меня сначала трахал, потом мучительно-долго дрочил простату так, что я, в конце концов, взял и вытек прямо через чёртову клетку. А потом снова трахнул, и вот тогда я совсем всякое достоинство потерял. До сих пор штуку эту вспоминаю со смесью из блаженного отупения и святого ужаса. Наверное, сейчас, когда мы с Арди на равных, я бы хотел ещё раз попробовать. Испытать этот пиздец, только с продолжением. Раз уж так всё сложилось, то пусть со мной нежничает после, а не просто помогает прийти в себя.

Может, зря я решил подоминировать? Оно мне надо вообще? Мог бы сейчас спокойно от сомнительного и оттого только более острого удовольствия ужиком на постели извиваться, а не вот это вот всё.

Игрушка с хлюпанием выскользнула из задницы, так ласково, что представив на её месте свой член, я решил, что всё делаю правильно. Не всю же жизнь мне теперь пассивом жить. Надо иногда разнообразить досуг. К тому же, сейчас я Арди по максимуму настрою, научу, как может быть приятно, а потом он и из своей привычной роли на член сможет прыгать. Меня даже отвязывать не придётся. Правда с клеткой уже не получится, зато если с двусторонним дилдо… ох, твою мать!

Отбрасываю игрушку и одним махом вхожу. Арди чуть морщится, но нормально принимает. Рукой щупаю его член — стоит. Не каменный, но вполне себе. Дрочу ему по смазке, целую в затылок, трахаю нежно, хотя в глазах уже звездится всё от слишком долгой и сочной прелюдии. Так вот как он себя обычно чувствует…

— Арди, — постанываю в ухо, — тебе нравится?

— Ага, — хрипит в ответ.

— Точно?

— Яммет, еби молча.

Где-то уже под конец Арди начинает вздыхать, и вскоре я заглушаю его своим стоном.

— Ты сейчас не представляешь, как сильно проштрафился, — сухо говорит Арди, когда я прихожу в относительное сознание, всё ещё лёжа у него на спине. Я трахнул Арди, подумать только!

— Бля, прости. — Вынимаю, тайком наблюдая, как вслед за моим членом крадётся немного густой спермы. — Хочешь, вылижу?

— А что, горишь желанием?

— Да не особо, — смеюсь, переворачиваясь на спину.

— Тогда приступай.

Чёрт, вечно он так!

Слизываю собственную сперму с его дырки, и вот это Арди уже неожиданно нравится. Он утыкается лбом в запястья, вздыхает и медленно — очень медленно — поддаётся бёдрами, втекая в мой кулак. Член упруго скользит по пальцам, а дырка, расслабленная и разработанная всё продолжает пускать мне мою же сперму на язык.

Да когда же она там уже закончится?! Не для этого меня мама растила, не для этого… И ведь не поотлыниваешь — Арди если потом заметит халяву, таких приколов мне по булкам придумает, что я неделю после сидеть не смогу!

— Ну как тебе?

Мы снова из душа, сидим и допиваем настойку под вой сверчков. Стемнело уже, где-то сова ухает. У Арди всколоченные волосы и абсолютно шальное ебало. Хорошо трахнутая сука. Ну ладно, недостаточно хорошо, но для первого раза нормально трахнутая сука. У меня опять хуй стоит. Хочу его сверху, аж яйца зудят, даром, что уже два раза кончил, да и не мальчик ведь уже.

Арди задумался, дымит, и я сползаю на пол, ложусь головой ему на колено. Тут же в волосы вплетаются пальцы. Привычно. Хорошо. Табак пахнет так терпко и дорого. Он такой и на Аресе курил. Помню, как я кайфовал после красного солончака, если Арди меня угощал…

— Олли.

— Чего? — поднимаю голову.

— Моё настоящее имя, — говорит и затягивается, щуря глаза.

Я смотрю на него с недоверием. Набегает слюна.

— Ты сейчас серьёзно?

— Это не то, с чем шутят, ты же сам знаешь.

— Так ты… ты тоже из Цетры?

— Да.

— Почему я тебя не помню?

— Я никогда особо не выделялся. «Серая мышь Арди» меня в школе звали. Да и свалил я оттуда, когда ты ещё пиздюком был. Я и сам тебя запомнил только потому, что ты в каждой бочке затычкой служил. Даже имени не знал.

Я обнимаю его колено, с придыханием зову:

— Олли?

— Что?

— Трахнешь меня?

— Может, утром?

— И утром. Я хочу тебя.

Олли треплет меня по щеке. Его губ касается улыбка.

Оглавление

Описание:

1. Яммет

2. Творожный пирог

3. Ло У Шынь

4. Олли