========== ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА ==========
«Попробуйте-ка прохрюкать: «Квадрат гипотенузы равен сумме
квадратов катетов». (С просторов И-нета)
Друзья мои! Честное слово, я никогда не собиралась писать «серьезные» фанфики. И, не исключено, что этот будет первым и последним. Да и, если уж смотреть правде в глаза, это даже не совсем фанфик в общепринятом смысле…
Сейчас вот будет длинно. Нетерпеливые могут пропустить эту главу и сразу приступить к чтению самого рассказа. Вступление можно прочитать в последнюю очередь — если рассказ кого-то вдруг заинтересует, и этому кому-то станет любопытно, чем продиктован данный сюжет.
А кто решит читать по порядку… Ну, давайте по порядку.
Все началось с того, что меня однажды спросили: а Чужой — он кто? Я слегка подвисла. Ну, ты же зоолог, сказали мне, вот и объясни с точки зрения зоологии, что это за животное. И я, прикиньте, принялась объяснять. И, может быть, даже как-то напишу и об этом… Так как ксеноморфики уже автоматически у народа ассоциируются с Хищником, разговор плавно перешел на него. И тут мне уже стало самой интересно. Кем может быть это существо? И может ли подобный организм в принципе существовать, или это тупо искусственно сляпанный из запчастей антропоморфный гибрид крокодила с тараканом? Немного поломав голову, я поняла, что теоретически может. В результате моего головоломания родился данный хм… опус, где наш любимый персонаж разбирается буквально по косточкам — в переносном, разумеется, смысле.
Итак, представляю вашему вниманию вариацию на тему «как все могло бы быть на самом деле» с легким научным уклоном. Предупреждаю сразу, здесь читатель не найдет батальных сцен и политики, а так же рассуждений от лица Хища — ведь мы по умолчанию не можем знать, как у них все это происходит, и подавно не можем залезть в мысли другого разумного существа. Здесь не будет «наудовских/яутовских словечек» — по той же причине. Не будет телепатии и беспроблемного общения с представителями вида Homo sapiens — на мой взгляд, эта ситуация более чем искусственна. Также многих, наверное, разочарует, но не будет никакой романтической линии. Нет, сама идея о том, что два представителя разумных форм жизни могут «найти друг друга» мне вовсе не претит, даже более того, тема достойна изучения (хотя бы пока и гипотетического), но не в данном случае. Просто по своей природе первый контакт с чем-то чуждым и незнакомым не может порождать никаких реакций, кроме страха или интереса, будь то живой организм, пищевой объект или незнакомая местность. Основной темой рассказа является своеобразная адаптация по отношению к явлению, не укладывающемуся в общую картину мира, попытка как-то интерпретировать нечто необычайно новое для человека и, возможно, все-таки отыскать в нем знакомые элементы. Поэтому не нужно искать эротический подтекст в описаниях каких-то тактильных* взаимодействий персонажей, а так же в описании научного интереса человека к анатомии внеземного существа. Эмоциональный — да, но никак не эротический.
Так как рассказ преследует вполне конкретные цели, а добавлять лишних персонажей и усложнять моральную и философскую составляющие у меня нет желания, в нем будут отсутствовать параллельные сюжетные линии. По сути, он представляет собой некий «концентрат» общения человеческой особи с Хищником. Надеюсь, это не утомит читателя.
Теперь еще немного о том, что реально можно будет встретить в данном рассказе: кучу цинизма. Ибо наука цинична. Повествование получилось, конечно, весьма односторонним, но от лица профессионального зоолога, с сопутствующими размышлениями, наблюдениями и сомнениями. Конечно, внесения полной ясности не обещаю — кто знает, насколько верны суждения ученого, впервые столкнувшегося с абсолютно неизученным объектом?..
В общем, предлагаю считать этот труд своеобразной «документалкой». Ну есть же, к примеру, фильм ВВС (вроде) о том, какими бы были драконы, если б они были. И сейчас я собираюсь провернуть что-то подобное. С тем же слегка смешным «притягиванием за уши» фантастических элементов к реальности и с некоторыми неизбежными правками «канона», где притянуть не удается (обещаю не сильно усердствовать). При этом мое мнение может во многом не совпадать со мнением других авторов — и тут мы бодренько ссылаемся на альтернативные реальности, и снова все становится хорошо и понятно.
Еще позволю себе несколько слов касательно сюжета. Он незамысловат. Сознаюсь, мне пришлось воспользоваться несколькими «шаблонными» ситуациями (поизучав другие фанфики, я встретила подобные излюбленные сцены в каждом втором). Любой автор строит сюжет произведения согласно своим соображениям. Кому-то нравится романтика или острота определенных сцен, у кого-то иные причины для выбора… Конкретно я не преследовала цели создать закрученный лихо сюжет, потому не заморачивалась. Как и во многих подобного рода рассказах, с Хищником будет контактировать случайно спасенная им молодая женщина. В данной ситуации я руководствуюсь отнюдь не тем, что женщинам нормально, когда мужик «чуть красивее обезьяны» и даже не подсознательным женским стремлением «обольстить чудовище» — хотя, для психологического или просто художественного произведения самое оно. Нет, тут все проще. Только из чувства благодарности за спасение и страха остаться наедине с неразрешимыми проблемами разумное существо может последовать неведомо куда за совершенно незнакомой особью (еще и другого вида), проникнувшись самым минимумом доверия. И для выполнения данного условия существо само по себе еще должно быть весьма беззащитным. Поэтому оставляем эту героическую нотку, тем более, это полностью соответствует «канону», согласно которому Хищник не убивает слабых и безоружных. Но, повторюсь, романтику предполагаемых взаимоотношений читатели предрекли поспешно. Просто выбор был невелик. Судите сами. Человеческого самца, увязавшегося за ним в исследовательских целях, Хищник, думаю, все-таки убил бы, приняв его навязчивость за угрозу. Пожилой человек любого пола при такой встрече в худшем случае помер бы на месте от инфаркта, а в лучшем — просто перекрестился бы, увидев, как инопланетянин уходит в лес по своим делам, и история также не имела бы продолжения. Интересно мог бы протекать контакт с ребенком, но ребенок не сделал бы важных для нас научных выводов, отчего история совсем бы обесценилась. Так что методом исключения остается баба. Причем, баба грамотная и даже слегка помешанная на своих исследования, а потому весьма бесбашенная. И русская. Потому что «в горящую избу войдет» и потому что русскому автору так сподручнее. И сразу отвечу на вопрос, который закономерно возникнет у читателя: да, я герпетолог, и нет, под героиней я себя не подразумеваю, хотя многое в ней действительно есть от меня. Да, черт возьми, я автор, и во всем произведении так-то много есть от меня!
Такой вездесущий момент как ранение Хищника тоже не получилось обойти стороной, хотя, признаться, очень хотелось — ну странно это, когда такой супербоец, суперохотник так нелепо подставляется под пули. Но пришлось разок им пожертвовать, иначе не представилось бы возможности порассуждать о странном цвете его крови. Ну, и обратите внимание на скорость «возвращения в строй»…
Обогрев человеческой особи посредством Хищника. Занятный момент, который тоже почему-то много где встречается. Эта сцена меня просто забавляет, поэтому я ее использовала, но совсем в ином ключе… Ну и практическое применение я ей тоже нашла.
Запах. Везде любят упоминать загадочный самцовый мускус, от которого у женского пола сносит башню. Простите, не соглашусь. Существует такое понятие как видоспецифичность. На феромоны друг друга могут реагировать лишь весьма близкие в эволюционном плане организмы, либо особи, выросшие не среди сородичей, а в группе другой видовой принадлежности. В нашей ситуации ни о каком даже отдаленном родстве говорить не приходится. Запах организмов, принадлежащих к другим систематическим группам, как правило воспринимается особью как малоприятный, либо не воспринимается вообще. Тем не менее, эпизод из «Хищника-2», где инопланетянин был найден учеными по запаху, весьма интересен…
Купание. И опять никакой романтики. Просто не получилось придумать другого способа «раздеть» охотника в исследовательских целях. Скажете, почему я не выбрала другой, более удобный вариант развития сюжета — попадание Хищника в лапы ученых? Вот уж, казалось бы, где можно разгуляться с моей темой! Тут с ним можно все, что угодно проделать — не только рассмотреть и потрогать, но и набрать анализов по полной, через МРТ прогнать и даже под занавес вскрыть… Тем не менее, мне больше приглянулись «полевые условия», так как, во-первых, в них можно понаблюдать за поведением инопланетянина, и во-вторых, нет необходимости вдаваться в его физиологические особенности — пришлось бы слишком углубляться в моделирование данного объекта, так как тут потребовался бы уровень «установленных фактов», а не уровень «гипотез». Согласитесь, это уже перебор — придумывать, как устроена пищеварительная или дыхательная система заведомо фантазийного персонажа, да еще так, чтобы все было максимально реалистично. Я и без того уже слишком тут дурью маюсь… Ну и, наконец, не хочется поддерживать сюжетную линию «коварных ученых», так как она заведомо неверна, хоть и напрашивается в данном контексте.
Несмотря на все вышеперечисленное, читатель не должен думать, что произведение окажется совсем бездушным. Его герои — живые существа, у них есть чувства и эмоции; каждый из них имеет свою историю. Но, как бывает в жизни, большая часть этой истории никогда не выйдет на поверхность.
Привыкший к стандартному описанию Хищника как персонажа, читатель, возможно, удивится, познакомившись с героем данного повествования. Воин-то он воин, но все-таки не робот. Он может сомневаться, пугаться или откровенно тупить, в зависимости от обстоятельств. В «нерабочее время» он может отвлечься, повести себя несерьезно и даже заспаться до обеда. Он может зазеваться и стукнуться головой о ветку, у него может урчать живот, ему может приспичить почесаться в самый неудобный момент. Но, когда нужно, он морально подготовится и пойдет резать головы…
Взаимоотношения героев будут некоторым образом развиваться по ходу пьесы — это непременно. Может быть, где-то весьма предсказуемо для читателя, а где-то и неожиданно. Будут и забавные моменты, куда без них. В общем, читайте — все сами увидите и поймете.
Ну и последнее. Что значит данное произведение для самого автора? Почему я все это, собственно, затеяла? Отвечу. Потому что мне не чуждо моделирование. И потому что я не люблю биологических ляпов в художественных произведениях. Предупреждаю снова: многое в моем взгляде на возможную анатомию Хищников будет отличаться от каких-то устоявшихся взглядов в области фан-атра. «Канона» я постараюсь по возможности придерживаться, так как именно таким персонаж был создан, но с остальными фанфиками будут заметны явные расхождения. Ну, вне «канона» все имеют равные права на свою точку зрения, не так ли?
И, наконец, еще одна причина создания данного произведения. Мне самой очень хочется разобраться, каким образом случайно, практически наспех придуманное экранное чудовище (не буду тут пересказывать историю создания персонажа) могло породить настолько мощный отклик аудитории. Чем привлекает нас всех тут собравшихся Хищник, изначально задуманный как отнюдь не положительный персонаж? Может быть, как раз проблесками морали в виде следования некоему кодексу чести, резко контрастирующими с его кровожадностью? Может быть, своей неприкрытой первобытностью, которую люди давно утратили и по которой в душе тоскуют? Что-то и впрямь задевает за живое, когда видишь это странное сочетание технологий и традиций — у нас так никогда не получится. Может, даже и то, что в костюме того, первого, Хищника играл хороший, позитивный, добрый человек… Пока так и не могу решить. Поможете?
П.С. Я все-таки не удержалась и выдвинула в рассказе свою версию того, на кой Хищникам охота…
_____________________________________________________________________________
*Тактильный — от латинского «tactus» — «прикосновение»; связанный с ощущением прикосновения, механического воздействия на рецепторы кожного покрова.
========== Глава 1. Зоолог, ты попал ==========
Биологи — очень отважные люди!
В какие же дебри они залезают…
То дебри лесные и дебри науки.
О, Господи, как же они не плутают?
Они любопытны до ужаса просто:
Мечтают с биноклем и лупой облазить
Всю Землю, и дальше пойти, то есть — в космос,
Чтоб сотни открытий потомкам оставить!
Биологи в мокрую сельву стремятся,
Куда не ступала нога человека,
На дно океана… И очень боятся
Вопрос «Что есть жизнь?» оставлять без ответа.
(Из раннего)
Герпетолог* Зоя Воронина, кандидат биологических наук, можно сказать, без пяти минут доктор, сидела в полумраке большой и грязной армейской палатки связанная по рукам и ногам, зареванная, с разбитой губой. Последние несколько суток в ее жизни были больше похожи на ад. Очень хотелось проснуться и обнаружить, что все это лишь кошмар, но по ряду признаков женщина понимала, что, увы, точно не спит. Пятнадцать дней назад она прибыла в составе смешанной исследовательской группы в Колумбийские джунгли. Четыре дня назад их экспедиция самым неожиданным и трагическим образом закончилась…
Зоя работала и преподавала в МГУ, занимаясь исследованиями в области филогении** Инфраотряда Сцинкообразных***. Это была среднего роста женщина с внешностью вечного подростка. Хотя ей исполнилось уже слегка за тридцать, манера одеваться в стиле «милитари», неизменный мешковатый рюкзак и короткая стрижка молодили ее настолько, что в некоторых магазинах на кассе ей отказывались пробивать спиртное.
Студенты Зою Николаевну просто обожали — за простоту в общении, живой ум и незаурядное чувство юмора. Общаясь с ними практически на равных, преподавательница находила подход и к отъявленным хулиганам, и к самым зашибленным тихоням, пробуждая во многих юных сердцах искреннюю любовь к чешуйчатым «меньшим братьям». К большому огорчению тех и других, Зоя слишком часто пропадала в экспедициях и слишком редко вела занятия, уступая здесь пальму первенства менее желанному преподавательскому составу.
Эту экспедицию в самое сердце Колумбии пришлось планировать целых три года — слишком много было разных нюансов в ее подготовке, в том числе экономических и политических… Как Зоя пыталась попасть в группу — отдельная весьма долгая и драматическая история. Счастью женщины не было предела, когда ей после полугодовой переписки и нескольких достаточно затратных поездок наконец-то удалось войти в состав экспедиции.
И вместе с тем сложно описать культурными словами, что творилось с Зоиной родней во время подготовительного этапа путешествия. Крови ей выпили, пожалуй, с пару ведер… Нет, понятно, что ее попросту боялись отпускать в опасные леса, она и сама волновалась… Но могли бы хоть не усугублять ситуацию, а поддержать худо-бедно…
Колумбия… Наркомафия, бандиты, частые военные конфликты, перевороты… Каких только ужасов не пришлось вычитать и выслушать о пункте назначения. Зоя, конечно, пыталась успокоить друзей и родственников, доказывая, что там уже вполне спокойно, но никакие увещевания не действовали, да она и сама, признаться, не особенно верила собственным словам. Тем не менее, Зоя осознанно шла на риск. Она не могла упустить такой шанс: поработать с зарубежными коллегами, добыть уникальный материал, тем самым открыв себе дорогу в лучшие институты мира… Ей была нужна эта экспедиция, нужна как воздух!
Целью данного мероприятия была, как ни удивительно, всего одна маленькая неприметная ящерица размером с палец. Неуловимая огненная Cercosaura hypnoides после описания в 2012 году так ни разу и не была больше встречена учеными. Обитающая в зарослях лишайников гимнофтальмида**** столь искусно пряталась, что не представлялось ни одной нормальной возможности изучить ее биологию а, главное, точно оценить размер популяции. Эта почти детективная история увлекла и захватила нескольких молодых ученых, в числе которых была и Зоя. В течение долгого времени они собирали все имеющиеся скудные данные по интересующему виду, планируя исследования. Особую интригу создавало то, что у них абсолютно не было гарантии встретить хоть одну особь. На этот случай было решено провести несколько менее важных побочных работ. Кое-кто из коллег, пользуясь случаем, попросил собрать материал — всего на группу набралось шесть таких «заявок», так что поездка в любом случае не оказалась бы безрезультатной.
Один раз Зое уже довелось побывать в Амазонской сельве. Впечатления остались весьма спорные. Дремучий лес, пропитанный влагой, весь теплый и сочащийся, как кусок парного мяса. Жара изматывает за несколько часов; ощущения, как в гигантской теплице. Добавьте к этому гнус, инфекции и воспаляющиеся царапины от веток, а так же постоянно стекающий по телу пот, не просыхающую одежду, волглые палатки. И все это в «разгар сезона». С началом ливней к общей картине присоединяются грязь, нескончаемые потоки мутных вод, падение температуры и еще большее возрастание влажности. Скажете, мерзость?..
И все же…
Косые лучи бледного утреннего солнца, пробивающиеся сквозь густой вечнозеленый полог. Волшебное, льющееся через ажурные просветы в листве сияние и искрящиеся в нем капли росы, как россыпь драгоценностей. Непередаваемый остро-грибной запах мокрой древесины и почвы. Тонущие в зыбком мареве посвисты и вскрики птиц; мягкий пружинящий мох, стелющийся под ногами, дивной красоты соцветия среди сочной растительности. Обилие жизни, торжество форм и красок, царство первозданной природы. Джунгли могут отталкивать, но гораздо лучше они умеют завораживать. И, пленив вас однажды, они больше уже никогда не отпустят…
Поистине, непростое место. И непростые в нем творятся истории…
…Наступило долгожданное время отъезда. Как ни пытались ученые завершить все приготовления до сезона дождей, осуществить этот план полностью не удалось. Многие обстоятельства поспособствовали откладыванию даты начала экспедиции. Выехать получилось лишь в конце августа. Оставалось надеяться на то, что дожди слегка припозднятся и ливанут ближе ко второй половине сентября.
Двадцать шестого августа группа ученых вылетела частным авиарейсом в город Сан Мартин департамента Мета, из которого исследователям предстояло углубиться в сельву. Их разношерстная компания состояла из пяти человек: сама Зоя, вторая девушка по имени Роуз Хилл — герпетолог из одного английского университета; Ганс Леманн — колоритный немец, известный специалист по тейидам***** из Гамбурга, а так же коллеги Карл Спенсер и Томас Тейлор из США, занимающиеся генетикой рептилий. В Сан Мартине к группе присоединился нанятый проводник — разговорчивый и жизнерадостный следопыт Анхель (его фамилию Зоя так и не смогла запомнить). Он хорошо знал леса, сносно изъяснялся на английском, недорого просил и лучился оптимизмом, короче говоря, был пределом мечтаний во всех отношениях.
Помнится, в самом начале путешествия Зоя спросила проводника, насколько опасны места, куда они отправляются. Тот ответил, что вполне безопасны. Разве только, могут встретиться местные племена, но с ними он легко найдет общий язык. Ну, ягуары здесь водятся и ядовитые змеи, впрочем, тех и других можно умело избегать, специально они на человека не охотятся. Последние слова вызвали у ученых улыбки. Анхель поколебался немного и добавил загадочно, что, вообще, еще есть вероятность, что их сожрет Лесной Демон, но это же такая мелочь и не стоит того, чтобы отменять экспедицию. Все восприняли его заявление, как шутку, хотя сам колумбиец вдруг посерьезнел.
До предполагаемого местообитания гимнофтальмид пришлось добираться в несколько этапов. Пока это было возможно, ехали на внедорожниках, которые обеспечил предприимчивый Анхель. Последние, самые тяжелые полтора километра пути пришлось топать на своих двоих, что заняло почти целый день. Постоянный лагерь разбили на том же месте, где несколько лет назад работала группа ученых. Расчищенную площадку уже начала затягивать поросль, но следы относительно недавнего присутствия человека все еще были заметны.
Обосновавшись и немного отдохнув, группа приступила к долгожданным исследованиям. Первые дни, как часто бывает, не везло. В ловушки не попадалось ничего интересного, к тому же начала портиться погода. Неделю спустя Томас отловил ящерицу, которая была первоначально ошибочно принята за искомый образец, но, к всеобщему глубокому разочарованию, это оказалась ювенильная****** особь совершенно другого вида.
Тем не менее за время этих неудач Зое удалось попутно собрать небольшую статистику по ужасному листолазу — той самой микролягушке золотистого цвета, из кожных выделений которой коренные народы изготавливают всем известный яд кураре. Помимо этого исследовательница набрала несколько десятков образцов местной мелкой герпетофауны******* для одного из московских коллег. Она не очень это дело любила, предпочитая закатыванию в формалин наблюдение за живыми представителями, но иногда наука требовала жертв…
Казалось, все идет своим чередом. Каждый день начинался поиском загадочной рептилии и заканчивался обсуждением впечатлений в теплой компании у пылающего костра. Правда, допоздна никто не засиживался, так как после ужина сил уже ни на что не оставалось — с самого начала пришлось задать чрезмерно активный темп работ. Из-за неумолимо надвигающегося сезона дождей необходимо было поторапливаться с обследованием местности, ежедневно задерживаясь в лесу до самой темноты. Как-то иначе приблизить результат не представлялось возможным, и ученым оставалось лишь терпеливо ждать, что им наконец повезет, непонятно на что больше рассчитывая: на собственный профессионализм или на чудо. К сожалению, уже очень скоро им пришлось убедиться, что вместо чуда иной раз являются чудовища…
Тем роковым утром ничто не предвещало грядущей беды. Лагерь спокойно просыпался. Дежурившие Том и Карл кашеварили на «кухне», хохмили, непринужденно планируя день. Пробудившись, Ганс и Анхель присоединились к товарищам, а женщины последние минутки нежились в своих спальных мешках.
Внезапно идиллию нарушили раздавшиеся из леса голоса. Они все приближались, что-то выкрикивая по-испански в приказном тоне. Кто-то сделал предупредительный выстрел в воздух. Анхель успел еще, улыбаясь, сказать, что не стоит беспокоиться, он немедленно обо всем с этими незваными гостями договорится, но вышло иначе…
Все произошло очень быстро. Нападавших было около десяти человек; вооружены до зубов и движимы бесконтрольной агрессией. Застав путешественников врасплох и не встретив сопротивления, бандиты принялись хозяйничать в лагере, угрожая автоматами. Кем они являлись и что хотели от ученых, было непонятно — налетчики никому не дали времени разобраться.
В поднявшейся суматохе Анхель, Томас и Карл куда-то пропали. Возможно, им удалось бежать, но верилось в это слабо. Ганса и обеих женщин быстро обнаружили и скрутили, когда те пытались незаметно скрыться. Зоя со странным отрешением подумала, что их сейчас просто пристрелят, но вместо этого их грубо куда-то повели прочь от лагеря. И даже тогда обескураженные ученые еще не до конца осознали, что произошло…
Подталкивая пленников в спины оружейными стволами, бандиты гнали их через лес, почти не давая отдыха. Пищу и воду преступники экономили для себя, давая обессиленным и запуганным жертвам лишь самую малость, чтобы те не рухнули на полдороге от истощения. Диалект, на котором говорили мучители, ученые понимали с трудом, так что представление о намерениях бандитов оставалось весьма размытым. Переговариваться пленным строго запрещали, вели их раздельно, бдительно наблюдая за каждым движением.
Эта пытка продолжалась почти три дня. На второй вечер валившиеся с ног женщины не выдержали и взмолились о привале, но их просьбы были проигнорированы. Тогда Роуз уселась прямо в траву, заявляя, что больше не сделает ни шагу. Один из шайки тут же подскочил к ней и принялся избивать, на что моментально отреагировал Ганс. Взревев, точно зверь, он рванулся от своего замешкавшегося конвоира, отпихнув того в сторону, и бросился на помощь коллеге, за что тут же поплатился собственной жизнью. На глазах у Роуз и Зои мужчина был без колебаний застрелен в упор. Шокированных женщин подняли и потащили дальше…
На исходе следующего утра под беспечное птичье щебетание и другие умиротворенные звуки пробуждающегося леса бандиты привели ослабевших, обезумевших от страха и горя пленниц в свое логово. Ловушка захлопнулась…
_____________________________________________________________________________
*Герпетолог — от древнегреческого «герпетон» — «пресмыкающееся, змея»; ученый, занимающийся изучением рептилий и земноводных.
**Филогения — от древнегреческого «филон» — «племя»; раздел биологии, рассматривающий вопрос о происхождении организмов друг от друга.
***Инфраотряд Сцинкообразные — крупная систематическая группа ящериц, объединяющая семейства Геррозавров, Настоящих ящериц, Гимнофтальмусов, Ночных ящериц, Поясохвостов, Сцинковых и Тейид.
****Гимнофтальмиды — семейство мелких тропических ящериц, обитающих во влажных лесах; также иногда именуются «Микротейидами» из-за с сходства с семейством Тейиды.
*****Тейиды — семейство американских ящериц, напоминающих варанов и занимающих сходную экологическую нишу.
******Ювенильный — от латинского «juvenilis» — «юношеский»; относящийся к детскому, молодому возрасту; не достигший половой зрелости.
*******Герпетофауна — фауна рептилий и земноводных.
Комментарий к Глава 1. Зоолог, ты попал
Навеяно «Deep forest»:
композиции «La Révolte», «Endangered Species»
========== Глава 2. Схватка ==========
Наступали тяжелые предрассветные часы. Зоя не спала. Спать в связанном состоянии вообще неудобно, а уж когда тебя терзает страх, и впереди ждет неизвестность…
Вчера убили Роуз — девушка оказалась менее покладистой, чем Зоя. Она попыталась сбежать, а когда была настигнута, оказала сопротивление… И как знать, может, ее участь еще окажется более завидной. Понятно ведь, для чего Зою могли оставить в живых…
Главарь банды завалился в палатку. Зоя, лежащая на холодном полу, вся сжалась при его появлении. Спрятаться было негде, она знала, но невольно попыталась куда-то отползти. Мужик наклонился и, схватив ее, притянул к себе. Зоя ощутила его смрадное дыхание. Зубы у тебя гниют, урод! Она скривилась. Бандит усмехнулся и достал нож. Медленно, получая удовольствие от моральных страданий жертвы, буквально купаясь в волнах ее страха, он провел острием по нежной шее, слегка оцарапав кожу. Зою затрясло. Сердце забилось с перебоями, взахлеб. Удовлетворенный эффектом, мучитель хрипло заржал и о чем-то заговорил на испанском. Зоя плохо знала этот язык, но то, что удалось разобрать, ей совсем не понравилось. Бандит потянулся к застежке ее брюк…
Внезапно снаружи раздался шум, заставивший главаря отвлечься. Послышались крики и, по-видимому, брань. Топот ног, снова крики. Выстрелы. Пулеметная очередь.
Выругавшись, главарь харкнул в сторону и, отшвырнув женщину, бросился на подмогу своим людям. А сердце Зои, и так уже готовое выскочить из груди, затрепетало где-то прямо под горлом, но уже не от ужаса, а от пробудившейся надежды. На этих сволочей кто-то напал! Возможно, ее сейчас спасут!
Прислушиваясь к звукам бушующего в лагере боя, женщина только молилась всем высшим силам, чтобы ее не зашибли случайно вместе с похитителями. И еще, чтобы похитители не отбились от нападающих…
Крик. Жуткий, нечеловеческий… Да нет, человеческий, конечно, но настолько душераздирающий, будто кого-то заживо разрывали на куски. Очередь. Грохот. Палатка содрогнулась, едва не снесенная взрывной волной; у Зои заложило уши. Уже приподнявшаяся было женщина снова упала на пол и попыталась отползти под кривой стол, собранный из каких-то ящиков. Голова наполнилась звоном…
Снова чей-то ор, слышимый сквозь звон. Несколько пуль прошили брезент. Выстрелы, но уже реже. И крики. И…
Тяжелый грудной рык какого-то крупного зверя сотряс всю округу. Он ворвался в общую какофонию и заглушил ее своими громовыми раскатами. Зоя никогда прежде не слышала ничего подобного… Что за???
Рычание раздалось снова, уже ближе, и переплелось с человеческими воплями. Грянул еще один залп. Словно в ответ — гневный вой, череда хлопков, яркая вспышка — полыхнуло даже через плотную ткань палатки. Стон. Хрип кого-то, захлебывающегося собственной кровью… Вспышка, вспышка, вспышка…
Ворвался закопченный главарь. Зоя, забившаяся под стол, в страхе повернула голову. Выжил, гад! Мужик ошалело таращился, сжимая автомат; с рассеченного лба стекала кровь. Поискав пленницу глазами и обнаружив ее, он гаркнул что-то и одной рукой поднял ее на ноги резким рывком, выдернув из укрытия. Нет, нет! Она не пойдет с ним! Зоя попыталась освободиться, но ее попытки не увенчались успехом, она только вновь получила тяжелую оплеуху и потеряла равновесие. Уже падая, женщина краем глаза заметила огромную фигуру, откинувшую край палатки и ступившую внутрь.
Главарь вскинул автомат и дал из него очередь. Фигура резко метнулась вбок, уходя из зоны поражения. Оружие лязгнуло, чихнуло и заглохло. Рычание раздалось в метре от Зои…
Не помня себя от страха, она подняла голову и увидела, как какой-то амбал надвигается на главаря. Тот сам был дядька не маленький, но по сравнению с пришельцем казался просто мальчишкой. Да кто же может быть таким огромным? Бандит сорвал с плеча бесполезный автомат, отбросил его, вынул из-за пояса мачете и выставил перед собой. Соперник пригнулся и широко раскинул руки. Что-то звякнуло, блеснув. Зоя отползла к дальней стенке палатки и прижалась спиной к куче хлама. Отсюда она могла хорошо видеть противников и наблюдать за ходом поединка. Они, тем временем, закружили по ограниченному пространству. Женщина смотрела во все глаза, не в силах отвести взгляд. Она сейчас была в ступоре — и даже не столько от самого происходящего, сколько от вида одного из участников… Она, наконец, рассмотрела-таки гиганта.
Черт знает, кто это был. В первый-то момент ей показалось, что на главаря напал здоровенный афроамериканец с дредами на голове, но теперь она засомневалась, что это вообще был человек. Гигантский рост, полуобнаженный торс, покрытый пегой, бугристой кожей, набедренная повязка, металлические пластины на груди… На растопыренных хищно пальцах виднелись… когти! Когти, мать его! Вместо лица — железная маска в обрамлении взлохмаченной копны косичек. Зою трясло. Это что за хрень?!
Хрень двигалась в полуприсяде то плавно, то резко, потрясывая несуразной башкой. Над кистью правой почти человеческой руки торчало два зазубренных лезвия, левая рука застыла в подобии останавливающего жеста. Вдруг бандит с воплем кинулся вперед, замахиваясь своим клинком. Чужак отразил атаку будто бы играючи, легким движением отбросив соперника далеко назад. Новая атака — и тот же исход. Рычание. Это ОНО рычит???
Зоя наблюдала, будто находясь под гипнозом. Человек с остервенением бросался на нечто, и нечто откидывало его как пушинку каждый раз, словно забавляясь. Вот мачете со звоном отлетело в сторону. Бандит взревел и побежал на врага с кулаками. Тот, как ни странно, позволил себя ударить, после чего сам двинул человеку в солнечное сплетение, да так, что тот полетел кувырком, своротив шаткий стол. Смотрите-ка, поднялся… Швырнул в громилу ящик из-под патронов и табуретку — то и другое под ударом устрашающих лезвий разлетелось в щепу, и, похоже, это окончательно вывело гиганта из себя. Чужак стремительно перешел в наступление. Он замахнулся, но соперник успел отпрянуть, и лезвия только полоснули по брезентовому пологу. В палатку хлынул свет. Главарь перекатился по полу и нащупал среди мусора какой-то ломик, попытавшись использовать его в качестве оружия. Ломик был тут же вышиблен из его рук, едва не угодив притаившейся неподалеку Зое в голову. Главарь слабел, а, что хуже, явно трясся от страха. Судя по тому, что за пределами палатки воцарилась тишина, и на помощь ему никто не спешил, весь лагерь был уже перебит…
Чужаку, похоже, надоели игры, ибо он перешел к финальной части поединка. Наступая на противника, он друг за другом наносил сокрушительные удары все еще пытающемуся сопротивляться человеку, сопровождая свои действия яростным ревом. Придя в азарт, он несколько раз сорвался на противный визг и резко схватил главаря за горло. Легко, как не фиг делать, оторвав тело мужчины от земли, гигант с размаху вонзил свои клинки ему в грудную клетку и, вспоров снизу вверх, разворотил ее. Зоя сглотнула: на главаре был бронежилет…
Предсмертный хрип вырвался из горла проигравшего, но тут же потонул в торжествующем рокоте. Тело, соскользнув с лезвий, грузно стукнулось об землю. Чужак гордо выпрямился, встав над поверженным врагом. Его грудь тяжело вздымалась, каждый выдох сопровождался глухим ворчанием.
Ни жива, ни мертва от ужаса, Зоя следила за тем, как пришелец, наклонившись над трупом, достает кривой нож и, перевернув главаря на живот, взрезает спину и затылок, а потом… Выдирает позвоночник одним точным движением когтистой лапы! От этого зрелища женщине стало дурно, в глазах потемнело, и она поняла, что отключается…
Комментарий к Глава 2. Схватка
Навеяно «Deep forest»:
композиции «La Révolte», «Endangered Species»
========== Глава 3. Нашатырь ==========
Кто-то пытался привести ее в чувство. Нельзя сказать, что Зоя легко падала в обморок, но случалось пару раз. В нос ударил знакомый запах. Нашатырный спирт… Руки… Запястья болели… Ноги… Не чувствовались… И гудела голова. Женщина с трудом приоткрыла глаза.
— Нашатырку свою уберите…. Уберите, хватит уже, дышать невозможно!
Ворчание. Движение склонившейся над ней фигуры. Зоя сфокусировала взгляд. И заорала. Перед ее лицом застыла жуткая маска. Черные, с агрессивным прищуром перфорированные линзы смотрели на нее. Скошенный металлический лоб и клювовидная лицевая часть с чем-то вроде прорезей фильтра по бокам. Боже, ну почему это не сон?
От ее крика чужак дернулся. Рыкнул недовольно, потряс головой и медленно поднялся. Теперь он высился над беспомощной пленницей как истинная громада, как скала. Мощные ноги, оставшиеся в поле зрения, были частично заключены в броню, частично обтянуты чем-то вроде сети. Обреченно подняв голову, Зоя попыталась охватить взглядом могучую фигуру. Башка незнакомца терялась где-то в вышине. В глазах снова все поплыло… Да откуда ж так пахнет…
И снова каким-то неожиданным рывком она вернулась в сознание. Громила уже отошел, но, к сожалению, окончательно не свалил. Стоял у выхода и разглядывал Зою. Преодолев слабость и тошноту, женщина попыталась подняться. Веревки! Она глянула на свои руки и ноги. Путы были аккуратно перерезаны и валялись рядом. Чужак не шелохнувшись, спокойно наблюдал за ее возней. Так… Надо было как-то упорядочить мысли… Он ее не убил. Убил главаря, обезглавил его… И, видимо, уничтожил всех остальных бандюков… А ее не тронул.
— Это ты сделал? — собственный голос прозвучал непривычно хрипло. Ответа не последовало.
— Кто ты?
Ноль реакции.
Чуть придя в себя и осмелев, Зоя встала. Как же болели затекшие ноги!
Громила заметно насторожился, но так и не двинулся с места.
— Ты меня спас? — женщина сделала пару неуверенных шагов в его сторону. В пору было уписаться от страха, но надо держаться… Он мог убить ее одним щелчком, но не сделал этого, значит, он ей не враг. А тех, кто были врагами, уже никого нет в живых. Кстати, благодаря ему.
Послышалось предупреждающее рычание. Зоя остановилась.
Тусклый свет из прорехи в брезенте падал на грозную фигуру ее спасителя. Он походил на закованного в броню странного человекоподобного динозавра. И теперь Зоя уже совершенно четко видела, что это точно не какой-то хитрый камуфляжный костюм.
На Земле таких существ определенно не водилось. Мутант? Экспериментальное оружие?
Инопланетянин???
Зоя стояла, больше не шевелясь, и откровенно пялилась на загадочного незнакомца, напоминающего рептоида, сошедшего со страниц какого-то фантастического романа. Грубая чешуйчатая шкура проглядывала между крупными ячейками сетки, покрывающей грудь, бедра и плечи вместо нормальной одежды. Через полуоткрытый живот тянулось несколько страшных застарелых рубцов. Шею охватывал гофрированный горжет. Голову венчал странный шлем, закрывающий лицевую часть, но оставляющий незащищенными височные и затылочную области. К этой своеобразной маске тянулись провода и шланги, выходящие из-за спины. Похоже, это был элемент какого-то гротескного скафандра. Сомнений почти не осталось — перед ней оказалось внеземное существо не способное дышать в нашей атмосфере.
Но разве на другой планете может сформироваться жизнь, столь похожая на земную? К примеру, рептилия, подобная земным, с чешуей и когтями? Или гуманоидная прямоходящая форма? Разве, это все не адаптированные для лучшего человеческого восприятия сказочные сюжеты? Не должна ли жизнь с другой планеты выглядеть принципиально иным образом, чем все живое, встречающееся на Земле?
Хотя, вспомнила Зоя, есть весьма популярная гипотеза, что жизнь способна развиваться на планетах исключительно земного типа и всегда по одному и тому же сценарию. Всегда вырастают растения, выделяющие кислород. Всегда формируются червеобразные и медузоидные формы животных, подобие членистоногих и рыб, и все-все-все другие известные нам «шаблоны». А, в качестве «венца эволюции» — некое прямоходящее умелое существо, обладающее не только ловкими руками, но и незаурядным умом… Если и вправду так… То да, все сходится. Или еще вариант: Зоя сошла с ума, либо ее накачали наркотиками, и у нее галлюцинации. Это легко проверить. Если сейчас пришелец ей ответит по-русски, то так оно и есть.
— Ты говоришь по-нашему? — задала Зоя, наверное, самый тупой в своей жизни вопрос в самой нелепой в своей жизни ситуации. Ответа не последовало. Неужто, не глюк?
— Ну и башка у тебя… — проронила женщина следом. Башка и впрямь была у чужака странная. Большая. Покрытая — нет, не дредами, как изначально показалось Зое, — а какими-то будто бы резиновыми темными отростками типа гладких щупалец. Стало понятно, почему они так напоминали афрокосички: они все были унизаны металлическими и кожаными колечками, придававшими сходство с человеческой прической. И похоже, отростки составляли именно часть тела существа, а не элемент костюма. Эта грива могла играть роль вторичного полового признака, либо обозначать возраст и статус. Напрашивалась и такая версия, как участие в терморегуляции. Других идей не было.
Рост предполагаемого инопланетянина составлял метра два с лишним — голова почти касалась крыши палатки; телосложением он обладал атлетическим, но несколько грузным, хотя, возможно, так казалось из-за брони на груди и плечах. Над левым плечом виднелось что-то вроде небольшой пушки, из-за спины торчало то ли копье, то ли другое какое-то колюще-режущее оружие — в этом Зоя не разбиралась абсолютно.
Ручищи чужака выглядели вполне по-людски, если не брать во внимание чешую и когти. Ну, пальцы более широко расставленные, ладонь в пропорции шире и короче человеческой, а так — нормальные руки. На предплечьях красовались громоздкие наручи напичканные еще каким-то вооружением и снабженные экранчиками. Мощные ноги были закованы в металл, как у средневекового рыцаря, только обувь была странная, полуоткрытая — из нее тоже торчали когти, поверх которых накладывались некие металлические дубликаты, по одному на каждый палец.
Пока Зоя до неприличия долго разглядывала своего избавителя и несколько раз пыталась обратиться к нему, тот продолжал стоять на месте, лишь поводя своей тяжелой головой. Движения эти удивительно напоминали птичьи — резкие и краткие. Создавалось впечатление, что маска затрудняет обзор, и ее владельцу приходится поворачивать голову, чтобы рассмотреть интересующий предмет со всех ракурсов. Сейчас он явно тоже изучал человека.
Но вот, как будто убедившись, что бывшая пленница находится в относительном порядке и более-менее твердо стоит на ногах, а может, и банально потеряв к ней интерес, чужак развернулся и вышел. Опомнившись, Зоя бросилась к выходу, но сразу так и застыла, оглядывая лагерь. Вокруг тлели палатки и догорала техника, дымились оставленные орудия. В нос ударил запах поля брани: гарь, раскаленное железо, обуглившиеся краска, ткань и плоть… Повсюду виднелись тела. Разорванные, с выпущенными кишками, с пробитыми головами или вовсе без голов… Двое освежеванных бандитов частично лишенных кожного покрова были подвешены за ноги на дереве неподалеку от стоянки. Похоже, это были дозорные… Что-то подсказывало, что именно они стали первыми жертвами. Зоя зажмурилась, не в силах более подробно рассматривать ужасную картину. Неужели, громила все это натворил в одиночку? Или с ним был кто-то еще, просто все его друзья ушли, а он задержался? С чего бы тогда?
Женщина заставила себя открыть глаза. Ее спаситель в это время успел отойти уже достаточно далеко. Так,все-таки, спаситель или убийца-головорез?.. Как же сложно было осмыслить этот факт… Он уничтожил обидчиков, а ее не тронул и даже наоборот помог — не разрежь он веревки, туго бы ей пришлось. И сейчас так удачно все складывается, что он уходит. Значит, Зоя останется жива. Останется здесь. Одна. Живая. А вокруг трупы. И никого больше… если только не появятся приятели погибших налетчиков…
От последней мысли она похолодела. Провожая взглядом удаляющуюся фигуру, она с каждой секундой все больше осознавала, насколько опасный оборот вновь принимают дела. Решаться нужно было немедленно. Остаться в лагере и дождаться запоздалого подкрепления — смерть. Остаться в джунглях в одиночку — смерть с большой вероятностью. Пойти с неизвестным… Смерть с определенной долей вероятности.
— Стой! — Зоя на все еще подгибающихся от страха ногах, припустила за ним. Он остановился, повернулся, негромко рыкнул. Пошел дальше.
— Стой, говорю!
Опять в раздражении обернулся и сделал ложный выпад — шуганул ее как увязавшуюся шавку! И невозмутимо продолжил свой путь.
— Я одна тут не останусь! — женщина, преодолев сковывающий ее ужас, в очередной раз попыталась догнать странного великана. Тот больше не реагировал. Направляясь к кромке леса, он нажал что-то на своем левом наруче и… исчез. Точнее, не совсем исчез, а превратился в мутный, преломляющий свет контур. Маскировка? Интересно… Говорят, на вооружении у военных уже что-то такое есть, только непонятно, как работает… Да плевать, все равно эти штуки эффективны лишь на пересеченной местности и при достаточном расстоянии. А вблизи да еще при дневном свете толку нет от такой маскировки.
— Слушай, я тебя все равно вижу! Это не поможет!
Он замер и отключил скрытие — уже молча. Видимо, понял, что рычи — не рычи, а с назойливого существа все как с гуся вода. Дождался, когда женщина приблизится, и только тогда снова повернулся, глядя на нее в упор.
Какой же крупный парень… Если парень… Зоя невольно сглотнула, оказавшись в непосредственной близости от инопланетянина. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы установить с ним зрительный контакт.
Чужак постоял над ней с минуту, словно решая что-то, потом вдруг указал когтистой лапищей на Зою и на себя, а затем куда-то в лес, и склонил башку на бок, как бы ожидая ответа. Его отрывистые движения как будто выражали нетерпение.
— Спрашиваешь, пойду ли я в лес? Так тут некуда идти, кроме как в лес. Пойду, если ты сам знаешь, в каком направлении двигаться. Я иду с тобой! Понимаешь? Не понимаешь? Я. Иду. С тобой, — последние три слова она произнесла громко — в подсознательном стремлении донести смысл за счет повышения тона — и указала на громилу, для убедительности кивая при каждом слове.
Тут произошло что-то нехорошее. Чужак отпрянул, словно ошарашенный, сделал два больших шага назад, пригнулся, разводя в стороны руки и резко вскинулся, так же резко снова наклонившись. Леденящий душу рев всколыхнул утренний воздух, из-за срезонировавшей маски к нему добавились металлические нотки, и получившийся звук пробрал до костей. Зоя почувствовала, что впадает в бессильный ступор. Время словно замедлило свой ход, перед глазами была только эта огромная угрожающая фигура с распахнутыми смертельными объятиями… Бездушный взгляд пустых линз, вибрирующий от грозного рыка металл дыхательного аппарата… Вот и все… Она ошиблась… Нельзя было идти за ним.
Он начал надвигаться… Так медленно и неумолимо… С тонким звоном выскочили два лезвия на правом предплечье… Зоя уже видела их в действии… Видела, как чужак вскрывает бронежилет главаря банды, точно консервную банку… Как он кричал… Как все они кричали!
К ее шее уже тянулись острые кинжалы когтей. Сейчас он одной рукой схватит ее за горло, а второй выпотрошит. И больше не будет приключений…
Но буквально за считаные секунды до того, как всему этому суждено было случиться, с женщины вдруг слетело оцепенение. Не думая, повинуясь инстинкту, Зоя стала оседать на землю, одновременно закрывая голову руками. Что-то стремительно просвистело в миллиметрах от ее макушки… Только Зоя уже лежала на траве, сжавшись в комочек.
Грозная тень упала на нее… Не отнимая рук, женщина спиной ощутила, как великан обходит ее кругом, похоже, соображая, куда лучше ударить. Она не шевелилась, даже перестала дышать. Гулко стучала кровь в висках. Травинки неприятно кололи лицо. Шаги. Остановился. Рокот откуда-то сверху… Почему он медлит?
Одна за другой текли минуты, но ничего не происходило. Чужак возвышался молчаливой громадой над съежившимся на земле беспомощным существом. Первое время он еще порыкивал, как рассерженный лев, потом стало слышно только его громкое учащенное дыхание, но вскоре успокоилось и оно, став более размеренным.
Наконец, Зоя осмелела и потихоньку подняла голову, поглядев на чуть не убившего ее только что буйного типа. Агрессии с его стороны не последовало. Он стоял, смотрел на нее сверху вниз, и его возбужденное состояние выдавали лишь периодически сжимающиеся и разжимающиеся кулаки. Лезвия он тоже пока не спрятал, но хоть размахивать ими перестал…
Женщина встала и выпрямилась, стараясь не делать неосторожных движений.
— Я все равно иду с тобой, — пересилив себя и уняв дрожь, как можно тверже произнесла она. И повторила недавние движения стоящего напротив существа — указала на него, на себя и в лес, настойчиво тряхнув головой. Именно на этом жесте чужак вдруг снова взвился, но на сей раз с видимым усилием сдержался — только бесцеремонно ткнул Зою в грудь и изобразил перед ее лицом странный знак, будто растер что-то между когтями, потом резко распрямив пальцы. Понятно, имелось в виду: «Если захочу, я сотру тебя в порошок и развею по ветру, не беси меня!»
Кивки… Его раздражают кивки! От внезапной догадки Зоя чуть не хлопнула себя по лбу. Доминирующие особи игуан и агам задорно кивают конкурентам и подчиненным, и те сразу понимают, что их не ждет ничего хорошего. Кивок — у земных рептилий не приветствие и не согласие, а вызов. Может статься, не только у земных… Если здоровяк — и впрямь ящер, то вполне возможно, что безобидный жест человека он воспринял как-то не так. Совсем даже не так. С другой стороны, этот ящер разумный, почему же такие, как он, до сих пор пользуются столь архаичной сигнальной системой? Да, скорее всего, по тому же принципу, что и человек, угрожая кому-то, замахивается рукой, так же, как это делают шимпанзе, и как делали несколько миллионов лет назад австралопитеки. Вот они, трудности перевода…
В памяти всплыл короткий бой инопланетянина с бандитом — а ведь верно, он начался с глубокого кивающего движения. И то же самое здоровяк продемонстрировал некоторое время назад самой Зое, когда чуть не размазал ее в лепешку. К счастью, пришелец, похоже, понял свою ошибку, потому и не напал во второй раз.
Решив, что надо быть осмотрительнее в своих действиях, исследовательница выбрала для обозначения согласия и примирения другое телодвижение — неглубокий поклон. Главное, не поднимать быстро голову, тогда должно получиться весьма умиротворяюще… К ее удивлению, чужак ответил таким же легким наклоном головы, чуть задержав ее в опущенном состоянии. Угадала? Ну, что ж, со скрипом, но дело, кажись, пошло.
Резко, как по команде «кругом», развернувшись, ее новоиспеченный спутник устремился к лесу. Не дожидаясь приглашения, Зоя поспешила за ним, но на полпути что-то вспомнила.
— Стой! — снова крикнула она. Он обернулся, но уже более спокойно и плавно, и уставился на женщину, как бы говоря: «Ну, что еще случилось?»
— Я не могу так идти, мне надо вещи забрать! Блин, как тебе объяснить?
Чужак уже приготовился уходить, проигнорировав вопли человеческой самки. Зоя догнала его и, норовя снова поплатиться за неосторожность, попыталась взять за руку. Прифигев от такой наглости, инопланетянин вырвал у нее свою лапищу и поспешно отстранился, сложив кулак и прижимая конечность к груди, словно испугавшись, что прикосновение может быть ядовито.
Зоя беспомощно начала жестикулировать, указывая на лагерь и пытаясь поманить за собой. Послышалось недоверчивое рычание, но, немного поколебавшись, здоровяк все же двинулся за ней.
Всеми силами подавляя нервную дрожь, исследовательница шагнула внутрь палатки. Она старалась не смотреть на валяющийся там обезображенный труп, но то и дело словно специально натыкалась на него взглядом. Пройдя вглубь, женщина стала рыться в куче хлама, где, как ей показалось, она вчера видела свои вещи. Она не ошиблась, рюкзак был там. Все содержимое явно перерывали чужие руки, но, вроде бы, ничего важного не пропало. Главное, остались целы документы… Инопланетянин приблизился и заглянул ей через плечо. Потом обошел и присел на корточки, без разрешения запустив лапу в рюкзак.
— Эй! — только и воскликнула Зоя.
Он не обратил внимания. Пошарил в вещах и выудил сменный Зоин бюстгальтер. Просто блеск! С минуту здоровяк озадаченно вертел деликатный элемент женского гардероба в когтях. Зоя почувствовала, что еще немного и, не смотря серьезность обстановки в целом, ее просто пробьет на ржач. Нервы…
— Положи это обратно, — беря себя в руки, тихо и уверенно сказала она. И реально положил. Чтобы тут же извлечь из глубин рюкзака… пачку прокладок!
— Да у тебя просто счастливая рука… — проговорила женщина упавшим голосом. — Не хочешь попробовать еще?
Он повернулся и уставился на нее, по-видимому, вопросительно. Что там еще эта особь все время лопочет? Ох и картина была… Инопланетный монстр, медитирующий на предметы женской личной гигиены…
— Это тоже положи, где взял, пожалуйста, — как можно более спокойно попросила Зоя. — Это ценный перевязочный материал, последняя упаковка…
И вновь как будто послушался. Нет, вряд ли он понял смысл сказанных слов, разве что, догадался по интонации. Но исследовать рюкзак при этом не бросил. Покопавшись на дне, он вытащил что-то еще. Теперь в широкой грубой лапище оказалось несколько баночек с заформалиненными образцами. Инопланетянин замер и снова медленно перевел взгляд на стоящую рядом женщину; на этот раз он выглядел так, будто на него внезапно снизошло откровение. Встав, он протянул Зое образцы на раскрытой ладони, сопровождая свои действия прерывистым стрекотанием. Похоже, эти маленькие мертвые животные в стеклянных колбах его сильно заинтересовали.
— Да, это мое, я их поймала, — ответила Зоя на его немой вопрос. Инопланетянин еще раз оглядел склянки, а потом на удивление бережно передал их хозяйке, после чего коснулся висящей на поясе связки костей, среди которых был и окровавленный череп лежащего неподалеку покойника. Женщина слегка поежилась. Похоже, они наконец нашли ее, нужную точку соприкосновения. Трофеи… Стало ясно, как белый день — этот тип кто-то вроде охотника за головами. Все поверженные враги занимают достойное место на его трофейной стене, и, возможно, он раз за разом наполняет эту стену со страстью истинного коллекционера… А сейчас, наткнувшись на дохлых ящериц в рюкзаке, он начал проникаться к Зое уважением, можно сказать, даже заприметил в ней родственную душу. Это как-то дико… Но на данный момент может сыграть ей на руку.
Видимо, под впечатлением от своей находки, инопланетянин отошел в сторону, дав Зое возможность спокойно собрать рюкзак. Как только все было готово, они в молчании покинули палатку и вместе направились к лесу.
Комментарий к Глава 3. Нашатырь
Навеяно «Deep forest»:
композиции «La Révolte», «Endangered Species»
========== Глава 4. Чем дальше в лес ==========
Зоя ломилась сквозь заросли с грацией молодого бегемота. Она запыхалась, уже еле волоча за собой свой скарб. Наивно было полагать, что Охотник поможет ей нести барахло. Женщина сперва опрометчиво решила, что после того проникновенного момента в палатке отношение чужака к ней как-то изменится, но в пути он снова сделался раздражительным и неприступным.
Нашатырь, как про себя саркастически окрестила его Зоя по причине характерно витающего вокруг Охотника аммиачного шлейфа, передвигался в дебрях чрезвычайно легко, быстро и бесшумно. Не смотря на свои габариты, оказалось, он вполне уверенно чувствует себя на деревьях. Временами он просто шел поверху среди могучих ветвей, потом ненадолго спускался, но так и так намного обгонял уставшую женщину. Иногда она теряла его из виду и начинала кричать — тогда он словно бы нехотя отзывался недовольным ворчанием, но хода не сбавлял. Приходилось догонять из последних сил. Видимо, ждать было не в его правилах.
Без отдыха, без привала, они шли так почти весь день, преодолев по факту километра два, по ощущениям — намного больше. Много времени уходило на то, чтобы продраться сквозь заросли и пересечь все встречающиеся на пути овраги и ручьи. Непривычная к таким марш-броскам, Зоя уже не чуяла своих ног. Лишь страх остаться в полном одиночестве подстегивал ее, заставляя идти вперед. Вперед к страху остаться наедине с чудовищем…
С приближающимся сезоном дождей на сельву спустилась нежданная прохлада. Погода стала портиться еще до момента похищения Зоиной группы и установилась совершенно нетипичная для этих мест. Все знали, что пойдут ливни, но никто не был готов к тому, что они будут такими ледяными… Вместо характерной для этого времени года влажности и теплой духоты воцарилась стандартная осенняя промозглость.
Капал легкий дождик. Зоя застегнула ветровку до самого горла и натянула на лицо капюшон. Вокруг звенели москиты и лезли в глаза и нос. Охотнику, по-видимому, было хоть бы хны. Он пер напролом через лес, кажется, не зная усталости. Пер целеустремленно, будто точно зная, куда идти. Наконец, почувствовав, что совсем лишается сил, Зоя крикнула вслед удаляющейся широкой спине:
— Куда мы идем?!
Молчание.
— Слышишь, эй, ты! Куда ты так несешься? Да постой хоть минуту, дай дух перевести!
Опять молчание в ответ. И сердитое сопение из-под маски. Загадочный проводник не удостоил Зою даже поворотом головы.
— Все, я дальше не пойду! Вали к чертям, вонючка! — разозлилась женщина и показательно плюхнулась на какую-то кочку. Нашатырь не отреагировал, уходя в чащу.
Оставшись одна, Зоя обхватила голову руками и стала размышлять, как быть дальше, мучительно потирая пальцами виски. Может, оно и к лучшему, что он ушел… Чего от него можно было ожидать? Может, он бы все равно ее убил, просто чуть позже? Или еще, чего доброго, хуже… Это ведь совершенно чужеродный организм. Какая у него логика, какая манера поведения, какая мораль? С одной стороны, интересно все это узнать, с другой — а точно ли надо? Он недавно из-за кивка головой чуть ее не укокошил самым изощренным способом. Опять почудится ему неведомо что, и ведь пристукнет, ей-богу пристукнет…
Где-то прямо над ней раздался протяжный и глухой сокрушенный вздох. Она вздрогнула и подняла голову. Как Нашатырь так незаметно подкрался? Еще и со стороны противоположной направлению, в котором он скрылся. И чего ради вернулся?
Охотник присел на корточки, всматриваясь в лицо Зои. Та непонимающе уставилась на него. Что за… И вдруг до нее дошло. Подумать только, да он только что… Сдался! Не смог уйти без нее! Неужели, совесть замучила? Почувствовал ее доверие и не позволил себе его обмануть? Хм, не очень-то обольщайся, здоровяк, не может быть никакого к тебе доверия! Но спасибо, что не оставил…
Что ж, не мытьем, так катаньем она добилась привала. Охотник явно был не в восторге, но почему-то подчинился Зоиной истерике и обосновался на соседнем дереве. На земле не остался ни в какую. Но это не важно. Сейчас надо было подумать о минимальных удобствах. Видимо, предстояло остаться тут на ночлег.
С которой попытки удалось запалить костер, Зоя уже не помнила, но, наконец, ее усилия были вознаграждены, и робкие язычки пламени начали вгрызаться в волглые деревяшки. Для того, чтобы развести огонь, пришлось пожертвовать любимым полевым блокнотом в качестве розжига — это было единственное сухое топливо во всей округе. Дождевая вода чудом не просочилась в пакет, куда Зоя ранее упаковала бумаги. Вот и пришел их черед… Заструился дымок; очень скоро его стало намного больше, чем пламени, но с этим придется пока мириться, зато, хоть гнус, может, немного отстанет…
Удалившийся на верхние ярусы Нашатырь все это время не показывался. Зоя давно потеряла его из вида в кронах, и даже рукой махнула — ушел и ушел, следить за ним еще не хватало… Как вдруг его прекрасная персона вновь возникла перед исследовательницей, с шумом вальнувшись откуда-то сверху. Раздраженно рокоча, он в два счета уничтожил хилый костерок и угрожающе навис над женщиной. Та быстренько попыталась отползти назад из положения сидя, но уперлась в древесный ствол спиной, отрезав себе путь к отступлению. Линзы маски чужака продолжали смотреть на нее своим мертвящим взором, но громила больше с места не двинулся. Постояв так еще пару секунд, он выпрямился и отошел, видимо, довольный произведенным впечатлением. Так, понятно, костер нельзя… Возможно, чтобы не привлекать внимания — они еще не слишком удалились от лагеря, хоть и топали много часов кряду. Только вряд ли запах дыма может далеко разнестись по этому насквозь отсыревшему лесу…
Тем временем дождь усилился. Вскоре, с неба уже лило как из ведра. Здесь это быстро, особенно в такое время года… Мог бы не утруждаться, злобно зыркнула на инопланетянина женщина, и без тебя бы все затухло. Тот, казалось, не замечал ее гневных взглядов, сосредоточенно набирая какие-то комбинации на запястном компьютере. И ему, и компьютеру, очевидно, на дождь было начхать.
Зоя вздохнула и обхватила себя руками. Она начинала трястись от холода. Не смотря на то, что горе-путешественница напялила на себя почти все, что нашлось в рюкзаке — а одежда была взята с расчетом на возвращение в осеннюю Москву — она продолжала мерзнуть, так как вымокла насквозь. Оставались, конечно, смена белья и чистая футболка, но, для того, чтобы переодеться нужно было как минимум сперва снять мокрую одежду, а делать это здесь перед непонятным типом показалось не самой лучшей идеей; кроме того, через десять минут она снова промокнет до нитки.
Стремительно темнело. Зоя сидела на своем рюкзаке, привалившись к дереву, и закрыв глаза. Сколько прошло времени, она не знала, минуты тянулись бесконечно долго, женщина уже не осознавала себя и происходящее из-за холода и бессилия. Спать хотелось, но не моглось — мешал озноб и нарастающий голод. Сверху все капала и капала вода. Ливень стих, успев, однако, испоганить все, что можно: погоду, самочувствие, настроение. Со всех сторон лезли москиты. Нашатырь, снова ушедший в кроны, не появлялся.
Чтобы не закоченеть, исследовательница заставила себя встать и походить туда-сюда, но тело совершенно отказывалось слушаться. Наконец, оставив эти жалкие попытки, она плюхнулась обратно под дерево, стуча зубами и последним усилием воли сдерживая всенарастающее желание зареветь. Вот она, чудом спасшаяся от насилия и смерти, сидит теперь одна в глухом лесу. Одна, потому что ее спасителю, кажется, на нее плевать, и помогать ей как-то еще он не намерен. К утру ей будет обеспечено переохлаждение и даже, наверное, пневмония… Есть ей нечего, связи нет, ориентиров ни одного… Это, видимо, конец. После того, как ее несколько раз едва не прирезали, так тупо замерзнуть… Да еще где — на экваторе!
За такими горестными мыслями, она далеко не сразу заметила вверху какое-то шевеление. Это ее загадочный спутник, очевидно, озаботился мыслью, а жива ли она там еще? Нашатырь свесился с нижней ветви и наградил женщину очередным долгим, изучающим взглядом, чуть заметно поводя головой. Увидев его, наконец, Зоя невольно вздрогнула и поежилась.
— И что смотришь? — шмыгая носом, еле прошептала она. — Как ты сам не задубел еще, полуголый-то?
В ответ, как всегда, будет — молчание. Ну, а что ожидать, он ведь и не понимает ни слова…
Но тут, к несказанному удивлению исследовательницы, Нашатырь предпринял некую попытку пообщаться. В этот раз неожиданно мягко для такой туши он спрыгнул на землю, подошел к Зое почти вплотную и снова присел перед ней. Опять рассматривает, и что он там высмотреть все пытается? Подняв когтистый указательный палец и мотнув для убедительности башкой, он указал женщине наверх. Потом снова уставился на нее, похоже, вопросительно.
— Нет, — покачала она головой, — я туда не полезу, там скользко. И я вообще плохо лазаю.
Не понял. Конечно, не понял.
Нашатырь повторил свой жест с той лишь разницей, что сперва указал на Зою, а потом наверх. Видимо, в его мозгу не укладывалось, как можно сидеть в луже и не хотеть на дерево? Зоя снова ответила отказом. Охотник не сдавался. С проворством обезьяны он заскочил на толстый нижний сук и поманил оттуда к себе, используя совершенно человеческий жест. Когда же и это не помогло, он отступился и опять слез сам.
Дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Нашатырь, ворча что-то себе под нос, подобрался к своей невольной спутнице поближе, опустился на корточки и… внезапно прильнул к ней. Наклонившись и сгорбившись, он закрыл ее собой спереди, опустив одну руку на рюкзак, а локоть другой руки уперев в ствол дерева над ее головой. Зоя инстинктивно подалась назад, вжимаясь спиной в твердую, шершавую поверхность, и в ужасе запрокинула лицо, вновь встретившись с холодным взглядом маски в обрамлении гривы свисающих отростков. Пока в голове исследовательницы проносились все самые худшие догадки, она вдруг ощутила нарастающую волну жара, исходящую от спутника. А тот так и застыл, не двигаясь.
Прошла минута, другая, третья… Нашатырь не предпринимал более никаких действий. Он просто сидел в такой вот странной, вряд ли сильно удобной для него позе, образуя над этой глупой и слабой замерзшей человеческой самкой живую теплую крышу. Сочувствие? Взаимовыручка? Забота? Неужели, громиле это знакомо?
С трудом приходя в себя, Зоя медленно отвела взгляд от маски и посмотрела на практически касающуюся ее широкую грудь, частично закрытую броней и черной сетью с ромбическими крупными ячейками. Бока Нашатыря еле заметно ходили в стороны, мерно и плавно — он, похоже, ничуть не волновался, будучи уверенным в том, что сейчас делает. Его редкое дыхание шуршало в фильтрах над самым ухом, других звуков слышно не было. Становилось все жарче.
Нет, не может же тело живого существа давать такую бешеную теплопродукцию! Особенно, когда вокруг холодно — сосудистая реакция должна наоборот препятствовать лишней теплоотдаче. Да и с утра от него, вроде, так не пыхало… Короче говоря, это не могло быть его собственное тепло. Поборов страх, Зоя протянула руку и прикоснулась к торсу Нашатыря в области условной грудины между ячейками сети. Инопланетянин отреагировал весьма спокойно, просто наклонив сильнее голову и наблюдая с явным интересом, что же такое она делает. На ощупь его кожа была теплой, но не горячей, достаточно упругой и слегка влажной. Примерно, как лапы молодого крокодила, отметила про себя Зоя. Ближе к бокам виднелись более темные, чем общий фон шкуры, плотные роговые щитки неправильной формы и разного размера. Вконец осмелев, герпетолог потрогала и их. Жесткие, слегка шершавые. Тут пальцы наткнулись на что-то горячее. Сомнений таким образом не осталось: обоих скитальцев грела странная нательная сеть Нашатыря. Осторожно подцепив ее пальцем, Зоя несильно потянула — что-то вроде синтетики или даже пластика… Вообще больше похоже на провод с изоляцией. И греет, как очень мощный термошнур, по ощущениям градусов пятьдесят дает…
Из-под маски раздалось глухое предупреждающее рычание. Зоя быстро отпустила сеть и прижала руку к себе. Ясно, здоровяк согласен терпеть некоторые вольности, но всему есть предел. Видимо, в отместку, Нашатырь оторвал свою лапищу от рюкзака и ткнул женщину когтем в живот, дескать, а тебе приятно будет? Она все поняла и больше не стала рыпаться, а Нашатырь устроился поудобнее, практически навалившись сверху всей своей громадной массой и уткнувшись в дерево лбом.
Боже, как он вонял вблизи! Сложно было как-то однозначно описать это амбре: что-то вроде смеси запаха потных ног и выделений напуганного полоза с четкой аммиачной нотой. Ядреная же штука… Но, помнится, после драки пахло куда гуще, аж глаза выедало… Возможно, это вообще отпугивающий элемент? Зоя как можно деликатнее отвернула голову, стараясь дышать в сторону. Ну, что поделаешь, каждая живая тварь чем-нибудь да пахнет. И запах организма другого вида редко бывает приятным. А учитывая еще, что новый знакомый неведомо сколько шатался по лесам, ему вряд ли выпадала возможность принять душ с ароматным мылом… Вполне можно войти тут в его положение. Что уж греха таить, всю последнюю неделю женщину настойчиво преследовал запах собственных подмышек. Хотя, в данный момент, он, несомненно, померк и испарился…
Зато приятным открытием явилось то, что москиты не подлетали к Охотнику ближе, чем на метр. Так как запас и без того малоэффективных репеллентов подходил к концу, Зоя подумала, что это очень кстати. Но придется держаться к здоровяку поближе… Ну, только не так, как сейчас.
Тепло тем временем постепенно сыграло свою роль. Зоя начала клевать носом. Это дико, конечно, выглядело — заснуть практически в объятиях инопланетного монстра, — но к тому времени она настолько умаялась и намерзлась, что уже, право, было все равно. Тем более, что угрозы от Нашатыря не исходило, он даже не трогал ее руками: то ли пугать не хотел, то ли ему самому это было не особо приятно. Может, она в его понимании смердит еще сильнее? Или ее вид отвращает его? Да как знать. Тем не менее, он ее пожалел. Увидел, что вот-вот околеет животинка от холода и пожалел. Все равно, что бездомного щенка запазуху спрятал. Только каким же образом он понял, что ее состояние близко к критическому? Заметил дрожь, услышал стучащие зубы? Засек стремительно падающую температуру тела? Есть же у змей на морде терморецепторы, вдруг, у него такие же?.. Или… Да, в общем-то, пофиг.
Комментарий к Глава 4. Чем дальше в лес
Навеяно «Deep forest»:
композиции «La Révolte», «Endangered Species»
========== Глава 5. Ужин и знакомство ==========
Она резко пробудилась, обнаружив себя в полусидящем положении: начала поворачиваться и сползла с рюкзака в сырую траву. Со всех сторон наступал густой сумрак. Ночной воздух, разливающийся вокруг, был влажный и прохладный. Тем не менее одежда почти высохла. Озноб ушел, самочувствие — приемлемое… Нашатырь?..
Зоя прислушалась и поняла, что она совершенно одна. Шелестела листва, кругом раздавались шорохи и всплески — обычные звуки леса в это время суток. Глаза привыкли к темноте и стали немного различать очертания предметов, еле освещенные тусклым светом прячущейся за облаками луны. Мощные древесные стволы и свисающие с них плети лиан; дремлющие заросли в искрящихся алмазных каплях… И за всем этим прячущееся черное нутро полуночной сельвы…. Было бы очень красиво… если бы не было так страшно.
Пронзительный визг прорезал тишину и оборвался. Зою затрясло. Она автоматически схватила рюкзак и стала вслепую шарить на дне. Там где-то осталось несколько светящихся палочек. Нащупав и выудив одну из них, женщина судорожно надломила колбу, размешивая ядовито-желтый мерцающий состав. Вот так, хоть немного света. Что это, черт возьми, было?..
В кустах затрещало и, прежде чем Зоя успела до смерти напугаться, из них вывалился Нашатырь. Интересная деталь: когда ему нужно было скрыть свое присутствие, он двигался совершенно бесшумно, даже не верилось, что столь крупный организм может быть таким тихим. Но, стоило ему «расслабиться», и от прежней аккуратности не оставалось даже следа. Впрочем, возможно, он производил шум и намеренно, чтобы просигнализировать о своем присутствии. Что-то вроде знака доверия. Но это опять всего лишь догадки.
Посветив в его сторону, Зоя увидела, что Нашатырь что-то тащит на плече. В следующее мгновение он бросил практически ей под ноги еще дергающегося пекари. Перед тем, как приступить к разделке добычи, он подошел к женщине и знаком потребовал у нее ХИС*. Пришлось отдать. Сейчас опять растопчет или сломает… Но Нашатырь всего лишь сорвал широкий лист какого-то растения и, обернув колбу, вернул Зое приглушенный таким образом источник света. Кому ты так боишься себя выдать, здоровяк? Ты же любого врага в любом количестве одной левой уложишь…
Усевшись на прежнее место, Зоя стала завороженно наблюдать за действиями инопланетянина. Он снимал шкуру как заправский таксидермист, используя небольшой, но, видимо, очень острый нож. А он, похоже, правша, с удивлением отметила исследовательница. На все про все Нашатырю понадобилось буквально несколько минут. С такой же ошеломительной скоростью он выпотрошил свинью. Манипуляции Охотник проделывал не на голой земле, а, предусмотрительно подстелив те же самые широкие листья. Закончив, он с легкостью оторвал заднюю ногу поросенка и радушно протянул Зое.
— Кхм… — только и сказала она. Как бы объяснить… Она покачала головой, вынула зажигалку и демонстративно щелкнула ей. На это Охотник в свою очередь помотал башкой. А ты сам-то сырое мясо жрать станешь? Ну, успехов… Интересно, как часто ты от глистов лечишься, злорадно подумала исследовательница. Или тебя земные глисты не волнуют?
Охотник гулко вздохнул под маской. Некоторое время поколебавшись, он, кажется, придумал выход. Тем же ножом нарезав мясо на тонкие полоски и разложив их на листьях в один слой, он достал откуда-то из-за пояса узкий длинный предмет, оказавшийся портативной горелкой. Она давала очень бледное голубое пламя. Тщательно опалив получившееся филе, Нашатырь отодвинулся, поднял взгляд на Зою и сделал явный приглашающий жест. Дважды упрашивать не пришлось. Такой экзотики ей пробовать еще не доводилось. Да что там, такое она не встречала даже в фантастических фильмах: инопланетянин спас ее от бандитов, отогрел своим теплом и приготовил ей ужин. Господи, что дальше-то?
Охотник внимательно наблюдал, как женщина подходит, чтобы попробовать его кулинарный шедевр, и, казалось, ждал одобрения. Зоя аккуратно, чтобы не обжечься, подцепила кончиками пальцев один кусочек мяса и попробовала откусить. Что ж, сверху он был обуглившийся, снизу слегка недожаренный, к тому же, естественно, несоленый… Но, учитывая, что это была первая пища, съеденная ею с позавчерашнего дня…
— Вкусно! Молодец! — пробубнила она, усердно пережевывая угощение. Охотник тихонько заурчал, видимо, был горд собой.
Интересно, а как он сам кушать станет, в скафандре-то, мелькнула мысль в Зоиной голове. Или он только ей пищу принес? Может ли он вообще переваривать что-либо земное?
Но затем ход ее мыслей оказался грубо прерван. Нашатырь вдруг как-то слишком поспешно поднялся и выпрямился во весь рост. Зоя, от неожиданности перестав есть, тоже подскочила. Что он задумал опять? Охотник отступил на шаг. Казалось, он собирался что-то сделать, но засомневался в последний момент. Несколько секунд он медлил, переминаясь с ноги на ногу, а потом решительно начал освобождаться от маски. Многое должно было вот-вот проясниться…
Женщина так и замерла. Ее резко перестало волновать, каким образом спутник будет есть и как собирается дышать во время данного процесса. На первый план вышло нечто другое. Она смотрела во все глаза и ждала. И сердце так бешено колотилось, что готово было выпрыгнуть… Сейчас, вот прямо сейчас… Она увидит его лицо. Каким оно окажется? Похожим на человеческое, как и все телосложение? Или там будет морда ящерицы? Или нечто похожее на саму маску, что-то на подобие птицы?..
Нашатырь тем временем отстегнул незримые крепления по краю шлема и выдернул друг за другом две трубки из височной области. Под давлением из них вырвался какой-то газ — вроде бы без явного запаха (хотя, кое-что могло и перебивать), белого цвета, и похожий больше всего… на водяной пар. Подача газовой смеси резко прекратилась, шланги повисли на мощном плече. Охотник обхватил маску обеими руками и начал медленно, почти театрально ее снимать. Хотел впечатлить, что ли? Ему удалось… Вот показался край нижней челюсти… Мааатерь Божья… ЧТО ЭТО???
От увиденного у Зои перехватило дыхание. Она была человеком не робкого десятка, но то, что предстало ее глазам, было уж слишком… Тут смело могли отправляться отдыхать все создатели ужастиков. Четыре жвала с длинными кривыми клыками на концах прочно приковали к себе взор ошеломленной женщины. Они были сложены крест накрест и соединялись попарно верхнее с нижним кожными перепонками, а за ними проглядывал безгубый зубастый рот. Да какой, к чертям, рот — настоящая пасть! Насколько позволяло судить скудное освещение, слизистая была окрашена в темно-коричневый цвет. На верхней челюсти торчало два клыковидных зуба, а между ними зияла широкая диастема**, в которую идеально входил нижний ряд более мелких, острых как частокол зубов. Вместо носа размещалась горизонтальная трепещущая кожная складка, над которой все-таки выделялось подобие широкой плоской переносицы. Глаза были небольшие и глубоко посаженные, в темноте они слабо мерцали — почти как угасающая зеленая химическая свеча. Сурово сдвинутые брови Охотника покрывали роговые пластинки и шипики, уходящие рядами вверх к вискам и формирующие высокий гребень над крутым лбом.
Зоя почувствовала, что волосы на голове встали дыбом и даже, видимо, зашевелились… Но она взяла себя в руки. Нельзя подавать вида, что ей страшно… В конце концов, она уже почти сутки общается с этим чудищем, и оно до сих пор ее не пришибло ни намеренно, ни случайно; оно даже успело поработать ее личной грелкой и попыталось накормить… Ну правда, к чему его бояться?
А ведь он дышит, вдруг осенило зоолога. То есть, земной воздух ему, в принципе, подходит. Может, ему маска больше для сокрытия ужасной этой рожи нужна? Хотя, что-то ведь закачивали те шланги…
Стоя в двух метрах от человеческой особи, Охотник внимательно наблюдал за ее поведением. Очевидно, он заранее ожидал какой-то негативной реакции, потому и не торопился открываться… Но, убедившись, что спутница не падает в обморок и не собирается с криком бежать прочь, рискнул приблизиться к ней снова. Вернее, не совсем к ней, а к мясу, остававшемуся лежать между ними. Зоя же не могла отвести глаз от его страшных ротовых придатков. В голове настойчиво пульсировала одна мысль: сколько уже раз ЭТО приближалось почти вплотную к ее лицу, отделенное лишь тонким слоем металла…
И снова ее пробила невольная дрожь: Нашатырь расправил челюсти. Очевидно, он порядком устал держать их в прижатом состоянии под маской. Верхние придатки были короче нижних и могли, судя по всему, двигаться внутрь пасти, вбок и вверх. Нижние при движении расходились в стороны и отгибались вниз, кроме того, на каждом посередине имелся дополнительный сустав, позволяющий распрямлять их и вытягивать вперед как бивни. Что располагалось дальше, в самой ротовой полости, и присутствовал ли там язык, понять было сложно, так как за передними зубами инопланетянина смыкались две спускающиеся с неба вертикальные складки. Какое непривычное строение…
Ужас понемногу начал уступать место любопытству. Как же, интересно, эволюция дошла до такого? Строением челюсти больше походили на грызущий ротовой аппарат насекомых, но в целом Охотник имел гораздо больше общих черт с позвоночными. Вот так загадка…
Тут Зое опять пришлось отвлечься от размышлений, ведь Нашатырь, отложив маску, приступил к трапезе. И есть с ним «за одним столом» женщине моментально расхотелось. Сперва он придирчиво оценил вкус свинины, несколько раз быстро прикоснувшись к выбранному куску гибким раздвоенным языком, нежданно-негаданно показавшимся из пасти. Зато теперь Зоя знала, что у него есть язык… Похоже, данный орган прятался в глубокой складке, подобно языку змей, поэтому и не был виден в покое. То, что он не использовался для постоянного исследования окружающей среды, наводило на мысль о рудиментарности его раздвоенной формы***.
Тем временем, Нашатырь, вгрызаясь, как зверь, в сырое мясо, начал отрывать острыми нижними резцами большие куски и запихивать их глубже в рот при помощи жвал, после чего проглатывать целиком, задирая голову и дергая ей, точно проголодавшийся аллигатор. Как обедают эти водные хищники герпетологу, конечно, приходилось видеть не единожды, но аллигаторы не тянули на звание разумных, цивилизованных существ, а у Нашатыря определенно были такого рода претензии…
Целая туша, пусть и некрупного, пекари исчезала прямо на глазах. Но это, как оказалось, было еще не все представление. Когда жвала пришельца с силой гидравлических ножниц начали дробить трубчатые кости, добираясь до костного мозга, Зоя уже просто отвернулась.
— Здоров же ты жрать… — ошарашенно проговорила она, когда хруст стих.
Инопланетянин склонил голову к плечу, явно отреагировав подобным образом на ее слова, а потом вызвал у Зои очередной шок, начав облизываться. И не просто облизываться, а тщательно вычищать все свои ротовые складки и перепонки, измазанные в крови. Смотрелось просто ужасно… Хотя, у несчастного создания, награжденного природой столь причудливыми челюстями, похоже, не было иного выбора – фактически лишенное ротовой полости это существо могло поддерживать гигиену выступающих частей лишь таким образом.
Наконец, сытый, довольный и умытый Нашатырь вальяжно развалился напротив, опираясь на локоть и беззастенчиво разглядывая человека. Верхние жвала приподнялись и застыли в зловещем подобии ухмылки, глаза были прищурены. Коротко рявкнув, Охотник указал на недоеденное женщиной «жаркое». Хотя аппетит и пропал, та все-таки запихнула в себя еще пару кусков. Надо сказать, наготовил ей Нашатырь от души: даже с тем условием, что ей бы не пришлось созерцать процесс поглощения им пищи, и даже, если бы блюдо получилось реально вкусным, ей все равно не удалось бы осилить такое количество. Ну, видимо, по себе судил…
Решив немного отвлечься, Зоя отложила мясо и, утихомирив все свои противоречивые чувства, рискнула подсесть к Нашатырю поближе. Завернутый в листья светящийся ХИС она захватила с собой. Охотник заинтересованно привстал. Ох, его ротовые придатки опять шевелились, как же это выглядело…
Собравшись с духом, исследовательница опустилась на колени в шаге от Охотника. Показав на себя обеими руками, она представилась:
— Зоя. Зо-я. Зоя.
Предполагаемый собеседник отрывистым движением склонил голову на бок и тихо зарокотал.
— С-с-сой, — наконец, произнес он, жутко исковеркав ее имя. Но женщина удовлетворенно покивала, мол, отлично, молодец. Покивала и замерла, перепугавшись, — снова забыла, что его это может оскорбить… Впрочем Нашатырь на этот раз отнесся довольно спокойно, видимо, понял, что к чему.
Наевшийся инопланетянин, очевидно, наконец-то пришел в хорошее расположение духа, так как внезапно попытался сказать спутнице еще что-то. Именно сказать. До этого Зоя слышала от него лишь разные спектры рычания, ломая голову над тем, как разумное существо вообще может иметь настолько примитивный язык, но теперь из его пасти вылетали настоящие слова. Его голос был глухой и басовитый, с вибрирующими нотами, как любовная песнь крокодила. Диалект звучал крайне странно для человеческого уха. В целом складывалось впечатление, что из-за строения своего рта Нашатырь говорит весьма нечленораздельно. Лучше всего здоровяку давались шипящие, а вот звуки, требующие для произношения работы губ, в языке Охотников по всей видимости почти отсутствовали, как и сами губы у оных. Складки слизистой рта за передними зубами, похоже, принимали в голосообразовании лишь самое минимальное участие. Казалось, они нужны по большему счету только для того, чтобы в пасть не залетал мусор. Гласные инопланетянин произносил утробно, рокочуще. При этом каждый раз невольно вспоминалась шутка про «прорыгать алфавит». Потерянная часть привычных звуков с лихвой восполнялась рыком, ворчанием, треском и подвыванием, но тут уже не везде было ясно, где именно слова, а где просто выражение эмоций.
Похлопав себя ладонью по груди, он назвался человеку. В сложном имени, которое услышала Зоя, были щелчки и гортанные звуки, которые она, как не старалась, воспроизвести не смогла. Отдаленно получилось что-то вроде «Ч’фко-офгр-р». Она сделала несколько попыток, каждая из которых вызвала у собеседника бурю негодования. В итоге, плюнув на это дело, женщина утвердительно и четко, для значимости даже разделив на слоги, произнесла:
— На-ша-тырь! — и ткнула пальцем в его сторону, и снова повторила: — Нашатырь!
Охотник удивленно хрюкнул, но возражать не стал. На этом тема данного незамысловатого разговора была исчерпана, больше инопланетянин не проронил ни слова.
Немного передохнув, Нашатырь, к большому Зоиному недовольству, извлек череп убитого бандита и, разложив вокруг себя непонятные инструменты и реактивы, полностью погрузился в его обработку, не обращая более на женщину никакого внимания. Та решила не особо сосредотачиваться на его действиях, а лучше воспользоваться случаем и внимательнее разглядеть спутника вблизи. Зоолога все больше интересовали его уникальные челюсти. Мысленно она попыталась разделить их на отдельные косточки, и постепенно догадки выстроились в единую вполне правдоподобную картину.
Несмотря на то, что ротовой аппарат Нашатыря на первый взгляд разительно отличался от того, чем снабдила природа земных рептилий, провести аналогию оказалосьдостаточно легко. Ведь на самом деле челюсти всех позвоночных состоят из двух половин, что объясняется двусторонней симметрией животных. Во время индивидуального развития организма они срастаются. Верхняя челюсть образуется из расположенных по внешнему краю максилл***, несущих зубы, а так же парных небных костей и сошников по центру. Так что верхние жвала Нашатыря, скорее всего, представляли собой именно свободно оканчивающиеся максиллы, а, вернее, какие-то аналогичные кости. Расположенная между ними непарная верхняя челюсть, имеющая вид практически обрубка, могла состоять из чего-то вроде небных костей. То есть, «пазл» оставался тот же, но пребывал в разобранном состоянии. На «небных костях» виднелось всего два клыка, хотя потенциально там могло располагаться и гораздо больше зубов. Непонятно, конечно, что творилось дальше в пасти, но учитывая, что пищу Охотник не жевал, в ней могло вообще ничего не быть.
В непарную нижнюю челюсть, по-видимому, преобразовались снабженные зубами остатки жаберных дуг и геоидов, которые у земных рептилий составляют подъязычный аппарат. Нижние жвала по аналогии с нижней челюстью позвоночных могли условно именоваться «мандибулами» и состоять из подобий угловых и зубных костей, соединенных суставом. Если взглянуть на нижнюю челюсть змеи, можно увидеть весьма похожее строение, только без сустава. Две половинки у змей, кстати, тоже между собой не срастаются, хотя и соединены в области «подбородка» эластичной связкой — очень удобно для заглатывания крупной добычи.
Очевидно, у предковых форм этого необычного вида произошла мутация, нарушившая сращивание внешних челюстных костей и тем самым превратившая ротовой аппарат в опасное оружие. Не приходилось сомневаться, что в прошлом (а, может, и в настоящем) эти грозные крючья использовались для нападения и обороны. Силу их сжатия Зоя уже имела возможность лицезреть и ни за что не хотела бы проверять на себе.
Возможно, благодаря той же мутации так странно на человеческий взгляд сформировалась и область носа — ее просто особо не из чего было формировать.
Кстати о дыхании… Нашатырь уже несколько часов дышал атмосферным воздухом — заметно, что чуть глубже, но без хрипа и затруднений. Зоя сделала вывод, что инопланетянин все-таки потребляет кислород, хотя бы потому, что он проявлял себя как типичная углеродная форма жизни и ел мясо земных животных. Тогда использование им дыхательного аппарата могло свидетельствовать либо о недостаточном количестве кислорода в земной атмосфере, либо о слабой пригодности для постоянного дыхания ее общего газового состава. И еще, возможно, даже в тропическом лесу легким Нашатыря не хватало влажности. Сейчас, во время дождей, воздух мог более подходить Охотнику, вот он и обходился без скафандра, в остальное же время ему требовалось дополнительное нагнетание водяного пара — в том, что она видела в трубках именно пар, Зоя уже почти не сомневалась. За спиной пришельца не было видно ничего похожего на баллоны, но был некий агрегат, который вполне мог оказаться испарителем. Да и, дыши Нашатырь все-таки какой-либо газовой смесью, ее запасы давно бы уже подошли к концу…
Если газообмен этого организма был именно таков, как полагала зоолог, то большое содержание кислорода, вкупе с повышенной влажностью и, скорее всего, высокими температурами, давали весьма интересное представление о его родной планете. По-видимому она отдаленно походила на первобытную Землю примерно каменноугольного периода. В таком случае, не удивительно, что Охотник так уверенно чувствовал себя в джунглях.
Значит, влажно и жарко… Скорее всего, кругом небольшие пресные водоемы; много осадков, туманы; непролазная растительность. Так себе курорт, но определенное очарование в тех местах, наверняка присутствует. Зоя потянула носом воздух. Может, Нашатырю от предков еще и первичноводный механизм выделения аммония достался? Отсюда и такой запах. У земных рептилий кожа практически лишена желез, кроме мускусных. У звероящеров, давших начало млекопитающим, железы были. У Нашатыря, больше по всем критериям похожего все-таки на вторых, возможно, есть что-то типа потовых — а к чему экономить воду на планете, где ее и так до фига? Зато можно быстро выводить токсичный аммиак. А выводить, судя по всему, приходится много, если сородичи Нашатыря все время поглощают такое же огромное количество мяса, как он сегодня… Короче говоря, пахнуть он пахнет, притом, сильно — это факт, но шкура все время мокрая из-за дождя, и потому непонятно, сколько из нее чего выделяется.
Зоя незаметно понюхала рукав куртки. Да она вся пропиталась этим, с позволения сказать, ароматом! Класс. Ну, что называется, с кем поведешься… Пересаживаешь питонов — тебя обязательно кто-то из них обделает, тягаешь крокодилят-переростков — обязательно один из них на ногу нассыт… Как говорится, у каждой профессии запах особый, но нашу профессию лучше не трогай.
Кстати, еще, как вариант, причиной такого резкого запаха мог быть и непривычный для пришельца белковый состав потребляемой на Земле пищи. Даже если биохимия всех организмов во Вселенной подчиняется общим закономерностям, некоторые вариации все равно обязаны присутствовать. Сомнительно, что у этого существа все съеденное здесь так уж отлично усваивалось. Но, видимо, его цивилизация также пока не изобрела «таблеток от голода», которыми грезит человечество. В полевых условиях выбирать не приходится, захочешь кушать — скушаешь все. Иногда, правда, потом аукнется…
Нашатырь оторвался от своего занятия и поднял на Зою взгляд. Видимо, она уже настолько долго на него пялилась, что Охотника это напрягло. Но, удостоверившись, что человеческая особь сидит спокойно, он фыркнул, немного переменил позу и вновь вернулся к обработке трофея. Череп уже был очищен изнутри и снаружи, отполированная кость начала блестеть. Мастер с нескрываемым благоговением прикасался к глянцевой поверхности, проверяя качество отделки. Он даже еле слышно стал порыкивать от удовольствия.
Зоя и сама не заметила, как начала наблюдать за его руками. Теперь, когда уже не осталось мозгов и кровищи, процесс обработки черепа казался более цивильным. На первый взгляд грубые и неуклюжие кисти весьма ловко манипулировали инструментами. Где-то Охотник пользовался и когтями. Его ладони выглядели гладкими, мозолистыми, а тыльную сторону покрывали ряды прямоугольный щитков, уходящие на каждый палец. На обеих руках были надеты дырявые перчатки по типу байкерских, снабженные проводками и ремешками.
Зрелище неожиданно пробудило давние воспоминания, порождая странную ассоциацию. Последняя встреча с дедом Сережей… Он в тот вечер корпел над резным медальоном для лосиных рогов. По ходу дела байки травил, анекдоты; пару раз чуть палец себе не оттяпал. Зоя каждый раз пугалась, а дед хмыкал, мол, коли оттяпаю — вырежу себе деревянный. Шутил он так… Заядлый охотник и рыболов, душа компании… Чучельник был известный, звери и птицы из его рук точно живые выходили. Пятнадцать лет назад он не вернулся с охоты. Нет, не волки-медведи задрали, и не шальная пуля достала, все было прозаичнее. Дед погиб нелепо и внезапно — в автокатастрофе на пустынной ночной трассе. Настрелял в тот день рябчиков… Как глупо: ради того, чтобы добыть пару этих лесных куриц, замечательный человек простился с жизнью. А ты, Нашатырь, неужто тоже готов отдать за эти косточки свою жизнь?
Да что там… Сама Зоя ушла недалеко. Она едва не погибла из-за пары неуловимых ящериц. И, может, гибель еще ожидает ее впереди, успокаиваться рано. Самое обидное, что она нашла кое-что гораздо интереснее, чем Cercosaura hypnoides, но узнает ли кто-то о ее открытии?
Эх, Нашатырь, жаль, ты сам не можешь стать для меня живым трофеем, подумала Зоя. Слишком не равны габариты и силы. Хотя, наверное, к лучшему. Его ж на запчасти разберут, попади он в какой-то из исследовательских центров. И ладно сама Зоя оценивает его с позиции герпетолога, она ведь при этом понимает, что Нашатырь — не просто интересный для изучения живой организм, а личность, пусть и весьма… экстравагантная. Но многие ли другие ученые захотят понять то же самое?
— Давай договоримся, что никто никому не трофей, ладно?
Нашатырь снова кинул на женщину недоумевающий взгляд, все так же приподнимая максиллы.
— С-с-сой, хр-р-р-р, ч-ч-ч-ч. У-у-уохф-ф-ф, — изрек он, будто это что-то могло разъяснить. Он как раз обжигал череп уже знакомой Зое горелкой, скорее всего, используя ее сейчас по прямому назначению.
Вот сидит он и невозмутимо так шлифует кости Зоиного сородича. И знает при том, что она рядом и в курсе дел. Но его, по-видимому, ничуть не смущает. Или понимает, что тот сородич был ей враждебен, потому и спокойно демонстрирует свою деятельность?
Странная, кстати, вещь… В том лагере было около двадцати пяти человек, Нашатырь отправил к праотцам всех до одного, но забрал только голову главаря. Смысл? Может, потому что только с ним бился в рукопашную? Или это какой-то ритуал? В любом случае, хорошо, что так… Зоя на секунду представила Нашатыря обвешанного двумя десятками окровавленных черепов, и ей это зрелище не понравилось.
Женщина устроилась поудобнее и продолжила наблюдать за действиями рассевшегося перед ней невероятного существа, размышляя о том, что оно, в конечном итоге, может из себя представлять. Абсолютно непостижимым образом Охотник сочетал в себе самые архаичные и прогрессивные черты. Нашатырь рычал будто зверь, имел когти и был одет как варвар, но при этом пользовался технологиями даже на Зоин неискушенный взгляд превосходящими по своему уровню все людские изобретения. Все, что он делал, он делал умело — дрался, охотился, ориентировался в лесу, кости шлифовал… Только это была лишь одна сторона его жизни, походная. Но интересно, как выглядят у подобных существ быт и взаимоотношения? Или охота — и есть все, чем они занимаются? А как же наука, производство, медицина? Все это должно быть по определению, но настолько не вяжется с образом Нашатыря…
Он разумен, говорит на каком-то своем языке, идет на контакт, но при этом нападает на людей и отрывает им головы, причем, избирательно. Людей не ест, но из черепов трепетно изготавливает сувениры. Эмоционально неустойчив и любопытен, как обезьяна, но при этом держится с таким пафосом, что дрожь пробирает. Он то беспощаден, то странным образом уступчив, будто пытается одновременно расположить к себе и запугать. Нелогично. Так, может, это вообще какой-то искусственно созданный организм? Либо представитель достаточно примитивного племени, получившего от кого-то технологический «апгрейд»? Сложно все-таки представить, что эти кривые лапы могут паять платы и собирать высокоточное оружие — это вам не череп отшлифовать… Да и сам обладатель этих лап, не взирая на все его замечательные черты, кажется, слегка туповат… Но, раз имеется один вид инопланетян, то есть, наверняка, и другие. Те, кто берут «под свое крыло» слаборазвитые народы, обучают, делятся разработками… Ведь существует в некоторых кругах мнение, что люди тоже не сами построили цивилизацию. То есть, мы сомневаемся даже насчет собственного происхождения… А с этим товарищем сомнений и того больше.
Или, все же, есть обходные пути? И, если, что называется, руки чешутся что-то изобрести, то никакие когти на них не помешают? Вдруг, эти загадочные воины просто внутренне слишком сентиментальны и столь свято чтут традиции, что не могут себе позволить отступиться от них и надеть нормальные штаны? А Нашатырь на самом деле очень умный, но его тип мышления настолько чужд человеку, что Зоя не в состоянии понять его? Да, чем черт ни шутит… Может, и так. Ей позволительно ошибаться в таких вопросах, в конце концов, она специалист по ящерицам, а не по внеземным цивилизациям.
_____________________________________________________________________________
*ХИС — химический источник света
**Диастема — с греческого «расстояние», «промежуток»; пространство между двумя соседними зубами. Может являться как нарушением развития зубного ряда, так и видовым признаком у некоторых животных.
*** Язык змеи используется как орган обоняния. Раздвоенная форма помогает “отбирать пробы” запаха слева и справа и лучше ориентироваться, так как зрение у змей неважное, а слух вообще отсутствует. В спокойном состоянии языка у них не видно, так как он помещен в некое подобие кожного чехла на дне ротовой полости.
****Максиллы, сошники, геоиды и т.д. – кости лицевого черепа, впервые появляющиеся у рыб и морфологически преобразованные из жаберных дуг предковых форм. Интересно, что у позвоночных собственно нижнюю челюсть именуют мандибулой, а верхнюю – максиллой. У насекомых же, наоборот, мандибулами называются верхние челюсти, а максиллами – нижние. Так как Хищник – определенно позвоночный организм, для него, в принципе, применима та же терминология, что и для земных позвоночных, с оговоркой, что происхождение, структура и количество его скелетных элементов может быть совершенно иным. Однако происхождение ротового аппарата от подобия жаберных дуг здесь кажется также весьма вероятным.
Комментарий к Глава 5. Ужин и знакомство
Навеяно «Deep forest»:
композиции «Pacifique», «Forest Hymn», «Night bird»
«Night bird» - хорошо отражает характер Нашатыря
========== Глава 6. Мародерство и вандализм ==========
Занимался бледный рассвет. Дождик еще пару раз слегка брызнул и перестал к большой радости Зои. Мокнуть ей порядком надоело — не то, что ее странному спутнику, которому, судя по всему, действительно нравилась эта сырость. От дождя Нашатырь не прятался, и кожный покров, находящийся в перманентно влажном состоянии, его совсем не беспокоил.
Чувствовалось, что становится заметно теплее, похоже, сменился ветер. Но надолго ли? Без укрытия слабый человеческий организм мог здесь долго не протянуть. Обращаться за обогревом к Нашатырю казалось уж совсем крайней мерой — и так вчера хватило впечатлений… Построить шалаш? Можно было попробовать, но неизвестно, пойдут они сегодня дальше или пока останутся. Стоит ли начинать?
К сожалению, Нашатырь не давал какой-то определенной информации. Покончив с обработкой черепа, он опять в неизвестном направлении ушел, надев маску и жестом приказав Зое оставаться на месте. Послушно угнездившись на своем рюкзаке, исследовательница стала ждать возвращения Охотника. Если он, конечно, собирался возвращаться. Размышляя и вздыхая, она разглядывала всякую мелкую живность, копошащуюся во мху. В другое время эта мелочевка вызвала бы у нее неподдельный восторг, но сейчас зоолог оставалась почти равнодушной. Просто запас удивления, наверное, кончился…
Из зарослей бесшумно выступил невидимый инопланетянин. Видать, в разведку ходил. Он проявился и знаком позвал за собой. Ну ладно…
Взвалив рюкзак на плечи, Зоя двинулась за своим проводником дальше, в неизвестность. Сегодня идти было гораздо легче. Во-первых, женщина худо-бедно отдохнула, во-вторых, мало-мальски подкрепилась. Да и Нашатырь, похоже, начал привыкать к присутствию человека. Уже не складывалось впечатления, что Зоя сама увязалась за инопланетным Охотником, и тот, из последних сил сдерживая свое раздражение, терпит ее рядом с собой. Напротив, он периодически оглядывался, если уходил вперед, и поджидал отстающую, а передвигался только по земле.
Примерно к полудню путники продвинулись в часть леса, показавшуюся Зое смутно знакомой… Точно она сказать не могла, но вот то дерево, вроде бы, она уже когда-то видела… И валуны, что лежали неподалеку… Стоп… Так ведь на них вся группа фоткалась неделю назад!
Вот впереди замаячил просвет, а за ним что-то узнаваемое, ярко-красное… Зоя глазам своим не поверила. Нашатырь вывел к их научному лагерю! Вот и ее собственная дебильно алеющая палатка цвета «вырви глаз»… После этой экспедиции Зоя, помнится, поклялась себе ее выкинуть и купить новую.
Женщина остановилась, прислушиваясь. Охотник встал за ее правым плечом.
Тихо…
Чуть подождав приличия ради, Нашатырь подтолкнул исследовательницу вперед, указывая в сторону лагеря раскрытой ладонью. Зоя непонимающе обернулась на него. Что имелось в виду? «Я привел тебя, куда надо, иди теперь»? Да откуда…
— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросила Зоя. — Ты, что, видел, как нас отсюда забирали?
Из-под маски раздалось удовлетворенное стрекотание. Как бы показывая, что опасности нет, Охотник ступил на поляну первым. Женщина на ставших внезапно ватными ногах вышла следом. Нашатырь слегка наклонился к ней и обвел лагерь рукой: «Разве ты не узнаешь? Это же твой дом!»
Не оставалось сомнений, он и впрямь бывал тут раньше, похоже, весьма неплохо изучив территорию. Он даже смог проложить сюда самый короткий путь, очевидно, неведомый бандитам. И, выходит, он видел все, что тут происходило. Видел и ничего, подлец, не сделал… Поди, ждал, что бандюки к своему убежищу приведут, и не ошибся… Неет, будь в нем хоть капля человеческого, он пришел бы на помощь. Были бы живы Ганс и Роуз. Да и остальные ребята… Ну вот что тебе, сволочь ты двухметровая, стоило помочь им? Убыло бы от тебя?
Зоя вдруг почувствовала, что ее начинает трясти, а на глаза наворачиваются слезы. Словно в полусне, она двинулась вперед. И почти сразу наткнулась на тело Карла… Мужчина лежал на животе; было заметно, что труп уже сильно тронут разложением, и запах стоял соответствующий.
Хорошо, что лица не видно, сглотнула Зоя. Она и так за последние сутки видела больше мертвецов, чем за всю жизнь, плюс расчлененка… Но раздувшееся синее лицо товарища… Нет, этого ее психика уже могла не выдержать. Хотя, ведь как-то придется его, наверное, похоронить, не оставлять же…
Аккуратно обойдя труп, женщина двинулась между палатками. На другом краю поляны она тут же заметила Томаса и Анхеля. Оба мертвы. Она не видела, как их убивали, втайне надеясь, что хоть кто-то из них выжил и отправился за помощью… Значит, нет. И так как время экспедиции еще не вышло, их до сих пор никто, скорее всего, даже не хватился. Зою не ищут…
Слезы уже, не спросив разрешения, прокладывали на ее щеках мокрые дорожки.
Если бы она хоть немного знала эти места, то могла бы попробовать дойти до ближайшего населенного пункта, там вышло бы километров шесть… Но увы. У кого-то из группы был навигатор, но он сдох по неведомой причине еще в первые дни, да и местность на нем все равно отражалась некорректно. Так что в вопросе ориентирования ученые полностью полагались на проводника. Теперь Анхеля больше нет, провожать некому… А куда может дальше увести Нашатырь, даже думать страшно.
Ах ты ж!..
Она опомнилась как раз вовремя. Охотник, похоже, посчитал свой долг выполненным и собирался «сделать ей ручкой». Зоя поймала его уже в буреломе.
— Стой! — завопила она. Нашатырь оглянулся. Это слово он уже явно выучил, так как слышал его чаще всего и всегда в одном и том же контексте.
— Нет! Мне не надо тут быть! — женщина мотала головой и всхлипывала, едва удерживая себя от рыданий. — Не смей меня тут бросать!
Инопланетянин озадаченно вывернул шею. Поведение человеческой особи опять не поддавалось объяснению. Она чуть ли не вешалась на него — было от чего прийти в замешательство.
Буквально затянув Охотника обратно на территорию лагеря, Зоя чуть успокоилась, а Нашатырь, по ходу дела, вообще перестал понимать происходящее. Он присел, наблюдая за поднявшимся кипишем, и задумчиво потер затылок. В другой ситуации этот человеческий жест, наверное, заставил бы Зою расхохотаться, но сейчас она даже не обратила внимания.
Убедившись, что спутник ждет ее, женщина невероятным усилием воли заставила себя мыслить более трезво и принялась обшаривать палатки. В первую очередь, она залезла в свою. Там нашелся вывалившийся из кармана при попытке побега ее старенький мобильник. Уже хорошо, хотя связи тут и нет…
Несколько дней назад, когда на ученых напали, Ганс попытался вывести Зою и Роуз. Они похватали вещи из тех соображений, что среди них были паспорта и прочие документы… Как знать, если бы они не были обременены рюкзаками, да не потратили драгоценные минуты на скоротечные сборы, может быть, им удалось бы незаметно ускользнуть… Хотя, лагерь был уже окружен, когда исследователи заподозрили неладное. И еще они слишком поздно осознали, что происходит нечто реально серьезное. Какая роковая безответственность и наивность…
Думая так, исследовательница осматривала лагерь и собирала оставленные в нем вещи. Через полчаса в ее арсенале было три фонарика — один, кстати, очень мощный, разные ХИСы, запас репеллентов, укомплектованная аптечка, котелок, четыре складные канистры и несколько упаковок «быстрой лапши». Взяла она также пару простыней, кое-какую одежду и свой спальный мешок, а так же весь запас соли, который смогла отыскать. Как ни надеялась женщина найти рации, те — как сквозь землю провалились, наверное, бандиты забрали.
После недолгих колебаний, путешественница принялась складывать компактную фирменную палатку Ганса. Ему она уже была без надобности, а Зое могла спасти жизнь — неясно, сколько еще придется плутать… Палатка имела защитный цвет и удобные москитные сетки, для Зои с ее средним достатком такая модель ранее являлась пределом всех мечтаний.
Сборы завершились и, наверное, пора было трогаться в путь. Но для начала…
— Нашатырь, их похоронить бы, — подходя к Охотнику и сваливая поклажу в кучу, сказала Зоя, указав на тела. Инопланетянин встал и, подойдя к трупу Карла, зачем-то пошевелил его ногой.
— Закопать, понимаешь? — она изобразила процесс, на что Нашатырь презрительно фыркнул, показав жестами следующую конструкцию: на тело — на землю, потом на себя — на Зою — и в лес, что могло означать: «Мертвые остаются, мы с тобой уходим». И резко направился в заросли. «Прямо сейчас».
Зоя чертыхнулась. Единственное, что она могла успеть — это лишь накрыть трупы товарищей брезентом, что она и сделала, быстро метнувшись туда-сюда. Затем женщина подхватила заметно выросшую в объеме ношу и припустила за своим нетерпеливым спутником. Уходя, она тоскливо оглянулась на оставленный лагерь.
К большому сожалению, Зоя совершенно не представляла себе местность за пределами исследовательской площадки, и потому ей вновь пришлось слепо довериться проводнику. А тот сперва тоже шел немного неуверенно, часто осматриваясь и делая остановки. Похоже, он никак не мог решить, куда теперь податься с неожиданно опять свалившейся на него обузой. Но вскоре его шаг сделался более твердым, при этом Охотник вдруг сменил направление.
К вечеру Нашатырь объявил привал. В смысле, остановился и указал когтем на себя, на Зою и в землю. Женщина рухнула без сил. Охотник вскарабкался на дерево, скорее всего, также намереваясь отдохнуть. Интересно, а сколько же он весит, что при его габаритах ветви не ломаются? Взрослый самец орангутана, способный еще залезать на деревья, достигает массы ста — ста пятидесяти килограммов, и передвигается он очень и очень не спеша. Все известные более крупные организмы уже являются наземными. А этот, смотрите-ка, чувствует себя наверху, как дома, да еще и прыгать умудряется. Тут одно из двух: либо он легче, чем кажется, либо умеет с поразительной точностью прикидывать прочность каждой опоры, раз до сих пор не сломал шею.
Переведя дух, исследовательница установила палатку и затащила внутрь вещи. Нашатырь несколько раз спускался посмотреть и вновь исчезал. При очередном его появлении Зоя показала ему пламя зажигалки, и в ответ, к своей великой радости, получила утвердительный наклон головы. Тогда, разведя небольшой костер, женщина отправилась за водой. Где-то неподалеку слышалось журчание, так что ошибиться в поиске водоема было сложно.
Нашатырь выбрал место для стоянки с совершенным знанием дела. Полянка была небольшой, надежно защищенной со всех сторон густым древостоем. Лианы свисали вокруг, как занавески, а пушистый мох образовывал мягкий влажный ковер. В двух шагах проистекал, струясь по камням небольшим водопадиком, условно чистый то ли родник, то ли дождевой поток.
Пока Зоя придумывала, как лучше наполнить канистры из столь мелкого водоема, ее догнал Охотник, которого, вероятно, тоже замучила жажда. Его маска была закреплена на поясе. Зоя содрогнулась от неожиданности, не успев еще привыкнуть к виду инопланетного лица, но Нашатырь этому значения не придал, устремляясь к ручью. Приникнув зубастой пастью к камням и подождав, пока немного воды затечет ему в рот, он запрокинул голову, а потом повторил эту процедуру несколько раз. Короче говоря, пил он примерно, как птица. Наверное, с такими челюстями у него в этом плане вообще выбор был невелик…
Напившись вволю, Нашатырь уступил Зое место. Женщина подставила канистру под самую мощную из струй, поглядывая на топчущегося рядом инопланетянина. Какой же он был все-таки… странный. Так и хотелось проверить, а уж не карнавальная ли маска на нем?
Поймав очередной ее взгляд, Нашатырь приветливо развел ротовые придатки в стороны и вытаращился своими круглыми как пуговицы глазами. Возможно, он так улыбался. Мимика его физиономии была развита чуть хуже, чем у человека, но определенно присутствовала, а вот читать ее было весьма сложно.
Тут герпетологу пришла в голову одна, на первый взгляд, весьма удачная мысль. Пока Нашатырь околачивался тут без маски, можно было улучить момент и заснять его. Зоя незаметно достала из кармана мобильный и отключила блокировку. Заряда оставалось немного, но на один-другой снимок хватило бы. В конце концов, она не знала, когда именно их пути разойдутся, может, завтра уже будет поздно?
Как только Нашатырь отошел чуть дальше и встал в пол оборота, Зоя навела камеру и нажала на спуск. Сверкнула вспышка. Охотник метнулся в сторону. Зоя на автомате нажала еще дважды. Белый свет выхватил из лесного полумрака напрягшуюся фигуру.
Как же она ступила! Забыть про вспышку…
В два прыжка Нашатырь достиг ее и выбил из рук телефон, очевидно, приняв его за какое-то оружие. От боли потемнело в глазах, Зоя согнулась, схватившись за пульсирующее запястье. Ощущение было такое, будто она попыталась остановить рукой движущийся поезд…
Разгневанно рыча, Охотник потянулся к женщине когтистой лапой. Телефон он с размаху втоптал в грязь. Зоя в ужасе смотрела на широко разошедшиеся жвала монстра. Нашатырь сощурил глаза и нахмурил брови, надвигаясь на провинившуюся спутницу. Ей ничего другого не оставалось, как снова рухнуть наземь, демонстрируя, что она не представляет опасности.
К счастью, в этот раз он пришел в себя быстрее, чем это было вчера, разобравшись в ситуации и перестав «ругаться». Он поднял ногу и посмотрел на разбитый неизвестный ему аппарат. Очевидно, признав ошибку, выцарапал телефон из грязи и смущенно попытался вернуть Зое.
— Себе оставь, — буркнула та, поднимаясь и пробуя пошевелить рукой. Повезло, что удар пришелся вскользь, и обошлось без серьезной травмы. Случись иначе, не избежать бы Зое перелома…
Нашатырь протяжно заурчал и положил аппарат на камушек. Не желая более докучать спутнице, он удалился. Зоя вздохнула и спрятала искалеченный мобильник в карман, после чего продолжила набирать воду. Ну, что толку сердиться? Сама дура…
Она успокоилась, но, как оказалось, рано. Когда третья канистра наполнилась до половины, со стороны «лагеря» долетел негодующий рев. Бросив все, исследовательница кинулась на звук, не особо в этот момент подумав, что он может сигнализировать об опасности. Хотя, то, что через несколько секунд предстало ее взору, могло вызвать одно лишь возмущение. Нашатырь решил со скуки изучить палатку. Так как она была рассчитана на среднестатистического человека, а не на инопланетного амбала, он благополучно в ней застрял и, перепугавшись, что попал в какую-то хитрую западню, своротил, порвав вдобавок три стенки из четырех. Теперь, выпутавшись из брезента, он всеми силами старался «сохранить лицо», делая вид, что ничего такого не случилось, а он и вовсе тут случайно мимо проходил. Зоя рассвирепела.
— Ты на хрена это сделал??? — вырвалось у нее. Вместо ответа Нашатырь молча и с достоинством скрылся за деревьями.
Остаток вечера Зоя, чертыхаясь, штопала испоганенный брезент, благо, иголка с ниткой в рюкзаке все-таки нашлась. Создавалось впечатление, что Нашатырь сегодня решил просто над ней поиздеваться! И, вроде, умом Зоя понимала, что он не специально, а в ситуации с телефоном она сама проявила неосторожность, но легче как-то не становилось.
Спустя некоторое время Охотник как ни в чем не бывало вернулся и участливо склонился над рукодельничающей спутницей, будто справляясь о том, как у нее идут дела. Женщина с трудом подавила желание чем-нибудь в него запустить — останавливало здоровое опасение снова разозлить инопланетного убийцу, да и под рукой ничего подходящего не оказалось… Покрутившись рядом и словно бы почувствовав сгущающийся вокруг спутницы негатив, Нашатырь в очередной раз покинул ее, удалившись в чащу.
На сельву плавно, как гигантское покрывало, опускалась грязно-серая дымка сумерек. Низко нависшие тучи предвещали скорый ливень. Воцарившуюся тишину нарушали только дребезжащие рулады каких-то местных насекомых, уютное потрескивание пламени да бульканье котелка. Закипало уже во второй раз. Зоя сняла котелок с огня и поставила воду остужаться, чтобы потом снова разлить по канистрам. В аптечке было несколько упаковок с обеззараживающими таблетками, но исследовательница предпочитала старое доброе кипячение, раз уж оно стало возможным.
Закончив с починкой своего временного жилища и прочно установив его между деревьями, исследовательница наскоро перекусила «пищей дальнобойщика», схрумкав брикет лапши и запив кипятком. Сойдет пока. Охотника до сих пор не было. Пришлось ложиться спать, не дожидаясь его. Зоя залезла в палатку, напоминающую теперь чудовище Франкенштейна, с наслаждением переоделась в чистую одежду и закуталась в спальник. На брезентовую крышу упали первые капли дождя, под колыбельную которого усталая путешественница быстро уснула.
А следующее утро началось с Нашатыря. Выглянув из палатки, заспанная Зоя буквально столкнулась с ним нос к носу — похоже, он караулил вход или просто ждал ее пробуждения. Он был без маски и что-то теребил в лапищах. Когда женщина вылезла из укрытия и приблизилась к Охотнику, он, как бы извиняясь за вчерашнее, протянул ей ветку, усеянную темно-розовыми плодами. Зоя озадаченно покрутила ветку в руках, сорвала одну из ягод и с подозрением понюхала. Запах был очень тонкий, едва уловимый. Нашатырь заворчал и слегка двинул головой, вытягивая все четыре жвала. Очевидно, это означало что-то типа: «Кушай, угощаю!» Женщина сомнительно оглядела ягодку, а потом протянула ее Охотнику, но тот брезгливо поморщился и помотал башкой, дескать, такого не ем.
— А откуда ты тогда знаешь, что мне это можно есть? — возмутилась Зоя.
Очевидно, он догадался по интонации, о чем она спрашивает, так как вытащил из-за спины связку… дохлых туканов. Штук пять.
— Ох же ж… — только и смогла вымолвить женщина, всплеснув руками.
Нашатырь указал корявым пальцем на покачивающиеся птичьи клювы, потом на ягоды, потом на Зою. Ну да, с логикой у него, оказывается, все в порядке, если земные птицы на его глазах жрали эти плоды, то для пропитания человека они тоже могут сгодиться. Неприятно было это осознавать, но, похоже, Охотники знали о людях, гораздо больше, чем люди о них. Знали даже, чем те питаются. С сырым мясом только промах вышел.
Все еще немного сомневаясь, женщина осмелилась попробовать экзотический фрукт, и он, к ее удовольствию, оказался весьма хорош. Она решила пока съесть один, а через некоторое время, если не почувствует себя плохо, прикончить и остальные.
Увидев, что Зоя перестала есть, Нашатырь хмыкнул непонимающе, всучил ей туканов, нацепил маску и вновь вскарабкался на дерево, скрывшись из виду. Добродушных, большеклювых птах было жаль до безумия, но в своем нынешнем состоянии они уже мало чем отличались от курицы из супермаркета, да и голод давал о себе знать, так что Зоя с трудом запалила костерок при помощи остатков блокнота и, вздохнув, начала ощипывать дичь.
Весь день Охотник где-то пропадал, объявившись только к закату, когда от его добычи остались лишь косточки. Зоя рассудила, что, раз он отдал всех туканов ей и ушел, значит поймает себе на обед что-то еще. Все равно их тушки после ощипывания и потрошения оказались совсем мизерными, ей самой еле хватило, чтобы наесться, а этому гиганту вообще было бы на один зубок. К счастью, Нашатырь действительно не выразил недовольства по поводу отсутствия пищи. Обойдя «лагерь» по периметру, он, наконец, устроился на отдых, зарывшись в моховую перину среди корней ближайшего дерева. Маску он не снимал, поэтому было неясно, спит он или бодрствует.
Зоя встала, размяв затекшие ноги, забросала кострище и тоже пошла отдыхать, пожелав спутнику доброй ночи, но не услышав ни звука в ответ. Снова начинал накрапывать дождь, обещавший к ночи усилиться. Под мерное постукивание капель женщина в уютном нутре палатки прикрыла глаза, предаваясь размышлениям. Прошедший день был первым более-менее спокойным за последнее время. Ни от кого не приходилось спасаться, никуда не приходилось бежать, ничего не приходилось тащить. Нашатырь не доставал, занимаясь какими-то своими делами, только принес поесть — сегодня он был почти идеальным спутником. А теперь наконец-то можно будет спокойно выспаться, находясь под его чуткой охраной… Это даже начинало в какой-то степени нравиться.
Ход мыслей прервал раздавшийся снаружи треск кустарника. Зоя выглянула. Ну, блин, сглазила: не смотря на уже не на шутку разошедшийся ливень, Охотник опять куда-то смылся. Конечно, в охранники он не нанимался, но все же…
Каждый раз, когда Нашатырь покидал ее, женщина задавалась вопросом, собирается ли он вернуться, и, если, на этот раз не собирается, то хорошо это или плохо… Скорее, плохо, ведь в настоящий момент он оставался для нее единственным ключом к спасению. Он мог ее защитить, он ее почему-то кормил, он уверенно вел ее через полный опасностей лес. Непонятно только, что он сам получал от их совместного времяпрепровождения. И вот тут как раз мог крыться серьезный подвох. Зоя все-таки, понятия не имела, куда именно Нашатырь держит путь, так же как не знала о его истинных намерениях. Когда ее исследовательский интерес на время отступал, всплывало осознание того, что спутник — не просто биологический образец, а разумный субъект. Значит, можно ожидать каких угодно сюрпризов… Насколько безопасно следовать за ним? И что будет, когда они придут? Догадки страшили Зою. Но не меньше она боялась остаться наедине с собственной беспомощностью. Что она станет делать, если он возьмет и бросит ее тут? Зоя не знала, где находится, у нее почти не было пищи, не было оружия, а вокруг бродили дикие звери и… бррр… не менее дикие люди… Если уж было выбирать между непредсказуемым Нашатырем и предсказуемой толпой бандитов, то вторые явно проигрывали.
Боялась ли она Охотника? Да. И нет. Откровенно говоря, Зоя испытывала очень и очень непростые чувства. В первую очередь, присутствовало стойкое ощущение нереальности происходящего. Она видела перед глазами живое подтверждение существования внеземных цивилизаций, но подсознательно пыталась отрицать увиденное. Стоило Нашатырю где-то скрыться, как мозг начинал воспринимать недавние события, будто сон. Стоило Нашатырю вновь появиться в поле зрения, и мозг начинало нещадно клинить… Зоя помимо собственной воли окуналась в пьянящее чувство истинного восторга. Близость уникального спутника заставляла женщину испытывать острый прилив адреналина, заставляющий забыть о возможной опасности. Она все время рисковала потерять контроль над ситуацией и над собственными действиями, пытаясь понять, изучить, прикоснуться. Нечто подобное герпетолог когда-то уже чувствовала, впервые взяв в руки ядовитую змею…
…Когда ты прижимаешь бестию крюком за шею, то находишься в относительной безопасности. Но в момент перехвата извивающегося тела рукой, мир будто переворачивается. И вот ты держишь негодующее существо за углы челюсти, и каждый момент происходящего обретает просто неправдоподобную четкость. Ты знаешь, что в паре сантиметров от твоих пальцев клыки со смертельным ядом. Ты не имеешь права ослабить хватку, потому что это может стоить тебе жизни. Ты долго и мучительно соображаешь, как теперь отпустить змею, чтобы она не успела броситься… И при этом ты вся внутренне ликуешь, ощущая в руках чертовски сильное и опасное, но неописуемо прекрасное создание…
Да, она несомненно его боялась. И, вместе с тем, он влек ее, как еще непойманный экземпляр герпетологической коллекции; как никем не описанный вид, о котором хотелось узнать все. Похоже, между ними реально было гораздо больше общего, чем Зоя сразу могла предположить…
Комментарий к Глава 6. Мародерство и вандализм
Навеяно «Deep forest»:
композиции «Pacifique», «Forest Hymn», «Night bird»
========== Глава 7. И на старуху бывает проруха ==========
Забывшаяся к середине ночи тревожным сном, Зоя проснулась от страшного рева. Она поспешно села и замерла, прислушиваясь. Может, показалось? Прошло около минуты, и пока было тихо. Капли больше не стучали по крыше палатки, значит, дождь перестал. По ощущениям наступало раннее утро. Тихонько откинув москитную сетку и выбравшись из мешка, Зоя на четвереньках подползла к выходу. В этот момент снаружи где-то совсем рядом послышалось сосредоточенное пыхтение и ворчание, что заставило женщину снова испуганно замереть. Далее последовал раскатистый звук, напоминающий смесь рычания и стона. Он прогрохотал буквально в метре от палатки и оборвался на высокой ноте, сменившись чередой уже гораздо более тихих подвываний. Нашатырь?..
Поборов страх и стараясь не производить лишнего шума, исследовательница расстегнула палатку и выглянула наружу, слегка отодвинув полог. Было еще довольно темно, но где-то вдалеке занимался рассвет, и первые бледные лучи пробивались между деревьями. В воздухе пахло сыростью и прелой листвой. И аммиаком.
— С-с-сой! — окликнул ее знакомый уже голос. Из пасти Нашатыря ее имя звучало как последовательно воспроизведенные шипение, урчание и отрыжка.
Убедившись, что опасности нет, Зоя вылезла из палатки и подошла к углублению между корнями, которое Охотник облюбовал еще вчера. Инопланетянин полулежал, привалившись спиной к древесному стволу, и сквозь маску слышалось его тяжелое дыхание, перемежающееся с клокочущими звуками.
— Что это с тобой, здоровяк? — пробормотала женщина, попутно уже понимая, в чем дело. Несколько кровоточащих ран, похожих на огнестрельные, явно причиняли ее нынешнему компаньону сильную боль. У него было прилично повреждено бедро, и в той области, где у человека располагается печень, также виднелась обширная глубокая рана. По груди и плечам стекала кровь от нескольких менее серьезных на вид касательных ранений. И кровь эта была… зеленой. Зеленой с легким люминесцентным эффектом. Нашатырь, помимо всего, был измазан и в чьей-то чужой крови, уже нормального красного цвета. Неподалеку валялись две ободранные человеческие головы и один позвоночник — все это в ошметках мяса, уже привлекавшего мух.
Стоически выдержав данное зрелище, Зоя подошла ближе и присела перед страдальцем.
— Ну что, поохотился? — осведомилась она с плохо скрываемым сарказмом. Нашатырь снова негромко заворчал и принялся ковыряться в ране на животе. Его напряженные мышцы периодически конвульсивно подрагивали под чешуйчатой кожей, выдавая болевую реакцию.
Нет, скажите, в какие же ворота это лезет? Чем он вообще руководствуется? Режет людей, как скот, при этом абсолютно точно осознавая, что это такие же разумные существа… Ее, Зою, тем не менее, не только не тронул, а даже спас и теперь проявляет некое подобие заботы о ней. Что не мешает ему продолжать дальше кромсать других ее сородичей… Как к нему после этого относиться? Ей, конечно, ни капли не было жаль тех подонков, что он убил в том бандитском лагере, но вот сейчас-то чьи головы тут валялись? Это же однозначно не были люди, напавшие сами. То есть, он, деловой такой, пошел, выследил кого-то и порешил… Ну и сам успел получить от них. Восхитительно…
Тут женщина снова припомнила свое удивительное спасение. Именно так она воспринимала то, что тогда произошло… Но, сопоставив эти две ситуации, она вдруг с горечью поняла, как все обстоит на самом деле. Нашатырь и не думал ее намеренно спасать, у него случайно это вышло, а так-то он, как и сегодня, шел охотиться, добывать новые трофеи. Просто он почему-то тогда ее пощадил, не стал убивать… Может, она в его глазах казалась совсем никчемной добычей? И он взял ее с собой ради забавы? Забирают же земные охотники медвежат и волчат, после того, как застрелят их мамашу. Забирают и сажают на цепь… Что ж, спасибо тебе, Нашатырь, что хоть на цепь не посадил…
Думая так, Зоя невольно сжала кулаки от накатившего гнева, но очередной стон поверженного Охотника заставил ее опомниться. Черт, а если он тут помрет сейчас? Нет, каких бы он ни имел завихов по поводу своей проклятой охоты, и что бы Зоя ни думала на этот счет, сейчас он был ей нужен! Без него она просто пропадет тут.
— Нашатырь, слышишь меня? Как я могу тебе помочь? — уже встревоженным тоном вопросила она, подбираясь поближе и протягивая к нему руку. Охотник повернулся в ее сторону и предостерегающе зарычал. Ладно, понятно…
Отстранившись, Зоя начала наблюдать за его действиями.Перед Нашатырем лежала раскрытая на манер трехуровневой шкатулки для рукоделия металлическая коробочка, набитая всякими странными приспособлениями. Во всей этой начинке можно было узнать медицинские инструменты и препараты, но выглядели они весьма непривычно. И если назначение одних предметов легко угадывалось, то о применении ряда других оставалось только фантазировать. Ну вот и ответ касательно медицины: она у этого странного народа как минимум есть. Как максимум — весьма развита.
Трогать свою «аптечку» Нашатырь не разрешил. Он вообще очень ревностно относился к своим немногочисленным вещам. Сам, главное, без зазрения совести копался в чужих рюкзаках и рвал чужие палатки, но стоило даже случайно прикоснуться к его амуниции, буквально закатывал истерику. Невозможный, все-таки, тип!
Снова передохнув с минуту, инопланетянин начал «штопать» рану при помощи прибора, действующего то ли по принципу степлера, то ли по принципу клеевого пистолета. При этом он, что называется, в выражениях не стеснялся. Не проще ли было сначала вколоть себе что-нибудь обезболивающее? Этого Зоя понять не могла, а Нашатырь, соответственно, не мог ей объяснить, шипя и завывая, но продолжая методично залатывать свою шкуру.
Женщине только и оставалось, что, устроившись на одном из выпирающих корней, как на табуретке, сидеть рядом и молча «оказывать моральную поддержку». Вскоре она успокоилась, видя, что Охотник сам прекрасно справляется с собственным лечением; сознания не теряет, ну, орет, разве что, так, может, ему так легче боль переносить. Невольно на ум пришел старый анекдот: «-Сестра, наркоз! — Какой? — Наш, местный… — Баю-баюшки-баю!» Нашатырь бы, наверное, оценил, если б понимал, да и будь у него вообще чувство юмора.
А между тем вопрос действительно интересный. Очевидно, у данного вида организмов чрезвычайно высокий болевой порог — в принципе, как и у земных рептилий. И вот вам совпадение, последним при каких-либо ветеринарных процедурах весьма сложно дать местную анестезию, поэтому такие вещи, как вскрытие абсцессов или зашивание ран, обычно делаются «на живую». При более сложных операциях используется уже общий наркоз, из которого животные, как правило, выходят весьма тяжело, короче, с лечением этих товарищей одна сплошная морока. Обмен веществ такой… Остается одно «но», все они хладнокровны, а Охотник? Зоя так и не могла разобраться в этом вопросе.
Нашатырь был определенно теплолюбив, но из-за постоянно работающего обогрева на его костюме, невозможно было определить уровень его терморегуляции. Будет он охлаждаться и засыпать при падении температуры окружающей среды или просто начнет мерзнуть? В принципе, он запросто мог быть теплокровным, как зверозубые ящеры, или даже гетеротермным*, как нечто среднее. С другой стороны, зачем ему это, если он родом из жарких местообитаний? Его покровы в качестве подтверждения не выдавали ни одного естественного приспособления к значительным температурным колебаниям. Ни шерсти, ни пера, ни сколь-нибудь заметного слоя подкожного жира… Так что он либо обладал постоянной температурой тела и при этом однозначно был из мест с отсутствующей выраженной сезонностью, либо был холоднокровен, используя искусственный подогрев как средство постоянной мобилизации на чужой планете.
А, впрочем, даже будь он эктотермным** организмом, это все равно не отменяло бы требуемых тепличных условий, ибо столь крупные существа не способны к анабиозу. Слишком долго будет остывать большое тело, слишком долго придется тормозить в нем все процессы — за это время случится столько нарушений, что «запустить» все заново будет уже практически нереально. Если же предположить, что данные организмы все-таки нашли какой-то выход из сложившейся ситуации, то весьма сомнительно, что они при своих постоянных перебоях в активности смогли бы изначально развиться в нечто разумное, а тем более построить цивилизацию и разработать все имеющиеся технологии. Слишком низок уровень обмена веществ у хладнокровных представителей животного мира. Его хватает на поддержание жизнедеятельности, но о развитии и увеличении производительности мозга говорить не приходится, мозг — очень энергетически затратная штука… И, как бы не хотелось назвать способность к анабиозу удобным свойством для межпланетных путешествий, все факты свидетельствуют против такой точки зрения…
…Солнце уже поднялось довольно высоко, проглядывая сквозь серую завесу облаков. Рядом с Охотником выросла небольшая кучка окровавленных пуль. Он закончил с обработкой последней ссадины, запихнул немытые инструменты в аптечку (молодец какой!), после чего откинулся назад и надолго затих, лишь изредка мучительно поскребывая когтями землю.
Зоя продолжала сидеть на корне, рассматривая мерцающие вокруг зеленые следы. Высыхая, кровь начинала терять свечение и приобретала грязно-желтый оттенок. Теперь понятно, почему так необычно отражают свет глаза этого существа — кровь просвечивает через тонкие капилляры. По идее, пасть должна быть окрашена так же… Зоя аж поморщилась, представив Нашатыря с эдаким «фонарем». Видимо, потому слизистая и пигментирована — чтоб не светить лишнего. Забавно. И все же, что придает крови такой цвет? Если развивать гипотезу о том, что жизнь на всех планетах развивается по сходному сценарию, и Нашатырь является чем-то вроде звероящера, непонятно, почему у него при этом такая странная жидкость внутри… И за счет чего она так выглядит? Единственное, что подходило под сравнение из земных примеров, это, пожалуй, только хлорокруорин некоторых многощетинковых червей. Видеть своими глазами этих червей Зое не доводилось, но, судя по свидетельствам других ученых, в них тоже содержится похожая зеленая жижа… Как и гемоглобин, это вещество имеет в своем составе железо, только в иной форме, и отвечает за транспорт кислорода. Но хлорокруорин не светится!
Может, у Нашатыря в крови живут какие-то симбионты? Или сами по себе присутствуют некие биолюминесцентные системы? Однако зачем? Понятно для чего на теле некоторых земных организмов присутствуют святящиеся пятна — одни при помощи них привлекают партнера и общаются, другие отпугивают врагов, третьи охотятся… Но во всех этих случаях свет испускается снаружи, причем, его получение сопряжено со значительными энергетическими потерями. А зачем светиться крови, которую в норме не видно? Зоя была совершенно обескуражена. Впервые у нее не получилось выдвинуть более-менее разумную гипотезу. Свечение крови ну никак не может оказать пользу организму. Хуже того, оно может выдать неприятелю тот факт, что организм поврежден и ослаблен! Белиберда полная…
Исследовательница провела указательным пальцем по ближайшему ядовито-зеленому пятну и поднесла сгусток к глазам, а потом осторожно понюхала. Запах крови инопланетянина был чуть кисловатым, каким-то неопределенным. Зоя поразмыслила еще и вдруг поняла, что ее рассуждения пошли совсем неверным путем. Переместив испачканный палец в тень и прикрыв его рукой, она тут же убедилась в этом: мерцание угасло. Никакая это не биолюминесценция, а банальное отражение света. В крови могло содержаться какое-то вещество, обладающее подобным свойством. Например, гуанин***. Возможно, это просто специфика азотистого обмена Нашатыря, но без анализов точно не скажешь… Микроскоп бы сюда… Хотя бы микроскоп…
Тут в голову Зои закралась коварная мысль. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, она привстала и потянулась к извлеченным пулям. Она потихоньку умыкнет одну и, если повезет вернуться домой, попробует изучить следы оставшейся на ней крови…
Недовольное ворчание тут же заставило ее отдёрнуть руку. Охотник резко поднялся и рванулся в сторону Зои, остановившись в нескольких сантиметрах от ее лица и вперив в нее жуткие линзы своей маски. Женщина прямо почувствовала, как Нашатырь свозь них сверлит ее взглядом. Со страху она так и замерла в полусогнутом состоянии. Не отрывая своего гневного взора, он нащупал пули и зажал их в кулаке, после чего, наконец, отвернулся, высыпал их в многострадальную аптечку, нарочито громко захлопнул ее и спрятал за спину. Зоя, воспользовавшись случаем, отползла подальше. Нашатырь что-то ядовито прошипел и улегся обратно, всем своим видом давая понять, что намерен отдохнуть, и трогать его не следует. Как и его вещи.
______________________________________________________________________________
*Гетеротермные организмы — с греческого «гетерос» — «другой»; организмы, имеющие несовершенную терморегуляцию, позволяющую впадать в глубокую спячку при значительном понижении температур. Характерными примерами являются летучие мыши и стрижи, а так же птенцы многих северных видов птиц.
**Эктотермные организмы — с греческого «экто» — «снаружи»; хладнокровные организмы, приобретающие температуру окружающей среды, то есть, извне. Синонимом можно считать термин «пойкилотермные» (с греческого «пойкилос» — «различный»), сейчас он стал использоваться в герпетологии реже.
***Гуанин — пуриновое азотистое основание, «строительной материал» для ДНК и РНК, также по совместительству является одним из промежуточных веществ в белковом обмене организма. Откладывается в покровах некоторых организмов — именно благодаря гуанину блестят при попадании света узоры на чешуе некоторых рыб и рептилий.
Комментарий к Глава 7. И на старуху бывает проруха
Навеяно «Deep forest»:
композиция “Moon Light”
========== Глава 8. Никто не железный ==========
Побыв с Охотником еще немного, Зоя решила сходить до ручья, чтобы умыться и набрать воды. Провозилась она, как всегда, долго — чтобы наполнить четыре канистры и очистить воду требовалось достаточно много времени и терпения. В этот раз Зоя решила все-таки воспользоваться обеззараживающими таблетками, она сама понимала, что для костра не время.
Удивительно, и почему Нашатырь лакал прямо из водоема? Все-таки, это был дождевой поток, а не артезианская скважина. Нашатырь вообще странным образом наплевательски относился к своему здоровью, будто не боялся ничего смертельно опасного подхватить на чужой планете. Тут было только два возможных объяснения: либо земная зараза к нему не липла в принципе, либо он «сидел» на каких-то препаратах, может быть, мощных иммуностимуляторах и антисептиках. А вот у Зои были вполне закономерные опасения, насчет того, не может ли организм с другой планеты оказаться источником заражения какой-либо неизлечимой дрянью. Теоретически, они с Нашатырем слишком разные, чтобы иметь общие болезни, но как знать… Короче говоря, она слегка нервничала относительно того насморка, который был ей подхвачен в первый день их совместного путешествия. Понимала, что, скорее всего, это получилось на фоне переохлаждения, но все равно нервничала…
Вернувшись к «лагерю», женщина застала компаньона в том же месте и в той же позе со слегка запрокинутой головой. Она снова забеспокоилась. Видимо, он слишком слаб даже для того, чтобы встать. Он позволяет себе дремать прямо на земле, когда спутница отсутствует, его даже можно застать сейчас врасплох… Или же он не спит? Догнал обморок?
Приблизившись, Зоя склонилась над ним и тронула за плечо, внезапно проникшись тем странным полуматеринским чувством, свойственным любой русской бабе, завидевшей нечто большое и беспомощное.
— Нашатырушка, водички попьешь? — ласково проворковала она.
Он отреагировал не сразу, с задержкой секунд в десять, медленно поднял голову и повернулся в ее сторону; Зоя демонстративно потрясла перед ним канистрой. Еле шевелясь, Охотник стал нащупывать и отцеплять крепления по бокам головы. Захотелось даже ему помочь, но делать этого было ни в коем случае нельзя — мог психануть. Наконец, освободившись от маски, Нашатырь взглянул на женщину мутными, измученными глазами. Зрачки были расширены и чуть подрагивали. Настораживало то, что они оказались слегка разного размера — похоже, он еще и головушкой приложился. Нафига такие жертвы?
Открутив пробку, Зоя подала ему сосуд. Когтистые пальцы сомкнулись на горлышке канистры и опрокинули ее над раскрывшейся пастью. Вода потекла по шее и груди, затекая под доспех. Трудно же ему пить с таким челюстным аппаратом… Нашатырь дернул головой, проглатывая жидкость; вылил мимо он явно гораздо больше, чем смог выпить.
Забрав у Охотника пустую емкость, исследовательница молча наблюдала, как он снова закрепляет маску и подключает шланги, подающие газовую смесь. Чем-то она все же отличалась от окружающего воздуха, раз он, находясь в ослабленном состоянии, предпочитал дышать именно ею. Возможно, кстати, со смесью подавались какие-нибудь лекарства.
Закончив, Нашатырь с утробным звуком привстал, и его едва заметно повело в сторону. Сочувственно оглядев бедолагу, Зоя сочла возможным ободряюще похлопать его по руке. Нашатырь на это не возразил, только непроизвольно почесал когтями место, к которому она прикоснулась.
Тяжело опираясь на корни дерева, он поднялся и куда-то пошел, слегка пошатываясь и прихрамывая. На ходу он извлек из-за спины что-то из своего вооружения; предмет уже в его руках с тихим писком и лязганьем разложился в длинное копье. Затем Охотник стал невидимым и растворился в зарослях. Зоя за ним двинуться не рискнула, предположив, что Нашатырь решил обойти территорию.
Вернулся он достаточно быстро, минут через пятнадцать, уже без скрытия. Приблизившись к насторожившейся Зое, Нашатырь знаками потребовал свернуть палатку, а сам подобрал свои смердящие трофеи и грузно вскарабкался на дерево.
Исследовательница задалась вопросом, а где же она теперь должна ночевать, но возразить не посмела. Как только ее временное жилище было упаковано, Нашатырь слез и утащил в крону все вещи женщины, та и рта раскрыть не успела. Встав у основания ствола, она недовольно посмотрела вверх. Из-за густой листвы было не разобрать, что там делается.
Дождавшись, когда Нашатырь снова спустится, она собралась было высказать ему все, но Охотник внезапно, нагнувшись с нижней ветки, протянул ей руку. Зоя робко вложила свою ладонь в эту хищную лапищу, и когти тотчас сомкнулись на ее запястье, а сама женщина одним сильным рывком была поднята на высоту.
Остаток этого дня и последующая ночь были сплошным кошмаром. Хоть Нашатырь и любезно подсадил Зою, позволив ей занять самую удобную развилку, торчать на дереве ей совсем не улыбалось, не говоря уж о том, чтобы там уснуть. Она судорожно вцепилась в ветку, боясь свалиться. До земли было лететь очень и очень прилично… Спутник ее полусидя расположился чуть ниже, на изгибе ствола, на вид, гораздо менее надежном, чем место Зои. Тем не менее, он устроился весьма непринужденно и, похоже, урывками дремал, восстанавливая силы. Зоино барахло висело выше, рядом с человеческими головами, помещенными в какое-то подобие авоськи.
До самого рассвета женщина не сомкнула глаз, прислушиваясь к подозрительным звукам и предаваясь неприятным размышлениям. Она застыла от холода, а руки и ноги страшно затекли. Спасибо, хоть дождя этой ночью не было. Хотелось есть, но оставшиеся припасы болтались в рюкзаке на недосягаемой высоте. До ближайшей фляги с водой Зоя еще могла дотянуться, но и только. Впрочем, каждый взгляд на синие лица мертвых голов, расположенных по соседству с рюкзаком, отбивал аппетит напрочь.
Утром Нашатырь заворочался, тихонько подвывая. Похоже, раны его сильно донимали, хотя визуально выглядели неплохо, покрытые каким-то затвердевшим составом, выполняющим роль искусственного струпа.
С нехарактерной скованностью движений спустившись вниз, он обошел территорию с копьем наперевес и вернулся за Зоей. Грубовато стянув ее за руки с дерева, Охотник затем пошвырял на землю вещи и следом слез сам. Они снова углубились в лес, отходя подальше от места, ставшего теперь опасным. Прошли, наверное, около километра. Двигались медленно — Зоя из-за тяжести своей ноши, Нашатырь из-за ранений.
Наконец, перед очередным высоченным деревом Охотник сделал знак остановиться, слазил на самую верхушку, похоже, чтобы оглядеть с нее окрестности, после чего предложил обосноваться именно тут. Место было сильно заросшее, так что Зое пришлось немало потрудиться, чтобы поставить палатку. Невдалеке протекала мелкая и очень грязная речушка. Так как вода в ней была скорее похожа на концентрированную глиняную взвесь, для питья она мало подходила. Впрочем, оставалась еще одна канистра, набранная на прежнем месте.
Зоя развела огонь и заварила в котелке лапшу. Есть хотелось со вчерашнего дня, припасы катастрофически подходили к концу, а Нашатырь сейчас был не в состоянии охотиться… Полный мрак.
— Эй, здоровяк, макароны будешь? — окликнула женщина пригорюнившегося спутника. Охотник как раз закончил повторную обработку ран, навтыкал себе в живот и конечности каких-то уколов при помощи иглы толщиной с хорошее шило и теперь пытался отдышаться, сидя под кустиком. Зоя догадывалась, что он способен потреблять только животный белок и только в сыром виде, но точно еще уверена не была, поэтому показала ему содержимое котелка и стала ждать реакции.
Как ни странно, предложение Нашатыря заинтересовало. Он подобрался к костру и осторожно подцепил одну макаронину двумя когтями, точно пинцетом. Поднеся неведомое к глазам, он слегка качнул кистью — лапша смешно запрыгала, как маленькая пружинка. Охотника вдруг передернуло, и он брезгливо выкинул странный объект, нервно встряхнув рукой, чем вызвал невольную улыбку Зои. Ну и сиди тогда голодный…
Хотя другой реакции Зоя не особо ожидала. Все его строение говорило о том, что предковая форма была абсолютным хищником. С чего же потомкам вдруг переходить на растительность или даже на термически обработанное мясо? Ведь почему человек готовит еду? Строение его зубов и пищеварительного тракта не приспособлено для поедания свежей плоти. Наши предки согласно некоторым гипотезам периодически поедали более-менее свежую падаль, то есть, мясо, уже подвергшееся ферментации, а потому более мягкое. Со временем был изобретен более вкусный и безопасный аналог такой пищи — первое жаркое. С тех пор так и повелось… Но совсем не похоже, что род Нашатыря когда-либо вкушал мертвечину или интересовался ягодами и корешками, потому Охотник и предпочитал поглощать только что забитую дичь. Какие ему макароны…
Зоя пожала плечами и принялась уплетать лапшу сама, в то время как спутник отошел и занялся своими трофеями. Покончив с едой, исследовательница озаботилась тем, где бы снова достать воды для питья и мытья посуды. Подсказал Нашатырь. Заметив, что человеческая особь вернулась от речки озадаченной и с пустыми сосудами, он захватил пригоршню мха, произрастающего на трухлявой колоде, и демонстративно сдавил — потекла достаточно прозрачная жидкость. Этого мокрого мха вокруг было просто завались, женщина принялась собирать его и отжимать в канистры. Спутник тоже выжал пару клочков себе в пасть, но помогать в сборе воды не стал — наверное, гордость не позволяла. Зоя уже привыкла, что он делал за нее лишь то, с чем она сама не могла справиться, и лишь в том случае, если это было жизненно необходимо. Ну, правильно, с какого перепугу ему вдруг баловать самку дичи?
Хотя, временами он ее все-таки удивлял. Вот, к примеру, тем же вечером Зоя получила от Нашатыря неожиданный подарок. Закончив с обработкой последних трофеев и будто что-то вспомнив, Охотник порылся в подобии поясной сумки и протянул недоумевающей исследовательнице горсть сплющенных пуль. Они были чистые, аж блестели. Похоже, в его «аптечке» была функция очистки инструментов… Как мило. Она же их хотела почему-то, так он ведь на самом деле совсем не жадный, он ей все до одной подарит, и не надо было так торопиться, хватая их грязными…
— Ой, спаси-и-ибо, — кисло улыбнулась Зоя, принимая бесполезные теперь железки. Нашатырь удовлетворенно защелкал, похоже, приятно удивленный тем, как сильно такая мелочь может порадовать его новую знакомую. Сарказм он не отличал, так что собой остался доволен и с чувством выполненного долга полез устраиваться на ночлег — в этот раз достаточно рано. Для сна Охотник выбрал себе самую нижнюю развилку на ближайшем дереве. Зоя даже смогла бы дотянуться до него рукой, если бы ей понадобилось.
Сама женщина еще долго просидела у костра, задумчиво перебирая пульки и вслушиваясь в звуки ночного леса, к которым изредка примешивалось сонное ворчание сверху. Интересно, видел ли ее спутник сны? Почему бы и нет. Только складывалось впечатление, что в данный момент он скорее бредил.
Был тому причиной голод, стресс, вчерашний переход или что-то иное, но на другой день Нашатырь снова почувствовал себя плохо. Возможно, его раны все-таки воспалились, хотя, внешне их поверхность не изменилась. А вот сам Охотник выглядел не лучшим образом. Его тело заметно подрагивало то ли в лихорадке, то ли просто от боли. Угнездившись в своей развилке, он наотрез отказывался спускаться. С интервалом в два-три часа он вводил себе препараты, после чего недолго дремал, либо просто лежал неподвижно.
Подобными темпами обоим долго не протянуть, подумала Зоя, в очередной раз протягивая страдальцу канистру с водой. Он принимал помощь только в таком виде, неизменно реагируя агрессивным рычанием на другие попытки приблизиться или прикоснуться. Третий день он отлеживался после неудачной охоты и третий же день голодал. Этим утром Зоя доела последний брикет лапши, значит, теперь голодать придется и ей. Неизвестно, сколько еще добытчик пробудет в столь разбитом состоянии и как сразу сможет охотиться после выздоровления.
Во второй половине дня женщина отважилась покинуть стоянку и побродить по округе, но почти безрезультатно. Все, что она помнила из курса выживания, упорно не подходило к ситуации. Узнаваемые съедобные растения на пути не встречались, а, что встречалось — в том Зоя испытывала сильные сомнения. В порядке эксперимента она попробовала добыть воду из лианы, и порубила ножом штук двадцать растений, прежде чем поняла, как это правильно делается. Из толстого полого стебля полилась прозрачная струйка без запаха, но эту жидкость тоже надо было чистить перед употреблением, так что исследовательница оставила лиану в покое.
Обойдя временный «лагерь», она устремилась в другую сторону, где наткнулась на заросли бамбука. Вот это уже было неплохо. Можно попытаться отварить ростки, а в листьях неплохо запекать мясо (когда оно будет). Воду полые стебли также отлично накапливают, так что полезное во всех отношениях растение!
Наломав совсем молодых побегов, Зоя распихала их по карманам и продвинулась дальше в чащу, атакуемая москитами. Слабо накрапывающий с недавних пор дождик этих тварей ничуть не пугал, они будто только злее становились… Женщина спрятала руки в рукава ветровки, а завязку капюшона затянула настолько, что в оставшееся отверстие выставлялся один нос. Жалкая попытка…
Встретилось трухлявое бревно. Продолжая экспериментировать, Зоя расковыряла его ножом и вопреки своим сомнениям обнаружила трех толстых белых личинок какого-то древоточца — каждая размером с коробок спичек. Рискнуть, что ли, запечь? Сырыми она их точно есть не сможет, даже, если будет подыхать от голода… А, может, Нашатырь насекомых ест? Ему бы как раз хоть немного сейчас поддержать силы, вдруг да соблазнится? Вон, какие жирненькие…
Завернув находку в кулек из бамбукового листа, она поспешила назад. Личинки копошились и щелкали внушительными челюстями. Зоя подумала, что, пожалуй, не станет их есть даже в запеченном виде…
Охотник «добычей» женщины, однако, тоже не впечатлился. Он только рассмотрел с интересом одно мясистое насекомое, подергал его за ножки, словно проверяя, насколько прочно они приделаны, сунул коготь мизинца в угрожающие челюсти, а потом вернул неведомую фигню человеку. Ладно, есть не стал, но хоть отвлекся немного, это уже радовало, а то что-то совсем раскис…
Зоя села варить бамбук, краем глаза наблюдая за слегка оживившимся Нашатырем. Тот даже слез и немного походил, разминаясь. Видимо кризис наконец миновал, и к нему начали постепенно возвращаться силы. И еще, возможно, его уязвил и заставил собраться тот факт, что какая-то самка дичи попыталась принести ему еду. Похоже, любые намеки на собственную слабость чрезвычайно больно били по его раздутому самолюбию, и Нашатырь предпочел далее переносить все мучения на ногах, лишь бы только больше не дать этой человечине повода унизить его.
На самом деле он и впрямь невероятно быстро восстанавливался. Очевидно, ему повезло, и ни одна из пуль не задела внутренние органы, но кровопотеря все равно была ощутимая, да и сотрясение, пусть даже легкое, отнюдь не способствовало хорошему самочувствию, короче говоря, удивительно, что Нашатырь вообще мог подняться. Человек при единственном проникающем ранении брюшной полости месяц будет в больнице валяться, а этот поболел три дня и то урывками. Впрочем, не было гарантии, что завтра после этого временного и, возможно, показного улучшения он опять не сляжет.
— Ты бы пока не особо бегал, герой хренов, — буркнула Зоя, пытаясь разжевать бамбучину.
— Хре-е-енё-о-оф-ф, — согласно повторил остановившийся перед ней Нашатырь отчего-то приглянувшееся ему слово. Милота, аж скулы сводит… Зоя разочарованно покачала головой, а расходившийся Охотник привычным образом отправился патрулировать окрестности.
Комментарий к Глава 8. Никто не железный
Навеяно «Deep forest»:композиции «Pacifique», «Night bird»
И Нашатырка с макарониной)))) https://66.media.tumblr.com/9eeb10915d49c4b9cb4035be87ad3ce8/315ff31da4e7e497-34/s640x960/a0c10ea6ece62f938102c70d4d43c4dacfb0cdbe.png
========== Глава 9. Опять за старое ==========
Утром Зоя выбралась из палатки достаточно рано; хотелось уже не есть, а жрать, поэтому сон не шел. Она поискала взглядом Нашатыря. Странно, но его в развилке не было. Женщина немного прошлась, осматривая деревья, и вскоре засекла спутника в некотором отдалении. Он расположился на нижней ветке, откуда сосредоточенно сливал. Ну зачем это с дерева-то делать? Звук, что ли, нравится?
Зоя осуждающе закатила глаза и вернулась к палатке, поджидая, когда бесстыдник, закончив свои дела, придет. Но он не пришел и вообще куда-то исчез. Ну, что ж, значит выздоровел. Оставалось надеяться, что он отправился на поиски пищи, а не приключений.
Через час Нашатырь и впрямь оправдал Зоины ожидания, приволокши трех весьма жирных игуан. «Древесный цыпленок» — вспомнила женщина одно из тривиальных названий этих ящериц. Отлично, попробуем на вкус…
Быстро освежевав «цыплят», Охотник тут же приговорил двух более крупных самцов, предоставив спутнице довольствоваться тушкой помельче. Женщина поколдовала над синеватым мясом, реально с виду напоминающим куриное, разделив его на куски, посолив и тщательно завернув в бамбуковые листья, после чего закопала в костер, присыпав углями. Надо сказать, что своими действиями она немало заинтриговала Нашатыря, в процессе приготовления пищи явно неискушенного. Хрумкая жестким игуаньим хвостом, он то и дело заглядывал женщине через плечо, пытаясь понять, что она такое делает.
По достижении пищей готовности, Зоя раскопала свертки и в нетерпении, обжигаясь, сняла обугленные листья. Мясо хорошо пропеклось и приятно запахло. На вкус тоже оказалось весьма недурно. В порядке эксперимента один кусок был предложен на пробу Нашатырю, и тот, не сумев на этот раз побороть любопытства, принял угощение, но по-видимому остался им разочарован, так как долго потом морщился и от второго куска отказался.
После трапезы Зоя растянулась в палатке, чтобы укрыться от начинающегося дождя и заодно еще немного вздремнуть. Охотник тем временем вновь занялся некими оздоровительными процедурами, по-прежнему необходимыми ему, несмотря на улучшение самочувствия, а так же запаиванием разорванной во многих местах греющей сетки. Потом он опять исчез до самого вечера, а, когда вернулся, по виду слегка уставший, то, проходя мимо сидящей у чуть теплящегося костра Зои, кинул ей целую кисть невесть где взятых им бананов. А жизнь-то налаживается, отметила про себя женщина, очищая желтую кожуру. Сегодня она весь день только и делала, что балду пинала, получая при этом весь максимальный сервис в этом лесу. Ей богу, вместо провальной экспедиции получался какой-то экстремальный незапланированный отпуск в необычной компании…
Странное дело, в последние дни она почти не думала о доме и возвращении в цивилизацию. Не то, чтобы она этого не хотела, просто голова была занята другим: выживанием, удивительным спутником, всеми непостижимыми событиями, случившимися за последнюю неделю. Вряд ли еще кто-то может похвастать подобными приключениями. Конечно, неизвестно было, когда и чем они закончатся, тем не менее, обстановка совершенно не располагала к страданиям о Родине.
А вот как, интересно, Зоя себя поведет в ситуации, если Охотник вдруг попытается забрать ее на свою планету? Ну все равно, зачем, положим, из интереса или чтобы не разболтала лишнего… Герои фантастических романов без колебаний отправляются в космические путешествия с братьями по разуму при первой удобной возможности, но насколько вероятно подобное развитие событий в реальности? Что выберет она, если вдруг получит возможность изучить Нашатыря и его собратьев лучше, узнать их культуру, понять язык? И вообще, предоставит ли Нашатырь ей какой-либо выбор, если вдруг на самом деле вознамерился увезти ее с Земли? Женщина покосилась на чем-то занятого неподалеку Охотника. Тот не обращал на нее никакого внимания. Что ж, поживем, увидим…
Расположившись на отдых, Нашатырь снял маску и погрузился в изучение собственной ладони, периодически ковыряя ее кривым когтем. Зоя сперва не придала этому значения, но когда он попытался что-то выкусить зубами у основания пальцев, пригляделась. Охотник испытывал какой-то дискомфорт. Зубы, видимо, тоже не помогли, потому что он извлек «аптечку» и выбрал из ее странного арсенала нечто напоминающее скальпель.
— Нашатырь? — окликнула его женщина, вставая. Приготовившийся уже разрезать ладонь, Охотник прервался и поднял голову. Зоя подошла к нему поближе.
— Что у тебя опять случилось?
Он дернул одной максиллой, будто поморщился: «Так, ерунда». Зоя наклонилась над ним и не сдержала улыбку: заноза. Ну ты даешь, инопланетный разум… Значит, огнестрельное ранение в живот для тебя не проблема, а вынуть обычную занозу ты не можешь. Решил прибегнуть к оперативному вмешательству — неужто даже иголки среди твоего добра нет? Сейчас только зря раскурочишь себе лапищу.
Вздохнув, Зоя отодвинула его руку со скальпелем и показала знак «стоп». Нашатырь неожиданно послушался, отложив свое орудие инквизиции. Пока спутница копалась в рюкзаке, он с интересом следил за ней. Наконец, Зоя отыскала швейную иглу и пинцет (без последнего она не отправлялась ни в одну экспедицию). Зажав иглу краями пинцета, она сунула оба инструмента в огонь, как следует их прокалив, а потом вернулась к Охотнику, опустившись перед ним на колени.
Подхватив когтистую лапу с тыльной стороны и притянув ее к себе, Зоя на миг насторожилась, улавливая реакцию «пациента». Он был на удивление спокоен. Колючка какого-то растения засела в месте соединения указательного пальца с ладонью — на сгибе, где кожа была тоньше. Достать ее не составило никакого труда, все заняло не больше минуты.
— Ну вот, а ты говоришь… — неопределенно фыркнула Зоя, мельком заглянув в его недоумевающие глаза и снова переводя взгляд на широкую нечеловеческую ладонь, все еще покоящуюся на ее руке. Тяжелая, очень жесткая, почти пергаментная, с несколькими надломами, но без папиллярных узоров, она казалась грубо вырезанной из дерева.
Нашатырь достаточно мягко высвободил лапищу и придирчиво осмотрел ее. Затем поглядел на женщину уже как будто бы с уважением и благодарно заурчал. Но Зоя еще не закончила исследовать его конечность. Надеясь, что Охотник и дальше будет оставаться столь же благосклонным, она, протянув руку, снова коснулась его ладони и слегка надавила изнутри на согнутые пальцы, заставляя их распрямиться и разворачивая к себе. Нашатырь снисходительно наблюдал за ее действиями, повинуясь направляющему его кисть движению и великодушно позволяя человеческому существу делать все, что заблагорассудится. И Зоя, пользуясь этой внезапной кратковременной покорностью, приложила к его ладони свою, сравнивая размеры и пропорции.
Это было потрясающе… Волнующе… Нереально… Тоже руки — созданные природой умелые манипуляторы разумного существа, почти как у нас, — но вместе с тем совсем другие… Менее гибкие, вряд ли знающие, что такое нежность, но испытавшие на себе все грани сражения. На фоне темнеющей грозной длани женская рука казалась тонкой птичьей лапкой. Вздумай сейчас Нашатырь сдавить кулак, и от нее бы ничего не осталось…
Зоя попыталась отнять ладонь, но к своему удивлению не смогла этого сделать — ее будто бы прижала неведомая сила. Впору было перепугаться, но страх словно что-то блокировало, точно так же, как волю. Зое сложно было объяснить неожиданно возникшее чувство. Зачарованная столь необычным контактом, она вдруг будто бы начала пропускать через себя все, к чему были привычны руки чужака.
…Палец на тонком лезвии пробует остроту, ведет вдоль изгиба почти любовно. Ленивое поигрывание увесистым копьем, привычный на ощупь узор, покрывающий древко. Теплеющий от прикосновения металл, жадный до крови.
Поворот и стремительный бросок. Острие пробивает преграду. Вибрация, звон…
Сопротивление врага, еле сдерживаемый натиск, тяжесть собственного поднимающегося напряженного тела…
Когти впились в крепкую древесную кору, она крошится под ними, опадая вниз легкими хлопьями.
Сжатый до хруста кулак.
Замах! Рывок! Удар!
Смыкающаяся медленно железная хватка. Треск ломающихся костей, стон рвущихся мышц…
Тугая плоть взрезана одним точным движением. Погружение в нее, во внутренний опаляющий жар…
Трепетание в пальцах. Горячие струйки просачиваются сквозь них и стекают до локтей.
Обмякшая, внезапно потяжелевшая добыча. Жизнь больше не принадлежит ей — он ее забирает.
Ощущение небывалой силы и власти…
Первобытность, бесконтрольность, безнаказанность…
— Ты — демон… — прошептала Зоя, покачивая головой и, точно в полусне, встречая внимательный, тоже изучающий взгляд напротив.
— Да, — рыкнул Нашатырь и убрал руку.
Женщина вздрогнула, как очнувшись. Она сперва ошалело вытаращилась на Охотника, а потом быстро зажмурилась, приводя мысли в порядок. Наваждение нехотя рассеялось. Конечно, ей послышалось. Он просто издал очередной невнятный звук. Он не говорит и русского не понимает, разве что, пару слов — Зоино и свое имена, «стой» и, вроде, еще что-то…. «Да-нет» тоже, кажется, стал различать, но это еще не значит, что он может дать утвердительный ответ на впервые услышанную конфигурацию. И, все же, как натурально вышло…
«Если вас только не сожрет Лесной Демон» — откуда-то из глубин памяти всплыла непонятная фраза Анхеля, расставляя вдруг все на свои места.
— А ведь тебя так уже называли, верно? — голос Зои предательски дрогнул. Охотник вместо ответа приподнялся, разведя и вновь скрестив все четыре жвала.
Внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, женщина поспешно встала и отошла. Испытующий взгляд, тем не менее, не торопился ее отпускать, и Зоя трусливо спряталась от него в палатку, где просидела до темноты. Сам Нашатырь с места не двинулся. Он просто дождался ночи и ушел.
Следующий день прошел спокойно. Он выдался теплым, пасмурным и немного дождливым. Охотник вновь добыл дикую свинью, устроив после долгого вынужденного поста настоящее пиршество. Остаток дня он лениво провалялся в развилке дерева, переваривая съеденное, пока Зоя со скуки слонялась по ближайшим окрестностям, а к ночи опять куда-то собрался.
Махнув уже рукой на его похождения, женщина спокойно отправилась спать, не догадываясь, что грядущая ночь подготовила ей неожиданный сюрприз. Часу в первом-втором ее разбудил какой-то звук снаружи. Решив, что вернулся Нашатырь, Зоя выглянула из палатки, но вместо компаньона увидела странный приземистый и длинный силуэт, слабо освещенный лунным светом. От страха она едва не лишилась дара речи… Еще теплое кострище, аккуратно ступая, обходил кругом ягуар! Очевидно, он учуял запах свиной крови, пропитавшей землю в месте разделывания добычи. Надо сказать, Нашатырь всегда исправно куда-то выносил со стоянки все объедки, видимо, чтобы не привлекать внимания таких вот нежеланных «гостей». Но в этот раз уничтожить все следы не удалось, и результат не заставил себя долго ждать…
Почти не дыша, стараясь двигаться как можно тише, Зоя втянулась обратно в палатку, продумывая план возможной самообороны. Из оружия у нее был лишь перочинный нож… Можно, наверное, громко заорать, если что, — это может испугать кошку… Или ослепить фонариком?
На всякий случай она потихоньку взяла ни разу еще не использованный за это время большой фонарь и поместила палец на кнопку, одновременно набирая в легкие побольше воздуха. Снаружи хрустнула ветка… И воцарилась тишина. Через несколько минут тревожного ожидания Зоя осмелилась снова высунуться из укрытия. Ягуара и след простыл. Но до рассвета уже не удалось сомкнуть глаз.
Нашатырь явился под утро. Разило от него просто дико. Пришел довольный, помурлыкивая себе под нос, с очередной чьей-то головой. Видать, выследил прежнего обидчика. Бросилась в глаза характерная бандитская внешность убитого колумбийца — на одной щеке шрам, на другой нечеткая татуировка. Голова была почти целой и, судя по всему, не отрезана, а оторвана… Похоже, Нашатырь добивал по лесу последних оставшихся гангстеров…
— А есть что будем? — недовольно спросила встречающая его Зоя. Охотник остановился и непонимающе завертел башкой. Женщина постучала по пустому котелку, висящему над кострищем, и демонстративно потерла живот, получив в ответ неопределенное басовитое гудение. Наверное, удивился, что людей надо так часто кормить… Сам-то вчера сожрал опять цельную тушу, как только под ним еще деревья-то не ломаются…
Не задерживаясь более, он вскарабкался по ближайшему стволу и исчез среди листвы. Через некоторое время на землю шлепнулся капуцин со свернутой шеей. Вот обезьян Зоя еще не ела…
Нашатырь так и не спустился до самых сумерек — приводил трофеи в порядок. О его незримом пребывании косвенно свидетельствовали периодически падающие сверху веточки и удовлетворенное ворчание, иногда раздающееся из кроны. Зоя заключила, что спутник подустал от ее навязчивого общества и специально прячется там, где она не сможет его достать. Его ставшее уже регулярным вечернее исчезновение лишь подтвердило догадку, так как на этот раз Охотник ушел верхами, даже не сказавшись предварительно. Просто в какой-то момент перестало ощущаться его присутствие, и над стоянкой повисла непривычная, тревожная тишина.
Вместе с ночью надвигалась серьезная гроза, влекомая потоками горячего влажного воздуха. Сельва погрузилась в небывалую духоту. Одно радовало: в предстоящей буре можно было не бояться хищников, они точно останутся «сидеть по домам». Зоя хотела днем показать Нашатырю следы, натоптанные дикой кошкой у костра, да так и не успела, о чем весьма сожалела, предчувствуя очередную бессонную ночь. Но теперь было не важно.
Тем не менее, когда на джунгли обрушился ливень и шквалистый ветер, стало ясно, что нормально выспаться все равно не получится. Деревья гнуло к земле, а палатку едва не сдуло. В воздухе вихрями кружилась сорванная листва, вокруг текли уже целые реки, небо то и дело озарялось фиолетовыми вспышками молний, а грохотало так, что каждый раз закладывало уши.
Лишь часам к шести бурю куда-то унесло, и над лесом просветлело. Возвратился насквозь мокрый Нашатырь. Насколько можно было судить, он был недоволен, возможно, потому что без трофея. Зато с какой-то пернатой дичью — Зоя этого вида птиц к своему стыду не знала. Сгрузив женщине всю добычу, Охотник вновь уединился наверху и так же, как в предыдущий день, до темноты не высовывался.
Не исключено, что он там просто спал, так как слез очень поздно и подозрительно расслабленный, пребывая уже в совсем ином расположении духа. Приветственно рыкнув, он опустился на землю, словно желая составить компанию сумерничающей Зое. Надо сказать, инопланетянин не любил находиться близко к костру и всегда, если и располагался возле него, то на некотором отдалении, а почему — неизвестно.
— Вот скажи мне, друг сердечный, что за перепады настроения у тебя? — вороша догорающие угли веточкой, лениво протянула Зоя. — Я какие-то твои планы нарушила, да? А у меня, знаешь ли, тоже планы были… И ничего, не психую.
Инопланетянин по-прежнему не разбирал ее слов, но Зоя продолжала разговаривать с ним, точно так же, как разговаривала дома с кошками, собаками, и даже с ящерицами, бывшими в разное время под ее опекой. Такова природа человека: он не может долго молчать. Природа Охотников явно была иной: молчание оставалось характерной чертой Нашатыря на протяжении всего их совместного путешествия. Звуки-то он издавал, а вот говорить — почти не говорил.
И снова Нашатырь вслушивался в звуки ее речи, наклонив голову, словно поддерживая молчаливый диалог. Ох, как же путешественница стосковалась по нормальному живому общению… Конечно, нельзя было сказать, что общаться с компаньоном — все равно, что разговаривать со стеной, он реагировал на интонацию, пытался изъяснятьсяжестами, но все это как-то через силу, со скрипом. Им обоим было крайне сложно друг друга понимать. Подумать только, в кои-то веки встретился космический пришелец, и оказался даже не телепатом… Сплошное надувательство эта ваша научная фантастика.
С другой стороны, вот что это позавчера было? Во время их нетипичного контакта рука к руке, Зоя на мгновение будто бы стала своим необычным спутником, перенимая смешение неправдоподобно ярких эмоциональных образов и несвойственных ей, но не менее реальных ощущений. Создавалось впечатление, что Охотник показал таким образом, что не стоит к нему слишком уж легкомысленно относиться. Но как он это проделал? Непонятно. Впрочем, это могло быть и банальное самовнушение. У Зои стресс, у Зои не в порядке с головой. Зоя поперлась в лес за коллекционирующим черепа инопланетянином и хочет взять у него интервью…
А ведь, кроме шуток, несколько раз у нее возникала мысль попробовать обучить Нашатыря хотя бы самым базовым фразам, а, может, и самой выучить несколько слов на его языке, но пока никак не представлялось случая вывести его на такой обмен информацией. По факту, они более-менее длительное время находились рядом лишь во время переходов и за едой, в другие же моменты Охотник старался человека избегать. То ли он не мог пересилить внутренние противоречия, твердившие, что Зоя — всего лишь самка промыслового вида, то ли неприступного воина коробило от мысли, что самка эта уже несколько раз становилась свидетельницей его слабости. Ясно было одно: насколько сложившаяся ситуация оказалась непривычной и волнительной для Зои, настолько же она стала непростой для Нашатыря. Ему, пожалуй, приходилось даже труднее: если женщине понадобилось всего лишь преодолеть страх и пойти за чужаком, то ему предстояло побороть стереотипы, изменить привычное поведение и взять на себя дополнительную ответственность. Все это, разумеется, порождало полный эмоциональный раздрай, в наличии которого Охотник скорее всего не хотел признаваться даже самому себе.
Зачем ему понадобилось взваливать на себя эту ношу? Зоя уже в который раз задавалась этим вопросом и не находила точного ответа, а спросить не могла. Однако она имела все основания полагать, что Охотником руководили совсем не жалость и не внезапный альтруизм — слишком уж он для этого дергался. «Живым трофеем» Зоя также не была — она только недавно начала это понимать, анализируя отношение чужака к себе. Причиной его поведения, похоже, являлась шутка обманутого инстинкта, либо безоговорочное подчинение какому-то правилу. Создавалось впечатление, что у Нашатыря просто нет выбора. Он очень походил на сбитую с толку птицу, которая, завидев оранжевые рты золотых рыбок, перепутала их с птенцами и начала кормить. Обстоятельства непреодолимой силы, некий стимул, запускающий цепь реакций, не зависящую от условий, не подчиняющуюся общему контексту…
Если без личной оценки взглянуть на произошедшее, то их взаимоотношения четко делились на несколько стадий. Сперва Зоя в глазах Нашатыря, по видимому, ничем особым не выделялась. Он равнодушно наблюдал, как ее и других двух ученых захватывают в плен. Возможно, он, конечно, недопонимал, что именно происходит, и предпочел не вмешиваться в дела людей. Лишь, проследовав за бандитами в их лагерь и вступив с ними в сражение, Нашатырь получил основания влиять на их судьбу. И только тогда он каким-то образом классифицировал этих существ. Все они подошли ему в качестве добычи, одна Зоя, определенная им как-то иначе, была оставлена в живых.
Чем-то, значит, она кардинально отличалась от остальных. Ну, как, чем… Сразу многими критериями. Во-первых, она единственная была безоружна, во-вторых, только она сидела связанная, ну и, в-третьих, кроме нее, женщин в лагере не наблюдалось. То есть, скорее всего, что-то из этого, а, может, все враз, остановило руку Охотника, не позволив причинить Зое вред. Складывалось впечатление, что как раз вступил в силу некий запрет убивать настроенных мирным образом особей или, возможно, самок. И, причем, не только убивать, но и оставлять в опасности. Нашатырь освободил Зою, предоставив бежать, куда ей вздумается. Он наверняка считал, что на этом их общение закончено, но тут дело приняло неожиданный для него оборот. Зоина навязчивость в попытках присоединиться к нему легла наперерез всем его имеющимся знаниями о людях. Она ошеломила Охотника, поставив в тупик. Что ему было предпринять? Прогнать особь не получилось, а убивать было нельзя. Оставалось лишь позволить тащиться за собой, пока ей не надоест… Нашатырь ведь и правда далеко не сразу согласился на совместное путешествие. Еще бы: изначально это никак не входило в его планы. Но он, похоже, просто не знал, что ему с этим делать…
Чуть позже случилось еще кое-что, ввергшее инопланетянина уже в полное замешательство: он обнаружил Зоины «трофеи». Возможно, для него весь мир перевернулся в тот момент, когда он осознал, что не один тут охотится. Это обстоятельство заставило взглянуть на женщину почти как на равную, хотел Нашатырь того или нет. А пока он на ходу осмысливал всю ситуацию, Зоя преподнесла очередной сюрприз, к которому Охотник опять не был готов: она оказалась ужасно слабой. Она не могла долго идти, она не могла найти еду, она канючила… А он, позволив ей путешествовать с ним, уже возложил на себя некоторые обязательства, которым не мог изменить. В этом положении плюнуть на все и оставить человеческую особь в лесу голодать и замерзать было снова равноценно ее убийству, пусть и непреднамеренному. И Нашатырю более ничего не оставалось, как кормить и оберегать капризное существо, пока оно само не соизволит его покинуть. Этот снежный ком проблем кого угодно вывел бы из равновесия… Наверняка, сам Охотник не раз задавался вопросом: какого черта? Но сжимал зубы и терпел.
Примечательно, что он все это время продолжал подстерегать добычу, будто от этого зависело нечто чрезвычайно важное. Похоже, что Зоя сильно его задерживала, отнимая уйму времени, и бедный Нашатырь метался то к ней, то по своим делам, точно пашущий на двух работах отец семейства.
Потом его ранили. И человеческая особь все равно осталась с ним, всеми силами пытаясь помочь. Ему, воину-одиночке, явно привыкшему справляться со всеми трудностями самостоятельно, этого было, наверное, вообще не понять. Сочувствие со стороны маленького и слабого существа одновременно было оскорбительным и вместе с тем необъяснимо подкупало. Вряд ли суровые сородичи принесли бы хворающему Нашатырю воды, вряд ли стали бы беспокоиться за него и тем более показывать свое беспокойство. А Зоя, очевидно, вновь разрушила все его стереотипы. И Охотнику поневоле пришлось сделать еще один маленький ответный шаг ей навстречу.
Они сидели и молчали. Зоя все думала…
Нет, сейчас тоже было не время предлагать «уроки инопланетного». Чувствовалось, что не время.
Вдруг что-то заставило Охотника насторожиться. Он привстал и устремил взгляд в темноту. Спустя мгновение там, куда он смотрел, блеснуло два перламутровых глаза.
— О, старый знакомый, — тоже приподнимаясь, прокомментировала наконец-то отвлекшаяся от рассуждений Зоя.
Из-за деревьев нерешительно, озираясь и принюхиваясь, выступил ягуар. Его богатая шкура отражала последние отблески затухающего пламени, уши были прижаты, а пасть приоткрыта. Кошка, похоже, почуяла Нашатыря и никак не могла сообразить, что к чему. Наверное, стоянка находилась на территории постоянных охотничьих угодий зверя, вот он и приходил уже второй раз разбираться.
Ягуар застыл, подняв переднюю лапу. Незнакомое ему существо застыло напротив. Раздалось сдержанное пока рычание на два голоса. Оба хищника на удивление попали в одну тональность, чем еще больше смутили друг друга. Ягуар встал на все четыре лапы и слегка попятился. Нашатырь выпрямился во весь рост.
За этой пугающей и одновременно в чем-то комичной картиной Зоя наблюдала, затаив дыхание. Если честно, сейчас она больше опасалась не за себя и не за спутника, а за ягуара — Нашатырь по всем габаритам был намного крупнее и мощнее дикой кошки. Если для человека ягуар и мог представлять какую-то опасность, то в его способность причинить ощутимый вред гигантскому рептоиду верилось с трудом.
Медленно Охотник начал снимать маску. Ты хочешь вызвать кошку на бой, здоровяк? Ты серьезно? Ну не глупи, пожалуйста… Зоя прикрыла глаза рукой. Однако Нашатырь собирался сделать нечто иное. Освободив из металлического плена свою пасть, он набрал полную грудь воздуха и, резко пригнувшись почти до уровня ягуаровой морды, издал настолько ужасающий рев, что в радиусе километра уснувшие птицы в панике поснимались с веток. Ягуар, мягко говоря, обалдел. Более свирепого противника, по всей видимости, ему еще встречать не приходилось, а невиданной конструкции челюсти с клыками намного превосходящими его собственные вообще вводили в ступор. Зверь присел на задних лапах и вновь попятился, уязвленно скалясь, а в следующую секунду развернулся и был таков. Непроизвольно кинув взгляд в область вильнувшего на прощание хвоста, Зоя успела заметить, что это самка.
Нашатырь зафыркал и неторопливо вернулся на прежнее место. Вопрос о принадлежности территории разрешился его безоговорочной победой. Зоя вздохнула с облегчением. Она была несказанно рада, что обошлось без кровопролития, и спутник не полез в драку с животным — иначе бы она в очередной раз усомнилась в его интеллекте. Он просто припугнул зверя, и вышло эффектно, тут не поспоришь…
Минуло больше часа. Они так и сидели молча возле костра, который сразу же после инцидента был раздут пожарче: женщина — как можно ближе к пламени, Охотник — метрах в четырех. Уходить он на сей раз не спешил… Зоя уже успокоилась, но спать не шла, хотя и заметно клевала носом. Вот ее глаза в очередной раз закрылись, и тут же кто-то осторожно тронул ее за плечо. Нашатырь незаметно оказался рядом и теперь склонился над ней, похожий в огненных отсветах на сказочного дракона. Дождавшись, когда спутница сфокусируется на нем, он указал на палатку, потом, перехватив ее недоверчивый взгляд, похлопал себя по груди и ткнул когтем в землю: «Отдыхай, я останусь здесь». Зоя удивленно вскинула брови. Воин только что в очередной раз поступился своими принципами, смирившись с тем, что эту и, вероятно, все последующие ночи придется коротать, охраняя человеческую самку.
Комментарий к Глава 9. Опять за старое
Навеяно «Deep forest»:
композиции «Pacifique», «Forest Hymn», «Night bird»
Иногда посматривайте в “шапку” - там появляются ссылки на новые иллюстрации ;-)
========== Глава 10. Ответный шаг ==========
Неизвестно, сыграл ли свою роль ночной визит ягуара, или Нашатырь действовал в соответствии с каким-то одному ему известным планом, но следующим утром, стоило только Зое проснуться, он тут же начал побуждать ее отправиться в дальнейший путь. Ворча и зевая, женщина принялась собираться и складывать палатку. Сейчас как никогда прежде хотелось горячего кофе и омлета с тостами… Душу бы продала за омлет…
— Может, ты все-таки немного умеешь читать мысли? — с подозрением спросила женщина, когда добытчик предложил ей на завтрак три яйца какой-то неведомой, но, видимо, достаточно крупной птицы. Он приволок их прямо с гнездом, умудрившись не разбить.
Наскоро пожарив яйца в котелке, Зоя не без удовольствия их умяла, задаваясь вопросом, а чем же кормится сам Нашатырь вот уже третий день? Судя по всему, ничем… Подобно гигантскому варану или крокодилу, он предпочитал наедаться, пока не попрет из ушей, а потом неспешно тратил калории в течение нескольких суток. Вообще, удобно… Зое вот постоянно есть хотелось, это очень отвлекало от путешествия.
Наконец они собрались и двинулись дальше. На поясе Охотника висело уже четыре гладко отполированных человеческих черепа, а за спиной помещались позвоночники главаря банды и второго неизвестного, очевидно, нанизанные на какую-то прочную нить. Нашатырь вышагивал не торопясь, позволяя нагруженной Зое поспевать за собой, и общий темп наводил на мысль, что переход будет долгим.
Куда они снова шли? Извечный вопрос…
Впрочем, сегодня идти было как-то очень легко и даже приятно. Сквозь облака проглядывало солнце, и моросящий мелкий дождик то и дело вспыхивал, как золотая россыпь. Потеплело настолько, что Зоя разделась до майки. Москиты роились поодаль, но почти не подлетали.
Часа через три устроили первый привал — под удачно попавшимся разлапистым авокадо. Зоя там наелась до отвала и еще нарвала столько плодов, сколько смогла унести. Подождав, пока она отдохнет, Нашатырь снова пошел вперед, прямо сквозь самую гущу зарослей. Не смотря на то, что он выпустил свои запястные лезвия и периодически прибегал к их помощи, в целом через подлесок он скорее не прорубался, а проламывался, оставляя за собой широкую просеку. Несколько раз он останавливался и сверялся со своим наручным компьютером, значит, двигался все же не по наитию, а по навигатору. Зоя с удивлением успела отметить, что все символы, загорающиеся на экранчике были ярко-красного цвета, ни дать ни взять дешевые китайские часы-будильник…
Она шла и непрерывно оглядывалась вокруг. Насколько хватало глаз, высились колоннообразные стволы деревьев. Зоолог не слишком разбиралась в местной флоре, хотя отличала некоторые пальмы и фикусы. Многие стволы были покрыты небольшими цветками. Красноватую почву плотным ковром устилали опавшие листья и ветки; периодически встречались большие подушки мха. Над головой колыхался высокий шатер из сомкнутых крон, изобилующий рваными просветами, через которые сквозили редкие солнечные лучи.
Зоя сама не заметила, как увлеклась сбором «подножного корма». Заприметив кусты папоротника, она собрала в пучок самые молодые вайи* и набила ими карманы — говорят, в вареном виде они весьма питательны. Потом встретился вид съедобных орхидей с желто-коричневыми цветами — Анхель успел показать этот цветок ученым. Зоя сжевала пару бутонов на ходу, не найдя во вкусе ничего особенного.
Недовольный, что спутница начала часто задерживаться, отвлекаясь на всякую ерунду, Нашатырь строго рыкнул, приказывая поторапливаться, и сам ускорил шаг. Нашелся тут начальник, раскомандовался… Зоя набрала в легкие воздуха и, как сумела, рыкнула в ответ. Не ожидавший подобного, Охотник аж присел, и потом остаток пути странно косился на давящуюся со смеха, но притом отчаянно корчащую серьезную физиономию женщину.
Уже с наступлением темноты путники вышли к небольшой реке. По всей видимости, она в своем обычном состоянии представляла собой ручей, но, с приходом дождливого сезона, превратилась в ревущий грязный поток. Неподалеку Охотник указал место новой стоянки. Зоя уже привычным образом распаковала вещи, разложила палатку и развела костер. На ужин она сварила папоротник. На вкус он оказался странным… Дожевывая последний росток, она невзначай вспомнила, что варить надо было минимум в двух водах, но решила, что обойдется. Не обошлось.
Реально ли ужин стал причиной отравления, или Зоя второпях недокипятила воду для питья, но среди ночи ей пришлось проснуться от тошноты и рези в животе. Перевернув аптечку и проглотив все хоть сколько-нибудь подходящие по случаю препараты, женщина тем не менее замучилась бегать за пределы «лагеря». Видя ее настораживающее состояние, Нашатырь тоже засуетился и несколько раз порывался пойти с ней. Зоя махала на него руками и, еле сдерживая неприятные позывы, кричала:
— Стой, где стоишь, дубина! Я пошла блевать! Я справлюсь БЕЗ ТЕБЯ!!!
Что-то, наконец, смекнув, он прекратил свои поползновения, а после очередного возвращения измученной человеческой особи попытался предложить помощь. Ткнув пальцем в сторону Зои, он положил руку себе на живот и согнулся, имитируя приступ боли, потом поднял и наклонил голову, что у него всегда означало вопрос, интерес, либо непонимание.
— Ага, живот болит, — подтвердила женщина.
Тогда Нашатырь извлек одну из своих страшных игл миллиметра три в диаметре и протянул Зое, успокаивающе ворча. Но спутнице эта идея не понравилась — неизвестно, как бы на нее подействовал инопланетный препарат, ну и сама иголочка… кхм…
— Да ты, верно, с дуба рухнул? Нет, не-ет! — замотала она головой и залезла в палатку, чтобы компаньон не доставал ее этой своей внезапно прорезавшейся заботой… Впрочем, минут через десять пришлось срочно бежать обратно.
К большой чести Нашатыря, он отнесся к состоянию женщины с неожиданным пониманием, хотя, при своей феноменальной устойчивости к боли и повреждениям, он вполне мог даже приблизительно не представлять, насколько она страдает. Когда утром Зоя проснулась вся разбитая и еле выползла из палатки, к ее удивлению, в котелке ждала горячая вода, а на широких листьях, как на подносе, лежало несколько видов фруктов на выбор. И где он только это все доставал? Очевидно, поднимался на самые высокие деревья — большинство плодов росло именно в верхнем ярусе, именно поэтому Зоя обычно не видела в лесу ничего съестного. Особенно приятно было, что спутник заморочился разведением и поддержанием ненавистного ему огня, не смотря на то, что сам не признавал важности кипячения.
— Нашатырь, ты просто золото, — растроганно произнесла женщина, — но я пока вообще ничего есть не могу…
Охотник озадаченно повертел башкой и куда-то унесся, вернувшись лишь через пару часов. Оказалось, что он ходил добывать для своей нынешней подопечной мясо. Снова притащив трех птиц неизвестного вида, по цвету и размеру напоминающих нечто курообразное, Охотник предложил их Зое, но, к своему видимому огорчению, вновь получил отказ и сжевал добычу сам, чтобы добру не пропадать. Наблюдая, как он поглощает пищу, женщина невольно задумалась о том, как он умудряется ловить птиц. Судя по тому, что у всей дичи была свернута шея, он не использовал каких-то особых средств, а попросту хватал ее голыми руками, но, вот как ему это удавалось, был большой вопрос. Может, банально пользовался своей маскировкой?
Двое суток Нашатырь хлопотал вокруг Зои, пока ту беспощадно поласкало. Она от людей-то давно такого внимания не видела, а тут… Он упорно предлагал ей разные виды пищи, дежурил возле нее ночами и вообще в целом выглядел обеспокоенным. Еще недавно она посчитала бы, что более в его духе прирезать ее, чтоб не мучилась, но теперь личность Охотника открывалась совсем с иной стороны. Что это было? Простая жалость? Благодарность за то, что она тоже была рядом, когда он болел? Зоя точно не знала, но была в любом случае очень признательна своему странному спутнику.
На третий день ее состояние улучшилось, но оставалась слабость. Зоя впервые попробовала поесть вареного мяса. На десерт Охотник преподнес ей настоящую маракуйю, которую желудок все еще нехотя, но принял. Женщина не спеша ела, запивая все большим количеством теплой воды, а инопланетянин расположился неподалеку и терпеливо, точно заправская сиделка, наблюдал за процессом. Его лицо, как обычно, было скрыто за маской, но по поведению можно было догадаться, что он пытается оценить текущее состояние спутницы. Когда она сделала перерыв, отложив еду, он с нехарактерным воркующим звуком подобрался ближе и, взяв небольшой кусочек мяса, протянул его Зое, как бы уговаривая покушать еще. Видимо, ему очень хотелось удостовериться, что с человеческой самкой все уже в порядке и, кажется, основным критерием здоровья для ее вида он посчитал именно количество съеденной пищи.
— Нашатырушка, погоди, не надо только пичкать меня насильно, — отодвигая его руку, проговорила Зоя. Охотник разочарованно загудел.
— Я знаю, что мне надо восстанавливать силы, — продолжала она, как бы переводя мысли спутника, — но после такого желудочно-кишечного приключения нельзя сразу нажираться вот так. Ну неужто ты не травился ничем и никогда? Хотя, да, я забыла, у тебя же там какой-то супер-препарат есть в аптечке… Может, и стоило мне рискнуть и попробовать его? Хотя, о чем это я…
Нашатырь внимательно ее выслушал, ничего, как водится, не понял и отправился поискать еще какой-нибудь еды, на которую это странное существо могло бы соблазниться больше. А Зоя внезапно вспомнила про лежащие в рюкзаке плоды. К этому времени они уже превратились в мерзкую кашу…
Вскоре Охотник вернулся. Он волок что-то увесистое и длинное. Как оказалось — анаконду. Такой громадины нашему герпетологу встречать еще не приходилось. В очередной раз сердце сжалось при виде столь прекрасного экземпляра, забитого на еду. Зеленая, в крупных овальных пятнах, шкура переливалась на солнце, туловище в самом толстом месте достигало ширины Зоиной талии, длины в змее было метров восемь, а сколько она весит сложно было даже предположить. Голова у змеи отсутствовала. А ведь такая животина могла и удушить…
Это явно была особь женского пола — самцы удавообразных гораздо мельче… Ну, и где же твои принципы, здоровяк? Или запрет касается только добычи трофеев, а жрать можно кого угодно?
С бодрым рычанием Нашатырь свалил ношу на землю. Исследовательница подошла и заинтересованно начала изучать змеиный труп. Тогда Охотник удовлетворенно застрекотал: похоже, наконец-то он ей угодил.
— Есть хоть кто-то, кто для тебя — не еда, а? Хищник… — вдруг поинтересовалась Зоя, поворачиваясь к нему, и вместо похвалы в ее голосе почувствовался невольный укор. Нашатырь отступил и озадаченно склонил голову набок. Похоже, он уловил недовольство, но не понимал, в чем именно провинился. Впрочем, все-таки не стоило вводить его в заблуждение, пытаясь объяснить причину своего сожаления. Он делал так, как считал нужным, и, благодаря его действиям, невезучая путешественница все еще не подохла с голода. Зоя вздохнула и, приблизившись к спутнику, слегка погладила его лапищу, дабы показать, что не сердится. Мотнув головой в сторону змеиной туши, она добавила:
— Ну чисти тогда, раз поймал, будем пробовать…
Зоя понимала, что возмущаться-то она может сколько угодно, а есть Нашатырову добычу все равно станет. И каких только «деликатесов» ей не довелось в последнее время испробовать по его милости… Он реально воспринимал как пищу все, что бегало, летало или плавало. Зоя подозревала, он и тех личинок не слупил лишь по той причине, что добыл их не сам — гордость не позволила.
Нашатырь что-то проворчал обиженно и неразборчиво, и приступил к разделыванию добычи. Вскоре гигантская зеленая анаконда была выпотрошена и порублена на «стейки». Кстати, внутри у нее в виде бонуса обнаружился некрупный крокодильчик. Зоя запекла немного мяса и заставила себя еще чуть-чуть подкрепиться. Остальное проглотил Охотник.
Когда Нашатырь наедался до сыта и тяжелел, то становится особенно добродушным и даже слегка ленивым. В такие моменты он подпускал к себе ближе, чем обычно, глядя на посягательства любопытной человеческой особи сквозь пальцы. Зоя быстро просекла данную черту и теперь собиралась беззастенчиво этим пользоваться.
Вот и сейчас довольный инопланетянин растянулся на земле кверху пузом, положив одну руку под голову, а другой неспешно срывая вокруг себя куски мха и выжимая их друг за другом себе в пасть. При этом он задумчиво всматривался в небольшой клочок неба, проглядывающий среди листвы.
— Что ты там так пристально разглядываешь? — осведомилась Зоя, подсев к нему и тоже поглядев наверх. Охотник поскрежетал жвалами и коротко ответил:
— Ашх. Ур-ру ххэ.
Они стали с некоторых пор иногда так вот переговариваться — она Нашатырю что-то на своем языке скажет, а он ей что-то ответит на своем. При этом, ни один не понимал, что сказал собеседник. И, наверное, ни Нашатырь, ни Зоя не смогли бы объяснить, зачем они это делают. Забавно, наверное, выглядели в переводе такие диалоги.
Зоя усмехнулась и опустила взгляд, встретившись с глазами Охотника. Сейчас его веки были полуприкрыты, и он созерцал человека из-под них спокойно и снисходительно. Как-то не представлялось до сих пор возможности внимательно разглядеть его глаза. Да и первое время было боязно: на Земле у многих организмов прямой взгляд означает угрозу, в том числе и у людей. Неспроста лгуны или просто неуверенные в себе личности при разговоре глаза прячут — они подсознательно боятся спровоцировать собеседника на агрессию. Собака, признающая авторитет хозяина, также никогда не выдержит долго его взгляда. И при этом внушительном количестве примеров тем более не хочется проверять, как отреагирует на долгий прямой взгляд инопланетное существо, которое, к тому же, раз эдак в двадцать сильнее тебя…
Но при случавшихся уже не раз кратких зрительных контактах, Зоя за Нашатырем ничего похожего не заметила. Он никогда не отводил взгляда первым и, если уж пялился на что-то, то пялился с нескрываемым интересом. Хотя, он мог быть просто уверен в своем безоговорочно доминирующем положении… С другой стороны, он, скорее, тогда бы безостановочно Зое кивал, напоминая, что она тут никто. Земные рептилии, кстати, взглядам вообще никакого значения не придают, да только ни одна из них не стоит на такой же ступени развития и ни одна из них не социальна в той же степени, что этот здоровяк. При усложнении взаимодействий между особями взгляды рано или поздно должны начать приобретать хоть какой-то смысл… Ну, ладно, проверим…
Зоя решилась-таки наклониться к Охотнику ближе и задержаться в таком положении. Он сморгнул и вылупился на нее в ответ, замерев с куском мха у самого рта, а потом медленно убрав руку в сторону.
— Я просто посмотрю, — как можно доброжелательнее проговорила женщина, — не дергайся…
Глазные впадины Нашатыря были достаточно глубокими, и окрашенными темнее остальной кожи; близко посаженные глаза смотрелись в них как два уголька. На веках виднелась тонкая сеточка морщинок и складочек — по всей видимости, это было одно из немногих мест на теле Охотника, где шкура уступала по толщине воловьей. Всю остальную лицевую часть покрывали очень мелкие чешуйки, лишь на лбу и в основаниях ротовых придатков виднелись увеличенные щитки. Более подвижным являлось верхнее веко — так же, как у людей, а не как у большинства рептилий. Мигательной перепонки видно не было, как и белка. Сами глаза имели округлую форму, но внешний край был выражен больше внутреннего и чуть приподнят. Радужина напоминала по цвету темный янтарь с желтыми крапинками и прожилками; по ее краю выступали зеленоватые кровеносные сосуды и создавали весьма интересный эффект слабого свечения. Круглый зрачок беспрестанно подрагивал, меняя просвет и подгоняя точность фокусировки, как у птиц и дневных ящериц. Его обрамляла яркая золотистая кайма, делающая эти мельчайшие движения более заметными.
Органы зрения Нашатыря совершенно не походили на ночные, тем не менее, он свободно ориентировался в темноте. Значит, либо в его маску был встроен прибор ночного виденья, либо он в принципе улавливал иной цветовой спектр, чем земные позвоночные. Возможно, даже в красноватых и оранжевых тонах, различая лишь самую коротковолновую часть. О том, что исследуемое существо также воспринимает инфракрасное излучение, Зоя уже давно догадывалась по ряду косвенных признаков. Нашатыря заметно раздражал находящийся в непосредственной близости открытый огонь, а при ярком солнечном свете, будучи без маски, он словно бы слегка терял ориентацию, начиная больше принюхиваться и прислушиваться. Знаки на экране его навигатора были только красные. Зое он приносил ягоды и фрукты только желтых и красноватых тонов. Плюс тот случай, когда он каким-то непостижимым образом дистанционно определил, что Зоя сильно замерзла, после чего соизволил ее обогреть… Как-то все слишком совпадало.
Вглядываясь в глаза Охотника, Зоя нашла их достаточно красивыми. Пляшущие в них золотые искры просто завораживали, а открытый и осмысленный взгляд заставлял ненадолго забыть о том, что перед женщиной находится самое опасное существо в этом лесу. Увлекшись созерцанием, она не заметила, как склонилась еще ближе. Ее лица коснулось теплое дыхание. Пахло примерно, как из пасти крупной собаки. Шевеление носовой складки Охотника заметно участилось. Похоже, он все-таки забеспокоился.
Вдруг Нашатырь издал утробное ворчание и резко подался вперед. Испугавшись, что он сейчас вцепится своими зубищами ей прямо в лицо, Зоя отпрянула и, потеряв равновесие, села на пятую точку. За время многолетней практики со змеями и крокодилами, она хорошо научилась уворачиваться от укусов — это происходило буквально на автомате.
Охотник вскочил как ошпаренный и быстро скрылся за деревьями. А Зоя так и осталась сидеть на заднице, сотрясаясь от беззвучного нервного смеха.
______________________________________________________________________________
*Вайи — с древнегреческого «вайя» -«пальмовая ветвь»; листоподобный орган папоротников.
Комментарий к Глава 10. Ответный шаг
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Night bird»
========== Глава 11. В гостях ==========
Вначале следующего дня они снова отправились в путь. Зоя уже чувствовала себя вполне сносно, Нашатырь же, казалось, и вовсе полностью оправился от ран. Тем не менее, двигались они опять очень медленно, так как вокруг начался сплошной непролазный бурелом. Для этих мест такие участки были не особенно характерны, но Зоин неординарный спутник словно бы специально выбрал столь тернистую дорогу. Слева от них то появлялась, то исчезала, петляя, знакомая грязная речка. Похоже, они шли строго вдоль нее.
Зоя на ходу жевала какие-то странные фрукты, добытые для нее Нашатырем. Что-то ей подсказывало, что другой еды сегодня не будет.
Погода билась. То налетал порывистый ветер, принимавшийся неистово трепать деревья, то выходило ненадолго солнце, то резко проливался сильный, но кратковременный дождь.
Ближе к закату путники вышли к огромной раскоряченной сейбе. Мощные корни векового дерева выпирали из почвы, образуя природные ступени, а самые нижние ветви клонились вниз, кое-где почти достигая земли своими крючковатыми лапами. Гигантская куполообразная крона поддерживалась толстыми сучьями, словно колоннами, и была настолько плотной, что в нее едва ли проникал свет.
Нашатырь дал понять, что они уже на месте, и Зоя привычно собралась распаковывать палатку, как вдруг Охотник остановил ее. Его когти сомкнулись на предплечье женщины, и спутник с максимально возможной для него осторожностью потянул ее вслед за собой. Пришлось повиноваться.
Подведя Зою к подножию сейбы, Нашатырь начал подъем. Женщина сперва запротестовала, но, сделав пару шагов, поняла, что ствол, кривой, весь порытый наростами и изобилующий ветвями, позволяет идти вверх практически пешком. На всем протяжении импровизированной «лестницы» шипы, торчащие во все стороны из коры, были предусмотрительно сошлифованы, с других же сторон сейба была неприступна. С небольшой поддержкой Зоя достаточно быстро вскарабкалась на необходимую высоту, где ее изумленным глазам предстало подобие «дома на дереве». Вернее, это была основательная платформа, собранная из самых крупных бамбуковых стеблей, переплетенных лианами. Постройка имела вид вполне выверенного инженерного сооружения, была снабжена невысоким бортиком и покоилась на многочисленных ребрах жесткости. Сделано все было очень аккуратно и по виду крайне надежно — выдержало бы не только Нашатыря, а, наверное, небольшого слона…
Робко ступив на помост, Зоя огляделась. Со всех сторон ее окружала непроницаемая зеленая стена. Над головой приятно шелестело. В длину площадка составляла не менее трех метров и метра два с половиной в ширину. В том месте, где она примыкала к стволу, лежала какая-то плотная коричневая ткань — похоже, из того же неброского материала была изготовлена набедренная повязка Нашатыря. Край ткани был сдвинут, и из-под нее выглядывали… черепа! Господи, сколько же их там было! Не менее полутора десятков… Кажется, один, лежащий с краю, принадлежал крупной кошке, остальные, судя по всему, были человеческими. Размещаясь в несколько ровных рядов, они создавали впечатление какого-то сатанинского алтаря. Зоя сглотнула и поглядела под ноги. Платформа частично была застелена шкурами животных. Снизу угадывалась плотная кожа тапира, а поверх нее была небрежно накинута лоснящаяся шкура черного ягуара. Тебе бы сюда еще столик из слоновых бивней и рога на стенку для полной картины, подумалось женщине. Она с детства привыкла к охотничьей обстановке, часто бывая в гостях у деда, но проникнуться страстью к выслеживанию и истреблению дикого зверья так никогда и не смогла…
— С-сой! — внезапно окликнул Нашатырь. Зоя обернулась и увидела, что он сгрузил на платформу все ее барахло. Это означало, что ночевать предстоит здесь.
— Так ты тут живешь… — задумчиво проговорила женщина. — Интересно, как давно?
Постройка не производила впечатление абсолютно нового сооружения — бамбук уже местами потемнел. Было заметно только, что некоторые лианы обновлены. Напрашивалось два возможных варианта: либо это место служило Охотнику временным пристанищем раз за разом с давних пор, либо он жил тут постоянно на протяжении долгого времени… Может, его вообще тут забыли? Или его корабль разбился? Слишком уж Нашатырь хорошо ориентировался на Земле. Или у него «долговременная командировка»? Все равновероятно.
А вдруг… Вдруг, он все же земная форма жизни??? Местное население знает про таких как он, и он знает, кто такие люди… В таком случае, где все это время пряталась цивилизация Охотников? Не могла же она соседствовать с нашей и никак себя не проявлять… Да нет, бред. Он все равно никак не укладывается в земное эволюционное древо со своей зеленой кровью и нетипичным челюстным аппаратом. Значит, все-таки пришелец.
Нашатырь на Зоин вопрос не отреагировал. Он был занят: расправлял над площадкой широкий тент грязно-зеленого цвета. Похоже было на брезент, но вряд ли это был он. Значит, у этого, с позволения сказать, «дома» даже крыша была. Все ведь продумано…
Итак, самодостаточный инопланетянин привел Зою к себе домой, что порождало сразу много важных вопросов. Например, значило ли это, что путешествие, на его взгляд, завершено? И следовало ли Зое морально готовиться к тому, что придется тут остаться на правах его «питомца»? Невозможно было не признать, что за последнее время отношения Нашатыря к ней значительно изменилось. Он не только иногда начал впускать ее в свое личное пространство, но и постепенно шел на сближение сам, что одновременно радовало и пугало. Он точно больше не воспринимал Зою как простую самку дичи. Здесь уже было что-то иное… Но вот что? И чем это могло обернуться для самой исследовательницы?
Домашнее животное? Ох, а вот на кой оно сдалось инопланетному головорезу? А, если и так, то в отношении Зои это выглядело очень странно. Все равно, что завести вместо волкодава болонку. Зачем бывалому вояке декоративная комнатная хрень, над которой надо постоянно трястись? И потом, он слишком хорошо к ней относился. Воспринимал бы как зверя — продолжал бы шпынять, будто в первый день, и, в лучшем случае, бросал бы объедки. Но нет, он безропотно делился с ней добытой дичью, иногда даже себе в ущерб. К животным так не относятся.
Друг? Возможно. Нельзя сказать, что они уже многое вместе прошли, но кое-что их определенно связывало. Только почему-то слабо верилось, что у этих существ присутствует понятие дружбы. Вообще не создавалось впечатления, что Нашатырь так уж нуждается в чьем-то обществе. Он был здесь совершенно один, да еще с некой кровавой миссией… Это вам не людская охота, на которую многие отправляются больше не ради дичи, а ради дружеских посиделок. Это что-то более серьезное… И страшное. Нет, пожалуй, Зоя не являлась и другом. Дружба подразумевает хотя бы видимость равноправия, а она полностью зависела от спутника. И пусть он с некоторых пор часто потакал ей, Зоя подозревала: стоит ему в чем-то не угодить, и, наверное, костей не соберешь…
Детеныш? Младший член группы (или что там у Охотников)? Если бы Нашатырь был зверем, то он, конечно, мог бы и спутать. Зоя была меньше и слабее его, но также ходила на двух ногах. А еще она все время просила есть. Дите дитем! Но он ведь разумен, он знает, что они разных видов. С другой стороны, сердобольный человек также не может пройти мимо бездомного щенка или котенка, однако это совсем не значит, что он путает их непосредственно с детьми. А, если Зоя еще и ошиблась с половой принадлежностью инопланетянина… Это по человеческим меркам он походил на здоровенного мужика, а между тем у его вида половой диморфизм мог быть выражен совершенно иначе, чем у человека, либо не выражен вообще. Но тогда зачем ему, простите, ей, нужен был такой основательный слой паховой брони?
…Женщина? Н-да, ситуация могла обстоять куда хуже, если бы оказалось, что Нашатырь вдруг усмотрел в Зое именно особь противоположного пола. Одно дело, если она олицетворяла для него абстрактное понятие самки — существа, возможно, такого же слабого и вечно голодного, как детеныш. Тогда стремление Нашатыря взять ее под свою опеку было даже похвально. Также она могла подсознательно ассоциироваться у него с матерью, если, конечно, этих воинов воспитывают матери… У Зои всегда присутствовали покровительственные замашки в общении, что правда, то правда. Она и успокаивать Нашатыря пробовала, когда тому плохо было, и интонация у нее была часто соответственная… Короче говоря, этот вариант тоже был для нее безопасен и даже, возможно, в чем-то выгоден. Но вот третий вариант Зое не нравился категорически. За время своей изоляции на период охоты Нашатырь мог изголодаться по женскому вниманию. Учитывая его сходную с человеческой конституцию, существовала определенная вероятность того, что он начнет посматривать на Зою с сексуальным интересом, и бог знает, к чему бы это привело. Хотя, Зоя, допустив такую мысль, сразу же попыталась убедить себя, что это крайне сомнительно. Это было все равно, что ей смотреть на него, как на мужчину, человека: невозможно.
Да, она им восхищалась. Мощь, заключенная в чешуйчатом теле, порой, заставляла благоговейно трястись поджилки. Со временем Зоя даже начала видеть некую красоту в устрашающих челюстях и ниспадающей на плечи гриве. Но в формировании ее необычных эстетических взглядов играла роль лишь чисто профессиональная черта. Герпетологи в большинстве своем просто млеют перед чем-то большим и хладнокровным, находя слабо поддающееся объяснению очарование в бревноподобных крокодилах и морщинистых варанах, причудливых хамелеонах и стремительных змеях. В своем обожании они чем-то схожи с коллекционерами оружия. Это не поддающаяся контролю жажда любования, изучения, обладания и преумножения, а так же доведенное до совершенства умение обращаться с предметом почитания. Желание взвесить в руках, ощутить под пальцами фактуру, узреть игру света, оценить все линии и изгибы. Это практически медитация… И этого не объяснить.
С учетом подобных нюансов восприятия, Нашатырь, идеально соответствующий всем стандартам рептильной красоты, действительно заставлял Зою подолгу на себя засматриваться. Но никогда не смог бы привлечь физически.
Только вот что на этот счет думал он сам? Зое не хватало знаний, чтобы сделать какой-то вывод. Она не имела ни малейшего представления, общается ли его народ с жителями других планет, или только охотится на них.
В фантастических романах описываются космические содружества и империи, торговля и культурный обмен между представителями разных цивилизаций, а также многочисленные любовные связи совершенно разных организмов. Описываются так легко и непринужденно, что кажется, будто человечество давно готово к такого рода взаимоотношениям. И это при том, что еще сравнительно недавно даже межрасовые браки считались чем-то возмутительным, а ведь люди разных рас все-таки принадлежат к одному виду. Ксенофобия — великая вещь, двигатель видообразования. Именно она со временем превращает географическую изоляцию в поведенческую, а затем в биологическую, воздвигая межвидовые барьеры. Тем не менее, с развитием интеллекта и усложнением психики, у любого организма возрастает и вероятность отклонений от природного поведения. Для высокоинтеллектуального существа в межполовом общении, помимо физиологии, важную роль начинает играть духовная составляющая. Так что возникновение на определённом этапе общения разных разумных видов хотя бы платонических взаимоотношений вполне вероятно… Со всеми вытекающими. А дальше все, наверное, уже является делом привычки… Но люди пока официально не знакомы с представителями иных форм разумной жизни, поэтому неизвестно, насколько правдивы окажутся их фантазии, воплощенные в книгах и кино. И если такое знакомство все же состоится, то ждать немедленного сплетения культур и возникновения межвидовых любовных отношений сразу точно не придется. Хотя, не исключено, что более искушенные в подобном общении виды сделают первый шаг навстречу…
Нашатырь, к счастью, никаких похожих шагов все-таки не предпринимал, сторонясь по возможности тактильного контакта и даже без лишней надобности не приближаясь. И все же определенный прогресс с его стороны был налицо, так что нужно было держать ухо востро.
Впрочем, если сравнивать, то своим трофеям он уделял намного больше внимания, чем спутнице. Вот и сейчас Охотник откинул ткань и любовался на творение рук своих. Все добытое за время совместного с Зоей путешествия он уже успел добавить к основной коллекции и теперь вдумчиво раскладывал черепа, сортируя их то ли по размеру, то ли по важности.
С трудом отогнав от себя неприятные мысли, женщина присела с его молчаливого разрешения рядом, наблюдая жутковатую картину. Разум, едва успокоившись, снова попыталсябунтовать. Ее компаньон — безжалостный и хладнокровный убийца, истребитель рода людского. Ее кормилец и телохранитель, ее самый потрясающий знакомый — истинное чудовище для всех остальных… Наверное, сходные чувства испытывает мать маньяка-психопата или хозяин бойцового пса, загрызшего соседа: они понимают, что дорогое для них существо опасно и подлежит изоляции, если не уничтожению, но всеми силами пытаются его оправдать, прежде всего, в собственных глазах. Потому что есть «свои» и есть «чужие», и первые всегда лучше для нас, что бы они ни натворили. Нашатырь был уже практически «свой», а убитых людей Зоя даже не знала. Вдруг, и поделом им?
— Это ведь все были плохие люди, да? — с надеждой спросила Зоя. Маска Охотника медленно обратилась к ней, и из-под металла раздались редкие щелчки.
На самом деле женщина понятия не имела, по какому принципу Нашатырь выбирал свои жертвы, но идея, согласно которой он мог быть сторонним вершителем правопорядка внезапно ей приглянулась, и Зоя зацепилась за нее, как за последнюю соломинку.
Охотник перестал щелкать и вновь отвернулся, продолжая перебирать черепа. Зое он позволил наблюдать за этим сакральным действом из-за своего плеча, но давать каких-то пояснений не собирался. Женщина вытянула шею, разглядывая его мрачные трофеи. Она только сейчас заметила, что некоторые черепа покрыты иероглифами и затейливыми узорами, вырезанными по кости. Особенно отличался один, самый мелкий, кстати. Возможно, он принадлежал совсем молодому юноше. По надбровным дугам и скулам змеился очень сложный орнамент, походящий на растительный. Некоторая асимметричность наводила на мысль, что сделан он не по какому-то шаблону, а именно вручную. Интересно, Нашатырь сам это вырезал? И почему именно этот череп был выделен подобным образом? Может быть, низкорослый противник превзошел ожидания Охотника в бою? Или чем-то другим его поразил? Ох, а вдруг, это его предыдущий человеческий товарищ? С чего Зоя взяла, что она первая? Окажется еще сейчас, чего доброго, что громила специально заводит друзей, дабы потом изготавливать из них самые ценные изделия…
Тьфу, да что за ересь в голову лезет! Наверное пора отдохнуть…
Вставая и потягиваясь, женщина поглядела сквозь листву на розовеющее вечернее небо. Пожалуй, она сегодня ляжет пораньше. Пусть Нашатырь копается на здоровье в своих костях, мешать ему она не собирается.
Зоя распихала вещи по углам и достала спальник. Тент, закрывавший платформу сверху не был очень уж удачной заменой палатке, но эта ночь обещала быть теплой. Встряхнув мешок, женщина расстелила его поперек площадки и начала стаскивать обувь. Нашатырь отвлекся от своего занятия. Увидев, что спутница собирается спать, Охотник разочарованно заворчал, бережно сложил трофеи и как следует накрыл их тканью. Спать, так спать…
Зоя тем временем, на всякий случай решила оглядеть пред ночлегом площадку — и не зря. При помощи палки она аккуратно сняла с одной из веток притаившегося ботропса и со словами: «Прости, дружище», выкинула его с дерева. Как бы ни любила она змей, спать с ними фактически в одной постели ей не улыбалось совершенно.
А Нашатырю, в свою очередь, похоже, было неприятно, либо неловко располагаться в непосредственной близости от человека. Платформа учитывала габариты Охотника, но находиться на ней вдвоем в лежачем положении было бы, пожалуй, тесновато, так что, согласно лучшим традициям гостеприимства, Нашатырь предоставил все пространство в распоряжение Зои, а сам поднялся выше, заняв, как и прежде, развилку ствола.
Вспомнив свои недавние опасения, касающиеся возможных домогательств, женщина облегченно улыбнулась. Нашатырь, по-видимому, внутренне опасался ее ничуть не менее, чем она его, с той разницей, что Зою при этом с самого начала интересовало все, что касается его строения и поведения, а он лишь недавно стал присматриваться к ее повадкам, очевидно, находя их для человека очень странными. Вряд ли кто-то из людей столь же назойливо разглядывал его и пытался прикоснуться.
Вдруг в голову внезапно закралась забавная мысль. А если они с ним одновременно думали друг о друге одно и то же? Он ведь вполне мог принять ее навязчивость за определенные знаки внимания. И не потому ли Нашатырь вчера так резко сбежал, когда Зоя всего на всего попыталась изучить его органы зрения? То есть Зоя тут сидит и боится, не решит ли ее в скором времени изнасиловать инопланетный монстр, а он в то же время сидит неподалеку и переживает, что человеческая самка слишком уж откровенно добивается его внимания, а ведь она совсем не в его вкусе… И смех и грех…
Комментарий к Глава 11. В гостях
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Forest Power»
========== Глава 12. Банный день ==========
— Ну и куда мы идем? — нетерпеливо спросила Зоя, еле поспевая за Охотником. Он дал ей понять, что вещи собирать не надо.
Погода разгулялась. Утро выдалось теплым и солнечным. Заросли роняли капли росы, когда странная парочка продиралась сквозь них; под ноги ложилась скользкая трава. Вот джунгли впереди расступились, и взору предстала обширная заводь, затянутая по краям гигантскими плавучими листьями виктории регии. На берегу проглядывало каменистое плато, и лежало несколько валунов, покрытых изумрудным мхом. Остальная часть заросла осокой, лишь у самой воды было грязновато, и валялся плавник.
Так вот в чем дело…
— Ты предлагаешь искупаться? — догадалась Зоя.
Нашатырь оглянулся на нее и уверенно пошел к берегу, на ходу снимая маску.
Водоем выглядел вполне чистым, у кромки вода была полностью прозрачной, хотя и темноватой. Вообще, мытье совсем не повредило бы, да и одежду хотелось простирнуть. Оставалось надеяться, что водоем безопасен. Шанс нарваться тут на крупного крокодила был невелик, но тем не менее…
— Я сейчас, — выпалила женщина и быстренько побежала по проторенной дороге назад к сейбе. Нашатырь удивленно проводил ее взглядом и принялся отстегивать с плеча пушку.
Зоя добралась быстро. На площадке, она опустошила свой рюкзак и запихала в него всю грязную одежду, а так же простынь, которую решила использовать вместо полотенца, после чего вернулась на берег. Охотник уже снял верхнюю часть брони и занимался выпутыванием из сети. Судя по всему, он никуда не торопился.
Ага, обрадовалась про себя Зоя, сейчас мы на тебя посмотрим…
Словно заметив ее любопытство, Нашатырь вдруг прекратил разоблачаться. Он пристально уставился на спутницу, потом медленно перевел взгляд на валяющуюся амуницию, потом снова зыркнул на женщину. Далее без лишних слов Охотник сгреб свое добро в охапку и направился к ближним зарослям. Он что, внезапно застеснялся? Зоя с трудом подавила смешок. Нашатырь тем временем выбрал дерево со стволом помощнее и быстро вознесся наверх, скрывшись в густой кроне.
Зоя с нетерпением стала ожидать продолжения, но инопланетянин не спускался довольно долго. Возможно, хотел, чтобы она убралась с берега? Но зачем тогда сам сюда привел? Или вновь смутился, заподозрив нездоровый интерес со стороны человека? Подумаешь, какие мы нежные… Видимо, придется спрятаться куда-нибудь в кусты, дабы не смущать его своим прямым присутствием. Главное, чтобы была возможность оттуда за ним подглядывать…
Но уйти Зоя не успела. Нашатырь все-таки начал спускаться. В чем мать родила (или в чем из яйца выклюнулся?..) Оказавшись метрах в двух от земли, Охотник оттолкнулся от дерева и спрыгнул вниз, не особо грациозно, но весьма устойчиво приняв позу «упор присев». Выпрямившись, он невозмутимо пошел к берегу. Пока он приближался, Зоя без зазрения совести, в открытую пожирала его глазами. Нашатырю, похоже, было глубоко пофиг. И вовсе он не прятался, а только лишь убрал подальше от пределов Зоиной досягаемости облачение и оружие. Знал ведь прекрасно, засранец, что на дерево ей никак не вскарабкаться.
Точно, рептоид, подумала Зоя, наблюдая за передвижением Охотника. Сейчас, при ярком солнечном свете, можно было наконец-то хорошо его разглядеть с ног до головы. Цвет грубой шкуры варьировал от грязно-желтого на передней стороне тела и голове до темно-болотного на плечах и бедрах. Грива была почти черной, так же как большинство крупных роговых щитков неправильной формы, покрывающих шею с боков, область ключиц, и внешнюю сторону конечностей. В целом, окрас Нашатыря был крапчатым, только на животе и массивном лбу мелкие темные точки складывались в нечеткие полосы. Во многих местах рисунок нарушался старыми и более-менее свежими шрамами, по характеру которых можно было предположить, что способы получения травм были крайне разнообразными — от огнестрельного и колюще-режущего оружия до чьих-то зубов и когтей. Те два следа на животе были всего лишь верхушкой айсберга, остальная жуть скрывалась под доспехами, игравшими, судя по всему, чисто декоративную роль. А как иначе объяснить все эти повреждения? Либо он периодически дрался с кем-то нагишом…
Виднелось на нем и несколько явных последствий ожогов, в частности, на левом плече, где охотник носил свою странную пушку. Возможно, эту штуковину в один прекрасный момент заклинило, или что там еще могло произойти?.. Уродливые наплывы рубцовой ткани заставляли содрогаться при мысли о том, как это выглядело, когда рана была свежей. Ох, Нашатырь, ты в своей среде либо неудачник, либо забияка, одно из двух.
Будучи весьма толстой и слабо прикрепленной к мышцам, кожа Охотника прилично сглаживала рельеф мускулатуры, отчего сразу было сложно спрогнозировать, на какую силу и выносливость способно данное существо. Но Зою в этом плане было сложно провести, она прекрасно знала, что любая ящерица будет примерно раза в три сильнее, чем о ней можно подумать на первый взгляд. А крок — и во все пять раз. И, если уж сравнивать, то перед ней, по ощущениям, был, скорее, все-таки крок.
Бегло скользнув вниз по чешуйчатым покровам, ее взгляд сразу же упал на генитальную область Охотника — Зое все еще не давал покоя вопрос касательно его пола. И ровно так, как ею ожидалось, промеж Нашатыровых ног не оказалось ничего особенного. То есть, там был некий бугор с подобием клоакальной щели ближе к нижнему краю, но и только. Как у любого ящера — внешне все в стиле минимализма. И, опять же, не имея перед глазами второй особи данного вида, но противоположного пола, невозможно было сказать, является Нашатырь самцом или самкой. И ведь не спросишь… Видимо, определить половую принадлежность этого существа можно было, лишь применив стандартную методику для крокодилов, но этот глупый поступок стал бы последним, что сделала исследовательница в своей жизни. Зоя невольно расплылась в садистской ухмылке, представив себе подобную картину. «Сексовать» молодняк аллигаторов и нильцев она в свое время научилась хорошо, проработав два года на ферме. Суть данной процедуры заключалась в том, чтобы ввести в клоаку рептилии палец и по направлению к брюху нащупать копулятивный орган, который у самца легко можно было подцепить и вытащить на обозрение. Крокодилы были, конечно, не в восторге, но их никто не спрашивал.
Эх, зафиксировать бы его для более детального изучения… Мечты, мечты… Ладно, предположим, что самец — по комплекции больше похоже. И не менять же кличку, он уже и отзывается на нее. Поразмыслив так, Зоя продолжила рассматривать надвигающуюся фигуру.
Шея Нашатыря, лишенная сейчас защитного горжета, казалась весьма уязвимой — не удивительно, что в бою ее приходилось так тщательно закрывать. Кожа на ней немного морщилась, примерно, как у варана. Широкая грудная клетка также напоминала варанью или игуанью; на ней не было никакого намека на молочные железы или их рудименты, что, впрочем, и не удивляло. “Дельтовидные” мышцы верхних конечностей выделялись не особо сильно, но лишь на фоне весьма развитых мышц плеча и предплечья, так что сомнений в силе этих лапищ как-то не возникало. Руки напоминали строением типичные передние конечности крупной ящерицы. Чтобы лучше представить их возможности, достаточно было лишь вспомнить, как взрослая игуана «подтягивается», вися на одном когте передней лапы, и влезает на дерево.
Взгляд Зои не переставал блуждать по надвигающейся мощной фигуре. Конечно, это был не Аполлон. Ну, просто, потому что Аполлона ваяли все-таки с человека. Тело Нашатыря имело продолговатую форму, без четко выраженной талии. Плечи по факту лишь слегка превышали по ширине тазовую часть. Без амуниции, придававшей туловищу дополнительную фактурность, торс по человеческим меркам выглядел непропорционально длинным.
Охотник, наконец, дошел до берега, поравнявшись с женщиной. С добродушным урчанием, он опустился рядом на корточки, повернулся к продолжающей пялиться на него Зое и стал пялиться на нее в ответ. В этот раз она сдалась первой, выдержав «игру в гляделки» около десяти секунд, и невольно отведя глаза. Нашатырь насмешливо фыркнул. Один-один.
Но исследовательница продолжила рассматривать его теперь уже украдкой. Представилась возможность внимательнее изучить ноги спутника. Достаточно крепкие, чтобы переносить столь увесистое тело, они оканчивались когтистыми ступнями, напоминающими лапы динозавра. Вперед смотрело только четыре пальца, не прижатых друг к другу, как у человека, а расходящихся в стороны. Первый палец конечности находился с внутренней части стопы, над местом, которое условно можно было именовать ее сводом. Над слабо выраженной пяткой и в районе щиколотки с наружной стороны торчало по небольшой роговой шпоре.
Нашатырь отвернулся к водоему, потянул утренний влажный воздух и подался вперед, опершись перед собой на кончики пальцев. Зоя уже давно приметила, что он редко садится в какой-нибудь человеческой позе, предпочитая отдыхать на корточках, подобно четвероногому зверю. Интересно, что в этом положении он обычно опирался на всю стопу, умудряясь при этом сохранять поразительную устойчивость.
— Иди первый, — буркнула Зоя, для убедительности поведя головой и указывая в сторону заводи. Нашатырь проследил ее жест и будто бы понял, так как встал, с видимым наслаждением зевнул во всю свою огромную пасть и потянулся, после чего начал заходить в воду. Потягивался он, кстати, тоже весьма интересным образом — приподнимаясь на цыпочки, вытягивая шею вперед и чуть разводя руки в стороны, но не поднимая их. Подобные движения неоднократно были замечены герпетологом при наблюдении за ленивыми игуанами, валяющимися на брюхе вдоль прогретых солнечными лучами веток…
Вода уже достигла середины Нашатыровых бедер, когда Зоя спохватилась. Было еще кое-что очень ее интересовавшее. Она прищурилась от блестящих волн и придирчиво оглядела зад рептоида. В целом, он был похож на человеческий, чего и следовало ожидать — Охотник прямоходящ, как и человек, а для поддержания тела в вертикальном положении нужны развитые ягодичные мышцы. Короче, задница — она, видимо, у всех народов одинаковая. А вот хвост… По всей логике у его предков должен был быть хвост, причем, вряд ли короткий. У Нашатыря же таковая часть тела отсутствовала, только небольшой рудиментарный выступ ниже крестца давал намек, что про предков Зоя не ошиблась. Этим он разительно отличался от земных рептилий, для которых хвост — практически основная гордость. И еще это могло означать, что предковая форма была изначально не прямоходящей, а лазающей, так как эволюционный переход от четвероногого хождения сразу к двуногому обычно сопровождается формированием длинного противовеса, не так остро необходимого формам древесным.
Когда Охотник зашел в воду по пояс, Зоя тоже встала и начала раздеваться, продолжая мимоходом поглядывать на него. Нашатырь слегка сутулился, отчего его темная спина казалась шире, чем есть. Она вся была усеяна такими же щитками, как на боках и конечностях, и тоже сплошь испещрена шрамами, свидетельствовавшими о том, что именно со спины на Охотника не раз нападало что-то агрессивное и опасное.
Поразмыслив немного, женщина разделась до белья и принялась за стирку брюк, куртки и футболки, предварительно вытащив из карманов зажигалку и нож. Потом она достала из рюкзака сменный комплект одежды, чистота которого также оставляла желать лучшего, и выстирала его. Ботинки она мочить не стала, а просто расшнуровала и поставила на солнышко. Выстиранную с грехом пополам одежду разложила тут же на каменистой части пляжа.
Нашатырь на протяжении всего времени, пока она стирала, довольный плескался метрах в десяти от берега. Он то и дело нырял, выныривал, ухая и отфыркиваясь, тряс башкой и нырял снова. Тюлень, блин…
Закончив с одеждой, Зоя, наконец, сама ступила в воду. Белье она снимать не стала — как-то ей было некомфортно под взглядом инопланетного Охотника предстать совсем голой. Хотя, он-то, судя по всему, вообще не интересовался ее телом — это она, точно маньячка, постоянно пялилась на него, если не открыто, так втихаря. А он — что он там не видел? По десятку человек в день потрошил, все уж, поди, разглядел в мельчайших подробностях. И все-таки, учитывая его все еще непонятное к ней отношение, лучше было лишний раз не провоцировать…
Пока женщина наедине со своими мыслями оттирала с себя грязь неподалеку от берега, Нашатырь, устав, видимо, бултыхаться, лег на воду и предоставил легким волнам качать себя на поверхности. Солнце начинало подходить к зениту и ощутимо припекать. Несмотря на вступавший в свои права дождливый сезон, выдался на редкость ясный день. Иногда налетал слабыми порывами теплый ветер. Неспокойная поверхность водоема сверкала, пуская яркие белые блики, а джунгли вокруг совсем затихли, погружаясь в полуденную дрему.
Искупавшись, Зоя вытащила из рюкзака простыню и, завернувшись в нее, уселась на большом камне. Увидев, что она угомонилась, Нашатырь направился к суше. Плавал он тоже каким-то своим авторским стилем, загребая руками и виляя корпусом.
Внезапно на полпути он резко нырнул и мгновенно снова показался из воды, с размаху швыряя что-то на берег в густом веере брызг. Мимо сидящей женщины просвистел неопознанный крупный, черный, широкий предмет. Зоя взвизгнула и повалилась на спину, опрокидываясь за валун, на котором сидела, в запоздалой попытке увернуться. «Снаряд» позади ее головы затрепыхался.
— Дурень! — выкрикнула она, оставаясь лежать и потирая ушибленную голову. Нашатырь вдруг вырос прямо над ней, нагло созерцая с высоты своего роста. Его шкура, пропитавшись водой, сильно потемнела, с гривы стекала вода. Постояв так немного, он вновь ушел из поля зрения. Зоя поднялась, негодуя.
На земле уже весьма слабо изгибалась оглушенная и выдохшаяся громадная рыбина. Пролетела она, как прикинула Зоя, метров шесть, если не больше. Паку, весьма приличный. Нашатырь не переставал удивлять — выудил уплывающую добычу когтями, да еще и запустил в такой полет, что мама не горюй. Женщина немного остыла. Понятно, что Охотник вовсе не метил в нее рыбой, просто долго бы он этого склизкого речного великана не удержал, поэтому быстро поддел и выкинул подальше на берег. Ловко он это сделал, ничего не скажешь, видимо, не в первый раз так рыбачит…
Проголодавшаяся со вчерашнего дня Зоя уже предвкушала сытный и вкусный обед. Она знала, что у паку приятное, достаточно нежное мясо, оставляющее легкое сладковатое послевкусие. На любителя, конечно, но лично ей нравилось. И уж всяко это не обезьяна и не анаконда… Только вот соль среди всех остальных вещей осталась на платформе, стоит за ней сгонять или уж так приготовить?..
Ее гастрономические размышления вдруг прервал мерзкий хруст. Это Нашатырь прекратил страдания паку, смачно прокусив тому череп.
Комментарий к Глава 12. Банный день
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Forest Power»
Псс… Эй, девчонки! В «шапке» добавлена ссылка на рисунок голого Нашатыря :-Р
========== Глава 13. Игра ==========
— Давно тебе надо было помыться, — проворчала Зоя, присев на траву рядом с Охотником. Аммиачный запах почти исчез — хоть не переназывай его теперь. Правда, сейчас Нашатырь рисковал провонять уже рыбьими кишками, так как принялся потрошить паку с редким остервенением, используя только когти. Зоя поморщилась и отошла, но промолчала. Она уже начала привыкать к подобным зрелищам.
Подобрав ножик и зажигалку, она взялась за разведение небольшого костерка и нарезание «шампуров». Улов по виду вытягивал килограммов на десять — может быть, не самый крупный экземпляр, но на двоих вполне должно было хватить. Закончив с обработкой рыбы, Охотник разложил филе на привычных уже листьях, собранных в соседних кустах, и подождал, пока Зоя отрежет себе несколько кусков. Свою долю он проглотил в считанные минуты, в то время как спутница еще только нанизывала филе на палочки. К ее радости, Нашатырь, не дожидаясь намеков, сразу пошел ополоснуться от требухи, застряв в воде еще на добрых полчаса в течение которых она успела поесть. Интересно, что перепонок между пальцами у него не наблюдалось, а к воде была явная слабость. С другой стороны, слабость — не есть необходимость…
Отобедав и вторично искупавшись, Нашатырь пожелал отдыхать. Ну, по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Он завалился на бок прямо среди камней, прогретых солнцем и прикрыл глаза. Так как разместиться было особо больше негде, Зоя, сильнее запахнувшись в простыню и прикрыв от палящих лучей голову на манер капюшона, опустилась рядом, на расстоянии вытянутой руки от него. Валуны лежали таким образом, что присесть удалось лишь с краю, спиной к Нашатырю, занявшему своей расслабленной тушей почти все место. Устроившись поудобнее, Зоя стала глядеть вдаль. На другой стороне заводи высилась непроницаемая стена джунглей. Над величественно уходящими в небо кронами перепархивали стайки птиц. Далеко-далеко полз темный грозовой фронт, предвещающий неизбежный конец этого теплого, солнечного дня.
В спину ткнулся острый коготь. Зоя подскочила на месте и обернулась. Нашатырь «типа спал». Может, задел случайно, когда поворачивался? Она вновь отвернулась и продолжила созерцание дышащего спокойствием леса… И ее снова ткнули когтем, на сей раз под ребра. Обернулась — рептоид был сама невозмутимость. На третье касание женщина отреагировала быстрее, успев перехватить нахальную лапищу. Нашатырь остался лежать, хитро посматривая на нее одним глазом.
— И чего ты добиваешься? — вслух сказала сбитая с толку исследовательница. В ней опять зашевелились некоторые подозрения. Нашатырь негромко заворчал и, изловчившись, ткнул ее когтями другой руки в живот, разразившись странным высокочастотным стрекотом. Зоя готова была поклясться, что услышала в этих звуках четкую насмешливую интонацию!
— А ну, прекрати, негодяй! — вспылила женщина, пытаясь схватить вторую его конечность. Что интересно, первую он и не думал высвобождать. Резко отведя руку в сторону, озорник заставил Зою на секунду потерять равновесие, и этой секунды ему хватило, чтобы снова ткнуть ее куда-то подмышку. — Ах ты ж, черт!!!
На этот раз она успела хлопнуть его по руке и вскочила на ноги. Нашатырь притворно опрокинулся на спину, похоже, изображая, что побежден и сдается, но при этом украдкой норовя цапнуть человеческую самку за лодыжку, очевидно, с целью уронить.
Да он же… дурачится! Играет! Внезапно осенившая Зою мысль не укладывалась ни в какие рамки. По всей видимости, грозный инопланетный убийца сейчас вызывал ее на какой-то нелепый, шутливый поединок! Дразнил, как человек со скуки дразнит кошку! Хм, кошки, обычно, подобный вызов принимают, стоит ли принять его ей? И, если она это сделает, не пришибет ли ее ненароком увлекшийся здоровяк? С другой стороны, это первая его попытка пошутить, повести себя несерьезно — отличный шанс узнать больше о поведении… Была не была!
Увернувшись в очередной раз от когтистой пятерни, лениво шарящей по камням, Зоя подскочила к «противнику» и с неожиданной легкостью спихнула его с валунов — на самом деле она явственно почувствовала, как он поддался. Скатившись вниз, Нашатырь, жизнерадостно щелкая, уцепился за простыню, но Зоя не став дожидаться, когда он ее стащит, ловко выскользнула сама и резко накинула ткань на ухмыляющуюся рожу. «Противник» то ли реально запутался, то ли снова притворился, но простыню одним движением разорвал почти пополам, после чего высунулся из дыры заинтересованный и явно довольный происходящим.
Получив небольшую фору, женщина припустила от него по пляжу, что едва не стало роковой ошибкой. Охотник настиг ее в два прыжка и свалил с ног, подмяв под себя. Массы в нем было где-то под сотню, если не больше, плюс инерция — как бы он ни контролировал свою силу, ситуация для хрупкой женщины сложилась весьма опасная. Показалось, что у нее где-то хрустнуло. Что ж у тебя никогда идеи поиграть с трехметровым крокодилом не возникало, дура эдакая, мысленно обругала себя Зоя.
— Нашатырь, слезь, больно! — пропищала она. — Хватит, ты победил!
Но он и сам уже понял, что выбрал соперника не по росту, так как поспешно встал и со слегка виноватым видом поднял женщину на ноги, тихо рокоча. Благо, обошлось без сильных повреждений — отделалась парой синяков. Испугаться как следует тоже не успела — слишком быстро все произошло. Знаками показав, что все в порядке, она, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, вернулась к догорающему костру. Нашатырь, на которого последнее событие видимо подействовало весьма отрезвляюще, на некотором отдалении последовал за ней.
Только сейчас герпетолог впервые задумалась о его возрасте. Сколько живут эти существа? Как быстро взрослеют? И вообще доживают ли с таким ритмом жизни до преклонных лет? Оставалось только догадываться. Зоя лишь прикинула, что этот Охотник может быть весьма молодым, так как его психика оказалась настолько пластичной, что допустила мирный контакт с потенциальной добычей. Да вот разбаловался еще, как шкодливый мальчишка — матерые самцы так себя не ведут. Или она неверно истолковала его поведение? Хотя, а как еще толковать? Это именно была какая-то неловкая, неумелая попытка организации «совместного досуга», возможно, даже несерьезное «заигрывание». Легко можно представить, как развлекается молодняк таких вот существ — меряются силами, испытывают друг друга на прочность, всячески поддразнивают собратьев. Да что там, любой молодняк мало-мальски социальных организмов имеет склонность к такому времяпрепровождению. И тем более удивительно, что Нашатырь решился применить такую тактику поведения к представителю другого вида. Правда, не получив ожидаемой реакции, он весьма резко прекратил свои глупые приставания, значит, уже неплохо соображает, что не может не радовать. Наверное, его психологический возраст тянул на человеческих лет двадцать пять. Он и внешне не очень походил на особь, достигшую полной физиологической зрелости — это, если уже судить по аналогии с земными пресмыкающимся. Зоя снова мысленно сравнила его с аллигатором, и тут ее профессиональное чутье давало инопланетянину пятнадцать-двадцать из восьмидесяти возможных аллигаторовых лет. Опять же, делая поправку на то, что существо разумное и цивилизованное, можно было предположить, что двадцать — это минимум для того, чтобы обучиться технике боя, владению оружием и прочим вещам, необходимым на охоте. А еще вряд ли год на его родной планете равен земному году, но не суть важно.
Пока Зоя размышляла, рептоид, успокоившись, снова растянулся на теплых камнях, поерзал немного и через какое-то время закрыл глаза. Казалось, он даже начал дремать. Жвала расслабились, приоткрывшись — зрелище было то еще…
Отвернувшись, женщина тихонько побрела по берегу, продолжая размышления. По расчетам Зои, они с Нашатырем провели в совместных скитаниях по лесу чуть более двух недель. И случалось за это время с ними разное. Но самым интересным, на взгляд женщины, приключением было непростое и, подчас, противоречащее нормальной логике формирование их взаимоотношений, нахождение точки понимания между двумя столь различными по своей природе существами. Все их общение напоминало движение в ритме вальса. Такое вот неожиданное, излишне романтическое, но весьма верное сравнение всплыло в Зоином мозгу. Как только Нашатырь делал шаг вперед, Зоя отступала назад, но, стоило ей двинуться в его сторону, как отдалялся он. Зоя привыкла к спутнику и давно престала его бояться — пожалуй, с тех пор, как впервые поднесла ему воды. Она делала свой стремительный шаг вперед, надеясь лучше изучить Охотника, наладить с ним контакт, но он незамедлительно делал шаг назад, словно пытаясь сохранить незримую границу. Иногда это походило на раздражение, а иногда на испуг… Как только дистанция восстанавливалась, наступал черед Нашатыря. Его шаг всегда был достаточно осторожным, но вместе с тем крайне непредсказуемым, что заставляло Зою в очередной раз задумываться о намерениях спутника и отодвигаться от него на безопасное расстояние. Однако не чувствуя с его стороны дальнейших попыток сблизиться, Зоя вновь смелела, и вся последовательность повторялась сначала. И, похоже, вела в этой странной паре, все-таки, именно она…
Было ли при этом между ними доверие? Сложно сказать… У Зои, например, не оставалось выбора, кроме как довериться компаньону, даже несмотря на периодически вспыхивающие нехорошие подозрения. Учитывая, что Нашатырь еще ни разу их не оправдал, она имела основания доверять ему все больше. А что же сам Охотник? Оберегал — да, с самого начала, делился пищей, сопровождал практически неотступно — все это не вызывало никаких нареканий, спасибо ему большое… Но доверять — не доверял. И лишь сутки назад сделал первый заметный шаг: привел в свое потайное убежище. А сегодня, нарушив привычную «вальсовую» последовательность, приблизился еще. Сегодня Зоя впервые увидела его… Не обнаженным, нет — это вообще с его точки зрения, очевидно, не играло никакой роли. Гораздо важнее было то, что она впервые увидела его безоружным. Правда, оружие он при этом запрятал в надежное место, ну, не все же так сразу… На километры вокруг жилища пришельца не ощущалось ни одного признака присутствия человека, и все же он до сих пор не расставался с копьем, лезвиями и пушкой ни на минуту, даже во сне. Но сегодня почему-то изменил своим привычкам. Настолько, что даже на некоторое время снял свою серьезную мину. Одно из двух: либо этот одиночка начал потихоньку оттаивать, либо просто осознал, что с человеком можно вести себя и попроще. Действительно, с его стороны «держать марку» перед Зоей было почти так же бессмысленно, как Зое пытаться произвести впечатление, к примеру, на домашнего кота (человеческо-кошачьи взаимоотношения в последнее время все чаще стали приходить Зое на ум в качестве аналогии). А если так, то почему бы не передохнуть от жестких рамок и не побыть самим собой?
Вот он и стал самим собой: пристроил свою полосатую задницу на солнышке и бездельничает, загорает. И что примечательно, таким он нравится Зое гораздо больше. Странненько это все, конечно…
Она снова перевела взгляд на блаженствующего рептоида. Нашатырь валялся на солнцепеке, впитывая спиной ласковые лучи, как большая солнечная батарея, обнявшись с каменной подушкой и сыто жмурясь. Настолько было непривычное зрелище, что хотелось протереть глаза. Зоя вдруг поймала себя на том, что ее лицом завладела дурацкая ухмылка. По ходу, дрыхнет ведь… Да точно дрыхнет, не прикидывается! Видимо, между его зубами застряли частички рыбы, так как большая назойливая муха опустилась на ротовые складки и забегала по ним. Почему-то комары его не любят, а этой помойной бестии хоть бы что. Зоя, что называется, «залипла», гладя на ту муху, на то, как она обследовала пасть внеземного существа, пытаясь найти для себя что-то съестное…
Только женщина подумала, что все-таки муху стоило бы согнать, как… Нашатырь ее случайно задохнул. В мгновение ока он взвился со своего каменного ложа, кашляя, отплевываясь и, точно ополоумевший, тряся головой; запнулся о валун, едва не упав, и резко замер, пытаясь удержать равновесие. И тут Зою просто накрыло. Она давно так от души не смеялась, аж слезы на глазах выступили. Но… Проржавшись, женщина почувствовала некое повисшее в воздухе напряжение. Охотника ее реакция явно задела. Пристыженно втянув голову в плечи, он бросил на нее полный укора взгляд и поплелся в сторону деревьев.
Случившееся заставило почувствовать себя неловко. Проследив путь Нашатыря, Зоя быстро накинула подсохшую одежду, затоптала костер и, забрав вещи, пошла за ним. На секунду она даже испугалась, что он сейчас обидится и вообще уйдет, но страх оказался напрасным: спутник уже ждал ее в тени деревьев, надев полное обмундирование. На женщину снова взирала бесстрастная металлическая маска. В очередной раз проклятая Зоина бестактность спугнула чье-то хрупкое доверие…
— Нашаты-ырь, — протянула женщина умиротворяюще, — ты прости меня, ладно?
Что-то пробубнив на своем, Охотник опустился перед ней на корточки — в этом положении он оказывался лишь чуть-чуть ниже стоящего человека — и уже по своему обыкновению поглядел на нее в упор. Зная, что теперь может поплатиться за свою наглость, исследовательница все-таки набралась смелости и ласково погладила его по голове. Вообще, ей давно хотелось это сделать, а тут случай представился — может, сойдет за извинение?.. Отростки, составлявшие гриву, были удивительно мягкими, упругими и прохладными на ощупь, точно, как собачий нос. Прикосновение Зои заставило Нашатыря заметно вздрогнуть — не ожидал, видимо. Вздрогнул, но не отпрянул, не огрызнулся, не отвел от себя ее руку, а так и остался сидеть. Значит, не сердится…
— Тебе, что, нравится? — удивилась исследовательница, попробовав глубже запустить в гриву пальцы, отчего Охотника слегка передернуло. Тут он уже поспешно встал, не давая ей больше возможности трогать его голову. Ясно. Не захотел показаться слабым. Подумаешь, мухой поперхнулся, что с того? Настоящие воины никому не позволяют чесать себя за ухом!
Кстати, об ушах… План Зои потихоньку разглядеть, чем же Нашатырь слышит, только что с треском провалился.
— Ну что, пошли домой… — вздохнула она.
Комментарий к Глава 13. Игра
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Forest Power»
========== Глава 14. Охотник в смятении ==========
До вечера слегка еще уязвленный Нашатырь провалялся на толстой ветке, опять сняв и развесив вокруг большую часть амуниции. Он с видимым удовольствием предоставил отдых своей спине, вероятно, уже сильно натертой доспехом. Одну руку Охотник положил под голову, а вторая расслабленно свисала вниз, когти же задних конечностей плотно заякорились в ствол дерева. Его кожа просохла и посветлела, став слегка матовой. В таком положении рептоид почти полностью слился с древесной корой. И зачем ему искусственный камуфляж? У него и естественный не так плох…
Шкура Нашатыря имела способность слегка менять цвет, в зависимости от температуры, влажности и, по-видимому, эмоционального состояния. Чем жарче было, тем более бледной выглядела чешуя и сильнее сглаживался рисунок, который, наоборот, проступал очень четко, когда Охотник был чем-то возбужден или просто очень активен. В те же минуты, когда Нашатырь сердился, его покровы приобретали темный сизоватый оттенок, делая своего обладателя похожим на мрачную тучу.
Зоя сперва немного понаблюдала за спутником с платформы, но скоро ей стало неинтересно, так как он совершенно ничего не предпринимал, не меняя позы и даже не поворачивая в сторону женщины головы. Исследовательница решила, что тогда сегодня тоже будет весь день лениться, и вольготно раскинулась на площадке, вслушиваясь в успокаивающие птичьи разговоры.
Размеренно и тихо минул остаток дня, а ночью разразилась очередная страшная гроза. Дерево с закрепленной платформой яростно раскачивалось, тент беспощадно трепало ветром. Прикорнувший в своей развилке Нашатырь, в мгновение ока нацепив на себя все свои аксессуары, обеспокоенно спустился и начал проверять крепежи. К счастью, сделано все было на совесть, угрозы обрушения не отмечалось, и он, удовлетворенно рыкнув, собрался снова лезть наверх.
— Ну куда ты? — окликнула его Зоя. Ей стало неудобно оттого, что она фактически выжила Охотника из его же убежища. Строил-то он для себя, но при этом уже вторую ночь был вынужден спать на жердочке.
Когда начался ливень, женщина смекнула, что спальный мешок ее ни от сырости, ни от холода не спасет, так как под «крышу» заливало прилично воды, но на помощь пришла палатка в разобранном виде. Завернувшись в спальник и подстелив под себя брезент, Зоя накрылась пологом палатки сверху, упаковавшись в многослойный кокон. Лежа на животе, она выглядывала из него как огромная гусеница. Вот так было гораздо лучше. Мягко и уютно. И тем жальче стало Нашатыря, болтающегося почти на самой верхушке дерева среди блещущих молний. Поэтому, когда он ненадолго спустился, она попыталась его задержать. Она понимала, что дождь ему в общем-то не страшен, и холод ни по чем, но все равно казалось, что как-то неправильно ему в такую погоду сидеть за пределами своего жилища.
Поманив его рукой и откинув полог, Зоя стала наблюдать за реакцией. Она не надеялась, что Охотник примет приглашение, но, к ее удивлению, Нашатырь, поколебавшись недолго, отряхнулся для приличия, подняв тучу брызг, и с урчанием полез в укрытие. Через ткань спальника тотчас же поползло приятное тепло — видимо, врубил «печку» на полную мощность. Уместившись под пологом, рептоид лег на бок слегка согнувшись, таким образом, что его ноги оказались параллельно ногам Зои, а верхняя часть тела перед ее головой. Как бы отгородив ее от непогоды, он положил свою тяжелую голову на согнутый локоть и затих. Перед лицом женщины снова оказались линзы маски. Она вгляделась… В полумраке стало видно, как через затемненные стекла на нее внимательно глядят слабо фосфоресцирующие глаза Охотника.
— Опять ты на меня пялишься, — хмыкнула Зоя, но глаза несколько раз моргнули и закрылись. А женщина вдруг осознала, что присутствие рядом этого чужеродного и по сути достаточно опасного существа с некоторых пор начало ее необъяснимо… успокаивать. Это, конечно, все стресс. Она так давно пребывала в состоянии беспомощности, что начала подсознательно тянуться к инопланетному громиле в поисках защиты. Так маленькие дети на определенном этапе своего развития тянутся к крупным предметам и крупным животным — известный факт.
— Кто же ты на самом деле такой? — засыпая, проговорила она. — И почему остаешься рядом? Может, ты реально принял меня за детеныша? А, что? Я мелкая, приставучая, делаю всякую ерунду… Может, ты все-таки самка, а, Нашатырь?
Нашатырь уже в полусне то ли рыгнул, то ли хрюкнул и поскреб когтистой лапой свою грудь.
— Да неее, ты точно мужик, — зевнула женщина и провалилась в сон.
Утро пришло туманное, влажное, тихое. С листьев капало; вдалеке периодически недовольно вскрикивала какая-то птица. Зоя проснулась и заворочалась, потягиваясь. Руки уперлись во что-то большое и плотное. Оно отодвинулось, сопя, и тяжело приподнялось, закрывая мутный просвет между ветвями. Надо же, она проснулась раньше Нашатыря и теперь могла лицезреть его пробуждение. Нууу, дружище, ты как с бодуна. Видать, пригрелся и заспался. Она, если честно, сама такая же. Еще и давление из-за грозы порядочно скакнуло — вообще вставать сложно… Зато, этой ночью впервые с момента похищения Зоя видела сны. Ничего особенного, какие-то бытовые картины, но хотя бы не кошмары.
— Доброе утро, — она вылезла из кокона, зябко поводя плечами. Нашатырь подвигал башкой, разминая шею, и спросонья слегка неуклюже, но как-то слишком уж поспешно покинул убежище. Тем не менее от взгляда Зои не укрылось, что он был необычно скован, словно совершил нечто для себя постыдное.
Женщина проводила его рассеянным взглядом и крепко задумалась над обстоятельствами минувшей ночевки. Охотник стал ближе еще на один шаг. Что заставило его? Он мог отказаться. Или Зоя сбила его с толку, заставив подумать, что она опять мерзнет и просит поработать грелкой? Ну, нет, он же не такой дурак. Хотя, с ним рядом реально было теплее…
А еще она действительно чувствовала себя очень спокойно этой ночью. И ей показалось, что спутник тоже ощущал нечто подобное, переступив ради этого через все свои принципы. Неужели ему тоже захотелось немного… тепла?
Могло ли инопланетному чудищу иногда быть одиноко? Тоскливо? Когда хочется, чтобы рядом был хоть кто-то. Кто-то, кто не будет донимать расспросами, предъявлять требований, загонять в рамки. Кто-то, кто не испугается, не осудит, не бросит вызов, а лишь молча поддержит. И поделится одеялом. Без всякого пафоса и напускной холодности.
Похоже, проявление чувств не в традициях его народа. Но это не значит, что их нет. О чем думает Охотник, засыпая среди шепчущих ветвей? Что вспоминает, когда идет один через зеленое марево тропиков? Вряд ли его разум чист, как лист бумаги. И вряд ли в нем царят исключительно битвы и трофеи. Если бы это было так, Нашатырь вел бы себя иначе. Он не знал бы уступок, не испытывал бы интереса, не ощущал бы ответственности. Он бы просто не стал возиться с Зоей, будь его разум настолько ограничен. Значит, он способен думать и чувствовать очень многое, но не приучен делиться этим. Как бы ни было тяжело, больно, страшно, грустно — воин будет держать все в себе. Разве что… Ему не встретится кто-то, кто обо всем догадается сам, но никому ничего не расскажет.
Вчера он рискнул продемонстрировать свою легкомысленную, беззлобную часть натуры. Зоя без колебаний приняла ее, дав повод выпустить еще одну, запрятанную гораздо глубже — ту, что нуждалась в понимании. Что может испытывать существо, находящееся вдали от дома, каким бы онни был, и вдали от сородичей, что бы они из себя ни представляли? И кто может понять его лучше, чем другое существо, занесенное волей судеб в самую глушь? Вот, пожалуй, и ответ…
Нашатырь, ты ведь можешь без опаски рассказать обо всем, что тебя тревожит. Был бы только способ…
Прошел час, прошел другой… Охотник не возвращался. Чтобы как-то развеяться, Зоя спустилась с дерева и отправилась гулять. Дошла до заводи, умылась, набрала воды, посидела на берегу, вглядываясь в легкую рябь. Было пасмурно, но не холодно. В вышине клубились свинцовые тучи.
Вернувшись на платформу, Зоя обнаружила, что Нашатырь до сих пор не явился. Возможно, опять ушел переживать в одиночестве свою недостойно проявленную слабость.
Она развела под деревом костер и стала ждать. Его не было очень долго.
Розовая полоска уже появилась на западе, когда Охотник наконец пришел, держа за хвост некрупную игуану. Всего одну. Кажется, кто-то не в форме…
Нашатырь отдал добычу Зое, а сам, не задерживаясь, поднялся на площадку, где просто рухнул ничком. Женщине даже сперва показалось, что он снова ранен, но повреждений видно не было. Похоже, он просто очень устал. Загонял себя в виде наказания? Еще и ужина лишил? Суров же он к себе…
Приготовив игуану и поев в одиночестве, Зоя подумала, что спутнику, пожалуй, хватит заниматься самобичеванием. Еще днем у нее родилась одна идея…
— Нашатырь, — позвала она, — слезай уже, поговорим!
Он нехотя поднял голову и выглянул с платформы. Зоя махнула ему рукой, знаком попросив спуститься. Охотник отвернулся и снова лег.
— Нашатырь! — ее голос уже прозвучал почти требовательно. Спутник недовольно заворчал и покинул платформу.
Когда он встал перед Зоей, откровенно недоумевая, для чего ей так понадобилась его компания, женщина опустилась на землю и пригласила сесть рядом. Он медленно принял свою любимую лягушачью позу и напряженно пригнул голову в ожидании дальнейшего хода событий. Снова пошел на попятную…
Зоя заранее расчистила небольшую площадку от травы и дерна, обнажив коричневую мокрую грязь и утоптав ее слегка. Взяв небольшую веточку, она начертила на земле незамысловатую фигуру в стиле «палка, палка, огуречик», потом указала на нее и на себя, бросая осторожный взгляд на спутника. Из-за маски сложно было понять, врубился ли он, так что Зоя осмелилась протянуть руку и слегка постучать по нижнему краю респиратора. Нашатырь догадался, что она от него хочет, и открыл лицо. Так должно было стать намного проще — когда видно глаза, реакцию отследить не проблема.
Зоя повторила свои действия и, похоже, Нашатырь сообразил, что она задумала. Он склонил голову в знак согласия.
— Вот, понял, значит… Это — я. А это… — она старательно вывела рядом более крупную фигуру и снабдила ее головную часть «гривой» из шести торчащих в разные стороны черточек. — Это — ты.
Комментарий к Глава 14. Охотник в смятении
Навеяло: «Deep forest».
Композиция «Sweet Lullaby»
Глава получалась слишком обширной, подумала я и разделила ее на две части, вторая пока немного сумбурна, надо еще поработать…
========== Глава 15. Откровение ==========
Зоя ткнула в изображающую Нашатыря пиктограмму пальцем и перевела его на Охотника. Нашатырь, повторил ее жест наоборот — указал на себя и на схематичную фигуру, а потом выжидающе посмотрел на Зою.
— Ага! — торжествующе сказала она, утвердительно кланяясь. Диалог налаживался! — Теперь посложнее…
Зоя разместилась удобнее и начала создавать «комикс». Сперва она изобразила Нашатыря, нападающего, поднявши руки-палочки, на толпу маленьких человечков. Поразмыслив немного, рядом женщина вывела упрощенный контур черепа и провела к нему стрелку от предыдущего рисунка. Нашатырь зарокотал и подтвердил. Зоя нарисовала следующую картинку: почти идентичную, но с одним человечком, показав знаками, что этот человечек — она. Охотник нахмурился и поглядел на нее с подозрением. Собеседница перечеркнула эту картинку крест накрест, и Нашатырь тут же расслабился, уловив смысл. Зоя показала сначала на одну пиктограмму, потом на другую и развела ладонями, обозначая непонимание.
— Зачем ты убиваешь людей, и почему не убил меня? — проговорила она вслух.
Со стрекотом Нашатырь забрал у нее «пишущий прибор» и в том же стиле нацарапал рядом лаконичное «объяснение». Оно выглядело, как фигурка человечка, окруженная тремя совсем маленькими копиями. В центре овального тела главного персонажа Нашатырь изобразил еще одного малюсенького человечка, потом указал на фигурку и на Зою: «Ты — самка». Ну, как Зоя и предполагала. Но это был неполный ответ. Она пальцем обвела картинку, обозначающую истребление группы людей, и вопросительно глянула на собеседника. Нашатырь слегка поразмыслил и дорисовал каждому члену группы по большой палке в руках.
Далее, найдя свободное место, он изобразил две «толпы людей» кидающиеся друг на друга с такими же палками, явно воплощающими абстрактное оружие. По-видимому, он имел в виду мужчин, так как сделал их тела не круглыми, как у «самки», а прямоугольными и вытянутыми. Ну да, люди конфликтуют. Вы, что ли, между собой так уж мирно живете? Как-то, прости, сложно поверить…
Но он еще не прекратил рисовать. Зоя с удивлением наблюдала за тем, как Нашатырь стал вычерчивать друг за другом круги разного размера. Через некоторое время она узнала схематичное изображение Солнечной системы. Указав на третью планету, Нашатырь прикоснулся когтем к земле у своих ног: «Мы здесь». Потом он разместил поверх Земной сферы человечка и еще одного, и еще… Пока контур не скрылся за сплошным ковром из «людей». Когда планету уже не было видно, Нашатырь вдруг резко перечеркнул ее и вновь поглядел на Зою.
— То есть, вы считаете, что людей слишком много? И они слишком агрессивные? — предположила она.
Нашатырь заворчал, шевеля жвалами, подумал и вернулся к сцене поединка «Охотника» и «мужчин». От нее он провел стрелку к «Земле», разровнял исчирканную поверхность лапой и нарисовал взамен несколько человечков, какое-то четвероногое животное, змейку, рыбу и нечто напоминающее птицу. И еще потом деревце кривое пририсовал. Видимо, это обозначало некую стабильную экосистему.
Но Зоя не до конца поняла его логику. Если необходимо снизить численность вида, не эффективнее ли тогда уничтожать именно самок? Она подобрала еще одну щепку, при помощи которой добавила к картинке с женщиной и детьми атакующего Охотника, снова глянув на собеседника. Он резко помотал головой и стер эту новую фигуру, а от «самки» также провел к обновленной «Земле» стрелку, видимо, намекая на восстановление человеческой популяции.
Забавно было наблюдать его за начертанием этих каракулей. Нашатырь, похоже, вошел во вкус, тщательно выводя линию за линией. Палочку он держал весьма интересным образом, захватив ее когтями большого, указательного и среднего пальцев и уперев одним концом в центр ладони.
Завеса тайны начала понемногу приоткрываться. Судя по всему, Охотники реально считали, что делают благое дело, регулируя численность разных злостных тварей… Прямо как было с волками в советские времена: истребление под благовидным предлогом… Да вот только какое им дело до того, что происходит на чужих планетах? Человечество само осознает свои проблемы: перенаселенность, тяжелая экологическая обстановка, вымирание организмов, истощение ресурсов… Но не таким же способом эти проблемы решать! И, потом, давай-ка, Нашатырь, не прикидывайся, тебе ведь явно доставляют удовольствие твои победы. Тебе не скрыть своей возбужденной дрожи, когда очередная отделенная от тела голова оказывается в твоих когтях, не подавить торжествующего воя своей ненасытной глотки. Так что прекрати лицемерить. На Землю с ее экосистемами тебе плевать, тебе просто нравится уничтожать сильного и опасного соперника. Комплексы у тебя, дорогой…
Зоя поглядела на собеседника с нескрываемым осуждением. Тот фыркнул: «Много ты понимаешь…»
Хм… А, может, она и впрямь поняла ситуацию не вполне верно? Существует экологическая закономерность, справедливая почти для всех видов, в том числе, и для человека. Большая плотность населения порождает внутривидовую агрессию. Повышение внутривидовой агрессии может уничтожить сам вид. А, в случае с разумными формами, еще и среду обитания. И Нашатырь, похоже, сейчас не мотивировал свои действия, а оправдывал: «Вы и так рискуете угробить себя вместе с планетой, что плохого, если я поохочусь? Вам даже польза от этого будет». Логика, блин… Это ведь еще хуже, дорогой.
Но это более походило на правду. Охота, скорее всего, была испытанием или развлечением, которое неуемные здоровяки позволяли себе, обнаруживая на просторах Вселенной очередной доминирующий, многочисленный, пожирающий собственную планету, а, следовательно, агрессивный и привлекательный со «спортивной» точки зрения вид… И это было дико. Особенно, учитывая последующее отрезание голов и вырывание позвоночников…
Зоя ткнула пальцем в накарябанный на земле череп и попыталась дать понять при помощи знаков, что ее удивляет странная коллекция спутника. Тот с нескольких попыток догадался о чем речь и нарисовал следующее: большого «себя» на высокой горе из черепов, а рядом «себя» намного меньше на нелепой подставочке всего из трех трофеев. Что это? Чем больше трофеев, тем больше признания? Ну, понятно, надо же как-то доказывать свои победы…
— А вас самих, вообще… много таких? — вдруг заинтересовалась Зоя, отходя от неприятной и, похоже, бессмысленной темы. Она потеребила отвлекшегося на какой-то шорох Нашатыря, возвращая его внимание, и нарисовала группу из шести «Охотников», а рядом группу из трех. По очереди указав на ту и другую картинку, она вопросительно поглядела на него. Собеседник в ответ неопределенно подвигал челюстями и стал последовательно изображать под ее каракулями двух больших прямоугольных «собратьев», десять «самцов» поменьше, восемь «самок» с овальным телом и ровно двадцать «детенышей». Да ведь он полностью расписал ей всю полово-возрастную структуру их общества, когда она спрашивала лишь о количестве! И не лень же было все это рисовать. Возможно, его сбили с толку пиктограммы Зои, на которых были одни «самцы».
Ну, вот сейчас заодно и наконец-то узнаем… Зоя указала на спутника и потом, переведя палец на рисунок, поводила над ним, как бы выбирая, но не завершила действия и с ожиданием воззрилась на Нашатыря. Он уверенно ткнул когтем в категорию «младших самцов». Судя по общей картине, до преклонных лет или, возможно, высокого статуса, доживали лишь двое из десяти… Чтобы до конца прояснить ситуацию, Зоя провела стрелочки от двух молодых к взрослым, а от остальных — в сторону, в пустое место, и снова задала молчаливый вопрос. Нашатырь раскатисто взрыкнул и просто перечеркнул их всех.
— Они гибнут на охотах? — догадалась Зоя. — Или есть другие причины? Насколько вы вообще мирно живете между собой?
С этими словами она нарисовала двух Охотников, стоящих плечом к плечу, и двух, нападающих друг на друга: так или так? Нашатырь обвел в кружок сначала первую картинку, добавив к ней «вооруженных людей», стоящих напротив, а потом вторую, не добавив к ней ничего…
— То есть, дружбы у вас нет? Только объединение против врага? А это… — она показала на сражающихся «самцов».
Вместо ответа Нашатырь выпрямился и прикоснулся к своему животу — там, где под сеткой наискось шли два глубоких рубца с рваными краями, особенно бросавшиеся в глаза. Теперь до Зои дошло, что больше всего они напоминали след от излюбленного оружия — парных запястных лезвий. Так, неужели, эта жуткая метка оставлена одним из сородичей?
— Это СВОИ тебя так? — неверяще переспросила она, пододвигаясь и с осторожностью дотрагиваясь до шрама. Нашатырь издал шипение и аккуратно, но твердо убрал ее руку.
— Прости…
Похоже, он смутился, обнаружив, что слишком разоткровенничался. Зоя поспешила вновь переменить тему, к тому же, у нее созрел еще один закономерный вопрос. Если люди — добыча, потому что агрессивны и бесконтрольно размножаются, то чем, спрашивается, его народ лучше? Он тоже агрессивен и, судя по всему, размножается весьма неплохо… Исследовательница обозначила новую планету, быстро заполнила ее «Охотниками» и перечеркнула, снова обратив взгляд на собеседника. Тот фыркнул, словно поражаясь ее наивности, и стер все, что было в пределах круга, населив «планету» теми же восемью «самками» и двумя десятками «детей». А вокруг он изобразил нечто, напоминающее летательные аппараты. В них и разместились все «самцы». Вот это заинтриговало… Мужчины и женщины у них проживают отдельно? Причем, мужская часть всегда где-то летает, не занимая место на планете? Простите, на планетах — Нашатырь подрисовал еще три такие же. И, подумав, снабдил каждую какими-то четвероногими и крылатыми тварями. Похоже, его было уже не остановить…
Зоя смотрела на него и не уставала поражаться. Ее молчаливый спутник, похоже, дорвался до общения! Он весьма охотно рассказывал ей о жизни сородичей, терпеливо отвечая на все вопросы. Странно, но у него самого, по-видимому, вопросов к Зое не было…
Пользуясь его внезапной «разговорчивостью», исследовательница нарисовала еще картинку: рослый Охотник, самка и детеныш между ними. Указав на маленькую фигурку и на собеседника, она затем прикоснулась к двум большим, спрашивая, есть ли у него родители. Нашатырь, видимо, не совсем понял, что речь идет о конкретно его родителях, так как вновь прибегнул к «мультипликации». Он начал модифицировать рисунок в следующей последовательности: добавил еще шесть «самок» и кучку «детенышей», а «отца» отделил от всего семейства жирной линией. Затем все «дети» были безжалостно стерты и перерисованы сбоку в виде молодых особей. И точно такая же линия пролегла между ними и матерями. Как бы подчеркивая важность сообщения, Охотник несколько раз провел «пишущим прибором» с сильным нажимом. Палочка вдруг треснула пополам в его руке… Нашатырь растерянно поглядел на нее и отбросил половинки в сторону. Нахлынули неприятные воспоминания? А, может быть, его самого еще сравнительно недавно изгнали из семьи (если изображенный гарем можно было так назвать)? Или молодняк уходит добровольно? Да вряд ли…
Интересно, что на его рисунке среди выросшего потомства были одни лишь самцы. Не значило ли это, что пол данных существ мог запросто программироваться параметрами режима инкубации? И самки старались «наделать» больше новых воинов, зная, что отход среди них будет колоссальным? Ну, это, если они вылуплялись из яиц. Таких тонкостей Зоя, как бы ей не хотелось, решила уже не спрашивать, так как получить достоверную биологическую информацию посредством каракуль не представлялось возможным. Да и разговор был больше, что называется, «за жизнь» — не хотелось портить его расспросами об анатомии и физиологии. Сейчас, когда они наконец-то почти полноценно общались, Зою впервые посетила неловкость по отношению к спутнику — как-то уже странно было интересоваться особенностями организма того, с кем в реальном времени ведешь осмысленную беседу, не говоря уж о нюансах репродукции… Была бы Зоя, к примеру, врачом — совсем другое дело. Но она была зоологом, а бытовавшая в ее восприятии еще до недавних пор животная составляющая образа Нашатыря сейчас стремительно ускользала…
Так что исследовательница задала иной вопрос, как продолжение темы. Она изобразила Охотника и рядом трех его самок, показав затем Нашатырю, что этот Охотник — он. Нашатырь внезапно зажмурился и принялся стрекотать, словно картинка его чрезвычайно позабавила, а потом одним движением уничтожил всех «самок», оставив свою фигуру в гордом одиночестве. У него не было семьи, и по-видимому он нашел вопрос Зои абсурдным.
— Что за планы ты тогда имеешь на меня? — нервно сглотнув, проговорила женщина. Нашатырь, уловив ее необъяснимое волнение, умиротворяюще заурчал.
С замиранием сердца, она разровняла исчерченную вдоль и поперек площадку ногой, присела рядом с компаньоном и опять изобразила себя и его на двух картинках: на одной она оставалась на месте, а Нашатырь уходил, на другой они стояли рядом. Первую она зачеркнула, вторую обвела.
— Почему ты взял меня с собой? — спросила она вслух. И вот тут Охотник ее не понял. Или сделал вид, что не понял. Женщина так и эдак жестикулировала, но донести более полно смысл вопроса не смогла. Единственное, чего она добилась, это выцарапанной уже не палочкой, а когтем ответной картинки, где Нашатырь уходил от Зои, меняющейся потом на картинку, где она идет вслед за ним. Он как будто упорно отвечал: «Ты пошла со мной сама, я тебя не звал». И больше Зоя не смогла выведать ничего. Еще она осознала, что пытаться спрашивать Нашатыря о причинах постоянных изменений в его поведении тоже бессмысленно, так как чувствовалось, что эти две темы неразрывно связаны.
Перестав мучить собеседника, она перешла к следующей важной для нее теме, выведя щепкой такую последовательность: Нашатырь уходит — она догоняет его — они стоят вместе. Тут Зоя указала на себя, на него и вниз, давая понять, что последняя сцена соответствует понятию «здесь и сейчас», а потом поставила еще одну стрелку, указывающую в будущее. И передала инициативу Нашатырю. А тот без колебаний дорисовал две группы фигур: отдельно «Охотников» и отдельно «людей». Все стало понятно. Жаль, что при помощи пиктограмм нельзя было спросить: «Когда?»
Оставался, пожалуй, один завершающий вопрос. Зоя очертила «Землю», расположив на ней «себя», и за ее пределами разместила нечто вроде взлетающей ракеты, вписав внутрь фигуру Нашатыря. Собеседник с минуту на это смотрел, а потом решительно все подтвердил, склонив голову. Да, скоро он тоже отправится домой.
…Спустилась ночь. Костер догорел. Последний рисунок, изображающий момент расставания, уже был не различим с высоты платформы, растворившись во мраке. Зоя сидела, сгорбившись, на самом краю и размышляла. Ей бы радоваться: она наконец-то нашла способ поговорить с Нашатырем, она узнала о нем почти все, что хотела знать, а он пообещал отпустить ее к людям и подтвердил, что она не добыча… Но только отчего-то ей было не радостно, а тоскливо. Необъяснимая тяжесть лежала на сердце, как после прочтения трагического романа или просмотра тяжелого фильма.
Ощущался неумолимо приближающийся конец этого невероятного приключения, когда она вернется домой и не будет знать, что ей делать со всеми полученными сведениями. Они лягут мертвым грузом в ее растревоженном сознании, и поделиться будет не с кем. Ей просто не поверят, объявят сумасшедшей, и прощай привычная жизнь, прощай карьера…
В любом случае, прежняя жизнь останется в прошлом. Ее навсегда изменил Охотник, явившийся со звезд… Охотник, что никогда не станет другим. Нашатырь покинет пределы Земли и продолжит свое кровавое восхождение к величию и славе — просто потому, что в его мире не бывает иначе. Пока в один из дней сам не падет от руки врага… Только Зоя об этом уже не узнает, и будет до конца надеяться, что он жив, здравствует, и, возможно, все-таки избрал какой-то иной путь…
Мысли о дальнейшей судьбе спутника не желали ее оставлять, ведь, ставший ее спасителем и покровителем, Нашатырь уже не мог быть ей безразличен. И тем горше было осознание, что, не смотря на ее чаяния, он и дальше будет оставаться тем, кем он является на самом деле: хладнокровным живодером. Живодером, к которому Зоя нежданно-негаданно прониклась, и которого безнадежно хотела видеть лучше, чем он есть с точки зрения человеческой морали. В этом и заключался парадокс, не дававший покоя. Не будь Нашатырь межпланетным убийцей, он не спас бы ее, но ее спасение не отменяло его сути. И, хотя все известные жертвы были отъявленными негодяями, что давало такой удобный повод оправдать его действия, Зое уже были известны его мотивы. Для Охотника ключевым фактором являлась не нравственность дичи, а ее общая боеспособность; он убил их не как преступников, а как опасных диких зверей. Попросту, прикончил тех, кого ему было интересно прикончить. И до того, на которой стороне баррикад находилась Зоя, ему, по большей части, также не было дела. Освобождая ее, Охотник руководствовался не благородными порывами, а определенными правилами и запретами. После этого возникал вопрос: применима ли в данном случае вообще нормальная человеческая благодарность? Но логика логикой, а чувства чувствами, и Зоя от всей души была ему благодарна за все то, что он сделал не по совести, а «по уставу». За вызволение из плена, за проявленную заботу, но еще больше — за то, что он, будучи охотником на людей, не поддался искушению воспользоваться своими явными преимуществами перед ее хрупким организмом и не сделал с ней ничего ужасного сам.
Вариантов неблагоприятного исхода их знакомства была огромная масса: Охотник мог оторвать ей голову, мог, в конце концов, просто сожрать; мог бросить в лесу; мог изнасиловать, что, скорее всего, обернулось бы для Зои фатально, а мог просто навсегда оставить при себе в качестве «живой игрушки». В сложившихся неравных условиях он мог позволить себе все, что угодно… Но вместо всего этого выбрал самый правильный, незамысловатый, лишенный воображения вариант: расставить все по своим местам, вернуть Зою к сородичам и самому вернуться туда, откуда пришел. И даже, если его выбор действительно был продиктован лишь «уставом», сам факт того, что Нашатырь не попытался его нарушить, заслуживал похвалы.
Интересно, а случись обратная ситуация, как бы на его месте повел себя человек? Ну, положим, даже не охотник, а исследователь. Зоя на миг представила себя космонавтом на чужой планете. Она встречает забавное, но испуганное, безобидное существо. Оно увязывается за ней. Ее действия? И приходилось неохотно признать: она бы потащила тварюшку домой. Поглядела бы, поддается ли та дрессуре, попробовала бы, может, найти ей потом пару и добиться разведения…
Вот в чем, похоже, было основное различие в мировосприятии человека и Охотника. Человек делал так, как ему хотелось, Охотник делал так, как было нужно. Как того требовали его личный кодекс чести и законы вселенской справедливости. Убивал — тоже, потому что ему это было нужно. По-другому в его мире, видимо, было просто нельзя. И как-то судить его за это, увы, оказалось бесполезно…
Пока Зоя увлеченно занималась самокопанием, ее спутник где-то пропадал. Он исчез сразу после разговора, то ли желая побыть в одиночестве, то ли решив по привычке обойти на ночь глядя прилегающую территорию. А когда спустя некоторое время, Нашатырь вернулся и поднялся на сейбу, Зоя уже немного успокоилась и привела эмоции в порядок. Что она, право, так раскисла? Все же хорошо. Все закономерно. Кое-чему у спутника действительно стоило поучиться: видеть правильное расположение вещей и принимать его таким, какое оно есть. Она так и начнет с этого дня…
Охотник встал за спиной Зои и наградил ее долгим, пристальным взглядом. Маска все еще висела у него на поясе. Когтистые пальцы чуть заметно шевелились, выдавая некоторую нерешительность.
— Что такое? — обернувшись, спросила женщина и невесело усмехнулась. — Забыл что-то сказать?
Нашатырь защелкал и сделал пару неуверенных шагов по направлению ней. Остановился. Еще постоял. А потом неожиданно подсел к Зое, в порядке исключения по-человечески свесив ноги с платформы и упершись в бедра локтями. Причудливая голова медленно повернулась в ее сторону, и круглые глаза уставились в лицо женщины. Зоя с удивлением обнаружила застывшее в них выражение полной растерянности…
— Ладно, можешь не объяснять, — вздохнула она и тихонько погладила его по бугристой, иссеченной следами прошлых битв пояснице. От этого легкого касания Нашатырь затарахтел, как трактор, и внезапно наклонился, добровольно подсовывая ей под вторую руку свой косматый затылок. Грива тяжело ссыпалась на Зоины колени, обнажив стянутую жестким горжетом шею. И произошедшее уже нельзя было объяснить никакими правилами, никаким «уставом»…
Как же долго ты боролся с собой, воин…
Задумчиво перебирая отростки, женщина вгляделась в затаившуюся среди листвы темноту. Слабости есть у всех, главное, знать им время и место.
Комментарий к Глава 15. Откровение
Изначально навеяно «Deep forest».
Композиция «Will You Be Ready»
НО.
Никогда, слышите, никогда не совмещайте написание повести о Хищнике с прослушиванием песни «Забери меня, мама». Иначе, у вас вместо примерного головореза получится полный Нашатырь…
Зато, теперь я точно знаю, кто такой Нашатырь и почему он такой… странноватый. Вам расскажу позднее, когда придет время.
========== Глава 16. Две грани ==========
Комментарий к Глава 16. Две грани
Вообще, этой главы не было (ноль-один в пользу тех, кто просил больше глав). Я снова разделила боле крупную главу на две части, а потом… Потом взяла и кое-что дописала. Такая яркая картинка в голове появилась, что просто нельзя было не написать обо всем этом…
И опять мне приглючилось все под «Deep forest». Композиция «Night Village» (там даже местами слышится ворчание Нашатыря))) и композиция «Tholos» - настоятельно рекомендую послушать, меня под это дело просто шарахнуло…
Он ушел ранним утром, пока Зоя спала. Ночь выдалась непроницаемая, безлунная и теплая, почти без дождя. Тем не менее, Охотник, кажется, провел ее рядом на платформе. Женщина не была уверена, так как накануне под влиянием полученных впечатлений она заснула достаточно быстро, а Нашатырь просто сидел рядом, перебирая свои трофеи. Просыпаясь же, она сквозь утреннюю полудрему чувствовала поблизости его возню, но после окончательного пробуждения, на месте его не обнаружила.
Он кардинально сменил режим активности: если раньше пропадал на всю ночь, то теперь отсутствовал день, оставляя спутницу слоняться от безделья. Идти они, похоже, больше никуда не собирались — Зое приходилось лишь гадать, каким образом она сможет вернуться к людям, если и дальше будет сидеть в этой непролазной чаще. Возможно, стоило спросить об этом Нашатыря напрямую, но пока слабо представлялось, как перевести такой вопрос в графическую форму.
День тянулся очень долго. Не зная, чем себя занять, Зоя несколько раз перебрала рюкзак и снова посетила заводь. На обратном пути она пошарила по кустам в поисках какой-нибудь съедобной растительности, но, к большому разочарованию, ничего вкусненького так и не встретилось, только каких-то колючек нацепляла. Пришлось возвращаться в «дом на дереве» и терпеливо ждать возвращения кормильца.
Появился он внезапно, испугав Зою. Шел невидимым, что немало настораживало. Но, вроде бы, вернулся целым и невредимым, хотя, выглядел несколько встревоженным. И, да, вернулся без добычи. Только молча сунул Зое пару каких-то плодов и тут же скрылся на верхушке дерева. Разочарованно вздохнув, женщина сжевала свой скромный ужин — плоды, к слову, оказались так себе, но, вроде бы, съедобными.
А она-то хотела еще немного помучить Охотника расспросами. Например, попытаться узнать, какие еще разумные существа обитают на просторах космоса… Только сегодня Нашатырь снова был какой-то необщительный. Не понять его. Вечером, главное, ластился к Зое, точно большой кошак, а сейчас опять от нее бегает. И на охоте ему перестало везти…
— Еще немного, и я кого-то отведу к психологу! — сердито прокричала она, выглядывая из-под дерева и пытаясь взглядом отыскать спутника. Из глубины кроны донесся в тон ей недовольный ответ на нечленораздельном наречии. Прекрасно, он еще и дразниться научился.
С приходом вечера вновь похолодало, и зарядил противный дождь. Перед сном Зоя спустилась вниз «прогуляться по делам», а когда вернулась порядком замерзшая и вымокшая, то обнаружила Нашатыря уютно свернувшимся под брезентом ее палатки и занявшим почти все место.
— А ты наглеешь, — заметила она уже без тени удивления, скидывая мокрую куртку с ботинками и, не задумываясь, залезая к нему.
Юркнув под полог и упаковавшись по грудь в спальный мешок, Зоя тоже в наглую, без всякого на то разрешения, разместила свою голову на пятнистом брюхе, будто на подушке. Нашатырь ничего против не имел, лишь негромко заворчал и слегка передвинул ее подальше от недавней почти затянувшейся раны. Сетка грела вполсилы, так что лежать было вполне комфортно. Зоя прижалась ухом к оказавшемуся довольно мягким животу и закрыла глаза. Одну руку она подобрала под себя, а второй начала небрежно почесывать Нашатыря где-то под “грудиной”, проникнув пальцами сквозь широкие ячейки его странного одеяния. Тому, похоже, нравилось, так как он сильнее откинулся на спину, предоставляя к себе полный доступ. Ноздри щекотал резкий, но уже ставший почти привычным запах его кожи, объемная грудная клетка в спокойном ритме расширялась и опадала, слышались отголоски размеренно работающего сердца. Где-то глубоко внутри глухо заурчал голодный желудок. И снова от близости этого огромного существа Зою посетило чувство спокойствия, надежности и защищенности, пребывая в котором, она плавно отошла ко сну.
Следующим утром Зоя проснулась уже одна. День прошел аналогичным вчерашнему образом: хождение туда-сюда, чтобы убить время, до водоема и обратно, потом вокруг места стоянки и до ближайшего буерака. Зоя умудрилась по колено вляпаться в жидкую грязь, упасть на ровном месте и заблудиться в метре от Нашатыровой сейбы. Но на этом и были все приключения.
Сидя в одиночестве, в глухом лесу, она чувствовала себя абсолютно бесполезным существом. Можно было, конечно, попытаться собрать какой-то материал по местной фауне, но у нее не осталось даже блокнота. Да и возвращаться к работе желания не чувствовалось. Все, чем занималась Зоя до этого, теперь казалось настолько мелким и незначительным, что не хотелось даже браться. Что может быть хуже для ученого, чем потеря интереса к собственным исследованиям?.. Пожалуй, только появление на горизонте более привлекательной, но совершенно недоступной темы… С Зоей произошли обе эти неприятности.
Застирывание штанин и полоскание обуви позволило немного отвлечься. Потом пришлось возвращаться в хлюпающих ботинках на платформу. Там женщина разулась и, усевшись на спальник по-турецки, продолжила бездельничать. Ее взгляд блуждал по веткам, шкурам на бамбуковом полу, сваленным в груду трофеям Нашатыря…
Вдруг возник большой соблазн разглядеть их получше. Особенно те черепа с нанесенной гравировкой. Зоя уже встала и направилась к коричневому тканевому свертку, но на полпути все-таки раздумала. Нашатырь мог появиться в любую минуту, а уж чего он не мог терпеть, так это чужих рук на своем имуществе. Коллекция же черепов была для него не просто имуществом, а главным залогом уверенности и успеха. Правильнее было попросить его самого потом еще раз показать трофеи, хотя, не факт, что он согласился бы.
Настолько же трепетно он относился лишь к своему оружию. Изготовленное из каких-то неизвестных сплавов, оно, по всей видимости, не тупилось и не пачкалось, так как Зоя ни разу не видела спутника за чисткой или заточкой. Но частенько замечала задумчиво наглаживающим копье, играющим с ножом или просто сидящим с выдвинутыми лезвиями, покоящимися на коленях.
Пару раз Зоя пыталась ближе взглянуть на его вооружение, но всегда натыкалась на четко обозначенный запрет. Лишь однажды, будучи в хорошем настроении, Нашатырь согласился продемонстрировать копье. Древко, если это можно было так назвать, представляющее собой срединную часть с выдвигающимися по двум сторонам остриями, украшали непонятные узоры, то ли имеющие декоративную роль, то ли способствующие более удобному захвату оружия. Нашатырь позволил разглядеть орнамент, даже показательно разложил и сложил копье, держа его в вытянутой руке, но притронуться не разрешил.
А ведь Зоя при этом никогда не видела его в бою… Ну, за исключением короткого поединка с главой банды в день их знакомства — его подробностей она почти не запомнила. Также ни разу не удалось застать Нашатыря за тренировкой или выполнением каких-либо упражнений. Он просто уходил и потом возвращался с добычей или трофеем. Возможно, он, конечно, и тренировался, но делал это неизменно как можно дальше от Зоиных глаз, а она, между тем, не отказалась бы поглядеть.
Не приходилось наблюдать в действии и его пушку — только лишь последствия ее применения. По всей видимости, выпускаемый снаряд запросто пробивал в человеке сквозную дыру. Об этом красноречиво свидетельствовали виденные в лагере тела с вывернутыми наружу оплавившимися ребрами. Вспоминать противно… Похоже, хитрая автоматика была связана с маской Охотника. Несколько раз, настороженный каким-либо шорохом, он активировал это устройство, и оно, поднимаясь над плечом, начинало с тихим жужжанием повторять движения его головы, прицеливаясь туда, куда устремлялся взгляд, но на том и заканчивалось. Да, наверное, к лучшему.
Зоя в нерешительности потопталась возле Нашатыровой сокровищницы, но в итоге, так и не осмелилась ее трогать. Даже если не застукает, так потом еще, чего доброго, заметит, что что-то лежит не так…
Явился Нашатырь глубокой ночью, когда Зоя уже не на шутку распсиховалась. Он еще ни разу не уходил так надолго, и где он пропадал целый день было неясно. Зашевелились смутные подозрения, что он снова вышел на охоту за людьми. Тогда, получается, что люди были где-то рядом, а этот подлец подстерегал их, вместо того, чтобы, как обещал, отвести к ним свою спутницу. Хотя, это ведь опять могли быть какие-нибудь преступники… Черт, да как он вообще собирался определить, к кому можно вести Зою, а от кого ее надо спасать?
Нашатырь отключил маскировку и приблизился к сидящей у огня женщине, протягивая те же, что и вчера, странноватого вкуса фрукты. Нет, ты издеваешься, здоровяк???
Похоже, он рвал их где-то неподалеку, будто в последний момент спохватываясь, что оставленному «на хозяйстве» человеку надо принести хоть что-то — неважно, что. Ни дать ни взять беспечный кавалер, «ради приличия» покупающий за пять минут до свидания в первом попавшемся киоске первую попавшуюся розочку.
Хм, странные у тебя сравнения пошли, Зоя Николаевна…
— Куда ты опять ходил? Почему так долго? — вместо спасибо возмущенно накинулась на него женщина с упреками, будто бы он мог их понять. — Сколько можно мне тут еще торчать вообще? Раньше мы хоть куда-то шли… А теперь я вынуждена тут сидеть одна, пока ты нарываешься на неприятности!
Нашатырь сперва устало слушал. Потом, когда ему надоело, просто взял и накрыл лицо вопящей человеческой самки своей лапищей, почти сомкнув когти на ее затылке. Зоя опешила, а затем без лишних усилий сердито высвободилась и ушла спать, на ходу дожевывая принесенную Охотником розовую водянистую дрянь. Нашатырь так и остался понуро стоять у костра.
Прошло около часа. Платформа вдруг содрогнулась под массой взбирающегося тела, и через мгновение Нашатырь тяжело плюхнулся рядом с Зоей, разбудив только-только задремавшую спутницу. Раздался протяжный, с гудящим звуком вздох.
— Уйди от меня, — буркнула Зоя, не поворачиваясь. Нашатырь виновато заворчал и вдруг боднул ее головой в бок, очевидно, добиваясь таким своеобразным способом примирения, но едва не спихнув при этом вниз. Женщина от неожиданности ойкнула и быстро отодвинулась.
— Я тебя сегодня чесать не буду! Не заслужил, — непреклонно заявила она. Но наглец упорно не отставал. Он приподнялся и перегнулся через Зою, вкрадчиво заглядывая ей в лицо и вытягивая все четыре ротовых придатка. Насколько Зоя могла судить, данный элемент его мимики был призван располагать к себе и составлял жуткий аналог «щенячьим глазкам». Ей доводилось видеть это выражение всего пару раз.
Женщина резко села и в негодующем жесте вскинула руку, намереваясь то ли погрозить, то ли хлопнуть по приставучей роже. Нашатырь тут же извернулся и с грохотом упал перед ней на спину, уводя голову к плечу и задирая максиллы к самым глазам. Прямо сама непосредственность. В центнер весом.
— Хитрец, — сдаваясь, покачала Зоя головой.
Она опустила руку на его неровный лоб и легонько провела подушечками пальцев от переносицы до самого гребня. Добившись желаемого, Нашатырь приоткрыл пасть и блаженно зажмурился. Похоже, он конкретно подсаживался на этот странный наркотик…
— Ну, все, хватит с тебя на сегодня, — наконец проговорила женщина спустя примерно полчаса этих телячьих нежностей. Охотник к тому времени будто бы опьянел, басовито мурча и потираясь о ее руки жесткими скулами и ротовыми перепонками. Это вообще выглядело очень странно. По всей логике, его толстенная шкура не должна была настолько хорошо чувствовать прикосновения, но факт оставался фактом: Нашатырь просто обожал ласку. И то обстоятельство, что Зоя убрала руки, перестав доставлять ему приятные ощущения, явно его сильно огорчило.
Спать уже не хотелось, есть было нечего, дуться на Нашатыря больше не имело смысла… И Зоя вдруг решилась.
— А можно тебя попросить тоже кое-что сделать для меня? — спросила она, наклоняясь над замершим в попытке растянуть последние моменты удовольствия Охотником. Он нехотя вернулся к реальности и с недоумением уставился на нее. Зоя выпрямилась, позволяя ему тоже подняться, и указала на лежащее рядом с трофеями копье:
— Покажи, как ты обращаешься с этой штукой.
Как смогла, она попыталась объяснить жестами. Нашатырь не сразу, но понял ее. Он, похоже, слегка удивился такой странной просьбе, тем не менее, с готовностью согласился. Зоя подумала, что он просто сейчас слезет и продемонстрирует пару приемов, но Охотник, похоже, относился к подобным вещам как-то иначе. В первую очередь, он принялся… раздеваться.
— Эй, — невольно хохотнула женщина, — я заказывала мастер класс по единоборствам, а не стриптиз!
Но Нашатырь внезапно строго посмотрел на нее, и смех как-то заглох сам собой. На пол полетела вся его броня, за ней «испаритель» и какие-то прочие детали фантастического гардероба. Последней упала сеть, и Охотник остался в одной набедренной повязке. Молча забрав копье, он соскользнул с дерева вниз. Зоя спустилась следом в предвкушении небывалого зрелища. Разместившись под деревом и подкинув в едва теплящийся костер веток, она приготовилась смотреть во все глаза…
Нашатырь медленно ступил в круг света и разложил перед собой копье. Не спеша, будто забавляясь, он начал раскручивать это смертоносное оружие, но уже через несколько мгновений копье замелькало с поразительной быстротой. Охотник сделал выпад, мгновенно развернулся и прочертил наконечником какую-то сложную фигуру в неожиданной близости от замершей в изумлении Зои. Затем он резко поднырнул, уходя от удара воображаемого противника, и отскочил в сторону, выгибая шею и выставляя блок свободной рукой. Далее последовала целая серия совершенно невероятных по ловкости и координации бросков и переходов — Зоя просто представить себе не могла, что в громоздком теле Нашатыря может скрываться такая удивительная пластичность. Она совершенно не разбиралась в боевых искусствах, потому не могла даже приблизительно сказать, на что это больше походило, но, боже правый, насколько же это было красиво! Его отточенные движение — то резкие, то плавные, то молниеносные, то до предела замедленные — напоминали опасный и притягательный змеиный танец, рискованный эксперимент с равновесием и скоростью.
Все происходило в полной тишине, лишь изредка Нашатырь яростно взрыкивал, бесконечной чередой нанося удары в воздух. По его шкуре блуждали огненные блики, делая напряженные, перекатывающиеся под чешуей мускулы еще более заметными; крепкие когти взрывали грунт, позволяя воину сохранять устойчивость даже при самых сложных поворотах. Отступая в темноту и снова вырываясь на свет, он плясал в окружении неистово мятущихся теней, то зловеще наступающих со всех сторон, то испуганно бросающихся врассыпную.
Было ощущение, что он близок к состоянию транса или уже перешел в него. Искра разума угасла в янтарных глазах, уступая место пугающей черной бездне, из центра которой стремительно разрасталось голодное, безрассудное пламя. Наконец оно полыхнуло ярким заревом, и что-то словно бы со звоном лопнуло, порвалась незримая туго натянутая струна. Казалось, воин вырвался из-под контроля собственного сознания и вытворял теперь нечто непостижимое, будто бы для него вдруг перестали существовать все известные законы физики. Внимая этим запредельным, гипнотическим движениям, Зоя почувствовала, что ее тоже начинает уносить куда-то… Будто бы на одну секунду она оказалась где-то далеко за гранью этого мира, вне пространства и времени, в бескрайней пустоте. Там, где Охотник самозабвенно играл с жизнью и смертью, балансируя на острие лежащего между ними клинка…
Понемногу приходя в себя, женщина заметила, что воин начал замедляться. Наконец, крутанувшись на месте, он сделал последний решающий выпад, со всей силы вгоняя острие копья в землю, вскинул голову и громогласно взревел, раскрыв пасть во всю ширь. Наводящий ужас звук прокатился по сонным джунглям и отозвался многократным эхом, заставив невольный холодок коснуться спины. Нашатырь резко повернулся и диким, горящим взглядом уставился на потрясенную Зою. Грива, всколыхнувшись, опала на его плечи, поблескивая металлическими кольцами; жвала еще пару секунд оставались разведенными, открывая взору ритмично подрагивающие в такт дыханию складки, а потом плотно прижались ко рту.
Сейчас перед женщиной стоял совсем другой Охотник,не тот, которого она знала. Опасный, неудержимый, беспощадный. А ведь это была лишь тренировка, демонстрация. Каков же он тогда в настоящем бою?..
И как сейчас было поверить в то, что это он же совсем недавно валялся перед ней на спине, упрашивая его погладить? Немыслимо…
— Нашатырь, это было… что-то… — с трудом проговорила Зоя, не решаясь теперь приблизиться к разгоряченному спутнику. — Знаешь, если бы ты меня так же красиво прикончил в первый день, я бы, наверное, даже не обиделась.
========== Глава 17. Решение ==========
Комментарий к Глава 17. Решение
Прошу прощения за задержку с выходом главы: работы привалило. И, если честно, это была самая сложная для «причесывания» часть. Эта странная парочка всерьез не хочет меня отпускать…
Навеяло:
«Deep forest»:
Композиции «Endangered Species», «Мoonbeam».
От взмыленного Нашатыря исходил такой дикий смрад, что у Зои сперло дыхание.
— На черта тебе маскировка, если тебя можно вычислить по запаху? — задалась она вопросом, когда Охотник, тяжело дыша, проявился перед ней. — И что вообще с тобой такое творится?
Сегодня, лишь забрезжило пасмурное утро, он привычным образом скрылся в чаще, и теперь вот вернулся далеко за полдень, перевозбужденный и запыхавшийся, сделавшийся от нервного перенапряжения полосатым, точно советский матрац. Его нетерпеливые движения вновь приобрели «птичью» резкость, не наблюдавшуюся уже порядком давно.
Подскочив к спутнице, Нашатырь с жаром принялся что-то ей объяснять, но для Зои все его слова, конечно, были — один лишь сплошной треск. Она подняла с земли щепку, чтобы предложить ему изобразить свою проблему в рисунке, но Охотник раздраженно щепку изъял и далеко выкинул, показывая, что времени на ерунду нет. Схватив обалдевшую Зою за плечо, он настойчиво потянул ее в том направлении, откуда только что явился сам, затем отпустил и ринулся вперед, как бы показывая дорогу. Не понимая, что она делает и, главное, с какой целью, женщина побежала за ним через заросли.
Дыхания перестало хватать на второй минуте. Зоя споткнулась о корень и во весь рост растянулась в грязи. Нашатырь пропал из виду. Час от часу не легче… Что произошло-то, мог он объяснить?
Нечто огромное с рычанием приземлилось рядом, сильные когти рванули за куртку и вытащили Зою из грязи, подняв на ноги. Женщина рукавом вытерла испачканное лицо и запрокинула голову, глядя на своего высоченного спутника и чувствуя себя сейчас двухгодовалым дитятком, навернувшимся в песочнице. Нашатырь, судя по всему его виду, негодовал.
— Ты что так психуешь? — переводя дух, поинтересовалась Зоя, решившая, что надо бы попробовать как-то успокоить здоровяка, может, поговорить с ним ласково или башку почесать, чтоб угомонился и позволил, наконец, понять, в чем дело. Но Нашатырь не дал ее планам осуществиться. Нашатырь в очередной раз отмочил…
Видимо, осознав, что ее способности к быстрому передвижению по пересеченной местности весьма ограничены, он вдруг бесцеремонно схватил женщину поперек туловища и, ринулся вместе с ней через лес, полностью игнорируя любое сопротивление. В первый момент Зоя просто опешила, а потом принялась яростно отпинываться, вереща максимально пронзительно. Нашатырь приостановился и зарычал на нее. За проведенное вместе время исследовательница уже научилась отличать его интонацию, и в данный момент этот рык не предвещал ничего хорошего. Пришлось подчиниться и перестать дергаться, все равно выскользнуть из железных объятий Охотника не представлялось возможным, не говоря уж о том, чтобы разжать их.
— Нашатырь, я серьезно, отпусти меня подобру-поздорову! — принялась из последних сил увещевать его женщина. — Так нельзя делать! Да что за бес в тебя вселился? Что тебе нужно от меня???
Крепко прижимая Зою к себе одной рукой, Охотник зажал ей рот свободной конечностью и шикнул, приказывая заткнуться. Ну, все, обреченно подумала несчастная жертва, джентльменство иссякло… Доигрались…
Послушно обвиснув в лапище Нашатыря, Зоя стала размышлять о своей дальнейшей судьбе. Получалось не очень, так как этот негодяй понесся сквозь джунгли, что есть духу, и у бедной женщины от тряски чуть мозги не стали набекрень. Она даже не догадывалась, что Охотник способен на такую прыть. Держа человеческую особь очень крепко, но вместе с тем не грубо и даже почти осторожно, он то мчался через заросли, то взлетал на деревья и начинал перемахивать между мощными кронами, покрывая одним прыжком умопомрачительные расстояния. От скорости и высоты кружилась голова, сердце Зои давно ушло в пятки; судорожно вцепившись в удерживающую ее лапищу, женщина сейчас думала только об одном: лишь бы не выронил!
На середине пути Нашатырь решил перехватить ношу поудобнее, поменяв руку. То, что проделал он это, стоя на высоте примерно двадцати метров, окончательно Зою добило.
— Нашатырушка, давай назад пойдем, ну что ты опять придумал? — как можно жалобнее попросила она. Охотник фыркнул и сделал какой-то неопределенный жест. Похоже, он и рад бы был объяснить свое поведение, да не мог сообразить, как это сделать.
Стоп. Может быть, это эвакуация? Вдруг, он почуял опасность? Например, бандитов, которые, в отместку за разоренный лагерь, сами открыли на него охоту? Хотя, маловероятно. Маловероятно, что он стал бы бежать. Нашатырь бы принял бой, еще и поделок бы потом из отрубленных голов настругал…
Ну, а что тогда?
Не дав Зое додумать мысль, он снова рванул вперед, уходя в очередной головокружительный прыжок. Деревья, ветки, кусты, лианы, куски неба… Все мелькало вокруг. Вверх-вниз и снова бегом.
Сколько прошло времени? Час? Больше? Было не определить. Охотник не сбавлял темп, но становилось заметно, что он уже слегка выдохся. Что же заставляло его так торопиться? Почему-то возникла мысль, что солнце, потихоньку клонящееся к закату… Но к чему Нашатырю солнце при его замечательном ночном зрении?
Внезапно Охотник остановился. Легко запрыгнув на ближайшее дерево, он поставил Зою в широкую развилку и наконец перевел дыхание. Женщина оперлась на ствол; у нее дрожали ноги, будто бы это она сама пробежала без отдыха весь этот километраж. Нашатырь потянулся к ней рукой, и она невольно отпрянула, едва не упав. Тогда он приблизился более решительно, снова поймав человеческую особь, и закрыл ладонью нижнюю часть ее лица. При этом он склонил голову и дождался, когда Зоя склонится в ответ, показывая, что поняла спутника.
Уже не сопротивляясь, женщина позволила Нашатырю снова ее сграбастать, после чего он двинулся дальше, но теперь уже очень тихо, буквально крадучись. На ходу включилось скрытие, и Охотник прижал Зою к груди, подхватив под колени и частично закрывая таким образом собой. На нее невидимость полностью не распространялась, но, контуры ее тела слегка размылись. Женщина ощутила покалывание как от статического электричества. Было неудобно, пришлось одной рукой обхватить здоровяка за шею, на что он, впрочем, совершенно никак не отреагировал. В бок больно давил какой-то из элементов его доспеха, а над головой в неприятной близости заворочалась ожившая вдруг заплечная пушка.
Зоя тихонько сглотнула, не ожидая ничего хорошего, и поглядела вперед, туда, куда направлялся Нашатырь. Среди деревьев замаячил просвет… Постепенно они пробирались к большой, похоже, что искусственно созданной, прогалине. Просвет с каждым шагом все увеличивался. А за ним… Там ходили какие-то люди.
Ближе… Еще ближе…
Нашатырь шел поверху, бесшумно перебираясь между сплетенными ветвями тесно стоящих деревьев то на двух, то на всех трех свободных конечностях. Ему приходилось ступать на гораздо более тонкие сучья, чем обычно, и они угрожающе прогибались под внушительным весом, но пока выдерживали. Зоя вся сжалась, впившись пальцами в какой-то металлический выступ за его спиной. Нашатырь периодически посматривал на нее сквозь маску, непонятно, желая тем самым подбодрить женщину или показать, что ему не нравится, как она цепляется за его обмундирование. Но каждый раз он отводил взгляд и вновь сосредотачивался на своем продвижении к цели.
Зоя уже стала различать голоса. Замаячили очертания лагеря — довольно большого, судя по всему, человек на шестьдесят… Интересно, а шестьдесят — это для одного Нашатыря уже много или самое то…
Теперь-то до Зои дошло: они не убегали, они сами вышли на охоту. Но какого фига Нашатырь потащил ее с собой??? И первое, что пришло на ум в качестве ответа, ее совершенно не обрадовало. Возможно, увидев вчера, как спутницу впечатлили его упражнения, Охотник решил ей показать нечто большее. Например, реальное истребление ее же сородичей… Да только неужто он способен на подобное варварство? Хотя, разве, есть в этом сомнения…
Зое категорически не хотелось присутствовать при очередной резне. Она худо-бедно смирилась с тем, что Нашатырь где-то кого-то когда-то убивал не на ее глазах, но то, что он, вероятно, задумал сейчас, уже никак не укладывалось в ее бедную голову. Нужно было любым способом предотвратить эту дикую выходку, грозящую обратить Нашатыря из слегка чудаковатого, но добродушного и заботливого компаньона обратно в пугающее, беспощадное чудовище…
Почувствовав, что человеческая особь забеспокоилась, Охотник сжал ее чуть сильнее, чтобы не дай бог не выскочила. Он еле слышно застрекотал и снова поглядел на нее в упор, задержав взгляд немного дольше обычного, после чего полез вместе со своей ношей дальше. Что-то подсказывало, что договориться с ним будет не так просто.
Наконец, они оказались на высоте нескольких десятков метров, где расположились под прикрытием колышущейся на ветру густой темно-зеленой кроны. Отсюда взору открывался отличный вид на достаточно крупный военный лагерь. Самих «разведчиков» из лагеря заметить были не должны. Нашатырь по своему обыкновению опустился на корточки, а Зою, к немалому ее изумлению, аккуратно усадил на свое колено, продолжая придерживать поперек туловища. Как он умудрялся при этом балансировать на ветке, можно было лишь диву даваться. В ответ на обращенный к нему непонимающий взгляд женщины, Охотник указал полупрозрачным пальцем в сторону перемещающихся по территории людей, будто предлагая за ними понаблюдать. Зое ничего другого не оставалось, как получше вглядеться и прислушаться.
Люди, сновавшие по лагерю, были одеты в камуфляж и говорили по-английски. Вероятно, какие-то американские или европейские войска. И совсем не нужно было являться знатоком военных стратегий, чтобы догадаться о прохождении здесь некой операции. Может, как раз бандитов ловили… Если после Нашатыря, конечно, оставалось кого ловить.
Это были либо миротворцы, либо какая-то группа зачистки. На вид — нормальные цивилизованные люди. Не преступники, не боевики. Да только понимал ли это Нашатырь? Была ли для него хоть какая-то разница между двуногой земной дичью? Этого по его поведению определить не получалось. Равновероятно его недавний жест мог означать: «Смотри, вон твои сородичи, иди к ним!» и «Смотри, вот опасный противник, превосходящий числом, сейчас тебе выпадет честь наблюдать, как я уничтожу его». В первом случае было непонятно, почему он просто не отпустил Зою на краю поляны и не позволил выйти к военным. Во втором случае… Во втором было ясно все.
Приходилось признать, что Охотник вряд ли настолько детально разбирался в людях. Солдаты были вооружены и одним этим фактом бросали ему вызов, одновременно вынося себе приговор. Окажись на их месте мирные селяне, все наверняка сложилось бы куда проще, но неумолимая реальность приберегла пути с наименьшим сопротивлением на какой-то иной случай, подкинув инопланетному головорезу очередное искушение. Приникнув боком к напряженному брюху рептоида, Зоя улавливала исходящую от него едва заметную возбужденную дрожь. Каким-то образом женщина чувствовала, что это не усталость и не следствие усилий по сохранению равновесия, а отголоски все тяжелее дающегося самоконтроля. Вся Нашатырова суть рвалась сейчас в битву, но что-то неведомое пока сдерживало ее, словно спусковой крючок… Сдерживало явно ненадолго.
Зое отчаянно захотелось что-то предпринять, пока Охотник не поддался своим разрушительным порывам. Эти люди могли дать ей шанс на возвращение домой, нельзя было допустить их убийства! Но что она могла сделать? Возможно ли было отговорить Нашатыря от нападения? Как-то объяснить, что для Зои попасть к сородичам — важнее, чем ему завладеть еще несколькими трофеями? Мысли пришли в беспорядок. Попытаться предупредить их? Но как? И что за подобную попытку сделает с ней Нашатырь? Сбежать от него нереально — только упасть с дерева и сломать шею… Вякнуть тут в укрытии тоже не вариант — того и гляди застрелят обоих. А если и выйдет каким-то чудом просигнализировать об опасности, то как Зоя будет себя чувствовать, если из-за нее Охотника ранят, поймают или убьют? Неужели, перед ней вот-вот встанет жестокий выбор: сородичи или коварный инопланетянин, к которому она уже успела проникнуться какой-то ненормальной привязанностью? Господи, да за что же…
Вдруг сам Охотник неожиданно прервал Зоины душевные терзания, чуть тронув ее за плечо. Она обеспокоенно повернулась к нему. Нашатырь указал на женщину, а потом на лагерь и качнул вопросительно головой. Потом, сделав паузу, указал на себя, на лагерь, после чего, согнув правое запястье, выдвинул лезвия, повторяя свой вопрос. Он, что… Спросил ее, хочет ли она уйти к тем людям? А потом спросил разрешения на них поохотиться, если она к ним не уйдет??? Зоя глазам своим не поверила, замерев от нежданной радости. А после чуть не кинулась обнимать Нашатыря. Нет, ну не умница ли? И почему она не догадалась, что в его голове могут быть сразу оба варианта? Он ведь для того ее и принес, чтобы узнать ее мнение на сей счет. Даже до темноты домчать успел, дав возможность разглядеть, понаблюдать, сделать правильный вывод…
Нашатырушка… Каких только обидных прозвищ он не заслужил за время, прошедшее от полного непонимания до понимания с полувзгляда. Зоя обзывала его и дурнем, и негодяем, и засранцем… А он на самом деле оказался на редкость проницательным, ответственным, думающим существам. Он делал для нее все, что мог и как мог, поставил ее интересы выше собственных, ни на минуту не усомнившись, что поступает единственно верным способом. И почему только Зоя продолжала ждать от него подвоха…
Она растрогано улыбнулась и благодарно провела рукой по унизанным кольцами головным отросткам. Охотник слегка встряхнулся, дескать, давай не сейчас, и снова уже почти требовательно ткнул своим кривым когтем в сторону лагеря. Зоя послушно обратила свой взгляд туда и принялась наблюдать. Нашатырь терпеливо ждал ее решения.
В лагере, тем временем, вовсю кипела работа. Несколько человек отдавали приказы, остальные занимались установкой палаток, возведением каких-то временных сооружений и наладкой разного оборудования. Было похоже, что отряд сделал тут остановку три-четыре часа назад и собирался остаться на насколько дней или даже недель. А это означало… Ну, прежде всего, это означало, что до сегодняшнего дня солдаты находились где-то в другом месте.
И Зоя вдруг поняла… Длительные вылазки Нашатыря, его то растерянный, то сердитый вид, его забывчивость касательно провизии — все, что в последнее время вызывало столь яростное недовольство женщины… Все это в каком-то смысле по ее вине и происходило. Охотник занимался долгими, выматывающими поисками; выслеживал военных, методично прочесывая джунгли — для нее выслеживал, не для себя.
Похоже, он изначально знал об их лагере, находящемся в относительной близости от его собственного убежища. Знал и о скрывающихся в лесу бандитских группировках. Знал также о недавно прибывших в составе экспедиции ученых. То есть, держал в поле зрения всю потенциальную добычу в радиусе нескольких километров. Ему оставалось лишь выбрать, с кого начать. Логично, что начинать надо было с малого и действовать по возрастанию сложности. Зоологов он отмел почти сразу — те не представляли интереса, так как были слабы и безоружны. Но, они привлекли боевиков, которые, в свою очередь, невольно показали Нашатырю путь к своей стоянке. Там он, что называется, оторвался по полной. Далее он начал нападать на другие бандитские штабы — видимо, более крупные и хорошо оснащенные. Его даже умудрились нехило задеть, но, похоже, Охотник, в итоге, истребил все намеченные жертвы. На очереди оставались хорошо вооруженные и потому особо опасные иностранцы. Нашатырь приберег этот бой напоследок, предвкушая блестящее завершение охоты. Но Зоя внесла в его грандиозные планы настоящий хаос. Когда она сперва увязалась следом, а потом отказалась оставаться в пустом научном лагере, он с разочарованием осознал, что самая желанная добыча в этих джунглях одновременно может являться и единственным мостиком к цивилизации для его новой спутницы.
Каким только образом он сделал подобный вывод? Возможно, заметил, что солдаты также преследуют боевиков. Скорее всего, изначально это лишь дополнительно его раззадоривало — что может быть приятнее, чем сперва опередить конкурентов, а потом с ними покончить. Но с появление Зои его отношению пришлось несколько поменяться: враги ее врагов могли запросто оказаться одного с ней племени, а значит, сколь это ни прискорбно, пришлось бы оставлять их в живых…
С другой стороны, Нашатырь мог попросту уловить отличия чужаков от местного населения, одновременно найдя в их внешнем виде определенное сходство со своей бледнокожей спутницей. Кстати, это объясняло также и то, что он не повел ее к ближайшему населенному пункту — местные, ранее пленившие Зою, похоже, теперь воспринимались им как враждебный женщине народ.
Да какая, в конце концов, разница? Главное, что Нашатырь сознательно отказался от новых трофеев, переключившись на другую задачу: возвращение человеческой самки к сородичам. Это прямо льстило…
Дальше события развивались уже более понятным образом. Приведя спутницу в свое убежище, Нашатырь отправился проверять, не ушли ли куда-то военные со времени его последнего разведывательного визита. И, к его великому негодованию, оказалось, что ушли-таки! Как же он был зол и расстроен в тот день… Зоя не поняла тогда… Думала, он просто дурью мается, с жиру бесится… А у него-то реально был серьезный повод для беспокойства. Куда бы он дел приблудную человеческую самку, если бы ее сородичи так и не обнаружились?
Тогда Охотник срочно взялся за поиски, лишь через три дня напав на верный след. После — предпринял все возможное, чтобы доставить Зою к лагерю. Он торопился, опасаясь, что военные снова уйдут куда-то, но, к большой удаче, они решили обосноваться всерьез и надолго. Теперь Нашатырь наконец смог дать женщине время присмотреться и поразмыслить, а сам лишь молча терзался видом ускользающей из когтей добычи…
Зоя, как было велено, смотрела, размышляла и все больше колебалась. По лагерю ходила толпа незнакомых мужиков, прибывших не пойми с какой миссией. Что они сделают, если к ним внезапно из чащи выйдет одинокая наивная барышня? Должны будут, конечно, предложить помощь… Но где гарантия, что они не захотят воспользоваться ее беззащитностью? Здесь глушь, непролазная сельва, а цивилизация — где-то очень далеко… Кто знает, что может блуждать в разгоряченных военными действиями мужских головах? И тут Зоя поймала себя на неприятной мысли: она совсем перестала доверять людям, она боялась к ним идти…
Видя, нерешительность спутницы, Нашатырь снова указал на нее, на лагерь и в довершение легонько постучал когтем по ее лбу: «Подумай хорошо, стоит идти к этим людям, или они тебе враги?»
— Я не знаю, — одними губами проговорила женщина, беспомощно глядя на него и все больше увязая в паутине сомнений. Тогда Нашатырь вздохнул, поднялся, прижимая Зою к себе, и двинулся прочь, все так же стремительно и бесшумно унося ее от лагеря.
Спускались сумерки. Люди начинали выставлять дозорных и готовились к вечернему обходу, так что уходить пришлось бы в любом случае.
Лишь оказавшись на достаточном расстоянии, Нашатырь отключил маскировку и опустил Зою на землю, наконец, позволив ей идти самостоятельно. Они возвращались обратно, оставляя людей позади, но, как ни странно, на данный момент у женщины не было никаких на то возражений. Наоборот наступило какое-то облегчение, что ли…
Как и много раз до этого, они двинулись сквозь джунгли — Охотник впереди, Зоя за ним. Но, чем быстрее наступала темнота, тем труднее приходилось идти. Зоя перестала различать, что у нее под ногами, спотыкаясь и медленно, но верно отставая. Однако, ей отнюдь не улыбалось опять оказаться в роли поклажи. Видимо, у сородичей Нашатыря вообще было не принято брать кого-либо на руки, так что он проделывал данную манипуляцию весьма неуклюже. Либо конкретно у него, не имеющего ни самки, ни детенышей, не было подобного опыта…
Рискуя рассердить спутника, Зоя нагнала его и взялась сбоку за его пояс, запустив под грубую ткань пальцы. Нашатырь притормозил, опустил взгляд и на пару секунд замер, очевидно, решая, можно ли простить такую вольность. Но почти сразу зашагал дальше, не издав ни звука. В конце концов, он себе сегодня гораздо больше лишнего позволил.
Так они и шли до самого убежища на сейбе, словно совершая странную молчаливую прогулку по ночным джунглям. Нашатырь уверенно продвигался вперед сквозь почти кромешную тьму, подстроившись под мелкий торопливый шаг Зои. Тыльной стороной руки она чувствовала шевеление могучих мышц, переставляющих его динозавровые ножищи, поражаясь в который раз, насколько крепко ее проводник сложен и насколько снисходителен к человеческой слабости. Зоя следовала за спутником, уже почти прижавшись к нему, и озиралась по сторонам, улавливая незримое движение, перетекание, колебание подступающего отовсюду и с каждой секундой густеющего мрака. Вокруг влажно дышала неусыпная дремучая сельва. То тут то там вспыхивали огоньки бессчетных любопытных глаз, среди ветвей высоко над головой носились стремительные крылатые тени, воздух звенел от несмолкающих трелей насекомых. И Охотник, прибывший из другого мира, невероятным образом казался частью этого леса. Он настолько органично вписывался в царящую под шепчущим пологом таинственную, будоражащую атмосферу, что казалось, на самом деле он был здесь всегда, как некое древнее языческое божество, предания о коих до сих пор хранят местные самобытные племена. Но одной только Зое посчастливилось увидеть его, прикоснуться, понять… И остаться при этом в живых.
Глубокой ночью они добрались до места назначения. Отцепившись, наконец, от Нашатыря, утомившаяся исследовательница приготовилась лезть на платформу, но призывное щелканье остановило ее. Охотник указал головой на расчищенную двумя днями ранее площадку, намекая, что вот теперь-то самое время поговорить. Убедившись, что спутница подошла, он наклонился и принялся вычерчивать что-то когтями. Только Зоя его самого едва различала в темноте, а уж что он там рисует и подавно не могла разобрать. Пришлось сходить за ХИСами, дающими более равномерное и менее яркое свечение, чем фонарь. Разложив три последние святящихся колбы по периметру Нашатырова художества, женщина обнаружила свое изображение в компании нескольких вооруженных мужчин. Она подтвердила правильность хода его мыслей. Тогда Нашатырь убрал с лица маску и поглядел на Зою, недоверчиво щуря один глаз.
— А что? — не поняла она.
Охотник резко вернулся в согнутое положение и перерисовал мужчин таким образом, что они нападали на Зою, после чего снова воззрился на нее: «Я уже один раз спас тебя от твоих же сородичей, сейчас ты точно уверена?»
Нет, уверена она не была. В душе снова шевельнулись сомнения. Но что Зоя могла ему ответить? Она не знала этих людей и опасалась их, только и особого выбора не оставалось. Нельзя же было шастать по лесам вечно. Они с ним слишком разные, чтобы продолжать следовать одним путем, пора с этим заканчивать…
Решительно выдохнув, женщина подобрала какую-то вичку и при помощи нее вернула солдат в мирное расположение духа, но добавила с краю пиктограммы дерево, на которое посадила Нашатыря, наблюдающего за происходящим. Охотник заворчал, да так и быть согласился. Он первое время присмотрит за ней и, в случае чего, придет на выручку.
Вот и все. Наконец-то спокойствие и определенность. Только почему так грустно?
— Как же тебе, наверное, трудно приходится, — с сожалением проговорила Зоя, ковыряя палочкой землю. — Все твои планы я, похоже, благополучно похерила, еще и вынуждаю дальше на меня время тратить. Тебе, поди, уже и домой давно пора?
Уловив в ее голосе печаль, Нашатырь успокоительно заворковал и вытянул жвала: «Ты можешь рассчитывать на поддержку».
— А могу я рассчитывать на то, что вы когда-нибудь перестанете нас убивать?
Нашатырь насторожился. Зое, порой, казалось, что он уже начинает понимать смысл некоторых ее фраз, но все же гораздо вероятнее он реагировал на интонацию, мимику и сопровождающие речь незначительные движения. По крайней мере, она сама ориентировалась именно подобным образом.
Возникший внезапно вопрос Зоя решила продублировать графически. Ну, мало ли, а вдруг… Она нарисовала человека и Охотника, нападающих друг на друга, потом поменяла им позы так, что они жали друг другу руки, ну, или, держались за руки. Зоя не могла ручаться, что Нашатырь опознает подразумевающееся перемирие, но он, видимо, все-таки понял. И надолго задумался. Когда он напряженно о чем-то думал, его взгляд будто бы тускнел, а жвала начинали беспорядочно шевелиться, периодически со стуком задевая друг друга. В этот раз скрежетал он долго, то поглядывая на Зою, то переводя взгляд на рисунок. Наконец прикоснулся к своему лбу и показал пустые ладони — очевидно, имелось в виду, что у него нет определенных мыслей на этот счет. Он не знал. Он не решал такие вопросы.
— Так, что же… Завтра? — Зоя осознала тщетность этого разговора и вернулась к основной теме. — Завтра ты меня проводишь? Мы все решили?
Нашатырь повертел головой, прислушиваясь к прозвучавшим словам, поднялся и вместо ответа легонько подтолкнул ее к месту подъема на дерево. Конечно, все решили, к чему опять переспрашивать? Ему, похоже, не терпелось передохнуть после дневной беготни и, заодно, получить очередную порцию вечерних нежностей. У Зои даже появилось подозрение, что основная причина их сегодняшнего возвращения на сейбу, крылась не в стремлении Охотника дать спутнице время на раздумья и не в его заботе о том, чтобы она могла забрать все свои вещи — хотя, для женщины это действительно было немаловажно; Нашатырю, скорее всего, просто очень хотелось, чтобы единственная в мире дружелюбно настроенная человеческая особь еще немного побыла с ним рядом. Как ни странно, в этом их желания полностью совпадали.
Ночь они провели уже почти привычным образом: Зоя уютно устроилась под пахучим Нашатыровым боком, а Нашатырь практически свернулся вокруг нее в клубок. Только вот заснуть на этот раз не удавалось долго. В голове женщины творился сумбур. Зоя лежала с открытыми глазами, вороша память и отчаянно пытаясь успеть поверить во все случившееся, пока джунгли и Охотник не ушли из ее жизни как фантастический сон. Без страха облокотившись на своего инопланетного друга, она отстраненно почесывала под его ужасающей челюстью. А он замер с нелепо вытянутой шеей, будто бы боялся, что, стоит ему пошевелиться, и эти приятные касания навсегда прекратятся. Возможно, сейчас ему доводилось ощущать чью-то ласку в последний раз.
========== Глава 18. Прощание ==========
Когда Зоя проснулась, солнце стояло уже достаточно высоко. Нашатырь дал ей выспаться перед долгой дорогой, а сам с утра пораньше сгонял за провизией — вчера ни сам Охотник, ни его спутница так и не успели поесть. Да и как-то не шли на ум мысли о пище…
В этот раз он расстарался, закатив настоящий прощальный пир: добыл и фруктов, и всякой пернатой дичи — может, пытался наверстать упущенное за последние полуголодные дни, либо просто хотел напоследок как следует покормить глупую человеческую самку, которая сама-то о себе позаботиться вообще не в состоянии. Не исключено, что он также пытался оставить о себе максимально положительное впечатление, перед тем как они расстанутся.
Прежде Зое никогда бы не показалось, что его заботит, насколько хорошо или плохо она думает о нем, но, похоже, Нашатырю было не так уж все равно. Ему нравилось одобрение, каким бы способом оно ни выражалось, хотя, конечно, он всеми силами пытался не подавать вида. Да только без толку. Зоя, способная с девяностопроцентной достоверностью определить эмоциональный настрой даже по совершенно бесстрастной крокодильей или змеиной морде, быстро его раскусила. Это лишь с виду Нашатырь выглядел хладнокровным и толстокожим, глубоко же внутри пряталась сущность, ведавшая и нежность, и сострадание; подверженная таким же сомнениям и страхам, какие, порой, теснятся в душе любого разумного создания. Сущность самолюбивая и обидчивая, но вместе с тем весьма отходчивая, приученная идти на уступки и нести ответственность. Вот что на самом деле представлял из себя Нашатырь. И таким его вряд ли знал еще хоть кто-то, ибо все его положительные и слабые стороны обычно были заключены в столь непрошибаемую броню, что любые попытки окружающих вывести его на чистую воду, если когда-то и предпринималась, то наверняка отскакивали как горох о стенку. Сколько раз сама Зоя, приближаясь к разгадке его личности, натыкалась на непроницаемую преграду, сколько раз он пугал ее и отталкивал, замыкаясь в себе и потом подолгу прячась, уходя от контакта… И, лишь сейчас, перед самым моментом расставания, решился выглянуть ненадолго из своей жесткой шипованной скорлупы. А уже завтра затворится ею вновь. Потому что Охотник не может позволить себе ни одной, даже самой маленькой слабости. Потому что иного пути у него нет. Потому что восемь из десяти будут безжалостно вычеркнуты, и он не должен войти в их число.
Зоя окончила трапезу и затушила костер, плеснув в него остававшийся запас воды. Нашатырь, скромно довольствовавшийся всего двумя птичьими тушками, сидел неподалеку, точно огромная лягуха и терпеливо ждал. Он уже успел надеть маску, больше не дав Зое возможности видеть свое лицо и читать его выражение. Жаль, она хотела бы лучше запомнить его…
Поднявшись на платформу, исследовательница начала укладывать рюкзак, периодически поглядывая вниз. Нашатырь поднялся на ноги и теперь стоял, не двигаясь, как солдат на посту. Казалось, он больше обычного сутулится, будто на его плечи давит какая-то неподъемная тяжесть. Его голова была опущена, и грива свисала взъерошенными космами по бокам от безликой металлической поверхности. Похоже, взгляд его был прикован к тонкой струйке дыма, затейливо поднимающейся от остывающего кострища.
От этого зрелища Зое вдруг стало нестерпимо жаль его. И, с чего бы, вроде… Ну, стоит себе Охотник, ждет, расслабился немного, на дымок поглядывает, поди, думает еще: «Вот, человечина, даже огонь залить у нее толку нет»… А восприятие Зои старательно дорисовывает ему какие-то душевные терзания, коих не может быть у него даже в помине. Да, уже вечером им двоим предстоит зажить по-прежнему, только разве это плохо? Нашатыря ведь вполне устраивала его жизнь, как и Зою устраивала ее. И скоро каждый из них вернется к тому, с чего начал. Так будет правильно.
Со вздохом женщина отвернулась, упаковала остаток вещей, еще раз проверила наличие документов — хоть с этим проблем не будет… Спальный мешок, отчетливо хранящий резкий запах Охотника она свернула и запихала в чехол. Палатку Ганса, после недолгих раздумий, Зоя решила оставить. Во-первых, она все-таки ей не принадлежала, во-вторых, была окончательно и бесповоротно испорчена. Да и Нашатырю брезент мог сгодиться…
Зоя внезапно смахнула навернувшуюся слезинку, представив, как во время очередной бури оставшийся в одиночестве Охотник прячется под заштопанный полог…
Тьфу ты! Нашла о чем думать. Нашатырь — здоровенная, сильнющая, кровожадная тварь. Он не ручной зверек и не ребенок, чтобы так беспокоиться о его дальнейшей судьбе. Он мог о себе позаботиться задолго до того, как они встретились, сможет и дальше. Такой, как он, не пропадет. И не стоит позволять каким-то минутным слабостям затмевать и без того не особенно ясный разум…
— Нашатырь! Я готова! — встряхнувшись и взяв себя в руки, окликнула Зоя. Охотник оторвался от созерцания кострища и вздернул закованную в металл голову. Раздалось оптимистичное пощелкивание.
Женщина, по наблюдаемому ранее примеру своего спутника, скинула вниз все вещи, после чего спустилась сама. К ее удивлению, Нашатырь подобрал рюкзак и тюк со спальником, изъявляя готовность помочь с транспортировкой всего этого добра.
— Мне сегодня можно путешествовать налегке? — улыбнулась женщина, указав на поклажу. Нашатырь фыркнул под маской и двумя пальцами забавно изобразил «очень быструю ходьбу». Ха, размечталась. Просто он знает, что она со своими пожитками тащится медленнее черепахи…
— Ну что… Идем? — делая шаг в сторону чащи, спросила Зоя. Охотник протяжно зарокотал и двинулся вперед.
Убежище на дряхлой колючей сейбе осталось уже далеко позади, когда Зоя все-таки не выдержала и оглянулась. Она знала, что запомнит это место навсегда…
Весь путь они так же, как накануне вечером, преодолели пешком. Двигались в среднем темпе. Нашатырь шагал уверенно, четко придерживаясь выбранного направления, а Зоя следовала за ним, как обычно, слегка отставая. Воцарилась совсем уже стандартная для дождливого сезона сырая погода. Природа будто бы обратилась к Зое: «Раз тебе больше не придется спать под открытым небом, я наконец расставлю все по своим местам», и открыла где-то наверху потайные вентили. Ливень набирал силу, захлестываясь в капюшон и пропитывая всю одежду. По шкуре и доспехам Нашатыря стекали потоки воды. Слипшуюся мокрую гриву он периодически слегка раздраженно откидывал на спину. От разогревшейся сетки шел еле заметный пар.
Путь занял в общей сложности около четырех часов. Из-за раскисшей под ногами почвы идти было тяжело, и Зоя часто просилась передохнуть. Всякий раз Охотник терпеливо ждал, пока она восстановит силы, поворачиваясь к ливню спиной и отгораживая от него спутницу. Потом они вновь отправлялись в дорогу. Лишь к вечеру капли дождя поредели, но и сам переход был почти завершен.
Нашатырь остановился в нескольких сотнях метров от лагеря, знаком показав, что дальше ему идти без скрытия и по земле нельзя. Но Зое оставалось лишь преодолеть последнее расстояние строго по прямой. Уже слышались отзвуки человеческой речи и каких-то работающих механизмов. Дальше она справится сама…
Забрав свои вещи, женщина сделала несколько шагов в указанном направлении и обернулась на Охотника. Нашатырь стоял и, казалось, смотрел выжидающе. Зоя слегка поколебавшись, вернулась к нему, подойдя вплотную и скинув ношу на землю. Наклонив голову, он молча уставился на женщину непроницаемым взглядом маски. Исследовательница подняла руку и слегка постучала по ее нижнему краю пальцами. Тогда Нашатырь начал послушно отсоединять трубки и крепления. Наконец, на женщину снова устремился его спокойный, внимательный взгляд. Золотые искры, подрагивающие зрачки. Легкий наклон головы к плечу: «Что случилось?»
Зою одолевали смешанные чувства. С одной стороны, она находилась в шаге от своего спасения, в шаге от цивилизации, безопасности, дома… С другой стороны, этот же шаг отделял ее от самого удивительного приключения в ее жизни. Она всегда чувствовала что-то подобное, возвращаясь из экспедиций: пока шастаешь по лесам да болотам — все мысли о комфорте и чистой одежде, но стоит после попасть на вокзал или в аэропорт, и тоска по дому вдруг сменяется тоской по оставленным тайным тропинкам. Так было всегда, но… Сейчас еще более тяжко. Уже, возможно, завтра или послезавтра она проснется в нормальной человеческой постели и съест нормальный человеческий завтрак. И все, что произошло за последний месяц, покажется не более, чем сном. Не останется никаких доказательств, кроме горсти пуль, искореженного мобильника с наверняка сдохшей картой памяти и пропитавшего всю одежду и волосы странного запаха. Пули стерильны, карта памяти вряд ли подлежит восстановлению, запах выветрится… И не останется ничего.
А ты, Нашатырь? О чем сейчас думает твоя большая несуразная башка? Грустно ли тебе? Или ты испытываешь облегчение оттого, что ненужная ответственность вот-вот будет снята с тебя? Или досадуешь, что приходится упускать достойную добычу? Как знать… На рисунки сейчас уже нет времени…
— Я, наверное, буду по тебе скучать, — призналась Зоя, поднимая руку и дотягиваясь до прижатых мандибул. — Ты так много не успел мне рассказать…
Нашатырь только шумно, с утробным звуком, выдохнул в ее сторону — то ли вздохнул, то ли тоже сказал что-то по-своему.
Конечно, Зоя будет его помнить. Будет думать, как он живет, где охотится, добрался ли тоже до дома… И ничего из этого она, скорее всего, так никогда и не узнает.
А какой, интересно, она предстанет в его воспоминаниях? Ведь он тоже будет ее вспоминать, правда?..
Зоя не была уверена, как Охотник отреагирует, но ей все-таки захотелось обнять его на прощание.
— Спасибо, Нашатырь, — прошептала она, осторожно прижимаясь к вымокшей, перетянутой горячей сеткой крокодиловой шкуре. — Спасибо тебе за все… И доброй дороги тебе. И оставайся, пожалуйста, живым!
Он остался стоять спокойно, даже слегка развел в стороны руки, позволяя человеческой особи ненадолго обхватить себя чуть ниже груди. Сам не обнял — видимо, так у них не было принято. Но, похоже, все-таки расценил ее поведение правильно. Зоя оторвалась от него и снова посмотрела вверх, слегка улыбнувшись. Охотник шевельнул максиллами. Внезапно сильные лапищи подхватили ее и легко, точно котенка за подмышки, подняли на уровень мерцающих глаз. Он впервые не наклонился к ней сам, а попытался, хоть, может, и несколько неуклюже, сравнять ее рост со своим. Нашатырь приблизился к лицу спутницы и коснулся надбровными дугами ее лба, задержавшись в таком положении на несколько секунд. От этого неожиданного выражения крайней степени доверия и привязанности Зою на миг сковала настоящая оторопь. Охотник же, не обращая внимания на ее замешательство, аккуратно поставил женщину на землю и что-то тихо проворчал, а потом сделал шаг назад. Она поняла и ответила утвердительным поклоном. Пора было уходить.
Уже на самом краю прогалины Зоя в последний раз обернулась, но не увидела позади себя никого.
Комментарий к Глава 18. Прощание
Навеяло «Deep forest»:
Трек «Will You Be Ready».
Последние иллюстрации: https://gvatya.tumblr.com/image/164432864783
https://gvatya.tumblr.com/image/164432929613 - вроде, весьма мило получилось.
========== ПОСЛЕСЛОВИЕ ==========
Комментарий к ПОСЛЕСЛОВИЕ
ВНИМАНИЮ НОВЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ!
Переписывать послесловие как-то не вижу смысла, тем не менее, должна сделать пояснение: продолжение, которое я не хотела писать, уже написано и пишется дальше. Вся история Сумрака занесена в эту главу: https://ficbook.net/readfic/7016243/17922242#part_content в рекомендуемом порядке чтения. О персонажах можно прочитать тут: https://ficbook.net/readfic/7016243
Обращаю ваше внимание на то, что рассказы эти без участия людей. Прямое продолжение “Нашатыря”, в котором наш герой вернется на Землю, тоже пишется, надеюсь, оно не выйдет “высосанным из пальца” https://ficbook.net/readfic/5987924
Ну вот, дорогие мои, история подошла к концу. Возможно, кто-то остался недоволен тем, что в ней совершенно не была представлена точка зрения самого Охотника, но я предупреждала об этом. Тем не менее, дописывая последние строки, я поняла, насколько привязалась к персонажам. И, страшно признаться, я осознала, что это уже не просто эксперимент… Мне до ужаса стало любопытно, что думал обо всем сам Нашатырь, впрочем, по его поведению и так можно о многом догадаться. Я не обещаю продолжения конкретно этой истории — на мой взгляд продолжения вообще крайне редко бывают удачными. Пока примем как данность, что пути героев разошлись, каждый двинулся своей дорогой. Но как автор я могу прикинуть в самых общих чертах, как сложилась их жизнь после описанных событий. Просто потому что чувствую, как оно должно бы пойти.
Зоя выйдет к военным. Они окажутся нормальными ребятами, причем, один из них сразу же на эту неординарную особу капитально западет — это просто гарантирую. Женщина соврет, что от бандитов бежала сама и выжила в лесу чудом, благодаря имеющимся необходимым навыкам. Про исходящий от нее запах Зоя наплетет что-то вроде: «Химикаты для консервации образцов пролились».
Солдаты будут долго поражаться тому, что она вышла из леса целой и невредимой. Окажется, что ближайший населенный пункт расположен очень далеко, а по округе рассыпано лишь несколько точек локализации боевиков, так что непонятно, каким чудом Зоя не попала из огня да в полымя… Военные проговорятся и о том, что в лесу орудует некая третья сторона, варварски расправляющаяся с бандитами, и что они до сих пор не знают, благодарить ее за помощь или проклинать за то, что лишает их работы.
До отправки в город Зоя пробудет в лагере еще три дня. Окружающие все это время будут взволнованы тем, что по ночам кто-то странный на границе ошивается, нарушая периметр, но Зоя отговорит мужчин отправляться на поиски, заверив, что это точно ягуар. А ягуаров трогать не надо, ибо звери это редкие и охраняемые. Самаженщина, конечно, будет догадываться, кто там на самом деле ходит и оберегает ее покой, но искать встречи с Нашатырем уже не рискнет.
Потом Зоя без особых проблем вернется домой и продолжит свою научную деятельность. Но ее взгляд на мир сильно изменится. Получение прямого подтверждения того, что человек не одинок во Вселенной не может пройти бесследно. Возможно, она ради интереса начнет изучать еще и свидетельства контактеров, но вряд ли наткнется на верный след. Хотя, как знать…
Через два года она получит работу в одном из университетов США и переедет поближе в своему военному воздыхателю, за которого впоследствии выйдет замуж. Муж так и будет считать, что это именно он спас ее в джунглях; Зоя его разубеждать не станет.
Расскажет ли она кому-то о своих приключениях в джунглях? Вряд ли. Но Нашатыря, конечно, будет помнить. Информацию с телефона она не восстановит, фото, увы, пропадут. Как пригодятся ее знания в более отдаленном будущем и пригодятся ли вообще — от меня пока скрыто.
Нашатырь завершит сезон охоты без новых трофеев и вернется в клан. Возможно, ему дадут втык за упущенных десантников и нарушение техники безопасности, а возможно, это не будет иметь никакого значения. В конце концов, он до встречи с Зоей успел настрелять достаточно дичи, так что охота ему все равно зачтется. Он тоже вряд ли будет распространяться о том, что случилось. Может, даже потрет записи с маски, да еще и свалит на глюк системы — с него станется. В дальнейшем, скорее всего, он больше не станет охотиться на людей. При этом соврет товарищам, что для него это слишком скучная добыча. Думаю, он подрастет, остепенится и подастся в наставники или вроде того — с его-то терпением иного ожидать не приходится. Впрочем, пока не могу знать точно. Уверена лишь в одном: он во всей этой охотничьей круговерти обязательно выживет и не просто выживет, а еще и станет весьма уважаемой персоной. Про его личную жизнь могу сказать, что там тоже будет все нормально — так, как принято у сородичей, а, может, даже лучше, чем у большинства сородичей (простите за спойлер).
Меня тут спрашивали, как бы Нашатыря могли звать на самом деле. Сама на протяжении всего периода работы над текстом думала об этом. Пришла к выводу, что в переводе на русский его настоящее имя значит что-то вроде «сумрак», «дымка» или «туман». Все из-за его неординарного, колеблющегося характера, часто непонятного окружающим. Ни свет, ни тьма, а где-то посерединке. Да, пожалуй, Сумрак — самое то.
Некоторую вольность я, конечно, позволила себе в трактовке смысла охоты, но это придало истории дополнительную грань. Кроме того, я и правда считаю, что люди — крайне агрессивный вид по отношению к своей среде обитания и к другим видам организмов. Вид, практически вышедший из-под контроля природы. Единственное, что на данный момент может регулировать нашу растущую популяцию — это мы сами. И мы регулируем ее, в основном, посредством убийства себе подобных. Ну вот, Хищники нам в помощь… Да нет, я не мизантроп, я просто циник.
Напоследок от всей души благодарю читателей, оставшихся в нашей скромной компании до конца. Теперь вы знаете много, если не о биологии Хищников, то о биологии рептилий точно. Кстати, «притягивать за уши» на деле оказалось не так уж сложно: делаю вывод, что Хищник получился вполне достоверным существом, даже если у создателей фильмов это вышло чисто случайно.
В общем-то, это все. Спасибо, что выдержали! Всем добра!
Последние комментарии
1 час 27 минут назад
5 часов 21 минут назад
5 часов 25 минут назад
10 часов 46 минут назад
1 день 22 часов назад
2 дней 6 часов назад